"Провинциальная девчонка" - читать интересную книгу автора (Гарвуд Джулия)

Пролог

Ну и ну! Эта девчонка – настоящее чудо! Что только она не вытворяла с ножом. Настоящий талант, дар от Господа всемогущего, по крайней мере, отец, Большой папочка Джейк Ренар, так и сказал, когда она в нежном возрасте пяти с половиной лет выпотрошила свою первую пятнистую форель с точностью и умением профессионала.

Отец был так горд успехами дочери, что подхватил ее, посадил на плечи (при этом тощие костлявые коленки обрамляли его лицо) и отнес к своему любимому месту, именуемому баром «Лебедь». Там усадил ее на стойку и собрал всех своих дружков, чтобы продемонстрировать, как дочурка потрошит очередную рыбу, которую он перед этим предусмотрительно сунул в задний карман поношенного комбинезона. Успех был оглушительный. Достаточно упомянуть, что потрясенный Майло Маллен предложил не сходя с места купить малышку за пятьдесят долларов наличными, да еще похвастал, что трижды окупит расходы всего за одну неделю, сдавая девчонку напрокат в местные рыбачьи хижины по всей дельте реки.

Хорошо понимая, что Майло всего лишь желает на свой лад выразить восхищение способностями ребенка, Большой папочка Джейк не обиделся. Кроме того, Майло поставил ему выпивку и произнес утонченно-галантный тост в честь его талантливой дочери.

У Джейка было трое детей. Реми, самый старший, и Джон Поль, годом помоложе, даже не могли считаться подростками, но уже сейчас было видно, что ростом они превзойдут папашу. Сорванцы, хитрюги, озорники еще те! Ни дня не проходит без проделок, а уж умны на редкость! Ничего не скажешь, Джейк любил своих мальчишек, но всем было известно, что малышка Мишель является для него всем. Он никогда не ставил ей в вину, что она своим появлением на свет едва не убила мамочку, его любимую жену.

Милая, теплая, как солнышко, Элли перенесла то, что доктора назвали тяжелым инсультом, разорвавшим сосуд в голове прямо во время последних потуг, и, после того как ее дочь вымыли и завернули в чистые пеленки, больную из супружеской постели перевезли прямо в местную больницу, на другом конце Сент-Клера. Неделю спустя, когда стало ясно, что она так и не очнется, машина «скорой помощи» доставила Элли в некое государственное учреждение.

И хотя врач, который вел Элли, назвал это омерзительное место интернатом для безнадежно больных, один вид мрачного серого каменного здания, окруженного восьмифутовым железным забором, наводил на мысль, что он попросту лжет. Настоящее, истинное чистилище, без всяких прикрас, нечто вроде зала ожидания или попросту накопителя, где все бедные, затерянные души несли определенное для них покаяние за грехи, прежде чем Господь Вседержитель примет их у себя на небесах.

Приехав в первый раз навестить жену, Джейк расплакался, как ребенок, но во время последующих визитов глаза его оставались сухими. Слезы не помогут Элли и не сделают то ужасное место, куда она попала, хотя бы на йоту менее унылым. Вдоль длинного коридора по центру строения тянулось множество дверей, открывавшихся в помещения, где стены отливали зеленью морской волны, полы были покрыты квадратами серого пластика, а расшатанные старые кровати скрипели каждый раз, когда боковые поперечины поднимались или опускались.

Элли лежала в большой квадратной палате вместе с одиннадцатью другими пациентками, причем только некоторые, совсем немногие, сохранили ум и память. Комната была заставлена до такой степени, что не осталось возможности придвинуть стул к ее кровати, чтобы немного посидеть и поговорить.

Джейку было бы куда хуже, знай его жена, где именно находится, но ее мозг находился в состоянии постоянного сна. Он решил, что в данном случае незнание идет на пользу Элли, и этот факт значительно его успокоил.

Каждое воскресенье, поднявшись с постели, размяв ноющие суставы и немного придя в себя, он отводил Мишель к маме. Отец и дочь рука об руку становились в изножье кровати Элли и смотрели на нее добрых десять-пятнадцать минут, прежде чем уйти. Иногда Мишель собирала букетик полевых цветов, связывала их обрывком бечевки, делала хорошенький бантик и оставляла на подушке мамы, чтобы та могла вдыхать душистый аромат. Пару раз девочка даже плела венки из маргариток и надевала матери на голову. Папа говорил, что в этой короне мама выглядит очень хорошенькой. Как настоящая принцесса.

Удача привалила Джейку пару лет спустя, когда он выиграл шестьдесят тысяч долларов в подпольной лотерее. Поскольку дело было нелегальным и правительство оставалось в полном неведении, Джейку не пришлось платить налоги со своего свалившегося с неба куша.

Сначала он решил потратить деньги на то, чтобы поместить жену в более приятную обстановку, но где-то в голове вдруг зазвучал голос Элли, упрекавшей его за непрактичность и ненужное мотовство, которое никому не принесет пользы.

Так что вместо этого Джейк решил потратить немного наличных на покупку «Лебедя». Он хотел, чтобы у мальчишек было хоть какое-то будущее, а когда они вырастут, перестанут гоняться за юбками, остепенятся, заведут детей и жен, стойка бара станет тем самым местом, которое обеспечит им верное пропитание. Остальные деньги он припрятал на старость.

Когда Мишель не ходила в школу (Джейк считал, что девочкам образование ни к чему, но государство, к сожалению, придерживалось иного мнения), он брад ее с собой, куда бы ни шел. А уж когда отправлялся рыбачить, она садилась рядом и убивала время, треща как сорока или читая отцу истории из книжек, взятых в библиотеке, куда ее водили не реже раза в неделю. Пока Джейк дремал перед ужином, девочка накрывала на стол и заставляла братьев готовить. Настоящая маленькая хозяйка. Дом она держала в безупречной чистоте – задача не из легких, если учесть, что отец и братья были известными неряхами. Летом она всегда расставляла по комнатам живые цветы в керамических кувшинах.

По вечерам Мишель сопровождала Большого папочку в «Лебедь», на вечернюю смену. Иногда малышка так и засыпала, свернувшись, как кошечка, в углу бара, и Джейку приходилось уносить ее в кладовую, где стояла раскладушка. Он ценил каждую минуту, проведенную с дочерью, поскольку считал, что подобно многим местным девушкам она забеременеет и выйдет замуж к тому времени, как ей стукнет восемнадцать.

Нет, Джейк вовсе не был такого уж низкого мнения о Мишель. Просто, как всякий реалист, знал, что в Боуэне, штат Луизиана, все хорошенькие девчонки выскакивали замуж рано. Так уж повелось, и Джейк не думал, что его крошку может ждать иная судьба. Да и что молодежи было делать в этом городишке, кроме как обжиматься? Неудивительно, что девушки рано или поздно оказывались в таком положении, из которого был только один выход – к алтарю.

Джейк владел четвертью акра земли, на которой построил однокомнатную хибару, когда женился на Элли. По мере увеличения семьи он пристраивал комнаты, а когда мальчики достаточно подросли, чтобы помочь, поднял крышу, так чтобы получилась чердачная комнатка для Мишель.

Жили они в самой глубине болота, там, где кончалась извилистая грязная тропа, прозванная Мерси-роуд lt;Дорога милосердия (англ.) – Здесь и далее примеч. пер.gt;.

Хорошо еще, что деревьев росло много, а некоторым было не меньше ста лет. На заднем дворе красовались две плакучие ивы, почти целиком покрытые мхом, свисавшим подобно вязаным шарфам с ветвей до самой земли. Когда с реки надвигался туман, а поднявшийся ветер начинал выть и стонать, белый испанский мох принимал зловещее обличье привидений, колеблющихся в тусклом лунном свете. В такие ночи Мишель, не помня себя от страха, убегала с чердака и карабкалась в постель к Реми или Джону Полю.

Соседний городишко Сснт-Клер находился в двадцати пяти минутах ходьбы быстрым шагом от их дома. Там деревья росли по обеим сторонам мощеных улиц, но не было такой красоты и одновременно бедности, как в Боуэне. Соседи Джейка привыкли к нищете. И хотя из кожи вон лезли, чтобы наскрести на жизнь, копаясь в болотистых почвах или проводя время на реке, все лишние деньги уходили на подпольную лотерею по средам. Все, как и Джейк Ренар, мечтали поймать удачу за хвост,.

Жизнь семейства Ренаров приняла новый, совершенно удивительный оборот, когда Мишель пошла в третий класс начальной школы Хорейшо Хиберта. Тогда в классе появилась совершенно новая учительница. Мисс Дженнифер Перин. Через четыре недели своего пребывания в школе мисс Перин провела стандартные тесты, получила результаты и послала Джейку настоятельное требование явиться в школу на встречу с педагогом.

Джейк в жизни не переступал порога сего заведения, поэтому и решил, что дочь попала в беду. Нет, ничего особенного, скорее всего случилась небольшая драка, закончившаяся парой синяков. Девочка довольно вспыльчива, особенно если припереть ее к стене. Братья научили ее защищаться. Для своего возраста Мишель была мала, и мальчики предположили, что она станет легкой мишенью для издевательств школьных хулиганов, поэтому и постарались, чтобы она умела драться, причем драться грязно.

Джейк сообразил, что самым мудрым было бы успокоить разгулявшиеся нервы учительши. Поэтому надел приличный воскресный костюм, капнул па волосы «Акваьелва», которую употреблял в исключительных случаях, и прошагал полторы мили до школы.

Мисс Перин, оправдав все ожидания Джейка, оказалась редкостной занудой и настоящим чирьем в заднице. Но ко всему прочему и хорошенькой. А вот этого Джейк как раз и не предполагал. И поэтому немедленно насторожился. С чего бы вдруг привлекательная, молодая, одинокая женщина захотела стать учительницей в Богом забытой дыре вроде Боуэна? Да с такими личиком и фигуркой она могла бы получить работу где угодно. И почему она до сих пор не замужем? Ей уже за двадцать, а в таком месте для нее женихов не найдется. Так и останется в старых девах.

Учительница немедленно заверила, что новости совсем не так уж плохи. Скорее наоборот. Она желает рассказать, что за исключительный ребенок его Мишель.

Джейк оцепенел от негодования, вообразив, будто ее замечание значит, что у Мишель не все в порядке с головой.

Местные жители именовали Бадди Дюпона исключительным ребенком

Даже после того, как полицейские схватили его и заперли в психушке за поджог родительского дома. Нет, Бадди вовсе не хотел никому зла и не собирался никого убивать. Просто зациклился на огне. И устроил целых двенадцать пожаров, правда, на болоте, где они особого вреда не причинили. Все твердил матери, что желает разводить костры, особенно пристрастен к запаху гари, любит смотреть, как оранжево-желто-красные искры рассыпаются в темноте, но просто обожает потрескивание, шорохи и похожие на выстрелы хлопки, с которыми дерево рассыпается в пепел. Доктор, осматривавший Бадди, должно быть, в самом деле посчитал его исключительным. И даже дал чудное прозвище: пироман.

Но оказалось, что мисс Перин и в голову не приходило оскорблять малышку Джейка и осознав это, тот немного расслабился. Она объяснила, что, получив первую серию тестов и подсчитав результаты, она вызвала экспертов. Джейк понятия не имел об ай-кью lt;Коэффициент умственных способностей.gt; или о том, как эти самые эксперты определяют умственное развитие восьмилетней девочки, но ничуть не удивился тому, что Мишель, как он гордо объявил мисс Перин, – на редкость сообразительный чертенок.

Объяснила, что Мишель уже читает взрослые книги и что в следующий понедельник ее переведут сразу в пятый класс, минуя третий и четвертый. И знает ли он, что у Мишель огромные способности к наукам и математике?

Джейк, с трудом продираясь сквозь незнакомые термины, все же сообразил, что его малышка – гений от рождения.

Мисс Перин сказала также, что хотя считает себя хорошим учителем, все равно не сможет дать Мишель того уровня знаний, в котором нуждается столь одаренный ребенок. Поэтому девочку следует отдать в частную школу, где ее таланты расцветут и она сможет установить собственный график обучения, что бы это, черт возьми, ни значило.

Джейк встал, нависая над учительницей на целую голову, пожал ей руку и поблагодарил за добрые слова. Однако добавил, что не собирается отсылать свою дочь бог знает куда. Что ни говори, а она всего лишь маленькая девочка, и ей слишком рано покидать семью.

Но Дженнифер лестью и уговорами добилась, что он ее выслушал. Предложила ему стакан лимонада и умоляла присесть хотя бы ненадолго. И поскольку она взяла на себя труд приготовить освежающее и поставила на стол тарелочку с печеньем, он решил, что может позволить себе быть вежливым и исполнить просьбу дамы.

Учительница рассказала о тех преимуществах, которые получит его дочь при наличии соответствующего образования. Неужели Джейк захочет лишить Мишель тех великолепных возможностей, которые перед ней открываются?

Она даже вынула из ящика стола розовую папку и вручила ему брошюрку на глянцевой бумаге, чтобы Джейк просмотрел снимки и сам убедился, как выглядит школа. Она поклялась, что Мишель там понравится. И хотя девочка наверняка будет усердно работать, останется время и повеселиться.

Джейк, хотевший для дочери самого лучшего, ловил каждое слово. Оба прекрасно поладили за кислым лимонадом и сладким печеньем с арахисовым маслом и долго дружелюбно болтали о девочке, но, черт возьми, если учительша не оскорбила его, намекнув, что он должен обратиться за помощью к государству, с тем чтобы оно платило за обучение, а возможно, выдало грант, который не нужно будет возвращать.

Джейку пришлось напомнить себе, что эта женщина в Боуэне недавно и не знает здешних обычаев. Она, разумеется, никого не хотела обидеть, наоборот, пыталась помочь. Но бедняжка понятия не имела, как высоко ценится в этих местах мужская гордость. Отними у мужчины гордость, и с таким же успехом можно вонзить нож прямо ему в сердце.

Джейк стиснул зубы, но учтиво объяснил, что не собирается становиться объектом благотворительности и позволять кому-то постороннему платить за образование дочери.

После того памятного выигрыша многие считали его человеком зажиточным, но Дженнифер, естественно, ничего об этом не ведала. Народ не привык распространяться перед посторонними о делишках подобного рода. Тем не менее ей не стоило поспешно судить о людях только на основании того, где они живут и как одеваются.

Если Джейк решит послать свою девочку в эту шикарную школу, он потратит все отложенные на старость деньги, а когда они кончатся, мальчишки пойдут работать сверхурочно, чтобы помочь с расходами.

Кроме того, следует поговорить и с Мишель. Она имеет право голоса, когда речь идет о ее будущем.

В ближайшее воскресенье он взял ее на рыбалку. Они сидели рядом на причале, следя за поплавками, болтавшимися в мутной воде. На поясе Джейка висел большой нож в кожаных ножнах: защита от хищников.

– Совсем не клюет, верно? – начал он, пытаясь перейти к теме смены школ.

– Конечно, нет, папочка. Не знаю, с чего это ты вдруг решил ловить рыбу в это время дня. Ты всегда твердил, что лучше всего рыба берет ранним утром, а уже четыре часа! Зря сидим!

– Я знаю, который сейчас час, нахалка ты этакая. Просто хотел увести тебя от братьев и поговорить кое о чем… важном…

– Тогда выкладывай.

– А ты меня не учи!

– И не думала. Честно, – перекрестилась Мишель.

«Ну какая же умница!» – подумал отец. Смотрит на него своими огромными синими глазищами так, что сердце переворачивается. А ее лохмы опять отросли, пора стричься. Свисают на лоб до самых мохнатых ресниц. Придется после ужина искать ножницы.

– Эта мисс Перин приятная леди. Да и симпатичная. Девочка отвернулась и уставилась на воду.

– Об этом я ничего не знаю. Пахнет от нее хорошо, да только улыбается редко.

– Учить детей – работа нелегкая. Поэтому она – женщина серьезная. Ты с ней ладишь?

– Похоже, что да.

– Мы неплохо поговорили с ней о тебе вчера.

– Так ты об этом хотел со мной потолковать? Так я и чувствовала.

– А теперь помолчи и послушай. Мисс Перин считает тебя исключительным ребенком.

Девочка тихо ахнула и покачала головой.

– Я ничего не поджигаю, па. Честно.

– Знаю, – кивнул Джейк. – Она не имела в виду, что ты походишь на Бадди Дюпона. Говорит, что ты здорово умная.

– Мне она не нравится.

Мишель снова отвернулась, и отец слегка подтолкнул ее, чтобы заставить посмотреть на себя.

– С чего это вдруг? Заставляет тебя работать? Слишком многого требует?

– О чем это ты?

– Тебе очень сложно учиться?

Девочка хихикнула, словно радуясь удачной шутке.

– О нет. Наоборот, ужасно легко, а иногда я скучаю, потому что делаю все раньше остальных, и приходится сидеть и ждать, пока мисс Перин даст мне новое задание. Некоторые дети еще читать как следует не умеют, а я читаю чуть не с пеленок. Помнишь?

– Помню, как ты начала читать мне газету, пока я брился, – улыбнулся отец. – Ты как-то сама выучилась.

– Вовсе нет. Ты показал мне буквы.

– А складывала ты их самостоятельно. Я только немного почитал тебе, а ты все схватывала на лету. Чувствовала себя как рыба…

– В воде, – докончила девочка.

– Верно, сладенькая. Скажи, почему ты недолюбливаешь мисс Перин? Потому что приходится ее ждать?

– Нет.

– А что же?

– Она хочет отослать меня! – выпалила девочка. Глаза наполнились слезами, а голос дрожал. – Ведь верно, папочка? Сказала, что попробует уговорить тебя отослать меня в другую школу, где я никого не знаю.

– Милая, тебе ведь известно, что никто и никогда не может вынудить твоего отца сделать то, чего он не желает, но эта мисс Перин… понимаешь… она заставила меня призадуматься.

– Просто сует нос в чужие дела, вот и все. Не слушай ты ее! Джейк покачал головой. Его девочка только что обернула против него его же любимое высказывание. Когда братья дразнили Мишель, отец советовал их не слушать.

– Твоя учительница говорит, что у тебя ай-кью зашкаливает.

– Я не специально это сделала.

– Поверь, родная, быть умной – это совсем неплохо, но мисс Перин считает, что мы должны дать тебе лучшее образование, какое только сможем. Если ей верить, из тебя что-то получится. Раньше мне это никогда в голову не приходило, но, думаю, нигде не записано, что ты обязана выскочить замуж и тут же заиметь кучу детишек. Может, наша семья слишком низко себя ставит.

– Может, и так, папочка. – Судя по тону, девочка пыталась его умаслить. – Но я не хочу ничего менять, – немедленно добавила она.

– Знаю, – кивнул отец. – Но твоя мама хотела бы, чтобы мы поступили как надо.

– А мама умная?

– О да, еще бы!

– А ведь она выскочила замуж и тут же заимела кучу детишек.

Господи, да девочке в самом деле мозгов не занимать! И почему он сообразил это только с появлением новенькой учительницы?

– Все потому, что появился я и вскружил ей голову.

– Значит, ты был неотразим. Верно?

– Точно.

– Может, тебе следует побеседовать с мамой, прежде чем решишь меня отослать? Она должна знать, что ты собираешься сделать. Джейк, потрясенный словами дочери, непроизвольно дернулся.

– Ты знаешь, что я люблю все обговаривать с мамой?

– Угу.

– Но откуда?

Мишель улыбнулась ему. Глаза ее сияли.

– Просто иногда ты говоришь вслух. Я тоже люблю все обговаривать с мамой.

– Так и быть. Завтра, когда мы пойдем навещать маму, оба с ней потолкуем.

Девочка принялась болтать ногами в воде.

– По-моему, она обязательно скажет, что мне следует остаться дома, с тобой, Реми и Джоном Полем.

– Но послушай…

– Пап, расскажи, как вы с мамой встретились. Ты, конечно, уже сто раз рассказывал, но мне твоя история никогда не надоедает.

Они явно отклонились от темы, и Джейк подозревал, что Мишель сделала это намеренно.

– Речь идет не о нас с мамой, а о тебе. Я хочу задать тебе важный вопрос. Отложи свою удочку и навостри уши.

Мишель немедленно послушалась и чинно сложила руки на коленях. Настоящая маленькая леди! Как, дьявол все побери, она уживалась с тремя рабочими мулами?

– Если бы ты могла стать всем кем угодно, всем на свете, кем бы стала?

Мишель сложила пальцы домиком и промолчала. Отец дернул се за косичку, чтобы привлечь внимание.

– Не стоит стесняться перед отцом. Скажи прямо.

– Я не смущаюсь.

– У тебя волосы краснеют и веснушки тоже.

– Мои волосы и без того рыжие, – хихикнула Мишель, – а веснушки не меняют цвета.

– Так ты выложишь все начистоту или нет?

– Только пообещай не смеяться.

– И не думал.

– А Реми и Джон Поль наверняка будут смеяться.

– Твои братья идиоты. Они рады разинуть пасти по любому поводу, но ты знаешь, оба тебя любят и будут работать как бешеные, лишь бы ты получила все, что хочешь.

– Знаю, – кивнула девочка и, посмотрев прямо в глаза отцу, чтобы убедиться, что тот не станет смеяться, прошептала:

– Я хочу стать доктором.

Джейк едва сумел скрыть удивление и долго молчал, переваривая услышанное.

– Интересно, дочка, а почему именно доктором? – осведомился он наконец, явно одобряя идею.

– Потому что, может быть, сумею что-то починить… я долго размышляла над этим… еще когда была совсем маленькой.

– Ты по-прежнему маленькая. А доктора лечат людей, а не чинят вещи.

– Знаю, папочка, – ответила она так уверенно, что он невольно улыбнулся.

– Ты уже придумала, кого хочешь лечить? – спросил он, обнимая дочь за плечи и прижимая к себе. Он уже предвидел ответ, но хотел услышать, что она скажет.

Девочка откинула с глаз челку и медленно кивнула.

– Я тут пораскинула мыслями… а вдруг удастся исправить мамину голову? Тогда она смогла бы вернуться домой