"Ричард Длинные Руки - Гроссграф" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 8

Трое суток на разграбление замка, так заведено по незыблемому и священному праву войны. Так завещали нам благородные предки, а кто мы, чтобы перечить, но на самом деле нужно просто дать отдохнуть войску, а то слишком уж быстрым маршем продвигались, заставая врасплох по старинке медлительных лордов.

Барон Альбрехт, уже зная мое нежелание вникать в мелочи, привел и представил одного из своих мелких вассалов, сэра Норберта Дарабоса. Я и раньше замечал этого рыцаря: всегда с чисто выбритым до синевы подбородком, воинственно приподнятыми кончиками усов, высокий, сухой и твердый, как дерево старого дуба, лицо почти без морщин, настолько продублено ветрами и морозами, только под глазами тяжелые мешки, да взгляд суров и недоверчив, как у много повидавших людей.

- Сэр Норберт, - сказал Альбрехт, - живет на стыке земель сэра Корнбелла и сэра Уинстона, что вечно воюют, похищают друг у друга скот, заодно прихватывая и все то, что плохо лежит у сэра Норберта. Но у него слишком мало сил, чтобы дать им отпор, потому он научился с горсткой людей противостоять им обоим.

- Понятно, - сказал я, - сэр Норберт, я с подачи вашего сюзерена назначаю вас главой передового отряда. Мы поедем впереди.

- Как разведчики? - уточнил сэр Норберт.

Весь и без того подобранный, он стал еще строже, глаза ловят каждое мое движение.

Я подумал, отмахнулся.

- Как все вместе взятое. Если надо, вступим в бой. Будет возможность - сразу же начнем переговоры… Я поеду с вами.

Он всмотрелся в мое лицо.

- Тогда вы и будете командовать?

Я снисходительно улыбнулся:

- Я уже почти сибарит. Действуйте, будто меня и нет. Я буду выступать лишь неким гарантом в чрезвычайных обстоятельствах. Непредусмотренных. А остальное время буду мыслить, как мудрец какой-нибудь на высокой гималайской горе.

Он замедленно кивнул, не отрывая от меня испытующего взгляда. Кажется, составил обо мне весьма нелестное мнение, но лицо оставалось непроницаемым, только ответил коротко:

- Есть, сэр. Все будет исполнено, сэр.

Утром следующего дня я велел поднимать передовой отряд, а то пролежни будут, у разведчиков кони легкие, обозов нет, сам взобрался на Зайчика и прокричал весело:

- Кто сейчас же не взберется в седло, тот остается!

Началась суматоха, рыцари поспешно разбирали лошадей, только сэр Норберт уже на коне, придирчиво, но и уважительно поглядывает на сэра Растера: уже немолодой медведь, да и за столом посидеть еще как охоч, но в седле оказался одним из первых.

Я проследил за его взглядом, с укоризной покачал головой:

- Ох, сэр Растер…

- Что случилось? - спросил Растер с беспокойством.

- Ну, никак не хотите быть военачальником! - упрекнул я. - Это же какое счастье - других посылать в бой, а самому наблюдать!

- Все шутите, - сказал он с неудовольствием, - но не понимаю таких шуточек. Самое большое счастье - лично сойтись с противником в жестокой схватке и показать ему свою силу и мощь, сбить его с коня, повергнуть на землю…

- …изнасиловать, - подсказал я.

Он посмотрел с укоризной.

- Только обобрать, сэр Ричард! Отнять коня, доспехи и назначить выкуп. А насиловать жену или дочь, если созрела. Можно племянниц. Можно даже маму, если молодая и в теле… Нет, я поеду с вами, сэр Ричард!

- Я насиловать не буду, - предупредил я.

Он сказал с восторгом:

- И не надо! Я справлюсь с этим делом, сэр Ричард! Насиловать нужно обязательно, это священный и узаконенный обычай. Иначе как объяснить хозяйке захваченного замка, что у нее теперь другой статус? И прочим, кто в том замке?… Тупые, не понимают, пока вот так наглядно не объяснишь. Сэр Норберт, да объясните ему, что есть старинные и благородные обычаи, от которых нельзя отказываться, а исполнять надобно с благородным рвением!

Мы шли быстро, где рысью, где галопом, и в конце дня земли графа Уилбура, уже бывшие, остались за спиной. Основное войско выступит через день, а мы с сотней легких всадников под началом сэра Норберта неслись по вершинам холмов, сверяясь по карте, где красными флажками отмечены владения лордов, не желающих признавать мою власть.

К обеду даже из сотни легкоконных вперед сумела вырваться группка из трех всадников: от меня, к моему удивлению, почти не отстает сэр Растер, он, как я снова убедился, лошадник не хуже, чем воин, для этой цели очень удачно выменял, как цыган, с виду невзрачного, но достаточно резвого, с настоящим рыцарским самолюбием, коня, который в состоянии и рыцаря нести в полном вооружении и показывать нехилые скоростные качества, не может видеть, как мы вырываемся вперед, хрипит, но прет следом, даже старается обогнать. Больше всего Растеру в нашей группе обрадовался Бобик: Растер единственный, кто готов принимать от Бобика пойманную тем дичь в любом количестве да еще и нахваливает так пылко, что мой Пес старается переловить всех зверей, птиц и рыб по пути следования.

Третьим идет барон Альбрехт, войско оставлено под руководством опытных воинов Будакера, Митчелла и, конечно же, Макса, которого я всерьез прочу в умелые военачальники, а сотня идет позади под руководством сэра Норберта.

Когда холмы кончились и мы пошли через заросшую лесом низину, сухой стук копыт сменился чавканьем. Гнилая вода выбрызгивается из толстого слоя прошлогодних листьев коричневыми гнилыми струями, распространяя смрад.

Березы отодвинулись, дорога скользнула в дубраву, Растер зарычал от злости, а причину я понял запоздало, когда следом за ним влетел на резво скачущем Зайчике в темный, словно в ночи, лес и едва успел нырнуть лицом в гриву от ринувшейся на меня рогатой ветви с трепещущим на кончике, словно баннерный флажок, листком.

Широкие ветви сплелись и полностью закрыли небо, хуже того - намокли и опустились чуть ли не до земли. Растер, как огромный медведь, распластался на конской спине, я тоже вжимался из всех сил, стремясь вообще стать двумерцем. Сучья, острые и твердые, как оленьи рога, то и дело чиркают по спине, пару раз долбанули по голове, срывая волосы.

Дважды мы вламывались в стада животных, похожих на свиней. Те разбежались с рычанием, а я предпочел бы, чтобы со свинячьим визгом или хрюканьем. Оглянувшись в какой-то момент, я увидел, что это не стадо, а стая, и несется за нами. Я чувствовал, что вот-вот особо низкая ветка сшибет меня, как пушинку. Это на вершине ветви тонкие, а здесь каждая толщиной с мое бедро. Даже не вздрогнет, когда на ней останется от меня мокрое пятно и сползающая на землю шкурка…

Деревья, наконец, поредели, я время от времени приподнимал голову, а прижимался к конской спине, лишь когда навстречу летит хищная ветвь.

Дикий мир, мелькнула злая мысль. Все еще дикий… или снова дикий, как одичали и заросли дремучим лесом некогда возделанные поля и роскошные города после краха Рима и отступления римских легионов.

И здесь тоже все сначала, все сначала…

Барон Альбрехт догнал нас с Растером, впереди начал открываться простор, слева болотце, справа погрузившиеся в землю под собственной тяжестью руины.

- Остались только барон фон Кракатаурвиц, - сказал Альбрехт, - да еще виконт Бубервиль. Вон там их владения. Оба полагают, что по своим старинным корням и родству с древними правителями Армландии… тогда она еще не была Армландией, имеют больше прав на трон, чем чужак…

Растер напомнил:

- Есть еще граф Трояндер. Не богат, не знатен, но горд, горд… И не желает подчиняться даже Богу.

- Я не Бог, - сообщил я, - мне подчиниться придется. Это все?

- Все, - заверил Альбрехт. - Больше не признающих вашу власть не осталось.

Глаза его блестели, рад, что все идет даже лучше, чем он надеялся.

- В Армландии, - обронил Растер.

Барон повернулся к нему в седле.

- Что?

- Я говорю, - пояснил Растер тяжеловесно, - в Армландии не осталось. Но есть завистники в других землях…

Говорил он мечтательно, в глазах уже вспыхнули огни далеких пожаров. Альбрехт вздохнул:

- Я вас понимаю, дорогой сэр Растер. Но у нашего сюзерена несколько иные планы. Так что соседей не будем тревожить.

- Как долго? - поинтересовался Растер с подозрением.

Альбрехт бросил на меня беглый взгляд.

- Полагаю, - ответил он задумчиво, - до тех пор, пока экономическая составляющая мощи Армландии не позволит ей вести любую войну без всякого напряжения! А так, чтобы другим горе, а нам только забава и не больше того.

- А-а-а, - сказал Растер глубокомысленно, - тогда, сэр Ричард, располагайте мной. Я страсть как люблю повышать эту… как ее, экономическую составляющую.

Я не вслушивался в их полусерьезную болтовню, озирал окрестности. Хорошая земля, прекрасная для землепашества, а вот там можно даже расположить виноградники…

- Ну что ж, кто там самый дальний?

- Граф Трояндер, - сообщил Растер. - Но лучше бы начать именно с него…

- Почему?

- Он слабее. А потом ударим по барону Кракатаурвицу и виконту Бубервилю. Возможно, к тому времени оба устрашатся и признают вашу власть.

- Разумно, - согласился я. - Я рад, что не рветесь непременно в кровавую сечу. Подвиги подвигами, но лучше врага победить еще до сражения.

Он с трудом улыбнулся, как если бы пыталась показаться дружелюбной глыба из основания замка.

- Да мне что-то восхотелось тоже, - проворил он в нерешительности, - посмотреть… как это будет… ну, после победы. Чтоб я, в смысле, обзавелся хозяйством. Я - и хозяйство! Сам обхохочусь, наверное. Это ж коровы, гуси, куры…

- Хорошо будет, - сообщил я. - Но все-таки графом кампанию закончим, а сперва решим с Кракатаурвицем и Бубервилем. Не стоит с нашей мощью еще и выгадывать. Думаю, покончим с этим сепаратизмом быстро. Парад суверенитетов себя уже показал во всей неприглядной красе феодальной демократии, наступает эра просвещенного авторитаризма!… И, как всегда при неограниченной власти короля-самодура, будет расцвет культуры, науки, экономического подъема и просвещения.

Альбрехт выслушал, глаза непроницаемые, поинтересовался:

- Подождем, когда войско будет готово? Или как?

- Или как, - ответил я. - А войско догонит.

- Тогда приведу нашу сотню?

- Действуйте, барон, - разрешил я. - Вы лучше знаете, кто у нас на что способен. Сами вы способны на все.

Прозвучало это двусмысленно, а барон не из тех, кто не обращает внимания на оттенки, но, надеюсь, спишет на мой особый юмор.

Сотня нас вскоре догнала, устроили привал, выбрав место посуше. Еще по дороге Бобик задавил и натаскал мне, вызвав восторг у всех рыцарей, трех диких свиней, двух оленей и штук семь рыб. Я привычно переадресовал Растеру, он у нас в походе больше всего заботится о довольствии, теперь рыцари чистили и свежевали добычу, Растер нахваливал Пса, а я просто лежал у костра и, закинув руки за голову, смотрел в небо.

Во-первых, я - сюзерен, а это значит, что бессовестно этим пользуюсь, хотя рыцарские баллады пестрят восторженными рассказами, как короли и даже императоры наравне со слугами потрошат на охоте дичь, свежуют и пекут мясо на углях.

Во-вторых, хорошо просто вот так лежать и всматриваться в темнеющее небо. Багеры двигаются только над южным материком, да и то не над всеми частями, но, возможно, те воздушные корабли, что ходят на большой высоте и никогда не опускаются, плывут и над северным?

Если всмотреться, то можно отыскать звездочку, которая двигается. Правда, если вот так долго пялиться, то любая из звезд начинает ползти по небосводу.

Ладно, когда-нить доберусь. Это другим не приходит такое в голову, а там, может быть, не так и трудно добраться. А это такие возможности, от которых захватывает дух…

Хорошо бы еще разобраться с кольцами, что я снял… ладно, демон Плантагенет для меня снял с Верховного Мага. Одно кольцо знаю, им тот гад заморозил всех нас, в другом якобы хранится вся сила мага… понять бы, как это, остальные вообще не знаю, чем ведают. Или только украшения? Ну, на простого модника Верховный Маг вроде бы не был похож… Даже на непростого не очень.

Макиннон вроде бы сказал тогда что-то вроде: вон тот зеленый с рогами на спине надвинул вам на палец кольцо абсолютной власти над крепостью… Но только ли над крепостью?

Сон пришел медленно и незаметно, я еще долго чувствовал, что лежу у костра, но перед глазами уже плывут дивные сады эльфов, проступают мрачные подземелья гномов, а я мановением окольцованной руки милостиво опускаю на землю супербаггеры…

Утром поднимались, ежась от утренней свежести, солнце еще не прогрело ни воздух, ни землю. Кузнечики молчат, скованные ночным холодом, зато птицы орут в кустах, в траве, в кронах редких деревьев.

После короткого завтрака все так же двигаемся во главе сотни воинов на самых быстрых конях. Ведет ее сэр Норберт, управляет умело, ни одного конника еще не потерял, ни одна лошадь из его сотни еще не сбила ноги и не потеряла даже подкову.

Остальное войско тащится позади в своем тяжеловесном темпе. Растер пару раз успокаивающе напомнил, что оставили на Будакера, Митчелла и Макса: двое уже опытные воители, а молодому парню нельзя упускать случая учиться управляться с большими массами вооруженного люда, к ним иные требования, чем к мобильному отряду.

Мы ехали, наслаждаясь прекрасной дорогой, я ликовал, только барон Альбрехт хмурился. Я спросил участливо, не болит ли у него зуб, тот раздраженно отмахнулся.

- Сейчас у вас заболит вся челюсть, сэр Ричард.

- Почему?

Он молча указал вперед. Лицо его оставалось хмурым. Я пустил Зайчика в галоп, далеко впереди появился и вырос огромный каменный столб. Он высится прямо на дороге, а сама дорога там же и пропала, аки дым. Зато справа и слева от нее отделяются, как нитки от каната, две жалкие тропки, хотя, конечно, не тропки, вот пробитые колесами колеи, вот следы от копыт.

Впереди мирная спокойная долина расположилась в кольце пологих холмов, почему-то не зеленых, а покрытых осенней рыжей и красной травой. Наша дорога, не пикнув, умерла под пятой этого столба, а на жалкое подобие проселочных дорог, что трусливо огибает долину, смотреть противно.

За спиной послышался стук копыт. Я не оборачивался, в участливом голосе барона почудилась издевка:

- Еще не болит челюсть?

- А должна? - учтиво осведомился я.

- Вам виднее, - отпарировал он. - Вправо или влево изволите?

- Я вообще-то могу объехать и столб, - ответил я. - Мне не трудно. А вам?

Он сдвинул плечами.

- Мне тоже не трудно.

- Ага, - сказал я, - так-так. А войску нельзя?

Он снова сказал с тем же раздражающим спокойствием:

- И войско может.

- Так что же? - спросил я раздражительно. - Вы можете мне сказать или нет, почему нужно объезжать?

- Могу, - ответил он. - Если спросите. Не кипятитесь, сэр Ричард. Я понимаю так, что вы все никак не решаетесь спросить. То ли гордость не позволяет, то ли страшновато… Так вот, отвечаю. Любой может поехать прямо и приехать туда, куда ему нужно. Но только вот от этого столба и во-о-он до тех холмов, видите, добираться придется дней двадцать. Если вам время девать некуда, езжайте. Могу добавить только, хоть вы и не спрашиваете, что там вообще ничего интересного.

Я спросил настороженно:

- А что там?

- А ничего, - ответил он хладнокровно. - Такая же степь, такая же трава. Никаких опасностей, даже крупного зверя нет. Так, бабочки, кузнечики, муравьи, пчелы… На двадцатый день, если вы верхом и не медлите, то появитесь вон на тех холмах. Если же с обозом…

Он замолчал, выразительно поиграл бровями. Я спрашивать не стал, насчет обозов понятно, буркнул:

- Умеете же говорить приятное, барон. Мне только скукоженных королевств не хватало!

Он удивленно вскинул брови:

- Королевств?

Я отмахнулся.

- Здесь просто скукоженный участок, а я повидал и скукоженные королевства, барон. Хуже того, я вообще-то видел даже замороженные конфликты! Вы такое можете себе представить? То-то. А горячие точки? Вот так-то. Ладно, объедем! Но когда-то я доберусь, доберусь… Не всегда же времени будет вот так в обрез?

Застучали копыта коней передового отряда. Судя по их лицам, уже знают, что за столб и что он значит.

Я махнул рукой.

- Умный в гору не пойдет, умный гору… ну, дальше все знают. Это вечное.