"Параллели" - читать интересную книгу автора (Циргибель Герберт, Метцнер Гунтер, Самайт...)

Йорг Гернрайх ТУМАН

Свист уплотненной атмосферы тихо проникал в застекленную кабину, и ясное пение моторов было едва слышно. Под ними лежал плотный туман. Мимо пролетали коричневые клочья облаков и исчезали позади машины в ядовито-зеленой дымке. Впереди по направлению полета в кипящей пелене облаков вспыхивали молнии.

— Высота три тысячи триста. Поверхность планеты не просматривается!

Рей Лоусон поднял голову от приборов.

— Опустись до двух тысяч, я подготовлю автомат. Если найдем что-нибудь подходящее, можно сесть.

Пилот передвинул грибковую ручку на ширину пальца. Изменение гравитации показало, что носовая часть корабля наклонилась.

На радиолокаторном горизонте выросла горная цепь. Пилот снизил скорость и по широкой дуге направил корабль на юго-восток. На экране радара поверхности вспыхнули мощные эхо. Участок под машиной был так сильно изрезан, что астронавтам показалось небезопасным совершить посадку в этой области. Теперь они летели над прибрежной зоной внутреннего моря. Радарные эхо участились вблизи берега и слились на северо-востоке в блестящее обрамление.

Пилот Лингев задал машине курс по окружности, сделал знак второму пилоту, указав на точку на матовом экране. Лоусон кивнул в ответ.

— Сейчас?

— Нет, еще три круга.

После третьего витка Лингев нашел подходящее место для посадки. Равнина, примыкавшая к прибрежному району, была ровной, как бильярдный стол. Пилот ослабил тягу и включил автомат, штурвальная колонка плавно пошла вперед, нос посадочного модуля стал опускаться. Они быстро теряли высоту. Но туман не рассеивался.

На высоте четырехсот метров управление перехватил автопилот. Развернувшись перед хвостовой частью, коптер опускался на равнину.

Медленно блестя синевой, узкая лента пленки выскользнула из щели анализатора и, шурша, упала в плоское углубление на лицевой стороне командного пульта. Лоусон подхватил ленту, бросил беглый взгляд на цифры и протянул их Лингеву, который уже нетерпеливо тянул руку.

— Какие показания?

— Что-то не пойму, — проворчал Лоусон недовольно. — Посмотри сам! Семьдесят четыре процента азота, двадцать два процента кислорода… Дальше я еще не разобрался. Может быть, обойдемся маской Б?

Пилот махнул рукой.

— Было бы здорово, — засмеялся он сухо. — Устроим веселый маскарад.

— Значит, опять в доспехи?

— Гм… Кислород, давление — шестьсот двадцать три торр, радиоактивности почти никакой, все это очень хорошо. Но окись угля, сероводород и углеводород, очень много соединений мышьяка и свинца.

Он покашлял смущенно и снова протянул ленту своему второму пилоту.

— Да, для похорон по первому классу маски Б будет достаточно, — усмехнулся Лоусон и в нерешительности стал скатывать ленту между пальцами.

— Если посмотреть на это дело внимательно, не знаю… Но мне тут что-то не нравится. Вполне возможно, что состав воздуха можно объяснить вулканической активностью. Мы, пожалуй, имеем дело с довольно молодой планетой, если верить Шпиндлеру.

— Ну что ж. Может, так, а может, и не так… Это наверняка объяснило бы многое. Соединения серы и углерода… Шут его разберет. — Второй пилот покачал задумчиво головой и сунул ленту с показателями в боковой карман комбинезона.

Лингев пожал плечами:

— Смелое предположение, и ничего больше. Ибо в конечном счете, насколько я помню, мы не заметили признаков вулканизма.

Лоусон теребил свой воротник.

— Да что могут значить наши наблюдения? Несколько тысяч квадратных километров, которые мы облетели, составляют в лучшем случае несколько тысячных долей поверхности. Но мы все-таки не химики. Никто из нас не знает достоверно, являются ли все эти соединения действительно вулканическим газом.

— Ты прав, — уступил, колеблясь, пилот. — Мы ничего не знаем и спорим о пустяках. Когда «Протектор» сядет, у наших экспертов будет много работы.

— Ладно, — сказал Лоусон, ухмыляясь. — Если мы сами хотим сегодня высадиться, то нам надо еще кое-что доделать. Райф и Шпиндлер эту работу за нас делать не будут.

Тусклый свет встретил их, когда они покидали шлюзовую камеру. Мимо проплывали клубы тумана, несильный ветер гнал серые облака пыли по грунту, поросшему скудной растительностью. Маленькие кучи песка скапливались у тощих коричневатых стеблей и рассыпались под тяжестью шагов. Через наружные микрофоны доносилось приглушенное завывание ветра и шуршание пылинок, несущихся по траве. Поначалу Лингев и Лоусон бодро шли вперед. Посадочный модуль скрылся за желто-зеленой стеной тумана, однако радиомаяк ракеты обеспечивал необходимую ориентацию.

А затем марш усложнился. Радионуклидовая батарея больно давила при каждом шаге на лопатки. Передатчик, который в роли секторного маяка должен был наводить «Протектор», заставлял сгибаться в три погибели.

Лоусон застонал. Лингев повернулся и остановился, тяжело дыша. Второй пилот поправил груз и вытащил из набедренного кармана карту, изготовленную автоматом согласно показаниям радара. Его товарищ подошел к нему и склонился тоже. Они вместе развернули лист, полоскаемый ветром в их руках. Лоусон изменял несколько раз положение батарейного ящика на своих плечах, прежде чем взять в руки компас, стрелка которого указывала на юго-запад. Он обстоятельно расправил карту.

— Если мы не сбились с направления, то теперь находимся здесь, — сказал Лингев, показав пальцем на план. — Еще два километра на юго-восток, и цель будет достигнута. Поставить радиомаяк и запустить его — дела на час. Обратный путь без багажа займет еще два часа. Следовательно, до приземления «Протектора» останется еще добрых двенадцать часов.

Лоусон хитро улыбнулся.

— Значит, ты полагаешь, что мы могли бы после установки маяка совершить маленькую экскурсию. Идея недурна, но…

— Ну и что! Кто прошел пять километров, может спокойно пройти и один лишний. Или, может, ты хочешь просидеть здесь все двенадцать часов и валять дурака? — Он посмотрел еще раз на карту. — Смотри, здесь мы установим радиостанцию. Дальше, примерно через полкилометра по направлению нашего движения, находится русло реки, которая через следующие полкилометра впадает в море. На этом месте кончается также одна из этих странных областей отражения света.

— Может быть, мы застанем кого-либо «дома»? — подтрунил Лоусон.

— Ерунда! В этой ядовитой кухне никто не живет. Тут нет даже травы… В лучшем случае солома. Мы проследуем, таким образом, вдоль русла реки до моря, — резюмировал Лингев. — А затем кратчайшим путем назад.

— Гм, — проворчал другой и сдвинул в сторону на несколько сантиметров лямки.

— Тогда в последний рывок…

Вторая часть пути стала настоящим наказанием. Они быстро устали и вынуждены были несколько раз останавливаться, чтобы набраться сил. Туман был неприятный, видимость ограниченная, равнина унылая и пустынная, без единого предмета для ориентира. Если бы у них не было счетчиков шагов, ни один из них не смог бы даже приблизительно ответить, сколько они прошли. Наконец Лингев остановился, сбросил радиостанцию на землю и, тяжело дыша, уселся на футляр.

Лоусон последовал его примеру.

— Слава богу! — сказал он. — Второй раз не придется совершать такие маршруты.

Пилот ничего не отвечал, положил шлем на руки и рассматривал кончики своих сапог.

Так они просидели около пяти минут, пока не поднялся Тор Лингев и не стукнул своего товарища по плечу.

— Давай подтянись! Закончим с этим делом.

Лоусон поднялся неохотно, открыл ящик с батареями и начал распаковывать принадлежности.

…Уже почти десять минут шли они опять на юг. Местность стала чуть наклонной. Земля была влажной и пружинила у них под ногами. Растения, покрывавшие до этого землю как соломенный ковер, редели и наконец уступили место коричневатой илистой подпочве. Мелкая пыль, приносимая неутихавшими ветрами, образовала светло-серую влажную корку, которая ломалась под шагами мужчин, заставляя их проваливаться до лодыжек.

Вскоре за желто-зеленым туманным покрывалом появилась темная полоса, контуры которой с каждой секундой выступали все яснее.

Они приблизились к реке метров на сто. Противоположный берег матово выделялся в дымчатой завесе. Между берегами, подернутыми грязной смолистой массой, извивался к морю мутный лениво текущий поток воды. От поверхности ее поднимались сернистые испарения и смешивались с туманом, который окутывал все окружающее. На воде возникали переливающиеся пузырьки газа, несущиеся вниз и лопающиеся то и дело, на смену им появлялись новые и оставались в виде тонких пенистых полос на илистом берегу.

Оба не чувствовали особого желания приближаться к самой реке. Они повернули и пошли вдоль русла. Характер местности оставался прежним. С левой стороны илистая вода с трудом пробивалась к морю, с правой стороны их сопровождала пустынная местность, лишенная растительности. Напористый ветер наметал кучи песка, которые в течение нескольких секунд засыпали следы.

До них долетел далекий шум прибоя. Они ускорили шаги. Совсем неожиданно перед ними открылось море. Впереди, метрах в тридцати от них, большие волны обрушивались на блестящие, черные как смола скалы. В лицо им ударили брызги, стекавшие потом по защитным костюмам и оставлявшие черно-коричневые клейкие следы. Метровые куски пены, похожие на льдины, налетали на берег вместе с прибоем, разбиваясь на тысячи липких хлопьев, которые моментально уносились порывами ветра.

— Волны, солнце, песок, — сказал насмешливо Лоусон, протирая перчаткой стекла шлема. — Чудесное местечко!

Пилот с отвращением огляделся. В пятидесяти шагах от них причудливо громоздилась красновато-фиолетовая слизь, которая под натиском шторма стекала, полузастывая, на землю. Узловатые желеобразные нити обтягивали, словно тугой сетью, прибрежные скалы. Убегающие потоки воды захватывали эти нити, унося их в море.

Лоусон почувствовал тошноту. Его охватило нелепое ощущение, будто дьявольская вонь проникает через стенки шлема.

— Сплошная клоака, — сказал он. — В жизни не видел ничего более омерзительного…

— С вулканизмом это не имеет ничего общего. Тут что-то другое… Так здесь было не всегда.

Второй пилот почувствовал, как его охватило странное возбуждение Замечание Лингева пробудило в нем собственное подозрение, в котором он еще не хотел признаться самому себе. Он отвернулся, взяв в руки карту.

— Хватит, пошли, — сказал он задумчиво. — Одна позиция нам еще не ясна.

Лингев нерешительно последовал за ним.

— Да, еще одна, — пробормотал он глухо. — Последняя…

Страшное предчувствие погнало их вперед в том направлении, где сквозь туман пробивался силуэт какого-то крутого возвышения. Тонкие красно-коричневые ручейки пересекли вскоре их путь, соединяясь постепенно в узкие ручьи.

Они брели по мелким лужам, в которых плавали наполовину вымазанные грязью, наполовину покрытые коркой обрывки пленки.

Кругом валялись разъеденные коррозией обломки деталей каких-то машин самой различной величины и формы.

Чем ближе они подходили к горе, хребет которой был окутан желтой дымкой, тем чаще им приходилось переступать через провода, погнутые трубы, наполовину ушедшие в землю шарообразные сегменты и опоры. С грохотом полетела поблизости в долину лавина тяжелых обломков. Из грубопористых глыб пенопласта сочилась мутная маслянистая жидкость.

Лингев нечаянно сделал шаг в сторону и стер носком сапога ил с ярко-желтой пачки листов. Лоусон схватил его за руку.

— Пошли, — сказал он хриплым голосом. Его лицо стало каким-то угловатым и побледнело. — Пошли же, в конце концов! Насмотрелись достаточно.

Пилот сбросил его руку и нагнулся.

— Одну минутку, подожди… Сейчас…

С некоторым трудом ему удалось вытащить эту пачку. Но как он ни старался, часть листов осталась в земле.

Лоусон подошел к нему. Дрожащими руками Лингев смахнул налипшую грязь с поверхности. Они стояли словно окаменев, ничего не понимая, и глядели на верхний лист.

На них смотрело человеческое лицо… Смеющееся лицо.

Им бросился в глаза прозрачный колпак, закрывавший рот и нос и плотно прилегавший к коже лица на щеках и подбородке. Шесть тонких и прозрачных трубочек отходили от колпака, заканчиваясь на двух утолщениях воротника.

Теперь не было сомнений и это открытие странно разволновало их, — существо, которое, казалось, так беззаботно смеялось на фотографии, имело защитный дыхательный аппарат!

Но то, что они увидели на других страницах, заставило их задуматься. В середине большого листа, который получился из развернутых страниц, они узнали уменьшенную «Титульную фотографию», которая была обвита спиралью из незнакомых разноцветных символов или буквенных знаков. Эта спираль была центром светло-зеленой многозубчатой звезды. На конце каждого из этих зубцов находилось еще по одной фотографии.

Мужчины, молодые женщины, дети — в прозрачных, матовых или непрозрачных защитных масках, покрытых цветными орнаментами. Здесь яркие, переплетающиеся линейные узоры, там скромные мотивы цветов, тут сливающиеся Друг с другом цветные пятна, там геометрические фигуры. Какой беспредельный цинизм!

Лингев был вне себя от бешенства.

— Поистине на каждый вкус что-то есть. — Он хрипло засмеялся. — «Покупайте «Озонакс» маску с тремя суперабсорберами», — прокомментировал он ядовито.

Лоусон смущенно молчал, складывая этот лист, ин долго рассматривал фотографию незнакомца с улыбкой кинозвезды.

— Они были такими, как мы, — констатировал он этот факт.

— Такими как мы?… — повторил негромко Лингев, бросая беглый взгляд в сторону, и покачал головой: — Нет, не совсем.