"Соль земли" - читать интересную книгу автора (Георгий)2— А-а, да у нас гостья! — протяжно сказал Максим, входя в комнату и подавая руку сестре. Марина встала и ласково, любящими глазами улыбнулась Максиму. Осматривая светло-серый костюм брата, голубую рубашку с полосатым галстуком, начищенные коричневые ботинки, она как-то невольно подумала о Бенедиктине: «У того опрятность, как пижонство, только раздражает». — Ну, когда отплываешь, Мариша? — спросил Максим, присаживаясь к столу. — Осталось упаковать и отправить имущество и окончательно утрясти дела со штатами. Спасибо твоей статье, а то ещё пять лет не собрались бы послать экспедицию. — Марина придвинулась ближе к брату. — Большая трудность, Максим, с рабочей силой. Остаются вакантные места. А где я возьму людей в Улуюлье? Заранее программа экспедиции ставится под удар. Ходила я к Водомерову, просила работников из обслуживающего персонала института. Отказал. «Что же, говорит, прикажете свернуть институт?» И по-своему он прав. — А по-моему, Мариша, это хорошо. Пусть в штатах будут вакансии. Найдутся люди на месте. Я советовал бы тебе местных товарищей пригласить в экспедицию. — Артём посоветует. Всё-таки секретарю райкома виднее, — сказала Марина. — Конечно, людей он знает, — согласился Максим и, подумав, добавил: — А некоторых товарищей я порекомендую. Присмотрись. Марина вопросительно взглянула на него, явно недоумевая, откуда Максим знает людей, живущих в далёком Улуюлье. — Я же ездил туда по заданию обкома. Разве забыла? — сказал он, заметив удивление сестры. — Да, да! — оживилась Марина. — Из головы вон. — Первым делом, Мариша, познакомься с лесообъездчиком Чернышёвым. Помнишь, я тебе о нём рассказывал? — Это который называет кедр плодовым деревом? — Вот-вот! Если он с экспедицией поехать не сможет, ты всё-таки повидай его. Мысли и наблюдения у него интересные. — Знаю. По кедру он выдвигает ряд верных положений. — Потом в Мареевке… — продолжал Максим, но Марина его перебила: — Подожди, я запишу. — Она открыла свою большую белую сумку, вынула записную книжку и ручку с золочёным пером. В Мареевке живут несколько самобытных людей. Попробуй вовлечь в свою экспедицию Лисицыных: отца и дочь. — Ты знаешь, Мариша, у этого охотника Лисицына есть дочь Уля. Ах, какая яркая девушка! — вступила в разговор Анастасия Фёдоровна. — Хорошая девушка! Она нам с Настенькой пела, и так славно, задушевно — за сердце берёт, — глядя на жену, сказал Максим. — Она талантливо поёт. Я обязательно привезу её в город, — откликнулась Анастасия Фёдоровна. — Этих людей ты непременно найди. Сам Лисицын — большой знаток Улуюлья. Потом там, в Мареевке, есть колхозник Дегов Мирон Степанович. Знатный льновод района. Старик понимает в сельском хозяйстве и имеет ценные наблюдения по климату. — Это всё очень для меня важно, Максим, — заметила Марина, не переставая писать. — Ну конечно же, не забудь также и учителя Краюхина. — Уж его вернее назвать сотрудником нашего института в отставке, — чуть улыбнулась Марина и, помолчав, добавила: — На Краюхина я во многом рассчитываю. Правда, в экспедицию его не возьмёшь. Этого не перенёс бы профессор Великанов. — По-моему, Мариша, если делу на пользу, то самолюбие можно не щадить. Пока Марина и Максим разговаривали, Анастасия Фёдоровна освободила стол. — Вы разговаривайте, а я пойду обед подогрею, — сказала она. — Может быть, тебе помочь, Настенька? — поднялась Марина. — Сиди, Мариша, сиди, пожалуйста, я всё сделаю сама, — удержала её Анастасия Фёдоровна и ушла на кухню. Максим проводил жену глазами и, понизив голос, произнёс: — Мариша, в заговор хочу с тобой вступить. — Он серьёзно посмотрел на неё спокойными серыми глазами, и она поняла, что брат не шутит. — В заговор?.. — На лице её появилось выражение растерянности. Максим уловил это движение её души и улыбнулся: — Ничего, Мариша, страшного. Я хочу предложить в твою экспедицию ещё одного сотрудника. — Кого, Максим? — с облегчением спросила Марина. — Настю мою. Марина знала, что Максим любит жену, что живут они дружно, но эта фраза: «Настю мою», сказанная тихим голосом, передала ей его большую тревогу. «Ну, продолжай, продолжай, я всё, всё пойму», — мысленно торопила она брата. — Настя мечется, Мариша. — Она же весёлая. — На перевале она, Мариша. — Он помолчал, подбирая слова. — Знаешь, как бывает, когда поднимаешься в гору и ты — на полдороге. Всё время идёшь и думаешь: а что, не вернуться ли? Откроется ли с вершины что-нибудь новое? Стоит ли идти? И вдруг кто-то крикнет: «А ну, живее! Скоро вершина!» Откуда и силы возьмутся: идёшь, идёшь — и усталости нет. — Я не заметила у неё усталости, — возразила Марина. — Усталости нет, но дружеская поддержка ей всё-таки нужна. Ты же знаешь, какая она. Только забот о семье, только работы Настеньке мало. Вспомни, сколько у неё было всяких дел. Весной она вернулась из поездки по Улуюлью — и я не узнал её: кончились разговоры о возрасте, она жила мыслями об открытии курорта на Синем озере. Я чувствовал: Настенька нашла в этом для себя большую цель. Но, видишь ли, там в облздраве, расценили её поездку в тайгу как самовольную отлучку. Её это очень задело, и она не то что оставила свои стремления, а как-то затаила их в себе. — Да разве это единственный случай?! Сколько ещё у нас формалистов! Надо в душу человека глядеть, а им бумага всё загораживает, — проговорила Марина, думая о судьбе Краюхина. — Ты возьми её, Мариша, с собой, возьми сверх всяких штатов. Уговори, если она начнёт вспоминать обиду на облздрав. — А они отпустят её? — Тут одно новое обстоятельство может помочь: обкому профсоюза ассигнованы центром средства на строительство дома отдыха для рабочих лесной промышленности. Профсоюз просит при выборе площади учесть перспективы развития лесной промышленности. Исполком поручил здравотделу срочно внести свои соображения о месте строительства. — Да, но могут послать кого-нибудь другого, — обеспокоенно сказала Марина. — Могут, конечно. Но если она сама захочет, пошлют её. Она знает Улуюлье, прежде ей приходилось вести такую работу. — А я-то как рада, Максим! Мне с ней легче будет. Боюсь я за себя. Какой из меня организатор? — Дело нелёгкое, но ведь ты не одна. Побольше опирайся на людей. И не пренебрегай советами практиков. У них иногда недостаёт знаний, зато есть верное понимание смысла дела, чего часто не хватает людям с учёными степенями. — Учту, Максим твои советы, спасибо! Ну, а у тебя-то что слышно? — Собираюсь в Москву. Назрело немало мыслей, сомнений, предложений и претензий к министерствам и главкам. Для меня Москва, знаешь, что? Я всегда возвращаюсь оттуда с такой зарядкой энергии, что мне ничего не страшно, никакие трудности не пугают! — А ребятишки в лагере? — спросила Марина. — На два месяца. Если Настенька уедет, одной Петровне домовничать придётся. Вошла Анастасия Фёдоровна со стопкой тарелок в руках. — Как твои сердечные дела, Мариша? — меняя разговор, лукаво спросил Максим. — Всё по-прежнему, — тихо, со смущением ответила Марина. — С Бенедиктиным окончательно разошлись? — Максим говорил уже по-другому: серьёзно и участливо. — Бесповоротно! — Марина вздохнула, грустно усмехнулась. — Многому я научилась, Максим, на этой истории. И больше у меня нет желания экспериментировать в области любви. Хватит! — Ну-ну, Мариша, не надо так, — расставляя тарелки на столе, сказала Анастасия Фёдоровна. — А что не надо-то? Наоборот, надо. У меня столько дел, что и без любви жизни не хватит. Раз не повезло — значит, не повезло! — Марина безнадёжно махнула рукой. — А возьмёт да и повезёт! — задорно возразила Анастасия Фёдоровна. — Нет, нет, закую сердце в броню, — невесело пошутила Марина. — Наше бабье сердце отходчиво, Маришенька. Задумаешь одно, а сделаешь другое… — Не до того мне, Настенька. Одно у меня теперь: работа, Улуюлье, экспедиция… Поедем со мной, Настенька! Как бы мне с тобой было хорошо!.. — Я бы на крыльях полетела! — мечтательно проговорила Анастасия Фёдоровна. — Ну и что же, лети! — воскликнула Марина. — Да разве мне разрешат? Бумажки подшивать заставят, а к живому делу не допустят. — Да, я забыл тебе сообщить, Настенька, одну важную новость, — заговорил Максим. — Сегодня облисполком рассматривал вопрос о строительстве дома отдыха для рабочих лесной промышленности. Поручено облздравотделу внести свои предложения. Некоторые товарищи авансом высказались за Улуюлье. Анастасия Фёдоровна посмотрела на Максима с недоверием. — Я не шучу, — сказал он. Анастасия Фёдоровна перевела взгляд на Марину, потом ещё раз на мужа и захлопала в ладоши. — Ура-а!.. Браво!.. — Что с тобой, Настя? — спросил Максим и, глянув на улыбавшуюся сестру, засмеялся. — Правда на моей стороне — вот что! Тра-ля-ля!.. Пританцовывая, Анастасия Фёдоровна выбежала из столовой. И трудно было поверить в этот момент, что этой высокой полной женщине за сорок лет и что временами её неотступно преследуют невесёлые, тревожные мысли о своей женской доле. — Поедет! — довольно сказала Марина. Максим, улыбаясь, утвердительно кивнул головой. |
|
|