"Волшебники Сенчурии" - читать интересную книгу автора (Балмер Генри Кеннет)

Глава 9

Одинокие и отчужденные, завершенные и заброшенные, управляли Волшебники Сенчурии своим городом на границе леса, у пересечения измерений.

Многогранные странствующие кристаллы, вооруженные изумрудными разрушительными лучами и испускающие потоки ненависти прочесывали для них море трав. Полунасекомые-полулюди — упыри — охраняли их леса, а охотничьи тараканы бесшумно крались сквозь заросли, чтобы загнать, завалить и переварить бессильную жертву. Усыпанные желтыми звездочками кусты росли стройными рядами, чтобы обрушивать на незваного гостя вихрь вращающихся снарядов.

Одинокие и отчужденные, завершенные и заброшенные, жили Волшебники Сенчурии в своем городе драгоценностей. Одинокие, отчужденные и заброшенные — да. И напуганные. Смертельно напуганные. Напуганные и изолированные, Волшебники Сенчурии прозябали в своем удивительном драгоценном городе на краю леса, защищенном чудесами науки и колдовством, и дрожали при каждом сотрясении туго натянутой ткани измерений.

— Но они никогда не признаются, что боятся, — сказал Галт в своей обычной непререкаемо-авторитетной манере. Они прогуливались между клумбами цветов — обычных цветов — в саду Хризобериллового Крыла и вокруг плыл аромат диковинных разновидностей хризантем. Волшебники Сенчурии любили, чтобы во всем был порядок.

Редферн, до сих пор ходивший с некоторой осторожностью, кивнул. Вал опиралась на его руку. Скоби мысленно присвоил слову «Волшебники» прописную "В" с тех пор, как узнал побольше об их истории.

— Я нашел подход к их разновидности идеализма, — продолжал Галт. — Арлан учит сходной форме абстрагирования от мира...

— Но его учение куда теплей, Галт! Куда человечней! — вскричала Вал. Тот с улыбкой кивнул.

— В этих мирах ничто не достается задаром. Что ж, это довольно честное уравнение. Ты просто сам обернул его против себя, Скоби.

Редферн ничего не забыл. Выздоровление, после того, как его подлатали и влили ему новую кровь, потребовало некоторого времени. Лицо Вал тоже выглядело очень бледным, особенно вокруг губ. Им обоим не забыть испытаний, через которые они прошли с прикрепленными к головам передатчиками эмоций. Аппараты с них уже сняли, но Редферну казалось, будто он по-прежнему чувствует их на голове, будто к ней приклеился липкий моллюск.

— Это так. Но я по природе неспособен уважать власть, которая очевидно некомпетентна, чрезмерно жестока или просто тупа.

— К данной разновидности власти — Волшебникам — ни одно из этих определений не относится. Теперь ты знаешь, почему им необходимо всегда иметь полный заряд в своих аккумуляторах. Они смотрят на это исключительно как на честную сделку.

— Честную! — резковато фыркнула Вал.

Галт осуждающе улыбнулся. В дальнем конце залитого солнцем сада Мина, Тони и Нили свернули на дорожку из каменных плит, возвращаясь обратно. Их белые платья, такие же, как и те, что носили Галт, Вал и Редферн, шелковисто переливались от чистоты.

— Я считаю, что да, Вал. Волшебники хранят свою независимость в весьма деликатной ситуации. Теперь они защищают и всех нас.

— Однако эти их чертовы упыри пытались нас убить, — упрямо проворчал Редферн. Галт покачал массивной головой.

— Вовсе нет. Они стреляли анестезирующими дротиками.

Конечно, для людей эти дротики великоваты, но обычно Волшебникам приходится иметь дело с куда более чудовищными и опасными формами жизни, чем люди.

— А тараканы?

— Это животные исключительно для охоты. У нас в Монтрадо есть формы жизни, выведенные специально для охотничьих целей, так же, как и у вас на Земле. К тому же, Скоби, Волшебники простили тебе убийство суслинков, которых ты называешь тараканами. Что касается гара'хеков — ну, они действительно близки к зомби, так что твое определение их как кладбищенских упырей поражает своей проницательностью. Они...

— Ты хочешь сказать, они в самом деле... — Вал не договорила.

— Да, Вал. Волшебники изолированы здесь, на междумерной узловой точке огромного размера и потенциальной важности. Они вынуждены пользоваться всеми возможными уловками, чтобы сохранить свою целостность и независимость. Гара'хеки — действительно мертвецы, отреставрированные с помощью ментальных технологий, а также искусного электронного и механического колдовства таким образом, чтобы приносить определенную пользу. Они снабжены поддерживающим экзоскелетом и батареей на изотопах в качестве источника энергии и обладают своего рода псевдожизнью. С виду они не красавцы, само собой; зато превосходные лесорубы и водоносы. У Редферна эта мысль вызвала омерзение. Он задрожал.

— Но ведь я стрелял в них! Если они живые покойники, они бы не могли умереть, ведь они уже были бы мертвы.

— Выстрелами ты нарушал их моторные функции или системы управления. Ты сам говорил, что в некоторых тебе пришлось стрелять дважды.

Вал покрепче прижалась к руке Редферна. Мина, Тони и Нили выглядели, словно белые статуи из иной, более счастливой эпохи, расхаживающие среди цветочных клумб. Редферн представил себе ужасные морды не то людей, не то насекомых, склоняющиеся над ним.

— Бедняги! — выдохнул он. — И это предстоит здесь всем людям после того, как они умрут?

— Я не нашел ничего странного, — серьезно ответил Галт, — в том, что Волшебники считают для себя честью возможность служить в такой форме своему народу и после смерти.

— Значит, все это время им нужны были от нас только эмоции, чтобы подзарядить свои аккумуляторы? Ну, — не слишком уверенно закончил Редферн, — так они их от нас и получили. Я напугался, как дурак.

— Я нахожу, что полюбить их очень трудно, — произнесла Вал своим мягким голосом. — Очень трудно.

— Вспомни учение Арлана. Оно тебе поможет.

— Ты говоришь, что Волшебники нас защищают, — сказал Редферн. Ему пришлось перестраивать свои представления на этот счет, но такая перестройка требует времени. — И ты сказал, что это огромная междумерная узловая точка. Как же тогда они могут быть изолированы?

Две группы гуляющих воссоединились, чтобы вместе продолжить прогулку в свете сенчурийского солнца.

— Это я могу тебе объяснить, Скоби, — заявил Тони с уверенностью, которой в нем раньше не замечалось. Его худое веснушчатое лицо повеселело и оживилось. — У нас в Монтрадо имеется транспортная система, сходная с вашей земной системой железных дорог. Представь себе, что Волшебники находятся на центральной платформе большой развязки. Их могут посещать люди из многих измерений, однако сами они отрезаны путаницей путей и искажением на барьерах. Необходимо много энергии, чтобы прорваться сквозь измерения, если только рядом нет Врат и ты не Проводник. К ним прибывает множество посетителей. С расами некоторых измерений они ведут торговлю. К другим Волшебники питают только презрение и ненависть, и с ними-то они и воюют. Например, о порвонах они говорили с крайним отвращением и ужасом.

— Я о них уже слышал, — утвердительно кивнул Редферн.

— Всего только месяц назад им пришлось отбивать вторжение огромного войска полулюдей, исторгнутых узловой точкой в лесу. Вся территория здесь вокруг усеяна Вратами. Волшебникам пришлось обрушить на врагов всю мощь своего эмоционального оружия. Ненависть разливалась темными потоками страсти, весь лес содрогался от страха, — Галт рассказывал это с энтузиазмом. — С помощью эмоций они дали жестокий и страшный бой. К счастью для нас, Волшебники победили. Проиграй они, — Галт задумчиво пожал плечами, — мы, когда прибыли, получили бы совершенно другой прием.

Все направились обратно к Хризоберилловому Крылу. Вскоре их ждал обед. Галт продолжал рассказывать.

— Я обсудил с Вивасьяном проблему в целом. Он — то, что я называю их главным министром, удивительный старец, с которым мы подолгу обсуждаем философию Арлана. История вторжений из иных измерений берет у них начало со времен самых ранних письменных хроник. Они — гордая раса, но они многому научились у других измерений. Очень значительная часть их сил и научных знаний взята взаймы. Таким образом, они смогли добиться куда более высокого уровня технологических достижений, нежели тот, что был бы доступен им самим по себе здесь, на границе леса и моря травы. Остальная часть мира относительно девственная, неосвоенная. Предстоит большая исследовательская работа.

— Это очевидно, — Редферн поправил на голове обруч переводчика, мигающий своими драгоценными камешками. Теперь все они общались легко, свободно смешивая свои языки. — Пожалуй, можно испытать к ним жалость. Но они в самом деле ведут грубую игру. До сих пор чувствую, как врезаются в меня эти желтые цветы.

Галт вздохнул.

— Философия Арлана учит приятию всего, — он улыбнулся со своей тяжеловесной серьезностью. — Хотя мы и не смогли переварить графиню с ее когортами зла. Я думаю, ты придешь ко мнению, что Волшебники Сенчурии скрупулезно честны. Они берут и они дают. Они живут торговлей, в этом есть своя последовательность.

— Пожалуй, что так.

Все отправились на обед, проходивший в приятной обширной трапезной. Пища была великолепна. К ним присоединились Вивасьян и некоторые из его советников. Вивасьян был строгим, серьезным человеком, одетым в длинную алую мантию, главным образом принятую у Волшебников, когда они вообще носили одежду, а сильные черты его лица говорили о долгой и напряженной жизни, проведенной за уравновешиванием одной силы другой силой, за предохранением города и его народа от междумерного мошенничества и вторжений. Какое-то недолгое время этот человек был врагом Редферна, во всяком случае, по его собственному мнению, и теперь Скоби понимал, сколь мудро было изменить это положение вещей. Вивасьян мог быть полезным другом и ужасным противником.

Главный министр еще раз объяснил нынешнюю ситуацию и добавил:

— Мы способны усваивать все разновидности эмоций и приспосабливать их к достижению наших целей. Предпочтительнее всего для нас пользоваться любовью. Это легче всего и собирать ее наиболее приятно. Оборотная сторона любви — ненависть. У нас здесь есть электроэнцефалографы и мы изучили работы по психологии и психопатологии, ведущиеся во многих измерениях. Значительный вклад был внесен работами Кандинского с вашей Земли, господин Редферн. Собственно говоря, у нас даже имеется несколько земных аппаратов ЭЭГ в рабочем состоянии. Нервная энергия мозговых клеток, отчасти электрическая, а отчасти химическая по своей природе, может быть выделена и изолирована. Мы изолируем и используем ее, — Вивасьян вздохнул. — Но мы все же предпочитаем использовать любовь, а не ненависть. Мы все в очень затруднительном положении здесь, в Сенчурии.

Вновь Редферн ощутил симпатию к этим принявшим его Волшебникам, несмотря на то, что продолжал считать подобающим чувствовать против них раздражение.

— Земля? — произнес он, подхватывая тему. — Значит, вы могли бы показать нам Врата, ведущие прямо домой?

Галт перебил его:

— Это мы уже проверили, Скоби. Отсюда нет прямых связей ни с Землей, ни с Монтрадо, ни с Ируниумом. Вал поставила на стол свой бокал с вином.

— Но все же мы можем вернуться домой обходными путями.

Как только достаточно окрепнем.

— Да, — согласился Вивасьян. — Да, это было бы самое лучшее.

Редферн не мог не заметить общей нездоровой атмосферы, царившей среди Волшебников, не ощутить их смирения, переходящего в апатию. Из всех мужчин и женщин в алых мантиях только Вивасьян, по-видимому, обладал силой и решимостью, не терпящими преград на пути того, чего он хотел добиться. Редферн замечал усталые лица и нервные жесты, рожденные вопросительным знаком, маячившим на месте будущего. Здесь, в Сенчурии, никогда не было какого-либо осмысленного и четкого образа грядущего.

— Чего они все боятся? — прошептал Редферн Галту.

Тот в ответ раздраженно передернул плечами.

— У них есть способы для проверки разнообразных узловых точек, разбросанных по их землям. Они могут ощутить изменения, подготовку, преднамеренное накопление сил, способных разорвать барьеры между измерениями в клочья.

— Ты хочешь сказать, что готовится еще одно вторжение? — задохнулась от изумления Вал.

Галт мрачно кивнул.

Чувствуя себя лично заметно подкрепившимся, хотя Волшебники и продолжали вести себя столь же отрешенно, Редферн присоединился к остальным в прогулке по городу. Он дивился тому, сколько сосредоточено здесь богатств и как расточительно используются научные достижения для целей санитарии и освещения, дивился изобилию телесных удобств, улыбался при виде странных несоответствий в культуре, где, к примеру, обычная лампа дневного света оказывалась усыпанной драгоценностями. Он видел бесшумные электрические тележки, резво бегущие на толстых пневматических шинах, и каждая из тележек была передвижной выставкой драгоценных камней.

— Значительная часть технического оборудования поступает к нам из Сликоттера, — сказал Вивасьян, проводя их к искрящемуся драгоценностями эскалатору, ведущему на укрепления.

— Тамошние обитатели — не слишком приятный народ нечеловеческого обличья, но они признают эгоистический интерес, как ценный метод заключения сделок и уважают заключенный контракт.

Редферном вновь завладело ощущение необычайности жизни в культуре, обменивающейся золотом, сокровищами и идеями со множеством измерений. Вот он идет по гладкому красному камню городских укреплений, наслаждаясь солнечным светом — а ведь одновременно вокруг раскинулась ужасная, заметенная снегом ледяная равнина, через которую они сюда добрались. Здесь же лежит и часть обширных саванн Ируниума, и здесь же, по-видимому, часть Манхеттена. Все они существуют одновременно, невидимые и отделенные друг от друга неразрушимыми стенами, более прочными, чем любые из созданных человеком материалов. Укрепления патрулировала группа гара'хеков. Живые мертвецы были одеты в свои неполные доспехи и несли короткие и широкие заостренные мечи. Вместо самострелов, с которыми они охотились на людей в лесах, они теперь держали более сложное оружие. Редферн заметил автоматические винтовки земной конструкции, на укреплениях также стояла автоматическая пушка на кардановом подвесе и странное коническое оружие, принцип действия которого остался ему неясен. Мысленно он сделал заметку на память — разузнать, какой именно силой обладает это необычное оружие. Знание — сила, а в особенности знание о чужих системах оружия. Над морем травы проплыл патруль парящих кристаллов, словно несомая ветром стайка мыльных пузырей, только граненых и с твердыми краями — позванивающих и переливающихся, нечеловеческих и грозных.

Редферн узнал, что на самом деле никто внутри кристаллов не сидит. Каждый из них обладал своего рода разновидностью не слишком высокого псевдоразума. Разум этот включался приемником, настроенным на особую длину волны, и Волшебники на этой волне вели передачу. Такое устройство ограничивало радиус автономного действия кристаллов, зато позволяло хозяевам города полностью их контролировать. Кристаллы знали свое дело и выполняли его с беспощадной беспристрастностью, отлично сочетавшейся с их жесткой кристаллической природой. Море травы переливалось под солнцем.

С другой стороны желто-зеленой стеной стоял лес, полные невидимой жизни.

Редферн слишком хорошо сознавал, что над ним нависло очень много нерешенных вопросов. Он сознавал также, что с ответами на эти вопросы придется подождать, пока не завершится работа над более крупными проблемами, с которыми столкнулись он и его товарищи. Кипевшая вокруг деятельность еще яснее подчеркивала, что вскоре разразится конфликт. Еще несколько гротескных гара'хеков промаршировало на башни. Стая прожорливых суслинков, этих огромных мохнатых тараканов, выскочила из ворот внизу и понеслась через море травы. Блестящие кристаллы, мерцая и вспыхивая на солнце, выплясывали сложные узоры вокруг суслинков и над ними. Желтые звездчатые цветы на выстроившихся рядами кустах, казалось, вибрируют, излучая яркое желтое сияние.

— Да, — утвердительно кивнул Вивасьян. — Сообщение принято.

Он задумчиво пошарил рукой у пояса своей алой мантии, будто искал там что-то, чего против всех ожиданий не оказалось на месте.

— Из мира, который нам известен, как Инфальгон, на нас надвигается новое нашествие, — Вивасьян вздохнул. — У них боевые машины и множество вооруженных людей. Снова нам, обитателям Сенчурии, придется опускаться до такой нелепости, как война, чтобы защитить то, во что мы верим.

— Я помогу вам! — гордо и яростно вскричал Тони.

— Да, — Галт угрюмо и серьезно кивнул. — Мы обещаем вам свою помощь.

— Обождите-ка минутку... — запротестовал Редферн.

Вал набросилась на него:

— О, Скоби! Конечно же, ты не можешь отказаться!

— Помогать Волшебникам, после того, что они с нами сделали? Это мне против шерсти, Вал.

Вал запрокинула к нему свое смуглое, залитое сейчас краской лицо, встревоженное и упрямое. Глаза ее метали грозные искры (Редферн невольно подумал, что в этом виновно сочетание влаги и солнечного света).

— Но ведь Галт же все объяснил! Таков их образ жизни, их натура требует абсолютно честной платы за полученные ценности...

— Полученные ценности! До сих пор чувствую эту чертову штуковину на моей голове! А их мерзкие желтые цветы меня в лапшу изрезали! Я бы сказал, что обмен ценностями был уж очень односторонним, Вал. А ты как думаешь? Вдали над горизонтом появился рой черных точек.

— Если бы ты знал философию Арлана, то ты понял бы!

Брать и отдавать — вот принципы, в которые каждый может поверить. И ведь Волшебники сейчас наша единственная надежда. Смотри!

Все, кто стоял на укреплениях, уже смотрели и многие показывали пальцами.

Черные точки увеличивались в размерах. По мере того, как ближайшие из них на глазах приобретали форму и цвет, из-за горизонта появлялись все новые, образуя нескончаемую ленту предметов, летящих к городу.

Редферн раскрыл рот.

Каждая точка превращалась в летающее существо с газовыми крыльями, округлые контуры которого дробили солнечный свет на радужные осколки. Биение хрупких прозрачных крыльев создавало вихрь красок. Перед головой у летающих созданий протянулись вперед длинные антенны.

На каждом летуне сидело верхом по коренастой фигурке, пригнувшейся вперед, собранной и чрезвычайно грозной. Солнечный свет отражался на выпуклых линзах очков и блестящей коже шлемов, искрился на остриях низко склоненных длинных копий. Наступавшее войско обрушивало перед собой град метательных снарядов. Гара'хеки издавали кашляющий звук и умирали вторично. Суслинки пищали и съеживались.

— Они пролетят прямо над желтыми цветами!

— Приготовиться! — энергично закричал Вивасьян. — Нашим врагам известно, кто здесь хозяева! Держитесь стойко, они идут на нас!

Свет солнца потемнел, заслоненный крыльями гигантского воинства.