"Шалости нечистой силы" - читать интересную книгу автора (Гармаш-Роффе Татьяна)ПотерпевшаяЗакончив разговор с Верой, Кис отправился на Войковскую, нашел на Большой Академической нужный дом. Ему повезло: на его звонок дверь немедленно приоткрылась. Правда, на цепочке. Хорошенькая кудрявая шатенка поинтересовалась, что ему нужно. Кис достал удостоверение. Женщина разглядела, склонив голову набок. – И что вы от меня хотите? – Может быть, не на пороге? Если у вас найдется десять минут… – Алексей был воплощенная любезность. Она сняла цепочку и впустила его в квартиру. – Проходите, я сейчас. Женщина ушла в ванную, откуда доносился шум воды, завернула краны и присоединилась к Кису. – В квартире больше никого нет? Я бы не хотел говорить при посторонних. – Никого, кроме меня и ребенка. Малышка заболела, я взяла больничный… А в чем, собственно, дело? – У меня тема немного щекотливая… Пять лет тому назад, – начал Кис, – произошло… – Ах, вот вы о чем! – нахмурилась женщина. – Почему вы мне сразу не сказали! Я на эту тему не желаю разговаривать, и не надейтесь! – Простите, Оксана, я хорошо понимаю, что воспоминания для вас болезненны, но… Этот человек до сих пор на свободе и продолжает… – Только не надо взывать к моей совести, ладно? Я делаю все, чтобы забыть, вычеркнуть из памяти этот кошмар! И мне это почти удалось! Я замужем, у меня семья, я с трудом восстановила психику, чтобы эта история не сказывалась на моих отношениях с мужем, – который, кстати, ничего не знает! А вы являетесь и вот так просто все разрушаете! Из милиции приходили, тоже спрашивали! Почему я должна страдать, чтобы избавить от страданий других?! А если бы мой муж был дома? Вы бы при нем тоже стали задавать мне вопросы, да?! – Я специально спросил, одна ли вы дома… – тихо ответил Кис. – Помню, – раздраженно буркнула Оксана. – Надо так понимать, что вы бережете свою психику, не хотите травмировать себя воспоминаниями – и пусть страдают другие, вам все равно? – Именно! – А если я вам скажу, что он довел до смерти несколько человек? А если я вам скажу, что только чудом удалось спасти одну женщину, которая хотела покончить с собой? Вы мне тоже скажете, что вам личный покой дороже? Оксана не ответила. Кис продолжал, все также тихо, ровным и мягким голосом, не сводя понимающих глаз с молодой женщины: – Я не прошу у вас подробностей этой грязной истории, Оксана. Все, что я рассчитываю у вас узнать – это некий психологический портрет насильника. То, что вам удалось почувствовать, понять, заметить. Помогите мне, пожалуйста. Я вам даю слово, что разговор останется между нами. Оксана все еще молчала, глядя исподлобья на детектива. – Покажите еще раз ваше удостоверение! – вдруг вскинулась она. – Оно не фальшивое? Вы правда детектив? – Если у вас есть справочник «Желтые страницы России», то в разделе «детективные агентства» вы найдете и мое. Оксана стояла в нерешительности. – У вас ведь девочка? – Дочка… – Лет этак через пятнадцать… Что бы вы почувствовали, если бы – не дай бог – с ней случилось то, что случилось с вами? – Это нечестно… – Оксана с трудом подавила спазм в горле. – Вы пользуетесь запрещенными приемами! Это подло, так припирать меня к стенке! – Это не деликатно, Оксана, согласен. Но честно. Она не ответила. – Вы любите вашего мужа, вы дорожите вашей семьей, – продолжал Кис все так же мягко, но с напором. – И наверняка не хотели бы, чтобы ваш муж умер от инфаркта, как это случилось с другими, когда у них на глазах насиловали жен? Оксана подняла руки: – Пощадите. Сдаюсь. Спрашивайте. – Спасибо. Мне, Оксана, нужно уловить характер преступника. Я пытаюсь сузить круг поиска, понять, куда, в какую среду мог попасть этот человек. Я знаю, откуда он вышел, но не знаю, куда и к чему пришел. И, самое главное, как. Поэтому любая деталь, которую вы сочтете возможным мне рассказать, поможет уточнить его портрет. – Я не знаю, что именно… – Все. Если можно… Оксана возмущенно посмотрела на него и, одновременно, залилась краской до такой степени, что у нее на глазах выступили слезы. – Вы сказали, что без подробностей! Кис не ответил. Оксана взяла со стола большущую пепельницу, сигареты и зажигалку, села на диван, устроила пепельницу рядом. – Отвернитесь. Кис не понял, смотрел вопросительно. – Возьмите ваш стул и переверните его, я не хочу видеть ваши глаза. Если вы курите, я вам тоже пепельницу дам. Кис стул переворачивать не стал, а просто сел на него верхом, лицом к столу, спиной к дивану. Оксана поставила вторую пепельницу перед ним и вернулась на диван. – … В тот вечер я поссорилась с Сашей, – донесся до Киса ее голос, – это был тогда мой «бойфренд»… Богатый и наглый. Я, как дура, терпела его выходки… До сих пор не понимаю, любила ли я его, или меня «красивая жизнь» ослепила…. В тот вечер на дискотеке он хорошо заправился коктейлями и еще кое-чем. И начал хвастаться перед друзьями, расписывая мои достоинства… Она запнулась и добавила: «В постели». – Из-за этого я с ним сильно поссорилась… Точнее, полностью порвала отношения. Выскочила из дискотеки, как ненормальная, стала голосовать. Разумеется, мама мне сто раз говорила: никогда не бери левака, особенно ночью… Но, знаете, по молодости всегда кажется, что плохое случается с другими, и ты о них читаешь в газетах, а с тобой никогда ничего не может произойти…. К тому же, я была не в себе, меня душили слезы от возмущения и обиды… Притормозила машина, Жигуленок. За рулем был молодой человек, довольно красивый. – Этот? – Кис вытащил фоторобот и протянул руку назад, к Оксане. Оксана отвела листок от себя. – Мне следователь уже показывал. Похож. Кис вытащил фотографии Стасика. Оксана прикрыла бородку пальцем. – Похож, – был ответ. – Но на фотороботе похож больше. Так вы его уже нашли? – Нет, к сожалению. Свидетели описали. А фотографии случайно попали ко мне в руки. Значит, тогда у него бороды не было? – Нет. Так вот… Я села в машину спокойно – у него такая улыбка была вежливая, приятная, добрая… Мы тронулись. Примерно через сто метров двое мужчин голосовали на обочине, и он притормозил. Я запротестовала, сказала, что не хочу ехать с тремя мужчинами, но он только улыбнулся, – очень обаятельно улыбнулся… – и открыл дверцу. Они сели по обе стороны от меня. Ну и… Короче, вывезли меня за город. Я так и не поняла, куда. Там было такое место недалеко от дороги, вроде поляны, закрытой кустами. Они вытащили из багажника одеяло… Старое стеганое, желтое, таких теперь не делают… И… Потом… Ее голос дрогнул. Кис с трудом удержался, чтобы не обернуться. – То есть, их было трое? – спросил он спокойно. – Да… Они меня выволокли из машины, поставили на одеяло, двое держали за руки, а этот, красавчик, который был за рулем, встал передо мной и сказал: «Ты зачем на дискотеку ходишь? Богатых мужиков цеплять?» Я, конечно, ответила «нет». Он ухватился за вырез моей жилеточки – на мне была такая жилеточка с блестками, на шнурках, синяя… Открытая очень, с декольте… Вот он схватился за вырез и говорит: «Значит, ты сиськи напоказ бесплатно выставляешь? Просто так, для народа? А задницу ты обтянула – на мне юбка была в обтяжку, – тоже просто так, без задней мысли?» И захохотал, повторяя, что удачный каламбур вышел: «задница без задней мысли»…. Те двое, что держали меня, угодливо подхихикивали… Я ему ответила: «А ты что, борец за нравственность?» Он снова расхохотался… Представьте себе, даже в этой ситуации я не могла не признать, что он парень обаятельный… Мне все не верилось, что это может плохо кончится, он совсем не был похож на бандита… «Ну что ты, – сказал он, – зачем мне нравственность? Я борец за справедливость!» И стал развязывать шнуровку на моей жилеточке. Я все пыталась потянуть время, поддержать разговор в какой-то надежде, что вдруг мы до чего-нибудь договоримся… «Это как – борец за справедливость?» – спросила я. Я думала, что моя затея удалась. Потому что он вдруг пустился в речи, и даже жилетку мою оставил в покое… Он говорил что-то такое, из чего следовало, что женщин он ненавидит. Что они мигом западают на его красивую внешность, но так же быстро от него и уходят. Что он талантлив, но женщинам от него нужны только деньги. Что все они – то есть мы, женщины – твари продажные. А все, что продается, можно либо купить, либо экспроприировать. Я еще, помнится, спросила: «Украсть, что ли? Как вещь?» В ответ он просто опрокинул меня на одеяло… И, встав над мной, он почти выкрикнул: "Вы все сначала хотите много денег, а потом много секса! Сначала отхватить богатого мужа, а потом развести хороших любовников… И рыбку съесть, и на … сесть! Причем сразу на несколько! Я знаю, о чем вы все, сучки, мечтаете, что вам по ночам снится: групповуха! Вам всегда всего мало – и денег, и …ев!" Он был первым. Двое других смотрели. Жадно смотрели… Будто в первый раз видели. Кис откликнулся: «Возможно, это и было их первое дело.» – Возможно… – вздохнула Оксана. – Только теперь слушайте и ничего не говорите. Я расскажу вам то, что не рассказывала никому и никогда… Не знаю, пригодится ли вам, но вы сказали, что пытаетесь уловить характер… В общем, когда он закончил, у меня пошла кровь. Месячные должны были начаться, это в принципе нормально, так бывает. Но они этого не знали. Подумали, наверное, что это что-то серьезное, кровотечение какое-то… Так вот, растерялись они страшно. Как маленькие. Смотрели друг на друга, будто спрашивая, что делать. И этот, красавчик, тоже стоял в столбняке. Но вдруг спохватился, взял себя в руки и как рыкнул на остальных: «Что встали, козлы? А ну, давайте дело делать!» Меня так удивило: «дело»! Они пошли «на дело»! Не для удовольствия, а для дела меня насиловали? – Именно так. – Почему? – «Красавчик», как вы выразились, объединил вокруг себя маленькую группу, вдохновив их идеей, что они не просто бандиты, и даже вовсе не бандиты, а борцы за «справедливость». Это был момент, когда его авторитет мог рухнуть. Он их привел «на дело» и он отвечал за все. Лидера играл. Поэтому первым справился со своей растерянностью, а может даже и с жалостью к вам… – Когда второй расстегнул брюки, красавчик отвернулся. Вроде бы ему и вправду было неловко. Но потом снова повернулся и стал смотреть. – Будто себя заставил? – Типа того… Только второй не мог ничего. У него не стояло, презерватив не на что было надевать… Третий кончил так быстро, что я едва успела почувствовать. Красавчик уже полностью пришел в себя и стал над ними издеваться. Они выглядели, как побитые щенки. – Они, как я понял, были без масок? Вы можете их описать? – Не забудьте, было темно. Этого, красавчика, я хорошо запомнила: я его разглядела, еще когда машину остановила. Да и вообще, он был у них главным, я на него больше смотрела. Второй, который не справился с «делом», был небольшого роста, светлый, показался мне совсем молоденьким, прямо пацаном. Третий длинный и смурной. Волосы темные и глаза узко посаженые. Но я бы вряд ли кого-то из них узнала, кроме красавчика. – Вы даже не представляете себе, Оксана, как важно то, что вы мне рассказали! Я вам очень признателен. Оксана в ответ неопределенно хмыкнула за спиной у Алексея. – Потом они меня ограбили – забрали деньги, у меня доллары были, сняли драгоценности – и уехали. Бросили меня в лесу… Вам тоже спасибо, – добавила она без всякого перехода. – За что? – искренне удивился Кис. – Я не знаю, что было хуже всего в этой истории. Само изнасилование или то, что было потом… Голос Оксаны завис в воздухе многоточием. – Простите, о чем речь? – не выдержал Кис и повернулся. Оксана посмотрела ему в глаза, как показалось Алексею, с упреком. – До сих пор жалею, – проговорила она, – что обратилась в милицию. Пошла в районный отдел… Видели бы вы их рожи! Как они на меня смотрели, как слушали, как выспрашивали подробности! Как их смаковали… Даже скрыть не смогли. Они, понимаете, не столько сочувствовали мне, сколько насильникам! Или, вернее, завидовали им… Бр-р, какая гадость! Те – понятно, бандиты, с них и спроса нет. Но милиция ведь существует, чтобы меня защищать! Нас всех защищать – от бандитов! А они… Они на той стороне, вот что страшно. Вы… Как это сказать… Вы меня утешили. Что не все такие мерзкие в милиции… – Я не в милиции, я частный… – Знаю. Но, небось, раньше в милиции работали? – Работал. На Петровке. Кис хотел было добавить, что не все в милиции такие; что, как везде, там тоже разные люди, что есть отличные ребята… Но передумал. Рожи, о которых говорила Оксана, он тоже знал и видел. Они были реальностью, и абстрактное наличие «отличных ребят» ничего не могло изменить в ее личном опыте. Он распрощался с Оксаной и направился в сторону Проспекта Мира, где жила Александра. |
||
|