"День проклятия" - читать интересную книгу автора (Герролд Дэвид)

ГОСПОДЬ СНИЗОШЕЛ В ПОЛНОЧЬ

Лиз была уже около передатчика.

— Хьюстон! У нас беда!

Полковник Дэнни Андерсон откликнулся мгновенно:

— Говорите.

— Здесь черви. Больше дюжины! — кричала Лиз. — Сейчас они изучают этикетку на банке «Консервированная человечина»!

Она снова вскрикнула, потому что вертолет встряхнуло.

Я выбрался из кресла и полез в хвост за гранатометом или фризером. Может, удастся продержать их на расстоянии, пока не прибудет дирижабль.

Вертушка подрагивала, как будто кто-то толкал ее сзади, да так сильно, что я ударился плечом о стенку.

Дьюк стонал. Он пытался подняться, тянул руки и бормотал:

— О'мет. Где огнемет?

Сквозь стекло левого наблюдательного фонаря на него смотрели два огромных черных глаза. Не долго думая, я схватил канистру с пенобетоном и залил стекло. Заодно прошелся и по правому фонарю. Интересно, как отнесся к этому червь?

Потом подполз к Дьюку и оттащил его подальше.

— Лежи спокойно, — сказал я ему.

— М-м… Что?..

— Тихо! Это приказ, капитан!

— Ес-сть… — отозвался он и потерял сознание. Когда я вернулся, Лиз не без ехидства поинтересовалась;

— Слегка повысили себя в чине?

— Ну, отдайте меня под трибунал. Где этот чертов дирижабль? — Я посмотрел на часы. — Они запаздывают.

— Откуда я знаю?

— Мы в восьми минутах лету от вас! — прогремел голос полковника Андерсона. — Сохраняйте штаны сухими.

— Зачем? — быстро ответы! я. — Так червям будет вкуснее.

— Послушайте, лейтенант! — В ярости полковник Андерсон походил на своего отца. — Заякорить дирижабль не так-то просто. Ваше нытье не ускорит дела. Швартовка займет одно и то же время вне зависимости от того, будете вы вести себя спокойно и рассудительно или паниковать. Выбирайте сами. Ну, так как?

Из хвоста вертушки донесся жуткий треск. Казалось, что ломается кевларовая стойка. Раздался таранный удар в дверь. Она выгнулась, отскочивший кусок пенобетона врезался в противоположную стенку.

Я повернулся к передатчику:

— Вы абсолютно правы, полковник, но ваш корабль, сэр, не пытаются раздавить несколько тонн червей, а наш вот-вот превратится в лепешку.

— Я понимаю ваше положение, лейтенант, и хватит пустых разговоров. У вас будет время отвести душу на борту.

Сквозь передний обтекатель на нас смотрел червь, но не пытался его выдавить, а лишь таращил глаза и моргал. Послышался шорох — к нему подполз второй.

Я открыл было рот, чтобы ответить полковнику Андерсону — и закрыл его. Какого дьявола я валяю дурака? Ведь хторры по-прежнему только изучают нас. Если бы они хотели попасть внутрь вертолета, то давно бы это сделали. Так что хватит паниковать.

— Продолжайте.

— Теперь мы видим вас на горизонте. Внимание, приготовиться. — Последовала пауза. — Нет, не выйдет. В воздухе еще полно этой дряни. Придется отдавать якоря с помощью робота. — Еще пауза. Потом: — Все в порядке, спускаем «краба». Подключаю вас к нашему видео.

Лиз потянулась, включила главный экран и быстро прошлась по каналам. Появилось четкое изображение.

Теперь мы смотрели на себя с дирижабля. Круглый, похожий на паука робот с массой рук, ног и других приспособлений, раскачиваясь, опускался на четырех тросах. Он попал в лучи прожекторов дирижабля и замигал собственными огнями.

Лиз дотронулась до клавишей, и вспыхнул второй экран, передающий изображение с камер «краба». Под нами бешено проносились розовые деревья.

Я наклонился к стеклу обтекателя, всматриваясь в темноту.

— Вроде бы мы должны скоро их увидеть? Лиз спросила в микрофон:

— Можете выслать наблюдательный зонд?

— Пока нет. Внимание. Включаю компьютерное сканирование по третьему каналу.

Лиз зажгла третий экран. Изображение на нем было объемным, но без деталей. Бортовой компьютер дирижабля собирал информацию с ультразвуковых и инфракрасных излучателей, радаров, видеокамер в единое трехмерное изображение. Холмистая, неровная местность выглядела на экране бледно-оранжевой. По диагонали ее пересекала широкая впадина.

Чуть левее центра виднелся яркий белый предмет. Это мы! Крошечный боевой корабль, наполовину зарывшийся в красный сугроб. По нему ползали темные тени. Лучше бы я этого не видел.

Лиз несколько мгновений вглядывалась в экран; потом указала мне за спину.

— Дирижабль подлетает оттуда. Сначала мы увидим его из верхнего фонаря.

Я пробрался туда и подтянулся наверх. Открыл шторки… И оказался лицом к лицу с огромным червем. Он моргнул. Я тоже. Он моргнул снова. Я скорчил ему рожу. Он моргнул в третий раз. Я направил на него луч фонарика. Он еще раз моргнул, но он не нападал. Почему? Что происходит?!

— Кыш! — завопил я. — Кыш отсюда! Червь снова моргнул.

— Чтоб тебя!.. Убирайся вон! Жирная волосатая прыщавая гусеница!

Червь отвалился. Я застыл, изумленный собственным могуществом. Потом быстро крутанул сиденье. Черви окружали вертушку со всех сторон, но все они были на земле и казались огромными мерцающими тенями, быстро и бесшумно скользящими по сугробам.

Другой червь поднялся, чтобы взглянуть на меня, — один из самых крупных. Он навалился всей тушей на машину, и она отъехала. Лиз взвизгнула. Дьюк застонал. И я услышал собственный крик. Сквозь стекло фонаря червь выглядел неправдоподобно огромным и страшным. Один глаз он закатил вверх, а другим внимательно изучал меня. Его разбирало любопытство.

Нет, это не обычные черви, не голодные. Я еще ни разу не встречал червя, который не сходил бы с ума от голода — или от ярости. А это абсолютно новый тип поведения. Теперь придется полностью пересмотреть все, что мы знали о них.

Эти хторры не укладывались в схему приписываемой им чудовищной ненасытности. Что случилось?

Сколько пищи надо червю, чтобы он насытился? Чем ему можно заткнуть пасть? Сиэтлом? Северной Дакотой? Или все дело в пудре? Сначала потребовалось засыпать пол-Калифорнии двухметровым слоем сахарной ваты, чтобы черви не чувствовали недостатка в еде, а потом выпустить их погулять. Шаг — и полная пасть, второй шаг — и она снова полная.

Если так, то нам не грозит опасность, пока на земле остается розовый снег. А может быть, я ошибаюсь, и здесь происходит нечто иное, чего мы просто не знаем? Сквозь пыльную завесу проглянул теплый огонек. — Дирижабль! — воскликнул я.

Проблеск в небе постепенно приобретал очертания и цвет, затем превратился в скопление огней. Они становились все ярче, и наконец из тьмы выплыла короткая толстая сигара, окутанная розовым сиянием. Вдоль ее брюха. — рядами шли прожектора, поворачивающиеся и посылающие во все стороны снопы света. Чуть ниже виднелась люстра из прожекторов поменьше — «краб».

Корабль плыл по небу, как видение. Как ангел. Исходящие от него лучи тянулись сквозь розовую мглу подобно пальцам божества, от прикосновения которых все сразу становится светлым и чистым. Свет, падающий с небес, был прекрасен! Один из лучей коснулся меня и прошел мимо, такой ослепительно яркий, что стало больно глазам.

Мир залило светом. Все кругом казалось призрачным и радужным, даже черви. Моей головы словно коснулась невидимая длань. Господь снизошел в полночь. Я видел его собственными глазами.

Черви прекратили свои занятия и, дружно подняв головы, смотрели вверх. Некоторые даже отползли для этого подальше от вертушки. Они были озадачены явлением, пытались понять, что это такое. Свет не имел ни формы, ни очертаний — просто свет. Великолепный, яркий, слепящий!

Я почувствовал, как в груди поднимается радость и перехватывает горло. Боль обострилась, потекли слезы.

— Потрясающе! — прохрипел я.

— Что? — спросила Лиз.

— Огни дирижабля! — отозвался я. — Лучшего зрелища я не видел!

— Они близко?

— Э… — Я спустился на грешную землю. — Трудно сказать. Может, в километре. Или в двух.

— Значит, они в любую минуту могут выпустить гарпун, — заметила Лиз.

Фыркнув, что-то вмрвалось из брюха «краба» и с приглушенным ударом врезалось в землю, подняв столб бледно-розовой пыли. «Краб» скользнул вниз и исчез в облаке, оставив в воздухе четыре тонких троса. Подплывающий дирижабль натянул их.

— «Краб» на земле! — сообщил я Лиз. — Они заякорились?

— Пока нет! — крикнула она в ответ. — Предстоит закрепить еще пару концов.

«Краб» освободился от троса и шустро помчался сквозь розовые сугробы. Он исчез почти сразу, только три оставшихся троса выдавали его присутствие. Они резали поверхность пудры, как лески удочек воду, с той лишь разницей, что оставался след — бегущие облачка сверкающей пыли.

Через пару секунд «краб» вынырнул на холме. Своими движениями он напоминал паяца — мне хотелось расхохотаться. Он мчался, на ходу приноравливаясь к неровностям местности — то прыгал, то полз, то бросался из стороны в сторону, останавливался, возвращался назад, нырял, приникая к земле, вставал на цыпочки среди розовых веток, некогда бывших зеленым кустом, а потом в бешеном спурте рванул вниз по склону.

Кроликособаки застыли как вкопанные, черви удивленно следили за стремительными маневрами незнакомого существа.

«Краб» задирал ноги, как балетный танцовщик, катил, как луноход, перебирал лапами, как чистокровный рысак на выездке. Умей он готовить, я бы женился на нем.

Под следующим сугробом он замер. Его выдавало только розовое свечение, пробивающееся сквозь пудру. В воздух взмыл еще один яркий сноп розовой пыли — и второй якорь был закреплен. Когда «краб» сорвался с места, от него к дирижаблю тянулось только два троса.

Теперь он направлялся к вертушке — прямиком к двум самым крупным червям. Они от неожиданности заморгали. «Краб» колебался секунду, а затем нырнул в промежуток между ними. Они проводили взглядом маленького наглеца, прошмыгнувшего так быстро, что глаза у червей едва не вывернулись. Только когда робот миновал их, парочка опомнилась от удивления и развернулась ему вслед. Интересно, за кого они его приняли?

Один из хторров скосил глаза и двинулся вслед за «крабом». Тот огрызнулся лучом прожектора, и червь сразу осадил назад. Смешно: чудовища, каждый массой в несколько тонн, испугались шустрой машинки!

Тем временем «краб» уже обогнул вертолет, и я успел заметить, как он исчез за самым большим сугробом, точнее, под ним. Оттуда пробивался тусклый розовый свет. Спустя мгновение показался знакомый взрыв розовой пыли, и через несколько секунд «краб» помчался назад с единственным тросом. Тросом, от которого зависела наша жизнь.

— Все в порядке, — сказала Лиз. — Они готовы. Нам пора.

— Подождите! — крикнул я. — Там что-то происходит.

Хторры, как один, подняли глаза и уставились на дирижабль. Он плыл прямо над нами, подтягиваясь на канатах, огромный, яркий! Небо вокруг не просто светилось — оно полыхало!

Гигантское розовое яйцо дирижабля висело, как диковинный НЛО, изливая свет на бледные сыпучие сугробы, на застывших кроликособак, напоминавших пеньки, на темный вертолет и на удивленных червей.

А черви… В лучах прожекторов их мех искрился слепящим фейерверком. Они напоминали сгустки электрического поля, они словно светились изнутри, окутанные розовым ореолом.

Дирижабль, регулируя длину якорных концов, выходил на исходную позицию. Это был сложный маневр, потому что пилоту приходилось удерживать корабль против ветра. По рекламным щитам на бортах пробегали яркие полосы и цветные изображения, появилась даже бегущая строка: «Подъем и транспортировка тяжелых грузов — это наше дело. Орегонский воздушный лесоруб». А спустя секунду: «Пол Баньян» спасает. Передача армии США. Смотрите ежедневно в одиннадцать».

Зрелище полностью захватило червей. Они поворачивались вслед за дирижаблем, не отрывая от него неистово поблескивающих глаз, кружились посреди вытоптанной площадки, не замечая ничего вокруг. Наталкиваясь друг на друга, хторры старались не упустить ни одного движения корабля. Кроликособаки едва успевали увертываться от массивных туш.

— Кажется, черви рехнулись, — крикнул я. — Дирижабль действует на них, как…

И тут один из червей потянулся наверх. Он встал почти в полный рост. Я бы не поверил, если бы не видел этого воочию. Он тщетно пытался дотянуться до дирижабля. Он простирал руки в религиозном экстазе… Это напоминало вновь обращенных христиан, пытающихся прикоснуться к одеждам апостола.

А потом хторр раскрыл пасть, и из нее вырвался отчаянный вопль, какого я не слышал никогда. Долгий, высокий, заливистый, дрожащий, напряженный клич надежды, желания и отчаяния. Вопль потрясал.

Червь повалился на спину и некоторое время перебирал в воздухе жалкими маленькими ножками, а потом бешеным усилием перевернулся на брюхо и снова выпрямился, стараясь дотянуться до дирижабля.

Мне даже стало жаль его. Остальные черви тоже пытались встать. Они тянулись к дирижаблю и кричали, плакали, молились.

— Ничего не понимаю, — прошептала Лиз.

— А я понял. Дирижабль похож на червя. На огромного, яркого, доброго червя… — Тут меня осенило, я действительно все понял. — Он похож на гигантский, парящий и светящийся образ червя! На ангела в небесах! Ангела, изливающего на землю сияние! Ангела по их образу и подобию. Так должен выглядеть их бог!

— О Боже, — тихо проговорила Лиз.

— Скажите, чтобы на дирижабле выключили огни! — крикнул я. — Свет их нервирует. Лучше удирать в темноте.

Я снова взглянул вверх. Дирижабль был прекрасен. Я понимал червей. Как бы чувствовали себя вы, увидев в небе ангела, изливающего на вас благодать?

На дирижабле погасили свет, и он бесследно исчез за плотной пылевой завесой, словно растворился в темноте.

Хторры пронзительно завизжали.

Шум стоял такой, словно закричали сразу все грешники в преисподней. Вынести это было невозможно.

— Нет, не надо… Я опять ошибся.

Какое чувство вы испытаете, если взовете к явившемуся ангелу, а он в ответ исчезнет? Одиночество! Вы почувствуете себя проклятым.

Черви пришли в неистовство.