"Шалости нечистой силы" - читать интересную книгу автора (Гармаш-Роффе Татьяна)От слова «любовь»Он прибыл на Сокол около восьми вечера, разумно предполагая, что человек днем на работе, и вечером его застать легче. Расчет оказался верен, и Вера, рассмотрев его удостоверение, пропустила Алексея в гостиную. Она была в бархатном, вишневого цвета халате, наброшенном поверх брючек и свитерка – мерзла. Красивая женщина, – отметил про себя Кис. Благородные и строгие черты; русые волосы, небрежно подобранные на макушке, открывают грациозную шею, по которой струятся две выбившиеся пряди; серые глаза лучатся умом и едва заметной, мягкой иронией… Полная противоположность Наталье Константиновне с ее яркой, но дешевой панельной внешностью. В то же время Вера Лучникова показалась ему бледной, какой-то изможденной, вяловатой – словно замороженной. Кис отнесся к этому сочувственно: видать, последствия перенесенного шока. На вопросы Вера отвечала вежливо, но неохотно и скупо. Детективу приходилось переспрашивать и уточнять. – Я прошу вас понять, Вера Игоревна, насколько важна каждая деталь, даже самая малюсенькая, – терпеливо пояснял Кис. – Каждое слово, жест, интонация – все очень важно, понимаете? Постарайтесь вспомнить! – Знаете, я была в таком состоянии, что… – Вера посмотрела на него каким-то отстраненным, нездешним взглядом: должно быть тамошним, в воспоминаниях… – Все смазалось в памяти. – Я понимаю, понимаю! – горячо заверил ее Кис. – Но все же… А чаю нельзя у вас попросить? – вдруг улыбнулся он. Не то, чтобы он так уж хотел чаю, хоть оно и было бы весьма кстати, – просто Кис надеялся за чаепитием создать более непринужденную обстановку, растормошить, растопить немножко эту заснеженную женщину. – Разумеется. Вера, зябко кутаясь в халат, пошла на кухню. Алексей проследовал за ней и некоторое время молча следил за тем, как Вера ополаскивает кипятком заварочный чайник из синего фарфора. – Давайте попробуем сделать так: я буду задавать наводящие вопросы, – наконец, произнес он. – Может, они помогут вам вспомнить что-то важное… Хорошо? – Он посмотрел Вере в глаза. Вера ответила ему таким же прямым взглядом и улыбнулась: что-то было в этом детективе располагающее. Глаза светло-карие, чуть зеленоватые, умные, спокойные; во взгляде есть глубина, перспектива, в которой угадывается прочувствованная и осмысленная жизнь; хороший мужской подбородок, говорящий о наличии характера, но без излишней жесткости; буйная шевелюра намекает на темперамент, а жестокая стрижка, попытка обуздать непослушную растительность, – на волю; голос приятного тембра, интонация не фальшивая, искренняя. Он несуетен; пожалуй, немного стеснен, но не зажат, – для Веры черта важная: она не доверяла людям, не умеющим справиться со своими комплексами. Комплексы – это ядовитая радиоактивная грязь, покрывающая и разлагающая любые хорошие качества в людях… Короче, детектив Алексей Кисанов был оценен, скорее, положительно, Вера в его присутствии чувствовала себя непринужденно и сочла, что его можно удостоить откровенной беседы. Он не станет ухмыляться за спиной, вспоминая доверенные ему пикантные подробности, – он деликатно сотрет их из своей памяти, уважая чужую душу и чужую беду… – Давайте, – легонько улыбнулась Вера. – Вы, наверное, знаете, что всего таких изнасилований было пять? И во всех остальных случаях пострадавшими были жены. Законные супруги, я имею ввиду, – смущаясь, уточнил Кис. – Только вы не имели этого, так сказать, статуса. А теперь подумайте: по-вашему, преступники приняли вас за жену? Или они знали, что вы на тот момент не являлись женой… – путался в словах Кис. Вера помогла ему: «Что я была любовницей?» – Да, – обрадовался поддержке Алексей. – Между прочим, зря вы стесняетесь этого слова, – заметила Вера, наливая кипяток в синий чайник. – Оно красивое, от слова «любовь». Любовница – это та, которую любят. А жена – это что-то непонятное. На старинном русском – просто женщина. И не факт, что любимая. – Верно, – удивился Кис, – никогда не об этом задумывался. Но вы совершенно правы… В общем, как вам кажется, бандиты знали, что вы не жена? – Нет. Толя назвал меня женой при них, и никто никак не отреагировал. – Вера прикрыла чайник «бабой» и вернулась в гостиную. Кис не отставал. – Кроме того, они, уходя, назвали меня «хозяйкой». – «Хозяйкой»? Это в каком же контексте? Так водопроводчики говорят, получая свою десятку! – Я тогда тоже удивилась… Но мне было не до того. А вот сейчас припоминаю: они сказали очень странную фразу… Что-то по поводу Сбербанка… Погодите… Вера отвернулась к окну, и Кис на некоторое время получил возможность полюбоваться ее строгим профилем. – Вот как они сказали: «Все, хозяйка, как в Сбербанке. Бывай!» Это было тогда, когда они набили свои пакеты ценностями. Словно они их не выносили, а напротив, принимали в банк на хранение… Или что-то в этом роде… Я так и не поняла. Кис вскочил и забегал по гостиной. «Извините, – пробормотал он, проносясь мимо Веры, – когда думаю, люблю ходить…» Вера усмехнулась и отправилась на кухню разливать по чашкам чай. Когда она принесла дымящиеся чашки и тарелку с каким-то экзотическим печеньем, Кис уже сидел, помахивая нетерпеливо ногой, закинутой на другую ногу. – Это чрезвычайно интересная деталь, – проговорил он возбужденно. – Чрезвычайно! А еще что-нибудь, Вера Игоревна, не вспомните? Подумайте, прошу вас! Что-нибудь такое, что могло вас удивить, показаться странным… А? Вера снова легонько улыбнулась и придвинула детективу чашку: «Прошу вас». Кис послушно затренькал ложечкой, размешивая сахар, с нетерпением поглядывая на Веру. Она думала. Опустив глаза в чашку, она тоже кружила ложкой янтарную жидкость, хотя сахару там было всего пол-ложечки, и он давно уже растворился… – Вспомнила. – Вера подняла глаза от чашки. – Вот еще что: когда Толе стало плохо, я закричала. Мне уже было все равно, что у них пистолет, я уже не могла думать ни о чем, кроме Толи… – Простите, Вера, я хотел бы уточнить: вы кричали громко? – Изо всех сил. – А до этого – почему не кричали? Не пытались позвать на помощь? – Из-за Толи. Чтобы не сделать ему еще хуже. – Я понимаю… Но продолжайте, я вас перебил. – Я закричала; и где-то подсознательно ждала удара, если не выстрела. И знаете, как они отреагировали? Они меня спросили: «что, так больно?» И вдруг разом меня отпустили. Честно говоря, я никогда не слышала, чтобы бандиты страдали повышенной чувствительностью к чужой боли… – Так-так-так, – пропел Кис довольно. – Добренькие бандиты. Это очень, очень любопытно… – Вот еще что удивительно: они пользовались презервативами. То ли брезгливы, то ли… – Ну, это скорее всего для того, чтобы не оставить генетических следов. – А-а, об этом я не подумала… И все же, они вели себя относительно, если можно так выразиться, деликатно: перед тем, как меня изнасиловать, они пытались меня… – Вера слегка запнулась, но быстро взяла себя в руки, – меня возбудить. Мне это тоже показалось странным – разве насильникам не все равно, что чувствует их жертва? – Невероятно, – произнес Кис. – Есть у меня одна престранная мыслишка… Но скажите мне вот что: во всех остальных случаях, кроме вашего, шайка оставляла женщин связанными, хоть и не очень сильно – практически всем удавалось освободиться от веревок самостоятельно. И, заметьте – веревок! Связывали не скотчем, от которого невозможно избавиться без посторонней помощи, а веревками! И рты женщинам не заклеивали. Вы следите за моей мыслью? – Не очень, честно говоря, – призналась Вера. Она немножко разрумянилась от горячего чая, глаза оживились и заблестели, и она стала необыкновенно хороша. Кис посоветовал бы ей почаще пить чай… И иметь приятных собеседников, конечно. – Ну как же, – удивился он, – картиночка складывается прелюбопытная: со всеми женщинами преступники обращались исключительно щадяще, если, конечно, не считать самого процесса изнасилования, который был из разряда жесткого порно… Но ни одна женщина не была избита, никаких иных жестокостей не было; веревочки надели почти для красы… Рот ни одной не заклеили, – что, на самом деле, было бы логично: хоть и зима, все окна закрыты, да и по вечерам в каждой квартире свой гвалт стоит, а все же риск имелся, что соседи услышат крики о помощи… Вас это не наводит ни на какую мысль? – Вы хотите сказать, что эти изнасилования… Что не сами женщины и не секс был их целью… Что они были подстроены специально, чтобы довести до инфаркта мужей? – Вера, – можно я буду вас звать по имени? – Вера, это же очевидно! Это с самого начала было ясно, стоило только сопоставить дела… Но теперь тут еще кое-что наклевывается… – Погодите! Если это так… Если это было рассчитано на инфаркт… То значит, это вовсе не изнасилования, а убийства?! – Убийства, – кивнул Кис, – и весьма возможно – заказные. Да вы успокойтесь, Вера, прошу вас, а то я начинаю чувствовать себя виноватым, что разбередил в вашей душе раны… – Нет-нет, ничего… Продолжайте. Вера со вниманием прилежной ученицы уставилась на Киса. – Вы единственная, кого они не связали. Почему, как вы думаете? – Я его просто-напросто отпихнула, – того, кто полез ко мне с веревкой. Я его кулаками по спине вытолкала из комнаты! Они даже удивились… Помнится, я еще тогда подумала: трусы! Если б я сразу об этом догадалась! Я под дулом пистолета совсем растерялась, мне и в голову не могло прийти, что с ними можно женским кулачком управиться! А если бы я оказалась посмелее, если бы не растерялась, – ничего бы не случилось, и Толя остался жив… Ее голос задрожал, и Вера провела пальцами по глазам, судорожно сглотнув. Кис дотронулся до ее плеча. – Не корите себя. Вы ни в чем не виноваты. И дело вовсе не в том, что они трусы… – А в чем? – совсем тихо спросила она. – Я думаю, что они просто приняли вас за заказчицу. Сценарии обговаривались заранее, но ваше поведение было ими воспринято как изменения в некоторых сценах. И потому были так неожиданно послушны вашей воле: хозяин-барин. Кто платит, тот и заказывает музыку. – Простите, не поняла! Как они могли принять меня за… – Дело не в вас, – мягко произнес Кис, останавливая ее жестом. – Давайте рассмотрим на эту гипотезу. Щадящее обращение со всеми женщинами – раз. Все жены остались молодыми богатыми вдовами – два. Ни одна из четырех пострадавших жен не сумела предоставить следствию ни одной конкретной детали, за которую можно было бы хоть как-то зацепиться, – три. Только вы описали голос, вспомнили слова; только вы рассказали мне, что насильники, проявили к вам – скажем так, – участие; только вы не дали себя связать, только вы закричали изо всех сил… Остальные, я думаю, вели себя весьма смирно, только тихо «повизгивая», как выразился муж одной из потерпевших, оставшийся в живых после инфаркта… И только вы попытались вызвать «Скорую» и ухитрились сдернуть маску с лица одного из них… И вы – не жена. Алексею показалось, что его слова вжали Веру в кресло, как при резком старте автомобиля. Голова откинулась назад, пальцы до побеления вцепились в подлокотники. – Так вот оно что… – проговорила она, – вот что вы имеете ввиду… Поэтому они со мной так разговаривали… Не зная, что я не жена… Значит Ирина… – Вы догадались, какой напрашивается вывод, верно? – То есть, заказчицы в этих убийствах – жены, – подытожила Вера. – Именно. И «ограбления» – скорее всего, являлись заранее обговоренной платой за доведение до инфаркта. Уж очень резво бандиты все находили – видимо, заранее знали, где и что взять… Скажите-ка, те дорогие штучки, которые в вашем случае бандиты вынесли – они лежали на прежних местах, куда их положила еще супруга Анатолия Кочеткова, или вы уже успели навести в квартире свой порядок? – На прежних. Я не хотела ничего трогать до их развода. И, кстати, утром того дня Ирина зачем-то заезжала домой к Толе… Выходит, она пришла, чтобы подготовить плату? Положить все на условленные места?… Боже, какое ничтожество, какая низость!… – И, полагаю, вас нарочно подставила – самой не хотелось оказаться в роли жертвы изнасилования. Ведь, насколько я знаю, в то время она практически не жила с мужем, а поселилась у любовника… Так? Выходит, это не случайная ошибка: на вас навели как на жену… Бандиты явно не знали, кто вы на самом деле, и, со своей стороны, удивлялись вашему поведению… Но подчинились, считая вас заказчицей. Вера молчала, обхватив себя за зябкие плечи. – Послушайте, Вера… Вы меня слышите? – Слышу… – эхом откликнулась она. – Скажите, чем я могу вам помочь? Может, какую таблетку вам дать? Слышите, Вера? Что я могу сделать для вас? – Уйти. Вера встала, прошла к двери и распахнула ее. – Одну секундочку… К вам никакой журналист не наведывался? – Нет. – А других странных встреч… – Простите. Мне надо побыть одной. Кис, растерянно потоптавшись на пороге, подчинился. Виктор обрадовался, увидев, что Вера ест сама, без его настойчивых напоминаний, – она нажарила полную сковородку мяса с картошкой и, не дождавшись его со смены, уплетала ужин со здоровым аппетитом. Он даже насторожился: столько времени боролся с ее анорексией, а тут вдруг… – Все в порядке, Веронька? Вера кивнула с набитым ртом. Она поставила ему тарелку, положила вилку с ножом и показала жестом: сядь. Виктор присел, но беспокойство не отпускало его. Вера была сильно возбуждена и он испугался, не «угостили» ли ее новой дозой наркотика. Но Вера развеяла его сомнения, прикончив, наконец, свой кусок мяса с жадностью оголодавшего тигра. Она рассказывала о визите частного детектива и о роли жен в этих делах, и все время нервно посмеивалась. – Что с тобой, Веронька? Ты так возбуждена, так оживлена… Чему ты радуешься? – Я больше не собираюсь кончать жизнь самоубийством! – Это отлично, очень здравая мысль… – Я собираюсь, ровно наоборот, уничтожить ее! – Кого – ее? Ирину?! – Я с ней разделаюсь! – Ты хочешь… В каком смысле? Не может же быть… Что ты задумала? Вера, опомнись! – Ах, как мне сразу стало весело жить! Я должна ей отомстить за смерть Толи, за свое унижение! Ты знаешь, что нет ничего, что успокаивало бы душу сильнее, чем месть? – Вера, очнись, приди в себя! Что ты несешь! Тебя послушать, так прямо исламист-фундаменталист, а не женщина! Вера рассмеялась. – Да я же не убивать ее собираюсь! – Правда? А я уж было подумал… И как же ты собираешься мстить? – В тюрьму ее! За заказное убийство! Я помогу милиции это доказать! – Как, Верочка? Что ты можешь сделать? – Пока не знаю… – Вера немного притихла. – Но я сделаю все! Раз это правда, – значит, где-то существуют и доказательства! – Веронька, родная… Ты очень перевозбуждена. Давай я тебе налью немного красного вина, смотри, я хорошее купил… Вера выпила бокал вина залпом, как водку. И затихла окончательно, уставившись невидящим взглядом в пространство. Виктор снова наполнил бокал: в данном случае немного алкоголя ей будет весьма кстати. Налил и себе. – Вера… – позвал Виктор, подвигая бокал, – давай, за твое здоровье… Ты рассказала этому детективу о подозрительном докторе, вколовшем тебе наркотик? – Нет… – А о слежке? – Зачем? Это все происки Ирины! За это я ей тоже отомщу! – упрямо произнесла Вера, но в ее глазах показались слезы. Она немного захмелела после второго бокала. Виктор взял ее за руку. – И все же надо ему об этом рассказать, если ты действительно собираешься помогать следствию. Завтра же, слышишь?… Он тебе оставил свой телефон? Вера протянула визитку. – Только он не из милиции, он частный детектив. – Но ведь он тоже ведет расследование! Вера налила себе третий бокал и выпила его так же залпом. – А я бы и впрямь с удовольствием ее убила! Купила бы пистолет и застрелила! – Но ты этого не сделаешь, правда? – Почему? – с вызовом спросила Вера. – Потому что мы цивилизованные люди и не занимаемся самосудом… Вера разрыдалась в голос. «Мы цивилизованные, да! Мы образованные, добрые, умные, интеллигентные! И поэтому всякое дерьмо нас уничтожает одним щелчком, как клопов! Им это просто, – они не цивилизованные! А мы не можем ответить тем же, нас внутренняя культура, черт подери, не пускает! Мы ждем, пока нищая и продажная милиция вместе со свежеиспеченными безграмотными детективами нас защитит! Но нас, Виктор, не защитит никто, кроме нас самих! И мы сами – мы тоже не защитим себя, цивилизованные идиоты!» Рыдания сотрясали ее плечи. «Нервная система очень ослаблена, – подумал Виктор. – Надо этот разговор заканчивать, да в постель ее уложить, баиньки». – Веронька, зачем ты так говоришь? Детектив этот, – он посмотрел в визитку – Кисанов, – вполне толковый мужик. Смотри, как он схему вычислил! Ты бы сама сроду не догадалась, если бы он тебя не навел на эту мысль, правда? Да и в милиции не одни дураки сидят, я с ними иногда сталкиваюсь по работе, и знаешь, там есть отличные ребята, честные и … Вера вдруг обняла его за шею и ткнулась губами в скулу. – Ты хороший парень, Виктор… Знаешь, без тебя я бы не справилась… Спасибо тебе. – Какие-то глупости говоришь, право, – проворчал Виктор, скрывая охватившую его радость. Вера, не разнимая рук, притихла где-то под мочкой его уха. – Верочка, – он осторожно положил руку на ее волосы, – Верочка, ты в порядке? – А знаешь что? – она оторвалась от шеи Виктора и посмотрела на него с торжествующим видом. – Я сама найму этого детектива, Кисанова! Пусть он и найдет доказательства! И Ирина сядет за заказное убийство! Надолго! Не знаешь, сколько у нас за это дают?… |
||
|