"Люди страшнее монстров" - читать интересную книгу автора (Гаррисон Гарри, Скаландис Ант)

Гаррисон Гарри Скаландис АнтЛюди страшнее монстров

Гарри Гаррисон и Ант Скаландис

Люди страшнее монстров

ГЛАВА 1

Далеко, очевидно, над океаном, закрытым от глаз цепью гор, собирались тяжелые свинцовые тучи. Здесь, на Моналои, такое было явлением редким, но уж если случалось, то всерьез: не просто дождь и ветер, а настоящий ливень с ураганом, не просто гроза, а настоящее светопреставление. За триста солнечных дней из трехсот двадцати, составляющих полный год на этой теплой и ласковой планете, приходилось расплачиваться электрическими бурями чудовищной силы и целыми водопадами, низвергавшимися с небес.

Сотник Фуруху на своей деревянной вышке внимательно вглядывался в темнеющий на глазах горизонт и прикидывал: сколько же остается работать фруктовикам? Получалось, не больше часа. А раз такое дело, пусть поторопятся перед вынужденно долгим отдыхом.

- Эй! - крикнул Фуруху в нагрудный крикунец своим десятникам. - Потыкайте их палками, пусть бегают быстрее. А если кто-нибудь упадет раньше, чем начнется дождь, - не беда. Главное - результат. Слышите? - И добавил: - Всем, кто соберет по шесть полных корзин до финального свистка, я обещаю вторую порцию вкусной похлебки.

Задача была поставлена непростая, но все же реальная. Претендентов на вторую порцию могло оказаться много. Однако Фуруху имел право раздавать такие обещания, ведь он был не просто сотником - он был одним из доверенных сотников у начальника местной тысячи султана Азбая.

Руководителей, подобных Азбаю, тысячниками не величали, потому что они возглавляли уже не конкретное число людей и фруктовиков, а являлись фактически полновластными хозяевами на определенных, строго очерченных территориях, называемых султанатами. И выше султанов стоял только эмир-шах всей планеты Моналои.

Сотник Фуруху был еще очень молод, но быстро продвигался по служебной лестнице и рассчитывал довольно скоро стать персональным охранником султана. Ведь он такой старательный, такой безжалостный, такой жестокий. Ему нравилось бить фруктовиков по спине или тыкать их в бок кусачей палкой, когда он был еще простым десятником и вместе со всеми стоял по колено в воде под палящими лучами солнца меж рядов колючего кустарника айдын-чумра, усыпанного темными гроздьями спелых плодов. Он очень старался на той работе. И вот теперь ему гораздо больше нравилось сидеть в специальном кресле на крепкой вышке из длинных стволов сарателлы под навесом, дарящим мягкую прохладу, и наблюдать, как нерадивых фруктовиков погоняют его подчиненные - десять доблестных мускулистых парней, не жалеющих ради высокого урожая ни сил своих, ни злости, ни поганых спин этих жалких тварей.

Фруктовики были странным образом похожи на людей, но они не умели говорить по-моналойски, а еще на голове и даже в отдельных местах на теле у них росла шерсть, словно у каких-нибудь макадрилов. Любой нормальный человек испытывал естественное отвращение при взгляде на такое существо. Моналойцам запрещалось вступать в любые неформальные контакты с фруктовиками. Вообще-то, сам Фуруху плохо понимал, для чего это правило существует.

Какие вообще могут быть контакты с выродками? Да, он отдает им приказы на их дурацком языке. Но не придет же ему в самом деле в голову беседовать с фруктовиком о погоде или о еде! Даже подумать мерзко. Однако, к сожалению, находились люди среди десятников, которые нарушали правила. Он сам несколько раз видел тех, кто вступал в разговор с шерстяными. Нет, не среди своих подчиненных, слава эмир-шаху! Ведь таких десятников увольняли со службы сразу. А недосмотревшего сотника переводили на освободившееся место, то есть понижали в звании. Фуруху не знал точно дальнейшей судьбы самих провинившихся, но догадывался об их весьма печальной участи.

А еще ходили слухи, будто некоторые моналойцы спутывались с самками фруктовиков. От одной мысли об этом Фуруху передергивало, будто он голой ногой вляпался в экскременты. Но его приятели, как правило, весело хохотали, пересказывая друг другу обрастающие подробностями байки. И однажды сотник Гугузу, видя уж слишком правильную реакцию Фуруху, похлопал его по плечу и шепнул, улыбнувшись:

- Молодой ты еще! Шерстяные - конечно, мразь. Но ты приглядись повнимательнее к их самкам. Приглядись.

И Фуруху однажды пригляделся. Прежде-то он не особо различал их - что там разглядишь под драными тряпками и грязной шерстью? Но кое-что рассмотреть оказалось можно. Фуруху прямо испугался: ну, все как у людей! Почти. И сквозь привычное омерзение ощутил вдруг тайное, глубоко запрятанное, но очень сильное плотское желание. Вот что его напугало. Он даже чуть было не побежал в тот же день признаваться начальству в своих непристойных мыслях, как это и полагалось по Уставу. Но пока день рабочий кончился, успел сообразить: не стоит. Лучше он сам будет бороться с собственными недостойными чувствами. А то ведь накажут еще, и тогда его путь наверх сильно осложнится.

До сих пор Фуруху ни разу ничего не нарушал и верил, что обязательно станет персональным охранником. Возможно, даже очень скоро. Он нутром чуял, что новая должность понравится ему еще больше. Хотя и не представлял себе совершенно, как они живут, эти избранные люди. Ведь большая часть их жизни протекала вместе с султанами за высокими глухими заборами, куда даже доверенных сотников никогда не пускали.

"Ох, должно быть, хорошо у них там!" - мечтал Фуруху, силясь представить себе роскошные сады и удивительные стеклянные дома, о которых иногда любили потрепаться его старшие приятели. О чем они только не трепались, бывало! Например, о том, что за горами, за океаном есть другой материк, откуда то и дело поднимаются небесные корабли, что летающие звезды, которые иногда можно видеть ночью среди звезд неподвижных, - это и есть те самые корабли. Что фруктовиков привозят на плантации не по морю, а по воздуху и что даже айдын-чумру отправляют на огромных кораблях прямо на небо, потому что там, очень далеко вокруг других звезд, существуют другие планеты, на которых тоже живут люди. Не очень-то верилось Фуруху во все это, особенно про айдын-чумру, или суперфрукты, как их еще называли иногда. Он сам хорошо знал, куда деваются спелые плоды.

Каждый день со всех плантаций урожай отвозили на Комбинат. А Комбинат их поглощал, чтобы потом выделять жизненную энергию и питать ею всю планету Моналои. Кто ж этого не знает? Но слушать всякие небылицы все равно было интересно.

Ну а действительно, что еще делать? Можно, конечно, пить чорум - доброе фруктовое вино. Можно слушать музыкантов, играющих на гынде. Можно танцевать с женщинами. Все это хороший отдых. Но и поболтать с приятелями Фуруху очень любил. Правда, тех, кто болтал слишком много, иногда забирали. Приходили персональные охранники султана и скручивали запястья сырыми корнями айдын-чумры.

Корни эти любой предмет обхватывают очень плотно, а когда высыхают, их уже только пилить можно, и то не всякая пила возьмет. Фуруху на себе такого не испытал, но видел много раз, ох много...

"Что это я вдруг с веселых мыслей на печальные переключился?" - задал он вопрос сам себе. И тут же понял. Оказывается, он уже минут десять пристально наблюдал за красивой самкой фруктовика. Она действительно казалась ему красивой, и это было ужасно. Подобные наблюдения сравнительно давно вошли у него в привычку, но правильная половина мозга Фуруху противилась постыдному занятию и автоматически заставляла молодого доверенного сотника отвлечься, вспомнив что-нибудь неприятное.

"Ой, смотри, и тебе когда-нибудь руки скрутят, если будешь волю давать низким страстишкам! Соберись, Фуруху, ты же умеешь быть жестоким и умным. Ты умеешь молчать, когда безумно хочется рассказать кому-нибудь дурацкую байку. Ты умеешь молчать даже после целой фляги чорума. Вот и сейчас возьми себя в руки. Оторви взгляд от этой уродины!"

Выполнить такой приказ оказалось предельно просто. Взгляд оторвался сам собою, потому что с другой стороны, совсем близко от вышки, послышался громкий, ну прямо истошный крик. Перестав работать и подняв руки к небу, среди кустов вопил бесноватый фруктовик.

"Ох, не к добру это!" - подумал Фуруху. Бесноватые попадаются нечасто.

Их, как правило, сразу уничтожают, но они успевают накликать беду. В прошлый раз, например, когда орал такой же кретин, гроза началась чуть не на полчаса раньше, чем ее ждали. Фруктовики не успели убрать очень много корзин, и несметное количество плодов бесценной айдын-чумры погибло под крупным градом. Но страшнее всего было, когда бесноватые кричали на моналойском языке. Они его безобразно коверкали, но все-таки у них получались иногда не только отдельные слова, но и целые осмысленные" предложения. От этого мороз пробирал по коже. Ведь в Уставе планеты Моналои ясно сказано: "Моналоец не должен говорить на фруктовиковом языке, а фруктовик не может говорить на моналойском". "Не может" означает только одно: не может. А этот орал громче нагрудного крикунца, и из глотки его вырывались вполне понятные фразы:

- Спасувайтесь! Опась! Гроза - не крупная зла! Горы - страха более!..

Собственно, как и всякий бесноватый фруктовик, этот тоже прекрасно понимал (если они вообще способны что-то понимать): люди не поверят ему. Крики бесноватых были всегда криками отчаяния. Они как будто делали вид, что предупреждают о беде, а в действительности просто объявляли ее, когда уже ничего нельзя было исправить. Поздно "спасуваться". Однако свихнувшийся фруктовик помимо обычных предупреждений об опасности успел прокричать раза четыре подряд нечто совсем необычное. Он упорно называл два незнакомых Фуруху имени. Он просил найти одного человека и обязательно передать ему, что во всем виноват некий другой человек. Фуруху очень хорошо запомнил оба странных по звучанию имени, но почему-то даже в мыслях боялся повторить их. Словно это были какие-то зловещие колдовские заклинания. Молодой сотник раньше и представить себе не мог, что просто слова, просто звуки бывают настолько страшными.

Потом один из самых крепких десятников - высокий Жуму, ударив бесноватого палкой, заставил его замолчать, тут же двое других помогли ему и довольно быстро забили фруктовика насмерть. Фуруху видел, как окровавленное безжизненное тело оттащили подальше от вышки и бросили в мутную воду между рядами кустов. Вроде эпизод как эпизод. Ничего особенного. И все же что-то в случившемся очень не понравилось Фуруху, что-то не давало покою. Гадостное предчувствие закралось в душу. И он полез в карман за маленьким переговорником. Доверенным сотникам, кроме крикунцов, выдавали еще и переговорники для прямой связи с султанами в исключительных случаях. Фуруху счел данный случай вполне исключительным.

Султана Азбая на месте не оказалось. Говорить пришлось с его персональным охранником. Удивительно тупой тип! К опасениям Фуруху всерьез отнестись не захотел. Сказал: "Что там может быть страшного в горах?" Спасибо хоть разрешил закончить работу на пятнадцать минут раньше ожидаемого начала грозы. Но напоследок не преминул обозвать самого Фуруху бесноватым и гнусно хихикнуть.

Доверенный сотник, сильно расстроенный разговором с начальством, минут пять приходил в себя. Мрачно озирал плантацию, свинцовые тучи со стороны моря и горы за спиной, не предвещавшие вроде бы ничего ужасного. Потом рявкнул в нагрудный крикунец:

- Именем султана Азбая! Десятиминутная готовность к завершению работ в связи с грозою! Передать по цепочке!

Другие сотники мигом откликнулись. Команда загрохотала над рядами кустов, над серо-голубыми полосками воды меж них, над коричневыми спинами фруктовиков. Сборщики суперфруктов забегали еще быстрее, хотя казалось, что быстрее уже невозможно. Эффектное зрелище.

Страх перед неведомой опасностью отступал. Фуруху почувствовал необычайный подъем. Радостное предвкушение долгого отдыха после работы, а потом, потом... Что-то совсем необычное померещилось ему в самом ближайшем будущем.

Но додумать он не успел.

Бесноватый-то прав оказался. Как всегда. Громыхнуло не со стороны моря и свинцовых туч. Громыхнуло со стороны гор. Да как громыхнуло! Спаси нас эмир-шах! Фуруху невольно оглянулся.

Вот такого еще никто на Моналои не видел.

Самая высокая из окрестных гор выплюнула вдруг прямо в небо целый фонтан огня. А потом это ужасное пламя потекло по склонам, сжигая все на своем пути, и стало ясно, что не пройдет и нескольких минут, как потоки смертоносной жижи достигнут плантации.

Паника началась несусветная. Вместо организованной эвакуации фруктовиков сплошное бегство во все стороны. А уж о спасении урожая, похоже, вообще не думал никто. Особо послушные, пытавшиеся покидать плантацию вместе с корзинами, просто отставали от общей массы бегущих, мешали всем и в итоге оказывались затоптанными своими же собратьями. Или их забивали кусачими палками разъяренные десятники.

"Идиоты! - думал Фуруху. - На что они тратят время? Лучше бы сами ноги уносили!"

Да и фруктовикам не мешало бы помочь спастись. Все-таки при таких потерях в живой силе ценность жизни любого работника резко возрастает: не будет сборщиков - не будет и урожая. Надо же и об этом подумать. И Фуруху некоторое время еще пытался отдавать десятникам приказы, отчаянно вопя в свой крикунец. Но куда там! Разве возможно хоть что-то услышать? А тем более, услышав, воспринять? Уже через каких-нибудь полминуты нереально было разобрать, где его собственные подчиненные, а где совсем левые бойцы, забежавшие с сопредельных территорий. А после стало трудно даже углядеть своих среди сотен шерстяных. Ведь в этой обезумевшей толпе внизу люди и фруктовики перемешались, спины их теперь через одного были исполосованы колючками кустарника, палками и когтями, одежда перепачкана в грязи и разодрана, лица и морды перекошены от ужаса.

Фуруху затравленно озирался по сторонам и ждал приказов. С вышки он слезать боялся, но и оставаться на ней было бессмысленно и даже страшновато. Жидкое пламя со склонов гор неотвратимо приближалось. Фуруху не знал, что это такое, но догадывался, что опоры вышки, хоть и сделаны из самой прочной сарателлы, а сгорят все равно за одну секунду, охваченные этим кошмаром. А значит... смерть? Ему не хотелось умирать. И он сказал себе, что будет ждать приказа еще минуту, а затем просто ринется вниз и побежит вместе с толпой по плантациям, наискосок, к ближайшим баракам и стоянкам терренгбилей.

Про терренгбили Фуруху вовремя вспомнил. Он, как сотник, имел право пользоваться ими даже в обычное время, а уж в такой экстренной ситуации... Ну вот, слава эмир-шаху! О нем не забыли. Начальство прислало терренгбили на гусеничном ходу - целая колонна двигалась со стороны поселка. Ему не придется бежать по грязи вместе с этой ужасной толпой. Терренгбили, которые иногда в разговоре называли просто билями, перемещались лихо, потому что они специально были предназначены для движения по любому бездорожью. Вот только какой же жуткий урон наносят они плантации!

Фуруху сам удивился, о чем он думает в подобную минуту, ведь жидкий огонь был уже совсем близко. Ах, если бы начальство умело читать его мысли! Именно сейчас. Наверно, сразу произвели бы в персональные охранники. Впрочем, далеко не все свои мысли Фуруху готов был доверить начальству. Так что пусть лучше не умеют их читать.

А в терренгбили уже грузились десятники, и очумевшие фруктовики пытались залезать туда же, цепляясь за любые выступы и ручки, и некоторым удавалось уезжать вместе с машинами. Однако десятники злобно отпихивали их руками и палками, скидывали под колеса и давили лязгающими гусеницами. И кровь фруктовиков смешивалась с грязью, водой и ярко-алым соком айдын-чумры. Это было не то чтобы красиво, но очень эффектно. Фуруху даже засмотрелся, даже забыл, что и ему пора торопиться. Жидкое пламя подползло уже настолько близко, что стала ощутимой исходившая от него жара.

И тут наконец ожил его переговорник, лежавший в кармане форменных штанов. - Сотник Фуруху, погляди налево. Мы приехали за тобой. Ты удостоен быть спасенным на особом транспорте, предназначенном только для доверенных сотников и прочих избранных категорий населения.

Персональный охранник султана Азбая выражался необычайно длинно, но Фуруху и не собирался дослушивать его до конца, он уже торопливо спускался вниз, держась за перекладины своей ставшей совсем неуютной вышки. Спускался быстро, потому что слева, куда его попросили посмотреть, стоял подъехавший со всей мыслимой стремительностью снаббус - большой, красивый, на воздушном ходу.

Такой экипаж Фуруху видел лишь однажды в своей жизни. Давно. Он был тогда еще совсем мальчишкой, и друзья рассказывали ему, что на снаббусах ездят только султаны, да и то не все, а лишь самые-самые приближенные к эмир-шаху. Видно, многое изменилось с тех пор на планете, или многое изменилось в жизни самого Фуруху. Именно теперь, в этот страшный и прекрасный день.

Он уже слышал, как раскаленная жижа, стекавшая с гор, шипит в воде. Он уже задыхался от страшного чада, ведь горело все: трава, деревья, люди, песок. Казалось, даже вода горит. И в горах снова громыхнуло, как будто еще сильнее, чем в прежний раз, и за каких-нибудь несколько секунд до посадки в снаббус Фуруху увидал то, чего, наверное, ему не полагалось видеть.

В раскаленной, светящейся и дымящейся жиже, уползавшей с вершины горы, что-то... Да нет, не что-то, а КТО-ТО шевелился. Золотистооранжевые существа, похожие на людей, махали руками (клешнями? лапами?), разевали рты (пасти? клювы?) в бессильной попытке что-то сказать, сообщить, выкрикнуть. И в тот же миг их поразил яркий голубой луч, ударивший сверху. Фуруху успел проследить за направлением луча и заметил над горами необычного вида парящий в воздухе биль. Он был похож на слегка вытянутый шарик айдын-чумры, только со странным сверкающим диском сверху.

Золотисто-оранжевые монстры, барахтающиеся в раскаленной жиже, остались явно недовольны проявлением такого внимания к себе. Они все будто съежились, напряглись и, словно удержав голубой луч в своих невероятных лапищах, перекрасили его в желто-зеленый цвет, с тем чтобы отпустить потом, как натянутую резинку, и выстрелить обратно, по летающему билю. Выстрел удался. Летающее устройство в одну секунду охватило такое же в точности пламя, какое по-прежнему без устали вытекало из горы. А потом биль почернел и начал стремительно падать, по пути разваливаясь на кусочки.

Дальнейшего Фуруху не видел, потому что сильные руки одного из персональных охранников султана Азбая решительно втянули его в снаббус, где царили полумрак, прохлада и дурманяще-приятные незнакомые ароматы. Перед глазами сотника запрыгали разноцветные огоньки, запахи сделались еще сильнее, еще приятнее, ноги его подкосились, и...

ГЛАВА 2

Язон дин-Альт оторвал взгляд от экрана и, повернувшись вместе с креслом к Мете, спросил:

- Давление биополя на защитный экран увеличилось?

- Нет, - сказала Мета. - Все изменения в пределах погрешности приборов. Можно считать, что биологическая активность в Эпицентре по-прежнему нулевая. Невероятно! Я просто перестаю понимать, что происходит, - проворчал Арчи. Ведь третий раз над этим злосчастным местом пролетаем. Может, еще раз выстрелить туда нашим лучом?

- Бессмысленно, - отозвался Стэн. - Никаких эмоций. По джунглям наносить удары сейчас гораздо интереснее.

Остронаправленные пучки физиомагнитных лучей повышенной мощности были последним совместным изобретением Стэна и Арчи. Оба остались страшно довольны друг другом. Арчи гордился самой идеей гуманного оружия, не уничтожавшего, а лишь гипнотизировавшего животных, а Стэн чисто по-пиррянски получал удовольствие от уникальной точности, силы и быстродействия нового облучателя.

А вот коренное население Мира Смерти, то есть бесконечно меняющиеся злобные твари всех мастей, вновь вело себя необъяснимо и непредсказуемо. Они вдруг практически оставили в покое и шахты, и город Открытый, и исследовательский центр, а также разросшийся и ставший, можно сказать, оживленным космопорт имени Велфа. Пирряне теперь принимали у себя даже торговые корабли, поэтому Керк иногда грустно шутил, что, если дело и дальше так пойдет, скоро начнут принимать туристов. И Язон, дурачась, придумал парочку-другую аттракционов. Как-то: плавание наперегонки с ланмарами и дюжиногами в теплом океане под непрерывным снегопадом; наблюдение за вулканом, извергающимся в непосредственной близости от прогулочного морского катера с экскурсантами; и - для любителей самых острых ощущений - проход через джунгли без огнестрельного оружия, с мачете в правой руке и арбалетом в левой. Можно наоборот (в зависимости от пожеланий клиента).

Но шутки шутками, а пиррянская живность действительно ни с того ни с сего начала свирепствовать именно в джунглях. На планете словно возникли внезапно государственные границы. Звери как бы заявили официально, мол, на своей территории делайте что хотите, а на нашу, исконную, в родные джунгли - не пустим. И потомкам первых колонистов Пирра пришлось покидать самые старые фермерские поселения, просуществовавшие едва ли не четыре столетия. Бывшие "жестянщики" не сумели в свое время переломить себя и уйти в леса, а предпочли жить на иных планетах, зато теперь бывшие "корчевщики" вынуждены были перебираться именно в город. Дикие джунгли отовсюду грозили гибелью.

И только Накса со своей гвардией лучших говорунов еще держался. Их пока не, трогали. Телепатический контакт, который эти люди умели устанавливать со зверьем, позволял остановить практически любую агрессию. Однако жизнь Наксы и его учеников стала совсем несладкой. Жизнь в постоянном напряжении, в непрерывном ожидании неприятностей, в готовности каждую минуту собрать все силы и продолжать борьбу.

Так затянувшийся эксперимент по выживанию на Мире Смерти перешел в новую, странную, противоречивую фазу, поставившую с ног на голову многие привычные представления пиррян. В целом, конечно, жить стало легче, но после грандиозного сражения, которое устроили на Пирре незадачливые флибустьеры, после почти раскрытой загадки Эпицентра многие ожидали совсем другого поворота событий. Нет, Мир Смерти оставался миром смерти и не скупился на страшные сюрпризы для всех людей, рискнувших жить на Нем. И Язон уже отчетливо видел, что здесь, на Пирре, несмотря на все происшедшие изменения, все равно еще многие годы в лучших традициях этой планеты будут растить и воспитывать профессиональных борцов за выживание, доблестных воинов, готовых сражаться за справедливость в любой точке Галактики. Да и на смену таким отчаянным инопланетникам, как Язон или Арчи Стовер, придут новые гениальные авантюристы, новые фанатики науки и новые любители грандиозных социально-экономических проектов. А всевозможных загадок и просто работы хватит здесь на всех. И надолго.

Сейчас они кружили по околопланетной орбите на небольшом пиратском крейсере "Гранисо", слегка переделанном из чисто военного в многопрофильный корабль, в том числе и для научных исследований. Проводилась очередная серия экспериментов над природой Пирра. Для Арчи это, конечно, была попытка сделать весьма серьезное открытие. Для Стэна - почти обыкновенный бой, ну, с параллельным испытанием нового оригинального оружия. А Язон считал, что уж скорее это санитарно-гигиеническая операция. И ему даже было немножко скучно.

После ничем не порадовавших слов Меты относительно Эпицентра, после короткого диалога между Арчи и Стэном Язон откровенно зевнул и поинтересовался, когда же они все-таки сделают перерыв и пойдут обедать. Мета хотела что-то ответить, но тут-то и выяснилось, что обедать придется не скоро. Рутинное однообразие внизу, на планете, неожиданно дополнилось весьма экстравагантным явлением сверху, то есть возникшим из космической пустоты. Пилотировавшая крейсер Лиза включила сигнал общей тревоги, так как в недопустимой близости от их корабля, а строго говоря, и от самой планеты, вынырнул из кривопространства неизвестный объект.

Управляющий звездолетом человек ведет себя таким образом в трех основных случаях. Либо если он полицейский или сотрудник иной спецслужбы и имеет разрешение на подобные фортели. Либо если это некто, спасающийся бегством (от полиции, от преступников, от стихийного бедствия). Либо, наконец, если у этого космического странника что-то не в порядке с техникой джампперехода, причем сильно не в порядке.

Разумеется, все орудия "Гранисо" были тут же приведены в боевую готовность. И Язон с трудом отговорил Стэна не наносить упреждающего удара. Ведь появившийся звездолет не только не нападал, но и не пытался скрываться или маскироваться. Его изображение было очень четким на экране, а уже через несколько секунд члены экипажа сами вышли на связь, спеша развеять все подозрения, возникшие относительно их целей.

- Detta vi komma in banan runt Pirrus? (Это мы попали на орбиту Пирра? (искаж. швед.) последовал первый вопрос.

- Да, вы не ошиблись адресом, - ответил Язон, единственный, кто был способен воспринять смысл фразы на упрощенном шведском языке.

Он сразу предложил для общения родственный, но более знакомый ему датский.

- Очень хорошо, - удовлетворенно откликнулись с корабля, переходя на датский. - Мы представляем руководство планеты Моналои, шаровое скопление М39 в центральной области Галактики. С кем имеем честь беседовать?

- Вам повезло. На связи непосредственно Язон дин-Альт, - сообщил Язон дин-Альт без ложной скромности. - Вам что-нибудь говорит мое имя?

- О да! - Неприкрытая радость зазвучала в голосе говорившего. - Вы не могли бы прямо сейчас пристыковаться к нашему кораблю? Нам необходима помощь.

- Ты говоришь с ними на датском? - смутно припоминая что-то, спросила Мета, едва почувствовала паузу в разговоре.

- Молодец, дорогая, ты делаешь успехи в языках. Вначале эти люди объяснялись по-шведски, но с ним у меня хуже. А вот теперь на вполне приемлемом датском они просят стыковки.

- Ну уж нет! - резко возразила Мета. - Однажды с тобой уже вступал в переговоры некий "датчанин" с Кассилии. Чем это кончилось, лучше не вспоминать. И вообще, все, что касается планет приполярного региона, до добра не доведет.

- Не могу с тобой согласиться, - спорил Язон. - И вообще, при чем здесь Кассилия? Люди из центра Галактики просят о помощи, "Гранисо" - достаточно хорошо оснащенный корабль, и, наконец, нас тут шестеро. Чего бояться?

- Интересно послушать, - проговорила Мета. - Язон дин-Альт учит пиррян смелости.

А потом добавила в задумчивости:

- А вот понимают ли они меж-язык? Как думаешь?

- Нашего разговора они сейчас точно не слышат, если ты об этом, - ответил Язон.

- Я не об этом. Просто не нравятся мне эти "датские шведы" из центрального шарового скопления. Откуда они там взялись? Уточни, пожалуйста, о какой помощи идет речь. Во всяком случае, нашего ответа они пока ждут терпеливо и спокойно - на пожар в капитанской рубке не похоже.

- Помощь нужна вашему кораблю? - поинтересовался Язон, не торопясь экспериментировать с языками.

- Нет, помощь нужна нашей планете. Мы подверглись нападению неизвестной, но очень серьезной силы. Боимся, что, кроме пиррян, никто не справится с нею. Мы готовы показать вам наши записи и рассказать все подробно, если вы пойдете на стыковку.

Язон взял еще один тайм-аут и перевел все это Мете.

- Кажется, пора советоваться с Керком, - предложил он в заключение.

При упоминании о "неизвестной, но очень серьезной силе" пистолет Меты с исправностью хорошо отлаженного механизма прыгнул в ладонь, а в красивых голубых глазах сверкнул знакомый блеск охотничьего азарта.

Было ясно: Керк прореагирует примерно так же. Ведь пирряне, привыкшие за последние годы к путешествиям, вновь как-то слишком засиделись на родной планете. А она не то чтобы сделалась теперь совсем благополучной, но после всего случившегося представляла явно слишком уж скромную арену борьбы для таких опытных и неистовых воинов, какими были обитатели Мира Смерти.

- Предлагаю другой сценарий, - объявила Мета. - Если помощь нужна целой планете, нельзя обсуждать подобный вопрос на бегу, второпях. Пусть садятся на Пирр. Мы способны встретить их по-людски и во всем детально разобраться. Переведи, Язон.

Предложение было принято. Оба корабля взяли направление на космопорт имени Велфа и стали снижаться параллельным курсом. Язон предупредил диспетчерскую службу, Керка, которому изложил вкратце суть дела, и - специальным шифросигналом - капитана Дорфа на "Арго". Линкор теперь держал под прицелом звездолет чужаков на случай любых непредвиденных действий с их стороны. Знакомство с космическими пиратами отучило благородных пиррян от привычки мерить всех по себе. Теперь они уже знали, что просьба о помощи может оказаться и коварной ловушкой, и просто началом агрессии.

Однако все, обошлось. Если не считать, что по ходу приземления Арчи вдруг воскликнул:

- Какой неожиданный всплеск активности в Эпицентре! Колоссальный всплеск, ребята. Он фиксируется даже на таком расстоянии и под неудобным углом. Ох как было бы кстати оказаться там сейчас как можно скорее, непосредственно над самой точкой...

- Нет, Арчи, сейчас нельзя, - возразил Язон жестко, и Мета, разумеется, кивнула, поддержав его. - Ну, направь туда какое-нибудь небольшое суденышко со своими ассистентами. А тебя самого я попросил бы остаться с нами. Подозреваю, что будет интересно. Давненько к нам не наведывались подобные гости.

- А если этот всплеск связан как раз с прибытием гостей? - предположил Стэн.

"Молодец! - подумал Язон. - Не зря его считают одним из лучших ученых на Мире Смерти".

А вслух ответил:

- Возможно и такое, но тогда тем более важно нам всем быть рядом с гостями, а не где-то еще.

А находиться с ними рядом оказалось совсем не лишним. Во-первых, легкий, но очень современный и прекрасно вооруженный крейсер при ближайшем рассмотрении заслуживал внимания. Впечатление создавалось такое, что он совсем недавно ушел из-под обстрела. Даже нет, не так! Можно было подумать, что его испытывали на жаропрочность и специально макнули в расплавленный металл с температурой в несколько тысяч градусов, а гравимагнитная теплозащита вроде и сработала, да недостаточно хорошо.

- Не многие из его пушек готовы сейчас к бою, - заметила Мета. - Будет весьма интересно узнать, кто это их так отделал. Вот только не понимаю: если беда случилась на планете, зачем было лететь через все межзвездное пространство на этом корабле-инвалиде?

Такое весьма логичное рассуждение оказалось прервано более чем странной выходкой пиррянских тварей. Животные действительно давно оставили в покое и космопорт, и местные корабли, и даже торговые звездолеты, то и дело залетавшие на Пирр. Представители фауны, пройдя через очередные мутации, перестали реагировать на радиоволны и прочую техногенную чепуху.

Теперь же откуда ни возьмись в небе появилась огромная стая шипокрылов и когтистых ястребов - вперемежку. А очень скоро к ним подключились шустрые группы рогоносов, иглометов и шипастых гекконов. Вся эта нечисть дружно ринулась на приземлившийся чужеземный крейсер. Пиррянскому кораблю, как очутившемуся рядом, досталось заодно.

Но и члены экипажа экс-пиратского крейсера "Гранисо", и дежурные сотрудники космопорта растерялись всего на какую-то долю секунды. А потом мигом освежили в памяти слегка подзабытые приемы отражения массированных атак на земле и с воздуха. Меж тем осатаневшего зверья собралось так много, что даже прилетевшим на универсальной шлюпке Керку и Бруччо пришлось пострелять. К счастью, убитых и даже раненых не было, а вот насмерть перепуганные обнаружились. Во всяком случае, трое прилетевших долго не хотели покидать свой корабль.

- Вот потому-то, будучи изрядно наслышаны о вашей сумасшедшей планете, объясняли они в микрофоны громкой связи, - мы и предлагали встречаться на орбите. Нам даже объясняли где-то, что вы, как правило, и не пускаете к себе никого. Из соображений безопасности. Правильно?

- Было такое, - согласился Керк. - Но теперь времена переменились.

Милости просим на вполне гостеприимную планету Пирр. Путь для вас расчищен. - А кстати, - добавил Язон, - подобной бойни в космопорту у нас уже много месяцев не было. Считайте, пиррянские зверушки именно на вас решили так прореагировать. Нет никаких предположений почему?

Вопрос прозвучал весьма ядовито, и гости надолго замолчали. Язон уж было подумал, что они сейчас дадут аварийный старт и улетят от греха подальше, как преступники, пойманные с поличным. Но это было бы слишком глупо, с какой стороны ни посмотри. И гости наконец ответили. Причем, похоже, совершенно искренне.

- Еще бы ваши животные не кинулись на этот несчастный крейсер! Ведь вся его броня покрыта слоем застывшей вулканической лавы, в которой растворено... Мы сами не знаем что. Но именно лава является естественной средой обитания для тех самых монстров, что терроризируют сейчас Моналои. Мы специально прилетели сюда на пострадавшем корабле, чтобы вы могли посмотреть на результат их атаки. Иначе еще и не поверили бы...

- Вот как! - удивленно выдохнул Арчи. - Высокотемпературная форма жизни.

А Язон ответил совсем другое.

- Выходит, - удивился он, - вам хватило мужества нырнуть в раскаленную лаву, а сейчас вы вдруг не решаетесь высунуть нос из корабля, опасаетесь обыкновенных хищников? Странные вы ребята!

- Да не боимся мы ваших тварей, - обиженно ответили из корабля. - Просто когда уже позади такие испытания, очень обидно погибать из-за глупой случайности. Не для того мы сюда летели. Вот и изучаем тщательно вашу атмосферу, прежде чем наружу вылезать. Заодно проверили микроэлементарный состав воды, почвы, растений. Теперь знаем, что опасности нет. Встречайте гостей.

Наружный люк наконец распахнулся. Что ж, в умении покрасоваться пришельцам было трудно отказать. И внешний вид их вполне соответствовал уверенному тону говорившего.

Все трое выглядели настоящими бойцами. Причем тот, который вел переговоры, выделялся пышной черной шевелюрой, меньшим ростом, более узкими плечами, более изысканной одеждой и явно был неглуп. А двое других потому и молчали, наверно, что построение длинных фраз на каком бы то ни было языке являлось для них не самой простой задачей. Этих отличала мощная мускулатура, распиравшая изнутри ткань комбинезонов, необычайно низкие лбы, над которыми сверкали лысины, гладкие, как слоновая кость, и плавно, без видимых признаков шеи переходящие в плечевой пояс мышц. А бесхитростные улыбки, расплывшиеся на лицах словно по команде, завершали эту славную картину. У Язона невольно возникла ассоциация с самыми тупыми среди пиррян в тот теперь уже давний и не лучший период их истории, когда умение стрелять по любой движущейся мишени почиталось здесь главным достоинством человека. Глядя на прибывших гостей, оставалось только предположить, что руководители планеты Моналои предпочитают видеть в качестве своей личной охраны именно таких клинических идиотов. В конце концов, это было не слишком оригинально.

- Крумелур, - представился главный гость с вежливой, но чем-то раздражающей улыбкой.

"Криворукий", - подумал про себя Язон, не слишком, впрочем, уверенный в правильности перевода этого то ли имени, то ли клички. В буквальном смысле руки Крумелура кривыми не были.

- Фух и Вук, - показал он на своих спутников. Пирряне не успели разобраться, где кто среди этих двоих. Но это было неважно. Кретины-охранники выглядели братьями-близнецами. Впрочем, общаться с ними скорей всего и не придется.

Язон ненавязчиво поинтересовался, нельзя ли перейти на меж-язык. На что получил довольно странный ответ Крумелура:

- У нас не принято говорить на меж-языке.

В каком смысле не принято, осталось загадкой, потому что сторговались в итоге на эсперанто, которым, кроме Язона, владели Рее, Арчи, Керк и даже в известных пределах Мета.

На этом формальности были завершены, если не считать еще, что Арчи немедленно потребовал для исследований образец застывшей лавы, который ему тут же и предоставили.

А в самый ответственный момент загрузки образца в герметичный контейнер с неба стремительно спикировал отбившийся от стаи шипокрыл. Свирепая птица имела недвусмысленное намерение помешать Арчи, и надо отдать должное новоиспеченному пиррянину, он сумел первым сразить нападающего врага, а целых три выстрела, грянувшие следом с разных сторон, были уже явно избыточными или, если угодно, подстраховочными.

ГЛАВА 3

- Ну и что же у вас случилось? - осведомился Керк, когда все расположились в удобных креслах, перевели дух и даже сделали, кто хотел, по глоточку из высоких стаканов с освежающими напитками.

- Давайте вначале посмотрим запись, - предложил Крумелур. - Я думаю, так будет правильнее. Видите ли, некоторые вещи, реально существующие во Вселенной, совершенно не поддаются описанию...

С этим трудно было не согласиться. В помещении приглушили свет, чтобы поточнее разглядеть детали на большом экране, и демонстрация началась. Чудесный мирный ландшафт. На заднем плане - горы, ясное небо над ними, на переднем - поля, в полях работают фермеры, используют в качестве тягловой силы похожих на лошадей рогатых животных. Уборка урожая. Этакая пасторальная идиллия. Ничто не предвещает катастрофы. Потом изображение зримо дрогнуло, словно оператора, державшего камеру, кто-то толкнул в спину, и в тот же миг горы на горизонте ожили, зашевелились, словно хребты гигантских динозавров, а самый высокий пик неожиданно выплюнул в небо струю почти белого дыма, потом повалили клубы потемнее: серые, темно-серые, почти черные, и наконец сверкнуло пламя. Процесс развивался необычайно быстро. Уже через какое-нибудь мгновение потоки светящейся даже в лучах солнца лавы бежали по склонам, а еще через несколько секунд земля раскололась надвое прямо посреди поля. То есть начала она трескаться вроде бы у подножия горы, но чудовищный разлом удлинялся с фантастической скоростью. В адский провал устремлялась лава, и падали люди, не успевшие убежать, и рабочий скот, и какие-то машины непонятного назначения (поливалки, что ли?), оказавшиеся на линии трещины.

В общем, пока пиррянам показывали вполне тривиальное извержение вулкана, которому, естественно, сопутствовало сильное землетрясение. Они и у себя такого насмотрелись вдоволь. Правда, вулкан вулкану - рознь, и этот, следовало заметить, выглядел очень эффектно, да и снят был красиво. Если б не знать заранее, что смотришь документальную хронику, запросто можно решить, что перед тобой кадры из грамотно поставленного фильма-катастрофы с новейшими спецэффектами. Подобные размышления подтолкнули Язона к вопросу:

- Каким же образом вам удалось запечатлеть самое начало извержения? Вы что, знали о нем заранее? И не предупредили людей?! Вам было важнее снять фильм?!

Одна мысль догоняла другую, и Язон сыпал вопросами, не давая Крумелуру возможности ответить.

Но тот держался спокойно и был в итоге предельно лаконичен:

- Это случайная любительская съемка.

Осталось не совсем понятным, зачем какому-то любителю понадобилось снимать так долго почти неподвижную картинку, по существу просто пейзаж. Но Язон решил не тормозиться на столь незначительных подробностях. Он уже и так чувствовал, что Крумелур если и не врет, то явно чего-то не договаривает. В конце концов, это его право. Люди попали в беду и сейчас сообщали пиррянам только то, что сами считали необходимым для оказания им помощи. Разумнее всего было молча досмотреть запись до конца, тем паче что наиболее интересное ожидало впереди.

- Вот сейчас пойдут кадры, снятые специалистами, - прокомментировал Крумелур. - Они прибыли чуть позже одновременно с сотрудниками группы... - он замялся, словно подыскивая слово, - ...спасения.

Плавное и, можно даже сказать, величавое течение событий на экране сменилось бессмысленным мельканием световых пятен, а затем стали быстро чередоваться плохо смонтированные крупные и средние планы. Впрочем, иногда проскакивали и общие панорамы, так что сомнения не возникало: дело происходит все в том же месте. Только теперь помимо лавы, уже не убегавшей вниз, в трещину, а, наоборот, поднимавшейся из нее на поверхность и растекавшейся по выжженной и покрытой пеплом земле, людям, еще не эвакуированным из зоны бедствия, угрожало и нечто новое. Явление это было настолько непривычным для глаза, что пирряне не сразу разглядели шевелящихся в лаве живых существ. Ну, во всяком случае, они казались именно живыми. Конечно, им уже описали вкратце, как это должно выглядеть. Но любой нормальный человек Отказывался верить своим глазам, когда видел в раскаленной лаве светящиеся тела - карминнокрасные, малиновые, ярко-оранжевые, темно-бордовые. Именно тела, ведь высокотемпературные монстры были поразительно похожи на людей. Разве что роста исполинского и вместо лиц имели какие-то клювы с многочисленными прорезями. А чудовищные свои ручищи, словно солнечные протуберанцы, они выбрасывали вперед и хватали все очутившееся поблизости, все, подряд: траву, кусты, животных, машины, камни, людей... Стоит ли комментировать, во что превращалось это все в Их руках? И если металл и камни только дымились и плавились, то рогатые лошади и люди, обугливаясь и разваливаясь на куски, успевали еще перед смертью корчиться и испускать жуткие крики.

Это был просто настоящий ад, тот самый, в котором полагается гореть грешникам. Очевидно, по представлениям древних, придумавших в далеком прошлом преисподнюю, именно так и выглядели исчадия ада - раскаленные человекоподобные гиганты с хищными птичьими клювами.

Конечно, при появлении на экране таких созданий пистолеты пиррян дружно прыгнули в ладони. Заметив это, Крумелур улыбнулся. Незлобно, но иронично, даже снисходительно. Для того, кто едва познакомился с обитателями Мира Смерти, подобная непосредственность должна была казаться забавной. Ведь так реагируют, например, дети, вклеившиеся в видео, когда приключения настолько захватывают их, что каждый начинает воображать себя героем происходящих в фильме событий.

Язон перехватил насмешливый взгляд гостя и во избежание недоразумений счел своим долгом пояснить:

- Это такое специальное оружие, господин Крумелур, если вы не понимаете.

Пистолеты управляются даже не мыслью, а чувством. Что и позволяет нам, пиррянам, опережать любого бойца в Галактике.

- Только это? - с лукавой улыбкой уточнил Крумелур.

- Так вам все и расскажи! - в той же манере отпарировал Язон.

- Хорошо, - согласился гость. - Ну а почему же" у вас самого оружие не прыгнуло в руку?

- А потому что у меня и, скажем, вот у Арчи возникают сейчас немного другие чувства.

Арчи кивнул с пониманием.

- Это какие же? - удивился Крумелур.

- Любопытство, - коротко ответил Арчи, А Язон добавил:

- Мы пока не видим прямой угрозы в этих существах. По-моему, они просто не ведают, что творят. И значит, прежде всего следует разобраться в ситуации с научной точки зрения.

Крумелур задумался. Видно было, что он пусть и по-своему, но оценил этот нетривиальный подход. Однако соглашаться с такой позицией ему не хотелось. Научные исследования обнаруженного феномена, очевидно, никаким боком не входили в ближайшие планы, а то и вообще в круг интересов жителей Моналои. И после паузы гость проговорил:

- Ладно, смотрите дальше.

А дальше стало совсем грустно. Так называемая группа спасения, больше похожая на группу захвата, лишь добавляла суеты и бестолковости в кошмарную картину катастрофы. Горе-спасатели на летательном аппарате типа вертолета явно не готовы были к сколько-нибудь серьезным действиям. И полнейшая их растерянность вылилась в итоге в принятие самого нелепого решения из всех возможных. По монстрам ударили из какого-то достаточно мощного, очевидно лазерного, а может, и плазменного орудия. Так очумевший от страха неуч начинает заливать пожар керосином. Заряд, естественно, благополучнейшим образом вернулся назад к лихим стрелкам. Вертолет вспыхнул, потерял управление и стремительно сгинул в клокочущей магме.

Единственным положительным результатом этого трагического происшествия можно было считать то, что именно спасатели и стали последними жертвами катаклизма. Сожрав вертолет, жуткие пришельцы как бы насытились и стали медленно погружаться обратное свои разломы. Однако Язону подумалось, что это просто случайное совпадение. Такова уж природа вещей. Любое событие и любой процесс в этом мире имеют свое начало и свой конец, будь то жизнь человеческая, извержение вулкана или пришествие чертей из ада.

- Ну вот, собственно, и все, - сообщил Крумелур. - Какие будут предложения?

- Вначале несколько вопросов, - поправил Керк.

- Пожалуйста, - согласился гость.

- Это был единичный случай?

- Нет. На момент нашего отлета монстры появлялись трижды. Конечно, только во время землетрясений и извержений вулканов. Ведь они живут в глубоких недрах, в магме, и, похоже, не способны самостоятельно пробиться через планетную кору. Но в том-то и беда, что наши сейсмологи предсказывают дальнейшее увеличение вулканической активности. Мы, конечно, занимаемся сейчас эвакуацией из опасных районов. Но, во-первых, с абсолютной точностью предсказать ничего нельзя, а во-вторых, если эти твари все-таки вылезут из-под земли в достаточно большом количестве, безопасных мест на планете вообще не останется.

- А есть основания предполагать, что они выйдут на поверхность? - решил уточнить Керк.

- Они уже поднимались. В ходе своего третьего появления. Они не только умеют барахтаться в огненной лаве, но и способны ходить по земле. Мы видели это. Но запись сделать не удалось. Точнее, они ее уничтожили.

Теперь пиррянский вождь задумался, словно забыл вдруг свой следующий заранее заготовленный вопрос.

А у Язона все вертелась на языке бестактная фраза об уровне моналойской цивилизации.

Дело в том, что у представителей планет, пользующихся межзвездным транспортом и дальней связью, считалось абсолютно неприличным спрашивать, на какой стадии развития находится их цивилизация. Техническое оснащение налицо, а все остальное, что именуется, как правило, трудно определимым термином "культура", бывает порою настолько разным! Поэтому и существовал реально лишь один неписаный закон: не навязывай другим цивилизациям своего языка, своей религии, своей морали, своих представлений об этике и эстетике. Хотя в действительности именно этим и занималось большинство высокоразвитых миров, завоевывая, колонизуя, подчиняя себе другие сильно или не очень сильно отставшие народы.

И в результате войн или мирного подавления одной культуры другою возникали зачастую столь причудливые комбинации, столь невероятные сочетания безумно далеких друг от друга исторических эпох, укладов, нравов, какие при самой буйной фантазии никому бы и в голову не пришли.

Язон достаточно в своей жизни насмотрелся на подобные диковатые планеты.

Поэтому теперь он сразу почувствовал, что вновь имеет дело с типичным случаем эклектичной культуры, где одни, построив математическую модель на компьютере, весьма точно прогнозируют извержения вулканов и, подключившись к галактической информационной сети, находят звездные координаты Пирра, чтоб обратиться за помощью; а другие в это же время обрабатывают землю деревянными орудиями с помощью животных, на которых сами ездят верхом, и поклоняются десяткам страшненьких богов. Но об этом не принято рассказывать. Это нарушение неписаных законов Галактики. Да и Лига Миров осуждает бесконтрольную колонизацию деградировавших планет. Вот только если б эта Лига еще и успевала отслеживать все случаи реального нарушения законов! А потом, отследив, наказывала провинившихся!.. О таком оставалось пока лишь мечтать, и беззаконие процветало в Галактике.

Нечистые на руку люди делали что хотели. Только благородным героям-одиночкам удавалось иногда восстанавливать справедливость на всеми забытых диких планетах и возвращать их народам утраченные идеалы разума и добра.

Язона многие считали как раз таким героем.

Хотя сам он в минуты откровения объяснял людям, что движет-то им, как правило, простое человеческое любопытство, да еще не иссякающая с годами жажда приключений, азарт профессионального игрока. Благодаря своему любопытству он не раз попадал в такие переплеты, из которых вылезал потом разве что чудом.

Еще давно-давно, когда Язон был просто удачливые картежником и виртуозом игры в кости, а говоря проще - талантливым шулером, он хорошенько освоил новую для себя "специальность" - рулетку - и с блеском обчистил на планете Мэхаута казино "Туманность". На кругленькую сумму. Да так, что никто и не заметил подвоха. О телекинезе тамошние жители слыхом не слыхивали, а Язон своим даром пользовался весьма виртуозно. Можно сказать, аккуратно. Шарик на большом черно-красном колесе никому в тот раз живым не показался. Язону бы и рвануть с планеты тут же - коли такая удача. Но нет, интересно ведь что-то новое для себя узнать, на людей посмотреть, с местными нравами познакомиться. А тут еще в случайном разговоре услыхал о чудесах, которые демонстрируют местные дрессировщики, о слоновьих боях и слоновьих бегах, о концертах элефантмузыки и прочих только здесь известных аттракционах и шоу. Захотелось на все это полюбоваться, а где можно, и самому поучаствовать, раз уж деньги появились. Вот и задержался. Ну и конечно, как говорят на Мэхауте, столкнулся хобот к хоботу с графом Фин-зул-Арксом, которого буквально за неделю до этого очень грубо обдурил в карточной игре на родной планете графа - Саратюге. Улетать оттуда пришлось, конечно, в условиях, приближенных к боевым. И теперь граф был искренне счастлив встретить своего обидчика. Так что вместо слоновьих бегов получились вполне тривиальные скачки наперегонки с полицией.

Ну и дальше все у Язона выходило примерно так же. Что, если не любопытство, понесло его на чудовищную планету Пирр с семнадцатью "честно заработанными" миллионами в кармане? А сколько раз, находясь на волосок от гибели, он продолжал любопытствовать, как же это выживают люди в таком неудобном мире - Мире Смерти! И потом, что, как не любопытство забросило его на всеми позабытую Аппсалу, что, как не жажда приключений, повлекло на Счастье, и в окрестности Старой Земли, и на астероид Солвица, и в миры центра Галактики, и на пиратскую Джемейку?..

Теперь пирряне вновь собирались помогать кому-то. Словно пожарная команда, днем и ночью готовая выехать по вызову. Словно отряд галактических спасателей, больше всего на свете страдающих от безделья, покоя и безопасности. А Язон, ставший уже признанным мозговым центром этой команды, предвкушал интересные и совершенно необычные приключения. Ведь такого еще ни разу не было в его жизни. Увидеть собственными глазами неких существ, живущих в раскаленной вулканической лаве! Возможно, воевать с ними и победить. Возможно, просто изгнать с планеты. А возможно, и суметь договориться, найдя общий язык. Любой из вариантов представлялся чертовски интересным.

И только какая-то смутно знакомая деталь во всей этой истории не давала Язону покоя. Что-то страшно не нравилось ему: то ли во внешнем облике Крумелура, то ли в его манере общения, то ли в произнесенных словах. Кого-то напоминал ему этот человек. И безумно хотелось спросить, не дикари ли живут на Монадой, не первобытными ли аборигенами управляют хитрые колонисты с немалой выгодой для себя. Но это прозвучало бы неприлично грубо, оскорбительно. И Язон все прикидывал, с какой стороны зайти, - как обратиться помягче. Наконец придумал. Вот тут-то его и опередил Керк, буквально с таким же самым вопросом:

- Скажите, господин Крумелур, Моналои - член Лиги Миров?

- Нет, - сказал гость и счел нужным пояснить: - Наш мир очень молод. Мы заселили планету совсем недавно. Практически она целиком аграрная. Корабли используем только для торговли продуктами, а оружие на них - для самозащиты. Все очень просто и традиционно.

- А ваша прежняя родина? - полюбопытствовала Мета.

- Простите, но мы никому не рассказываем о ней. История наших отцов слишком печальна. Они бежали с одной очень агрессивной планеты, которая участвовала во многих войнах и в конце концов погубила самою себя. Никому не нужно знать имени этого мира. Он исчез безвозвратно. И мы дели себе зарок не вспоминать о прошлом. Забыть навсегда о том, что было, - единственный способ избежать повторения ошибок прошлого.

Подобное утверждение показалось Язону весьма спорным, но он и на этот раз промолчал. А всех пиррян, даже Мету, ответ Крумелура, как ни странно, вполне устроил. Дальнейших расспросов не последовало.

Тем временем Арчи получил сообщение от своих сотрудников предварительные данные химического анализа застывшей лавы.

- Считаю необходимым проинформировать вас, - сказал он, используя неожиданно возникшую паузу. - Метаболизм этих существ предельно далек не только от нашего с вами, но и вообще от всего, что мы можем себе представить. Я опущу для краткости промежуточные звенья собственных рассуждений и сразу преподнесу вам вывод. Судя по полученным мною данным, так называемые высокотемпературные монстры в настоящий момент не способны воспринять разницу между разу мной" и неразумной протоплазмой. Поэтому, чтобы вступить с ними в контакт, мы будем вынуждены поначалу просто уничтожать их. Принцип зеркального поведения как первая стадия информационного обмена. Я не слишком сложно выражаюсь?

Нет, Арчи выражался не слишком сложно. Скорее уж слишком парадоксально, даже для Язона. А Крумелур, разумеется, охотно поддержал такие выводы молодого ученого.

- Ну! - воскликнул он по-простецки. - Что ж вы нам, братцы, голову-то морочили? "Нету прямой угрозы"! "Научная оценка ситуации"!.. Я же говорю: давить их надо!

И Керк не возражал. Давить - дело привычное. Очевидно, седовласый пиррянский ветеран представил себе будущее сражение, машинально поиграл в свой прыгающий из кобуры пистолет и наконец спокойно задал очередной вопрос: - А что вы растите на ваших полях? Почему так важно держаться именно за эту планету, если она совсем недавно освоена?

- Очень правильный вопрос! - обрадовался Крумелур, словно уже давно ждал повода похвастаться двоими достижениями. - На экваториальном материке, его называют Караэли, климат совершенно потрясающий. Мало того, там и почва, и вода, и воздух обладают абсолютно уникальными характеристиками. Благодаря им и насчитывается в наших краях свыше полутысячи различных видов растений, которые не могут расти больше ни на одной из планет Галактики. Во всяком случае, так утверждают специалисты-ботаники. Из этих пятисот эндемиков Моналои не менее ста являются съедобными. Более чем съедобными. Деликатесные фрукты и овощи удивительно высоко ценятся в технически развитых мирах. Сами понимаете, столь уникальную планету необходимо тщательно охранять от всевозможных бандитских набегов. У нас неплохой военный флот чисто оборонительного характера и самые современные автоматические охранные системы. Но кто же мог предположить, что беда придет не из космоса, а из-под земли?.. Крумелур помолчал в некоторой растерянности и завершил свою речь по-деловому:

- Ну, вот теперь вы, кажется, знаете о нас все. Пора переходить к практическим договоренностям. Наша платежеспособность не вызывает, надеюсь, у вас сомнений? После всего, что я рассказал.

- Не знаю, не знаю, - задумчиво проговорил Язон. - Мы берем очень недешево за наши услуги. Вы знакомы хотя бы с порядком величин?

- Да, - кивнул Крумелур. - Нам рассказывали, что с пиррянами разговор идет, как правило, о миллиардах кредитов. Мы готовы к этому, ибо игра стоит свеч. Побываете на нашей планете и сами все поймете.

- А вы уже и так поняли, - заметил Арчи.

К нему с неожиданным энтузиазмом присоединился Бруччо.

- Много видов растений - это как раз по моей части, - поведал старейший биолог Пирра. - Я с огромным удовольствием познакомлюсь с вашей планетой.

- Да разве в растениях дело?! - удивился Стэн столь резко сменившейся теме разговора. - Мы, великое галактическое человечество, столкнулись с незнакомой цивилизацией, возможно, прорвавшейся к нам из иной Вселенной.

Впервые в истории, друзья, обратите внимание! А вы о каких-то деликатесных овощах толкуете. Смешно, право слово!

- Каждому свое, - слегка обиженно проворчал Бруччо. - Но на самом-то деле любую проблему следует решать комплексно.

- А кстати, - спросил Язон, - сейсмологи у вас есть, биологи - тоже?

Может, у вас и ксенологи найдутся?

- А это, простите, кто такие? - не понял Крумелур.

- А это как раз те, кто по долгу службы и обязан заниматься вашими монстрами, - не совсем понятно объяснил Язон. - Ладно, к этой теме мы еще вернемся. А пока... Вы правы, пора решить вопросы практические. Итак: ориентировочно я назову сумму в пятьдесят миллиардов. Такая цифра не испугает вас?

- Нет, - сказал Крумелур.

- Ну вот и славно. Операция-то намечается масштабная, и подсчитать в ней сразу все ожидаемые расходы просто не представляется реальным. Ясно только одно: потребуется аванс. Из самых общих соображений: доверие, серьезность намерений, страховка от бессмысленных затрат. Понимаете, надеюсь? Но это лишь во-первых. А во-вторых, деньги понадобятся на закупку, разработку и изготовление специального жаропрочного оборудования. Короче, процентов десять от общей суммы я попросил бы вперед.

Называемые Язоном цифры были просто убийственными для любого средней руки бизнесмена из какой угодно части Галактики. Ведь одно дело запрашивать подобные суммы у Межзвездного банка, у Лиги Миров или, скажем, у Консорциума Зеленой Ветви (как это и было однажды) и совсем другое - вводить в столь непомерный расход частное лицо, пусть даже и владеющее солидной фирмой на не самой бедной планете. По представлениям Язона, на всю Галактику нашлось бы не больше десятка фирм, имеющих хотя бы годовой "оборот в таких пределах. А тем более торговцы овощами-фруктами из какой-то аграрной провинции. Да, по логике вещей, там не заработать столько и за целый век!

Однако Крумелур слушал предельно спокойно и небрежно кивал, будто речь шла о карманных деньгах. Это явилось для Язона еще одной малоприятной странностью. Ведь все непонятное таит в себе опасность. Но с другой стороны, достаточно покрутившись в высшем свете, он хорошо знал, как сильно могут различаться цены, скажем, на обычные помидоры и на голубые томаты с Гульрипши или на то же ординарное бренди и - настоящий французский коньяк со Старой Земли. Гурманы и коллекционеры во все века умели раскошеливаться. Так что на торговле деликатесами в принципе можно сколотить огромный капитал. Сравнимый, например, с доходами производителей оружия или разработчиков самого современного технологического оборудования.

- По рукам, - резюмировал Крумелур, не торгуясь. - Вот мой жетон из Межзвездного банка. Можете проверить наличие средств. И... Где у вас тут ближайший потребительский выход в галактические финансовые сети? Давайте не будем откладывать. Или вы предпочитаете наличные?

- Необязательно, - сказал Язон.

- Тогда предлагаю поторопиться. Я хотел бы связаться с Моналои и стартовать как можно скорее.

- Погодите, - не понял Язон, - но я же объяснял, потребуется некоторое время на нашу подготовку.

- Естественно, я понимаю, что на нее уйдет несколько дней...

- Если не недель, - осторожно подправил Язон, на всякий случай давая себе фору.

- Не хотелось бы так долго, - поморщился Крумелур. - Но это ваше право. А мы в таком случае полетим раньше и станем ждать у себя. Согласитесь, после того, как аванс будет уплачен, что еще может волновать пиррян?

- Глупость какая-то, - проворчал Стэн. - Примчаться за срочной помощью через всю Галактику и улететь ни с чем! А что, если мы просто жулики? Прикарманим ваши денежки и даже пальцем не шевельнем. - Нет, вы не жулики, улыбнулся Крумелур. - Я уже понял. Вам же самим интересно посмотреть на все это. Разве не так?

- Нам - интересно?! - изумился Стэн ходу его мысли. - Да нас интересует только собственная планета и возможность заработать денег для борьбы с ее природой. Однако...

Его перебил Керк:

- Извини, Стэн. Я задал еще не все вопросы. Господин Крумелур, если я правильно понимаю, Лига Миров не в курсе случившегося?

- Разумеется.

- Но ведь произошло событие исключительной важности для всей Галактики. Контакт с нечеловеческой цивилизацией!! Такого же действительно никогда и нигде не было. Почему вы не информировали официальные власти?

Керк оказался на удивление многословен для столь напряженного момента. И вообще, подобный вопрос должен был задавать не Керк, а, допустим, Арчи или Язон, ну, хотя бы Стэн, на худой конец. Однако в те странные минуты в тесном рабочем кабинете начальника космопорта перепуталось все. Арчи рвался в бой. Керк интересовался научными аспектами. Язон вспоминал свое прошлое. Мету занимало прошлое гостей. Стэн вещал со взвешенной рассудительностью инопланетника. Все как будто сошли с ума. А меж тем вопрос был задан, и Язон почувствовал, что суть его действительно очень важна для дальнейшего.

Как вести себя при появлении представителей негуманоидной цивилизации? И цивилизация ли это вообще в нашем понимании? Какова реальная угроза человечеству в целом? Кто способен оценить это и, соответственно, кто должен всем этим заниматься? Вот что скрывалось за последним вопросом Керка.

А научная значимость происшедшего на Моналои не подлежала сомнению ни в каком случае. Странно, что об этом молчал Арчи. Он вообще вел себя чуднее других. Не проведя сколько-нибудь серьезных исследований, вдруг призвал всех к тотальной войне на уничтожение. Бред какой-то!..

"Но не это сейчас главное, - вдруг мысленно одернул себя Язон. - Главное определиться практически, кого нужно поставить в известность, а с кем можно и подождать".

Как это ни странно, Язон был скорее на стороне Крумелура, а не Керка. Его старый друг, будучи официальным представителем своей планеты в Лиге, да к тому еще и членом Общества Гарантов Стабильности, с чисто пиррянской прямолинейностью стремился действовать строго по закону. Крумелур же явно предпочитал вначале извлечь из любого дела (даже из трагедии) собственную выгоду. И Язон прекрасно понимал его. Свои обязанности по отношению к официальным властям - на планете ли, в звездной ли системе или в Галактике он тоже всегда считал минимальными.

- Почему не довели до сведения Лиги Миров? - задумчиво переспросил Крумелур. - Ну, Мы ведь в общем-то не обязаны. Я же объяснял, мы там не состоим. А почему обратились к вам, а не в Специальный Корпус, допустим? Ну, мне казалось, что это не вопрос. - Крумелур растерянно развел руками. Представьте себе на секунд очку: вам изменяет жена. Вы куда обратитесь охотнее - в полицию или к частному детективу?

"Нашел кого спрашивать", - подумал Язон.

А поскольку Керк сильно напрягался, придумывая, что же ответить, Язон решил помочь пиррянскому ветерану:

- Дорогой наш Крумелур, на планете Пирр институт брака практически не развит, так что ваш пример крайне неудачен. Но лично я отлично вас понял. У меня есть жена, вот она сидит со мною рядом. Так вот, Мета никогда адюльтером не занималась, однако что такое конфиденциальность отношений между людьми, мне хорошо известно. Я только не совсем понимаю, как вы связываете всепланетную катастрофу с интимными отношениями, в частности, между мужчиной и женщиной.

- Сведение счетов с врагами - не менее интимная проблема, чем супружеские ссоры, - отчеканил Крумелур неожиданно резко.

"Достойный ответ", - подумал Язон.

А вслух сказал:

- Что ж, пойдемте. Оформим наши финансовые отношения. Ты не возражаешь, Керк?

Керк, слегка помрачневший, тем не менее молча кивнул. Сумасшествие кончалось. Начиналась нормальная работа.

ГЛАВА 4

Разумеется, в итоге было принято вполне разумное решение. Отправляться на Моналои немедленно на готовом к дальнему полету "Конкистадоре", а вдогонку ему снаряжать "Арго" и на всякий случай - "Аллигатора". Специальное жаропрочное оборудование могло прибыть и с некоторым опозданием. Главное - провести разведку боем, оценить масштаб бедствия собственными глазами, уточнить детали на месте и попытаться оказать первую помощь. Насколько это все вообще будет возможно.

Во всяком случае, криогенного оружия в арсенале пиррян нашлось достаточно. Не однажды испытанные на родном Пирре, а также на астероиде Солвица, замораживающие пушки были теперь размещены в специальных отсеках бывшего флибустьерского крейсера. И быстроходный могучий корабль отправился в путь уже через шесть часов после подписания всех необходимых бумаг. Наученный горьким опытом прошлых торопливых экспедиций, Язон хорошо подготовился к путешествию. С Бервиком связываться он не стал, но всю мыслимую информацию, которую разрешалось получить по открытым каналам, Язон захватил с собою, надеясь внимательно изучить в дороге. Мало ли что могло оказаться полезным! С ним на борту был и любимый "Марк-9-03" - усовершенствованная модель электронной библиотеки, позаимствованная у покойного Генри Моргана; и специально заказанные файлы из межзвездной информотеки; и даже все нечитаемые кристаллы, добытые в хранилище Солвица, - вдруг за время многодневной скуки джамп-перелета кому-нибудь придет в голову гениальная идея, как разархивировать эти проклятые информационные пакеты. В общем, было чем развлечься по пути на Моналои.

В дороге Язон успел основательно ознакомиться и с вулканологией, и со многими странными науками, касающимися негуманоидов, то есть с придуманной когда-то давно проблемой нечеловеческих культур во Вселенной. В этой части информация состояла в основном из мифов, легенд, безумных теорий и труднопроверяемых разрозненных фактов, накопленных человечеством за тысячи лет его истории. Путем тщательного отбора по сходным признакам из миллионов всевозможных загадочных - явлений создавалась причудливая картина ожидаемого, давно рассчитанного, многими желаемого, но так и не состоявшегося Контакта. Неужели теперь они станут свидетелями исторического события? В это было трудно поверить.

Наконец, не пожалел Язон времени и на попытку доискаться хоть каких-то сведений о планете Моналои. Здесь результат оказался полностью нулевым. Значит, он тем более прав, что не обратился к данным Специального Корпуса. Изобразить такой интерес как праздное любопытство не получилось бы. Бервик хитрая лиса и быстро смекнул бы, что к чему. Либо Моналои давно у них на учете, либо Специальный Корпус сел бы на хвост пиррян ам...

"А может, такой планеты не существует вовсе? - мелькнула внезапная догадка. - И тогда нас просто заманили в ловушку, втравили в очередную опасную авантюру?"

В противном случае оставалось предположить, что Крумелур обладает совершенно необъятными полномочиями в известных кругах. Исхитриться вычеркнуть данные о своем мире изо всех справочников, атласов и картотек! И это при том, что он активно торгует, надо полагать, со многими десятками планет. Тут мало иметь реальную возможность для такой глубокой конспирации, должны еще возникнуть весьма серьезные побудительные причины к тому. Засекречивание целого мира в масштабах Галактики - безумно сложный и дорогой процесс.

В общем, чем ближе подлетал "Конкистадор" к Моналои, тем все больше интриговала Язона встреча с новой планетой. Нет, он ни на минуту не усомнился в разумности и обоснованности путешествия. Опасно? Да. Непонятна цель? Еще как непонятна! Полный туман. Но что может быть интереснее для настоящего игрока? К тому же ответы на самые главные вопросы удается найти только там, где меньше всего ожидаешь их встретить. Уж это-то Язон давно понял!

Не терял времени в пути и Арчибальд Стовер. Он тоже целыми днями просиживал за компьютером, суммируя какую-то информацию, делая долгие вычисления, рисуя на экране замысловатые схемы. Язон несколько раз заходил к нему, пытался поделиться своими открытиями или вникнуть в смысл изысканий Арчи. Но сферы их интересов разошлись на этот раз слишком далеко. В путанице физических формул и длинных столбиках статистических таблиц не было и намека ни на вулканологию, ни на ботанику, ни на политику. Наконец, примерно на третий день, Арчи соизволил объяснить, чем занимается.

- Слышь, Язон, я тут свел воедино все чудеса - назовем их условно так, которые преследовали тебя в разных частях Га тактики в разные годы, попробовал выстроить все в некоторой логической последовательности.

- Удалось? - полюбопытствовал Язон, еще не понимая, к чему тот клонит.

- В общем, да. Но это еще не завершенная работа. О выводах говорить рано.

Просто я наметил основные направления дальнейших исследований. Всего таких направлений четыре. Природа гиперпространственных переходов типа "рвавнавр" и принципы их работы. История возникновения, взаимоотношений и влияния на человеческую цивилизацию различных рас бессмертных. Искусственная жизнь и искусственный интеллект: роботы, киборги, андроиды, гомункулусы. И наконец, телепатия. Не только как вид связи, но и как способ существования.

- Прекрасно, - похвалил Язон слегка иронично. ("Мол, тоже мне, открыл Америку! ") - И в какую же из проблем ложится наша сегодняшняя задача?

- Точно не знаю. Ее интересно рассмотреть в любом аспекте. Монстры могли прийти через рвавнавр? Могли. А также они запросто имеют шанс оказаться бессмертными, киборгами и телепатами. Хоть все сразу одновременно.

- Хм, - пожал плечами Язон, - и что все это будет означать?

- Это будет означать, - улыбнулся Арчи, - что любая нечисть подобного рода охотится персонально на тебя. Шучу, - добавил он после паузы, - хотя в каждой шутке...

- Да ладно тебе, Арчи. Скажи лучше, ты по-прежнему считаешь, что там, на Моналои, нам придется уничтожать этих тварей?

- Да, к сожалению. Поверь, пока другого пути не существует. Если хочешь, можешь, конечно, познакомиться с биохимическими и социальнопсихологическими основаниями этого тезиса - я их тут довольно подробно расписал. Но лучше не теряй времени. Займись практической подготовкой к встрече с монстрами. Обрати внимание, наиболее эффективным из того, что сделали сами моналойцы, было их погружение в лаву на боевом звездолете, стреляющем одновременно всем, что только может стрелять.

- Кроме криогенного оружия, - заметил Язон.

- Слава высоким звездам, на это у них хватило ума! Применяя замораживающие пушки внутри жидкой магмы, они бы просто замуровали себя. А вот на поверхности планеты те же спасатели, например, конечно, должны были использовать именно жидкий гелий.

- Хорошо, - сказал Язон, - я подумаю обо всем, что ты наговорил. Мета, между прочим, тоже высказывала кое-какие интересные идеи.

- А у моей Миди... - вспомнил Арчи по ассоциации. - Впрочем, нет. Об этом пока рано.

- Как скажешь, - не настаивал Язон. - Ты слышал, что у нас будет остановка?

- Да, - ответил Арчи, - и мне это очень не нравится.

На пятый день пути, меньше чем за сутки до цели, пришлось совершить джамп-переход. Крумелур просил, Керк согласился, а Мета грамотно исполнила нехитрый маневр. Они вынырнули из кривопространства в системе Малой Рыжей звезды в созвездии Адлера. Что характерно, моналоец употребил название светила по классификации, принятой в полярной зоне Галактики. Язон сразу понял, что именно вокруг этого желтого карлика обращается планета Мэхаута. Забавно! Вот ведь только недавно он вспоминал о приключениях своей молодости в здешних краях - и вдруг новые знакомые планируют свою неотложную встречу именно в этой планетной системе. Да еще настолько неотложную, что даже судьба родного мира, подвергшегося нападению жутких монстров, отступает на второй план. Что бы это значило?

Он прямо так и спросил Крумелура, запросто, без дипломатии:

- Неужели у нас есть время на остановки?

- Не стоит удивляться, друзья!

"Да, - подумал Язон, - этот хитрюга за словом в карман не полезет. И ответ найдет, и не забудет подчеркнуть, что все мы ему друзья".

- Поймите меня правильно, - продолжал Крумелур. - На Моналои, по последним данным, затишье. Планета Мэхаута действительно у нас по дороге. И наконец, именно здесь находится едва ли не самый главный наш заказчик. Не могу я мимо него пролететь.

Конечно, на самом деле все было не так просто. Язон это чувствовал, да и не только он. Не требовалось особых экстрасенсорных способностей, чтобы заметить, как нервничает Крумелур перед этой явно вынужденной для него остановкой в пути. Что-то такое сообщили моналойцу по ходу сеанса связи с родной планетой. Что именно, пирряне если и узнают, то не сейчас. А сейчас...

Сюрприз был кем-то тщательно подготовлен и оказался из разряда особо неприятных.

Едва линейный крейсер вынырнул в обычное пространство, он был немедленно обстрелян из полного комплекта весьма убойных средств, с любовью подобранных для поражения целей различной степени прочности. Но похоже, нападавшие все-таки не знали, что системы защиты "Конкистадора" по праву считаются лучшими в Галактике. Агрессоры, вне всяких сомнений, планировали нанести серьезный урон, если не вообще уничтожить объект, появляющийся в данное время и в данной точке. Шок от такой радушной встречи был, конечно, силен, но, поскольку ни одна из систем корабля всерьез не пострадала, экипаж тут же начал готовиться к контратаке.

Пирряне в космосе - это не пирряне у себя дома. Разумеется, дистанционные пусковые устройства от главных корабельных орудий тоже реально подцепить к предплечьям и давать залпы по врагу, не раздумывая. Приводить в действие огромные мощности одним легким сокращением мышцы, реагирующей на нервный импульс страха, перешедшего в гнев. Собственно, пирряне так и делали, когда им приходилось участвовать в настоящих космических войнах. Но сейчас никто еще не объявлял войны, и прежде всего даже Керку и Мете хотелось просто разобраться в случившемся - Ведь они отправились выполнять большое и важное задание, а кто-то стремился помешать им.

Или все-таки случайность? Или вообще в атом месте Вселенной расстреливают сегодня всех, кто появляется без специального предупреждения? Узнать было важнее, чем победить. Хорошо бы, конечно, взять наглецов живыми. Потому что от облачка космической пыли, в которое так легко превратить чужой корабль, сколько ни спрашивай потом, ничего уже не добьешься.

Класс корабля Мета определила сразу - сверхскоростной боевой катер невидимка", усиленный дополнительной консольной системой ракетных установок. Не исключено, что такому звездолету даже удастся безнаказанно скрыться. Хотя вообще-то удрать от "Конкистадора" - задача малореальная, тем более, когда за штурвалом Мета. Оставалось придумать способ, как с минимальными повреждениями захватить этого разбойника с большой космической дороги. Проще всего, разумеется, вступить в диалог и объяснить, что сопротивление бесполезно. В случае добровольной сдачи проблем будет меньше у всех.

Вот тут-то разбойник - невидимка" и повел себя странно. Не отвечая на сигналы ни словами, ни выстрелами, он медленно пошел на сближение.

Команды отдавались с пулеметной скоростью. Все системы защиты и нападения были приведены в полную боевую готовность, все устройства слежения и зондирования отчаянно старались получить максимум информации об объекте, и информация эта мгновенно расшифровывалась и выдавалась на фронтальный экран капитанской рубки в форме, максимально доступной для любого неспециалиста. Да, конечно, именно этот приближавшийся к ним корабль и нанес по "Конкистадору" комплексный удар сокрушительной силы. Так что пирряне видели в нем врага и только врага. Но сегодняшняя Мета была уже не такой, как прежде. За годы совместной жизни с Язоном она научилась рассуждать, переняв от него привычку подвергать сомнению любую самую очевидную вещь.

"Что может означать такое приближение? - думала Мета. - Попытку пойти на таран, как говорят летчики? Или уместнее морское сравнение, и это - попытка взять "Конкистадор" на абордаж? Смешно! Маленькой лодочке не одолеть огромного крейсера. Хотя... Как знать, как знать! Если вспомнить Генри Моргана с его отчаянной командой головорезов... А может, все-таки внезапное сближение и надо понимать как добровольную сдачу? Просто у чужаков что-то не в порядке со связью. Да нет, есть же миллион способов подать сигнал встречному кораблю и пояснить, что не имеешь дурных намерений!"

Так, единственное мирное предположение, которое Мета сумела вымучить из себя, что называется, для очистки совести, вмиг оказалось несерьезным.

"Но тогда в какой же момент отдавать команду "огонь"? - окончательно растерялась пиррянка. - Или это за меня сделает Керк?"

И это за нее сделали. Только не Керк.

В напряженной до звона в ушах тишине неожиданно раздался сдавленный и хриплый от страха возглас Крумелура:

- Я узнал его. Стреляйте! Стреляйте немедленно!!

Но Крумелур не был здесь начальником. Ни командиром группы, ни капитаном корабля. Он даже не являлся членом экипажа. Просто гость, пассажир - и все.

Кто же его станет слушать?

- Это корабль-аннигилятор! Я узнал его! - закричал Крумелур еще громче. Теперь Керк посмотрел на него уже внимательнее и даже с интересом. А невидимка приближался и как будто прибавил скорости. До возможной стыковки или столкновения оставались, по существу, секунды.

Мета сделала резкий маневр, настолько резкий, что Крумелур впечатался в стенку и охнул от боли, да и Язон чуть не рухнул на пол. А ведь думал, что уже ко всему привык, считал себя настоящим пиррянином. Нет, пиррянином все-таки надо родиться. Вон, и Керк, и Стэн полностью сохранили равновесие и даже ни словом не пожурили Мету за этот дикий фортель. Все она сделала как надо. Некогда в такой ситуации об инопланетниках заботиться!

Вот только чужак повторил маневр с идеальной точностью, словно привязанный буксировочным фалом. И сближение продолжилось с прежней, если не с еще большей скоростью.

- Да стреляйте же вы! - Крумелур, лежа на полу у стенки, перешел на истошный визг. - Они же смертники! Гореть мне в плазме, если я не прав и это...

Он не успел договорить. Мета дала залп. А поскольку цель была уже слишком близко, от мощного взрыва задрожал весь линейный крейсер. В межпланетном пространстве горело маленькое солнце, и системы защиты "Конкистадора" работали на пределе. Если не за пределом.

- Уходим на форсаже, - сочла возможным предупредить Мета и, очевидно, сжалившись над присутствующим на корабле гостем, добавила: - Двенадцать g.

В другой ситуации, спасая корабль, она бы выдала все двадцать пять. И Язон подумал про себя: "Спасибо, дорогая!"

Когда Крумелур наконец пришел в себя, его усадили в удобное кресло в кают-компании и задали прямой вопрос:

- Кто это был?

- Конкуренты, - ответил он как всегда кратко и незатейливо.

- Конкуренты-смертники? - удивился Язон.

- Ну нет, конечно, - поморщился Крумелур от непонятливости собеседника. Конкуренты наняли смертников, чтобы уничтожить меня. У нас очень серьезный бизнес.

- Постойте, постойте, - первым сообразил Стэн. - Так это что же, за вами постоянно следят? И когда вы были у нас, на Пирре...

- Ну, разумеется. Я же говорю, у нас очень серьезный бизнес.

Керк мрачнел на глазах, слушая подобные заявления.

- Вообще-то, - произнес он наконец, - о дополнительных опасностях принято людей предупреждать заранее.

А Мета тут же добавила:

- Мы ничего не боимся, просто предпочитаем знать, к чему следует готовиться.

Затюканный Крумелур спорить не стал, а понимающе кивнул и пояснил, для начала попросив прощения:

- Ну, извините, друзья, наверно, я был не прав. Считайте, что теперь вот таким образом предупредил вас. И готов выплатить компенсацию за моральный ущерб.

Как только речь зашла о деньгах, в разговор сразу вступил Язон.

- Нет, господин Крумелур, это называется иначе. В данном случае нельзя вести речь о разовой компенсации за неприятный инцидент. Ведь инциденты могут повториться. Я правильно понимаю?

- Могут... повториться, - задумчиво произнес моналоец.

- Ну так вот, - продолжил Язон, - мы назовем это доплатой за вредность.

- За чью вредность? - не понял Крумелур.

- На некоторых планетах, - терпеливо начал объяснять Язон, - существует такое понятие - вредные производства и, соответственно, вредные профессии, в смысле вреда для здоровья. И таким людям доплачивают - в процентах от оклада жалованья. Предлагаю увеличить наш гонорар на восемь процентов. Это стандарт, принятый, скажем, на Кассилии.

- Нет проблем, - немедленно согласился Крумелур.

Теперь это уже не удивляло Язона. Скорее удивило бы, если б тот стал возражать. Даже мелькнула мысль: "А ведь можно было и пятнадцать процентов заломить! Они же там у себя ни о каких стандартах и слыхом не слыхивали". Однако Язон по опыту знал: жадность до добра не доведет. Особенно это справедливо, когда речь идет о больших деньгах. И вообще сейчас уже не столько деньги интересовали Язона, сколько другие, куда более принципиальные вопросы.

Правила игры менялись по ходу игры. Вот что настораживало. Ведь в такой ситуации, чего доброго, и саму цель изменить недолго. В любом, произвольном направлении.

Язон попробовал рассуждать: "Ну, хорошо, стреляли конкуренты. Объяснение в принципе вполне убедительное. Но, пардон, что-то уж чересчур серьезный бизнес у этих ребят. Да, за очень большие деньги убивали, убивают и, к сожалению, наверно, будут убивать всегда. Но не так же, простите, топорно! Ничего не выяснив, не уточнив, кто, куда и зачем, наняв каких-то сумасшедших смертников. Да тут просто чертовщиной запахло, то есть нечеловеческой логикой..."

И Язон решил в качестве пробного шара перейти в атаку. Самолично. Напомнить Крумелуру, кто здесь хозяин, а кто гость. И начал, не пытаясь сдерживаться в интонациях и выражениях:

- Я уже понял, господин с Моналои, что для вас любые деньги не проблема. Однако существуют еще проблемы иного рода, не решаемые даже с помощью огромных денег. Надеюсь, вы понимаете, что никакая собственность не продается без согласия собственника, и тем более не продается его жизнь и свобода. Так и пирряне вольны помогать кому-то или не помогать. А если уж берутся за работу по-настоящему, то имеют право знать чуточку больше о ее специфике. Одно дело спасать кого-либо от внешней беды и совсем другое - участвовать в межклановых разборках "очень серьезного бизнеса". На это мы не подписывались, господин Крумелур. А ведь может еще оказаться, что и твари ваши из лавы - не более чем красивая инсценировка для залетных дурачков. Оригинальный способ заманить к себе профессиональных спасателей, втравить их в экономическую войну между корпорациями. При тех средствах, какими вы располагаете, ничего не стоило и извержение вулкана устроить, и жаропрочных роботов-чудовищ в лаву запустить...

- Полегче на поворотах, друг, - неожиданно перебивая, попросил его Крумелур. - Это уже оскорбление.

- Да, - согласился Язон. - Но что-то я вам не верю, господин хороший. Понимаете, не верю. И хочу спросить, как вы отнесетесь к тому, если мы прямо сейчас, пока вновь не ушли в кривопространство, вызовем на связь Специальный Корпус и наведем у них справочки о вас?

Реакция была совершенно потрясающей.

Крумелур не ответил ни слова. Просто рядом внезапно появились, словно выросли из пола каюты, оба его телохранителя. Вот только что человек сидел один, и - глядь! - уже с ним рядом охрана. И раструбы карманных плазменных пушек глядят прямо в лицо Язону.

Конечно, пиррянские пистолеты в ту же секунду выскочили навстречу. Но никакой стрельбы не было. Все нашли в себе силы успокоиться. Однако по чуть ли не растерянному выражению лиц Керка, Меты и даже Стэна Язон догадался, что и они не поняли, что же произошло. Опасность состояла в том, что пирряне не умели считать себя проигравшими.

Однако Крумелур не знал этого и думал, что завладел инициативой полностью.

- Я бы очень не советовал вам, друзья, - он произнес с достоинством, делать то, о чем сказал сейчас господин дин-Альт. Мне представлялось, по простоте душевной, что мы уже договорились обо всем. Так зачем же вновь пересматривать условия? Наша планета действительно находится в тяжелейшем положении, и я просто вынужден, спасая ее, прибегать к подобным угрозам. Извините. Но вы же все-таки поначалу должны разобраться в происходящем там, а уж потом делать выводы. Наоборот - нельзя.

Удивительно, но Крумелур был абсолютно прав в этот момент и предельной простотой доводов убедил всех. Обе стороны попрятали пистолеты и взяли тайм-аут на неопределенное время. А Язон догнал в коридоре гордого моналойца и, по-простецки перейдя на "ты", шепнул ему:

- Слушай, обещай, что расскажешь когда-нибудь про этот свой фокус?

- А чего тут рассказывать? Нет никакого фокуса, - удивился Крумелур. Элементарное смещение временных масштабов. Язон промолчал в ответ и покивал с умным видом. А про себя подумал: "Да уж, если такая вещь, как изменение масштабов времени, - для вас элементарщина, тогда и впрямь мы с оценкой моналойской цивилизации слегка погорячились. Я тоже слегка владею этим. Замедляю время, когда очень необходимо. Но чисто интуитивно. Мои способности не всегда подвластны мне, и реализовать их с такой лихостью до сих пор как-то ни разу не удавалось. Что ж, значит, теперь надо держать ухо востро и вести себя поуважительней с этой публикой".

- Мы не будем садиться на планету, - сообщил Крумелур доверительно, словно это он теперь командовал кораблем. - Я сейчас пошлю кодовый сигнал в пространство, и нас встретят прямо в Космосе. Хорошо? Передай своим, чтобы лишних вопросов не было.

Язон еще раз кивнул и почел за лучшее не обсуждать деталей.

Маленький смуглый человечек в лимонно-желтой парадной форме мэхаутского королевского флота шагнул из шлюзовой камеры навстречу пиррянам и представился всем на меж-языке, но с сильным акцентом. Соблюдя таким образом формальности, он немедленно перешел на родной, то есть на хинди, не понятный никому из пиррян, даже Язону. И дальше темнолицый офицер общался с одним лишь Крумелуром, который, как выяснилось, отлично понимал своего партнера по бизнесу и даже вполне сносно лопотал на экзотическом наречии. Общее содержание их разговора осталось для всех загадкой, но суть была понятна: мэхаутский компаньон Крумелура рассчитывался по долгам за старые сделки. Из рук в руки передан был стандартный пенал с банковскими жетонами на весьма солидную, надо полагать, сумму. И прозвучали, судя по интонациям, обещания дальнейшего сотрудничества. Словом, оба остались вполне удовлетворены короткой, но принципиально важной встречей.

Уже минут через десять торопливый гость, даже не заходя во внутренние помещения корабля, вежливо попрощался со всеми на меж-языке и покинул "Конкистадор" на своем маленьком, скромном на вид, но, безусловно, очень дорогом и совершенном скуттере.

Язон не удержался и обиженно проговорил:

- Вообще меня всегда учили, что в присутствии друзей не разговаривают на непонятных им языках. Этот тип что, не владеет эсперанто?

- Ну, извини, - традиционно начал Крумелур. - Не знаю, как у него с эсперанто. Просто меня учили, что есть такое понятие - "коммерческая тайна". И обижаться тут не на что.

- Ах вот как! - вспылил Язон. - Но я же не спрашиваю, сколько денег он тебе привез. Я прошу пересказать общедоступными словами хотя бы самое главное, допустим, охарактеризовать вкратце обстановку. Неужели вы не обсудили с ним нападение на корабль? Ведь он же мог рассказать что-то новое по этому поводу.

- Мог, - спокойно согласился Крумелур. - Но не рассказал.

Язон решил, что над ним издеваются, и готов был уже закричать, когда Крумелур все так же спокойно добавил:

- Мой мэхаутский друг просто подтвердил мою догадку и одобрил принятое решение. Этих убийц следовало уничтожить.

Язон шумно выдохнул и спросил обессиленным голосом:

- Ну а дальше-то нам ничто не угрожает? Крумелур, почему я должен все из тебя вытягивать, как на допросе?

- Не знаю, - ответил тот, - но дальше я попрошу вас выйти в кривопространство и брать курс на Моналои. Возражений нет?

- Нет, - ответил Язон, прикрывая глаза и массируя пальцами виски.

Он вдруг почувствовал, что безумно устал от дискуссии со слишком невозмутимым собеседником, и думал сейчас только об одном: "Скорей бы уж прилететь".

К счастью, при этом разговоре не было Керка. Он еще накануне принял волевое решение: обитатели Мира Смерти будут сражаться, будут помогать моналойцам за соответствующую плату. Все остальное - ненужные пока детали. А дальнейшее общение с самоуверенным Крумелуром только портило Керку настроение. Значит, лучше, по возможности, его избегать. Пусть дипломатией занимается Язон, наукой - Арчи. А настоящие пирряне приступят вскоре к своему обычному делу. Они будут воевать.

ГЛАВА 5

На планету садились ночью - Космопорт сиял разноцветными огнями, но за его пределами было совсем немного светящихся объектов. Россыпь золотистых окон в аккуратных жилых домиках, фонари вдоль очень прямых и гладких, судя по блеску, дорог да несколько мерцающих в темноте крупных сооружений непонятного назначения. Дальше до самого горизонта простирался сплошной непроглядный мрак. То ли в городе не принята ночная жизнь, то ли никакого города здесь вообще нет, а существует лишь этот маленький поселочек вокруг космопорта. Второе представлялось более вероятным. Все-таки Моналои считалась аграрной планетой, Точнее, так ее представил пиррянам сам Крумелур. Однако космопорт, во всяком случае с высоты птичьего полета, выглядел в чем-то пошикарнее кассилийского Диго или клиандского Голденгейта. К разгадке такого противоречия Язон предполагал вернуться позже и без посторонней помощи. Игра же в вопросы и ответы с Крумелуром утомила его сверх всякой меры.

Роскошные интерьеры космопорта ни в чем не уступали его внешним архитектурным достоинствам, а удобство бегущих дорожек, робобаров и всевозможных ненавязчивых устройств автоматического контроля для прибывающих пассажиров вполне сочеталось с новейшими конструкциями взлетно-посадочных площадок. За созерцанием всего этого технического великолепия как-то подзабылось первое впечатление, оставшееся у пиррян от посадки на Моналои. Ведь бесстрастные внешние датчики в один голос сообщили, что по ту сторону брони крейсера температура воздуха двадцать четыре градуса ниже нуля по Цельсию, а с неба сыплет обильный снег, состоящий из чистой окиси водорода, то есть, попросту говоря, воды. Неужели именно при такой погоде вызревают здешние деликатесы?

В действительности еще более важным был вопрос, зачем они вообще покинули корабль, для чего Крумелур попросил высшее руководство Пирра, то есть Керка, Мету, Язона, Бруччо и Стэна, следовать за ним. В общем-то, было естественно, что на своей планете распоряжаться будет он, но манера Крумелура объяснять все самое важное в последний момент, да и то, если об этом спрашивают в лоб, уже начинала раздражать не только Язона, но и пиррян. А раздраженные пирряне явление очень опасное. Пришлось-таки взять Крумелура за рукав и, отведя чуть в сторону, провести с ним воспитательную работу, дескать, пора бы уж, дружище, разъяснить поподробнее, куда нас тащат, иначе у кого-нибудь могут не выдержать нервы, и Тогда, сам понимаешь... Крумелур понял и любезно сообщил:

- Сейчас я обязательно должен познакомить вас с остальными руководителями планеты Моналои. Видите ли, мы управляем этим миром коллегиально. И хотели бы все впятером поговорить с вами. Если угодно, выдать последние инструкции перед началом ответственной работы.

Он сделал паузу, ожидая какой-то реакции. Пирряне равнодушно молчали.

- Вот поэтому, - продолжил Крумелур, - и пришлось посадить корабль здесь, в самом лучшем нашем космопорту - Томхете. Мы сейчас на полярном континенте. Тут слишком холодно, чтобы жить, но с самого начала колонизации было достаточно удобно размещать некоторые секретные объекты. Здесь же находится по ряду соображений и резиденция нашего правительства. А главное богатство Моналои цветет и плодоносит ближе к экватору на большом и теплом материке Караэли. Туда мы очень скоро и отправимся.

Объяснение получилось неожиданно длинным, но звучало не слишком убедительно. Если на планете действительно катастрофа, почему бы ее руководству не прибыть в полном составе к месту событий. Кажется, так принято повсюду в Галактике. Ну да ладно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Эту простую истину Язон в свое время усвоил прочно и не раз убеждался на практике в справедливости мудрой древней поговорки. В эпоху возрождения галактической цивилизации подобные банальные истины полезно было вспоминать почаще.

Что ж, если здешнее правительство прячется как можно дальше от собственного народа, собственных богатств и собственных бед, значит, так и надо. Спасибо, что хоть предложили познакомиться. А то ведь могли бы просто отвалить денег на финише и, так и не показавшись на глаза, отсидеться где-нибудь в глубоком бункере. Чего не бывает в разных мирах Галактики! Язон уже давно разучился всерьез удивляться всевозможным чудачествам.

А соправителями Моналои и впрямь пришлось общаться в бункере. При резко повысившейся активности сейсмических процессов подобное убежище представлялось несколько неуместным. Однако стремление высшего руководства зарыться в землю, то есть как раз поближе к тем тварям, которые, по их же собственным словам, и терроризируют планету, оказалось еще не самым странным в этом мире.

Роскошная дорога, по которой их везли на весьма быстроходном наземном экипаже, вдруг нырнула в ярко освещенный туннель с белоснежными стенами и, заворачиваясь по спирали, опустилась на добрую сотню метров ниже уровня поверхности. Наконец, притормозив у сверкающих начищенным зеленым металлом ворот, они въехали в огромный зал (павильон? ангар? дворец?). В общем, просторное помещение - красивое, уютное, теплое, полное живой зелени, а свет здесь лился отовсюду еще обильнее, чем в давешнем туннеле.

Оставив машину под деревьями, Крумелур с неизменно сопровождавшими его охранниками сделал всего несколько шагов и остановился у тяжелой на вид двери в шершавой розовой стене, уходившей в высоту и терявшейся там среди перевлетенных ветвей и густой путаницы то ли лиан, то ли проводов. Едва он предложил пиррянам следовать за ним, дверь распахнулась створками внутрь, и охранники впервые оставили своего шефа, замерев у входа, словно в почетном карауле.

Удивительная вещь: на этой планете все охранники были лысыми как коленка! Более того, в космопорту Язон успел заметить немалое число лысых граждан, причем некоторые, особенно те, что посмуглее, казались вообще представителями иной расы. У этих темнолицых Язон с удивлением отметил полное отсутствие волосяного покрова на теле. Не было даже бровей и ресниц - их роль выполняли специальные складки кожи. С такой забавной анатомической особенностью Язон встречался впервые. На всякий случай он поинтересовался у Керка и Меты, не случалось ли им где-нибудь встречать подобных людей.

Конечно, оба они вместе взятые не путешествовали за свою жизнь столько, сколько Язон один, но ведь маршруты их полетов не всегда совпадали, и у пиррян был свой опыт общения с иными расами. Однако Керк лишь помотал головой, а Мета, брезгливо поежившись, заметила:

- Первый раз вижу такие неприятные лица. Они похожи на наших рептилий гекконов, например, или тех же кайманов. - Да хоть на шипокрылов, Мета, улыбнулся Язон. - Ты, главное, стрелять не начни.

Такой разговор произошел у них еще в космопорту, а теперь переговариваться между собой казалось уже совсем неуместным, потому что они вступили в маленькую приемную - специальную комнату, за которой, вероятнее всего, и ждали их пресловутые правители.

Из-за конторки поднялся очередной лысый бугай в несколько странной полувоенной форме, вежливо кивнул всем вошедшим и на хорошем эсперанто спросил:

- Господа, а не лучше ли оставить оружие здесь на время, переговоров?

- Нет, - коротко ответил Керк.

Язон решил добавить:

- Мы даже во время сна не всегда расстаемся с пистолетами.

Крумелур и секретарь в форме зашептались на совершенно непонятном языке.

Язон поклялся бы, что это не шведский, но и не хинди. После чего был вынесен вердикт:

- Проходите.

Обстановка в комнате для переговоров оказалась весьма располагающей к доверительным беседам. Обе высокие стороны, по пять человек с каждой, расселись вокруг овального стола в очень удобных, в меру мягких креслах. Сидеть в них даже долго было не утомительно, но в случае необходимости упругий материал позволял резко вскочить, уходя, например, от удара или, наоборот, атакуя. Никто не собирался, конечно, устраивать драку во время официальной встречи руководителей двух планет. Да и проигрышное это дело - УЧИНЯТЬ перестрелку на чужой, незнакомой территории. Однако для любого пиррянина важной составляющей психологического комфорта всегда Являлась хорошо прикрытая спина и возможность любую секунду принять боевую стойку. Моналойцы то ли заранее знали об этой особенности гостей и постарались сделать им приятное, то ли сами были такими же.

Из образовавшихся в столешнице десяти маленьких люков быстро выплыли высокие запотевшие бокалы.

- Это без алкоголя, - счел нужным пояснить Крумелур.

И беседа началась. Четверо других правителей Моналои отличались от живого, разговорчивого и даже несколько суетливого Крумелура поразительным спокойствием, почти апатичностью. Один был сильно старше - маленький, сухонький, седоватый, гладко выбритый, как и Крумелур. Другой - смуглый, носатый, черноглазый, жгучий брюнет с курчавой шевелюрой и пышными усами. Остальные двое, похожие, словно братья, высокие, плечистые, бородатые блондины - этакие викинги. Они представились, произнесли по несколько вежливых, ничего не значащих фраз, но потом в обсуждении конкретных планов участия практически не принимали, разговор шел, по сути, с одним Крумелуром. Так что пирряне, не привыкшие забивать голову лишней информацией, даже их имена запоминать не спешили. Зачем?

А вообще-то, как это ни странно, никаких принципиально ценных советов или инструкций выдано не было. Целью этого торжественного саммита, во всяком случае первой, главной и вслух объявленной, оказалось оформление некоего совершенно непривычного документа. Ладно бы соглашения, контракта, долгового обязательства - это все пирряне уже проходили, и здесь генеральный договор составили легко и сразу. Но договором дело не ограничилось. Дополнительные бланки, выданные каждому для ознакомления, шапку имели такую: "Подписка о неразглашении". А дальше шел совершенно замечательный текст:

"Я, нижеподписавшийся, обещаю, что обо всем увиденном мною на планете Моналои никогда, нигде и никому не стану рассказывать... настоящим подтверждаю... обязуюсь... меж тем вполне сознаю..."

Формулировки были пространно-корявые, архаичные, мутные какие-то.

"...после того, как я целиком ознакомился с данным текстом и полностью согласен с тем, что предупрежден об ответственности, я не стану возражать против применения к моей персоне соответствующей меры пресечения..."

Дочитав до этого места, Язон не выдержал и спросил:

- Ответственность перед кем? И какие такие меры пресечения?

- Давайте по порядку, - предложил все тот же Крумелур.

То ли он был все-таки главным, то ли считался специалистом по международным делам. Да и с пиррянами уже познакомился - кому ж еще браться за объяснения?

- Я мог бы сказать, что вы станете отвечать перед Межзвездным Судом, перед Лигой Миров, перед Специальным Корпусом. Но не стану. Все это организации достаточно слабо реализуют свои юридические возможности. У нас нет даже надежды на справедливое решение с их стороны. Поэтому мы давно привыкли пользоваться собственными силами безопасности, собственным правосудием, а также руководствоваться собственными представлениями о нравственности и морали. Надеюсь, они не будут сильно расходиться с вашими. И тогда в итоге пиррянам придется отвечать лишь перед собственной совестью и честью.

Завершив свой ответ на такой демагогической ноте, Крумелур помолчал и добавил:

- Но, если вы не подпишете предложенного доку мента; мы скорее всего будем вынуждены расторгнуть уже составленный договор.

Вот это да! Правила игры менялись по ходу игры еще раз, и теперь довольно круто.

Язон обхватил голову руками, а потом начал рефлекторно массировать ладонями виски. Не то чтобы это в действительности помогало мыслительным процессам - просто появилась такая привычка после того, как в очередной раз он бросил курить. Ну а остальные даже и не пытались делать никаких выводов, целиком доверившись Язону, природной изворотливости его ума и богатому опыту выхода из сложных ситуаций. Керк вообще не хотел вдаваться в подробности, содержание дурацких моналойских бумажек волновало его постольку-поскольку. Кто же не знает: если пиррянин слишком глубоко задумывается над чем-то неприятным, то на определенном этапе ему остается только одно - стрелять! А это сейчас было как-то неуместно.

"Давай, Язон, - молча подбадривал его Керк одними глазами, - придумывай что-нибудь. А уж мы подпишем все, что ты скажешь".

- Как минимум, вы пятеро должны скрепить это своими подписями, попробовал Крумелур пойти на компромисс, почувствовав, что пауза слишком затянулась. - Хотя вообще-то у нас железное правило для всех прибывающих на Моналои - обязательная подписка о неразглашении. Ну, это... как на других планетах, скажем, таможенная декларация или справка о психическом здоровье. Да поймите вы! - заговорил наконец Язон. Дело же не в том, сколько человек поставят здесь свои подписи. Хватило бы и двух - моей и Керка. За остальных в этом случае вы могли бы не сомневаться. Дело совсем в другом. Я, к сожалению, не понимаю, с чем связаны такие ваши правила. И это настораживает. Я не люблю, когда меня просят: "Обещай, что ты не сделаешь того, о чем мы тебе скажем потом, когда ты уже пообещаешь". Так не бывает, господа! Я должен вполне отдавать себе отчет, за что именно расписываюсь. Или оставьте за нами право разорвать контракт постфактум.

- Такое право существует всегда и у всякого, - пробурчал Крумелур. - Но мне не хотелось бы записывать его отдельным пунктом в договор.

Иначе получится, что вы сможете оставить себе аванс просто на основании любой ерундовой претензии. Например, наши деликатесы покажутся вам тухлятиной и отравой, а получаемые за них с покупателей деньги - непропорционально большими. Мало ли что, ведь о вкусах не спорят, одно может нравиться...

- Крумелур, - перебил Язон, - не пытайся достать меня, уклоняясь от темы.

Я же просто хочу понять, что у вас там такое делается на теплом и солнечном материке Караэли, если об этом нигде даже рассказывать нельзя. Идет большая война? Ну и скажи прямо! Или там обитают людоеды? Тем более хотелось бы знать об этом заранее...

- Да нет там никаких людоедов, Язон! Что за смешные фантазии?! - обиделся Крумелур. - Вам или хотя бы тебе знакомы вообще такие понятия: коммерческая тайна, режим секретности, суверенные интересы отдельной планеты, принцип невмешательства во внутренние дела? Или вы только о военных тайнах слыхали, а в мирное время, по пиррянским понятиям, никаких тайн не бывает?

- Да и время-то у нас не такое уж мирное, - заговорил вдруг сидящий рядом с Крумелуром другой руководитель планеты. - Вы же видели записи. Мы натурально воюем с иной цивилизацией и просим вас помочь. Вот и все. Крумелур решил расцветить этот тезис.

- Ну, представь себе, Язон, ты вызываешь домой пожарных, а они, прежде чем тушить пожар, лезут к тебе в холодильник, чтобы уточнить, не держишь ли ты в нем чего недозволенного - расчлененных трупов, например, которые и собирался уничтожить с помощью пожара.

Язон просто оторопел от такой буйной фантазии и еще не успел ответить, как Крумелур, увлекшись, выдавал уже следующий пример.

- Или вот: ты вызываешь врача к заболевшей жене, и незамедлительно прибывший лекарь вместо помощи начинает выяснить, кто она, эта женщина. Жена ли она тебе, любовница или ты вообще соблазняешь собственную сестру, и требует на все документов...

- Хватит, хватит, - рассмеялся Язон, - я все понял.

И, включившись в игру, он ответил собственным примером:

- Ну а если случилась какая угодно беда и к вам приезжает полиция? Ведь они станут задавать только те вопросы и совершать только те действия, которые сами сочтут нужным. Разве не так?

Но тут подал голос сидевший в центре худенький седоватый старичок, возможно, самый главный из хозяев планеты, если у них тут имел какое-то значение возраст человека:

- Совершенно верно, господин дин-Альт. Вот мы и хотим, получив ваши подписи, удостовериться, что вызвали к себе спасателей, а не полицию. Когда захотим видеть представителей правоохранительных органов, мы обратимся в другое место. Разве это не логично?

- Вполне, - сдался Язон. - Теперь объясните, какие у вас применяются меры пресечения к клятвопреступникам.

- Да никаких особенных мер, - выждав несколько секунд, небрежно махнул рукою Крумелур.

Остальные его коллеги вновь глубокомысленно замолчали.

- Какие могут быть меры? Естественно, если мы почувствуем в ваших действиях злонамеренность в отношении планеты Моналои, мы попытаемся не выпустить вас отсюда. Вот и все. Как мы В это почувствуем? Ну, есть определенные методы. В любом случае, речь не идет о всякого рода интуитивных и субъективных подозрениях. У нас достаточно специалистов в самых разных областях. Предвижу еще один вопрос. Что будет, если вы решите бесчестно торговать нашими секретами, а мы не успеем вас остановить? То есть вы все-таки вырветесь с планеты. Что ж, бывало и такое. В этом случае могу обещать наверняка: ни с одним из наших многочисленных партнеров вам уже никогда не придется работать. Ну и конечно, как я говорил раньше, вы будете отвечать перед собственной совестью. А это тоже немало.

В последнюю фразу Крумелур постарался вложить второй смысл, нагнав некоторой загадочности. Но все равно было ясно: все он врет, мерзавец. Уж если бизнес поставлен так серьезно, конечно, нарушителей "Подписки о неразглашении" станут искать и попытаются достать где угодно: хоть в космосе, хоть на другой планете. Им непременно объявят настоящую войну. Ну и ладно! Разве пирряне когда-нибудь боялись воевать? Если было за что. Да и не шла пока речь о войне с этими людьми.

Язон вдруг понял: ему предлагают сыграть в совершенно новую, уникальную и страшно интересную игру с постоянно меняющимися правилами. Разве от такого откажешься! Тем более когда в твоей команде - лучшие бойцы Галактики на лучших кораблях, сделанных лучшими мастерами для прославленных флотилий. А против играют то ли иновселенские монстры, что не может не раззадорить любого настоящего игрока, то ли жутко таинственные и хитрые моналойцы с "очень серьезным бизнесом" и более чем серьезными деньгами, что тоже неплохо.

В такую игру стоило играть. И начать ее можно было только по правилам, установленным противоположной стороной. Это как в казино. Когда приходишь туда, нельзя торговаться за цену фишки, нельзя с порога выдвигать требование заменить колоду" карт или упаковку костей. Зато потом, когда игра уже пошла и на кону большие, очень большие деньги... Вот тогда и посмотрим, кто кого. Язон почувствовал необычайный прилив вдохновения и азарта, улыбнулся широко и объявил:

- Мы принимаем ваши условия!

Поднаторевший в дипломатии Керк посчитал своим долгом внести легкие коррективы.

- Только имейте в виду, господа, если договор будет нарушен с вашей стороны, прибывшие сюда корабли пиррянского флота доставят вам массу неприятностей. Разговаривать с нами с позиции силы не позволяла себе, кажется, еще ни одна планета. И вам я этого тоже не советую, а за свои слова пирряне отвечать умеют. Теперь давайте ваши бумаги.

Вроде ничего принципиально нового Керк и не сказал, а все же оставил последнее слово за собой. Это было нелишним в сложившейся ситуации. Тем более что моналойцы нисколько не обиделись на резкий тон, видать, привыкли к подобному общению. Крумелур, слушая седого пиррянского вождя кивал так же истово, как и по ходу язоновских финансовых требований. Мол, пожалуйста, пожалуйста, если что не так, братцы, ответим по всей строгости. Мол, мы не дети, говорю же вам, серьезным бизнесом занимаемся...

- У нас на борту двадцать четыре человека, - сообщил Керк. - Значит, еще девятнадцать экземпляров, пожалуйста. И мы вам их мигом заполним. А теперь можно, наконец, услышать хоть несколько слов о дальнейших планах?

- Разумеется, разумеется, - охотно откликнулся Крумелур. - На материк Караэли мы все полетим на легких катерах и универсальных шлюпках. Там негде сажать большой корабль. Думаю, для вас логичнее всего будет оставить минимальную команду на корабле и только в случае крайней необходимости задействовать главные мощности крейсера. Такова схема действий для начала. А ваши следующие корабли со специальным оборудованием мы примем здесь же в Томхете, как только они выйдут на связь. Хорошо?

- Хорошо, - сказал Язон. - Тогда давай не терять времени. Ты сам полетишь с нами? Или твоя миссия закончена, и не пристало такому большому начальнику лазить в самое пекло?

- Да нет у нас тут никаких больших начальников! - рассердился Крумелур. Есть просто хозяева - вот мы, пятеро. И если случается серьезная беда, хотя бы один из нас должен заниматься этой проблемой лично. Именно в самом пекле. Никому другому доверить нельзя. Понимаешь?

- Понимаю, - кивнул Язон. - Ну а эти, лысые, опять с тобою полетят?

- Конечно, - сказал Крумелур. - Впрочем, о лысых будет отдельный разговор. Только давай чуть позже. Я сейчас останусь на короткое закрытое совещание, а вас доставят обратно на корабль. Отдохните, перекусите, приготовьтесь к высадке в экваториальном поясе. Сами понимаете, перелет займет не больше часа. Планетка у нас хоть и земного типа, а по диаметру раза в два меньше. Маленькая планетка. Недорогая, - добавил он зачем-то, помолчав, и незаметным глазу движением включив механизм дверей.

Тут только дурак мог бы не понять: аудиенция закончена.

ГЛАВА 6

- С кем воевать-то будем? С монстрами или с людьми? - поинтересовалась Мета.

Язон посмотрел на нее с уважением, даже с восторгом.

- Ты прямо мысли мои читаешь!

- Нет, - возразила Мета, - мысли я не читаю, в лучшем случае чувства. Но главное, они мне все жутко не понравились: и эти шведы внешне благопристойные, и эти темные без ресниц и бровей, а уж про лысых мордоворотов я и не говорю.

- Надо же! - изумился Язон. - Вроде тебе всю жизнь нравились сильные мужчины.

- Сама на себя удивляюсь, - согласилась Мета. - Но понимаешь, я всегда любила бойцов. А эти... - она замялась, - ...эти - рабы.

- Почему так думаешь? - быстро спросил Язон.

- У них глаза преданные, как у собак. И глупые, как у моропов. - А ты права, - улыбнулся Язон. - Интересное наблюдение.

Они уже почти все подготовили к отправке и ждали Крумелура и его гвардейцев с минуты на минуту. Моналойский лидер сообщил, что выезжает. На "Конкистадоре" решено было оставить Дорфа, Лизу и еще троих им в помощь для нормального поддержания в боевой готовности всех систем огромного звездолета. А на Караэли отправились тремя суперботами, набитыми под завязку всевозможным оружием, спецоборудованием и приборами. Загрузили некоторые и совершенно немыслимые вещи. Например, сверхпрочные мономолекулярные нити, особые перчатки, крюки и костыли из арсенала альпинистов - горы все-таки! Большой набор химических ядов и противоядий - экзотические растения все-таки! Термостойкие сети, клетки, капканы - вдруг какой-нибудь простодушный монстр попадется! Ну а дальше шла уже не экзотика. Все мыслимое оружие, какое можно укрепить на себе, а также на консолях легких кораблей. Универсальные шлюпки для местных перелетов. Большой запас жидкого гелия. Мощнейшие ядерные генераторы. Гравимагнитные компенсаторы. Всевозможные излучатели с тонкой модуляцией для так называемого ювелирного воздействие на биологические объекты... И так далее, и тому подобное. Кто мог знать, что именно вдруг понадобится? Уж лучше что-нибудь лишнее прихватить, чем сломя голову нестись обратно на крейсер за забытыми вещами.

Наконец Крумелур объявился, и непосредственно перед стартом между ним и Керком состоялся крайне забавный разговор. Моналоец просил пиррянского вождя погрузить на головной супербот средних размеров коробку, хранившую в себе нечто. Крумелур вновь выражался околичностями и загадками, объясняя, что упаковка будет раскрыта, как только он сделает необходимое предисловие, иначе, мол, существует опасность неадекватное реакции. А Керк категорически отказывался взлетать с неизвестным грузом на борту.

- Да нет там ничего страшного! - уверял Крумелур. - Никакого секретного оружия! Просто, если увидите содержимое раньше времени, решите, что я сошел с ума.

Керк оставался непреклонен. Пришлось немного отложить старт, и Крумелур приступил к разъяснениям.

- Короче. Все коренные жители Моналои по ряду специфических природных причин абсолютно лишены волосяного покрова на теле. Они настолько привыкли к своей идеально гладкой коже, что всех людей, покрытых волосами, воспринимают примерно как мы обезьян. Например, здешних макадрилов. Моналойцы называют нормальных волосатых людей шерстяными. И отношение к ним в зависимости от уровня интеллекта может быть следующим: не считают вас за людей вовсе, ненавидят животной ненавистью, испытывают непреодолимое отвращение или просто немножко брезгуют, но сдерживаются. Поэтому все колонизаторы, вынужденные общаться с аборигенами, либо обриваются наголо, что, кстати, не является худшим вариантом в здешнем жарком и влажном климате, либо надевают на голову вот эти искусственные лысины, то есть такие пластиковые шапочки, плотно прилегающие и практически сливающиеся с кожей лица. Теперь открывайте коробку и можете примерить. Кому не понравится - милости просим, брейтесь, только тщательнее, пожалуйста.

Содержимое коробки действительно выглядело не слишком аппетитно. Больше всего это напоминало не шляпный магазин, а трофеи охотников за скальпами, сваленные в одну кучу. Была такая традиция у некоторых племен на диких планетах - сдирать кожу с головы побежденного врага. Правда, у здешних изуверов все жертвы попадались исключительно лысые, если, конечно, предположить, что перед Язоном действительно лежали скальпы. А вообще-то шапочки делались с умом, надевались легко и выглядели пристойно. Только поначалу было уж очень смешно.

- Женщин это тоже касается? - в ужасе спросила Мета.

- Ну, разумеется, - развел руками Крумелур. - У них все женщины лысые. Абсолютно. Между прочим, это даже красиво, - добавил он. - Все зависит от того, кто к чему привык.

- Давайте вашу шапочку, - проворчала Мета.

Ясно было, что брить себя наголо гордая красавица-амазонка никому не позволит.

- А если мы все-таки появимся перед ними в шерстяном виде? полюбопытствовал Язон.

- Могут быть неприятности, - Крумелур даже скривился, словно от боли. Большие неприятности. Я, кажется, уже пояснял, как здесь относятся к "шерстяным".

- Прости, - не понял Язон, - но там, в космопорту, темнокожие лысые граждане запросто ходили среди светлых и волосатых.

- Э, Язон! - улыбнулся Крумелур. - То были совершенно особенные люди, прошедшие специальную подготовку Уж ты мне поверь. А подавляющее большинство обыкновенных коренных моналойцев ведет себя именно так, как я рассказывал, т"

- Ну и каким же образом вы уживаетесь друг с другом? - недоуменно поинтересовался Арчи, уже примеривший на себя лысину и вполне довольный результатом. - Есть еще более важный вопрос: как удается управлять людьми, ненавидящими своих хозяев по определению?

- Здесь нет никакого противоречия. У нас довольно сложная социальная структура, но в ней каждому отведено четкое и довольно постоянное место. Коренные моналойцы - это фермеры, то есть владельцы мелких сельхозугодий, и султаны - владельцы сельхозугодий крупных. А также именно аборигенов набирают на ответственные должности в Караэльскую аграрную компанию и в цеха завода по переработке фруктов. Над всеми султанами стоит эмир-шах, назначаемый из числа местной элиты и входящий на правах совещательного голоса в Высший Совет планеты, с которым вы сегодня познакомились. Наконец, следует пояснить, что основной рабочей силой на Моналои являются шерстяные, то есть немоналойцы, доставляемые сюда из различных миров Галактики. Но эти шерстяные индивидуумы имеют совершенно особый статус. Это - преступники, которые, согласно межзвездным соглашениям, отбывают у нас наказание. Они здесь на исправительных работах. И некоторые исправляются, - добавил он со странной интонацией, отчего вся последняя информация понятнее не стала.

- Так мы попали на планету-тюрьму! - воскликнул Язон. - Интересное откровение.

- Ну, это не совсем так, - обиженно возразил Крумелур. - Помимо плантаций, где трудятся отбывающие наказание, у нас много свободных фермерских хозяйств. И вообще, использование почти бесплатной рабочей силы - просто наш маленький экономический секрет. Этот метод не раз и не два применялся в истории человечества и неизменно давал высокие результаты. Мы не видим в подобной практике ничего предосудительного, более того...

Никто уже толком и не слушал Крумелура. Разве что Язон. Остальные занимались своими обычными делами. Ведь старт, разумеется, дали, как только инцидент был исчерпан. И полет начался. С шапочками все быстро смирились, только давно и основательно облысевший Стэн все никак не мог решить, носить ли ему этот головной убор или все-таки напрочь сбрить остатки волос. Оказалось, что, решая свою дурацкую проблему, он тоже достаточно внимательно слушал Крумелура и теперь, подумав, спросил:

- Значит, без этих лысин нас примут за беглых преступников, будут ловить, а потом заставят работать. Так, что ли?

- Ну, не совсем, - замялся Крумелур, - ведь с вами вместе буду я и мои люди. К тому же вы хорошо вооружены. Но зачем же вводить кого-то в грех, зачем вообще устраивать путаницу и смуту в душах местного населения. Это такие замечательные, веселые люди! Старайтесь вести себя с аборигенами спокойно, естественно, выучите пару-другую слов на их несусветном наречии. Я в свое время не поленился, выучил моналойский прилично, и теперь мы легко общаемся.

- Они у вас тут дикари, что ли? - неожиданно спросила Мета со всею пиррянской прямотой, вовсе не желая, впрочем, обидеть Крумелура.

Тот, кажется, понял правильно, но все же, поморщившись, отчеканил в ответ сухо и холодно:

- Они совсем даже не дикари. К вашему сведению, моналойцы давно и основательно приобщились ко многим благам цивилизации.

- Очень хорошо, - постарался смягчить ситуацию Язон. (Смешно ввязываться в спор, к которому ты явно не готов.) - Пусть так. Просто ты сам, Крумелур, говорил о них как-то очень странно. Конечно, мы на все посмотрим своими глазами и все постараемся понять.

- А вот на все смотреть как раз и не надо, - поправил Крумелур. - Ваша задача здесь обнаружить высокотемпературных монстров и уничтожить их, чтобы мы снова могли нормально работать. Вот и все. Если попутно вы увидите что-нибудь интересное и не сумеете понять, что это, я вам охотно объясню. Разумеется, без права распространения информации за пределами Моналои. Помните о подписке. Ну а водить экскурсии по планете я не нанимался. Вам полагается знать о ней ровно столько, сколько необходимо для работы.

"Что ж, и сейчас ты прав, Крумелур, - подумал Язон. - Однако в этой игре наши главные ходы и главные козыри впереди. Дай только срок"

Они уже подлетали к тому самому месту, которое хорошо помнили по фильму, просмотренному еще в космопорту имени Велфа на Пирре. Суперботы шли на бреющем полете, очень близко к земле. Так требовалось по каким-то местным законам. И теперь уже отлично стали видны страшные каменные реки застывшей лавы, унесшей совсем недавно столько жизней и изувечившей столько плодородных полей.

- Люди больше не работают здесь, - констатировал Керк.

- Да, - подтвердил Крумелур. - Так что шапочки можете пока не надевать. Я дам сигнал, когда будет необходимо. А теперь приступайте. Я, кажется, забыл представить вам: во втором корабле сидит штатный сейсмолог Высшего Совета Моналои. По ходу дела задавайте ему любые вопросы.

После посадки особенно оживился Арчи - наконец-то начиналась интересная работа. Впрочем, и старый Бруччо тоже повеселел. Он готовился подключить все свои профессиональные навыки к изучению здешней биосферы. Керк, наоборот, загрустил. Стэн призадумался. Мета откровенно заскучала. Не видно было ни врагов, ни вообще хоть какого-то намека на внешнюю угрозу. А Язон напрягся. В игре не бывает момента опаснее, чем тот, когда все вокруг будто дышит спокойствием. Поэтому он спрыгивал с трапа катера на обугленную почву Моналои, ожидая любых, самых ужасных неприятностей. С голубого неба, из зеленой высокой травы, со склонов гор, из карманов крумелуровских головорезов - откуда угодно!

ГЛАВА 7

Сотник Фуруху очнулся в тесном помещении и долго вспоминал, что же с ним было такое. Нет, корни вокруг запястьев не намотаны, да и решеток на окнах не видать, и свет через стекло яркий льется - значит, не подвал, не тюрьма.

Но почему здесь никого нет? Дверь закрыта, тишина... И очень трудно припомнить, как он сюда попал. Голова словно сырой травой набита.

Фуруху сложил губы трубочкой и стал шумно выдувать воздух, будто хотел просушить что-то. Наверно, свои мозги, превратившиеся в эту странную мокрую траву. И, как это ни удивительно, "просушка" подействовала. Сначала он вспомнил, кто он и как его зовут, потом - очень ярко восстановил в памяти солнечный жаркий день. Свинцовые тучи на горизонте, приближение грозы, бесноватый фруктовик, кричащий свои немыслимые фразы на ломаном моналойском вперемешку с загадочными и страшными именами. Ну хорошо. Дальше-то что? Дальше, похоже, он потерял сознание, и начался бред, сон, видения.

Взрывались горы, текла горячая жижа, гибли люди, горело все вокруг, терренгбили перемалывали гусеницами фруктовиков и корзины с суперфруктами. А его почему-то спасли. Подкатил шикарнейший снаббус, Фуруху туда втащили и... И что? Он снова проснулся. В таком случае когда же начался этот сон или бред? Может, он и теперь спит? Во несуразица-то какая!

Все эти путаные мысли были прерваны появлением во внезапно распахнувшихся дверях персонального охранника султана Азбая. Фуруху не помнил его имени, но в лицо узнал мгновенно - не раз приходилось общаться.

- Доверенный сотник Фуруху, - торжественно объявил тот, держа на чуть вытянутых вперед руках непонятный тючок, обернутый желтоватыми листьями авахаги, - именем эмир-шаха Зульгидоя-аль-Саххэта тебе присвоено звание персонального охранника султана Азбая. Получи форму и быстро переоденься. Через пять минут тебя ждет в своем кабинете начальник охраны - хухун Бубуру. Это по коридору до конца и направо. У меня все.

Он бросил сверток на постель Фуруху и, щелкнув деревянными подметками, вышел.

"Ну, вот и свершилось!" - подумал Фуруху, в нетерпении срывая ритуальные желтые листья. И как он сразу не сообразил, что это!

За полминуты до назначенного времени бывший сотник стоял перед дверью своего нового шефа и робко постукивал костяшками пальцев. А разговор-то вышел не то чтобы неприятный, но какой-то уж слишком неожиданный. Поздравление прозвучало предельно коротко, инструкции по части прямых обязанностей ведено было получить у командира отряда, а самому высокому начальнику Фуруху понадобился не как новый персональный охранник, а как бывший доверенный сотник, как непосредственный свидетель событий, происшедших на плантации.

Бубуру попросил вспомнить по порядку и как можно подробнее абсолютно все, что надсмотрщику с его вышки довелось наблюдать вчера. (Ну, наконец-то ему сообщили, что это было вчера!) И Фуруху принялся рассказывать. Очень старательно, в мельчайших деталях. Утаил лишь одно - как наблюдал за красивой самкой фруктовика и вожделел. Да и кому это интересно? Тем более теперь. Когда добрались до бесноватого, Бубуру стал особенно внимателен, записал что-то на листке бумаги, лежавшем перед ним на столе, и, дослушав признания Фуруху до самого конца, вновь вернулся к этому главному моменту.

- Ты действительно помнишь каждое слово, которое выкрикивал тот фруктовик?

- Действительно, мой хухун.

- И даже те слова, которые не понял по смыслу, тоже помнишь?

- Очень точно помню, мой хухун. Повторить? - спросил он с известным трепетом, словно от произнесения загадочных слов вслух могло произойти действительно что-то страшное.

- Нет, не надо, - неожиданно строго ответил Бубуру, и у Фуруху точно камень с души упал.

А Бубуру вдавил пальцем желтый кружок в середине стола и прошелестел подобострастно в решетку большого переговорника:

- Мой султан! Ваш недостойный хухун Бубуру имеет сказать нечто важное.

- Говори, - вальяжно распорядился султан Азбай.

Фуруху хорошо знал этот голос, особенно раздающийся из переговорника.

- Мой султан, этот человек помнит все слова и может произнести их в точности.

- Отлично, - проговорил Азбай. - Вели доставить его ко мне.

"Вот это да! - думал Фуруху, пока шагал по коридору в сопровождении двух дюжих парней, каждый на полторы головы выше его, а ведь Фуруху и сам не коротышка. - Вот это да! Как же теперь вести себя? Сразу все рассказать или прикинуться, что вдруг забыл? Ведь для них там наверху очень важны таинственные слова. Может, его, недостойного Фуруху, и самому эмир-шаху представят? Надо только лиану потянуть. А то вот так сразу выложишь все, скажут тебе "спасибо" и - пинком под зад, обратно на плантации. А там сейчас жарко, противно и даже страшно. Нет, надо быть похитрее, раз уж такое дело завертелось!"

Они вышли из караулки на свежий воздух, и Фуруху понял, что все это время находился внутри высокой стены, окружавшей стеклянный дворец султана Азбая. Дворец был и впрямь хорош, и бежал к нему твердый серый ручей, на который все трое немедленно ступили, запросто, как на обычную тропинку. И ехали все быстрее и быстрее, почти со скоростью терренгбиля. Твердая бегущая дорожка неприятно напомнила Фуруху потоки горячей жижы со склонов гор. Он видел тогда, как, попадая в воду, потоки эти быстро застывали и становились такими же серыми и твердыми. Он отогнал от себя никчемную страшную мысль и вновь принялся думать о приятном - о своей будущей судьбе, о том, как бы не поддаваться внешнему течению событий и попробовать самому схватить за глотку птицу-удачу.

А султан Азбай оказался в своих покоях не один. Впрочем, двух полуобнаженных девушек-наложниц он легким движением руки отправил прочь, как только в дверях появились гигантские парни с новоиспеченным охранником Фуруху посередке. Но у широкой постели, где среди расшитых камнями и золотом подушек возлежал султан, остался сидеть на резном стуле толстенький, маленький и очень светлокожий человечек в черном глухом костюме. Этот его совершенно идиотский облегающий наряд смешно контрастировал с роскошными кремовыми складками легкой туники Азбая.

Султан еле заметно кивнул, приветствуя вошедших, которые, в свою очередь, все трое резко согнулись пополам в ритуальной попытке коснуться лбом пола. Фуруху с удивлением отметил, что обоим его спутникам это удалось в буквальном смысле и без особого труда. Он позавидовал про себя и сделал вывод, что в ходе тренировок и сам быстро обучится подобным трюкам, раз надо.

Затем сопровождавшие пододвинули Фуруху резной стул с высокой спинкой, в точности такой же, как у светлокожего гостя, и покинули покои султана. Светлокожий представился:

- Помощник султана Азбая по вопросам безопасности Свамп.

"Странное имя, - подумал Фуруху, - прямо не моналойское какое-то".

А потом заметил, что в Свампе есть нечто еще более странное. Голова у него имела не совсем нормальную форму - яйцевидная, утолщающаяся кверху, а кожа на лице хоть и светлая, но неровная, рыхлая, ноздреватая. Но самыми ужасными были его редкие длинные шерстинки вокруг глаз - ну прямо как у фруктовиков. Фуруху сделалось противно, однако он постарался скрыть свои чувства и вообще сделать вид, что ничего не замечает, да и не смотрит вовсе на лицо помощника Свампа. Какая ему разница вообще, кто это? Персональный охранник Фуруху прибыл к своему султану по его личному распоряжению. Вот.

Он примерно это и произнес вслух, поднявшись со стула, чтобы окончательно отвлечься от неприятных и опасных мыслей.

- Садись, Фуруху, - велел ему Азбай и продолжил (сразу, с места в карьер): - Если ты помнишь слова, которые кричал бесноватый фруктовик, повтори их сейчас вслух. Громко и четко.

И Фуруху повторил. Не подчиниться султану было выше его сил. Какие уж там хитрости!

"С кем ты собирался тянуть лиану? С самим султаном Азбаем? Смешно, Фуруху. Ты просто еще мальчишка", - сказал он себе чуть позже, когда уже появилась возможность проанализировать происшедшее.

А тогда он повторил жуткие слова вслух, и ничего не произошло. Гром не грянул. Горы не взорвались вновь, плюясь жидким пламенем. Мир не исчез. И даже люди, сидевшие напротив, не совершили никаких резких движений.

Впрочем, султан почти сразу обратился к Свампу на абсолютно неведомом Фуруху языке. И Свамп ответил. Чудно так! Ну прямо будто макадрилы перекликаются в зарослях айдын-чумры по вечерам. Потом начальники опять перешли на нормальный моналойский.

- Я должен связаться с эмир-шахом, - проговори Азбай.

- Свяжись, - не возражал Свамп. - Но в действительности намного важнее передать эти слова фэдерам.

Фуруху плохо понимал, о чем они говорят, и все сильнее укреплялся в ощущении, что слышит нечто, не предназначенное для ушей простого охранника. Зачем же тогда они перешли на моналойский? Еще убьют после, чего доброго!

Но пока разговор с Фуруху был явно не окончен.

- Ты прав, - сказал Азбай Свампу. - Пусть фэдеры пока подумают. А эмир-шах, конечно, дерзнет посоветоваться с духами и тенями Алхиноя, но это ему придется сделать несколько позже.

И он бросил Свампу свой переговорник. Свамп потыкал кривым пальцем в маленькие кнопочки, услышал невнятный отзыв и заговорил на знакомом языке, которым часто пользовались охранники. Можно было даже понять отдельные слова. Наконец помощник султана протянул переговорник Фуруху и попросил:

- Повтори все те же слова еще раз. Я боюсь ошибиться.

- Слушаюсь и повинуюсь, мой хухун, - рапортовал Фуруху, невольно вставая и вытягиваясь по привычке в струнку.

Свамп беззлобно улыбнулся при этом обращении. Очевидно, его ранг был выше или таких странных помощников султана с шерстью вокруг глаз принято было называть как-то совсем иначе. Но откуда ж Фуруху знать? Он же здесь совсем новенький.

Он еще раз отбарабанил свой текст, словно глупая говорящая птица папегойя. И еще раз ничего не случилось. Слова даже перестали казаться ему страшными. В конце концов, чего он в самом деле вокруг них наворотил? Просто день вчера был такой неудачный: погода тяжелая, ужасы всякие с гор, да еще эта самка очумительная... Вот и стало у него с головой не в порядке. А теперь уже все нормально, все хорошо, а будет еще лучше...

Но оказалось, что не все хорошо. Пока Фуруху так благостно рассуждал про себя, Свамп общался с кем-то опять на своем макадрильском языке. И результатом этого общения стал новый вопрос:

- А ты уверен, Фуруху, что того бесноватого фруктовика забили палками именно до смерти?

- Уверен, - ответил Фуруху.

И тут же растерялся. Во-первых, он не понял, откуда Свамп вообще знает, что говорил Фуруху, а чего не говорил. Ведь его же не было в кабинете хухуна Бубуру. А во-вторых, у него разом пропала вся давешняя уверенность. Конечно, он видел окровавленное тело в грязной воде, видел, как оно бултыхнулось туда, даже вроде бы пузыри заметил... Хотя дет, пузыри, скорее всего примерещились. Да, он знает, что после таких ударов кусачими палками выжить еще никому не удавалось, но это, так сказать, умозрительное рассуждение, и оно было Свампу совершенно неинтересно. Противный толстячок все допытывался, не фиксировал ли кто-то всерьез момент гибели бесноватого фруктовика. Например, отрезал ли ему кто-нибудь голову? Втыкал ли палку в глаз? Держал ли в воде достаточно долгое время? Нет, ничего такого Фуруху подтвердить не мог. В душе он оставался уверен в неизбежной кончине забитого фруктовика, но доказать это сколько-нибудь убедительными фактами, как выяснилось, был не в состоянии.

И тогда Свамп счел нужным сказать:

- Понимаешь, сотник, не нашли мы тела того бесноватого. Вот в чем беда. А раз тела нет, значит, жив он. Вот в чем беда, сотник, - повторил он в задумчивости еще раз.

"О превеликий эмир-шах! Зачем же он называет меня сотником?! Неужели я снова разжалован за то, что упустил этого бесноватого?! Но откуда я мог знать? Откуда?!" - Фуруху чуть не прокричал все это вслух, так его распирало от обиды.

- Ты ни в чем не виноват, персональный охранник, - сказал султан Азбай, словно читая его мысли. - Ты просто постарайся сейчас припомнить. Очень постарайся. Не видел ли ты, как тот бесноватый, скажем, вылезал из воды или шел куда-то? Было бы очень хорошо, если б ты вспомнил...

Фуруху и сам понимал, что это было бы очень хорошо. Но он ничего такого не помнил, а врать боялся.

Чтобы помочь, ему показали цветные картинки с изображениями разных людей и фруктовиков. Он должен был узнать среди них того, кричавшего. Он узнал. Но легче от этого не стало.

- Все совпадает, - вздохнул Свамп.

- Да, - совсем коротко кивнул султан.

И они оба надолго замолчали.

Потом Азбай спросил Свампа. Откровенно, по-моналойски (да и чего было темнить, когда он на Фуруху пальцем показывал):

- Этого куда?

- Пока под замок, - жестко распорядился Свамп. - В хороших условиях, но под замок. От греха подальше.

Султан еще раз кивнул. Молча. Возражений не последовало. И Фуруху аж присвистнул про себя: "О превеликий эмир-шах! Кто же тут главный? Султан или его помощник?"

Никто ему, конечно, на такой вопрос не ответил бы. И подозрения зародились капитальные. Страшненькие, можно сказать, подозрения. Наверно, Фуруху был все-таки слишком умным для своей работы. И правильно его под замок убирают. Опасным он становится человеком, общественно опасным - так это, кажется, называют. Слишком много знает всего, слишком хорошо понимает!..

Снова вызвали охранников и повели его через роскошный двор султана Азбая, только теперь не к стене, а в другую сторону - к маленькому домику на берегу искусственного пруда. Помощник Свамп с ними вместе пошел и всю дорогу объяснял Фуруху, что его никто не собирается наказывать, просто на планете сейчас очень сложная обстановка, считай, война началась, особое положение, поэтому и требуется соблюдать жесткий режим секретности.

"Вот оно как! - думал Фуруху. - Наверное, этот большой человек и вправду не желает ему ничего плохого, хотя и неприятен на вид, на фруктовика переодетого и побритого похож. Помню, помню, ребята рассказывали, что фруктовика посредством бритья можно избавить ото всей его шерсти, и тогда он выглядит почти как человек. Вот только вокруг глаз почему-то они не бреются. Да впрочем, у них ведь и глаза какие-то не такие..."

Думал, думал Фуруху и додумался до того, что не все фруктовики дикие, как звери, а есть еще другие - ученые, воспитанные, облеченные властью. И вот они-то, похоже, и крутят всеми султанами, прикидываясь, что сами тоже люди. А возможно... (От такого предположения аж дух захватывало!) А возможно, они уже самому эмир-шаху приказывают, если действительно умеют на небесных кораблях летать и с людьми на других планетах общаться.

Если б кто его мысли сейчас прочел, убили бы сразу. Понятное дело. Однако мыслей этот замаскированный фруктовик Свамп читать, конечно, не умел. А насчет того момента, когда он начал утешать новоиспеченного охранника, беспокоиться особо не стоило. У Фуруху тогда и страх, и обида, и отчаяние - все на лице отразилось, как в зеркале.

Меж тем они подошли к домику на берегу пруда, то есть к месту, где, очевидно, и надлежало теперь коротать дни Фуруху. Свамп, отпустив стражу, повторил еще раз:

- Придется тебе пока посидеть здесь под присмотром, но не как преступнику, а как источнику ценной информации. Вот только утрясется все, и окажешься на свободе. Будешь верой и правдой служить султану Азбаю. Ты молодой, сообразительный, запросто дорастешь и до личного охранника эмир-шаха. А дальше... Дальше узнаешь, какие еще должности бывают. Пока тебе это не нужно. Да, кстати, - добавил он напоследок, - в твоем новом жилище есть много вкусной еды и большой бочонок с чорумом, чтобы ты не скучал. Если попросишь, один из охранников может сыграть на гынде. А ближе к ночи мы пришлем тебе самку фруктовика.

Фуруху совсем уж было собрался сказать: "Спасибо, мой хухун!" Но от последних слов так растерялся, что буквально прикусил язык. Про "спасибо" напрочь забыл, к счастью, вместе с обращением "хухун", и еле выдавил из себя:

- П-п-почему именно с-самку фруктовика? Вы что, з-з-знали, что я об этом мечтал?

"О превеликий эмир-шах! Кто ж меня за язык тянул со вторым вопросом? Вот ведь попался, как мальчишка! Но сил уже не было сдержаться. Ведь только что подумал: никто из них мыслей читать не умеет, даже этот всезнайка, а тут раз! - Свамп и прочел. Значит, все. Сдаваться пора. Чистосердечное признание облегчит вашу участь..."

Однако Свамп миролюбиво улыбнулся, как-то по-своему истолковывая слова Фуруху, и ответил сквозь смех:

- Вот чудак-человек! Кто ж об этом не знает! О самках фруктовиков все мечтают, потому что они в постели намного интереснее наших женщин. Все, некогда мне. Будь здоров, сотник! То есть, тьфу, извини, конечно, персональный охранник. Счастливо отдохнуть!

И помощник султана не оглядываясь зашагал по твердой бегущей дорожке.

"Зачем по ней шагать? - мелькнуло в голове у Фуруху. - Она же и так быстро едет".

Потом он, рассеянно оглядывая комнату за комнатой, познакомился со своей роскошной тюрьмой. Ему очень понравилась широкая мягкая кровать и крепкие лавки из сарателлы вокруг стола, на котором громоздился необъятный бочонок чорума и две кружки. Еще больше ему понравились морозный шкаф для хранения пищи, весь полный фруктов, овощей и орехов, отличная купальня и удивительно остроумно сделанное отхожее место. Он быстро сообразил, что здесь, как и в купальне, следует время от времени выпускать из стены текучую струю. Лишь обозрев несколько раз все это великолепие, он слегка пообвыкся, успокоился и смог приступить к еде. Чорума, конечно, выпил изрядно. Наконец лег на постель, подавшуюся под спиной, как весенний мох, и невольно задумался: что же такое происходит? С ним, с султанами, с их помощниками, со всей планетой. Мысли текли легко, плавно, даже весело. Но вдруг, словно порыв ветра, налетела ужасная тревога и смешала все. Загадочные слова почему-то обеспокоили его еще сильнее, чем прежде.

Фуруху встал, выглянул в окошко, убедился, что охранник стоит далеко и слышать ничего не может, потом подошел к зеркалу и, глядя самому себе в глаза, тихо, но медленно и внятно проговорил еще раз те самые непонятные слова, из-за которых он и оказался здесь:

- Найдите Язона дин-Альта. Скажите, все это сделал Теодор Солвиц.

ГЛАВА 8

Лаву в разломах изучали долго и нудно. Среди пиррян не было штатного сейсмолога, так что в теории все они, даже слегка поднатаскавшийся дорогою Язон, уступали моналойскому специалисту, но чисто практически каждый пиррянин был более чем хорошо знаком и с порядком действий во время извержения, и со следами, которые оставляет кипящая магма, разрушая поселки, уничтожая шахты, возвращая недрам уже добытую нелегким трудом металлоносную породу. А сколько островов в океане Пирра было потоплено или вновь создано заново именно благодаря вулканам! В общем, пирряне могли иной раз не суметь сформулировать так четко, что произошедшее на Моналои извержение было именно эффузивного типа с некоторыми элементами эксплозивного характера, но то, что горы здесь не столько взрывались, сколько истекали горячей и очень жидкой лавой, - это они видели невооруженным глазом и сразу. Точно так же спасатели, прибывшие из Мира Смерти, запросто могли перепутать виды и формы брекчий, то есть застывших наслоений глыб, но никогда в жизни не наступили бы на начавшую твердеть лавовую корку, если сохранялась еще хоть малейшая опасность провалиться сквозь нее в огненный поток.

Моналойский сейсмолог с внешностью университетского профессора почтенных лет долго водил всех интересующихся вдоль разломов и остекленевших лавовых рек, размахивал руками и без устали сыпал специальными терминами, не удосуживаясь порою разъяснять их смысл:

- Вот вам типичный пример пахоэхоэ...

А эта корка типа "оа" ясно говорит нам о том, что температура лавы не превышала девятисот градусов...

Пожалуйста, взгляните вот на те конусы разбрызгивания, они же просто как из учебника геологии!..

А теперь попрошу вас обратить внимание на бомбы и лапилли вон в той древней кальдере...

Собственно, он и не ждал от пиррян никаких ответов, он разговаривал сам с собою. Точнее, даже не так - он вел экскурсию по любимому музею, умилялся на знакомые экспонаты, радовался встречам с ними, как со старыми друзьями, упивался собственными знаниями. В общем, толку от него было мало. Язон, правда, старался соответствовать и пару раз ввернул несколько словечек, как это принято у вулканологов, на гавайском языке. Однако услышан не был, и в итоге, не выдержав, задал прямой вопрос:

- Уважаемый, все это безумно интересно, но вы бы лучше сказали нам, когда ожидается следующий всплеск сейсмической активности.

Старик ученый от такой наглости замолчал, словно выключенный передатчике, задумался на несколько секунд и вдруг, вовсе не обидевшись, смиренно сообщил:

- Мы просчитали вероятность с учетом огромного числа факторов и пришли к выводу, что очередного извержения следует ждать примерно через три-четыре дня. До этого все должно быть тихо.

- Добрая информация, - похвалил Язон. - А вот скажите тогда, эти подземные монстры не могут спровоцировать извержение раньше ваших научно рассчитанных сроков?

- Ну, если учесть, что мы недостаточно осведомлены о природе названного вами феномена, - солидно начал сейсмолог, - то логично было бы предположить следующее. Любезные вам монстры способны на все. Однако результаты наших наблюдений, обобщенных статистически, показывают: до сих пор именно монстры шли на поводу у вулканов, а не наоборот. Посему уж три-то денька придется нам выждать, господа. Так я полагаю.

Удивительно мило разговаривал этот ученый, приятно было побеседовать. Но, с другой стороны, изъяснялся он невыносимо длинно, а у пиррян - дел невпроворот. Три дня до извержения - разве это срок?

"Только бы ребята успели со своим жаропрочным оборудованием! - думал Язон. - Иначе даже не представляю, что делать. Впрочем, все равно надо взглянуть на этих монстров заранее, хоть одним глазком".

Язон надеялся, что такое возможно, и сказал сейсмологу:

- Я вот вижу, главный ваш вулкан продолжает куриться. Как вы его называете?

- Гругугужу-фай.

- Это слишком длинно, - пожаловался Язон. - Можно просто Фай?

- Можно, - ответил сейсмолог, - но это будет крайне нелепо. Фай по-нашему и означает "вулкан".

- А-а-а, - протянул Язон. - Ну, тогда я буду говорить просто "Гру". Так вот ваш Гру смотрит в небо открытым жерлом. Значит, поднявшись в воздух, мы сумеем заглянуть ему в кратер и увидеть жидкую лаву. А где лава, там и монстры, или я не прав?

- Скажем так, не совсем, - осторожно заметил сейсмолог. - Но шанс увидеть этих существ у вас есть. Дерзайте, молодой человек. Лично я с вами не полечу, стар уже. А разрешения подите спросите у господина Крумелура. Вон он стоит рядом с кораблем.

- Какое разрешение? Вы что, серьезно? Думаю, с этим проблем не будет.

Иначе зачем мы сюда летели?

Однако все оказалось не так просто.

- Ох, погодите вы в самое пекло лазить! - неожиданно воспротивился Крумелур. - Изучите все тщательно, соберите данных побольше, подготовьтесь вот тогда... Что за торопливость такая? Я не понимаю.

Но пирряне, слышавшие их разговор, тут же приняли сторону Язона. И не только из солидарности - просто они всегда рвались в бой, а всякое ожидание, всякая неторопливость и нерешительность претили обитателям Мира Смерти. В общем, Крумелура заклевали с четырех сторон, и он сопротивлялся все более вяло:

- Соваться в кратер действительно небезопасно, - продолжал твердить он. Дождитесь подкрепления. Со специальным оборудованием легче будет. И потом, неужели вы не видите? Вот, смотрите: помимо главного извержения, здесь еще наблюдались прорывы базальтовой магмы трещинного типа. Есть смысл копнуть для начала именно эти следы. Без всякого, кстати, риска для корабля и людей. "Ну вот и этот уже вулканологом заделался, - подумал Язон. - И главное, нашел чем пиррян привлечь! Работой без риска. Смех один! А вообще, не к добру такая повальная грамотность. Зубы он нам заговаривает. Не станет этот хитрый бизнесмен переживать за наши корабли и даже за наши жизни. Что-то свое не дает ему покоя. Значит, надо непременно дожать господина Крумелура. Ну что ж, держись, дружок!"

Язон умел убеждать, и хоть дискуссия затянулась, он в итоге все-таки отспорил право пиррян совершить полет над кратером Гругугужу.

Потом долго ждали Бруччо, который увлеченно лазил по траве, собирая образцы местной флоры и фауны. С каждою находкой пиррянский биолог удивлялся сильнее, и сильнее, что выражалось во все более громких восклицаниях.

- В чем дело, Бруччо? - спрашивали его.

Но он пока только отмахивался:

- Погодите, друзья, погодите! Я еще не полностью разобрался. Здесь кроется уникальный феномен.

И все-таки пришлось оторвать Бруччо от его изысканий - он был нужен там, в кратере.

- Может, именно монстры стали причиной твоего феномена? - предположил Язон.

- Нет, - уверенно ответил биолог. Он не стал ничего объяснять, но все время был молчалив и о чем-то напряженно думал.

Арчи выглядел еще более отстраненным. Он успел проанализировать спектры излучения двух местных солнц, сопоставил эти данные с показаниями магнитометров, тщательно замерил уровень космической радиации, весьма существенный из-за слишком тонкой атмосферы Моналои. Наконец добрался до любимой темы - влияния гравимагнитных полей на психофизические, нащупал нечто и буквально впал в транс. В общем-то, его можно было и не брать к вершине вулкана. Но, отключившись на секунду от тяжких дум и услышав, куда все собрались, Арчи заявил, что полетит непременно. Ну и, конечно, не один. Миди, как и Мета, не очень-то любила отпускать своего супруга в опасные экспедиции. Волновалась так, что легче было самой сопровождать его повсюду. А тут еще помогла навязчивая идея Язона использовать телепатические способности для установления контакта с иным разумом. Если это вообще разум - то, с чем они столкнулись.

Словом, команда подобралась ударная: Крумелур, Язон, Керк, Мета, Стэн, Бруччо, Арчи и Миди. Отправились на самом мощном из наличных суперботов с изрядным общим энергоресурсом и убедительным количеством жидкого гелия в боевых емкостях.

Высокий и красивый, как искусственно построенная пирамида, вулкан Гругугужу-фай сочился едким и очень густым белым дымом, походившим на сметану, вытекающую из переполненной банки. Дым действительно не поднимался вверх, как положено всякому порядочному дыму, а сползал по склонам в долину неопрятными, рваными клочьями.

В эту плотную пелену пирряне нырнули, как в воду. И сразу стало темно, а при взгляде вниз, в кратер, показалось, что дымовая завеса вовсе и не белая, а скорее наоборот - черная. И красноватые зловещие сполохи плясали по этим темным клубам. Бурлящий кошмар преисподней открывался взорам в глубине кратера.

- Опускаемся? - спросил Керк.

- Конечно, - кивнул Язон.

Они стали медленно опускаться. Ближе чем в пяти метрах от поверхности жидкой лавы приборы не посоветовали им находиться. Включение гравимагнитной защиты означало бы отсутствие полноценной возможности для наблюдений и тем более для предполагаемого контакта. Поэтому супербот завис над раскаленным озером магмы в строго рекомендованной точке, после чего были предприняты попытки различных воздействий на зеркало расплава. От примитивных плазменных зарядов и плевков жидкого гелия до модулированных радиосигналов "SOS". Что именно в итоге подействовало, так и не удалось понять, однако внезапно из нескольких точек - позднее, в записи, их насчитали семь - появились те самые существа.

Их агрессивные намерения ни у кого не вызвали сомнений. Упругие могучие тела, с настоящими (на взгляд) мышцами, перекатывающимися под настоящей (на взгляд) кожей, рвались вверх в отчаянных прыжках. Из каких же материалов все это сделано?! Руки-клешни упорно, настойчиво стремились к броне корабля, и когда один из монстров дотянулся-таки, допрыгнул, достал - дыра в обшивке получилась ого-го: длинная, глубокая, с жуткими оплавленными краями. Монстров полили добрым количеством жидкого гелия, но супербот все равно стартовал едва ли не на форсаже.

А когда корабль взмыл выше прежнего и возникшие от резкого подъема потоки воздуха разметали в стороны густой вулканический дым, глазам пиррян предстала небывалая картина. Нет, не в кратере вулкана - с ним уже и так все было ясно, - а тоже внизу, но по другую сторону узкого перевала.

От подножия скалистых гор и до самого океана, темная полоска которого синела на горизонте, простирались поля. В полях работали люди, много людей. Не просто много - чудовищно много. Огромный человеческий муравейник. На первый взгляд совершенно хаотичный, но стоило лишь на пару секунд задержаться глазами на каком-нибудь конкретном месте, и вот уже видно, как четко организованы здесь работы. Все грядочки строго параллельны друг другу, есть и перпендикулярные разделительные линии, на перекрестиях торчат вышки. На каждой вышке - по человеку. Это уже не работник - это надсмотрщик. И еще много надсмотрщиков внизу, рядом с рабами. Да, именно такое слово выплыло из памяти Язона. Это были именно рабы, они трудились тупо и равномерно, как механизмы. А если кто-то двигался медленнее необходимого, надсмотрщики погоняли их тяжелыми палками.

Язон в своей жизни видел много одичавших планет, но такие масштабы могли присниться только в кошмарном сне, или это кто-нибудь инсценировал для фильма о страшном прошлом древней Земли. Но здесь не снимали кино. Похоже, все это было по-настоящему.

- Вы обратно летите или нет? - небрежно поинтересовался Крумелур, словно речь шла о чем-то, вовсе его не касающемся. - Почему Мета не уводит корабль и мы висим тут столько времени?

- Потому что мою жену, так же как и меня, заинтересовало столь необычное зрелище, - честно ответил Язон, с нарочитой медлительностью выговаривая каждое слово. - Это и есть ваша знаменитая тюрьма? Или это твой очень серьезный бизнес, Крумелур? Мы никогда не видели ничего подобного.

- Второе точнее. Перед вами вовсе не тюрьма, а исправительно-трудовые плантации для преступников. - Однако в ту сторону тоже стекала лава, - ядовито заметил Язон. - Очень любопытные следы. Почему бы нам не заняться ими?

- Потому что там не подходящие для работы условия.

- Наверно, ты прав, Крумелур, - примирительно вздохнул Язон. - Ладно, Мета, полетели назад.

- О чернота пространства! - возмутился Керк. - Почему вы говорите только об этих заключенных? Какие будут мнения по поводу главной задачи? Вам понравились наши новые враги?

- Они хуже шипокрылов, - сказала Мета.

- Но они и в записи выглядели так же, - заметил Арчи. - Я еще тогда сказал: придется уничтожать.

- Я согласен, - подал голос Стэн. - Безжалостно уничтожать.

- А удастся? - сурово спросил Керк.

- Думаю, да, - откликнулся Стэн. - Принцип понятен, а мощности их и наши мы прикинем, как только сюда прибудут все.

- Верно, - сказал Бруччо. - Но не совсем. Вряд ли мы их так просто одолеем. Поверьте старику, они слишком похожи на живых людей. И это при температуре в тысячу градусов. Придется хорошенько подумать над такой странностью, прежде чем начинать войну.

- Думает у нас за всех Язон, - проворчал Керк, явно не довольный усложняющейся ситуацией.

А Язон не стал реагировать на ядовитое замечание. Мысли его были не о предстоящей войне. Совсем о другом.

- И где же они живут, Крумелур?

- Кто, вулканические монстры? - не понял тот.

- Да нет, эти ваши преступники.

- В бараках. Такие домики небольшие. Их там много вокруг плантаций. В каждом поселке есть специальный лагерь для фруктовиков, ну, то есть для преступников, работающих на поле. Можете не сомневаться, у них все нормально с едой и постелями, климат на Моналои теплый...

Крумелур словно начал оправдываться. И Язон немедленно перешел в атаку:

- Часто они у вас умирают?

- Случается, - ответил Крумелур уклончиво.

И вдруг вскинулся:

- А какое это имеет значение?! Вы что, из комиссии по правам человека?

- Я - член комиссии по правам человека в Лиге Миров, - неожиданно объявил Керк, слегка преувеличивая свои полномочия. Он всего лишь пару раз принимал участие в работе этой комиссии, как человек, имевший касательство ко многим весьма щекотливым проблемам Галактики.

Крумелур растерялся и некоторое время глупо открывал рот, не говоря ни слова. Потом справился с собою и отчеканил:

- Разговоры с членами подобных комиссий мы ведем только при наличии соответствующих документов. А помимо личного удостоверения, если хотите знать, требуется еще предписание и рекомендательные письма на двух - подчеркиваю двух человек! Поодиночке с инспекцией не ездят. Кто у вас второй?

- Ну, допустим, я, - пошутил Язон. - Успокойся Крумелур, ты же знаешь, мы не с инспекцией приехали. Но я уже понял, у тебя тут не все в порядке. А это плохо. Инспекция может нагрянуть и без предупреждения. Подумай об этом. Монстры, фрукты, деньги - все хорошо, Крумелур, все прекрасно. Но о людях тоже иногда надо вспоминать, разве нет?

- Ладно, не лечи меня, Язон, - немного странно отозвался Крумелур.

Подобные выражения бытовали, например, среди уголовников на Кассилии. Но, говоря это, руководитель планеты уже практически успокоился.

- Я только о людях, между прочим, и думаю, - добавил он, тяжко вздохнув. Иначе-то как же?..

Супербот садился обратно на зеленое поле. Остававшиеся внизу пирряне явно готовы были сообщить какие-то новые интересные сведения. Да и прилетевшим было о чем рассказать. В общем, работа закипела. Крумелур посмотрел, посмотрел и вдруг спросил с ноткой отчаяния в голосе:

- Друзья мои, но вы все-таки справитесь с этими гадами из лавы?

- Конечно, справимся, - улыбнулся Язон, - если только вы мешать не будете.

ГЛАВА 9

Ближе к вечеру появились фермеры. Это была целая делегация, прибытия которой моналойский руководитель, похоже, не ждал. Но все-таки служба внешнего наблюдения успела его предупредить о приближении посторонних, и Крумелур заблаговременно скомандовал всем пиррянам нацепить те самые дурацкие шапочки, то есть искусственные лысины. Исключение составили Стэн, добровольно побрившийся наголо, и еще трое оставшихся внутри кораблей - эти поклялись ни под каким видом наружу не выходить. Любопытство никогда не входило в список характерных особенностей пиррян, а вот свойственное им обостренное чувство опасности, как всегда, обязывало при появлении любых чужаков держать руку на пусковых кнопках. Даже если вновь прибывшие выглядят абсолютно мирно.

Пирряне между собой называли новых персонажей чужаками и посторонними, но в действительности именно фермеры были здесь хозяевами, во всяком случае, до тех пор, пока не произошла трагедия. А теперь, узнав, что в их края пожаловал сам Крумелур, аборигены пришли выяснить, сколько же времени еще их угодья будут закрыты для сезонных работ. Разозленными или расстроенными они не выглядели, но озабоченными - определенно. Озабоченность просвечивала даже сквозь не сходившие с их лиц улыбки.

Как выяснилось, вся территория бедствия уже вторую неделю оцеплена солдатами правительственных войск в целях безопасности и для обеспечения наиболее эффективной деятельности исследовательских групп. Ну а солдаты совсем не тот народ, от которого можно добиться хоть мало-мальски внятных объяснений. Не знали фермеры толком ни о причинах, ни о результатах происходящего, ни о своих собственных перспективах. Вот и осталась у них надежда только на большое начальство. Командировали для встречи с руководителем самых умных и разговорчивых. Так они сами заявили.

Но и Крумелур никаких конкретных сроков ходокам не назвал, вообще, похоже, не собирался сообщать ничего нового. Улыбки фермеров сделались совсем растерянными, однако уходить делегаты не торопились. Нет, появление новых машин, упавших с неба, вовсе не радовало их, они ждали слов утешения, потому что чувствовали: отчуждение их земель катастрофически затягивается, и урожай может просто погибнуть.

Разговор шел на моналойском, и смысл фраз до пиррян не доходил, конечно. Однако интонации были красноречивее слов, и никакого знания языка тут не требовалось. К тому же весьма способный по части лингвистики Язон уже составил в голове краткий словарик основных местных терминов и усвоил даже отдельные грамматические конструкции. Благодаря чему сумел понять больше других. То, например, что Крумелур многое скрывает от местных жителей, в частности не хочет говорить им, кто такие пирряне. "Кто, кто! Какая разница! Просто еще одна группа ученых и спасателей, присланных руководством", - примерно так перевел для себя Язон раздраженный ответ моналойского босса. Интересно, почему нельзя сказать правду?

"Ну что ж, раз мы еще одна группа местных ученых, - рассудил Язон, попробуем использовать это в собственных целях".

Напрягши все свои языковые способности, он придумал нехитрую фразу на моналойском и обратился к тому из фермеров, который показался ему смышленее других:

- Вы видели то, что здесь было?

- Да, - кивнул фермер.

- Скажите мне. Я знаю мало. Я хочу знать больше.

И он увлек фермера за собою, вроде как подальше от шума и суеты, на самом же деле, конечно, подальше от Крумелура. А тот вроде и почувствовал неладное, но, будучи занят разговором с остальными, счел несолидным сразу бежать следом за каким-то отошедшим в сторону "специалистом" - хотел сохранить лицо.

- Мы прилетели с другой планеты, - сообщил Язон главное и быстро спросил:

- Вы говорите на эсперанто?

От общения на моналойском толку все равно было бы мало.

- Я сразу догадался, - шепотом ответил фермер, - но вот на эсперанто я, к сожалению, не говорю.

Однако сожалеть было явно не о чем. Эту фразу фермер произнес на меж-языке, И тут же воровато оглянулся.

Крумелур уже не слышал их, но на всякий случай фермер предложил отойти еще дальше, к застывшим лавовым потокам для якобы внимательного их изучения. - Я еще по этим кораблям смекнул, что вы из другой части Галактики, быстро-быстро говорил фермер. - У нас таких не делают. Вы инспектор?

- Нет, - сказал Язон, - мы спасатели. Мы прилетели сюда по просьбе господина Крумелура спасать ваш мир от этих жутких монстров, вылезающих из недр планеты.

- Очень жаль, - проговорил фермер. - Давайте познакомимся. Меня зовут Уризбай.

Язон не понял, о чем именно сожалеет Уризбай, но от знакомства отказываться не стал и вежливо представился в ответ:

- Язон дин-Альт.

- Очень жаль, что вы не инспектор, - пояснил свою предыдущую мысль Уризбай. - Я, быть может, единственный, кто еще способен рассказать правду о Моналои. А ведь на нашей планете не все в порядке.

- Ну, знаете, - сказал Язон, - это видно невооруженным глазом.

- Да не о вулканах речь и не о монстрах, - раздраженно отмахнулся фермер.

- Так и я не о вулканах говорю, - согласился Язон. - Мне, например, очень не понравились ваши плантации. Ваши спасатели, похожие на карателей. Загадочная скрытность вашего руководства, огромные деньги, которые они получают за что-то, вряд ли действительно за торговлю фруктами...

- Действительно за торговлю фруктами, - отозвался, как эхо, Уризбай, а потом воскликнул, будто проснувшись: - О Тени Алхиноя! Да вы понаблюдательней иного инспектора будете! Вот только не понимаете главного. Откуда вам! Но я постараюсь объяснить, если смогу и успею. Думаю, Крумелур позволит нам пообщаться минут пятнадцать-двадцать. Главная беда в другом: я, к сожалению, не все помню.

Вроде бы в таком контексте следовало сказать "не все знаю", однако он сказал именно "не все помню", хотя внешне совсем не походил на старого маразматика.

- Пойдемте дальше вдоль этих проклятых лавовых следов. И пожалуйста, выслушайте меня внимательно. Вопросы зададите позже, если успеете. Ладно? Вас устраивает такая схема разговора?

- Пока - да, - ответил Язон дипломатично.

- Ну так вот. Крумелур и прочие фэдеры - не коренные жители Моналои. Мы зовем фэдерами не только пятерых правителей, но и всех шерстяных, стоящих у власти. Их не так много на самом деле. Я не помню, сколько именно. Но именно они, пользуясь техническим превосходством, захватили эту планету и извлекают теперь невиданную прибыль.

- Я все это уже понял, - счел возможным вклиниться Язон. - А вот слово "фэдеры" для меня новое. Можно, я буду перебивать вас в подобных ситуациях? Сами говорите, времени мало. Расскажите лучше, чем они тут занимаются, эти фэдеры.

- Хорошо. Так вот. Источником дохода действительно являются фрукты. Прежде всего айдынчумра. А поначалу дело было так. Наши предки прилетели сюда первопоселенцами. Много веков назад. Они сразу поняли, что Моналои удивительная планета. На этой земле абсолютно все чувствовали себя счастливыми. Здесь никогда не было не только войн и насилия, здесь даже не убивали животных. И сами моналойские твари не убивают друг друга. У нас нет хищников. Понимаете, насколько это уникальный мир?!

- Понимаю. Но пока с трудом, - ответил Язон на этот явно риторический вопрос.

Уризбай смерил его долгим взглядом, но комментировать не стал, а просто продолжил прерванный монолог:

- Однако за все надо платить. Правильно?

Да, мы не знаем болезней, но наша полная жизнь составляет сорок пять оборотов планеты вокруг светила. Да, мы не знаем горя и бед, но за это мудрая моналойская природа что-то сделала с нашей памятью. Мы не помним своей истории, мы забываем то, что было несколько лет и даже месяцев назад, некоторые ухитряются забывать события недельной давности. И они самые счастливые. Чем меньше помнит человек, тем чаще он улыбается. Вы уже заметили, наверно, как часто улыбаются моналойцы. Мы очень хорошо всегда жили. Радостно.

Слово "радостно" Уризбай произнес с особой грустью. Да и вообще концы с концами в его рассказе явно не сходились. Неумеренно улыбчивых моналойцев Язон увидел впервые лишь сейчас. Значит, остальные были кем-то еще? То есть не совсем моналойцами. Однако с вопросами явно не следовало спешить.

- Нам были совершенно не нужны другие миры и другие народы, - продолжал фермер. - Нам было очень хорошо здесь. Но потом прилетели эти, фэдеры. Они внесли ужасную смуту в формировавшийся веками уклад жизни. Да, мы продолжали возделывать поля, но им казалось, что работа идет слишком медленно, им требовалось гораздо больше фруктов за гораздо меньшее время. У нас не получалось. Мы привыкли работать с радостью и вовсе не хотели превращать жизнь в погоню за странной целью и в непрерывное мучение. К тому же мучение, как известно любому, сокращает жизнь. А фэдеры вдруг поняли, что ничего от нас не добьются. Тогда они привезли сюда много людей, чтобы те работали вместо нас. Пришлых трудяг они называли броцлингами, но потом мы узнали, что на языке фэдеров это слово означает "преступники", и в моналойском привилось совсем другое прозвище - фруктовики. Или шерстяные. Вы знаете, почему?

- Знаю, - сказал Язон.

- Мы их не любим, - проговорил Уризбай, как бы извиняясь за свою нетерпимость. - Они просто неприятны нам. Но преступниками мы их никогда не считали. И с самого начала не возражали в принципе против их присутствия. Ведь на нашей планете всегда и всем хорошо. Этот мир добрый, он любит всех людей, и в нем нет места злу. А злые тени, которые есть у каждого из нас, - ведь любой предмет отбрасывает тень, - обретают реальность и плоть только в Алхиное. Мы верили в это всегда, потому что добра и любви, излучаемых планетой Моналои, хватало на всех. И должно было хватить также на тысячи и тысячи новых людей, привезенных фэдерами. Однако все оказалось совсем не так.

Новые люди стали жить и работать по-другому. Само наблюдение за ними причиняло нам боль. Точнее, не всем нам. Вот когда мы узнали, что люди бывают очень разными. "Многие из тех, кто вместе с нами с самого рождения питался айдын-чумрой и другими фруктами, - многие! - оказались способны на насилие и даже на убийство. Весь наш мир перевернулся с ног на голову. Моналойцы, которые до этого были фермерами и только фермерами, разделились на несколько классов: одни сделались султанами, другие охранниками и надсмотрщиками, а третьи продолжали все-таки возделывать свои поля. И с каждым годом становилось все понятнее: как раз фермеры-то теперь никому и не нужны. Нет, нас не убивали, просто создали такие условия, что мы сами начали потихонечку вымирать. Медленно, незаметно. Мы ведь по-прежнему верны себе: по-моналойски улыбаемся и радуемся каждому новому дню, каждому новому фрукту.

- Стоп, - сказал Язон. - Если вы улыбаетесь и радуетесь, то о каких невыносимых условиях жизни идет речь? Вы сами себе противоречите.

- Вот именно - противоречим, - кивнул Уризбай. - Мы бы и не поняли, что произошло, если бы не еще одно событие. Несколько лет тому назад на Моналои доставили большую партию замороженного мяса. Мы не едим мяса, я уже говорил, мы даже не знали, что это такое, а тут вдруг получилось, что попробовали. И оказалось: от мяса у нас просыпаются воспоминания. Мясо делало нас совсем другими людьми. Понимаете? То, что мы узнавали, жуя розовато-сиреневые сказочно вкусные кусочки, пугало нас до полусмерти, но отказаться от этого знания было тем более невозможно. Мы заболели "мясной болезнью". Так принято говорить на людях, хотя каждый из нас понимал, что все наоборот на самом деле. То есть животная пища для нас - лекарство.

А фэдеры прослышали об этом и начали в панике конфисковывать у нас честно заработанную экзотическую еду. Оказывается, это особенное мясо, даже не совсем мясо. Оно, видите ли, и на планету-то попало по ошибке, а уж к фермерам - тем паче, не полагается нам такого кушать. Почти из всех домов мясо было полностью экспроприировано. Только я один и сумел припрятать в укромном местечке изрядное количество. Другие, кому не удалось, пытались после убивать местных животных и употреблять в пищу. Ради новых знаний они решались на жуткое злодеяние, но ожидаемого эффекта не последовало.

Некоторые даже рискнули попробовать человечины. Но и она не помогла. Видно, то мороженое мясо было каким-то совершенно особенным.

История с мясом показалась Язону страшно знакомой, но он никак не мог вспомнить, на какой же планете водились подобные деликатесные зверюги. Поискать в электронной библиотеке? Но по какому принципу? Ведь нет же ни одной привязки!

- Вы не слушаете меня? - осведомился фермер, поймав явно отсутствующий взгляд Язона.

- Нет, нет, я очень внимательно слушаю.

- Я говорил о том, что к убийцам и людоедам тоже не вернулась их память.

И люди стали вновь забывать обо всем, что успели вспомнить. Только я да мои ближайшие друзья и родственники продолжали регулярно жевать кусочки волшебного мяса. Мы поддерживали и до сих пор поддерживаем в себе знания об истине. Собственно все, что я рассказал вам, это и есть проснувшиеся воспоминания, другие ни за что не расскажут вам этого, они вообще не стремятся к общению, а если вы станете задавать вопросы, услышите всегда один и тот же ответ: "У нас все прекрасно, наш мир самый лучший среди всех, мы счастливы всю нашу полную жизнь". Вот так.

Он помолчал немного, как бы отдыхая.

- А меж тем на планете беда, я чувствую, все гораздо хуже, чем можно себе представить. Помню, однажды, когда мяса было еще много, я понял нечто самое страшное, но теперь снова забыл. А мясо приходится экономить, и мне уже не удается вспомнить наиболее важную, но навек ускользнувшую мысль. Вы должны мне помочь, Язон. Вы должны разобраться в том, что происходит на Моналои. Монстры, которые полезли из-под земли, - это нечто новое. Возможно, они - просто новые завоеватели нашей прекрасной и такой заманчивой для всех планеты. Кто только не зарился на нее! Но главное сегодня - совсем не монстры. Я чувствую это. Главное - понять, чем Моналои так привлекает всех, откуда берут фруктовиков, кто такие фэдеры, почему они не хотят возвращать нам память... Вы, Язон, должны разобраться в истоках зла, появившегося в этом мире. Это и есть самое главное, поймите...

Язон уж было хотел объяснить Уризбаю, откуда берут фруктовиков, насколько это было известно ему со слов Крумелура, но тут фермер неожиданно воскликнул:

- А вот, кстати, и Крумелур! Он уже идет сюда. Почуял что-то. Я прекращаю говорить на межязыке. Он запрещен здесь властями. Почему? Это еще одна загадка, которую я не успел разгадать. Но однажды вспомнил, что меж-язык был нашим вторым наиболее употребимым наречием. А первым служил язык тафи, который теперь и превратился в моналойский. Между прочим, выучите его обязательно, это очень простой язык, а без него вы не сможете тут работать...

- Ну что? - спросил Крумелур, подходя вплотную. - Кто кому рассказывает о случившемся?

- Взаимно, - сказал Язон. - Уризбай поведал много интересного. А кроме того, я попутно изучаю местный язык, а сам в качестве благодарности вселил некоторую надежду в душу этого несчастного фермера.

- Несчастного? - удивился Крумелур. - На Моналои все счастливы. Неужели он сам назвал себя несчастным?

- Нет, конечно, - поторопился Язон загладить свою ошибку. - Просто я чисто по-пиррянски сделал собственный вывод: человек, не имеющий возможности заниматься любимым делом, несчастен по определению.

- В сущности, ты прав, - согласился Крумелур. - Но у этого фермера есть возможность работать. Просто площади его посевов временно сократились. Не велика беда. К тому же никто не запрещает ему осваивать новые земли. На Моналои все богаты, все обеспечены, на Моналои всем хорошо.

- И фруктовикам? - небрежно поинтересовался Язон, специально произнося это новое для него слово по-моналойски.

- При чем здесь фруктовики? А точнее, преступники. Дались они тебе! разозлился Крумелур. - Пойми, есть полноправные жители Моналои. А есть просто временная наемная рабочая сила. Этим не должно быть хорошо. Они заслужили наказания.

- Понятно, - кивнул Язон.

Он не хотел больше спорить. А Уризбай стоял молча, рядом - на эсперанто он действительно ни слова не понимал и глупо улыбался.

- Слышь, фермер, - Крумелур высокомерно потрепал его по щеке. - Забирай своих и иди. Все будет хорошо. Если группа Язона возьмется за дело всерьез, мы тут всех монстров за неделю одолеем. И земли твои вернутся.

Крумелур говорил простыми фразами, и Язону показалось, что он понял все. Уризбай улыбнулся еще шире и, прежде чем развернуться и окончательно уйти, коротко, но выразительно подмигнул Язону. Крумелур не заметил или сделал вид, что не заметил. Неужели он не догадался, что тут проходила беседа двух заговорщиков? А что, если это он сам все и подстроил? Элементарная провокация. О высокие звезды! Кто их разберет, этих фермеров, каковы они на самом-то деле? Пора, пора уже рвануть за перевал и поговорить там с так называемыми фруктовиками-броцлингами! Тем более что Язон успел заметить даже с высоты птичьего полета: они все поголовно были волосатыми, значит... скорее всего не лишены памяти. С чего он взял, что это связано? В чем тут логика? Язон не понимал пока, но чувствовал, что в своей догадке близок к истине.

Размышления прервал Крумелур.

- Ладно, давай теперь рассказывай, что твои люди успели сделать за день, какие новые сведения получили.

- Есть кое-что, - ответил Язон. - Только пошли в корабль. Выводы, которые сделал Арчи, нужно демонстрировать на экране, да и опыты Бруччо намного интереснее наблюдать в лаборатории, а не выслушивать про них объяснения на пальцах.

- Пошли, - не возражал Крумелур.

Впрочем, демонстрация достижений науки быстро надоела моналойцу. (Или не моналойцу? Наверное, надо называть его теперь фэдером, если, конечно, перезабывший все на свете Уризбай говорил правду.) А пирряне еще нарочно, что называется, с особым цинизмом выражались мудреными фразами, сплошь сселявшими из специальных терминов, и вдобавок обрушивали на Крумелура целый ворох разнообразных цифр, таблиц и графиков. "Главное, показать, - ехидно думал Язон, - работа идет, а результаты...

Ну, извини, старина Крум, увидишь на финише. Промежуточные открытия, даже самые принципиальные, мы будем сообщать тебе так же подробно, как ты нам рассказываешь об обстановке на родной планете".

В сущности, такой подход был справедлив. И Крумелур смекнул, что ничего сильно важного для себя не услышит, поэтому, поболтавшись на корабле еще немного - так, из вежливости, он засобирался вдруг и сразу после заката улетел на север, оставив пиррян на ночь одних.

Идею Язона рвануть через перевал в темное время суток никто не одобрил.

Во-первых, куда спешить? Во-вторых, зачем вообще портить отношения с заказчиком? В-третьих, стоит ли распыляться?

- Давайте решать все задачи по порядку, - решительно предложил Керк.

- Давайте, - вяло согласился Язон, но в душе остался при своем мнении.

После разговора с Уризбаем он еще тверже знал, что даже победа над монстрами скорее всего неразрывно связана с главной тайной планеты Моналои. И разгадка ее скрывается все-таки не здесь, а там, за перевалом.

"Ладно, еще денек я с вами тут покувыркаюсь, - думал Язон. - А потом все равно найду способ перехитрить всех".

- Что ж, - начал распоряжаться он на правах научного руководителя проекта, - в таком случае предлагаю подвести итоги, а потом наметить планы на завтра. Что у тебя, Арчи? Начни.

Совещание прошло плодотворно. Арчи, поднаторевший в геологии, предсказал с высокой точностью усиление активности вулкана уже на следующий день, вопреки прогнозам моналойского специалиста. А Бруччо почти вплотную подобрался к разгадке тайны местной растительности. Не хватало совсем чуть-чуть, чтобы дать полную оценку здешнего симбиоза. И переданный Язоном рассказ Уризбая очень четко укладывался в концепцию, которую разрабатывал пиррянский биолог. Наконец, Стэн предложил остроумный и экономичный способ борьбы с монстрами, если те перейдут в контрнаступление. Суть состояла в том, что обстрел следует вести не струями жидкого гелия, а небольшими вакуумно-криогенными бомбами. Проведенный Стэном расчет показывал, что двухкилограммового заряда того же гелия при условии применения направленного гравимагнитного обволакивателя окажется вполне достаточно для выведения из строя многотонной туши высокотемпературного монстра.

Все это было очень здорово, но под конец Язон, одержимый идеей мирного контакта, а не полного уничтожения, все-таки спросил у Миди, не удалось ли Арчи как-то расшифровать ее ощущения во время того полета над вулканом. Она изо всех сил пыталась войти в телепатический контакт с монстрами. По просьба Язона, который, кстати, предпринял и собственную попытку. Но куда там! Все было втуне. Он даже не почувствовал исходящего от чужеродных существ излучения. У них была какая-то совсем иная, не биологическая природа. То есть у высокотемпературных монстров отсутствовало биополе в привычном понимании.

Однако экстрасенсорные способности Миди всегда считались на порядок выше, и Язон надеялся. Увы, но и Миди оказалась практически бессильна. Нет, в отличие от Язона, она ощутила нечто, исходящее оттуда. Но это был даже не разговор на чужом языке, а что-то похожее на шелест листвы или рокот моря. Как можно расшифровать бездушные и абсолютно неосмысленные в нашем понимании шумы? А это оказался именно "телепатический шум" (термин, введенный Миди) - далекий, пугающий, зловещий. Тут и гениальный ученый, такой, как Арчи, просто разводил руками.

И только Язон по-прежнему не терял надежды на контакт. Он очень устал за последние дни, решая сразу десяток проблем, но после разговора с Уризбаем и последовавшего за этим совещания почувствовал: завтра, именно завтра должно произойти что-то важное.

А когда Язон заснул, ему приснились большие мохнатые люди с фруктами вместо голов. Стэн бросал в них криогенные бомбы, а люди радовались этому, они превращались в мороженое мясо, начинали с аппетитом жевать друг друга, отрывая зубами куски от самых разных частей тела, и весело кричали: "Мы все вспомнили! Теперь мы все вспомнили!" Потом земля под этими людьми задрожала и с грохотом треснула. Грохот был настолько сильным, что Язон проснулся. Грохот прозвучал на самом деле. Началось очередное извержение.

ГЛАВА 10

Жизнь персонального охранника Фуруху становилась день ото дня все фантастичнее. Удовольствий и развлечений было хоть отбавляй, а работы никакой. Во всяком случае, поначалу. Случались утомительные разговоры со всякими занудами типа Свампа, только более скучными и еще менее приятными на вид. Бывали странные процедуры, когда его погружали в сильно пахнущие жидкости, светили прямо в глаза разноцветно мигающими фонариками, щекотно кололи тоненькими иголочками, после чего он обыкновенно засыпал. А очнуться случалось и в постели, и в собственной купальне, и даже однажды за столом. Случалось, от всей этой гадости поташнивало, случалось, болела голова или появлялась ломота в суставах, но в целом по молодости лет он переносил эти издевательства относительно легко и в себя приходил быстро.

Мало-помалу Фуруху начинал понимать, что его изучают, словно некий новый вид животного. Ведь он же какой-то необычный. Один носатый тип в ярко-желтом плаще еще в самый первый день спрашивал:

- Почему ты так точно запомнил слова бесноватого? Тебя кто-нибудь просил об этом? Тогда почему? Почему? - монотонно допытывался он. - Просто так не бывает! Говори, почему.

А Фуруху действительно запомнил просто так. Чего они все привязались? Ну, если до конца честно, он и сам понимал, что просто так ничего не бывает. Однако таинственные слова жили в голове Фуруху какой-то своей жизнью - И теперь - то же самое: рассказать этим докучливым людям или не рассказать что-то новое о себе - зависело не от его воли! А от чьей?!!

Когда до Фуруху дошел немудрящий смысл его собственного предположения, он чуть не закричал от страха. Ведь это же полнейшее сумасшествие. Тогда получается, что внутри его кто-то поселился. Как в бесноватых! Охранник султана пошутил, общаясь с Фуруху через переговорник, а дело оказалось нешуточным. Видать, он и впрямь сделался бесноватым.

Позднее Фуруху успокоился. Догадался каким-то образом, смекнул, что в действительности все гораздо сложнее. И, не разобравшись в главном, делать выводы и психовать - просто глупо. Особенно ясно это стало после самого ужасного случая, когда ради очередного эксперимента ему не давали есть и пить целых два дня. Или три. Он сбился со счету, потому что это было чудовищно. Фуруху и не знал, что человеку может быть так плохо! Ребята раньше рассказывали, а он не верил.

Он лежал, скрючившись на полу, кусал ножки стола из твердой сарателлы и время от времени хрипел сквозь запекшиеся губы:

- Убейте меня! Убейте меня! Пожалуйста, убейте!

Больше он ничего сказать не мог. А эти кретины стояли вокруг, суетились, цепляли что-то к рукам и к голове. Фуруху было наплевать на них. Он просто хотел умереть. Впервые в жизни.

Вернули его к нормальному состоянию довольно резко, с помощью какого-то укола, и, если он правильно понял, жестокий эксперимент не принес ничего нового этим "фэдерам".

Он не знал, кто такие фэдеры, но само словечко часто мелькало в разговорах, и про себя Фуруху именовал фэдерами всех своих мучителей. Надо же было как-то называть их. Поначалу, например, он придумал кличку "желтые" - по цвету этих ужасных блестящих плащей, в которые они вечно выряжались. Но желтыми были, как правило, те, что делали уколы и окунали его во всякую дрянь, а другие, которые любили поболтать по душам, чаще одевались в черное и облегающее, как Свамп.

Кстати, он уже очень много слов понимал в их языке, я не только в том, на котором говорили охранники, но и в другом, "макадрильском". Желтые заметили это и предложили черным не пытаться извлекать выгоду из необразованности подопытного, а шюборот - интенсивно обучать его, раз уж он такой способный. Изучение языков было трудным, но интересным занятием. Фуруху и какой-то момент по-настоящему увлекся, особенно нравилось ему сопоставлять, "как странно и даже смешно звучат одни и те же понятия в разных наречиях. Наконец, когда первый этап языковой подготовки был пройден, ему вручили специальный обруч, называемый гипноизлучателем, и велели запомнить слова и грамматические правила, предварительно надев эту штуку на голову. Вот веселье-то началось! Словно какой-то псих внутри его думал в десять раз быстрее, чем это возможно. Опять Фуруху вспомнил про бесноватых. Но страшно уже не было. Было действительно весело. И очень интересно.

Гипнообруч у Фуруху не забирали даже на ночь, и, очевидно, заразившись от этих "фэдеров" духом экспериментаторства, он вначале попробовал с обручем есть. Появились новые вкусы! Потом - пить чорум. И это было потрясающее опьянение! Как любили говорить десятники, очумительный, ломовой кайф. Затем, не снимая чудодейственного прибора, он взял в руки гынду, на которой теперь сам умел играть. О! Фуруху изобразил такое "под чорум с обручем"!.. Птицы слетелись слушать! Впрочем, возможно, птицы ему и примерещились, но в любом случае впечатление осталось очень яркое. И наконец, он рискнул не снимать обруча, когда остался ночью с женщиной. Вот что было по-настоящему неописуемо! "Ах, если бы еще второй обруч!" - мечтал Фуруху - И высказав свою оригинальную мысль очередной пришедшей к нему подруге. С этого все и началось.

Подруга была самкой фруктовика.

К этому моменту Фуруху давно перестал считать фруктовиков грязными, неопрятными и дикими. Брезгливость сменилась устойчивой симпатией. Он уже знал, что они практически во всем как люди. То есть они и вправду люди, просто, другой расы. Было теперь в лексиконе Фуруху и такое слово. И вот, пообщавшись уже с несколькими самками, а к тому же распознав среди "желтых" и "черных" нескольких переодетых самцов, он пришел к окончательному выводу: фруктовики - более высокоразвитая раса, чем люди планеты Моналои. Как ни дико казалось поначалу сознавать такое, двух мнений на этот счет быть уже не могло. Во всяком случае, у человека, мало-мальски разобравшегося в общей ситуации на планете. А когда разберешься мало-мальски, очень хочется разобраться и как следует. Очень - не то слово. Сильнее всего на свете хочется: сильнее, чем еды, чорума или женщин.

Впрочем, насчет еды, это он, конечно, загнул... Фуруху вспомнил, как грыз зубами сарателловые ножки и усомнился в неистребимости своей тяги к знаниям. Но... Ведь подобного выбора никто перед ним пока не ставил И Фуруху рискнул поговорить всерьез. С кем? Понятно, с кем. С самкой фруктовика, точнее с пушистой девушкой, как он стал называть их теперь, отучая себя от грубого прозвища.

И не случайно именно ей он предложил раздобыть где-нибудь такой же, как у него, гипноизлучатель, чтобы они могли одновременно и очень тонко чувствовать друг друга. Предложение это не могло не удивить своей необычностью и послужило неплохой затравкой для разговора.

В общем, Фуруху не обманулся в ожиданиях. Пушистая девушка оказалась хорошо образованной, как и большинство людей ее расы. Она знала невообразимо много интересного о других планетах, звездах и звездных скоплениях. Она прочла ему целую лекцию по астрономии и космонавтике Потом перешли к делам земным, то есть моналойским. В истории родной планеты для Фуруху существовало изрядное количество белых пятен. И похоже было, что к некоторым из этих тайн не имеют доступа даже фруктовики. Во всяком случае, пушистая девушка оказалась не в курсе многих важных событий прошлого. Она, например, не знала, когда и откуда появились здесь первопоселенцы, а также когда и зачем на смену старой, эмирской власти пришла новая, фэдерская Но она достаточно подробно рассказала о самих фэдерах Так называли в действительности лишь нескольких высших руководителей планеты. Фадер - по-шведски отец, фэдер - отцы, а все руководство и служба безопасности, как наверху, так и на местах, разговаривают именно на упрощенном шведском языке. Фуруху уже знал этот язык, но как-то слово "фэдеры", знакомое ему еще из моналойского, не соединилось в голове со своим изначальным смыслом. Бывает. Ну что ж, отцы так отцы. Не слишком удивился Фуруху. Куда больше заинтересовало его, что означает "наверху" и "на местах". Пушистая рассказала и об этом. О северном материке Томфастланде и экваториальном Караэли. О спецпомощниках, которые в каждом султанате представляют фэдерскую власть. О том" что поставлены эти помощники, конечно же, над султанами, а сами фэдеры стоят над эмир-шахом Зульгидоем.

Фуруху аж вздрогнул, когда она назвала превеликого сокращенным именем. Не полагалось - Так. Но им, фруктовикам, видно, было наплевать и на это: одно слово высшая раса!

В общем, потихоньку вырисовывалось, кто есть кто на планете Моналои. И это в целом радовало, ведь Фуруху сам начинал чувствовать себя уже не совсем моналойцем.

Он изначально был необыкновенным человеком. Выродком, как он сам сказал бы раньше. Федоменом - как, замирая от восторга, именовал себя теперь. Фруктовикам такие нужны, они его обучат И станут использовать в совместных проектах - Для изучения наук, для освоения других планет, Для разработки новых технологий... Так вот о каких должностях говорил, надо понимать, Свамп, Когда туманно намекал на большие перспективы молодого вчерашнего сотника!

И Фуруху поделился своими мечтами с пушистой девушкой. А она вдруг загрустила. Фуруху не понял отчего. Стал допытываться. Девушка - в слезы. Что такое?! Его заело, как всегда, - не остановить теперь. Хочу все знать - и точка! Вынь да положь мне новую информацию. Девушка отплакалась, вытерла слезы и вдруг проговорила шепотом:

- Об этом нельзя рассказывать моналойцам, но тебе я расскажу. Ваша раса никогда не сможет выйти в космос. И ты никогда не сможешь заниматься освоением новых планет. Ты привязан к этой, потому что вы едите совершенно другую пищу. Понимаешь...

Вдруг гримаса боли исказила ее черты. Пушистая девушка поднялась, быстро оделась и спросила:

- Можно, я пойду?

- Конечно, - сказал вконец растерявшийся Фуруху. - Приходи завтра.

Хорошо?

Она не ответила, ушла молча, и Фуруху в который уж раз подивился сам на себя: "Почему отпустил ее? Почему?"

На следующий день он попросил Свампа прислать ему ту же девушку.

- Не получится, - сказал Свамп равнодушно.

- Почему? - удивился Фуруху.

- Потому что сегодня утром ей отрубили голову, - пояснил Свамп еще равнодушнее.

- Жаль, - сказал Фуруху совершенно не своим голосом.

Ему вдруг захотелось плакать, что было абсолютно не присуще и дико для любого нормального моналойского сотника или охранника. С огромным удивлением он впервые в жизни почувствовал, что ему жалко не собственных утраченных возможностей - не удастся встретиться вновь с приятной партнершей, - а было ему жаль именно пушистую девушку. Как человека, как личность. Безумно жаль. Чтобы сменить тему, Фуруху спросил:

- Сколько дней я уже провел здесь?

- Всего лишь двенадцать, - напомнил Свамп.

- Надо же! - искренне удивился Фуруху. - А кажется, что целую вечность.

- Еще бы, - со странной усмешкой сказал Свамп. - А уж мне-то и моим сотрудникам такое подчас кажется, что и произнести страшно...

Высокий представитель фэдеров выдал эту загадочную фразу и словно прикусил язык. Но Фуруху-то хорошо успел понять его. Конечно, фраза была не случайной. Разве такой человек способен обмолвиться? Просто Свампу хотелось увидеть реакцию Фуруху. Зачем? Ну, на этот счет у него уже созрела некая гипотеза. Все эти сотрудники, и черные, и желтые, а может, и сами фэдеры, БОЯТСЯ теперь своего бывшего простого сотника. Уж слишком быстро он начал меняться, ну прямо на глазах. А убивать не хотят - уникальный экспонат пропадет! Да что экспонат! Им бы, поди, и не удалось убить его. Раз уж Фуруху такой уникальный, значит, сумеет за себя постоять. Или кто-то еще вступится за него. Уж это точно.

- Когда ты последний раз говорил с Язоном дин-Альтом? - внезапно выпалил Свамп.

- Что? Так звали эту пушистую девушку? - глупо спросил Фуруху, и только в следующую секунду до него дошел жутковатый в своей абсурдности смысл вопроса.

Но Свампа быстрый и чисто рефлекторный ответ подопытного сразу успокоил.

Он только переспросил для верности:

- Ты что, действительно до сих пор не знаешь, кто такой Язон дин-Альт?

- Действительно не знаю.

- Слава Богу, - непонятно выдохнул Свамп.

Слово "бог" было уже знакомо Фуруху, но в самом общем смысле, и какого именно бога поминал Свамп, он даже представить себе не мог. А ночью для него-таки прислали женщину, и опять пушистую, то есть из расы фруктовиков. Видно, Свамп искренне хотел утешить своего необычного пленника. Женщина была роскошная, просто сказочная. Нет, совсем не юная девушка, пожалуй, даже постарше самого Фуруху, но красоты неотразимой. И в огромных голубых глазищах, обрамленных длинными густыми ресницами (теперь подобные детали очень нравились ему), сверкало нечто настолько необычное, что растерялся даже такой отважный мужчина, как Фуруху.

- Ну ладно глазки-то строить, иди сюда скорее, дурашка, - проговорил он жарким шепотом страстного любовника, пряча свою внезапную робость за развязностью.

Но прекрасная незнакомка явно не понимала по-моналойски. Это сбило его, но, вспомнив, что есть такой язык - эсперанто, который должны понимать все, Фуруху быстро перевел свою фразу, даже добавил к ней по дороге еще каких-то сальностей.

- Да ты за кого меня принимаешь? - возмутилась пушистая, будто была наложницей эмир-шаха, захваченной в плен, а вовсе не пришла к нему по доброй воле.

Фуруху привык уже ко многим странностям, свойственным расе фруктовиков, особенно их Женщинам, и готов был эти странности прощать. Как-никак существа высшие. Мало ли: может, он просто не понимает, а это не чудачество, наоборот великая мудрость. Но, простите, если наемная потаскуха начинает капризничать и отказывает ему, персональному охраннику султана Азбая, да еще уникальному жителю Моналои, вокруг которого на цыпочках ходят сами фэдеры?.. Это уже слишком!

Он шагнул навстречу пушистой красавице и грубо рванул ее к себе. Вчера было много нежностей, а сегодня пусть будет так. Это он тоже любит. Особенно раньше любил, когда был еще желторотым десятником.

- Иди сюда, зараза! - успел сказать он в ответ на ее наглую реплику.

А больше не успел ничего. Потому что пушистая женщина с большущими голубыми глазами сделала какое-то еле заметное движение, и Фуруху стало очень больно.

Она сломала ему предплечье левой руки.

ГЛАВА 11

Монстры вели себя странно. Никто, конечно, не знал, как именно должны вести себя монстры. Но по сравнению с записью, привезенной Крумелуром на Пирр, и даже по сравнению с единственным коротким боем в кратере логика поведения высокотемпературных существ на этот раз прослеживалась еще труднее. Чем служило для них извержение? Способом атаки или всего лишь удачным шансом для нападения? А может, такой же внезапной и непреодолимой катастрофой, какой было это землетрясение для моналойцев? Наконец, вытекание лавы могло оказаться просто неким ритуалом, допустим, религиозным. А присутствие иной жизни, тем более белковой, эти странные существа элементарно не замечали. До того ли им было? Похоже, монстры находились в состоянии мистического транса или, наоборот, экстаза. Подобную гипотезу тоже нельзя было исключить, ведь некоторые появлявшиеся из разломов туши то принимались кружиться, словно в танце, при этом беспорядочно разбрасывая вокруг себя капли и сгустки раскаленной лавы, то вдруг почти замирали, едва подняв головы над поверхностью, и с грустной задумчивостью - так определил Арчи - вращали дурацкими клювами и озирали окрестности. Стэн же полагал, что никакой задумчивостью здесь и не пахнет, а странные медитирующие фигуры сравнивал с перископами боевых машин, хищно выискивающими цель.

А были и такие представители горячего народца, которые с яростью, не уступавшей прежним случаям, выныривали из расщелин, заполненных магмой, и хватали все подряд. Были и другие - те совсем мало шевелились, зато издавали необычные звуки, едва ли могущие считаться речью. Уж скорее этот надрывный скрип напоминал вопли отчаяния или боевой клич вожака звериной стаи.

В общем, ощущение складывалось такое, будто пирряне на сей раз имеют дело не просто с иной формой жизни, а с поистине невменяемыми созданиями природы или с неисправными механизмами, пошедшими вразнос. Сам Бруччо оказался не в силах классифицировать монстров по типу их поведения. Одни и те же особи демонстрировали абсолютно разные манеры, с другой стороны, их выходки никак не зависели от размера, цвета или формы головы. Язон успел отметить и еще одну особенность: все монстры были сотворены по образу и подобию мужскому. Женщин такого рода то ли не существовало вовсе - в конце концов, механизм размножения у этих горячих мог отличаться от человеческого, - то ли, как и люди, они отправляли на войну лишь мужчин.

Правду сказать, война получалась странная. Прямой и ясной агрессии не наблюдалось, но опасность была налицо. Агрессивен ли падающий со стола горячий утюг? В общем, нет, но опасен безусловно. Эти сошедшие с ума утюги с ногами и руками выглядели более чем опасными. Угроза сделалась особенно очевидной, когда, полностью подтверждая рассказы Крумелура, монстры в очередной попытке завоевать территорию (или установить контакт? - Язон продолжал верить и в такой вариант) начали выбираться из разломов. Давя раскаленными ножищами дымящуюся растительность, они решительно двинулись к кораблям. До этого пирряне старались не нападать. Следовало все-таки поначалу изучить повадки врага, а уж потом переходить к серьезным активным действиям. Лишь несколько упреждающих ударов было нанесено - в порядке эксперимента и в целях личной безопасности. Ну а теперь отстреливаться приходилось уже всерьез.

Керк, приберегавший главные мощности на потом, решил, что наконец-то настало время палить изо всех стволов сразу. И монстры от его струйной пушки и криогенного бомбомета прыгали обратно в лаву намного быстрее, чем вылезали оттуда. Не жалела зарядов и Мета, предпочитавшая не столько шквальный огонь веером, сколько точную, прицельную стрельбу. А Стэн обрушил на шеренги горячих воинов свое самое новое изобретение - ультразвуковой дезинтегратор. Оружие оказалось эффективнее, чем можно было предположить. Внутри у монстров что-то резонировало, и они разваливались на куски раскаленного вещества раньше, чем успевали скрыться в потоках лавы. К сожалению, куски эти - ведь не все же возвращалось в лаву - были крайне неустойчивы на воздухе. Они дымились, вспыхивали и сгорали, словно политые бензином. Для исследования там могло остаться мало чего интересного. А Бруччо просто требовал захватить в плен хоть одного врага - живого или мертвого.

Прекрасная возможность представилась, когда некий особо шустрый урод приблизился метров на десять к суперботу. Его обстреляли из стационарных орудий очень ласково, то есть не стремились уничтожать, а лишь слегка обездвиживали гелиевым морозцем. Затем окружили защитным энергетическим полем и приготовились упаковать в лучшем виде, но... Не тут-то было! В результате мгновенного взрыва", почти не вызвавшего обычной акустической волны, - пленный монстр самоликвидировалея, превратившись в скучную горстку пепла.

Конечно, Бруччо проанализирует после химический состав и этих останков, но вряд ли сумеет сделать интересные выводы. Ох вряд ли! Не давались они в руки, проклятые уроды! И может, прав был Арчи, который активнее других с поистине пиррянской ненавистью громил вылезающих отовсюду чужаков. Словно, уничтожая их, он ждал появления новых. Более сговорчивых, что ли? А ведь, кажется, именно об этой гипотезе он и рассказывал накануне Язону, Меж тем интересный вывод напрашивался из самого факта "суипида" захваченного в плен врага. Если, конечно, предположить, что это действительно самоубийство. А может, просто этакая хитрая программа, заложенная в робота? Или вообще кто-то на расстоянии управляет диковинными монстрами? Вот до этих-то хозяев как раз и мечтал добраться Арчи.

Ну надо же! - подумал Язон. - Как долго пирряне, даже общими усилиями, не могут понять самой элементарной вещи: живые у них сегодня враги или механические?! Впрочем, благодаря целой гвардии деятелей науки, психически не вполне здоровых, в современной Галактике уже трудновато становится провести грань между этими двумя понятиями".

Язону иногда начинало казаться, что и на Пирре, и на других планетах он воюет в последние годы исключительно с андроидами и киборгами. Люди бездушные и жестокие, как роботы. Животные - могучие и уродливые, как военные машины, предназначенные только для убийства... Иногда Язон вообще переставал понимать, зачем он воюет. Игроку, бизнесмену, исследователю - ему претили откровенная антигуманность и бессмысленное кровопролитие, свойственные любой войне. За долгие годы своей жизни он много раз искал и находил другие методы для победы над людьми, монстрами и целыми мирами.

Вот и теперь Язон внезапно осознал всю несуразность развязанной здесь бойни. Возможно, это и был необходимый этап в задуманной пиррянами масштабной операции, но лично ему участвовать в этом этапе было неинтересно. Ему хотелось совсем другого. Чего же?

Мысль возникла неожиданно, но как всегда очень быстро оформилась в конкретный план. Пока рвутся бомбы и горит земля, пока бойцы с обеих сторон мечутся в дыму и пламени, нет ничего проще, как незаметно исчезнуть с поля сражения. Это - не дезертирство, а хитрый тактический ход. Язон не чувствовал угрызений совести. Толку от него в подобном бою немного, а затянется это все, похоже, еще на несколько часов. Да за такое время Язон успеет выполнить все намеченное и вернуться обратно. А ведь на самом-то деле это важно для всех, только некогда объяснять Керку и даже Мете. Крумелуру - и вовсе объяснять бессмысленно, если не сказать опасно. Он слишком многое пытается скрыть, видя в пиррянах простых исполнителей.

"Извини, Крумелур, - сказал про себя Язон. - Так не получится. У тебя свой бизнес, а у нас - свой. И требует он особых методов работы. Простой пальбой в сложных ситуациях не отделаешься".

В общем, пока ребята воюют, самое время Язону поработать головой. А точнее, приступить к разведывательной операции.

Землетрясение еще не закончилось, и теперь трещины подбирались почти вплотную к кораблям. Наиболее упрямые фермеры, - остававшиеся в пиррянском лагере на ночь, на сей раз не пострадали, Их успели эвакуировать на местном транспорте - этаких огромных безобразного вида гусеничных вездеходах. А вот суперботы пострадать могли. Это было бы крайне глупо, и Керк приказал передислоцировать воздушно-космические силы пиррян, а несколько универсальных шлюпок велел постоянно держать в готовности к взлету на случай экстренной необходимости. И несколько раз уже пришлось десантироваться на поле боя, чтобы выдергивать из опасной зоны особо увлекшихся стрелков, окруженных потоками лавы.

Язон внимательно оценил сложившуюся в долине ситуацию, взял одну из шлюпок, покружил над самым жарким местом, да и свернул резко к горам, спрятавшись за дымовую завесу. Никто из друзей не заметил этого маневра. Не до того им было. Стрельба внизу не стихала ни на минуту.

Пройдя перевал на бреющем полете, почти вплотную к хищно торчавшим скалам, Язон увидел вновь уже знакомый величественный пейзаж, раскинувшийся от подножия вулкана до моря на горизонте; необъятные плантации, заполненные людьми россыпь каких-то строений и полоску темной воды вдалеке. От побережья поднимался сизый туман, но сквозь него было ясно видно, как ползет вверх по вьющейся серпантином дороге какой-то громоздкий автомобиль. Универсальная шлюпка требовалась Язону лишь для преодоления перевала, дальше он предполагал двигаться пешком, дабы зря не привлекать ничьего внимания. Поэтому свой летательный аппарат Язон аккуратно посадила густом кустарнике, забросал для верности ветками и начал спускаться по узкой тропинке. Он ее еще сверху приглядел. Тропинка вела к небольшому на первый взгляд поселку, расположенному на горном плато, в нескольких сотнях метров над простиравшимися внизу полями.

Язон специально выбрал в качестве первого объекта именно этот тихий населенный пункт. Ведь начинать контакт с людьми там, где они работают в поте лица, да еще в таком количестве, да еще под охраной, - дело почти безнадежное. Сначала нужно понаблюдать за отдельными представителями разных классов моналойского общества откуда-нибудь из укрытия, а уж затем переходить к общению. Возможно, имело смысл "взять "языка", как это называлось в старину. Не исключено, стоило даже доставить пленника в пиррянский лагерь и уже там обо всем расспросить. А потом устроить, например, очную ставку с Крумелуром, выяснить, что здесь правда, а что явная ложь. Все могло быть интересно, но Язон предпочел не забегать мыслями далеко вперед. На сегодняшний день вполне достаточно и первого приблизительного знакомства с той частью Моналои, которая лежала по другую сторону перевала. Язона устроил бы самый минимум новой информации. В конце концов, не менее важно вернуться к своим до завершения битвы.

Конечно, все получилось совсем не так, как он думал.

Когда тропинка вывела его к широкой дороге, послышался шум мотора из-за поворота, и Язон догадался, что это подъезжает к поселку тот самый экипаж, который он увидел еще из шлюпки. С высоты птичьего полета транспортное средство походило на кассилийский автобус для туристов, только двигалось оно очень медленно, карабкаясь вверх по скверному шоссе. Возможно, в дороге и было все дело, теперь-то он разглядел вблизи это каменистое крошево. Странно, однако! На северном континенте ультрасовременные покрытия автотрасс блестели как зеркало.

"Ну ладно, разберемся", - подумал Язон и затаился в кустах в ожидании чего-нибудь интересного.

Автобус, рассчитанный человек на двадцать, выглядел внешне весьма культурно, а внутрь не позволяли заглянуть затемненные стекла. Судя по запаху выхлопа, ездили тут на обыкновенной солярке. Больше никакой полезной информации выудить из этой встречи не удалось. Когда же шум движка затих вдалеке, Язон поднялся и осторожно пошел по дороге следом за машиной - До первых построек было уже рукой подать. Домики выглядели не роскошными, но аккуратными, чистенькими. Вряд ли это были те самые бараки, в которых ночуют несчастные фруктовики, уж скорее здесь обитала стража.

"Что ж, поговорить с одним из охранников - это будет то, что надо для начала, - решил Язон. - Вот подойду прямо к первому дому наугад и постучусь. Если, конечно; у них тут принято стучаться..."

До первого дома он не дошел.

Абсолютно пустая улица вдруг в одно мгновение заполнилась людьми. Они как будто сидели в придорожных кустах и специально ждали его. Нет, оружием никто не размахивал, да и оружие у них было вроде не огнестрельное - какие-то Длинные гладкие палки висели на бедрах. И все же пришельца явно встречали солдаты - судя по одинаковой форменной одежде и военной выправке. Были они к тому же абсолютно лысыми, то есть истинными моналойцами, кожа темная, лоснящаяся и радостные улыбки от уха до уха. Язона обступили и заговорили все разом. Разбирать слова было трудно. А потому и отвечать он не торопился. Вслушавшись повнимательнее, наконец понял. Солдаты выясняли между собой, кто он: фэдер или фруктовик.

Ничего себе вопросик! Пора развеять их сомнения. Однако объявить себя фэдером опасно - ведь он знать не знает местных правил поведения. Признать же в себе фруктовика - тем более убийственно: скрутят в один миг и отправят работать вместе со всеми. Выходит, надо говорить правду, ну, то есть почти правду:

- Братья!

Такое обращение Язон позаимствовал от фермеров. И здесь сразу понял, что ошибся.

- Люди! - подкорректировал он себя, (это прозвучало еще глупее). - Я не фэдер, я друг фэдеров. Он уже видел по их лицам, что так здесь не разговаривают, а значит, и ему не стоило. И с лихорадочной скоростью соображал, как же теперь поправить положение. Но вдруг всякая необходимость соображать отпала сама собою. Кто-то сзади с силой ударил Язона палкой по голове, потом - для пущей эффективности - ткнул под ребра электрическим разрядником. От этого Язон вскрикнул, мгновенно напряг все мышцы и автоматически принял боевую стойку. Нет, стрелять он не хотел, но - проклятая пиррянская привычка! - пистолет сам прыгнул в ладонь. В тот же миг новый сокрушительный удар обрушился на голову Язона, и он окончательно потерял сознание.

ГЛАВА 12

Битва с монстрами, точнее их избиение, полностью прекратилась ближе к вечеру, когда двойное моналойское солнце уже закатывалось за горизонт. Уцелевшие экземпляры чудовищ попрятались, лавовые потоки медленно густели и застывали. Земля больше не дрожала. И суперботы вернулись на исходные места. В итоге со стороны пиррян не было потерь в живой силе и технике, лишь двое оказались легко травмированы. И тогда Мета первая заметила отсутствие Язона. Почти тут же Керк недосчитался одной универсальной шлюпки.

Гипотезу о том, что руководитель проекта мог вместе со шлюпкой рухнуть в раскаленную лаву, никто всерьез рассматривать не хотел. А Мета сказала грустно:

- Он просто удрал. Язон говорил мне, что хочет попасть по ту сторону перевала.

- Он и другим это говорил, - буркнул Керк. - Только как он посмел?! Не посоветовавшись со мною! Вообще ни с кем!!

Керк закипал все сильнее и теперь начал размахивать пистолетом.

К счастью, Крумелура к этому моменту в пиррянском лагере уже не было. Он улетел получасом раньше, в связи с неким важным сигналом из Томхета. Разумеется, хитрый и скрытный фэдер не удосужился объяснить, по какому именно, поводу его вызывают. Информация с северного континента, очевидно, не входила в необходимый минимум того, что полагалось знать пиррянам для их работы. Но хоть одно представлялось удачным: по крайней мере, до утра они могли хранить в тайне от местных сам факт исчезновения Язона. Это было весьма существенно для дальнейшего.

И тогда Мета сказала:

- Я полечу за ним. Прямо сейчас. А к утру обязательно найду. Таким образом, Крумелур даже не узнает, что Язон вообще куда-то улетал. Мы избегнем ненужного конфликта.

Арчи поразился хладнокровию Меты: ведь она рассуждала только о деле, ничуть не беспокоясь о судьбе любимого.

Конечно, на самом деле все было не так. В глубине души Мета ни на минуту не переставала ругать себя за то, что вообще выпустила мужа - из поля зрения. Как она; могла?! И теперь ее единственной целью было как можно скорее разыскать и вернуть Язона - во что бы то ни стало. А дипломатически хитрое объяснение она придумала исключительно для Керка.

Но пиррянский ветеран не клюнул на эту уловку. Он все равно взревел, как раненый зверь:

- Нет уж! Никуда ты не полетишь! Пока еще здесь командую я! Язон всегда был себе на уме. Сам заварил кашу - сам пускай и выпутывается. Но тебя я никуда не отпускаю, во всяком случае, до прибытия нашего подкрепления.

- Не так уж долго, кстати, осталось ждать, - включился в разговор Стэн, поддерживая Керка. - А сегодня у нас каждый человек на счету. И ты нужна нам здесь, Мета. А там... Мы же и не представляем себе, в какой переплет угодил Язон на этот раз. Почему он не выходит на связь? Чего добивается? Что, если и ты пропадешь так же бесследно?!

- Я? - обиделась Мета. - Я пропаду?! Тогда полетели вместе, Стэн.

Керк просто побелел от возмущения, услыхав такие речи.

- Никто никуда не полетит на ночь глядя. Вы что, не помните, как здесь быстро темнеет? Всем немедленно спать!

С последним приказом седовласый вождь явно погорячился. Ведь пирряне еще не ужинали. А поесть после такой битвы, конечно, хотелось, и даже очень. Однако исчезновение Язона многим испортило аппетит. Вечерняя трапеза протекала в удивительно мрачном молчании. Арчи одной рукой держал вилку, а другой непрерывно рисовал что-то на экране. На сей раз Миди ему не помогала - сил уже не было. А Бруччо и вовсе решил все свои научные изыскания отложить до утра. Даже думать не хотел за едой о загадках злосчастной планеты Моналои - не то что говорить. Мета рассуждала вслух больше всех, приглашая и остальных к анализу прошедшего боя. На ее вопросы и предложения товарищи по оружию откликались вяло, но цель была достигнута: никто не заподозрил, что гордая пиррянка вынашивает собственные тайные планы.

Когда же окончательно стемнело и заснули почти все, кроме дежурившего Стэна, она тихо прокралась к универсальной шлюпке, отлетела на бесшумном гравитонном ходу подальше во тьму и потом резко, с сумасшедшим ускорением, на какое только она, наверно, и была способна, рванулась вперед и ввысь, к горному перевалу. Мета летела так, точно боялась погони. Однако погони не было.

Стэн сразу понял, кто это. И тут же проникся чисто пиррянским уважением к упрямству и смелости Меты. Он даже не стал будить Керка. Все равно никому не удастся догнать строптивую красавицу, ведь она по праву считается лучшим пилотом на Пирре. Общую тревогу поднимать тем более преждевременно. Язон и Мета вдвоем - это такая сила, что за них просто глупо бояться. Ну а когда поддержка понадобится, они сами дадут о себе знать.

Примерно так думал Стэн, провожая глазами быстро таявшие в черном небе огоньки стремительного маленького кораблика.

Шлюпку Язона Мета нашла легко. Не столько на этой планете было металла, чтобы не разыскать примитивно спрятанный в кустах стальной предмет достаточно большой массы. А вот дальше оказалось посложнее. Какие могут быть ориентиры в темноте? Тут бы ей очень пригодилась пиррянская чешуйчатая собака. Твари эти, на вид весьма неприятные, с давних пор водились в непролазных джунглях, но только выдающийся говорун Накса научился приручать их. Чешуйчатые собаки оказались в действительности очень дружелюбными, преданными людям, а уж обоняние имели просто фантастическое. Но к чему, спрашивается, мечтать впустую!

Мета по запаху след взять, конечно, не могла. Что же оставалось?

Сломанные ветки, примятая трава, упавшие листья, отпечатки подошв на влажной глине. Разглядывать подобные мелочи ночью при свете фонаря - задача не из самых легких. Но на дорогу Мета вышла все-таки вполне уверенная, что в точности повторяет путь Язона. Однако на проклятой сухой щебенке никаких следов рассмотреть было уже просто немыслимо. Даже при ярком солнце. Пришлось положиться на интуицию. Риск был велик, ведь выбрав неверное направление, Мета катастрофически упускала драгоценное время.

Налево дорога резко заворачивала и шла вниз, то есть к плантациям, куда и рвался все время Язон. Направо, на расстоянии нескольких сот метров, виднелись жилые, по-видимому, постройки - луч фонаря доставал их, хотя и слабо. "Неужели Язон не воспользовался бы случаем завернуть сначала туда, если это так близко? - думала Мета. - Ведь и ему было дорого время. Очевидно, знакомство с плантациями он все-таки оставил на потом".

И она, уже не сомневаясь больше, повернула к поселку.

Правильность выбранного решения подтвердилась необычайно скоро. Рыская лучом по дороге в шаге перед собой. Мета уже через каких-нибудь двести метров наткнулась на предмет, который не перепутала бы ни с чем. Посреди каменистой тропы лежал пси-передатчик Язона. На Моналои такими не пользовались. И передатчик этот оказался раздавлен. То ли камнем, то ли каблуком. Мета повертела в руках бесполезную плоскую коробочку с треснутым зеркальным окошком, прикинула, что в принципе починить связное устройство еще реально, и сунула его в карман комбинезона. Впрочем" передатчик следовало забрать в любом случае. Не оставлять же на проезжей части в незнакомом поселке! А о том, что могла означать подобная находка, Мета подумать не успела. Сзади послышались вдруг пока езде далекие, но уже четко различимые голоса. Одновременно оглядываясь и гася фонарь, Мета ринулась во тьму придорожных кустов. Похоже, ее не успели заметить. Уже через минуту мимо в неторопливом спокойствии прошествовала довольно забавная компания: двое лысых мужчин по краям и трое вполне нормальных, с длинными волосами, молодых женщин посередине. Путь себе они освещали тоже фонарями, но весьма замысловатой конструкции. Длинные шесты торчали из заплечных сумок у мужчин, а прикрепленные к ним на кронштейнах кубики ярких светильников свешивались почти на уровень лиц в полуметре перед идущими. Такие лампы, конечно, высвечивали только ближайший участок пути и не позволяли видеть ничего дальше собственного носа. Очевидно, в этих краях, за исключением ям на дорогах, даже ночью никаких опасностей не ждали. Забавно.

Женщин явно вели - это чувствовалось. Странная процессия куда больше походила на конвоиров и заключенных, чем на праздно шатающихся гуляк, хотя ведомые и не были связаны, их даже не держали за руки. Моналойских слов Мета практически не понимала, так что вслушиваться в разговор было бесполезно, но интонации в репликах обоих мужчин и одной женщины - остальные молчали показались ей абсолютно мирными.

Пропустив неторопливую группу аборигенов подальше вперед, Мета вышла из своего укрытия и двинулась следом. Такой вариант представлялся наиболее интересным. И собственный свет включать не надо - значит, легче прятаться. И вообще, уж очень хотелось выяснить, куда ведут трех девушек на ночь глядя. "Вряд ли Язон мог видеть что-то подобное. Раздавленный пси-передатчик в первую очередь наводит на крайне простую мысль: тут случилась драка с последующим бегством или захватом. Если верно первое, бежать обратно в горы он бы, конечно, не стал. Если верно второе, Язона скорее всего увели туда же, куда сейчас ведут этих пленных (ну, допустим, все-таки пленных) женщин. Вернемся к первому варианту, - продолжала рассуждать Мета. - Язон, вероятно, сбежал бы в один из придорожных домов, ища поддержки у какого-нибудь безумного аборигена... Э, нет! Не стал бы он для такого случая выбирать первый попавшийся дом. Здесь же все-таки не планета Счастье, не камачи диких кочевников из племени Темучина. Здесь весьма высокоразвитая цивилизация. И уж если зародился серьезный конфликт, разрешать его можно только с помощью властей. Пусть даже с помощью самого маленького начальничка местного значения. А начальство в каких попало домах не живет".

В общем, пока все было логично. Мета рассеянно скользила взглядом по сторонам пустынной улицы, по черным окнам сонных домов и внимательно следила за качающимися впереди двумя фонарями, отбрасывавшими на дорогу круги белого света, рассеченные темными тенями. Наконец впереди показались новые огни, а затем стала видна и высокая слабо подсвеченная стена, вдоль которой двинулась процессия.

"Чего и следовало ожидать! - обрадовалась Мета. - Вот за таким забором о, да еще с колючками поверху! - как раз и должно обитать высокое начальство, с которым Язон либо подружился, либо до сих пор конфликтует. В любом случае мне нужно именно туда. И я туда попаду, придется ли прошибать стену или идти по трупам. Но лучше... лучше, конечно, тихо, без драки, как-нибудь по-хитрому. Школа Язона!" - улыбнулась Мета собственным мыслям.

И тут вновь возникла необходимость прятаться. Света вокруг стало слишком уж много. Большие кубические фонари над массивными воротами в разрыве стены источали мертвенно-зеленое монохроматическое сияние, которое делало все вокруг абсолютно бесцветным. Это вызвало у Меты несколько жутковатое ощущение. Очевидно, такие лампы и установили здесь, чтобы завораживать, гипнотизировать, подавлять волю пришедших ночью. А непосредственно у входа в резиденцию местного начальника толпилось человек двадцать девушек, не меньше. Теперь уже Мета отлично видела, что все они очень молоды, хороши лицом и фигурой. Красивы были даже совершенно лысые. Такие здесь тоже попадались. "Наложницы", вспомнилось странное слово из какой-то старинной книжки, которую Мета читала в период своего увлечения проблемами любви, брака и семейных отношений. Наложницы из гарема". Она бы не поручилась за правильность употребления терминов, но интуиция подсказывала, что в принципе догадка верна.

Затаившись в кустах, Мета минут пятнадцать наблюдала, как наложниц пропускают в маленькую калиточку, открываемую в углу ворот, причем лысый охранник не требовал никаких документов, вообще никаких материальных предметов, только на секунду ярко вспыхивала специальная лампа, высвечивая лицо очередной девушки.

"Фотографируют, - сообразила Мета. Чтобы потом опознать". Это тоже показалось забавным.

Далеко не все девушки говорили по-моналойски, здесь можно было наслушаться любых наречий. Язон бы сейчас разобрался, кто из них откуда. У Меты с этим дело обстояло хуже, но в какой-то момент до нее отчетливо донеслась фраза на меж-языке:

- А деньги когда, господин хороший?

- Зови меня хухун, - откликнулся охранник тоже на меж-языке. - Деньги получишь на выходе. Мы вперед не платим.

Этот короткий диалог оказался весьма познавательным. Наложницы, насколько помнилось Мете, денег не берут. Те, которые за плату работают, назывались как-то иначе.

Потом она вдруг заметила, что девушек не только приводят сопровождающие мужчины. Некоторые появлялись сами по себе, в гордом одиночестве. Такие все как одна были лысыми. Мета уже было расстроилась, что не сможет подменить одну из них собою, когда вдруг метрах в ста от нее на подъездной дорожке появилась стройная фигурка длинноволосой блондинки. Она была высокая и крепкая, чем-то даже напоминала саму Мету. Пиррянка поняла, что это и есть ее главный шанс.

Скользнув вдоль кустов навстречу незнакомке, она убедилась, что поблизости практически никого нет, и выстрелила в девушку иголкой химического парализатора. Ничего страшного - очнется через полчаса. Блондинка упала удачно, не разбив даже своего кубического фонарика на кронштейне. Это представлялось особенно важным, ведь без такого осветительного прибора Мета выглядела бы очень подозрительно. Что же касается здешних костюмов, то приходящие к воротам одеты были вообще весьма разношерстно, так что на худой конец сошел бы и комбинезон, но Мета все-таки предпочла подстраховаться и накинуть поверх него снятое с несчастной наложницы платье-накидку. Под этой накидкой у девушки ничего, кроме нижней юбки, не обнаружилось. И хотя Мета совершенно не знала, как относятся на Моналои к хождению на людях голышом, выбора у нее все равно не оставалось. Девушка была аккуратно уложена на мягкую траву в кустах. А ее накидка теперь удачно прикрывала все оттопыренные карманы Метиного комбинезона и все пристегнутые к нему обязательные причиндалы: аптечку, фонарь, нож, моток сверхпрочной нити с крюком на конце и пружинным устройством для выстреливания, миникамеру, передатчик и с десяток видов различного оружия - в общем, все то, что каждый пиррянин старался иметь при себе постоянно.

"Ну что ж, вперед!" - мысленно приказала себе Мета.

А если не получится - в общем, тоже нестрашно. Она без труда перестреляет их всех и скроется в темноте. Но... очень не хотелось. И не только потому, что изящно придуманная операция сорвется, ей просто не хотелось убивать людей. Неприятно это! Вот уж действительно влияние Язона!

Она уже подходила к воротам, в ярком монохроматическом свете похожая на всех остальных, и никто не обратил на нее особого внимания. Исправно щелкнул фотоаппарат, а по ту сторону двое сразу подхватили ее под локти и теперь уже точно повели. Решительно и жестко. Невероятным усилием воли Мета подавила в себе чисто рефлекторный внутренний протест и заставила дернувшийся из кобуры пистолет тут же вернуться назад. Получилось! И это получилось. Она должна была пройти до конца, а иначе все сложности, все хитрости и эта несчастная оглушенная и раздетая девушка под кустами, - зачем это все?

Ладно, в конце концов, можно и потерпеть.

До сих пор никто не делал ей больно, никто не оскорблял ни словом, ни жестом. Впрочем, насчет слов она ведь пока просто не задумывалась, заведомо не пыталась расшифровывать смысл чужой речи. А тут вдруг осознала, точно проснувшись, что левый охранник обращается персонально к ней. Вслушалась и надо же! - поняла: он спрашивал, умеет ли она говорить по-моналойски?

- Нет, - ответила Мета.

Это слово она знала. Оба засмеялись. Ее спросили то же самое по-шведски. Мета только помотала головой, даже не пытаясь вспоминать, как будет "нет" по-шведски, чтобы еще раз посмешить своих конвоиров. А вот следующий вариант вопроса прозвучал на меж-языке. И Мета вздрогнула.

Ведь Крумелур предупреждал, что на меж-языке здесь говорить не принято. Или с инопланетными пленниками все-таки можно? Особенно если те другим не владеют. А Язон, помнится, еще рассказывал, со слов фермера Уризбая, что меж-язык называют здесь фруктовиковым. Вот в чем дело! Ну и ладно. Пусть считают ее фруктовичкой. Или как правильно? В конце концов, теперь бояться уже глупо. Этих двоих в случае чего она сумеет одолеть тихо. А до цели они, похоже, почти дошли.

Внезапно из-за деревьев появился какой-то уютный домик на берегу искусственного пруда, обрамленного камнями.

- Я говорю на меж-языке. Немного, - слукавила на всякий случай Мета.

- Вот и прекрасно, - сказал охранник, коротко хрюкнув. - Этот тоже говорит. Немного. Пообщаетесь.

Мета не поняла, о ком и о чем речь, но предпочла воздержаться от вопроса.

А охранник продолжил:

- Иди к нему вот в этот дом. Поняла? А у нас еще полно таких, как ты. Кстати, не вздумай убежать куда-нибудь. Здесь стреляют. Ты в первый раз, наверно?

Мета неопределенно кивнула.

Они все трое уже стояли на пороге, и ее разговорчивый спутник крикнул что-то непонятное в окно домика, находившееся слева от двери. Какое-то смешное слово вроде "руруху". Возможно, это было имя, потому что охранник добавил на межязыке:

- Мы привели тебе самку.

Мета даже не сразу поняла, что это про нее, а когда поняла, ей было проще подумать, будто она ослышалась. Или предположить, что это слово на каком-нибудь чужом языке означает...

Ее размышления были прерваны, так как оба охранника, отойдя на несколько шагов, вдруг остановились и, по инерции общаясь на меж-языке, обсудили крайне интересный вопрос.

- А может, ее надо было вести прямо в главный каземат султана Азбая, где сидит тот бесноватый фруктовик, которого только что поймали?

- Нет, нет! - ответил другой уверенно. - Я точно помню: именно сюда, к чокнутому.

Вскоре их шаги затихли вдали.

Велико оказалось искушение сразу пойти разыскивать главный каземат султана, но это было бы неправильно во всех смыслах. И даже опасно. Мета (в который уж раз?) подчинилась голосу разума. Все-таки здесь ее ждали, а значит, именно здесь и удастся что-нибудь выяснить. Тем более раз ее так запросто оставили одну, вряд ли готовится какая-нибудь страшная экзекуция. Скорее всего ее просто привели к кому-то для развлечения, словно гетейшу или партизанку. Честно признаться, она плохо помнила, как звали подобных женщин в древности. А в общем, нетрудно было и сразу сообразить, что цель привода сюда ночью именно такова.

"Что ж, любитель незнакомых женщин, встречай меня!" - сказала про себя Мета с озорной улыбкой и распахнула дверь.

Вышедший ей навстречу мужчина оказался молодым, темнокожим, высоким, очень мускулистым и вообще довольно приятным на вид, если, конечно, не считать его абсолютной безволосости. Улыбался парень широко, от уха до уха, жадно пожирал Мету глазами с нескрываемым восторгом и желанием и говорил на своем, моналойском, масляным, воркующим голосом, но явно какие-то хамские гадости.

Интуитивное впечатление не обмануло. Как только абориген перешел на эсперанто, быстро смекнув, что Мета на местном наречии ни бум-бум, первая же его фраза прозвучала так:

- Что ты там попку прячешь да грудь выпячиваешь? Иди скорее сюда, дурашка!

И вместе с этими словами он бесцеремонно потянул свои лапищи к вожделенному телу вошедшей гостьи.

- Да ты за кого меня принимаешь? - задыхаясь от возмущения, выпалила пиррянка.

Его рука уже хватала ее за плечо, и следующей фразы Мета дожидаться не стала. Слышала какие-то слова вполуха, но хруст ломаемой кости запомнился ей гораздо лучше.

ГЛАВА 13

Язон очнулся в сыром и темном подвале. Слабый-слабый свет сочился откуда-то сверху, скорее всего не из окошка, а просто из случайной щели. В первую очередь он ощупал голову. Волосы слиплись от запекшейся крови, но боли уже практически не было, и он даже рану толком найти не сумел. Значит, времени прошло изрядно. Или его способности к регенерации тканей продолжали развиваться достаточно бурно. Подсветка универсального циферблата не работала. Так что выяснить, который час, самым простым способом не удалось. Более сложные варианты были впереди. Главное, у него не отняли всего, не раздели догола - значит, остается много реальных шансов выбраться. Возможно, он выберется отсюда даже раньше, чем за ним придут. Если придут вообще.

Последняя мысль показалась особенно грустной. На этой дурацкой планете Моналои все настолько нелогично! Почему бы не предположить, что никакие это были не солдаты - а так, обыкновенные воры и хулиганы? Забрали у него оружие, передатчик, фонарь, альпинистское снаряжение, а аптечку и целый ворох других приборов оставили, потому как не сообразили, что это. Самого же потерпевшего бросили в глубокую яму - этакую братскую могилу для всех ограбленных. Почему нет? Кстати, надо проверить, целы ли кости.

Кости оказались целы. Он легко сумел встать, размял затекшие мышцы и долго шарил по карманам в поисках предмета, который помог бы добыть огонь или просто свет в любой форме. Ничего такого не обнаружив, Язон принялся изучать свою тюрьму на ощупь. Тактильный контакт с шершавыми, но явно искусственно обработанными стенами скорее порадовал его Значит, все-таки темница, и стало быть, он еще кому-то нужен. Глядишь, и покормят. Ладно, что дальше? Аптечка, пристегнутая к руке под разорванным комбинезоном, исправно работала, в частности, благодаря ей он не ощущал сейчас сильного дискомфорта. В физическом смысле. А в моральном очень давила полная неизвестность и стыд за собственное нелепое поведение. Полез на рожон, как мальчишка, как будто впервые попал в незнакомый мир. Рассказы фермера, что ли, на него повлияли? Мир без насилия, мир без хищников, все тут счастливы... Но ведь даже фермер сказал, что с приходом фэдеров все стало по-другому. А Крумелур - так вообще не велел сюда соваться. Может, он это по-доброму? Ведь заинтересован же в Язоне. Плохого ему явно не желал...

Но все эти мысли прокручивались в голове как бы вхолостую.

О высокие звезды! Что он знает о силах, управляющих планетой Моналои? А вдруг фэдеры не контролируют ситуацию в полной мере? Вдруг не только монстры из-под земли, но и взбесившиеся представители других кланов и каст давно раскачивают хрупкое равновесие этого странного мира?

Выбираться без посторонней помощи расхотелось напрочь. Язон попробовал крикнуть. Эхо отскочило от стен, заметалось по узкому колодцу камеры, и вмиг стало ясно, что потолок здесь необычайно высок. Он ждал ответа, но безрезультатно.

Наконец обнаружилась дверь. Все-таки его не сверху бросали. В узкие зазоры меж досок, схваченных друг с другом металлическими полосами, просачивался едва заметный свет. Язон припал к одной из таких щелочек, увидеть ничего не смог, но в отчаянии еще раз крикнул теперь уже в дверь:

- Люди! Я очнулся!

Развлекаясь, он повторил эту фразу на всех доступных ему языках, и наконец в глубокую тишину подвала, до того нарушаемую лишь монотонно падающими в углу каплями воды, вторгся новый звук. Скрип деревянной конструкции. Лестницы, должно быть. Неужели это шаги? Да, шаги.

Кто-то долго гремел ключами в замке, наконец дверь открылась. В проеме стоял лысый темнокожий моналоец с факелом, позади него еще двое - на пару ступенек выше по крутой загибавшейся лестнице. Дальше - ничего не видно. Можно рвануть напролом. Но кто же знает, сколько их там? Глупо. Лучше поговорить.

- Я хочу видеть вашего начальника, - сказал Язон на эсперанто.

Моналоец что-то промычал невнятно, и Язон повторил фразу на местном.

- Говори со мной, - великодушно предложил факельщик.

Не очень-то верилось Язону, что с ключами и факелом спускаются в темницу местные руководители, но делать было нечего, и он спросил:

- Когда меня выпустят?

- Когда Высший Совет Ордена Теней Алхиноя решит, что настало время. Я один из членов Высшего Совета, но я не могу решать без кворума.

Ответ был исчерпывающим в своем идиотизме, и Язон поначалу даже растерялся. Потом решил поинтересоваться конкретно:

- Сколько дней понадобится Высшему Совету Ордена Теней Алхиноя на принятие решения?

Язон очень старался не исказить название организации, о которой вошедший говорил с таким пиететом, что произносил каждое слово явно с большой буквы. Кажется, удалось повторить все без ошибок, и разговор благополучно продолжился.

- Двое суток, - таков был предельно лаконичный ответ.

После этого Язон рискнул уточнить, действительно ли через двое суток он получит полную свободу. И выяснилось, конечно, что этот псих просто морочит ему голову. Через два дня Язон-де предстанет перед Высшим Советом, ему-де будет позволено лицезреть Великих Жрецов и даже лично самого Первого Великого Жреца. А дальше, не исключено, его оставят жить здесь, в лесу, или, возможно, он будет отдан тем самым Теням, которые в действительности и правят планетой Моналои.

Приятно было услышать, что эти сумасшедшие все-таки говорят о планете Моналои, стало быть, хотя бы понимают, где они. И таким образом остается надежда на контакт с нормальными людьми.

"Двое суток можно и подождать. Или все-таки устроить побег? - лихорадочно соображал Язон. - В любом случае не сейчас. Сейчас они слишком хорошо готовы ко всему".

Он придумал еще один важный вопрос:

- Меня будут кормить здесь в течение этих двух суток?

- Да, пришелец, - солидно пообещал человек с факелом и добавил: - Если ты назовешь нам свое имя.

Вот тут уж точно темнить не стоило! Его имя на Моналои кое-что да значит! Это хорошо известно еще от Крумелура.

- Во всех мирах Галактики меня зовут Язоном дин-Альтом! - объявил он с предельной торжественностью.

Эффект оказался меньшим, чем можно было ожидать, но все-таки. Темнокожие лысины в проеме дверей заколыхались, свет единственного факела задрожал, послышалось бормотание и шепот многих людей. Долго звучала эта монотонная, нечленораздельная тарабарщина. Они явно обсуждали услышанное, примеривая новые сведения к своим безумным канонам. Но благодаря этому Язон вполне определенно понял одно: людей за дверью не трое, а гораздо больше. Значит, он правильно не рванулся туда. И вообще, может, на лестнице уже собрался кворум? И тогда решение вынесут прямо сейчас, досрочно!

Не тут-то было. Шум голосов постепенно стих, и факельщик возвестил:

- Жди решения, Язон дин-Альт! Шансы твои на вечную жизнь среди Духов и Теней Алхиноя весьма велики.

После этого дверь была решительно захлопнута, все засовы задвинуты, ключ проскрежетал в замке, и Язон остался в полной растерянности. Жизнь среди Духов Алхиноя, да еще вечная, мало прельщала его. Это попахивало каким-нибудь ритуальным сожжением или утоплением. Бессмертным его уже сделали однажды, второй подарок такого же рода был бы явно излишним. И вообще, собственная "неумираемость" Язона отнюдь не означала, что тело его, способное к бесконечным циклам регенерации, нельзя уничтожить. Умертвить его можно было тысячами разных способов. А Язон еще собирался пожить. Ему пока не надоело. В Галактике еще оставалось так много интересного!

"Ну что ж, мои безумные братья, - подумал Язон, - своим последним утверждением вы просто вынуждаете меня бежать отсюда, и как можно скорее. Только надо хорошенько подготовиться. И дождаться момента, когда принесут пищу. Ведь не станете же вы собирать кворум, чтобы принести мне миску с похлебкой!"

Он был полностью готов к бою уже через десять минут и в остальное время от скуки просто моделировал различные варианты прорыва наверх. Долгожданный момент наступил часа через четыре.

Язон внимательно прислушался к шагам на лестнице и понял, что там, конечно, не один человек. Сколько же? Если повезет, их будет всего двое. Так было принято в тюрьмах у всех народов, на многих планетах, в разные века. Ну а если не повезет... О чернота пространства!

Дверь распахнулась резче, чем в прошлый раз, и Язон ударил с размаху первого же появившегося на пороге.

ГЛАВА 14

Абориген, ждавший женщину, оказался отличным бойцом, одаренным физически от природы, хорошо обученным и отчаянно смелым. Мета прониклась искренним уважением к его неистовым попыткам одержать победу. С одной здоровой рукой и с острой болью в другой он сделался как будто только злее, а силы и мужества нисколько не поубавилось. В сущности, он даже оставался опасен. Пришлось ткнуть его пальцем в сонную артерию, чтобы отдохнул хоть немножко. И пока несчастный лежал без сознания, пиррянка вправила ему кость, наложила шину, сделала повязку и обработала травму новейшими средствами из аптечки. Потом наконец сообразила, что нелишним будет еще и связать этого мускулистого парня. Едва ли, очнувшись, он станет вести себя тихо, а очередной раунд кулачного боя не интересовал Мету в связи с ее явным преимуществом. В итоге, когда все приготовления были завершены, приводящий в чувство укол явился последним торжественным аккордом.

На меж-языке парень говорил действительно лишь слегка. Лучше всего знал ругательства, выслушивание которых не доставляло Мете особой радости. Но примерно через минуту злобного шипения, брызганья слюной и попыток освободиться со стороны пленника они благополучно договорились об общении на эсперанто. К счастью, в процессе всей этой нелепой борьбы мужское достоинство не позволило поверженному женщиной воину кричать и звать на помощь. А не то пришлось бы снова на время выключать его или, как минимум, заткнуть рот каким-нибудь импровизированным кляпом.

Из последующего пятиминутного разговора выяснилось, что этот местный стражник по имени Фуруху, гордо называвший себя персональным охранником султана, на удивление смышлен и даже образован. С его профессией подобные качества как-то плохо вязались, и слово за слово Мета выяснила, что Фуруху совсем не прост. Он - уникум, которого держат здесь с целью изучения. Ничего себе случайная встреча! Выяснила Мета и многое прочее, что было известно персональному охраннику султана Азбая. Он охотно делился с ней, даже не разобравшись толком, кто она и откуда. Перед ним была самка фруктовика, обаятельная, умная, свободно говорящая на фруктовиковом и эсперанто, - этого было вполне достаточно. Собственно, для предельной откровенности Фуруху хватило бы уже и того, что женщина прилетела с другой планеты. Ведь за последние дни он возненавидел Моналои - совсем недавно родной, а теперь ставший чужим и страшным мир, где горстка злобных фэдеров держит всех людей в полном неведении. Сильнее всего на свете он рвался теперь к знаниям и к другим мирам. Он даже поделился с Метой своей главной бедой. Он рассказал давешнюю историю о прекрасной девушке, открывшей ему глаза на многие моналойские тайны и, быть может, за это поплатившейся жизнью. Он искренне верил, что Мета теперь продолжит ее благородное дело и в итоге поможет ему, Фуруху, улететь с этой духами проклятой планеты. Однако почему-то именно пушистая девушка говорила, что нельзя моналойцу никуда улететь...

Мета оказалась, разумеется, не готова обсуждать с Фуруху столь серьезные темы. Она пока вытрясала из него информацию, а с выводами не торопилась. Читать же лекцию о других мирах, прямо скажем, было не время.

Она давно уже развязала его, оба сидели за столом, и Фуруху, конечно, попивал чорум, чтобы хоть немного успокоиться. Мета от напитка решительно отказалась, едва узнав, что он не прохладительный, а пьянящий.

Она вообще предпочла бы ничего здесь не есть и не пить, пока лично Бруччо не даст на то официального разрешения. Ведь были уже всякие настораживающие гипотезы относительно здешней пищи - и у старейшего пиррянского биолога, и у скорого на открытия Арчи. На планете Моналои все оказывалось непросто: и вода, и почва, и растения, и тем более животные. Не стоило до поры рисковать, знакомя со всякой дурманящей дрянью свой пусть и основательно подготовленный, даже хорошо защищенный организм. Если тут болеют "мясной" болезнью, значит, ничего не стоит и "фруктовую" подхватить.

А Фуруху веселел прямо на глазах. Рука его уже явно не болела после уколов, а трещина в кости заживала, похоже, едва ли не быстрее, чем у пиррян. Мета даже стала опасаться, что в пьяном виде этого несчастного опять потянет на всякие нежности - придется вторую руку ломать. И она поторопилась задать свой главный вопрос, предварив его вежливой просьбой:

- Не пей так много. Ты будешь мне нужен для дела прямо сейчас. И вообще, если хочешь когда-нибудь выбраться отсюда, прекращай пить.

- Хорошо, - сразу согласился Фуруху. - Какое у тебя дело? Говори, я внимательно слушаю.

- Ты знаешь дорогу к главному каземату султана Азбая?

- Конечно.

- Мы сможем пробраться туда по темноте?

- А там и не темно вовсе, - сказал Фуруху. - Там всегда много света снаружи. И охраняют эту тюрьму особенно тщательно.

- Но ты же видел, на что я способна, - убеждала его Мета. - Полагаю, вдвоем мы сумеем передушить всю здешнюю охрану. А если будет необходимо, я даже начну стрелять. У ваших нет оружия, равного этому.

- Я тебе верю, - сказал Фуруху. - Пошли. Если так надо для высшей цели, я помогу. Я только хочу знать, кого мы будем освобождать из темницы?

- Моего мужа, - тихо сказала Мета. - Язона дин-Альта. Я думаю, он именно там.

К этому моменту Фуруху уже поднялся и собирался поставить глиняную кружку из-под чорума на полочку в стене. Но кружка внезапно выскочила у него из руки, точно живая, и, ударившись об пол, разлетелась на мелкие осколки.

- Язон дин-Альт - твой муж?! - ошарашенно прошептал моналоец.

- А ты его знаешь?! - в свою очередь удивилась Мета.

Пришлось им задержаться еще на полчасика. Ведь до этого Фуруху просто не решался рассказать ей главного. Какой-то нелепый страх постоянно мешал. Казалось, только произнесешь вновь "мена Язона и Солвица - и сразу откуда ни возьмись свалится на них хитрый Свамп. Этот замаскированный фруктовик наверняка повсюду натыкал своей подслушивающей аппаратуры, а то и следящих камер понаставил. Куда от него спрячешься! Однако Свамп не появился. И Фуруху, конечно, рассказал Торопливо, коротко, но минут двадцать-тридцать на вопросы и ответы все равно ушло. Впрочем, это оказалось даже к лучшему. Когда заговорщики притаились в непосредственной близости от входа в каземат, там как раз намечалась смена караула. Идеальный момент для нападения Подкравшись вплотную к тройке сменщиков, они сумели нейтрализовать их абсолютно тихо Мета взяла на себя двух, оставив моналойцу третьего. Аккуратно уложив охранников под деревьями в траве, Фуруху перешел к исполнению главной роли Под видом начальника смены он вышел к своим соплеменникам И те по определению не могли принять форменно одетого типичного моналойца за чужака. В общем, пока они, утратив всякую бдительность, выясняли, почему рожа незнакомая, что случилось у охранника с рукой и где остальные, Мета точными выстрелами усыпила двоих почти одновременно. Третий от выстрела ушел. Мета не поняла, как. Очевидно так же, как появлялись в капитанской рубке "Конкистадора" двое телохранителей Крумелура. Да, лучшие здешние бойцы владели кое-чем, не доступным даже пиррянам. Однако доблестного охранника сгубила собственная отвага. Кинься он за подмогой, вряд ли Мета и с помощью Фуруху смогла бы настичь его, а вот в атаке у местного супермена при всех его способностях к молниеносным перемещениям шансов не было никаких - без огнестрельного-то оружия Как только его провалившаяся в никуда фигура материализовалась вновь с тяжелой палкой в поднятой руке над головой Фуруху, Мета за мгновение до возможного удара выпустила еще одну анестезирующую иглу.

Потом была массивная стальная дверь в такой же стальной стене. Особых сложностей - никаких, но толщина и прочность материала вызвала уважение даже у пиррянки. Так что провозились они достаточно долго. Рисковали и на случайный ночной обход нарваться. Но - обошлось. Бесшумно вырезанный замок был аккуратно вставлен на место, дверь плотно прикрыта - снаружи ничего незаметно. Однако уже светало, когда они начали спускаться вниз.

Мета совсем не думала о том, как они будут уходить назад. Она и не хотела думать, теперь можно всю интеллектуальную часть поручить Язону, а она станет только действовать. Это намного привычнее. О высокие звезды! Как же она устала от этих мудреных секретных операций!.. И вдруг страшная" мысль обожгла сознание: "А что, если Язона там нет?" Могло такое быть? Конечно, могло.

Они уже стояли на лестнице, ведущей в подвал, когда Фуруху спросил Мету:

- А почему ты решила, что он здесь?

Мета рассказала о подслушанном разговоре.

Фуруху тяжко задумался и проговорил:

- Думаю, ты ошибаешься. Бесноватыми называют у нас фруктовиков, слишком долго проработавших на плантациях и от этого сошедших с ума. По крайней мере, так мне объясняли раньше. Сейчас я понимаю, что это не совсем так. Но все равно ты ошибаешься. Если я правильно догадываюсь, здесь сидит не Язон, а тот самый тип, который кричал про Язона и чудом не умер. Они ведь его поймали только сегодня ночью, потому еще даже мне не сообщили...

Скорее всего Фуруху говорил дело, но Мета не хотела верить ему и мрачно процедила:

- А вот сейчас и узнаем, кто из нас прав. Дверь внизу оказалась тоже толстой, но деревянной, и с ней не нужно было так долго возиться. Мета просто вышибла ее плечом с одного раза.

Пять широких досок с металлическими полосами, набитыми поперек, еще не ударились об пол, когда человек, сидевший в центре узкого, как колодец, помещения, вскочил им навстречу, поднимая правую руку. То ли готовился ударить, то ли наоборот - защищался.

Это был не Язон.

Но, как ни удивительно, Мета узнала несчастного узника. Да и как ей было не узнать Язонова молочного брата с захолустной, но по-своему таинственной планетки Поргорсторсаанд? Там прошло скучное детство и унылая юность героя ее романа. Много лет спустя судьба забросила их уже вдвоем на тихую галактическую окраину. Именно тогда она впервые увидела Экшена. Так звали этого человека. Он профессионально занимался охотой и даже, прилетев на Пирр, не был сильно шокирован поведением тварей, населявших Мир Смерти. Это вызвало уважение, но потом, на Поргорсторсаанде, Экшен здорово подвел их, если не сказать предал. Язон ведь, помнится, заподозрил в нем вражеского агента, возможно, впрочем, действовавшего неосознанно... Стоило ли теперь вспоминать?

Меж тем Экшен тоже узнал Мету. И Фуруху уважительно отступил на шаг. Очередной потасовки не случилось.

ГЛАВА 15

Крумелур, прилетевший к подножию вулкана позже обещанного, на известие Керка о загадочном исчезновении двух пиррян прореагировал удивительно вяло. Ну, - проговорил он раздумчиво, - на нашей планете всякое бывает. Вы, главное, работайте. Работайте. У нас же с вами контракт.

- Погодите, - оторопел Керк. - Но пропал не кто-нибудь, а сам руководитель экспедиции и следом - его жена, она же первый пилот нашего линейного крейсера. Вы вообще-то собираетесь их искать? Или мы должны сами этим заняться?

Керк размахивал пистолетом перед самым носом моналойца, но уже привыкший к манерам пиррян Крумелур не обращал на это ровно никакого внимания.

- Конечно, мы будем искать их, это наша обязанность, - раздраженно откликнулся он.

И зачем-то добавил:

- Уже ищем. А ваше дело - работать. Вы сюда для этого прилетели. Напряженность возрастала. Керк начал догадываться, что Крумелур, как всегда, знает намного больше, чем говорит, но на этот раз речь шла ни о каких-то там преступниках-фруктовиках или жалких фермерах - речь шла о его лучших друзьях. А ради них пиррянский вождь был готов вытрясти душу из хитрого заказчика, но непременно узнать правду.

Слышавший этот разговор Арчи быстрее Керка смекнул, в чем тут дело.

Пытаясь погасить разгорающийся конфликт или просто стремясь как можно скорее все выяснить, он поймал Крумелура на слове:

- Вы хотите сказать, что об исчезновении Язона и Меты узнали не от нас и не сейчас, а раньше? Я правильно понял?

- Разумеется, - буркнул Крумелур. - В зоне боевых действий у меня повсюду развешаны следящие камеры. Неужели вы полагали, что мы не будем следить за вашими перемещениями по планете?

- Хорошо, - Арчи сделал вид, что принял эту версию, хотя в действительности не верил ни единому слову Крумелура. - Ну и где же в таком случае находятся наши друзья сейчас?

Керк тоже не доверял хитрому моналойцу и теперь внезапно подумал: "А что, если это сам Крумелур и подстроил побег Язона? А Мету просто поймал на живца. Этак придется начинать войну не с монстрами, а со всей планетой! Пиррянам, конечно, не привыкать - хоть с целой Галактикой. Но, вот проклятье, как не хватает Язона!"

Без того, кто уже много лет служил для пиррян настоящим мозговым центром, Керку очень не хотелось бы принимать решения столь высокого уровня сложности и ответственности.

Вопрос был задан, а Крумелур молчал. Арчи тоже. Он терпеливо ждал крайне важного для всех ответа. И даже Керк сдерживался.

"Почему так долго молчит этот хитрюга? - недоумевал Арчи. - Он будто прислушивается к чему-то. Э, да у него в ухе приемник-передатчик! Что ж, хорошо, сейчас и узнаем последние новости".

Новости разочаровали всех.

- К сожалению, господа, - объявил Крумелур, - мы до сих пор не можем сказать, где находится Язон. А Мета еще час назад была фактически в руках у персональных охранников султана Азбая. Но, пока я летел сюда, к вам, они ее упустили. Идиоты.

Он помолчал и решил добавить, ощущая всеобщее недоверие:

- Это действительно так.

Пожалуй, по расстроенному выражению лица Крумелура чувствовалось, что он говорит правду. Или почти правду, ведь моналоец, по существу, проговорился. Не в следящих камерах было дело. Просто он уже выходил на связь со своими людьми по ту сторону перевала. Возможно, еще накануне, когда все это и произошло.

- Вот что, - сурово резюмировал Керк. - Пока наши друзья не будут найдены, мы палец о палец не ударим. И пусть эти высокотемпературные монстры сожрут вас хоть всех до единого.

- Э, нет! - буквально заверещал Крумелур. - Позвольте, позвольте! Мы так не договаривались. Условия контракта - святое! С нашей стороны все в точности и полностью соблюдается. Это вовсе не мои люди похищали Язона - он сам полез туда, куда его не звали. А я вам не всевидящий Дух Алхиноя, чтобы предусмотреть все на свете. Случившееся - это типичный форс-мажор! Понятно? Мы не нарушали контракта, и вы не имеете права нарушать!

Крумелур, безусловно, говорил вполне разумные вещи, хоть и сорвался на крик, распсиховавшись сверх всякой меры и поминая в запальчивости никому не ведомых Духов Алхиноя. Но сколь бы убедительными ни представлялись аргументы моналойца, Керк уже тоже завелся и остановиться не мог. Седовласому гиганту, не знавшему в жизни поражений, было сейчас безразлично, кто прав, кто виноват и на ком вымещать злобу.

- Плевать я хотел на все контракты, когда мои друзья в опасности! Приступайте к поискам немедленно! Лично вы, Крумелур, и приступайте. Или этим займусь я, а вы полезете в жерло вулкана к монстрам!

- Да на каком основании вы тут распоряжаетесь?! Почему вы ставите мне условия?! Почему?!! - орал Крумелур. - Я этого не потерплю у себя дома! На своей планете я - хозяин. А вы... Вы просто нечестный, несерьезный, неделовой человек. Я не позволю вам плевать на контракт!..

Телохранители, уже четверо, стояли теперь вокруг своего шефа, готовые ко всему, и только ждали команды.

- Это я несерьезный человек?!! - взревел Керк, обидевшись почему-то больше всего именно на это определение. - Да я вас!..

Пистолет уже смотрел прямо в лоб Крумелуру, остальные пирряне держали в прицеле моналойцев, давя численным перевесом, и вполне понятно, чем бы все это кончилось, если б вдруг не запиликал, одновременно на всех кораблях и даже на руках и кармашках комбинезонов, сигнал общего экстренного вызова.

На связь вышел Рее.

- Вы слышите меня? Как руководитель экспедиции докладываю: боевая пиррянская эскадра сосредоточена на околопланетной орбите Моналои. Мы полностью укомплектованы военной техникой и прочим специальным оборудованием. Керк, ты даешь "доброе на связь с местным космопортом?

Слова Реса прозвучали по громкой связи, и отрезвление пришло одновременно к обеим сторонам. Керку понадобилось каких-нибудь три секунды, чтобы успокоиться и выдать лаконичный ответ:

- Да.

- Садитесь скорее! Мы ждем вас здесь с нетерпением! - не удержался Арчи от чисто эмоциональной и не имеющей конструктивного смысла фразы.

Все-таки он же не был настоящим пиррянином. У него не получалось так быстро закипать и остывать. Да и не хватало еще по молодости лет столь необходимого в Мире Смерти хладнокровия как в отношении провалов, так и в отношении удач. Сейчас им очень крупно повезло, и Арчи буквально распирало от радости.

ГЛАВА 16

Кулак пришелся точно посередине лысины входящего, и тюремщик мешком рухнул под ноги. Уворачиваясь одновременно от грузного тела и выскочившего из руки факела, Язон отпрыгнул назад и с некоторым изумлением наблюдал, как очередной посетитель, тупо ринувшись вперед, спотыкается о лежащего поперек прохода предшественника и благополучно валится на пол. Только полный идиот в такой ситуации не догадался бы, что и этому упавшему надо слегка помочь, допустим, ударом ноги в шею. Следом за вторым обнаружился еще третий, а дальше четвертый. Честно говоря, Язон не сильно бы расстроился, увидев в дополнение к появившимся еще десятерых. Какая разница, сколько будет на лестнице пресловутых жрецов ахинеи, ну, то есть Алхиноя, если драться эти орлы все равно не умеют?

На свежий воздух он выбрался довольно быстро. И сразу заметил, что над подземельем возвышается конусовидное сооружение из толстых бревен и досок. Этакий гигантский шалаш или вигвам. Заходить внутрь желания не возникло: оттуда раздавались монотонное пение многих голосов и странные шелестящие звуки. Очевидно, в этом подобии храма у безумных жрецов (или кто они там?) наступило время дневной службы. Они поклонялись своим Теням и Духам, и все другое уже не интересовало их. Казалось несколько чудным, что время торжественного песнопения совпадало со временем кормления заточенного в темнице Язона. Но вообще-то разбираться в логике сумасшедших - дело неблагодарное, и Язон быстро выкинул из головы все их дурацкие проблемы. Вокруг, куда ни поверни, простирался густой дремучий лес, а больше никаких построек заметно не было. Жутковатое местечко. Однако из любого леса рано или поздно можно выйти. Тем более на Моналои. Хищники здесь не водятся, и, насколько ему помнилось из рассказов Крумелура, местные джунгли занимали не такую уж большую площадь на материке Караэли.

"Не беда, - думал Язон, - прорвемся к дороге, к жилью, к людям. Вопрос только, к каким. Впрочем, хуже этих вряд ли будут".

Шел он долго. И наконец заметил, что рельеф коварно понижается в одну сторону. Пригляделся внимательнее - и точно. Известный фокус. Идешь вроде все время по прямой, допустим, на условно выбранный юг, а на самом деле бродишь кругами. Пожалуй, уже в третий раз он возвращался на одно и то же место. К счастью, не к храму безумцев, а просто на светлую полянку, поросшую крупными яркими цветами, словно водящими хоровод вокруг замшелого поваленного дерева и острых зубьев торчащего посередине пня. Универсальный циферблат, на котором были не только часы, но также компас и еще много всяких важных приборов, оказался безнадежно испорчен некультурными жрецами. Так что оставалось теперь надеяться только на собственную смекалку. Язон привалился к широкому мягкому ото мха стволу и задумался. Внимательно оглядел окрестности, последил некоторое время за прыгающими в ветвях симпатичными маленькими зверьками, напоминающими скунсов, и наконец точно понял, в какую сторону надо заворачивать, чтобы в итоге перестать кружить по этим проклятущим джунглям. Расчет оказался верен, и часа через полтора он вышел на берег океана.

Солнце спряталось в облака, гуманно избавляя Язона от своих палящих лучей, и он побрел вдоль полосы прибоя. Конца этому пути видно не было. То есть не наблюдалось ни малейших признаков жилья и вообще цивилизации. Густой лес по правую руку и не думал прекращаться, а углубляться в него еще раз Язон не видел никакого резона. Монотонность морской глади по левую руку также ничем не нарушалась. И плыть в никуда тем более не хотелось. В общем, когда начало темнеть, Язон впервые подумал, что допустил еще одну ошибку. "Эх, надо было все-таки войти в храм, - корил он самого себя. - Вдруг меня бы зауважали за столь смелый поступок, а вовсе не стали запихивать обратно в темницу? В конце концов, оставался шанс перебить и передушить их всех. К тому же в храме, возможно... Что значит "возможно"? Скорее всего! Именно там должны храниться мои похищенные вещи: оружие, фонарь, передатчик... Главное - передатчик. Но что теперь горевать об этом? По ночному времени дорогу обратно не найти. И по солнцу-то едва ли удастся..." Отогнав прочь грустные мысли, Язон стал устраиваться на ночь под невысоким развесистым деревом с широкими листьями. Натаскал сухого мха и травы для своей импровизированной постели, лег и попытался заснуть. Какой смысл идти без отдыха вторые сутки? Но заснуть оказалось непросто. Прежде всего потому, что безумно хотелось есть. Попить-то он рискнул из ручья по дороге - вода была на вкус совершенно обычной, а вот местные фрукты пробовать Язон запретил себе категорически. Слишком много неясного было пока с этими фруктами.

Так он лежал и думал, что же теперь будет. Потом в небе показалась точка. Неужели его нашли? Неужели это его вечная спасительница Мета на одной из универсальных шлюпок?

Точка слегка увеличилась в размерах и превратилась в обыкновенную птицу, крупную, но с маленьким мягким клювом и с ноготками вместо когтей - этакое совершенно беззлобное создание, как и все животные на Моналои.

Наконец сон все-таки сморил его. И шлюпка с Метой все садилась и садилась на берег рядом с ним, но каждый раз оказывалась птицей. Только не моналойской, а уж скорее похожей на гигантского шипокрыла. Большая противная тварь с лязгающими металлическими крыльями и гнусным голосом, воздающим хвалу Великим Теням Алхиноя.

Первые лучи солнца разбудили Язона, но ничего не изменилось на берегу. Это было ужаснее всего. И он таки двинулся назад. Потому что впереди ждала лишь голодная смерть или отравление местной дрянью. Как глупо!

Он шел, подкрепляясь в пути одной лишь водою из ручьев. Впрочем, скоро и ручьев не стало, а из заболоченных заводей Язон пить не рискнул. Запас стимулятора в аптечке иссяк подозрительно быстро. Какой-то ужасно утомительной оказалась планета Моналои. На других он никогда так не выматывался, даже раньше, когда еще не был бессмертным. Видно, и воздух здесь отравлен какими-то испарениями, не ощутимыми на запах, но страшно ядовитыми. Ведь они перешибали действие не только пиррянского суперстимулятора, но и знаменитой вакцины вечной молодости, введения которой удостоился в свое время Язон.

Его уже шатало. Деревья двоились перед глазами, качались, уплывали вдаль или, наоборот, наваливались прямо на голову. Может, это и не деревья вовсе, а те самые Тени Алхиноя? А под черепом гудело и завывало, словно в вытяжной трубе. Наверно, это Духи Алхиноя поют свои тягучие песни, приглашая всех по ту сторону жизни и смерти. Но все-таки ему еще удавалось контролировать себя. "Правая нога, левая нога, правая нога, левая нога, - бормотал он то ли про себя, то ли вслух, - теперь рукой ухватиться за дерево, вперед, вперед, направление прежнее..."

И к исходу вторых суток каким-то чудом Язон все-таки вышел опять к тому же лесному храму. Во всяком случае, к такому же. Уже темнело. Минута, другая, и будет полный мрак. А в храме стояла мертвая тишина, но оттуда пробивался свет. И Язон двинулся по кругу в поисках двери.

То, что он нашел, оказалось не совсем дверью - просто неправильной формы отверстие, занавешенное сплетенными из тонких лиан рогожами. Терять было нечего, и он нырнул, если не сказать упал, под эти рогожи.

И очутился в абсолютно пустом помещении. Или просто уже глаза ничего не видели? Потом постепенно все-таки удалось разглядеть какую-то неподвижную фигуру в дальнем углу. Хотя, впрочем, это могла оказаться и груда тряпок, перевязанных веревкой. Не меньше десяти факелов горели вдоль стен, тихо потрескивая. Неужели, не загасив огня, отсюда ушли разом все? Однако он опять судил о них, как о самых обыкновенных людях. А тут был, похоже, совсем другой случай.

Но что удивительно, к Язону полностью вернулась ясность мысли! Хотя физически он окончательно ослаб и теперь буквально полз на четвереньках к маячившему в углу неопределенному объекту. И тогда куча тряпок, перехваченная веревкой, наконец шевельнулась и оказалась все-таки человеком. Причем человеком совершенно нетипичным для здешних мест - не просто шерстяным, а патлатым, бородатым, усатым, в общем, заросшим волосами, почти как обезьяна. Да еще какими волосами! Светлыми, но не седыми, а золотисто-желтыми. И кожа его была хотя и смуглой, но скорее загорелой, чем изначально темной, как у остальных здешних жителей. Оставалось выяснить, какими наречиями владеет этот странный тип.

А тип взял да и подал голос первым, и Язон даже не удивился, услыхав хорошую, правильную речь на меж-языке:

- Садись, Язон дин-Альт. Сейчас я тебе все расскажу.

Прозвучало это необычайно глупо. Вряд ли Язон сумел бы привести себя в полувертикальное положение. Да и садиться в этом шалаше было особо некуда. Так что Язон просто вытянул ноги, а локти упер в глиняный пол, из последних сил удерживая ладонями готовую упасть голову и стараясь не закрывать глаза. Уж очень хотелось узнать все.

- Ты понимаешь, где мы сейчас? - с неожиданным эмоциональным подъемом спросил бородатый, объявивший себя всезнайкой.

- Нет, - честно признался Язон.

- Я тоже, - грустно молвил бородатый.

Вот это номер! Сумасшествие продолжалось.

Язон не успел отреагировать, когда еще более неожиданно бородач протянул ему кружку с ароматным напитком.

- Пей, - распорядился он.

Пить, конечно, не надо было. Язон понимал это, несмотря на красный туман от головной боли и запредельную сухость во рту. Но дальнейшие эксперименты над собой с целью выяснить, сколько можно в итоге продержаться без воды, ничего, кроме мучительной смерти, в данной ситуации не сулили. А кружка с приятно пахнущей жидкостью в самом худшем случае обещала ему смерть мгновенную. В лучшем, естественно, - избавление от мук.

Язон глотнул, и получилось, разумеется, нечто среднее.

Жидкость не предназначалась для утоления жажды в первоначальном смысле этого слова. Он смутно припомнил, как однажды уже пробовал точно такое же или, во всяком случае, очень похожее вино. В том, что это именно вино, сомнений не было. Язон жадно осушил всю кружку, объемом никак не меньше пол-литра, и почти сразу заснул. На человека, голодавшего трое суток, алкоголь и не мог подействовать иначе. Но странное дело, засыпая, Язон оставался убежден на все сто процентов: он снова проснется. Ох, непростое это было вино! Помимо примитивной эйфории оно давало и силы, и необычайно яркое ощущение реальности бытия, и удивительную уверенность в своей безопасности...

Он погружался в сон медленно, постепенно и совсем не ощущал страха. А спал потом крепко и, наверно, долго, но безо всех этих дурацких сновидений. Почему он решил, что долго? Потому что проснулся при ярком солнце, да еще сразу почувствовал бодрость и зверский аппетит. Когда не выспишься, такого не бывает.

Над ним сидел все тот же тип, заросший до глаз бородою, и по-доброму улыбался, глядя сквозь узкие щелочки меж прищуренных век. Яркий свет пробивался через маленькие окна в вышине, и Язон увидел, как красиво переливаются зелено-голубые крылышки крошечных мотыльков, устроивших веселые пляски в солнечном луче. Родился интересный вопрос: "Неужели на этой планете и насекомые не кусаются?" Впрочем, подобного рода проблемы были в данный момент определенно не самыми главными. Язон решил для начала просто сесть и оглядеться. Помещение, в которое он попал ночью, оказалось вовсе не таким уж и большим. Теперь, когда галлюцинации и бред полностью отступили, стало видно, что странная комнатка с резко скошенным потолком - не более чем десятая часть всего объема постройки. Но, кроме факелов, теперь потухших, лежанки в углу и средних размеров бочонка на полу рядом, в ней действительно больше ничего не было. И никого. Настало время поговорить с незнакомцем всерьез. Но вопросы лезли в голову все какие-то удивительно мелкие, вроде того первого, про насекомых, и Язон так и не выбрал, с чего начать, когда бородатый вежливо сообщил ему:

- Мое имя Троллькар. Иногда для краткости меня здесь зовут просто Троллем.

- А-а, - понял Язон и решил блеснуть знанием шведского. - Так ты еще и колдун. Тогда лучше звать тебя не просто Тролль, а просто Кар, то есть мужчина, - звучит красивее. И вообще, Троллькар - разве это имя? Кличка какая-то...

- А у нас у всех тогда были клички, - загадочно сказал Троллькар. - И кому теперь интересно, что раньше, давно-давно, я был обыкновенным штурманом Олафом Витом?

Язон окончательно запутался в именах и прозвищах бородатого чудака, зато наконец придумал серьезный вопрос, а потому решительно заявил:

- Я буду называть тебя просто Колдун, на меж-языке. И вот что объясни мне, Колдун, раз уж собирался рассказать все: кто такой Алхиной, почему у него много теней, духов, жрецов, ну и так далее?

- Алхиной - это не кто, а что, - поправил Троллькар. - Алхиной - это царство Теней и Духов, иная реальность, в которой рождаются наши бессмертные души. Туда же они и уходят после смерти в обычном мире.

- Ну, это не слишком оригинальная концепция, - заскучал Язон.

- Только на первый взгляд, - возразил Троллькар. - Прошу обратить внимание, в религиозной традиции моналойцев отсутствует понятие Бога.

В Алхиное всем заправляют Духи, которые являются совокупными сгустками человеческих душ. Иногда десятки, а иногда и тысячи людских индивидуальностей сливаются в один Дух. Самые мощные из Духов способны творить заново или уничтожать целые миры в той или иной реальности. Тени людей тоже сливаются вместе, образуя Тени Алхиноя...

Эта довольно мутная философия начала утомлять Язона, он перестал слушать.

И тут прозвучала фраза: "Из Алхиноя можно возвращаться". Тогда Язон спросил Тролль кара:

- Погоди, Колдун, в целом все это не очень интересно. Скажи мне только, вот лично ты считаешь Алхиной реальностью или выдумкой?

- Конечно, реальностью! - удивился Троллькар нелепости вопроса. - Я же сам бывал в Алхиное, и - видишь? - я снова здесь.

С точки зрения формальной логики рассуждения Колдуна были вполне стройными, но вместе с тем и абсолютно умозрительными, то есть проверить-то все равно ничего нельзя. В общем, и этого персонажа легко было счесть одним из сумасшедших, точнее, самым сумасшедшим среди них. Требовался какой-то ключевой вопрос, чтобы развеять наконец все подозрения и тревоги. Язон попробовал зайти с неожиданной стороны:

- А вот монстры, которые вылезают из расщелин во время извержения вулкана, это кто - Духи или Тени Алхиноя?

- Я не могу ответить на твой вопрос, - проговорил Троллькар с совершенно непонятной интонацией.

То ли он действительно не знал, то ли ему было запрещено разглашать, то ли вообще Язон брякнул настолько несусветную глупость, что ее даже комментировать немыслимо.

- Ладно, другой вопрос, - смирился Язон. - Ты сам моналоец?

- С некоторых пор - да. А раньше... Я же говорю, меня звали Олаф Вит. Я был штурманом на огромном линкоре. Наверно, происходили в моей жизни события и до того. Ведь был же я кем-то изначально! Но кто, извини меня, способен забредать мыслью так далеко в прошлое? Да на это никакого мяса и никакого таланта не хватит!

Троллькар помолчал. Очевидно, пытался проникнуть мыслью в недоступные глубины прошлого.

- Кстати, - добавил он, - на талантливых, таких, как я, мясо питакки не действует.

"Мясо питахи, - про себя поправил Язон, транскрибируя слово в привычном испанском варианте. - Вот оно что за мясо, оказывается!"

Конечно, теперь он вспомнил и планету Тортуга, и тамошних буканьеров, охотников на быстроногих питах. Язон сам никогда не был на Тортуге, но по рассказам знал, что именно оттуда повела свою долгую историю знаменитая пиратская вольница, обосновавшаяся позднее на Джемейке, а в итоге, после исторического сражения, ушедшая под протекторат Пирра. Абсолютно все питахи, если верить рассказам старого буканьера, были в свое время вывезены с Тортуги некими злобными пришельцами, называвшими себя простеньким словом "кетчеры". Ну и конечно, вспомнил Язон, что фантастически дорогое и вкуснейшее мясо питах обладало именно свойством пробуждать в человеке память, причем не только собственную, но и память предков. Вне всяких сомнений, это было именно то самое мясо. Он уже намеревался спросить, где водятся в настоящий момент эти питакки, когда вдруг понял неожиданно для самого себя: разговор становится ему не интересен. Простой человеческий голод берет верх над любопытством. Очевидно, как раз упоминание вслух о мясе и подействовало на него так сильно. Язон резко сменил тему:

- Скажи, а у вас тут принято по утрам завтракать? Или как?

- Хороший вопрос. Я знаю, что ты голоден, Язон. И непременно угощу тебя фруктами. А чтобы посытнее было, приготовлю еще и мяса.

- Мяса питакки? - решил уточнить Язон.

- Конечно, ведь закон запрещает нам кушать местное зверье.

- Годится, - сказал Язон. - Но тогда я предпочел бы одного мяса. Фруктов не надо.

- Наивный, - грустно улыбнулся Троллькар. - Сейчас это уже не важно. Ты выпил чорум. А еще раньше, наверно, пил местную воду. Я правильно догадался? Так что теперь можешь лопать все, что угодно: любые фрукты, овощи, орехи, ягоды. И ничего не бойся.

- Да я вообще-то не из пугливых, - заметил Язон без ложной скромности. Ты мне скажи: в принципе, чего здесь стоит бояться?

- Скажу. В Окаянном Лесу, да и в целом на Моналои, следует бояться только одного - безумия. Но думаю, что тебе оно не грозит. Успокойся. Другой вопрос чего бояться за пределами Моналои.

Троллькар продолжал выражаться какими-то загадками и недосказанностями. У Язона возникало из-за этого дурацкое ощущение, будто он ведет беседу с профессионалом на его излюбленную тему, в то время как сам не понимает элементарного смысла основных терминов. И упорно пытается разобраться во всем, но каждая следующая формулировка лишь еще больше запутывает ситуацию. Для объяснения уже введенных понятий возникают зачем-то все новые и новые странные слова...

А меж тем они перешли в другую комнату, где Троллькар, не переставая говорить, приоткрыл маленькую крышку люка в полу. Оттуда повалил пар, пахнуло холодом, затем глазам Язона предстал прозрачный пакет с обернутым в фольгу мясо, м. Троллькар развернул его, бросил на противень, предварительно разогретый на дымящихся углях, и прикрыл мятым листом фольги.

"Бред какой-то! - подумал Язон. - В полу настоящий холодильник (или это просто ледник?), а пища готовится как у первобытных людей (или это атомная печка, закамуфлированная под древний очаг?)".

Мясо шкворчало, распространяя вкуснейший запах, фрукты, доставаемые из стенного шкафчика, постепенно заполняли стол. А по кружкам Троллькар расплескал все тот же чорум из давешнего бочонка. Завтрак обещал быть приятным, и под хорошее настроение Язон придумал еще один серьезный вопрос: Откуда ты узнал мое имя?

Троллькар призадумался, как лучше ответить.

- У меня есть связь. Телепатическая связь с Томхетом и Комбинатом "Караэли-брук". Они боятся меня и никогда не пустят к себе обратно, но я все про них знаю. Про землетрясение, про ваши корабли, про тебя, Язон. Я же уникум, я в Алхиной и, обратно хожу, как из комнаты в комнату в этом храме. Понимаешь? Поэтому фэдеры меня и боятся. Калхинбаи и стридеры ломятся ко мне, давя друг друга, а жрецы тщательно охраняют.

Вот когда начался серьезный разговор! Наконец-то этот русобородый Тролль поведал нечто содержательное и для дальнейшего очень важное.

Язон стал раскручивать именно эту линию, факты сыпались один за другим, и он уже почти добрался до главного, если, конечно, оно было главным, когда за стеной внезапно грянули выстрелы.

Троллькар не испугался, только устало поморщился, как от привычной и смертельно надоевшей зубной боли. Он открыл еще один люк и полез под пол. Очевидно, те самые калхинбаи и стридеры опять чего-то не поделили.

Приходилось принимать меры для самообороны.

Троллькар извлек на поверхность жутковатого вида тяжелую конструкцию, посверкивающую синеватым металлом. Антеннки, трубочки и пружинки торчали во все стороны от широкого чуть загнутого ствола - то ли какое-то чудовищное оружие, то ли просто незнакомый прибор.

Стрельба на улице явно приближалась и становилась гуще. Хорошо, что Язон уже успел поесть.

- Да! А где мое оружие? - вспомнил он вдруг. - Не знаю, - ответил Троллькар. - Жрецы захватили тебя уже в таком виде, безо всякого оружия, они не отняли у тебя ни одной вещи. Жрецы - это же не воры. Но ты не бойся, решил он добавить для спокойствия. - Тебе оружие не понадобится.

Язон позволил себе усомниться в последнем тезисе, о чем и собирался поведать вслух, но тут что-то тяжелое сотрясло все здание деревянного Храма, и уже в следующий момент бревна вспыхнули со всех сторон одновременно, словно политые керосином.

- Наружу! - крикнул Язон, заметив искреннюю растерянность на лице бывалого Троллькара и почувствовав, что теперь настало время командовать именно ему, Язону. - Наружу, Колдун! В два счета сгорит твоя конура вместе со всей этой вашей богадельней, а я еще пожить хочу.

И они оба ринулись к выходу, занавешенному рогожами.

ГЛАВА 17

Они выскочили на поляну и сразу залегли, благо было куда. Оружие по храму Духов и Теней Алхиноя применяли серьезное. Помимо горючей гадости типа напалма, повергшей в адское пламя весь высокий деревянный конус, поляна обстреливалась еще и какими-то снарядами, наделавшими глубоких воронок. В одном месте получилась даже не воронка, а целая траншея с оплавленными и еще слегка дымящимися краями. В нее-то и запрыгнул Язон, увлекая за собой Троллькара, потому что битва непонятно с кем только еще начиналась. Свист, треск, вспышки, разрывы не прекращались ни на минуту, однако людей почти не было видно. Лишь вдалеке меж деревьев метались иногда зыбкие фигуры, но цвет их одежды и этническую принадлежность, то есть степень облысения, различить практически не удавалось.

- Кто это? - спросил Язон, когда они оба наконец почувствовали себя в относительной безопасности.

- Вот чертовщина! - не отвечая на вопрос, проворчал Троллькар. - Такого даже я не припомню.

И пока правой рукой он колдовал над своей загадочной пушкой, левая рефлекторно оглаживала стекловидный валик, образовавшийся по краю глубокого окопа. Троллькар уважительно покачал головой:

- Такие следы оставляет бронебойный аннигилятор третьего поколения. Существуют, конечно, специальные устройства, позволяющие энергозаряду прошивать атмосферу по баллистической кривой, но скорее всего лупили они все-таки сверху, возможно, даже из космоса...

"Э-э! - подумал Язон. - Да этот экс-штурман Олаф Вит в какой-то из своих прежних жизней был, вероятно, еще и артиллеристом на звездном крейсере".

А Олаф-Троллькар тем временем закончил все приготовления, не обращая ровным счетом никакого внимания на пролетающие над головой огненные шары, а также ошметки дерна и древесные щепки, сыпавшиеся дождем после каждого взрыва, и торжественно произнес:

- Ну все. Сейчас я их пугану!

Жуткое разлапистое орудие оказалось на поверку генератором защитного поля. Язон никогда не видел подобной конструкции, да и доле вокруг них возникло, признаться, непростое. Зеленоватая светящаяся полусфера была не жестко фиксированным колпаком, а этаким эластичным пакетом, плавно изменяющим форму по желанию клиента. Троллькар играл тонкими пальцами на трубочках и пружинках, как виртуоз-музыкант. И защитное поле превращалось то в гигантскую пятерню со скрюченными пальцами, то в голову дракона, то просто в какую-нибудь огромную воронку, стремящуюся вобрать, втянуть в себя все вокруг. Пресловутые стридеры или калхинбаи исправно разбегались, завидев уже знакомое, надо полагать, чудовище. Стрельба стихала. Вот только к этому моменту деревянный храм жрецов Алхиноя уже догорал, превратившись в бесформенную груду черных головешек, потрескивающих, постреливающих и гнусно чадящих. И похоже, происходило это впервые. Во всяком случае, Троллькар смотрел сквозь редеющую пелену защитного поля на опадавшие в траву угли своего бывшего жилища, и в глазах его стояли слезы.

Язон искренне сочувствовал Колдуну, насколько мог сочувствовать человек, почти ничего не понимавший в происходящем. Понимать было очень нелегко. Однако интуиция подсказывала: здесь и сейчас вершится история планеты Моналои. Так уж складывалось в жизни Язона: на какую планету ни прилети, становишься свидетелем, еще чаще участником, а иногда и причиной революций, войн, экологических катаклизмов и прочих потрясений.

- Кто победил? - рискнул он наконец задать вопрос.

И тут же, не дав ответить, еще один:

- А где твои алхинойские братья-жрецы, куда подевались все эти защитники пророка?

- Никто не победил, - откликнулся Троллькар. - А жрецы мне больше не защитники. Еще вчера утром я отправил их искать тебя. Просто, чтобы они все ушли подальше. Я знал, что ты вернешься сам, и больше никого не хотел видеть...

Не закончив этой темы, Троллькар неожиданно воскликнул:

- Ноя поистине счастлив, что этому вековому маразму приходит конец! Я еще не знаю, кто за нас взялся, но думаю, это предстоит выяснить очень скоро. И я приветствую любые изменения! Я устал быть пророком у идиотов!

"Хорошо хоть не высказал вслух своих соболезнований", - подумал Язон. Теперь он понимал в происходящем еще меньше. Это ж надо! Опять ошибся принял слезы радости за горестный плач, а контакт с более цивилизованным партнером за потасовку двух диких племен.

Троллькар продолжал говорить:

- Вот сейчас отключим силовое поле и попробуем подать сигнал.

- А эта штука и сигналы подает? - удивился Язон.

- О! Эта штука еще много чего умеет делать.

Однако испытать возможности универсального и уникального прибора, провалявшегося, надо полагать, долгие годы в подполе алхинойского храма, на этот раз не удалось. Не успели даже отключить силовое поле. Потому что кто-то подцепил это поле за один из внезапно раздувшихся "пальцев" и потащил вверх вместе с двумя пленниками. Плотность оболочки, отделявшей их от внешнего мира, резко возросла, и разглядеть что-либо снаружи не представлялось возможным. Лихой Троллькар, надо отдать ему должное, не сдрейфил, а мгновенно сориентировавшись, попытался оказать сопротивление с помощью своего же прибора. Но куда там! Прибор-то уж явно был к этому моменту под чужим контролем. Зря он, право слово, дергался.

Скорость подъема стремительно увеличилась, и в полном соответствии с физикой Ньютона, которую на этой планете никто пока не отменял, несчастного Троллькара вдавило в его собственный прибор. Все многочисленные трубочки и антеннки врезались в тело, и бородач взвыл от боли. Язон, по счастью, а скорее благодаря природной ловкости и пиррянской выучке, увернулся от столкновения и просто был вмят чудовищным ускорением в быстро натянувшуюся и как бы отвердевающую "стенку" силового поля. В глазах, конечно, потемнело, но в целом - ничего особенного: обычный старт с пиррянского космодрома, если за штурвалом стоит, скажем, Мета.

Не прошло и десяти секунд, как ускорение плавно снизилось до стандартного, и мешок с добычей был заброшен в гулкое помещение с жестким полом и абсолютным отсутствием света. Силовое поле отключилось, и Язон почувствовал под ладонями тщательно обработанный холодный металл с большими вакуумно-плотными заклепками.

"Все ясно. Нас погрузили в трюм космического корабля. Возможно, межзвездного. Да что там! - фантазировал Язон. - После всего происшедшего нетрудно вообразить, что и межгалактического. Прощайте навек, друзья! Оттуда уже не возвращаются. Это вам подальше Алхиноя будет".

И что за дурацкую веселость ощутил он вдруг? Чорум и моналойские фрукты таким образом действуют, что ли? Или просто засиделся без приключений, устал ходить по планете взад-вперед. А тут такая романтика! В общем, ни страха, ни отчаяния - только нетерпеливое ожидание интересного и нового.

Неожиданно вспыхнул свет. Трюм оказался идеально пуст. Гладкий клепаный пол, еще более гладкая, блестящая полусфера - одновременно потолок и стены. Свет, исходящий непосредственно от материала внутренней обшивки. Никаких признаков дверей. Нормальный современный вариант. Мета бы наверняка, не задумываясь, определила, на кораблях какого класса бывают такие трюмы. Язон подобной чепухой голову не забивал. Но сам уровень технического оснащения похитителей его порадовал. Не то что эти придурки-жрецы с их промозглым подвалом!

А еще при свете Язон сразу увидел, что и Троллькар пребывает, ну, если не в полнейшей эйфории, то, во всяком случае, в приподнятом настроении. Правда, бодрость его сочеталась с некоторой задумчивостью и профессиональной настороженностью. Удивительно, как окружающая обстановка меняет внешний облик человека! Троллькар походил сейчас на мастера, прилетевшего по вызову для ремонта неисправной техники. И уже совершенно не хотелось называть его Колдуном. Все это осталось там, внизу, на планете. А здесь, в космосе, перед Язоном сидел, пусть и одетый в дурацкую монашескую рясу с капюшоном, но все-таки настоящий звездный штурман Олаф Вит, хорошо разбирающийся в оружии, защитных системах и навигации.

- Ну, Олаф, а теперь рассказывай, как ты дошел до жизни такой.

Почему-то на этот раз Язон был уверен, что им не помешают нормально поговорить, выделят достаточно времени и условия содержания в "тюремной камере" ухудшать не станут. Так и вышло. Ну, наконец-то он был прав! А то в эти злосчастные дни ошибки преследовали Язона неотступно.

Часа два, если не три, беседовал он с Олафом, то вспоминавшим весьма далекое прошлое, то вдруг забывавшим напрочь события последних дней и часов. Язону даже приходилось помогать ему иной раз. Олаф и сам себе помогал доставал из потайного отсека в своем хитром приборе запрятанную там выпивку и закуску: большой, литра на три бурдюк с чорумом, маленькую фляжку с "чорумовкой", а также изрядный шматок питаккского мяса, от которого с помощью лазерного лезвия экономно отрезал тончайшие ломтики.

Олаф оказался горьким пьяницей, по существу алкоголиком. На простой вопрос Язона: "Как же ты позволил своим жрецам держать меня так долго в подвале?" последовал не менее простой ответ: "Не помню, пьяный был". Теперь Олаф пил исключительно легкое вино, оттягивался понемногу, а "чорумовку", то есть местный крепчайший самогон с содержанием спирта процентов в семьдесят, оставил на крайний случай, когда уж совсем припрет. Сейчас ему было важнее сохранять ясность ума, а дрожание рук, ломоту в суставах и учащенное сердцебиение он готов был терпеть. Даже на тошноту и легкую головную боль соглашался. В общем, разговор пошел как надо, и Язон за отведенное им время успел узнать многое.

Много-много лет назад (сосчитать, сколько именно, оказалось задачей непосильной) на Моналои опустился огромный линкор с красивым именем "Сегер" ("победа" по-шведски). Корабль был угнан с весьма цивилизованной планеты Сигтуна в полярной области Галактики. Если только Язон доберется до своих, он без труда разыщет в компьютере этот исторический факт. Олаф же никак не мог припомнить точно, был ли он штурманом "Сегера" до угона или состоял членом команды угонщиков и, соответственно, стал штурманом позднее, уже в составе нового, бандитского экипажа. Как ни старался Язон задавать хитрые наводящие вопросы, этот уголок памяти Олафа оказывался заблокирован предельно жестко. Ну а дальнейшее развитие событий восстановить удалось достаточно неплохо.

Скрываясь от кораблей-перехватчиков Специального Корпуса, бандиты применили тактику ступенчатого выхода из джамп-режима с последующим хаотичным выбором ориентиров локализации. Крайне рискованная манера передвижения в космосе. Вероятность аннигилировать, влепившись в обычном пространстве в крупный материальный объект, весьма высока, зато и возможность оторваться от любого "хвоста" практически стопроцентная. Тем более на таком совершенном научном звездолете, каким был "Сегер", разработанный и сконструированный совместными усилиями Кассилии, Сигтуны, Скоглио и еще нескольких планет. Конечно, Специальный Корпус очень хотел вернуть галактическому сообществу эту дорогостоящую игрушку. Но фортуна улыбнулась бандитам. Серия безумных джамп-переходов, измочаливших экипаж до полусмерти, выбросила их в итоге на околопланетную орбиту Моналои - скромного, давно забытого мирка в густонаселенных краях центра Галактики, где, вообще-то говоря, выныривание из кривопространства не практикуется вовсе из-за слишком большого скопления звезд и прочих материальных тел. Звезда, вокруг которой вращалась Моналои, находилась в принципе еще на границе запрещенной области. Небо по ночам было здесь все-таки черным, а не золотым, хоть и сверкало непривычным изобилием звезд. Короче, при достаточно тщательном расчете гиперпространственные прыжки были теоретически возможны и отсюда, и сюда. Однако на звездные карты планета все-таки не попала и в Галактические справочники для космонавигаторов не включалась. Так что бандиты могли жить себе тихо-спокойно и горя не знать. Что они, собственно, и делали.

Но бандиты есть бандиты. Долго им на месте не сидится. Грешные души рвались к новым рискованным авантюрам. Планета же с очень небольшим населением оказалась миром поразительно самодостаточным: веселым, беззаботным, изобильным. "Непорядок", - подумали бандиты. И поручили своему главному биологу и врачу Свампу разобраться с местными психами. Вечно счастливых и радостных людей иначе как слабоумными считать они не могли. И, что удивительно, межзвездные аферисты почти не ошиблись. Экспертиза была проведена достаточно быстро. И выводы оказались ошеломляющими. Биолог Свамп, отказываясь верить, перепроверял все результаты по несколько раз. Дополнительными подопытными кроликами стали для него некоторые из бандитов, успевшие неосторожно пожевать местных фруктов, изумительных на вкус. Особенно интересно было наблюдать за одним из них, который, никого не спросясь, вылакал на радостях целый бочонок чудесного моналойского вина.

В общем, картина сложилась вполне законченная. Моналои планета-наркотик. И все жители ее со стопроцентной неизбежностью становятся наркоманами. А сам препарат, содержащийся буквально во всех растениях, в воде, даже в воздухе и, разумеется, в тканях всех животных, оказался весьма необычным. Он убивал человека или животное медленно и совсем безболезненно. Наращивать принимаемую дозу не требовалось, можно было даже слегка уменьшать ее - это уже ничего не меняло. До самой последней минуты жизнь любого моналойца оставалось полноценной и радостной. А умирали они мгновенно и легко. Считалось, что это Духи Алхиноя призывают человека к себе и просто перекрывают ему источник жизненной энергии. Потому что пришел срок.

Болезней как таковых моналойцы не ведали. Жизнь получалась, конечно, не слишком долгой - максимум лет сорок. Да разве этого мало? Может, и лучше так, чем коптить небо сто пятьдесят лет, страдая от бесчисленных болезней, недомоганий, нервотрепок и прочих гадостей? Чего ради мучиться? Эта философская мысль посетила многих на "Сегере". И в итоге из тридцати четырех членов экипажа почти половина добровольно ушла в наркоманы.

Они еще и не догадывались тогда обо всех последствиях своего поступка.

А жители Моналои избавлены были не только от болезней. Они не знали также вражды и насилия. Даже самые примитивные животные не поедали друг друга, а сосуществовали во всех сферах жизни - этакий идеальный общебиосферный симбиоз. Феномен, конечно, заслуживал более подробного изучения и притом лучшими умами Галактики. Да вот достался в чистом виде аферистам, людям без принципов и совести, прожженным циникам и мизантропам. Ну и, конечно, стойкая половина экипажа, не променявшая полную опасностей бандитскую жизнь на сладкий дурман моналойского прозябания, сразу задалась практическими вопросами, суть которых сводилась к одному: как побыстрее и попроще извлечь максимальную выгоду из сложившейся ситуации? Уж слишком очевидно было: на Моналои растут, по ней бегают и над ней летают натуральные живые деньги. Прежде всего врач и биолог Свамп изучил компоненты окружающей их биосферы последовательно, глубоко и более чем досконально. Оказалось, что выделить главное наркотическое соединение в компактном и чистом виде крайне трудно, не исключено, и вовсе невозможно. На человека здесь воздействовал сложный комплекс факторов, в число которых входили не только различные сочетания шести или семи химических веществ, весьма не простых по своей внутренней структуре, но еще и нестандартное магнитное поле планеты, повышенный уровень космической радиации из-за очень тонкой атмосферной оболочки, специфический спектр местного солнца, сложно модулированные вибрации, связанные с высокой сейсмической активностью... Какой только медицинской статистики не собрал Свамп в ходе своих исследований! Даже роза ветров и распределение осадков а течение года добавляли нечто существенное в общую наркологическую картину. Словом, воссоздать феномен Моналои на какой-либо другой планете в полном виде было нереально, однако если не самый главный, то самый сильный и независимый от других наркотик выделить среди прочих удалось. Его добывали из плодов айдын-чумры, искусственно выращиваемой культуры, согласно легенде достоверных сведении не имелось - завезенной сюда в незапамятные времена с другой планеты. Ныне местные агрономы насчитывали уже несколько десятков сортов суперфрукта. Незваные гости Моналои поначалу экспортировали айдын-чумру в чистом виде. Но очень скоро сообразили, что гораздо более интересным товаром для отправки в любые районы Галактики будет чумрит, то есть концентрированный сок айдын-чумры или даже его сухой остаток. С целью производства чумрита был построен комбинат "Караэли-брук", иногда называемый просто Комбинатом и отлично вписавшийся в картину мира, привычную моналойцам. Согласно новейшей религиозной концепции, Комбинат построили Духи Алхиноя, дабы воссоздавать на нем из сока айдынчумры иссякающую жизненную энергию для всей планеты. А сохраняя равновесие в мире, нещадно пожирают ее уже совсем не Духи, а, наоборот, Тени Алхиноя. И вот когда Тени начинают кушать больше, чем выдают Духи, кому-то подходит срок отправляться в Алхиной. Такая милая схемка. Дремучие и вечно радостные фермеры Моналои поверили ей, как верили прежним выдумкам жрецов, и теперь исправно сдавали айдын-чумру на Комбинат.

А чумрит оказался действительно прекрасным товаром. Ощущения он дарил человеку яркие и незабываемые, привыкание - невероятное, с одного захода. Лишение наркомана очередной дозы почти во всех случаях означало летальный исход. Наконец, постоянное употребление препарата не приводило к серьезным последствиям для здоровья, если не считать постепенного, но бесповоротного выпадения волос. Ну и, конечно, как у всякого моналойца, стремительно сокращался срок жизни. Уже немножечко позже выяснилось, что замечательная айдын-чумра еще и память отшибает, но это, как говорится, не самое страшное. А тут вдобавок и средство для ее восстановления само собою нашлось.

По своим бандитским каналам фэдеры (а оставшиеся в здравом уме и трезвой памяти пятнадцать человек теперь не скромничая, называли себя фэдерами, то есть отцами этого мира) вышли на контакт с одной не слишком известной в Галактике планетой. Там разводили совершенно чудесных копытных рептилий. Их нежнейшее мясо обладало некоторыми особыми свойствами. Поначалу его тоже приняли за наркотик, ведь в больших дозах мясо вызывало натуральные галлюцинации. Однако хитромудрый биолог Свамп раскумекал, что к чему: не глюки это - просто просыпается память предков. Вот и все. Словом, айдын-чумра в комплекте с мясом питакки - такая замечательная штука получилась, за которую люди готовы были платить целые состояния.

За каких-нибудь полтора года бандиты несказанно разбогатели. И теперь уже никто не посмел бы назвать их бандитами. Они потихонечку проникли даже в межзвездные информационные сети и подменили там информацию о себе. На деньги, получаемые с наркотиков, как шутил один из фэдеров Олидиг, можно было купить не только информ-сети, но и весь Специальный Корпус вместе с Лигой Миров. Но хотелось еще большего. Смешно, право слово! Какие-то жалкие фермеры выращивают суперфрукты на крошечных, по понятиям Галактики, площадях, а в приморской долине за перевалом пустуют огромные земли с тропическим климатом и дикой растительностью - этакая саванна, заселенная всяким мелким и крупным зверьем. Земли решено было освоить, засадить сплошь айдын-чумрой, а на работу взять местных жителей.

Однако местные жители с такой скоростью не плодились, а работать шустрее категорически отказывались, то есть в случае применения к ним жестких мер неизменно и быстро протягивали ноги. Это никуда не годилось, и фэдеры стали завозить работников из других миров. Разумеется, контингент вербуемых в гастарбайтеры был очевиден: всевозможные бродяги, мелкие преступники, авантюристы, в общем, тот народец, представителей которого во все века на любых планетах было хоть отбавляй. Этих людей традиционно считали пеной общества. А согласитесь, когда с супа, например, снимают пену, никто ведь после, за обедом, не ищет, куда она девалась, только спасибо хозяйке говорят за прозрачный бульон. Вот и этих гастарбайтеров никто во всей Галактике не искал. Они работали себе на моналойских плантациях до полного изнеможения, искренне радовались всему вокруг благодаря ежедневной жиденькой похлебочке из айдын-чумры и окочуривались, как правило, не за сорок лет, как местные, а за два-три года. Некоторые особо крепкие тянули лет по шесть-восемь. Эти были исключительно ценными экземплярами. И наркотик им давали в еще более разбавленном виде. Такой метод, как ни странно, повышал работоспособность, заставлял постоянно стремиться к лучшей пище и лучшему результату. Б то время как местные зажравшиеся фермеры, потреблявшие айдын-чумру от пуза, ходили вечно расслабленные и трудились вяло. Или, как они любили повторять, трудились в свое удовольствие. А надо-то было в удовольствие фэдеров!

В общем, масштабы деятельности ширились, сельхозрабочих опять не хватало, и, помимо преступников, возникла необходимость задействовать еще кого-то. Интересно, кого же? Ну, велосипед изобретать в очередной раз не стали. Откуда берут в Галактике обыкновенных рабов, хорошо известно из истории. Ими становятся просто люди, захваченные на особо отсталых планетах. Таких, например, где существует вполне официальная работорговля. Или других - где можно легко и без потерь со своей стороны покорять целые города и грузить в трюмы гигантских транспортных кораблей всех без разбору.

Космический флот богатейшей планеты Моналои давно уже состоял не из одного лишь "Сегера". Только формально приписанных к Моналои насчитывалось здесь добрых три сотни боевых единиц. Все эти корабли имели вид торговых или чисто оборонительных звездолетов. Но, разумеется, были способны участвовать как в войнах планетарного масштаба, так и в межзвездных сражениях.

Последними фэдеры не слишком увлекались, хватало проблем на родной планете, да и в космосе их больше тревожили заботы экономического характера.

Что и говорить, дело было поставлено на широкую ногу, продумано тщательно, отработано в деталях. И даже не особо стремясь к этому, бывшие бандиты и нынешние хозяева Моналои потихонечку, естественным образом начали бы контролировать всю Галактику. Ведь через их руки и так уже в той или иной мере проходила добрая треть всех финансовых потоков обитаемой Вселенной. А как известно еще из древних времен, кто контролирует чуть больше половины, тот контролирует все. Дело было за малым. Но тут-то неведомые грозные силы и вторглись на Моналои, разрушив вмиг все радужные перспективы. Землетрясение, извержение вулкана, высокотемпературные монстры. Крах, облом, настоящая беда...

Олаф так увлекся, излагая эту масштабную историю, что даже забыл рассказать о себе лично. Так что, едва возникла пауза, Язон, который до этого слушал не перебивая, сразу спросил:

- Ну а ты-то как в лесу очутился? Кажется, именно об этом я и спросил вначале.

- Очень просто, - вздохнул Олаф.

И выяснилось, что дело было так.

Как только фэдеры занялись работорговлей, штурман сразу сказал: "Все. Баста!" У каждого человека существует некая грань, за которую переступать не хочется. Если такой грани нет, это, собственно, уже и не человек. Олаф, не слишком конфликтуя с собственной совестью, принимал участие в торговле наркотиками, тем более что вещество оказалось таким необычным - вроде и не отрава даже, а, наоборот, - лекарство от всех болезней. Изящное оправдание своей преступной деятельности. Мол, смотрите все, мы же гуманисты, мы дарим людям счастье, а вовсе не мучения и смерть! Смотрите, они добровольно соглашаются стать "почетными моналойцами" и здесь, и на других планетах!.. Уговаривая себя подобным образом, Олаф иногда начинал ощущать прямо-таки эйфорию: да они же просто великие целители, настоящие спасители человечества. Им удалось найти истинный путь - путь к свободе от многих скверных желаний, путь к счастью, к единению с природой. Красивый самообман! Но, когда на Моналои появились первые рабы, все иллюзии рухнули. Кровь, грязь и вонь опять бесцеремонно вторглись в жизнь Олафа. Жестокость, унижение, неизбежная смерть на плантациях - все это навалилось непомерным грузом. Одновременно - так получилось - он познакомился всерьез с местной религией - алхиноизмом. И однажды ночью, осознав свое призвание, добровольно выпил чорума и ушел из резиденции эмир-шаха, где занимал по тем временам самый главный кабинет дежурного наместника планеты. Олаф ушел в Окаянные Джунгли (или Окаянный Лес это смотря с какого языка переводить). А туда ни один нормальный фэдер по суеверным соображениям никогда не совался. В общем, ясно было, что там его искать не станут. Выстроил себе дом, ставший впоследствии храмом жрецов Алхиноя, и сделался Первым Великим Жрецом пророком древней моналойской религии.

Выяснились любопытные вещи. Олаф оказался человеком уникальным.

Во-первых, он не лысел, регулярно употребляя айдын-чумру и прочую наркотическую дрянь. Во-вторых, не терял памяти. То есть терял, но не так быстро и вообще не так, как все остальные. За это и был назван гордым именем Троллькар. Собравшиеся вокруг него безумцы действительно почитали "фруктовика с золотистой шерстью" за святого и оберегали его от любых нападок.

Меж тем очумевших, озверевших от крови и насилия людей становилось на планете все больше и больше. Не готовые к серьезному отпору моналойцы безропотно, а зачастую и охотно шли на военную службу к фэдерам. Другие просто погибали в неравных боях или сбивались в стаи, как дикие звери, чтобы побеждать если не умением, так числом. Эти стаи и оформились в итоге в две мощные подпольные группировки - калхинбаев и стридеров. Калхинбаи, в переводе с языка тафи "истинные хозяева", были все как один этнические моналойцы, имели мощную секретную агентуру в рядах десятников, сотников и даже среди персональных охранников. Поговаривали, что кто-то из приближенных самого эмир-шаха оказался однажды шпионом калхинбаев. Возможно, этот бедняга в действительности был обыкновенным преданным псом, и подвесили его вниз головой только для устрашения остальных. Но... исключить проникновения лютых врагов в святая святых политической системы фэдеров никто уже не мог. Калхинбаи требовали свержения марионеточного Зулгидоя, изгнания всех шерстяных с планеты и нормального эмирского полновластия. Базируясь в глухих районах Окаянных Джунглей, они время от времени совершали набеги на рабочие поселки Комбината "Караэли-брук" и даже на резиденции султанов. Ни одной реальной победы над силами безопасности фэдеров одержать калхинбаям не удалось, но и полного уничтожения всех бунтовщиков в ближайшее время не предвиделось. Уж слишком многих ухитрялись они переманить в свои ряды. Любой крупный расстрел заговорщиков неизменно давал чудовищные по масштабам метастазы.

Совсем иное дело - стридеры. В переводе со шведского, искаженного по правилам меж-языка, это слово означало "бойцы". В смысле борцы. Борцы за справедливость для всех. Так они себя называли полностью. А свою организацию гордо именовали политической партией. Возглавляли эту менее многочисленную, но более дисциплинированную группировку беглые фруктовики. И шерстяных среди стридеров насчитывалось едва ли не больше, чем лысых. Стридеры категорически отрицали и осуждали любую этническую и лингвистическую нетерпимость, культивировали запрещенный на Моналои "фруктовиковый" язык, использовали всю полноту знаний, полученных ими на своих далеких планетах. Главными методами борьбы считались: похищение современного оружия, транспорта и прочей техники у фэдеров, а также организация всевозможных диверсий. Стратегическая цель свобода и справедливость для всех, свержение тоталитарного строя, то есть упразднение как эмирской, так и фэдерской власти, демократические выборы и так далее... Олаф сам лично считал, что все это на девяносто процентов трепотня, а истинная мечта стридеров - пробраться в космопорт Томхет, удрать на самых лучших кораблях в пространство и забыть навсегда, как кошмарный сон, безумную планету наркоманов. Вот только они, дурачки, еще не понимали, что удирать-то им как раз и некуда. Что они теперь прикованы к Моналои навек. Потому что у тех, кто достаточно долго прожил на планете, начинался жуткий абстинентный синдром не только от отсутствия чумрита, но и от нехватки всех прочих факторов в комплексе: излучения, особого состава воды и воздуха, магнитных линий, подземных вибраций... Даже великий Свамп не взялся бы назвать всех факторов, формирующих психику и физиологию моналойца.

Так что обе воинствующие группировки были и смешны и трагичны в своем отчаянном стремлении изменить что-то на давно сошедшей с ума планете. Олаф пытался объяснить главное и тем и другим лидерам. Излагал в наиболее доступных терминах реальное положение дел. Лидеры приходили в ужас, не верили, потом до них доходило, они впадали в еще большее отчаяние, потом снова не верили. А в итоге все заканчивалось бессмысленными кровавыми схватками. Ведь калхинбаям проще было считать, что это шерстяные пришельцы виноваты в трагедии всего коренного населения Моналои. Стридеры, в свою очередь, обвиняли во всех грехах тупых и жестоких айдын-шовинистов, как они называли калхинбаев. Лидеры тех и других менялись часто, так как смертность среди них была очень высока. Однако, к сожалению, это не влияло на их отношения с пророком Троллькаром. Они никак не хотели его понять.

Зато возникла легенда, что достаточно перетащить Троллькара на свою сторону - и победа обеспечена. Троллькар был выше этого и не поддерживал никого. Драка за него пошла нешуточная. Вот тогда и пришлось своих жрецов обучать азам единоборства. Конечно, в экстренных случаях выручал украденный с "Сегера" генератор защитного поля, но не хотелось размахивать им слишком часто. Бывшие братья по оружию могут и не простить такого. А лидеры оппозиции с годами катастрофически глупели, впрочем, и жрецы - тоже. Единоборства осваивали они все хуже и хуже, а демагогию любили все сильнее. Олаф загрустил отчаянно и начал потихонечку спиваться, особенно когда открыл способ тонкой очистки местного самогона - изобрел так называемую "чорумовку". Алкоголь давал гораздо больше радости, чем местная дурь. Во всяком случае, ему. А на лучшую жизнь Олаф надеяться уже перестал.

Вот тут и появился Язон, захваченный поначалу охранниками султана. Охранники эти оказались все как один калхинбаями и поджидали инопланетного гостя в засаде не случайно. Днем раньше хитрые стридеры с помощью радиоперехвата сумели подслушать важный разговор между Свампом и султаном Азбаем. Фэдер предупреждал, что в самое ближайшее время из-за гор на диковинных летательных аппаратах появятся фруктовики, которые не совсем фруктовики, а некая особая раса. Дескать, к этим шерстяным нельзя относиться как к новым работникам плантаций, они прилетели сами, по собственной воле, и намерены помогать моналойцам в борьбе с ужасными монстрами, вылезающими из-под земли. Что и говорить, стридеры с огромным нетерпением ожидали столь необычных гостей. Однако в их руководстве давно и успешно работали калхинбайские шпионы. Наоборот, естественно, тоже, но в данном случае повезло калхинбаям. Язон спустился с гор в непосредственной близости от поселка, где обосновалась одна из самых мощных организаций местных патриотов. Но и стридеры не хотели терять своего. Инопланетный гость еще не успел прийти в сознание, когда на глухой лесной дороге в Окаянных Джунглях между извечными врагами завязался жесточайший бой. Там же неподалеку оказались, по счастливой случайности, жрецы Олафа-Троллькара. Они-то и сумели в общей суете, средь бестолковой поножовщины и перестрелки умыкнуть бесчувственное тело Язона.

Когда же в очередное утро Олаф вынырнул из долгого запоя и узнал, кто именно сидит в алхинойской темнице... Ах какие мысли завертелись у него в голове! Да только Язона уже не было в подвале. Ну, Олаф и отправил этих кретинов на поиски. Дескать, сбежавший человек - еще более великий пророк, чем сам Троллькар. В принципе они действительно могли отыскать Язона, но вышло так, что он сам раньше пришел.

- Вот и вся история, - закончил Олаф свой длинный рассказ.

Язон, разумеется, чувствовал, что история на самом деле далеко не вся, однако объем обрушившейся на него информации и так уже был слишком велик, а время новых вопросов еще не настало.

И он решил уточнить всего лишь одну деталь:

- Олаф, а ты можешь сказать наверняка: мы летим сейчас на "Сегере"?

- Могу сказать наверняка: не на "Сегере"

- Почему? - поинтересовался Язон.

- Долго объяснять. Но вообще-то "Сегер" я знал как свои пять пальцев. А сейчас совершенно не удивлюсь, если окажется, что это вообще не фэдерский корабль.

- Ничего себе! - присвистнул Язон, ведь его полушуточные ожидания сбывались. - А чей же?

Олаф только плечами пожал. Бывший штурман не любил предположений - он предпочитал факты. И, наверно, был прав. Уже в следующую секунду, точно по заказу, корабль начал совершать маневр.

Язон бы голову дал на отсечение, что это заход на посадку, причем с невысокой околопланетной орбиты. Если, конечно, не предположить, что их забросило каким-нибудь чудом на борт иногалактического корабля, летающего вообще не по нашим физическим законам и, в частности, умеющего нырять в кривопространство без малейших отрицательных эмоций для пассажиров в момент перехода. Язон еще никогда не слышал о таком А он, вообще-то говоря, старался всю жизнь исповедовать древний принцип "бритвы Оккама": "Не умножай сущностей сверх необходимого". Потому и теперь счел за лучшее не думать о всяких небылицах.

Да и некогда стало о них думать.

Резкий звук, напоминающий сигнал общей тревоги, донесся из самого центра сферического потолка, а возникшее там небольшое отверстие стало медленно расширяться, как диафрагма гигантского объектива.

ГЛАВА 18

- А где Язон? - спросила Мета, когда Экшен наконец пришел в себя и уже можно было надеяться на вразумительный ответ с его стороны.

Выглядел молочный брат Язона неважно. Исхудавший, в грязных обносках, с длинными свалявшимися волосами и жидкой клочковатой бородой, лицо и руки в шрамах, ссадинах, кровоподтеках, вокруг глаз - черные круги, а взгляд затравленный и жалкий. В общем, сломали человека. И как он сюда попал, почему, зачем? Все эти вопросы промелькнули в голове Меты, удивив ее саму внезапным проявлением совсем не пиррянского праздного любопытства. Какое ей дело до некоего зверолова и охотника Экшена из заштатного окраинного мирка со скучным и длинным названием Поргорсторсаанд? Существенным было лишь одно местонахождение Язона. Но несчастный Экшен, узнав Мету, расклеился окончательно. Обильные слезы потекли по его грязным щекам, плечи начали вздрагивать, ноги подкосились. Он смеялся, и плакал, и бормотал какую-то невнятицу по-моналойски, точно навсегда забыл язык цивилизованных людей. Фуруху, не видя, чем может быть полезен в такой ситуации, занялся своими делами. Внимательно изучив устройство входных запоров, исхитрился снять тяжелый засов с внешней стороны и грамотно подпер им дверь изнутри. На всякий пожарный - надо же дать себе хоть небольшую фору. Например, в случае внезапной атаки сверху.

Потом Экшен успокоился, затих, уселся на полу, вытянув ноги и упираясь ладонями сзади. Наконец глупо улыбнулся и явно вознамерился что-то сказать. Но Мета опередила его:

- Где Язон?

- Это я тебя хотел спросить, где Язон. - Он истерически хихикнул. - Я давно догадывался, что мой брат прилетит сюда, а пару дней назад узнал наверняка: Язон уже на планете. Я надеялся сам разыскать вас, но эти сволочи поймали меня раньше...

"Ах вот оно что!.. - начала понимать Мета. - Значит, Язона надо искать самостоятельно. А этому недотепе еще и помогать придется. Проклятье! Не бросать же его здесь!"

Чувство брезгливой жалости к слабому мужчине дополнилось еще и раздражением. Похоже, они будут вынуждены терять время, силы, рисковать из-за него. Должен же быть от него хоть какой-то прок?

Тут она вспомнила рассказы Фуруху.

- Ладно, - заявила Мета. - Язона мы отыщем. В конце концов, свяжемся с Керком, и он прочешет всю планету. А ты мне лучше другое скажи: почему там, на плантации, ты кричал про Теодора Солвица? С чего вдруг взял, будто и здесь тоже его проделки?

- Но, Мета, это отдельный и долгий разговор!

Вначале я хочу уйти отсюда, я хочу есть, я хочу выспаться в нормальной постели! Помоги мне!

Экшен снова впадал в истерику. Все-таки он был почти невменяем.

- Да помогу я тебя! - разозлилась Мета.

И потребовала сурово: - Коротко скажи, при чем тут Солвиц? Мне надо знать.

Однако Экшен даже коротко ничего объяснить не успел, потому что откуда-то сверху, то ли через дверь, то ли через узкие щелки окон под потолком, прорезался громовой голос, усиленный акустической техникой:

- Каземат окружен; Сопротивление бесполезно. Выходите по одному. Или мы просто пустим газ.

Совсем негерметичная тюрьма поистине доисторической постройки явилась малоподходящим местом для пускания усыпляющего газа. Похоже, эти фэдеры или охранники султана - Мета не знала, кто там сейчас надрывается, - были явно не готовы к атаке. Нормальные люди пускают газ безо всякого предупреждения. А эти, вероятно, боялись ответных действий. Ведь им наверняка сообщили, что Мета серьезно вооружена - вон, даже в дверь ломиться не пытаются. Запугивают страшным голосом, словно каких-нибудь наивных дурачков. Смех один!

- Будем сдаваться? - робко поинтересовался Экшен.

Мета даже не удостоила его ответом. А Фуруху деловито предложил:

- Могу вступить с ними в переговоры.

- Не надо. Скажи лучше, куда выводят эти окна наверху?

- Никуда. Это просто дырки в стене над обрывом.

- Понятно. А если вверх по обрыву, до уступа далеко? - продолжала выяснять Мета.

Фуруху наконец понял, что она задумала, и объяснил со знанием дела:

- В окошки мы скорее всего не пролезем, но на самом верху есть широкая отдушина. Ее использовали раньше для казни - сбрасывали на дно темницы приговоренных к смерти. Хорошее средство для устрашения тех, кто здесь сидел.

Мета поморщилась от такого милого рассуждения. А Фуруху меж тем продолжил:

- Особо опасным преступникам через эту отдушину спускают на веревке еду.

Чтобы не входить к ним через дверь. В общем, дыра эта выходит на плато. Удобно. Вот только не знаю, как мы заберемся наверх...

- Не беспокойся, у меня достаточно всяких приспособлений. Ты умеешь лазать по горам с крюком и веревкой?

Фуруху пожал плечами:

- Специально не тренировался, но думаю, что смогу. Беда в другом...

- В чем же?

- Моя рука. Она ведь еще не зажила.

- Действительно, - расстроилась Мета. - Впрочем, погоди. Я дам тебе сильное обезболивающее, кости не должны разойтись. Меня в свое время неплохо обучили накладывать шины.

- Ладно, пушистая, - проговорил Фуруху. - Как же все-таки хорошо, что ты сломала мне левую, а не правую руку! - И пообещал: - Буду стараться не висеть на больной руке.

- Вот и славно, - резюмировала Мета.

И, не теряя больше времени на обсуждение деталей, она сделала ему два укола по сторонам от повязки, а потом сразу выстрелила вверх. Маленький паукообразный крюк со сверхпрочной нитью отлично зацепился с первого раза.

- Лезь сначала ты, - распорядилась Мета, указывая на бывшего сотника, а теперь уже и бывшего персонального охранника.

- А как же этот задохлик? - полюбопытствовал Фуруху, в свою очередь удивляясь проснувшейся в его душе заботе о совершенно постороннем человеке. Его я возьму себе на спину, как ребенка, - пояснила Мета.

Экшен шумно всхлипнул, то ли опять плакал, то ли истерически хохотал.

Разбираться было некогда.

Фуруху карабкался наверх с видимым усилием, но все же достаточно ловко. Мета, понятное дело, не отставала. В общем, когда после второго громкого предупреждения стражники султана Азбая вышибли дверь водометами, планируя, очевидно, сломить волю троих заговорщиков внезапными потоками воды, заливающими все вокруг, топить в темнице было уже некого. И пока местные туповатые водолазы бултыхались в поисках хотя бы чего-нибудь, а султан Азбай на пару со Свампом пытались решить возникшую проблему чисто теоретически, Мета, Фуруху и Экшен были уже далеко.

Довольно быстро выяснилось, что изможденный Экшен не только бежать не может, но даже ноги с трудом переставляет. По этому поводу требовалось срочно найти хоть какое-нибудь транспортное средство. Удача улыбнулась им: восьмиколесный бронированный терренгбиль - Фуруху пояснил, что его правильнее называть пансарбилем, - двигался прямо им навстречу. Машину увидели сразу, как только, продравшись через кусты, осторожно, по-пластунски, выползли к дороге. Схему действий наметили примитивнейшую. Фуруху остановил биль и отвлек водителя разговором. А Мета с необычайной легкостью, не прибегая к убийствам и увечьям, нейтрализовала и его, и пассажира. Две единицы автоматического оружия моналойского производства тоже были хорошим подспорьем.

Первой целью Меты была ее собственная, а заодно и язоновская универсальная шлюпка, обе - припрятанные в кустах на склоне горы. Но она еще издалека поняла: в этом месте ловить нечего. Местные ищейки давно добрались до обеих шлюпок и скорее всего уже увезли их куда-нибудь подальше. А в зарослях на склоне просто организовали засаду. Не стоило туда соваться даже на пансарбиле. Значит, для начала - вниз, к морю, а там видно будет. Напротив места их с Язоном посадки дежурили удивительно тупые моналойцы.

Солдаты не обратили никакого внимания на бронемашину, зачем-то повернувшую в обратную сторону почти у них на глазах. Очевидно, здесь не ждали беглых преступников так рано или вообще не получали сообщения о побеге. А вот за вторым поворотом дороги, в ущелье, их уже встречали. Там у Меты и закончился весь боезапас анестезирующих иголок. Так что на следующем блок-посту пришлось уже применять настоящие реактивные заряды, какими пирряне привыкли уничтожать злобных тварей разного рода. Местных охранников Мета без особых колебаний готова была записать в эту категорию. Во всяком случае, совесть не мучила ее после всего, что успел рассказать Экшен.

А Экшен, так ни словом и не обмолвившись про Солвица, хотя Мета просила его, долго, нудно и жалобно скулил про свою тяжелую жизнь на Моналои. И как ни относись к этому ничтожному, раздавленному обстоятельствами человечку, а палачи его не могли не вызывать омерзения.

Главная и самая замечательная подробность, поведанная Экшеном: он сам не был преступником. Вообще не нарушал никаких законов, просто охотился на планете, которую фэдеры посчитали своей. Таким же образом к ним в рабство для работы на плантациях попадало очень много других зачастую случайных и ни в чем не повинных людей. Хорошо еще, если они брали в плен воинов, сопротивлявшихся захватчикам на слаборазвитых планетах. А то ведь иногда просто грабили первый попавшийся корабль как самые настоящие пираты и весь экипаж целиком отправляли собирать суперфрукты в жутчайших условиях моналойских плантаций.

- Долго здесь никто не живет, - мрачно говорил Экшен. - Сам я - случай особый, но об этом разговор впереди.

- Почему же никто не жаловался до сих пор? Почему никто не рассказывал об этих ужасах?! - удивилась Мета.

- Да потому, что накормить айдын-чумрой - все равно что убить. Наступает эйфория и полная потеря памяти. У некоторых, можно считать, полное стирание личности.

- А у тебя? - спросила Мета. - Солвиц помог?

- Возможно, - буркнул Экшен.

И снова замолчал. Потом вдруг признался.

- Я хочу говорить об этом только с Язоном.

Мета не возражала: с Язоном так с Язоном. В конце концов, ей и так уже многое стало ясно. Первое. Язона надо искать с помощью Керка. Второе. О самых сложных вопросах пусть действительно думает сам Язон. И третье. Надо же еще как-то прорваться к своим. Эти лысые что-то совсем озверели.

А когда, наконец, они выскочили к морю, на первое место по степени важности вышла еще более конкретная проблема - как найти дорогу через перевал. В этом деле Фуруху оказался плохим советчиком: дальше плантаций, рабочего поселка и резиденции Азбая судьба никогда его не заносила. Направление к берегу моря и к какому-то Окаянному Лесу он знал хорошо, но вот по поводу гор... Все, что за горами, было табу для жителей долины. Он знал наверняка лишь одно: по ту сторону живут дикие, неправильные фермеры. И еще где-то там же находится Комбинат "Караэли-брук". На Комбинат спокон веку отвозили айдын-чумру, значит, не могло тут не быть дороги через перевал. Не по воздуху же эти фрукты перебрасывали? Разве что морем?

Рассуждения Фуруху показались Мете логичными, и они двинулись вдоль берега по не самой плохой в этих краях автотрассе. Погони почему-то не было. А у развилки стоял указатель: "На "Караэли-брук". И дорога поднималась вверх, явно в сторону гор.

"Неужели все так хорошо?" - подумала Мета.

Ну конечно, нет. Все хорошо просто не бывает.

В небе над скалами перевала появилось целое звено угрожающе гудящих металлических стрекоз. На Поргорсторсаанде их называли вертокрылами, и благодаря сидящему рядом Экшену Мета вспомнила именно это название. Всмотревшись, она разглядела под брюхом каждого из приближавшихся летательных аппаратов тяжелые боевые ракеты, закрепленные на консолях.

- Я же говорил, надо сдаваться, - сиплым шепотом выдавил из себя непутевый брат Язона.

- Иди сдавайся! - презрительно бросил Фуруху. - А я уверен: они не станут стрелять.

Мета остановила пансарбиль и задумалась. Вариантов было несколько. Каждый следовало обдумать, но времени на это никто им не выделил. С вертокрылов все-таки начали стрелять. И довольно густо. Только все время мимо. Нарочно, что ли? А впрочем, какая разница? Ведь это давало шанс спастись.

ГЛАВА 19

Когда отверстие в потолке достигло доброго метра в диаметре, через него вдвинулась в трюм широкая и как будто полупрозрачная труба, оказавшаяся, по сути, стволом шахты лифта. Вниз скользнула кабинка, и дверь ее не то чтобы открылась, а скорее скрутилась тонким свитком, как целлофановая обертка с конфеты. В результате всех этих пертурбаций взорам пленников предстал высокий эффектный блондин в помпезно раззолоченном, словно кафтан средневекового барона, скафандре.

- Энвис! - удивился Олаф, вмиг узнав старого приятеля, хоть тот и изменился, судя по интонации этого короткого вскрика.

- Да, это я, ты не ошибся, Олаф. Привет тебе и твоему новому другу на борту лучшего из кораблей Галактики - крейсера "Оррэд".

- Прости, как ты назвал его - "Орэтт"? (Огайо! - бесстрашный, неправильный (швед.) то ли действительно не расслышал, то ли решил съязвить Олаф.

- Зря смеешься, - обиделся Энвис. - Этот корабль даст мне власть вначале над всей планетой, а затем и надо всей Галактикой. Ведь вы же ничего не смогли ему противопоставить, значит, и другие не смогут.

Покорителей Галактики Язон за свою жизнь навидался много и сейчас откровенно заскучал, даже зевнул, не удержавшись. Энвис, конечно, заметил это и поморщился.

Похоже, как-то совсем не по сценарию пошла его операция. Захваченные в плен уникумы реагировали на заявления диктатора абсолютно неправильно. "Впрочем, на то они и уникумы, - видно, успокаивал он себя. - Надо было знать, кого похищаешь, Энвис!"

- Приказы здесь отдаю я, - не слишком уверенно сообщил хозяин непобедимого суперкорабля. - А вы - мои заложники. Понятно?

В ответ - молчание.

- И не пытайся хвататься за свою пушку, Олаф! - выкрикнул Энвис.

- А я и не пытаюсь. Что я, дурак, что ли? К тому же это и не пушка вовсе.

Ты не хуже других знаешь, что это. Объясни-ка спокойно, Энвис, на черта вообще ты все это затеял. Цирк какой-то, честное слово!

- Цирк?! - возмутился Энвис. - Это вы все устраиваете цирк! Вы сошли с ума, и притом давно. "Отцы", называется! Фэдеры! Ты, Олаф, уходишь в леса, чтобы поклоняться какой-то несусветной белиберде, придуманной дикарями. Олидиг непрерывно заигрывает с султанами, приближая их к себе как равных партнеров. Этот ненормальный Фалых устраивает целую серию ограблений на торговых трассах. Не фэдер, а разбойник с большой космической дороги. Я уже не говорю о Свампе, который бросает бизнес, коммерцию, банковское дело и начинает заниматься лишь своей дурацкой наукой, причем уже не медициной, а жуткой дремучей ерундой. Ведь он по уши влез во всякие магические, мистические, оккультные знания. Наконец, самый трезвый среди нас старина Крум с подачи того же Свампа ухитряется пригласить на планету чужаков (!) для оказания военной (!) помощи. Это уже не цирк, а просто сумасшедший дом, господа!

Он сделал паузу, чтобы перевести дух.

- Слышишь, Язон, ваш прилет стал для меня последней каплей, я сразу отказался принимать участие в совещании здесь, в Томхете. А после, в тот же день, решил извлечь на свет Божий свой главный аргумент, приберегаемый до крайнего случая, - вот этот звездолет "Оррэд". Я-то знаю, что Моналои не нужна никакая помощь. Используя "Оррэд", я смогу уничтожить и всех монстров, вылезающих из земли, и всех конкурентов, прилетающих из космоса. А также всех взбесившихся лысых наркоманов и всех забывших свое место броцлингов! Энвис вещал на меж-языке, по-видимому, специально для почетного гостя, но слово "преступник" он произнес по-шведски. Это было наиболее обидное из общепринятых названий для фруктовиков, или "временных" работников плантаций.

- Да что ж это за корабль такой? - не удержался наконец Олаф.

- Ну наконец-то, уроды! Проявили любопытство! - обрадовался Энвис. - Я расскажу. Я обязательно расскажу. Вы должны это знать. Заложникам полагается рассказывать все - от и до. Ведь в случае неудачи заложников все равно убивают, а в случае моей победы - сами понимаете: победителей не судят. Чего мне бояться? Что скрывать?

- Ты стал слишком разговорчив, Энвис, с тех пор как я не видел тебя, пробурчал Олаф. - Про крейсер-то будешь рассказывать?

- Молчать! - вдруг разозлился Энвис. - Как ты смеешь перебивать? Вот сейчас плюну на все и просто поджарю вас в ядерном реакторе.

От этого обещания он как-то сразу подобрел и успокоился. Погладил свою широкую бороду и тихо проговорил:

- Слушайте. Мой крейсер "Оррэд" - это бывший корабль кетчеров...

- Кого? - ошарашенно переспросил Язон, услышав знакомое слово.

Энвис воспринял его вопрос по-своему.

- А вы и не знали, кто такие кетчеры? Лопухи вы, а не феномены! Слушайте меня! Раньше в Галактике считали, что кетчеры - просто ловкие охотники, кочующие с планеты на планету, из-за того что их родина сгорела в пламени сверхновой звезды. Но это не вся правда. Кетчеры - древнейшая раса, они редко, очень редко показываются на глаза обычным людям. А в высокоразвитые миры и вовсе не залетают. Охотятся они по всей Галактике. И совсем не за редкими животными, точнее, не только за животными. Они пытаются выловить и собрать воедино все аномальные явления, все чудеса света, как говорили в старину. Когда им это наконец удастся, во Вселенной закончится раздрай и немедленно возродится древний идеальный порядок. Такова истина.

Энвис помолчал, оценивая произведенный эффект. Язон и Олаф слушали его внимательно, но на их лицах никаких особых эмоций не отразилось.

- Лично я познакомился с представителями высшей расы на планете Жюванс, поведал Энвис. - Это одна из тех планет, где кетчеры разводят питакк. А также пиррянских рогоносов, и мэхаутских слонов, и нестареющую мутацию зверя лю-лю-грыха, и несколько видов растений и животных со Стовера, и праматерь всех моналойских фруктов - так называемый трольск фликт, и даже бубузантов. Хотите верьте, хотите нет, но на Жювансе ухитряются существовать даже эти повсюду дохнущие одемирские зверушки.

"Во дает! - проникся уважением Язон. - Мягко говоря, недалекий бандюга, а такой небывалый букет оригинальной информации выдал! Это ж надо столько новых слов выучить! Видно, сильное впечатление произвели на него кетчеры".

- Они и подарили мне свой корабль, - объявил Энвис после короткой паузы.

- Кто, бубузанты? - тупо переспросил Олаф, очевидно, опять издеваясь над бывшим товарищем по оружию.

- Сам ты бубузант! Кетчеры подарили мне этот корабль, чтобы я нес и дальше по Галактике их прекрасные идеи, помогал решать благородные задачи, поставленные перед человечеством высшей расой, приближал царство справедливости во Вселенной!

Судя по тому, сколь неумеренными стали патетические нотки в речах Энвиса, заврался он окончательно. Кем бы ни были эти кетчеры, подарить свой мощнейший крейсер такому охламону они, конечно же, не могли. Надо полагать, в лучших традициях всех бандитов моналойский наркоделец элементарно угнал роскошный сверхсовременный звездолет. Неясным оставалось лишь одно: почему действительно древнейшая и мудрейшая раса не снарядила за ним погоню? Ответов могло быть несколько. Основных виделось два. Либо кетчеры оказались просто выше этого мол, дела людские для них суета. Либо Энвис, ничтоже сумняшеся, перерезал их всех до единого. Как ни странно звучит такое, а в Галактике всякое возможно. Высокоразвитая раса - это еще не означает самая сильная и защищенная.

Но так или иначе, на данный момент с техническими приспособлениями кетчеров в руках этот очередной встретившийся на пути Язона маньяк представлял весьма серьезную опасность. И следовало хорошенько подумать, прежде чем совершать следующий шаг. - Возможности твоего корабля нам ясны, - спокойно заговорил Олаф. - Но что ты собираешься делать конкретно?

- Я не обязан отчитываться перед вами о своих конкретных планах!

Это был достойный ответ.

- При чем здесь планы? - поморщился Олаф от патологической бестолковости собеседника. - Ты даже цели свои не обозначил.

- Да ты не слушаешь меня, что ли, Вит? - обиделся, в свою очередь, Энвис, называя вдруг Олафа не по имени, а по кличке.

- Наоборот! - решил подключиться Язон. - Мы вас очень внимательно слушаем. Потому и хотим спросить: каковы ваши требования и кому они адресованы?

Энвис смотрел совершенно оторопелым взглядом, и Язон счел необходимым разъяснить ему, как ребенку:

- Когда человек или группа людей захватывают заложников, принято в обмен на их жизни требовать выполнения некоторых совершенно определенных условий. Или, согласно вашей логике, получается как-то иначе?

- Что ты мне мозги пудришь? - сообразил наконец, о чем идет речь, туповатый бандюга. - У нас же все предельно просто. Я полагаю, что твоя персона весьма дорога пиррянам Ну а выдающиеся таланты Олафа Вита не безразличны нашему племени. Так что требовать соблюдения условий я буду ото всех сразу. И условия мои очень просты. Судите сами: вы уматываете отсюда в течение суток, то есть двадцати двух часов по-местному, и забираете с собой всех наших фэдеров. Строго по списку. Я хочу остаться единоличным правителем. И как только ваш чертов крейсер выйдет в кривопространство, я отпущу тебя и Олафа. То есть я сам выкину вас на каком-нибудь межзвездном катерочке, на каком не жалко будет. Туда же, в кривопространство. Ну а уж дальше ищите друг друга, как умеете.

"Блестящий замысел! - подумал Язон, с трудом сдерживая улыбку. - В чем же он видит гарантии нашего невозвращения? Что, если мы прилетим сюда вновь с огромной собственной эскадрой и подразделениями Специального Корпуса в придачу? Как он собирается контролировать эту планету в одиночку, когда на ней уже сейчас у всех жителей абсолютно разные цели? И зачем вообще нужны заложники, если и впрямь сидишь в самом мощном во Вселенной корабле? Взятие заложников - это средство, к которому прибегает слабейший в минуту отчаяния".

Словом, концы с концами у Энвиса не сходились. Горе-террорист проявил себя полнейшим кретином. Но это-то как раз и не радовало. Ведь поведение кретина абсолютно непредсказуемо. В сущности, он может убить кого угодно и когда угодно, в любую минуту.

"Значит, пора наносить упреждающий удар? - мелькнула примитивная, а потому наиболее бездарная мысль. - Нет, уж не настолько он туп, чтобы не предусмотреть такого элементарного варианта! То есть, может, как раз и настолько, да рисковать не хочется. Не совсем понятная система, которая с защитным силовым полем играет, как с надувным резиновым шариком, - это серьезно. При наличии подобных устройств можно, в принципе, любое оружие развернуть в сторону человека, его применившего, причем совершенно автоматически, даже без участия этого идиота. Ах, если б хоть выбраться для начала в другое помещение - уже многое яснее бы стало. Так нет! Энвис хоть и тупой, но в тупости своей необычайно последовательный. И это делает его пока неуязвимым".

- Ладно, - сказал Язон, - лично я на все согласен. Учти, в нашей команде, во всяком случае в таких вопросах, старший - именно я. Выйди на связь с господином Керком, и я отдам ему приказ. Теперь твоя очередь. Говори, Олаф. Олаф как-то совсем загрустил, словно засыпать начал. Потом внезапно попросил:

- Энвис, плесни мне чорумовки, она вот здесь, во фляжке. А то сам полезу, ты еще, чего доброго, поймешь неправильно...

Энвис с пониманием кивнул и выполнил просьбу, даже красивый золотистый стакан изысканной формы откуда-то извлек.

А Олаф, приняв дозу, враз повеселел и сообщил:

- Ну а по поводу меня связываться надо, я думаю, с Крумелуром. Эх, давненько я не видел старину Крума! Кстати, тебе виднее, прав ли я? Может, у вас теперь кто-то еще шустрее прочих один за всех решает?

- Свамп, - сказал Энвис с ненавистью.

- Оставь неистового Свампа, он никогда не был фигурой номер один. Ищи Крумелура.

Энвис спорить не стал. Согласился тут же. А искать долго и не пришлось. Вызванный по индивидуальному коду Крумелур откликнулся сразу. Выслушал условия обезумевшего компаньона. Помычал для порядка в микрофон в мнимой растерянности. Потом неожиданно сказал:

- Энвис, погляди наверх!

Примитивнейший фокус сработал. Энвис, быть может и ненадолго, но голову задрал и даже рот приоткрыл. Что влетело ему в рот, Язон толком понять не успел, но что-то точно влетело. И буквально через секунду в трюм хлынули потоки сжиженного газа. Но прежде чем потерять сознание в тяжелых, усыпляющих клубах, Язон успел заметить, как взорвалась, разлетаясь неприятно разноцветными ошметками, не слишком умная голова самоуверенного бандита. Крумелур переиграл всех.

Судя по индивидуальным ощущениям, а Язон доверял своему труднообъяснимому чувству времени, они провели без сознания всего минут десять и очнулись уже в креслах, посреди уютной кают-компании, очевидно, на том же самом суперкорабле. Впрочем, помещение выглядело вполне стандартным, и никаких даже намеков на Кетчерские технические чудеса не наблюдалось.

Крумелур печально смотрел на экран и, кажется, даже начинал нервничать.

Что там ему показывали, Язон не видел.

- Летим куда-нибудь? - полюбопытствовал он для начала.

- Конечно, летим, - буркнул Крумелур.

Похоже, он крепко дулся на Язона за все его самовольные выходки, приведшие к столь неприятным для участников проекта последствиям.

- А на что ты обижаешься? - решил, в свою очередь, возмутиться Язон. Из-за меня, что ли, вы все тут поругались? И вообще не понимаю, для чего нужно было темнить, зачем вообще такая секретность на Моналои? И еще не понимаю: для чего надо было Энвиса убивать?

- Не для чего, а почему, - поправил Крумелур. - Он стал слишком уж Энвис. Язон понял. В таком объеме он владел шведским. Имя Энвис означало "упрямый".

- И все же, я-то в чем виноват?

- Ни в чем, - еще мрачнее буркнул Крумелур.

- Ох, не все в порядке в Датском королевстве! - проговорил на это Язон.

Крумелур вскинулся:

- На что ты намекаешь? На Кассилию?

"Неуч ты! - улыбнулся про себя Язон. - Государственным языком Кассилии является, конечно, датский, но не знать подобных цитат..."

- Я намекаю на пьесу Шекспира "Гамлет".

Крумелур посмотрел на него ошалело и сказал:

- Пьесы дома будешь смотреть, а сейчас взгляни сюда. Мету твою никак поймать не можем. Она вот здесь, и мы уже почти прилетели...

Язон вскочил, не дослушав, и, забежав со спины Крумелура, вперился в экран:

- Где "вот здесь"?!

Олаф, хоть и посоловевший слегка от сочетания алкоголя с чумритом и усыпляющим газом, тоже уже стоял рядом.

- Где она?! - переспросил Язон.

- Была вот в этой машине, - развел руками Крумелур. - Наблюдатели мне так доложили.

- Но в этой машине ее уже нет, - сказал Язон, медленно осознавая страшную двусмысленность этой фразы, и как бы услышал себя со стороны.

Это был тот самый случай, когда от ярости и отчаяния не узнаешь своего собственного голоса.

То, что Крумелур называл машиной, представляло сейчас в действительности сплошной клубящийся сгусток бушующего огня. Видно было невооруженным глазом, что броневик прогорел насквозь. Существуют, конечно, разные костюмы, например, скафандры высшей защиты. Или скафандры специсполнения, в которых можно погружаться даже в высокотемпературную лаву. Но Мета наверняка улетела из пиррянского лагеря в обычном летном комбинезоне, таком же, какой был сейчас и на нем самом.

- Кто это сделал? - спросил Язон глухо.

Крумелур не успел ответить, потому что в динамики громкой связи, находившиеся, очевидно, в режиме ожидания по пси-сигналу, ворвался дико раздраженный, но весьма бодрый голос самой Меты:

- Язон, Керк, Крумелур, Свамп!.. Да провались вы все в черную дыру! Отзовется, наконец, хоть кто-нибудь?! И скажите этим идиотам, чтобы они перестали стрелять. Мы из пещеры носа высунуть не можем!

Язон облегченно рассмеялся.

- Это я, Мета! Слышишь? Это я! А про кого ты говоришь "мы"?

- Про твоего молочного брата Экшена и еще одного парня, который будет нам очень нужен в дальнейшем. Мне так кажется... Да перестанут они стрелять, черт побери?!

А Крумелур уже орал по-моналойски на весь корабль. В жутком потоке извергаемых ругательств было много совершенно непереводимых слов, но самую суть Язон выхватил безошибочно главный фэдер грозился сжечь все до единого вертолеты, а заодно и резиденцию эмир-шаха, если хоть один придурок не подчинится его приказу немедленно.

И тогда - почему именно в эту секунду? - Язон вдруг мигом сообразил, кого же напомнил ему Крумелур еще при самой первой встрече. Гроншика! Ну конечно, Гроншика! Авторитета первого ранга и знаменитого торгаша всем, чем угодно, с планеты Радом. Такого могучего, самодовольного и вместе с тем простого, даже простецкого. Все они одним миром мазаны: киллеры, наркодельцы, скупщики краденого... Да, образ жизни и круг общения во все времена накладывал известный отпечаток на личность. Интересно, а может, Крумелур и с легендарным главарем флибустьеров дружил? Язон решил спросить об этом впрямую:

- Ты был знаком с Генри Морганом?

- Нет, только с Энтони Ховардом, - спокойно ответил Крумелур, нисколько не удивившись вопросу.

"Вот как, - подумал Язон. - Наверно, Тони, наш нынешний наместник на Джемейке, и дал тебе координаты Пирра. Впрочем, это сейчас не самое главное. Спрошу о первом из вспомнившихся персонажей. Тоже колоритная фигура в галерее преступных элементов Галактики".

- Ну а господина Гроншика с Радома ты знаешь?

- Еще бы! Это, считай, наш главный партнер по бизнесу.

Помолчали. Потом Крумелур сказал:

- Язон, у нас так много общих друзей! Нам ни к чему ссориться.

- Да, да, конечно, - рассеянно кивнул Язон.

Он не хотел до поры объяснять своего отношения к их общим "друзьям". Еще и не такие типчики, бывало, записывали Язона в ближайшие приятели. Пусть пока считает за своего, пусть. Так удобнее. Контракт заключен, а как быть дальше решать все равно не ему одному. Вот соберутся опять все вместе, тогда и подумают...

Суперкрейсер "Оррэд", похищенный покойным упрямцем Энвисом у кетчеров, уже садился на каменистую равнину возле подножия скалистых гор и в самой непосредственной близости от тихо догоравшего пансарбиля. Вертолеты приземлились тут же, наступило перемирие. И Язон увидел на обзорном экране шагающую им навстречу Мету, в местами порванном комбинезоне, с закопченным носом и щеками, но улыбающуюся и красивую, как всегда.

ГЛАВА 20

Вопрос о том, как жить дальше, решался в два этапа.

Сначала обитатели Мира Смерти в лучших своих традициях провели внутреннее закрытое собрание. В связи с резко изменившейся обстановкой Язон не хотел и слышать никаких возражений Крумелура. Он категорически распорядился посадить "Арго" непосредственно возле лагеря, разбитого пиррянами, то есть посреди бывших фермерских угодий. А на состоявшееся в кают-компании совещание не допустил ни одного представителя местной власти. По поводу же лазутчиков, следящих камер и подслушивающей техники высказался однозначно: если только заметим, будем уничтожать всех и все без разбору.

Впрочем, Крумелур, уловив столь воинственное настроение Язона, возражать особо не пытался. Какой смысл? Он уже высказал лидеру пришельцев свое "фе" тогда, на "Сегере". И хотя Язон претензий практически не принял, в глубине души он определенно призадумался. Крумелуру этого оказалось достаточно, ведь некое подобие паритета в отношениях установилось. А со вспыльчивым и непредсказуемым Керком хитрый фэдер решил и вовсе на конфликт не идти. То есть вообще не вступать ни в какие разговоры. Тем более не имел он желания испытывать себя на прочность в словесном поединке с женщиной. Необузданный характер Меты уже был вполне знаком ему.

Короче, когда Язон сформулировал все свои условия, Крумелур даже комментировать ничего не стал.

- Бра, - сказал он лаконично, от полноты чувств переходя на родной. - В смысле о'кей. От имени планеты Моналои прошу вас лишь об одном: как можно скорее известить администрацию Томхета о принятом вами решении. Мы будем ждать.

После этих слов Крумелур решительно развернулся - а разговор происходил возле открытых люков "Арго" - и зашагал к своему скоростному катеру.

Язон не мог не проникнуться известным уважением к этому человеку, к его уму, выдержке, умению работать с людьми. О высокие звезды! В который раз за многие годы жалеет он о том, что талантливые, неординарные люди употребляют свои способности совсем не в том направлении. Как говорится, эту бы энергию да в мирных целях!..

В определении дальнейшей судьбы планеты Моналои принимало участие как никогда мало людей. Вопрос показался слишком щекотливым как Язону, так и Керку, чтобы выносить его на обсуждение большого коллектива. Пригласили в кают-компанию "Арго" всего семнадцать человек. Каждый из них доверял любому другому как самому себе. Председательствовали, как всегда, старейшины - Керк и Рее. Предупредив собравшихся, что мнения обоих вождей заранее согласованы, а значит, привычной полемики, переходящей в крик и выхватывание пистолетов, не ожидается, они призвали собратьев-пиррян к сугубо конструктивному обсуждению практических планов. И первым Керк предоставил слово Стэну, выступавшему сегодня в качестве главного военного эксперта.

- Да, я человек военный, - признался Стэн в самом начале, - но прошу не забывать, что я еще и ученый. И сегодня вынужден констатировать: если использовать любой из видов имеющегося у нас оружия, в любой последовательности, в любых сочетаниях и с любой мощностью - вероятность одолеть этого врага у нас все равно практически нулевая.

Дружное глухое ворчание было ему ответом, и Стэну пришлось пояснить свою мысль подробнее.

- Наше оружие, особенно криогенные бомбы и ультразвуковые деструкторы, действуют на монстров весьма эффективно. Но суть в другом: этих горячих бойцов порождают, похоже, сами вулканические процессы. Они появляются из лавы буквально в неограниченном количестве. Уничтожаешь одного - возникает еще десять. Применение любого оружия, использующего принцип уничтожения, является полнейшей бессмыслицей.

- Возражаю! - поднял руку Арчи.

Керк дал ему слово.

- Каждая новая генерация монстров существенно отличается от предыдущей.

Стэн не учитывает, я бы сказал, не хочет учитывать столь существенного момента. Однако факт налицо: меняется форма так называемого клюва, мышечные реакции, цвет кожи, отмечается явная тенденция к усложнению псевдобиологической структуры этих особей. А значит, если мы станем планомерно наращивать мощности чисто военного давления, то на определенном и весьма скором этапе появится поколение монстров, по-настоящему готовых вступить с нами в контакт.

- Спасибо, Арчи, - сказал Керк. - Эту парадоксальную теорию мы уже слышали от тебя однажды. И, должен заметить, именно среди истинных пиррян найдется немало охотников обкатать твои идеи на практике. Так что - не унывай! Но все-таки к мнению Стэна тоже следует прислушаться. Он у нас опытный боец, а к тому же вообще неглупый парень.

- Однако я Стэну рот не затыкал, даже не перебивал его, - обиделся Арчи. Просто я хотел и хочу, чтобы над проблемой каждый думал сам, а не верил кому-то на слово. Тем более что слов сказано будет много, а единство во мнениях вряд ли обнаружится. Уж это точно. Хотя я "искренне приветствую, господа ветераны, вашу неожиданную коалицию. Ладно, давайте, что ли, послушаем следующего докладчика.

Следующим оказался Бруччо, который, водя крючковатым носом вдоль строчек собственных записей, вначале долго бормотал что-то невнятное, а под конец четко резюмировал, в точности повторяя уже известный Язону вывод Свампа:

- Моналои - планета-наркотик. Я это понял достаточно давно, только поверить боялся. Все проверял, знаете, проверял...

"Вот ведь совпадение! - думал Язон. - И бандитский специалист мучился теми же сомнениями".

- Вы себе и представить не можете, - продолжал меж тем Бруччо. - Здесь каждая травинка живет от дозы до дозы! Перекрой им канал поступления "лекарства", и жизнь останавливается, любая: растительная, животная, разумная. Чем выше степень организации живого существа, тем сильнее его зависимость от чумрита и всех прочих сопутствующих факторов. Я, конечно, провел химический анализ. Результаты получил любопытные. Сами по себе. Но вообще-то ничего нового не открыл. В плодах айдын-чумры и прочих ядовитых местных фруктах содержится не какая-нибудь там экзотика, не поддающаяся описанию, а хорошо знакомый любому химику диэтиламид d-лизергиновой кислоты, называвшийся когда-то красивой аббревиатурой ЛСД-25.

Бруччо сделал паузу, давая возможность всем, кто способен, конечно, осмыслить эту весьма забавную информацию.

- Следует отдать должное изобретателям нового вещества, - продолжал он. А изобретатели у него были, вне всяких сомнений. Вещество-то сугубо синтетическое. Естественным путем, в природе, даже элементарный ЛСД-25 возникнуть принципиально не может, а уж эта модификация, изящно закамуфлированная под безвредное мультимолекулярное соединение, - тем более. Увы, я совершенно не представляю себе механизма синтеза подобного химического "оборотня". Но сдается мне, что один раз в своих путешествиях мы с вами уже напарывались на такой же хитро синтезированный с помощью высоких технологий психоделик По залу прокатился шумок, то ли кто-то вспоминал, когда и где происходило упомянутое Бруччо знакомство с экзотическим веществом, то ли просто большинство присутствующих перестало понимать, о чем талдычит высоколобый биолог. - Для не разбирающихся в терминологии я мог бы сказать проще - "наркотик", - пояснил Бруччо, - но в действительности есть существенная разница между этими двумя классами стимулирующих препаратов. Трагизм нашего с вами случая, друзья, заключается как раз в том, что чумрит (в действительности не только он, но давайте для простоты говорить именно об этом препарате) представляет собою сложнейшее сочетание вещества, дающего неповторимые ощущения психоделического полета в иной реальности и одновременно обладающего свойством вызывать фантастически быстрое привыкание - с первой минимальной дозы.

После этой фразы Бруччо зашумели уже все. Во-первых, кто ж не знает, как относятся пирряне ко всякого рода наркотикам и прочим дурманящим средствам. Даже простейший никотин они люто ненавидят и отвергают для себя категорически. Алкогольные напитки приемлют только в гастрономическом аспекте. Ну а во-вторых, в результате печального стечения обстоятельств местного жуткого зелья глотнул не кто-нибудь, а сам Язон дин-Альт. Почти пиррянин. Первый в истории официальный муж пиррянской женщины. Глядишь, еще год-другой - и его станут называть обитателем Мира Смерти безо всяких скидок и оговорок. Впрочем, такое было бы вполне справедливо уже сегодня. Как же, скажите, не переживать пиррянам, если их соотечественник попал в серьезную беду?

Обстановка накалялась, и тогда Арчи выступил с ответной, а точнее с дополняющей речью, в которой попытался увязать воедино влияние всех факторов, действующих на человека в экваториальном поясе планеты Моналои. Получалось, что перед этим воздействием практически равны как местные организмы, от растений до человека, так и любые пришельцы. Язон, уже познакомившийся с основными открытиями Свампа (в изложении О лафа), и Мета, знавшая результаты самых последних здешних исследований непосредственно от Фуруху, не могли не восхититься прозорливостью и широтой взглядов Арчи, сумевшего всего за три дня заметить и четко выделить главные принципы существования моналойского симбиоза, над формулировкой которых хваленый Свамп бился много лет.

После этого Арчи вежливо обратился к пиррянским ветеранам и попросил слова для своей жены Миди, которую вообще-то и на собрание допустили со скрипом. Но кто еще, кроме нее, мог рассказать об уникальных и очень важных теперь телепатических впечатлениях? Ведь отчаянная Миди все-таки попыталась еще раз войти в ментальный контакт с этими жуткими, ни на что не похожими монстрами. Вторая ее попытка оказалась более удачной. Сквозь "телепатический шум" прорывалась-таки и "телепатическая речь".

Конечно, речью это могло называться лишь условно. Этакая последовательность сигналов, пугающе далекая от любого из человеческих языков. Само осознание необходимости расшифровывать эту абракадабру вселяло в душу первобытный мистический ужас. И все же определенная осмысленность в "телепатической речи" монстров угадывалась. Миди, а с нею и Арчи уже не сомневались в разумности высокотемпературных существ. Оставалось всего ничего - раскусить их природу, цели и найти те средства борьбы, которые будут эффективнее простого уничтожения. Веселенькая задачка! Как говорится, начать и кончить.

Затем, желая слегка разбавить мрачное настроение, только что прибывший Тека предложил свежий взгляд на проблему:

- Ребята, а вам не кажется, что монстры - это просто роботы? Посланцы высокоразвитой цивилизации, имевшие своей задачей вылечить местных жителей от наркомании, но ставшие в итоге наркоманами сами. Ведь планета Моналои умеет воздействовать на субъекта комплексно. Вот и превратила в алкоголиков даже таких несгибаемых парней, как высокотемпературные монстры. И не пытайтесь теперь объяснить логически их поведение. Все эти твари пребывают либо в эйфории, либо в состоянии абстиненции.

Посмеялись. Кто-то, наоборот, взгрустнул. Смех смехом, а ведь гипотеза могла оказаться и вполне серьезной. Так что легкомысленного тона, взятого Текой, не одобрили.

И наконец Стэн, про которого все почти забыли после мудреных высказываний и заумных дискуссий, вдруг почти закричал:

- Да черт бы с ней, с этой наукой! Неужели вы еще до сих пор не поняли, что мы воюем здесь не просто с монстрами, а со всей планетой? Ведь наши так называемые заказчики элементарно подставили нас: пообещали одно, а подсунули совершенно другое!

Мысли Стэна оказались удивительно созвучны Язону. И он, крайне редко солидарный с типичным представителем пиррянского экстремизма, просто не мог не поддержать весьма разумного на сей раз выступления.

- Стэн абсолютно прав, - объявил Язон, вставая. - Нас подставили. И в первую очередь, конечно, меня. Подумайте только: Крумелур не предупредил, что здесь, на Моналои, нельзя употреблять в пищу местные растения и животных. И даже крайне нежелательно пить местную воду. Строго говоря, и вдыхание моналойского воздуха следовало бы сильно ограничить. Хватит с нас здешней радиации и хитрых магнитных полей. Но ни о чем подобном сказано не было. Небрежность? Случайная забывчивость? Вряд ли. Скорее продуманный ход. А значит, следует держать ухо востро. Давайте не будем объяснять фэдерам, что разгадали их коварные планы. Давайте лучше затаимся. А уж потом ответим. Исподтишка, неожиданным ударом, в их же манере. Я думаю, так будет правильнее. А теперь думайте вы.

И в ответ - ни возмущения, ни одобрения. Тишина. Язон даже растерялся. "Действительно, что ли, задумались все? - спросил он самого себя и, перескакивая взглядом с одного лица на другое, внезапно с удивлением понял: А ведь и правда! Пирряне научились думать. И, что очень важно, не разучились при этом стрелять".

- Слушайте, - наконец заговорил Рее. - Я очень уважаю Язона дин-Альта. Он верный друг Пирра и вообще замечательный человек. Но сегодня, здесь и сейчас авторитет его - простите старика за цинизм - весьма сомнителен. Язон оказался привязан к планете Моналои. Я искренне желаю ему найти противоядие, которое позволит благополучно покинуть этот мир и вернуться к нормальной жизни, но пока факт остается фактом: он привязан. И это, конечно, накладывает известный отпечаток на его мировоззрение. Язон собирается воевать с монстрами, с людьми, с лысыми и шерстяными, с моналойцами и фэдерами, он намерен воевать со всей планетой. И даже не задает себе вопроса: ради чего? А я призываю вас задуматься именно над этим. Нам предложили работать на себя воротилы наркобизнеса. Да, анонимно. Подписывая контракт, мы еще не представляли, с кем имеем дело. Но теперь-то знаем! Подумайте: стоит ли - даже однажды, даже в такой ситуации - связывать свою судьбу с самыми грязными и беспринципными преступниками во Вселенной? Контракт подписан, но вы же понимаете: мы в любой момент можем отказаться. Никто не сумеет остановить нас, если мы решим покинуть планету. Это чисто моральная проблема, друзья. Задумайтесь над нею и примите решение. Я не собираюсь подсказывать вам ответа. Конечно, у меня есть мнение. Как мы вам уже объясняли, оно совпадает с мнением Керка. Но я хочу, чтобы сейчас думали все. В этом я солидарен и с Язоном, и с Арчи.

Поистине гробовая тишина повисла в кают-компании. Ох как не хватало посреди этого молчания звонкого и бодрого голоса Клифа! Признанный лидер нового поколения, он никогда не раздумывал подолгу. Если предлагался выбор: сражаться или выжидать, Клиф неизменно останавливался на варианте боя - не важно с кем и за что. Но теперь этого отчаянного горячего парня больше не было с ними - он погиб на последней войне от рук флибустьеров. А еще более юный Гриф, в известном смысле занявший место погибшего товарища, несмотря на свой возраст, отличался редкой для пиррянина рассудительностью и выдержкой. Он любил вспоминать, как еще в восьмилетнем возрасте охранял и обучал Язона, впервые попавшего на Мир Смерти. Гриф и теперь был прекрасным телохранителем и все так же отлично умел натаскивать новичков. А вот принять быстрое эмоциональное решение - это не по его части. С выводами он никогда не спешил.

В общем, ненормальная какая-то сложилась ситуация. Никто не осмеливался первым нарушить напряженную, мрачную тишину кают-компании. Конечно, пирряне предпочли бы не помогать наркодельцам. Спасать от гибели мир, который сам несет страшную медленную смерть многим сотням других миров, казалось безнравственным. Но с другой стороны, бросить на произвол судьбы ни в чем не повинных людей, в то время как никто, кроме пиррян, не способен помочь, такое тоже было выше их понимания. И вообще, не вступить в бой, когда тебе брошен вызов, когда бой, по существу, уже начался, расписаны роли, подсчитаны резервы, оценены все возможности! Разве это попиррянски - сложить оружие перед врагом на основании какой-то абстрактной морали? И все же. Мораль-то получалась не такой уж и абстрактной: на моналойских плантациях гибли люди. Нечеловеческие условия работы уносили больше жизней, чем раскаленная лава во время извержений. Так что Крумелур и его дружки-фэдеры, безусловно, являлись преступниками. В чем-то они были пострашнее космических пиратов. И значит, что же? Придется рисковать собственной жизнью, защищая хладнокровных убийц и их человеконенавистническую систему? Правильно ли это? Конечно, нет. Но... И так далее.

Мысли каждого из присутствующих вращались по этому замкнутому кругу. Еще немного, и чей-нибудь мозг обязательно перегрелся бы от неразрешимого парадокса. Взрыв назревал со всей неизбежностью, когда в центре зала поднялась Мета и решительно объявила:

- Послушайте меня! Вы считаете, что, побеждая монстров, мы будем помогать наркобаронам? А я думаю - нет. Тысячу раз нет! Мы будем помогать всем жителям планеты. К тому же мы подписали контракт, мы по уши влезли в это дело, наконец, мы просто уже успели возненавидеть новых врагов. Неужели вы действительно решитесь снарядить корабли и лечь на обратный курс, ничего не доведя до конца? Лично я - остаюсь. Мы обязаны победить монстров. Ведь пирряне никогда не отступают. Вот и все. А по поводу наркотиков давайте так: одолеем монстров, тогда и с этими разберемся, с фэдерами и прочими местными уродами.

Женская логика победила. На этот раз она оказалась строже мужской. И одобрительный гул многих десятков голосов стал ответом Мете. Ну а когда выяснилось, что Керк и Рее изначально придерживались примерно такой же точки зрения, дальнейшее обсуждение вообще потеряло всякий смысл. Многие начали коситься на Язона - ждали от него традиционно парадоксальных возражений или хотя бы оригинальных дополнений.

Но Язон не оправдал надежд. Он, правда, еще не торопился хоронить себя на Моналои, но сражаться намерен был все-таки именно здесь. В общем, подводя итог, добавил от себя очень немного.

- Помните, - спросил он, - мы обещали Крумелуру и прочим фэдерам сохранить тайну их планеты? Письменно подтвердили, что будем молчать обо всем, что здесь увидим. Так вот: я намерен сдержать данное слово. Не стану я никому ни о чем рассказывать. Сами разберемся без всякого Риверда Бервика, Специального Корпуса и Лиги Миров. Согласны?

- Конечно, согласны, - кивнул Керк. И тут же напомнил: - Но я и Мету поддерживаю. Все надо делать поэтапно. И первыми у нас на очереди - монстры.

ГЛАВА 21

Конечно, у Язона было свое, отдельное мнение по поводу всего происходящего на Моналои. Он и теперь не считал, что победа над монстрами - это именно первоочередная Задача. Никто не спорит, очень заманчиво решать все проблемы строго по порядку, не отвлекаясь и не разбрасываясь. Но в жизни так не получается. Потянешь вроде всего за один кончик, развязывая нехитрый узел, а вытаскиваешь вдруг целый огромный клубок безнадежно перепутанных проблем. И решать их приходится параллельно и даже в комплексе друг с другом.

А после разговора с Экшеном ситуация только еще сильнее осложнилась. Какое уж там последовательное рассмотрение и поэтапная реализация! Битва на Моналои все больше напоминала Язону сеанс одновременной игры в шахматы. Причем на каждой доске партия-блиц: сделал ход, и бегом к следующему. И нельзя ничего забыть, ошибки - недопустимы, и часы оглушительно тикают, напоминая о сжатых сроках, да еще эти подлые игроки почему-то не каждый за себя, а все вместе против Язона. Они за его спиной шушукаются, договариваются о чем-то и вероломно меняют правила по ходу игры. Ну, действительно, где это видано, чтобы на одной не слишком густонаселенной планете в одно и то же время существовало столько различных классов, каст, категорий, организаций, разноязыких групп - и все со своими плохо стыкующимися интересами. Вдобавок эта веселая компания давно и основательно отравлена сильнодействующим наркотиком. И до смерти перепугана появлением несусветной нечисти из раскаленных недр. Но... как говорится, совершенству нет предела. Экшен приготовил дополнительный сюрприз.

"Это все придумал Солвиц!" - орал он еще тогда на плантации. Случайно такое имя в голову не придет. А теперь с упорством, достойным лучшего применения, Экшен требовал сугубо конфиденциального разговора. Конечно, Язон условие принял и в какой-то момент был вынужден согласиться, что да, пожалуй, кроме него, никто другой и не стал бы выслушивать Экшена так долго и так внимательно. Любой пиррянин, даже прекрасно образованный и умеющий трезво мыслить Бруччо, счел бы рассказы искалеченного фэдерами человека болезненным бредом, результатом многочисленных побоев и длительного воздействия чумрита вкупе с прочей дрянью. Быть может, еще только Арчи Стовер сумел бы так же, как и Язон, взглянуть на все философски. Но Экшен не был знаком с выдающимся юктисианским ученым и предпочел откровенничать только со своим молочным братом.

Часа полтора ходили они по полям вокруг пиррянского лагеря. Экшен патологически боялся подслушивания и подглядывания, хотя из всего им изложенного естественным образом вытекало, что от главного врага все равно никуда не спрячешься. Короче, с логикой у него было не все в порядке. Очевидно, мозг Экшена в какой-то степени действительно пострадал от пережитого, но - что поделать? - многие принципиально важные вещи мог сообщить Язону только этот несчастный человек.

И вот что он рассказал.

Начал, как говорится, от Адама, но Язон и тут вынужден был признать, что такой подход верен - иначе многое из дальнейшего понималось бы с трудом. Когда несколько лет назад они расстались в своем родном мире - на Поргорсторсаанде, который оба уже давно родным не считали, Экшен вдруг осознал, что невольно сделался игрушкой в чужих и страшных руках. Его использовали как червяка, насаженного на крючок, чтобы выцепить с далекой планеты Пирра крупную рыбу Язона дин-Альта. Ведь не без помощи Экшена, а точнее, при его непосредственном участии Язон был подвергнут весьма рискованным испытаниям, а затем отправлен в смертельно опасное путешествие. О сути всего происшедшего Экшен узнал много позже, когда судьба занесла бывалого охотника на планету Эгриси. Там, на обширном и совершенно диком острове, водились редчайшие полосатые собаки, достигавшие двух с половиной метров в холке. Увлекательная получилась охота. Но по эгрисянским обычаям половину любых трофеев полагалось отдавать местному царю, и законопослушный, как и прежде, Экшен явился ко двору И. Д. Йота с положенным количеством выделанных шкур и освежеванных туш. Ритуальное поздравление удачливого охотника благополучно перешло в пышное застолье. В общем, все было просто здорово, пока посередине этого праздника не появился вдруг уже знакомый Экшену отец Фиодор - Верховный Жрец главного храма Дзевесо - и не отозвал его в сторонку. Странное имя было у этого Жреца, впрочем, не более странное, чем и все остальное на Эгриси. "Есть разговор", - доверительно сообщил отец Фиодор, сверкая хитрющими черными глазами из-под низко нахлобученного кремового капюшона. В тот же миг Экшен вдруг почувствовал, что будет не только слушать, но и слушаться этого человека. Больше того, он понял, что уже давно слушается его, именно его, только его. И совершает один за другим странные поступки, подчиняясь воле загадочного и жуткого в своей загадочности отца Фиодора.

- Мое настоящее имя - Теодор Солвиц, - счел нужным проинформировать Верховный Жрец.

И от этого Экшену сделалось как будто еще страшнее. Имени такого он никогда не слышал - он был просто уверен в этом. Но вместе с тем само сочетание звуков вызывало массу совершенно невероятных ассоциаций, словно пробуждались в мозгу чужие воспоминания вперемежку с его собственными. Остервенелые твари планеты Пирр; странный ледяной астероид, излучающий ни с чем не сравнимую злобу и вызывающий жуткий страх; шоу-охота на гигантского снехобирдона в жаркой дарханской пустыне; широкомасштабное сражение со Звездной Ордой в окрестностях Старой Земли; кровавая, яростная поножовщина на пиратской планете Джемейка; летящий в бесконечность и сверкающий ясным золотом древний звездолет "Овен"... И все это в безумной, внехронологической последовательности. В странных проблесках памяти, в проклятом винегрете из своего и чужого не было ни прошлого, ни будущего - все фрагменты существовали как бы вне времени. И, осознав это, Экшен буквально онемел от страха.

А Солвиц меж тем проговорил:

- Спасибо тебе, Экшен. Ты славно поработал на меня. Но, к сожалению, Язон дин-Альт по-прежнему жив, и тебе придется оказать мне еще одну услугу.

- Я не хочу, - выдавил из себя Экшен, удивляясь звукам собственного голоса.

Конечно, он не хотел вновь становиться исполнителем чужой воли, а тем более - убийцей собственного молочного брата. Но, с другой стороны, произносить это вслух в такой ситуации казалось равносильным смертному приговору. И все же слова были сказаны. Будто еще чей-то, не менее могущественный, чем у Солвица, разум одновременно вселился в голову Экшена. Не многовато ли для одного человека?

Солвиц улыбнулся странно и, пожав плечами, очень просто ответил:

- Не хочешь - как хочешь. Мое дело предложить. Но учти: рано или поздно ты все равно попадешь к кетчерам на планету Жюванс. Кетчеры тебе не понравятся, и ты попытаешься бежать оттуда. Некий очень упрямый человек поможет тебе, но вы не сойдетесь во взглядах, и в итоге ты окажешься в настоящем аду. Если угодно, считай, что этот маленький тартар я создал в наказание специально для тебя. Этакая, понимаешь ли, шутка гения.

Последние два слова он произнес с известным нажимом и тут же добавил, небрежно махнув рукой:

- Теперь - иди. И можешь улетать с Эгриси куда твоей душе угодно.

Экшен хотел окликнуть Солвица, уже повернувшегося и медленно, с полным безразличием уходившего по длинному пустому коридору царского дворца. Но не сумел вымолвить ни слова. Дыхание неожиданно оперло, перед глазами все поплыло, ноги сделались ватными. Что и говорить, на такого зверя, как этот жрец, охотиться его не учили!

С течением времени Экшен все реже вспоминал ту сумасшедшую сцену на планете Эгриси. Иногда даже начинало казаться, что и не было ничего, а весь запредельный ужас просто приснился ему однажды после слишком сытного ужина. Будучи человеком необыкновенно прагматичным и трезвомыслящим, он с детства не верил в то, что называется судьбой, отрицал саму возможность предсказания будущего. Поэтому через год-другой просто перестал воспринимать всерьез абстрактную угрозу. И наконец, всем черноглазым жрецам назло, решил выяснить, где же находится пресловутая планета Жюванс. В конце концов, охотник он или не охотник?

В звездных атласах такого мира, разумеется, не значилось. Но, поболтав с коллегами за кружкой альтаирского зля, щедро сдобренного фомальгаутским спиртом, Экшен выяснил, в каких примерно краях следует искать нехорошую планету, если, конечно, верить передаваемым из уст в уста слухам. Легенды существовали на сей счет разные, но вообще-то все охотники и звероловы в один голос не рекомендовали туда соваться. Почему? Девять из десяти даже не хотели заговаривать на эту тему. Но наконец нашелся один, должно быть, самый пьяный, который доверительно шепнул:

- Кетчеры никому не позволят охотиться на зверей, которых они разводят.

- Кто такие кетчеры? - вздрогнул Экшен от знакомого, но почти забытого слова.

- А вот этого никто и не знает, но на Жювансе хозяйничают именно они. Экшена, конечно, заело. Как это хозяйничают?! Закон об охоте един для всех. В конце кондов, у него с некоторых пор есть галактическая лицензия на отстрел любых животных, не входящих в официальный список запрещенных видов. Ну а туманные предупреждения какого-то полумифического Солвица - вообще бред. Вот теперь уж обязательно Экшен должен лететь на Жюванс! Доберется туда и докажет - себе и всем, - что никого на этом свете не боится. Потому что законопослушный житель любой из планет Галактики и не должен никого бояться. А человечество в лице Космического Флота Лиги Миров обязано защищать своих граждан.

Вот так примерно рассуждал Экшен, направляя свой видавший виды межзвездный ялик к планете Жюванс. "И с чего вдруг такая удаль накатила? - недоумевал где-то в глубине сознания слабенький такой внутренний голос. - Не иначе, опять какой-то бес вселился". Но думать об этом всерьез не хотелось: любопытство и охотничий азарт брали верх.

А кетчеры и вправду Экшену не понравились. Люди как люди, но высокомерные до омерзения.

Они проявляли полное равнодушие практически ко всему внешнему миру... Разрешили сесть на планету, разрешили ездить и летать куда угодно, разрешили ловить и убивать любых зверей. Ну, то есть, как разрешили - просто не чинили никаких препятствий. А вообще молчали все время, подозрительно кивали и что-то непрерывно записывали, водя световыми лучиками по небольшим синим пластиночкам, извлекаемым из карманов. Словом, когда Экшен вернулся из лесу с добычей и сгрузил ее перед своим кораблем в крохотном космопорту, напоминающем больше всего сугубо временный военный объект, ялик его оказался арестован. То есть просто-напросто лишен энергоблока. И тут пресловутые кетчеры разговорились. Оказывается, Экшен нарушил чуть ли полтора десятка правил, принятых на планете Жюванс. Почему не предупредили? Да как бы незачем. И вообще, почему он, сам не спросил? Хороший получился разговор.

Сопротивляться было бесполезно. Его разоружили и заточили в тюрьму странного вида звездолет, где он и провел далеко не один день. Сколько именно, Экшен быстро сбился со счету. Кормили его как-то нерегулярно, во всяком случае, так казалось по индивидуальным ощущениям, суточных изменений в освещении не наблюдалось. Спать приходилось просто по мере уставания, а часов нигде не было. И разумеется, никакая связь не работала. На определенном этапе один из кетчеров, - то ли сжалившись над ним, то ли просто так было задумано изначально, - соизволил объяснить следующее:

- Вы будете отбывать здесь наказание вплоть до вынесения нами окончательного решения.

Очень содержательная информация. Запас оптимизма на этом и иссяк. Экшен почувствовал, что начинает сходить с ума. Вот тогда-то в его одиночной камере и появился напарник, товарищ по несчастью. Впрочем, возможно, это был следователь, ведущий его дело, или вражеский агент-подсадка, или вообще палач. К тому моменту Экшен уже плохо соображал и был не вполне способен адекватно оценивать происходящее.

Человек назвался Энвисом и уверял, что он сам кетчер, хотя был для кетчера невероятно болтлив и прост в общении. Настоящие кетчеры даже имен своих не говорили. А Энвис пообещал увезти Экшена с этой проклятущей планеты. Когда? Да как только будет получен приказ. Ответ прозвучал вполне в кетчерском духе, и Экшен, было оживившийся, снова впал в депрессию.

Но самым удивительным оказалось то, что Энвис обещание выполнил. Был приказ или нет, узнать так и не удалось, но в один прекрасный день звездолет с непонятным принципом управления стартовал. Экшен просил высадить его на первой же обитаемой планете, входящей действительным членом в Лигу Миров. Но у Энвиса были какие-то свои планы. Остановки на планетах он совершал, но исключительно на диких и отсталых. Как нарочно. По дороге трюмы чудного звездолета, предназначенные скорее всего для перевозки животных, постепенно заполнялись людьми. Зачастую пассажиры говорили на совершенно непонятных наречиях или не говорили вовсе по причине тяжелого психического состояния. Когда попадались владеющие меж-языком, Энвис и его подручные быстро изолировали их друг от друга. Экшен так и не успел ничего выяснить об этих людях. Ну а потом их всех выгрузили на планете Моналои. И жизнь на ней действительно оказалась сущим адом;

В общем, сценарий, написанный Солвицом, был "экранизирован" с точностью до деталей. И когда Экшен как-то внезапно осознал это, то сразу утратил всякий интерес к жизни. Он уже не рвался к свободе, вообще никуда не рвался. Единственной радостью стало умиротворяющее действие похлебки из айдын-чумры. Другие более опытные фруктовики - так их всех теперь называли - рассказали ему, в чем тут дело. Что ж, наркотик так наркотик. Какая, в конце концов, разница? Экшен стал мечтать о больших дозах чумрита, пробовал по ходу работы хватать куски суперфруктов прямо зубами, но десятники приглядывали зорко и за это всякий раз очень больно били.

Так и протекала жизнь. Если это можно назвать жизнью.

В вечерних разговорах перед сном потихоньку выяснялась общая картина, но понять все до конца не представлялось возможным. Для самого низшего и презираемого сословия на планете, то есть для гастарбайтеров, броцлингов, фруктовиков, шерстяных - слов много, а суть одна, - для них почти вся информация считалась закрытой. А то, что люди знали и помнили раньше, катастрофически быстро забывалось. Экшен с некоторым удивлением обнаруживал, что его память намного устойчивее к внешним воздействиям, нежели у других. Равно как и его волосы. У большинства они выпадали целыми клочьями, что не лучшим образом сказывалось и на общем состоянии здоровья. Умирали здесь часто. Десятники предпочитали уносить фруктовиков с плантаций или из бараков еще живыми, но иногда прозевывали момент смерти и забирали уже трупы. Считалось, очевидно, что созерцание мертвецов плохо отражается на производительности труда.

А сам Экшен оказался необычайно живуч. Он не знал точно, сколько времени провел на плантациях, он опять сбился со счета в этом бесконечном кошмаре, но все-таки отчетливо помнил: многие, появившиеся позже него, уже благополучно исчезли в известном направлении. Они умирали у него на глазах под палками или просто падали от изнеможения в канаву и там захлебывались. Попадались и другие такие же, как он, живучие, которые, кстати, и помнили больше остальных. Эти пытались во всем разобраться, пробовали даже выступить единым фронтом, организовать нечто вроде подпольного движения, мечтали о побеге. Кончалось все, как правило, скверно. Обыкновенно находился предатель, стукач, по его сигналу являлись десятники и забивали главных зачинщиков палками насмерть.

Среди "живучих" выделялся особый класс фруктовиков, местная охрана называла их бесноватыми. Этих, должно быть, слишком много помнящих, одолевало вдруг стремление всем помочь, включая своих мучителей. Они принимались громко проповедовать, агитировать, призывать к борьбе. Причем некоторые для пущей эффективности умудрялись выучить отдельные фразы на немыслимо чуждом для нормального человека моналойском языке. Выступления бесноватых заканчивались столь же печально, как и все попытки устроить заговоры. Разве можно было не понимать таких элементарных вещей? И все же вновь и вновь люди начинали кричать посреди рабочего дня. Очевидно, это был один из результатов наркотического отравления.

И вот однажды настал страшный момент и для Экшена. В конце невыносимо долгого, душного, тяжелого, предвещающего грозу дня он услышал голос, приказывающий ему немедленно объявить для всех важную информацию. Возможно, доза чумрита превысила некую критическую массу, а возможно, это снова Солвиц или кто-то еще подселился в его ослабевший разум. Экшен был не в силах противиться приказу и закричал на всю округу, как самый настоящий бесноватый фруктовик. Ему стало все равно, что с ним будет после, важнее всего на свете казалось одно - предупредить людей о начинающемся извержении вулкана и всех дальнейших связанных с этим бедах. И он кричал, сначала на меж-языке, затем, как умел, по-моналойски. Кричал, потому что голос приказывал. Наконец он все-таки узнал этот голос. Или просто сам себя убедил, что узнал. Удобнее было думать, будто голос принадлежит Теодору Солвицу.

И вот тогда, уже безо всякого приказа, помимо основного текста, Экшен взял да и прибавил от себя то, что счел вдруг особенно важным:

- Найдите Язона дин-Альта. Скажите: все это сделал Теодор Солвиц.

Экшен четко продумал эту фразу на моналойском и очень внятно прокричал ее несколько раз. Теперь он точно знал, что этот маленький тартар сделал именно Солвиц. Он сам признался тогда. Конечно, вряд ли персонально для Экшена была отравлена целая планета, но то, что это дело рук Солвица, сомнений не вызывало. Тем более когда Экшен совместил свои новые знания моналойского с давними откровениями верховного жреца храма Дзевесо с планеты Эгриси. Моналои в переводе с языка тафи означало не что иное, как "шутка гения". Вот так.

Ну а потом выяснилось, что живучесть Экшена еще более феноменальна, чем можно было себе представить. Побитый палками и пролежавший почти трупом в воде добрых десять минут, он сумел отползти подальше от спасающихся бегством десятников и фруктовиков. Лавируя между потоками едва не кипящей воды и длинными колючками кустарника айдын-чумры, местами охваченного пламенем пожара, Экшен прорвался к густому лесу, никем не замеченный в общей панике. На следующий день его подобрали стридеры. Он даже сделался одним из них. Впрочем, эти отчаянные мятежники произвели на Экшена удручающее впечатление: полнейшие безумцы, бесноватые фруктовики на свободе. Или, как говорится, дурдом на выезде. Но они спасли ему жизнь. Да, именно жизнь.

Потому что в лесу жили по-настоящему, а не прозябали в рабском труде и наркотическом тумане забытья.

В лесу было много еды и никаких побоев - настоящее счастье для бывшего броцлинга.

Наконец в одну из ночей Экшен почувствовал: Язон дин-Альт где-то здесь, на планете. Это, конечно, больше всего напоминало бред, но после сбывшихся предсказаний Экшен стал намного охотнее верить именно бреду, интуиции, голосам и всяческим прочим смутным ощущениям. Он рискнул рассказать собратьям-стридерам о Язоне. И на общем собрании решено было отправить Экшена на встречу с его знаменитым на всю Галактику братом. Для этого в первую очередь предлагалось прокрасться на территорию резиденции султана и угнать оттуда скоростной вертокрыл. Задача совершенно невыполнимая, но Экшен почему-то согласился и строго по плану ночью полез через забор к султану Азбаю. Конечно, он даже не успел выяснить, где стоят искомые вертокрылы. Его схватили гораздо быстрее. И снова били. И приходил шерстяной человек, похожий на Энвиса, если Экшен еще способен был помнить, как выглядел этот сволочной Энвис. И шерстяной человек страшно обрадовался удачной поимке беглого бесноватого фруктовика. Он очень хотел допросить Экшена по всей форме, но Экшен быстро отключился, и его оставили до утра в покое. Вот, собственно, и все. Потом появилась Мета.

Вся эта длинная история рассказана была совсем не так складно. Экшен постоянно сбивался, нес какую-то чудовищную ахинею, путался в названиях, сроках, именах. А на прямые вопросы Язона отвечал до удивления нелепо, словно пытался что-то скрыть. Этой манерой братишка его даже напомнил слегка Крумелура. "Местный воздух, что ли, так действует на них?" - подумал Язон то ли в шутку, то ли всерьез.

Еще много важных вопросов вертелось у него на языке, но он уже безумно устал беседовать с не совсем здоровым Экшеном. Вне всяких сомнений, несчастному требовалась медицинская помощь. И для начала следовало использовать все, чем располагал Бруччо на "Конкистадоре" и Тека на "Арго", ну а если результата не будет, придется отправлять беднягу на какую-нибудь высокоразвитую планету. Потом Язон с огорчением вспомнил, что отправлять-то Экшена как раз никуда нельзя. А главный ужас заключался в том, что и самому Язону до поры улететь невозможно. "До поры! - улыбнулся Язон собственным мыслям. - А ты, однако, оптимист, братец! До какой еще такой поры? Ты же у нас бессмертный, вот теперь и будешь вечно жить на Моналои, жуя айдын-чумру и запивая чорумом. Ха-ха-ха. Не смешно".

Эти невеселые рассуждения напомнили Язону, что самое время устраивать еще одно крайне важное совещание. Теперь уже открытое, а вернее, закрытое с другой стороны. Не всех пиррян стоило приглашать на тяжелый разговор с местными властями. Возможно, надо было вообще отправиться в Томхет одному. Конечно, он понимал, что Мета его не отпустит, да и Керк скорее всего увяжется с ними. Что ж, может, таким составом и ограничиться? Впрочем, для равновесия мнений не помешает и мудрый Рее. А еще Язон не отказался бы взять с собою Арчи.

Керк возражать не стал. Он вообще в последнее время проявлял необыкновенную терпимость, даже покладистость. А сейчас тем более не видел серьезного повода для спора Связались с Крумелуром, и тот любезно предложил им свой катер для перелета, но Язон не менее любезно отказался. Любезность была, понятное дело, показной. В действительности Язон просто боялся - и не без оснований - всевозможных ловушек со стороны коварных фэдеров. Пирряне полетели на собственном суперботе За штурвал посадили, разумеется, Мету. Керк, помимо реактивного пистолета, с которым не расставался никогда и нигде, обвешался еще многочисленными миниатюрными, но весьма мощными бомбами, а также дополнительно вооружился новейшим излучателем-парализатором системы Стэна. Ну а неугомонный Арчи, конечно, полетел вместе с Миди, которая чисто внешне придавала всей их компании более мирный и цивилизованный характер, а в действительности была еще одним секретным оружием пиррян. Язон рассчитывал, что она сумеет прочитать мысли хитрющих фэдеров. Правда, попытка забраться в мозг Крумелура до сих пор успехом не увенчалась. Очевидно, талант Миди по этой части уступал аналогичным способностям девушки Долли с планеты Зунбар, или Крумелур был не совсем простым человеком. Честно говоря, Язон надеялся выяснить и это, пригласив сюда Долли, если других возможностей не останемся. Ведь однажды эта удивительная девчонка уже выручала их в тяжелейшей, безнадежной ситуации. Так, может, и еще раз? Но... Всему свое время. Пока еще оставалась надежда элементарным образом договориться.

ГЛАВА 22

Отцов-фэдеров планеты Моналои оказалось, конечно, не пятеро, а гораздо больше. Теперь темнить было поздно: Язон уже достаточно хорошо разобрался в структуре местной власти. Поэтому на переговорах, проходивших все в том же зале роскошного бункера близ космопорта Томхет, присутствовало существенно больше персоналий. Четверо так называемых совладельцев планеты сидели рядом с Крумелуром, вроде даже в прежнем порядке, как в тот день, когда пирряне знакомились с Моналои. Олидиг и Фалых - высокие блондины, похожие как братья. Паоло Фермо - черный и усатый. И наконец маленький сухонький старичок, представившийся одним коротеньким слогом - Ре. Имена первых двоих уже не были для Язона пустым звуком благодаря предсмертным откровениям упрямца Энвиса. Фамилия Фермо показалась смутно знакома, но Язон бы поклялся, что, во-первых, никогда до прибытия на Моналои не видел его лица, а во-вторых - и это тоже было странно, - на первом совещании Крумелур называл усатого фэдера исключительно по имени - Паоло. Наконец, короткое Ре, звучавшее несолидно, словно название музыкальной ноты или собачья кличка, в действительности означало "король". Язон понял это, как только догадался по ассоциации с Паоло Фермо сделать перевод с итальянского. Он даже вспомнил еще одну забавную вещь. Ведь итальянский не был забыт им полностью за долгие годы, прошедшие со времен учебы на Скоглио. Одна-единственная буква, один звук необычайно эффектно и точно меняли смысл имени этого старика: ре - король, а рео - преступник.

Кроме пятерых вышеперечисленных, приглашены были также Олаф Вит, переставший быть Троллькаром, Свамп (ну как же без этого фанатика науки?!), эмир-шах Зульгидой-аль-Саххэт - не такой уж номинальный властитель. И наконец некий пока еще даже в апокрифах незнакомый пиррянам Кунглиг Брорсон.

Язон, признаться, не понял, это имя такое, или молодой парень действительно племянник короля Ре.

Ну а со стороны пиррян, по настоянию Язона, также присутствовали: освобожденный из рабства Экшен и бывший персональный охранник султана Азбая господин Фуруху. Да, да, именно лысый и темнокожий моналоец выступал на стороне пиррян. Язон пока плохо представлял, что они станут делать с этим парнем, когда наконец решат все поставленные задачи, но в данный момент совершенно не намерен был отдавать обратно в руки безжалостного Свампа уникального в своем роде человека. Феномен Фуруху пирряне хотели исследовать сами.

Естественно было предполагать, что в столь разношерстном сборище найти хоть какое-то взаимопонимание и согласие будет нелегко. Однако съехались-то все-таки именно для этого.

Ну что ж, расселись, сделали по глоточку жидкости, не содержащей ни алкоголя, ни чумрита, пирряне на всякий случай напитки со своего корабля прихватили, и Крумелур начал:

- Господа, давайте отталкиваться в нашем разговоре от изначально подписанных документов. - Давайте, - согласился Язон. - Но, как это ни смешно, ни один из пунктов договора до сих пор не нарушен ни вами, ни нами. А взаимных претензий накопилось - хоть отбавляй. Вот с этого парадокса я и предлагаю начать. Конкретизируем наше недовольство.

- Пожалуйста! - обрадовался Крумелур.

Он просто рвался в бой.

- Пожалуйста! Самая первая претензия. Вы занялись вовсе не теми делами, какие были вам поручены.

- Возражаю! - мгновенно отреагировал Язон. - Мы занялись именно тем, чем надо, - решением проблемы высокотемпературных монстров. Но наше законное право - самим выбирать пути и средства решения.

Крумелур открыл было рот, но сообразил, что ввязываться в спор бессмысленно и неконструктивно. Разумнее было перейти к следующей претензии. Но тут его опередил Свамп:

- Претензия вторая. Вы похитили из резиденции султана Азбая гражданина Моналои Фуруху, содержавшегося там согласно нашим законам...

- ...которые позволяли вам подвергать беднягу бесчеловечным экспериментам, - неожиданно резво продолжил за него Керк.

"Ай да пиррянский вождь! - восхитился про себя Язон. - Пора его действительно избрать в Комиссию по правам человека при Лиге Миров".

- Это не совсем так, - мягко возразил Свамп, не удержавшись.

И тут уже Фальк, не желая терять темпа, предъявил третью претензию:

- Вы стреляли в наших людей, вместо того чтобы защищать их от монстров. Ну, знаете! - задохнулась от возмущения Мета. - На войне как на войне.

Где тут ваши, а где не ваши, понять вообще невозможно. А солдаты, обученные убивать других, не должны удивляться тому, что иногда пули летят и в обратную сторону. Между прочим, лично я до последнего момента пыталась стрелять не пулями, а анестезирующими иглами...

- И вообще, друзья, - решил добавить Язон, - если мы станем эдак по-детски выяснять, кто первый начал, получится, - уж не обессудьте! - что сначала все-таки меня ударили по голове, а уж потом было все остальное.

- На вас напали не подчиняющиеся властям охранники, одержимые идеями калхинбаев, - счел необходимым пояснить Олидиг. - Ну, братцы, - засмеялся Язон, - если ваши бойцы вам же и не подчиняются, мы-то в чем виноваты? Перестреляйте сами своих калхинбаев, а уж мы тогда спокойненько монстрами займемся.

- Я не позволю говорить в таком тоне о калхинбаях! - неожиданно заявил Зульгидой-альСаххэт.

А юный Брорсон выкрикнул явно в пику ему:

- Да здравствуют стридеры!

- Стоп, стоп, стоп!

Со стороны пиррян из-за стола встал могучий седовласый Рее, поднимая вверх обе руки и требуя тишины.

- Возможно, я самый старший из присутствующих. Тогда позвольте объяснить вам на правах много повидавшего человека: так переговоры не ведутся. Если мы сейчас будем выяснять подробности политической обстановки на вашей не самой благополучной планете, мы и через три дня до сути не докопаемся. Я здесь человек новый, только вчера прилетел. Может, в чем-то и не успел еще разобраться, но главную претензию выскажу. Да, вы - заказчики. Вы платите деньги и вправе рассчитывать на выполнение своих требований. Но Язон абсолютно прав, когда говорит, что мы, как исполнители, имеем право сами выбирать средства для решения задачи. Не надо, господа, подсказывать специалисту, как ему работать. Он это знает лучше вашего. Зато совершенно необходимо предоставить ему максимум информации. Иначе работать очень тяжело. И последнее. Вы не только не дали нам необходимых сведений - вы даже не сочли нужным предупредить о смертельных опасностях, поджидающих людей на вашей планете.

- Чумрит не является опасностью смертельной, тем более для такого человека, как Язон.

Это была первая реплика старика Ре, и прозвучала она очень солидно. Безусловно, этот бандитский король был прав, но ведь не о том же шла речь. Понятие смертельной опасности можно толковать и шире. Остаться на веки вечные наркоманом на дикой планете - это, быть может, еще похуже смерти.

- Ну и вообще говоря... - Крумелур мялся, словно бы не решаясь сказать чего-то. - Вообще говоря... между нами... существует же противоядие, своего рода антидот от чумрита, тут, правда, все не так просто, однако...

Все с нетерпением ждали продолжения, но Крумелур вдруг замолчал, перехватив яростный взгляд Свампа. А в следующую секунду громкий голос бандитского медика разорвал повисшую в зале глубокую и напряженную тишину:

- Кому ты пытаешься лгать, идиот?! Нет никакого противоядия! Язон теперь привязан к планете навсегда.

- И что же? - грозно поинтересовался Керк. - Это был такой замысел?

Вернее, злой умысел.

- Да не было никакого умысла, - поморщился Крумелур. - Кто, скажите, приглашал вашего Язона в одиночку шастать по лесам? Ведь больше ни один чудак не попался. Мы прекрасно знали, кто такие пирряне: осторожные, опытные, грамотные бойцы, не страдающие излишним любопытством.

Складно он это все излагал, очень складно и убедительно. Но тем меньше оно походило на правду.

- Я тебе не верю, Крум, - глухо проговорил Язон.

- Это твое право, - отозвался Крумелур.

- Но и тебе, Свамп, тоже не верю. Противоядие мы будем искать. Этим займутся наши ученые.

- Ищите, - сказал Ре с непонятным выражением.

Язон решил не комментировать и продолжил:

- С монстрами сражаться мы тоже будем. Во-первых, обещали. Во-вторых, мы профессионалы и намерены получить свои деньги полностью, до последнего кредита. В-третьих, нам и самим интересно узнать, откуда здесь взялись эти уроды. Так что, считайте, все в порядке. Но помните, фэдеры, вы все равно рано или поздно ответите за то, что здесь творится. Такое не может оставаться безнаказанным.

- Ну вот! Уже начались угрозы, - разочарованно протянул Фальк. - Мы же не для этого собрались.

- Давайте все вопросы решать по порядку, - быстро добавил молчавший до этого Паоло Фермо.

"Интересно, - подумал Язон, - еще один любитель порядка нашелся. Мало мне Керка с Метой, которые предлагают сначала монстров побеждать, а уж потом фэдеров, так теперь еще этот! Эх, братцы, да пока мы с монстрами возиться будем, фэдеры разбегутся кто куда. Нельзя тут ничего откладывать на потом. Не сбивайте меня, ох не сбивайте!"

И как-то совершенно внезапно Язон вспомнил, где уже слышал однажды фамилию Фермо. На планете Эгриси, и довольно-таки давно, когда распутывал другое, тоже очень серьезное дело, связанное со звездолетом "Овен". Фермо. По словам портье шикарного отеля "Лидо", так звали первого хозяина этого заведения. И прилетел этот тип со Скоглио. А конструкторы со Скоглио принимали участие в создании звездолета "Сегер", угнанного фэдерами. А на планете Эгриси совсем недавно побывал Экшен и получал там инструкции от пресловутого Теодора Солвица. Вон оно как все переплелось! Ведь не случайно же, правда?

- Хорошо, - сказал Язон примирительно. - Будем все вопросы решать по порядку. Возражений нет. Я обещаю вам избавить Моналои от монстров. Но и вы обещайте нам не мешать в работе. А Экшена и Фуруху мы забираем у вас в качестве откупного за причиненный моральный ущерб. Ну как, по рукам?

- По рукам, - улыбнулся Ре и протянул Язону маленькую сухую ладошку.

Язон пожал ее с чувством известной брезгливости. Особенно улыбка была у старика неприятной: словно хищная рептилия осклабилась перед тем, как проглотить тебя, и протягивает когтистую лапку. В общем, Язон не удержался. Значит, договорились, Рео, - тихо проговорил он.

А бандитский король то ли не услышал, то ли сделал вид. Так или иначе, никакого ответа не последовало.

Зато над столом воздвигся седовласый суровый Керк и в лучших своих традициях решил поставить последнюю точку в разговоре.

- Наши ученые, конечно, разберутся во всех ваших премудростях, - заявил он. - И скорее всего мы выручим Язона. Но если почему-нибудь сделать этого действительно не удастся... Ох как вы сильно пожалеете о том, что однажды связались с Миром Смерти!

- Ну вот, опять угрозы! - заворчал космический разбойник Фальк. - Вы бы хоть для начала справки о нас навели толком, прежде чем размахивать своей непобедимостью.

Такого оскорбления Керк стерпеть, понятно, не мог. В ту же секунду переговоры можно было считать законченными, потому что каждый поднятый ствол а в зале оказались вооруженными все поголовно - смотрел теперь кому-нибудь прямо в лоб. И стоило грянуть хоть одному выстрелу, живых среди участников совещания, вероятно, не осталось бы вовсе. Язон лихорадочно прокручивал в голове приемлемые варианты поведения. Внезапно погасить свет? Он не знал как. Применить усыпляющий газ? Быстрее выстрела это не получится. Изобразить припадок? Завопить не своим голосом? В конце концов, ведь это он - главная причина всех перепалок. Именно он тут заболел, и ему все можно. Но каков будет результат подобной выходки? А что, если крикнуть какую-нибудь несусветную глупость?.. Внезапно его осенило. Когда в юные годы еще в летной школе на Скоглио случалось принимать участие в кулачных боях, всякий победный удар по носу или в ухо комментировался дежурной фразой. Язон вспомнил ее сейчас слово в слово. Правда, дразнилка эта подкреплялась, по обычаю, демонстрацией мелкой купюры в тамошней валюте. Где ж было взять такую теперь? Язон давно уже перестал зарабатывать деньги в казино, однако по старой неистребимой привычке таскал с собой повсюду пачку мелких бумажек - в галактических кредитах, разумеется.

"Сойдет", - подумал он и выхватил из кармана мятую сотню.

Дула едва ли не десяти пистолетов тут же развернулись в его сторону. А Язон улыбнулся и прокричал с преувеличенной экспрессией:

- To, mille lire per il gelato! (На, вот тебе тысяча лир на мороженое (итал) Он не ошибся. Очевидно, эта шутка была популярной не только в летной школе, но и на всей планете Скоглио.

В ответ не грянуло ни единого выстрела. И даже ругани не последовало. Седой почтенный Ре громко расхохотался. Он оценил юмор. Остальные, кроме разве что Фермо, не поняли ни слова, но уже через пару секунд смеялись все. Просто так, ни над чем. Наступила неизбежная и нормальная послестрессовая разрядка.

Масштабную операцию с красивым названием "Погружение в преисподнюю" наметили на самые ближайшие дни, но готовиться к атаке решили начать утром. Весь вечер до ночи экипаж "Арго" совместно с экипажем "Конкистадора" посвятил отдыху. Конечно, линейный крейсер, прибывший на планету первым, теперь тоже был посажен в фермерской долине Караэли - для удобства дальнейших военных действий. Остальные корабли оставались пока на орбите. На всякий случай. Никто ведь не знал, как может повернуться дело в самом ближайшем будущем.

Расслабившимся после всего случившегося пиррянам было теперь о чем поговорить друг с другом. Было что обсудить. Да и нечасто в их жизни вообще выдавались минуты досуга. Как правило, это случалось в полетах. Но на боевых кораблях совсем не та обстановка: томишься от скуки в тесных каютах, а за броней межзвездная чернота и холод. Не говоря уже о том, что в любую минуту в космосе может что-то произойти, внутри или за бортом, - какое уж там расслабление. А здесь, на Моналои, было чудесно: не жарко, безветренно, красиво, изумительные ароматы трав и цветов, пение птиц, легкие облачка в высоком голубом небе, потрясающие восходы и закаты двух солнц одновременно, и никакой опасности со стороны растительного и животного мира.

Ну а что все вокруг пропитано коварным ядом, да плюс к тому под ногами и не планета вовсе, а настоящая пороховая бочка, ведь под очень тонкой корочкой горных пород пряталась бурлящая магма, готовая в любой момент вырваться наружу вместе с загадочными монстрами, грозящими гибелью всему живому... О таких мелких неприятностях пирряне предпочитали не думать в этот тихий теплый вечер, по-моналойски быстро переходящий в ночь.

Язон и Мета решили прогуляться в горы на двухместной универсальной шлюпке. Покружили над скалами, выискивая удобное место для приземления, и вдруг заметили на небольшой ровной площадке слабо тлеющие зеленоватые габаритки такой же, как у них, посудины - Забавно! Вроде до сих пор у местных жителей подобных летательных аппаратов в обиходе замечено не было. Они аккуратненько опустили свою шлюпку рядом. Бояться-то, в общем, никого не стоило. Будь это хоть сам Теодор Солвиц.

Но это оказался не Солвиц. У края обрыва стояли, обнявшись, Арчи и Миди. На плече юктисианца сидела маленькая лохматая зверушка, пойманная накануне Бруччо. Пиррянский биолог намеревался подвергнуть представителя местной фауны весьма суровым экспериментам. Скорее всего они привели бы к гибели мелкого зверька. Но Арчи неожиданно попросил оставить ему карликового папегойского макадрила. Так называли на Моналои эту крохотную обезьянку со смешной большеглазой рожицей и необычайно цветастой, действительно попугаячьей расцветкой шерсти. Арчи уверял, что папегойские макадрилы, особенно карликовые, совсем не просты и исследовать их надо не методом вивисекции, а путем приручения, как собак или кошек. Язон не знал наверняка, кто из них двоих прав, но в силу свойственного ему гуманизма (в широком смысле) принял сторону Арчи. В конце концов, материала для исследования хватало и без того, а убивать живое на планете, где даже комары и мухи не кусаются, как-то не поворачивалась рука. В общем, цветастый макадрильчик остался у Арчи и за пару дней необычайно привязался к ученому с Юктиса. Арчи не расставался с ним, словно с талисманом.

Вот и теперь сначала макадрил обернулся на Язона и Мету, а уж потом сам Арчи, косо глянув назад, бросил через плечо:

- Вы, наверно, решили, что нас похитили стридеры? Думаете, пора спасать?

- Да нет, - честно призналась Мета. - Мы даже не видели, как вы улетали.

Просто самим захотелось прогуляться.

- Кстати, - вспомнил Язон, - я забыл спросить тебя, Миди, удалось что-нибудь прочесть в мозгах у наших врагов?

- К сожалению, нет, - она помотала головой. - Их мозги довольно неплохо экранированы. А кроме того, учти, Язон, я хорошо умею передавать мысли на расстояние и принимать чьи-либо направленные сигналы. Подслушивание как таковое - не по моей части.

Язон задумчиво покивал, а Миди смерила его долгим взглядом, как бы пытаясь что-то рассмотреть в сгустившихся сумерках. Теперь при погашенных фарах и неверном свете изумрудных габариток таинственно посверкивали лишь ее глаза. Загадочные, как у кошки. Потом Миди сообщила:

- А мы с Арчибальдом, - она так и сказала: с Арчибальдом, - иногда очень любим просто постоять вместе над какой-нибудь кручей и полюбоваться на звезды.

Звезды над Моналои были действительно хороши: густые россыпи крупных, ярких, разноцветных огоньков, больше всего - золотых. Все-таки центр Галактики находился совсем близко.

Мета улыбнулась, вспоминая что-то свое, и сказала чуть-чуть с грустинкой:

- А из иллюминатора, когда летишь в особом режиме, еще красивее.

- Да, - согласился Язон.

Он хорошо понял, о чем она сейчас думает. Поэтому добавил, помолчав:

- Мы еще обязательно полетим с тобою в особом режиме. И домой на Пирр, и на много-много других планет.

- Я тоже верю, что так и будет, - шепотом ответила Мета, прижавшись к нему.

Лондон - Берлин - Москва, март - август 1998 г.