"Волшебники Сенчурии" - читать интересную книгу автора (Балмер Генри Кеннет)

Глава 3

Чья-то нога пнула Скоби Редферна под ребра и он понял, что весь этот безумный эпизод не был сном. Он застонал. Голова сильно болела с одной стороны, там, где он приложился ею о ветвь. Коснувшись ее рукой, Скоби нащупал корку запекшейся крови. Его опять пнули. Он сел и попытался расцепить слипшиеся веки. Самочувствие было ужасным. Теперь болела уже вся голова, и тело тоже, а ощущение во рту было таким, будто ему только что повыдергивали все зубы.

— Вставай и становись в строй!

Голос был шипящий, угрожающий, неприятный. На этот раз Скоби Редферн продрал глаза и тупо уставился на пинавшую его ногу. Нога стояла на кафельном полу и Скоби слышал вокруг гомон и топот множества других людей, однако видел он все еще нечетко. Стоящий перед ним вновь занес правую ногу для удара. Башмак на ноге был темно-коричневый с кремовым верхом, очень некрасивый и вульгарный. Редферн ухватился за занесенную ногу и потянул. От рывка тело стоявшего человека грохнулось на Редферна сверху. Скоби пошарил вокруг себя — его кулак погрузился во что-то мягкое и он услышал грязное неаполитанское ругательство. Затем твердая деревяшка вторично опустилась на голову Редферна и он вновь отключился.

Когда Редферн снова пришел в себя, он лежал в темноте, на дурно пахнущей соломенной подстилке. Он застонал и попытался перевернуться. Чья-то рука придержала его за плечо и голос, говоривший по-английски со странным, как бы итальянским акцентом, сказал:

— Лежи смирно. Тебе нужно отойти.

Жестяная кружка с водой коснулась его губ, принеся блаженную прохладу, и Скоби жадно отхлебнул. Вода отдавала железом. Затем Скоби Редферн вновь уронил голову и погрузился в забытье, на этот раз уже больше похожее на естественный сон. Он просыпался после этого еще дважды и смутно сознавал, что болен. Потом стало посветлее и бледный солнечный луч проник сквозь зарешеченное оконце высоко в каменной стене, осветив тюремную камеру, солому на полу и четырех человек с твердыми лицами, смотревших на Скоби с непонятным выражением.

— Теперь с тобой все будет в порядке. Мы обмыли тебе голову. Он застонал.

— Вода... — кое-как выдавил он.

Вновь ему дали напиться из жестяной кружки. Железистый привкус стал еще более явственным. Затем Скоби осознал, что из одежды на нем одни лишь серые шорты. Он оттолкнул кружку и капли воды упали на его голую грудь.

— Что?.. — проговорил он. Язык, казалось, распух и стал слишком большим. — Где?..

— Тебя бросили сюда хонши. Мы сняли с тебя одежду — от нее воняло. Отдыхай. Скоро принесут завтрак. Потом будешь работать с нами.

Говоривший с ним человек — темнолицый, изможденный, с буйной копной черных волос, казалось, нетерпеливо чего-то ждал. Он все время посматривал на крашеную деревянную дверь между двух грубых каменных архитравов. Из-за двери доносились, приглушенные ее толщиной, шаги идущих людей, стук копыт, шум разнообразных механизмов, создавая у Редферна впечатление какой-то загадочной и страшной деятельности. Где же он, как бы то ни было, черт возьми?

— Алек? — спросил он. — Маклин?

— Валкини подобрали тебя в том или ином измерении и доставили сюда. Ты теперь работаешь на графиню. Скоби рухнул на солому.

Он работает на графиню!

Это после всего, что рассказали ему новоприобретенные друзья, путешественники среди измерений! С глубочайшим ужасом он осознал, что угодил в переплет, грозящий смертью — переплет, из которого ему, может быть, не выбраться до конца своей жизни. Ибо он, конечно же, догадывался, что произошло.

— Только меня? — прохрипел он. — Больше никого?

— Никого.

Завтрак принесла пугливая полуголая девушка со злыми глазами, свалявшимися волосами и грязными ступнями. Когда один из мужчин попытался игриво ущипнуть ее, она в него плюнула и пнула его в живот. Тот сложился пополам, смеясь и кашляя одновременно. На завтрак был хлеб да каша. Редферн удивил сам себя, с жадностью набросившись на еду. Кто-то тщательно промыл рану на его голове и немного спустя боль утихла до терпимого уровня. Вскоре после этого за ними пришли хонши.

Подгоняемый вперед по коридору, Редферн старался держаться подальше от стражников.

Хонши, гнавший его перед собой, не был человеком. Пять футов шесть дюймов ростом, стоящая на кривых коренастых лапах, эта тварь имела морду, как у лягушки, с широко расставленными глазами и плоскими клинообразными щеками, желто-серую, с мазком синевы по скулам. Хонши носил красные доспехи и высокий конический шлем, на верхушке которого болталась веревочка с прикрепленными к ней тремя или четырьмя пучками волос. Редферну они ничего не сказали. Он ковылял вперед, подталкиваемый острым наконечником копья. Другие стражники-хонши гнали других мужчин и женщин. Большинство из них было одето в серые туники или в серые штаны и рубахи. Они шли каменными коридорами, постепенно углублявшимися, а воздух вокруг становился постепенно все более спертым.

Когда, наконец, они достигли квадратного помещения, вырубленного в скале, мужчины и женщины, как ни в чем ни бывало, принялись раздеваться. Получив от хонши нещадный тычок, Редферн снял шорты. Никто не обратил на него ни малейшего внимания. Хонши ослабили на себе завязки доспехов, затем прошли вперед и стали внимательно наблюдать, как старик с жидкими седыми волосами раздает всем кирки и лопаты. Редферн получил кирку и взвесил ее на руке.

Девушка, тонкая, словно прутик, со свежими рубцами на желтоватых боках и коротко стрижеными черными волосами заметила его движение и покачала головой. Стражник-хонши наполовину обнажил свой короткий меч листообразной формы.

Редферн сглотнул и опустил кирку.

Так начался период тяжелой работы, во время которого Скоби Редферн обнаружил у себя мускулы, о существовании которых не имел понятия, когда трудился в лагере канадских шахтеров, и натирал на ладонях одни мозоли поверх других. Спина болела. Кожа его блестела от пота. Голова гудела. Казалось, очень долгое время он ударял киркой по стенам и потолку, обрушивая вниз град камней и обломки кристаллов, которые тут же нагружались лопатами в плетеные корзины и потеющие девушки уносили эти корзины на спине. Каждый час или около того они останавливались на десятиминутную передышку и про кругу передавали мех с водой. Вода с густым железистым привкусом казалась нектаром.

Прошел первый день. Скоби Редферн спал в своей камере, словно одурманенный. Прошел второй день. И третий. Прошла неделя. Теперь он махал киркой более толково, не прилагая стольких усилий. Но бесконечный труд все продолжался, продолжался и продолжался. По крайней мере шестеро мужчин и женщин упало и их утащили за ноги у него на глазах. Во время работы ни у кого не было ни сил, ни желания, чтобы много разговаривать. Все, что Скоби там слышал, был обмен отрывистыми приказами или сообщениями. В камере люди спали, а потом вяло переговаривались. Все они были родом из разных измерений и все говорили либо по-итальянски, либо по-английски.

Один раз опрятно одетый человек в причудливо разукрашенных штанах и рубашке, обутый в двухцветные ботинки, спустился вниз посмотреть, как они продвигаются. Его темные волосы ярко блестели в подземном пронзительном свете. Обо, тот из сокамерников, который промыл Редферну голову, сохранивший, казалось, больше присутствия духа, чем остальные, выплюнул с ненавистью всего одно слово:

— Валкини!

Работа продолжалась. Теперь Редферн понимал, что они добывают драгоценные камни. В каменистой почве залегала фантастических размеров алмазная трубка. Они могли потратить годы и лишь оцарапать при этом ее поверхность. И работа все шла и шла своим чередом.

Затем в один невероятный день, после смены Обо угрюмо обратился к нему:

— Мы хотим совершить побег. Несколько человек. Нам нужны люди, сильные и не потерявшие присутствия духа. Ты присоединишься к нам?

Первой реакцией Редферна было полнейшее изумление. Побег? Мысль о нем почти не выходила у него из головы, но он не видел никакого способа ее исполнить. Он кивнул.

— Конечно. И я убью хонши, или Валкини, если придется.

Толстые губы Обо изогнулись в подобии улыбки.

— Тогда завтра. Тони нашел своего Проводника. С нами еще Галт, Карло, Нили. У них есть провизия и оружие.

— Оружие! Ну...

При всех его хвастливых словах, мысль об оружии и о собственном обещании встревожила Редферна. Он всегда не слишком любил военных, а огнестрельное оружие казалось ему отвратительным. Даже Алек с его «сорок пятым» не смог изменить отношения Редферна к оружию. Но он умел стрелять по мишени. Собственно, стрельба из пневматической винтовки ему даже нравилась...

Остальные, кто находился в камере, даже не побеспокоились посмотреть на Редферна и Обо. Их дух был уже сломлен. Редферн вспомнил о карах, которым сам был свидетелем, о небрежных пинках и ударах, о мужчинах и женщинах, забитых насмерть. Да, люди, решившиеся на побег отсюда должны быть совсем особыми людьми.

На следующее утро после завтрака, когда стражники-хонши пришли за ними, Обо подал сигнал. Редферн прыгнул на спину уродливой твари и обхватил ее руками за шею. Он ощутил грубую кожу создания под своими пальцами и в нем поднялась волна отвращения. Хонши вонял. Тут Обо выхватил у хонши копье и с силой вогнал его стражнику в брюхо. Тело упало на пол. Другие люди, находившиеся в камере, закричали и замахали руками в панике.

Оказавшись за дверью, Обо повел Редферна сквозь толпу собравшихся рабов. Они не стали раздеваться и двинулись в противоположном направлении, куда Редферн еще ни разу не ходил. В дверном проеме под аркой путь им вновь преградил хонши.

Обо продемонстрировал ему копье и быстро проговорил:

«По особому приказу». Хонши заколебался, и Обо пронзил его копьем.

Они бросились по коридору.

Грубо обтесанные каменные стены постепенно уступили место слежавшейся земле. Коридоры разветвлялись раз за разом. Запах затхлости, заброшенности становился все сильнее. К ним присоединились еще четверо или пятеро людей в серых туниках. Один из них сунул Обо узел, который тот немедленно забросил за спину. Чуть позже подобный же узел вручили Редферну, и Обо сказал:

— Галт говорит, что один из его людей не справился. Его убили вчера. Ты займешь его место.

Они выбежали в квадратную комнату, куда открывались выходы шести тоннелей. В нее набилось около двадцати людей, несущих узлы, вооруженных мечами и копьями и, как приметил Редферн, некоторые даже с винтовками. Он никого из них не знал и почувствовал себя здесь чужаком. Но он желал убраться из этой адской дыры — шахты в Ируниуме и решил положиться на шанс, который получал, примкнув к этим людям. Один или двое бросили на него резкие и пытливые взгляды, как будто подозревали, что он может оказаться шпионом валкинов.

Один человек произнес надтреснутым голосом:

— Где Тони? Скоро хонши придут сюда за нами.

— Я скорее умру, чем вернусь обратно! — вскричала старуха, присутствие которой удивляло Редферна, пока один из мужчин не положил руку ей на плечо, обнимая и утешая. Вот, значит, одна из причин, по которой ему предложили присоединиться: он молод, силен и ни к кому не привязан. У входя в один из тоннелей произошло какое-то движение. Вбежало четыре человека во главе с молодым мужчиной, размахивавшим пистолетом. Его худое лицо с острым носом и узким ртом выдавало владеющее им возбуждение. Россыпь веснушек на носу и щеках и светлые, песочного оттенка волосы придавали этому человеку несколько мальчишеский вид. С ним была девушка, явно находившаяся в таком же возбужденном ожидании. Ее каштановые волосы блестели при свете ламп, а славное, веселое круглое лицо с задорно вздернутым носом было освещено внутренним светом абсолютной решимости. Девушка живо огляделась вокруг. За ухом у нее был пристроен ярко-алый цветок.

— Это Тони и его Проводница, Вал, — сказал Обо. Он посмотрел на двух других новоприбывших. Один из них был жирным валкином. Другой человек носил серые штаны и рубаху. — Но вот эти двое...

Тони подтолкнул Валкини и второго человека дулом своего пистолета.

— Вал говорит, что он здесь, все точно! — прокричал он.

Толпящиеся в комнате люди умолкли. Все знали, что сейчас решается их судьба. — Нужно еще разобраться с этими двумя Валкини...

— Постойте! — торопливо перебил его человек в сером. — Я не Валкини. Я просто инженер...

Тут люди, перемещавшиеся по квадратной комнате, размахивая руками, загородили Редферну поле зрения и инженер внезапно замолчал. Девушка по имени Вал, которую назвали Проводницей, издала вдруг победоносный вопль. Она показывала на узкую вертикальную шахту, с виду заброшенную и обвалившуюся. В нее свисала исчезавшая в темноте веревка.

— Туда, — приказал Редферну Обо. — Там наш путь в иной мир! Наше спасение от всего этого кошмара! Один за другим мужчины и женщины вскидывали на спины свои тюки и соскальзывали по веревке. Некоторые несли фонарики, которые мигали и искрили, заставляя тени метаться по стенам и потолку. Девушка сидела на краю шахты и смотрела вниз. Ее лицо сосредоточенно напряглось. Собирающаяся в ней энергия отражалась в чертах и вся незрелость, все задорное веселье, вся дразнящая женственность покинули их — словно и не было никогда на этом лице другого выражения, нежели теперешняя гипнотическая сосредоточенность. Огоньки, скользившие вниз по шахте, вздрагивали, а потом странным образом, один за другим, исчезали. Будто кто-то кидал зажженные спички в лужу.

— Мы покидаем это проклятое место, — прошептал Тони. — Валкини, хонши, всю эту мразь! Уходим через Врата в новый мир, свежий и чистый — в мир, где мы сможем обрести свой народ, вернуться домой, начать новую жизнь! Обо подтолкнул Редферна к шахте. Тони яростно говорил что-то двоим валкинам, возбужденно размахивая пистолетом. Редферн расслышал что-то о Вратах сквозь измерения, о том, что будет найден новый мир, лучше, чем этот. Он ухватился за веревку, грубую и колючую даже для его мозолистых ладоней. Он не был одним из этих людей, однако он был готов спуститься в заброшенную шахту и довериться им. Последним, что он услышал, был крик Тони: «Мы не хотим, чтобы такая мразь, как вы, марала наш новый мир!» Редферн спрыгнул в шахту.

Огни наверху враз исчезли из виду. Он больно ушибся плечом о стену. Веревка скользила мимо. Редферн ударился о дно.

Какое-то мгновение он не мог понять, где находится. Потом вдруг снова упал — в белую круговерть. На него жестоко обрушился холод. Редферн покатился кувырком вниз по снежному склону, взметывая беспомощным телом облака и полотнища снежной пыли.

Холод разрывал его на части.

Кто-то схватил его за руку и силком поднял. Мужчины и женщины с криками и воплями метались вокруг. Над головами низко нависло угрожающее свинцовое небо. Снег вихрился. Холод был таким сильным, что Редферн буквально чувствовал, как его тело съеживается и дрожит. Снег заметал все.

— Где мы, черт подери? — заорал один из мужчин.

— Этот мир — это не тот мир, какого мы ждали! — визжал кто-то у него над ухом. — Мы должны остановить остальных. Скажите Вал, пусть остановит перемещение! Выше по склону внезапно образовалось из ничего тело очередного беглеца.

Тони упал в этот новый мир, широко раскинув руки, и столкнулся с теми, кто пытался взобраться по склону ему навстречу. Все вместе они скатились вниз в облаке взвихренного снега.

— Мы замерзнем здесь насмерть! Спрятаться некуда!

Редферн лихорадочно оглядывался вокруг. Ну конечно, конечно же, во имя всевышнего, он должен был вернуться в Нью-Йорк! Наверняка. Холод терзал его куда более жестоко, чем, насколько он помнил, той последней ночью в Манхеттене; и все-таки он должен был вернуться домой. Должен, и все тут! Однако вокруг раскинулась во все стороны унылая пустошь. Ни огней, ни машин, ни зданий и небоскребов — ничего от Нью-Йорка. Лишь огромная белая пустота, вой режущего ветра да рев нестихающей вьюги , обрушивающейся на них, словно летающие ножи в руках демонов с какого-то застывшего уровня преисподней.

Люди пытались взобраться обратно по склону, оскальзывались и падали.

Появилась Вал, скатилась вниз, села. Ее лицо и волосы были сплошь в снегу. Она в ужасе огляделась вокруг.

— Что случилось?

Вал в отчаянии сморщила лицо.

— Мы не можем вернуться! — закричала она, оглядываясь на склон. — Сотни стражников хонши... Валкини... они ворвались, когда я спрыгивала! Нам придется остаться здесь!

— Но мы не можем! Мы замерзнем насмерть!

— Замерзать здесь — или вернуться, чтобы быть там застреленным или замученным до смерти! Что выбрать?