2 ПРОГУЛКА ПО ПАРКУ

Майор не желал и слышать об этом. Он не хотел даже понять, почему я обеспокоен.

– Вам приказано, капитан, разведать. этот район, не так ли?

– … не подвергая жизнь личного состава чрезмерному риску. Так точно, сэр.

– Мы прошли весь наш маршрут?

– Нет, сэр, но при всем моем уважении…

– Конечно, я только наблюдатель, но думаю, что вы должны выполнять приказы, капитан. Вот что я думаю.

Он отключил связь.

Мы выползли на вершину холма и снова скатились вниз, чтобы пересечь затененную долину. Наша машина пропахала в красной кудзу такую глубокую борозду, что временами следующие за нами транспортеры пропадали из виду. Быстро взглянув на карту, я нагнулся вперед и похлопал водителя по плечу.

– Вот сюда.

Смитти кивнул и направил транспортер вверх по противоположному склону.

Я подождал, пока все пять машин не выбрались на ровное место. Потом приказал: – Колонна, стой.

Открыв люк, я выпрыгнул из транспортера и подчеркнуто неспешно направился к предпоследнему транспортеру. Под ногами хрустел такой толстый слой голубого норичника, что впору было надевать коньки.

– Майор? – сказал я в микрофон. – Можно вас на минутку? По личному делу.

Крышка заднего люка отъехала в сторону. Наружу с разъяренным видом выкарабкался майор Беллус. Я подождал, когда он подойдет ко мне.

– Ну? – прорычал он. – Что это значит?

– Кто командует операцией? – поинтересовался я.

– Так вот зачем вы вытащили меня на эту чертову жару? Ради долбаного процедурного вопроса? Дьявол, это же сауна!

Я спокойно ждал ответа. Майор рылся в карманах, выискивая сигару. Вытащил окурок и сунул его в рот. Потом выжидательно посмотрел на меня.

– У вас есть огонь?

– Я не курю.

Он всосал сквозь зубы воздух и принялся хлопать рукой по остальным карманам.

– Проклятье!

– Сэр, – начал я. – Возможно, вы не поняли. Э, я позволил себе вольность просмотреть ваш послужной список. Он очень впечатляет, однако, если вы позволите мне так выразиться, у вас нет опыта непосредственного контакта с хторранским заражением. Я не думаю, что вы понимаете, с чем имеете здесь дело. Весь этот красный плющ очень мил, даже похож на лужайку перед замком Оз, но ко всему прочему он – очень точный показатель того, что мы направляемся в самый центр серьезного заражения. Нам неизвестно – пока неизвестно, – почему заражение имеет тенденцию проявляться пятнами и…

– Заткнитесь, – приказал он. Я заткнулся.

– Я не шучу, – пояснил Беллус. – Мне хотелось бы, чтобы вы усвоили, как обстоят дела. А дела обстоят следующим образом: мы будем делать так, как хочу я, или вообще никак.

Я прокрутил в голове шесть возможных ответов. Самым подходящим было промолчать.

– Вам что-нибудь непонятно? – спросил он.

Я пожал плечами. Почти все, что я могу ответить, будет воспринято как дерзость.

Он пососал обслюнявленный кончик сигары.

– Вам нечего сказать, капитан?

Задумчиво почесав шею, я посмотрел ему прямо в глаза, – Могу я задать вопрос? Вы присутствуете здесь как наблюдатель? Или как командир?

Майор прищурился.

– Официально, – начал он, – я здесь, чтобы набираться опыта.

– А разве существует неофициальная сторона дела? – как можно вежливее спросил я.

– Какая муха укусила тебя в задницу, сынок?

– Я не ваш сынок, – тихо произнес я. – Я вообще не сынок. Я капитан армии Соединенных Штатов из Агентства Специальных Сил, временно прикомандированный к Северо-Американской Оперативной Администрации, и я имею право на то, чтобы ко мне относились соответствующим образом. – И подчеркнуто добавил: – Сэр.

Он со злостью грыз незажженную сигару, испепеляя меня взглядом. Нашивка на рукаве майора говорила, что он из Квебека. Судя по возрасту, Беллус мог участвовать в мятеже, но по его выговору я не мог определить, на чьей стороне. Впрочем, это не имело сейчас никакого значения. Майор с отвращением сплюнул, поднял голову и заметил, что несколько солдат наблюдают за нами. Он показал подбородком: – Отойдем в сторонку.

– Не лучшая идея, сэр. Это…

– … приказ, – перебил меня майор, целеустремленно шагая.

По-видимому, он разозлился гораздо сильнее, чем можно было судить по его внешнему виду. Я отошел вслед за ним примерно на длину футбольного поля; наконец он остановился и повернулся ко мне, красный от злости.

– Ладно, а теперь послушай меня, ты, маленький гаденыш. Мне известно, кто ты такой. Я читал твое личное дело. Ты перекрашивался больше, чем забор Тома Сойера. И еще я знаю, что скрывается за твоим досье. Мне наплевать, сколько побрякушек за доблесть понавешала твоя старуха на эту узкую костлявую грудку. Я знаю правду. Ты – дезертир, ренегат, педераст, трус, наркоман и моди.

– Вы забыли ревеляциониста. А еще я частично еврей, частично негр и частично индеец-чероки по линии бабушки.

– Не дерзи.

– Мне просто не хочется, чтобы вы что-нибудь пропустили, сэр. Если вы ищете причину для ненависти, то не сомневайтесь, все правильно. Между тем, сэр, мы находимся здесь с заданием, которое надо выполнить.

«Как бы обойтись без хвастовства? Черт, я не могу не похвастаться».

– Я могу иметь любые провинности, но я – эксперт по заражению. Такого полевого опыта, как у меня, нет почти ни у кого в Спецсилах. По крайней мере, у живых. Вот почему это задание поручили мне.

– И именно поэтому я принял командование на себя, – заявил майор, плюнув мне на ногу. – Тебе нельзя доверять. Твои симпатии ни для кого не секрет.

– М-м? Вы, должно быть, толкуете о другом Джиме Маккарти…

Он меня не слышал.

– Ты такой же ненадежный, как все эти ученые. Ты всегда изворачиваешься и находишь повод жить с червями, только бы не убивать их. Ладно, это не моя проблема и не проблема данной экспедиции. Вас, подлых трусов, мать родила без ссцопез1. Ничего, скоро кое-что переменится.

Он кричал, шагая туда-сюда и озлобленно размахивая окурком сигары. Я не знал, на кого он так разъярился. Явно не на меня. Он выпустил из себя столько ярости, что ее хватило бы на уничтожение целой кучи дерьма. Да, его обидчик постарался в свое время от души. Возможно, это его отец? Я решил не принимать ничего из брани на свой счет. Этот человек не остановится, пока не вывалит весь груз злобы, который носит в себе, пока не расквитается со всеми, кто на протяжении всей его жизни что-нибудь ему сделал и не дал возможности ответить. Сейчас он сводил счеты. Не важно, что он разряжался не в того – он будет продолжать до тех пор, пока не восстановит справедливость. Конечно, лучше взять ситуацию под контроль, но я решил, что не имею на это права, а потому приготовился ждать, пока он не утомится от своего собственного представления. Я изучал небо, землю, свои башмаки, его ботинки… Спустя некоторое время я понял, что быстро майор не угомонится – – слишком уж он упивался собой. Рано или поздно придется вмешаться и напомнить ему, что мы стоим посреди огорода, засаженного голодными красными вампирами.

– Смотри на меня, черт бы тебя подрал, когда я с тобой разговариваю!

Нарастающая злоба вела Беллуса прямиком к апоплексии. – Сэр?..

Мне было что сказать.

– – В гробу я тебя видал! Не желаю слушать. Все это я уже знаю. Мне известно, что ты собираешься сказать. Ты хочешь посоветовать вернуться назад. Увидел дохлого червя и испугался того; Что прячется под плющом. Хтор-ранские эльфы, наверное. Пф! Не тебе бояться эльфов! Они же твои друзья, не так ли?

Оставалось надеяться на лучшее – чин майора зря не присваивают.

– Сэр, это очень важно. Пожалуйста, разрешите мне… Он подошел вплотную. Я чувствовал запах того, что он ел на завтрак.

– Заткнись, мать твою! Откроешь рот, когда я разрешу. Понятно, солдат?

Тьфу. Все насмарку. Не предполагал, что канадская армия докатилась до такого плачевного состояния.

– Если тебе захочется иметь свое мнение, получишь его у меня!

Я собрался с духом.

– Заткнись, – сказал я. Я сказал. У него отвалилась челюсть.

– Что ты, мать твою, вякнул?

– Заткнитесь и не шевелитесь. Вы подвергаете опасности свою и мою жизнь.

Он оглянулся, но смотреть было не на что: бесконечный ковер красного плюща с редкими бесформенными буграми, которые когда-то были деревьями.

– Что нам угрожает? Синички? – Внезапно майор по-идиотски хихикнул. – Решил подраться со мной, да? Что ж, валяй, попробуй.

Я обдумал и эту возможность. Справиться с ним не составляло труда – честно, без всякого хвастовства. Беллус рыхл и нетренирован. Надоел он мне до чертиков, но, как ни соблазнительно было надрать ему задницу, сейчас это было слишком опасно. Я взглянул на потемневшее серое небо и оценил его цвет. Опустил глаза на ботинки майора. Перевел взгляд на свои. Посмотрел ему в глаза. Потом на отдаленные горбы бугров. Прикинул расстояние до машин. Несколько парней вышли наружу и издали с любопытством смотрели на нас.

В раздумье я почесал ухо. Ненавижу бегать. Особенно в армейских бутсах. Ненавижу ощущать трепыхающееся сердце в своей глотке, легкие, разрывающиеся от недостатка кислорода. Я глубоко вздохнул. Еще раз вздохнул.

Он удивленно уставился на меня.

– Что ты, черт возьми, делаешь? Третий вздох я оборвал на середине.

– Вы же не хотите слушать. – Я еще раз глубоко вздохнул. Все равно от этого не избавиться, сколь глубоко ни дыши. Я посмотрел под ноги. – Вы стоите на ползучем нерве, прямо-таки отплясываете на нем.

Он опустил глаза: лианы змеились у него под ногами. Глаза майора широко раскрылись.

– Те штуки вон там – волочащиеся деревья. – Я мотнул головой. – В них полно квартирантов – злобных, голодных маленьких тварей. Они нападают стаями. Вы когда-нибудь наблюдали их безумное пиршество?

– Н-нет… – протянул Беллус. Теперь в его голосе появились нотки неуверенности.

– А я наблюдал. Свидетелей они не оставляют.

– Да? – Майор скривился. – Как же ты остался в живых?

– Не остался. Я тоже погиб.

Много позже я удивился, как такая мысль пришла мне в голову А сейчас у майора Беллуса появились серьезные сомнения. Он вертел головой, глядя то на меня, то на волочащиеся деревья.

– Думаете, что сможете убежать от стаи голодных квартирантов? – осведомился я и сам ответил: – Я так не считаю: слишком уж много лишнего веса.

Я включил переговорное устройство.

– Всем вернуться в машины. Делайте это по возможности медленно. Задраиться. Оставьте открытые люки только в двух ближайших к нам машинах. Сзади – волочащиеся деревья. Если появятся их квартиранты, немедленно сжечь. Все понятно?

– Да, капитан.

– Слушайте дальше. Если они появятся и станет ясно, что мы не успеваем, задрайте и эти люки. Не стройте из себя героев.

– Есть, сэр.

Я отключил связь и повернулся к старому зануде. На его лице отражалась смесь злости и паники.

– Все ты брешешь, – заявил он, но без уверенности, и нервно шагнул в сторону. – Почему эта штука до сих пор не сработала?

– Вы не прочитали инструкцию перед операцией, верно? – Я покачал головой. Как подобные типы становятся начальниками? – Они выжидают, когда мы подойдем поближе. Квартиранты волочащихся деревьев могут быть очень терпеливыми. Они не любят слишком удаляться от своих хозяев и обычно ждут, пока вы не окажетесь прямо под ними.

– Значит… Почему мы не можем просто уйти отсюда потихоньку, на цыпочках? – В его голосе чувствовалось отчаяние.

Я искоса бросил на него иронический взгляд.

– Не глупите. Если они поймут, что мы отходим, сразу же бросятся следом. Думаю, мы оба уже трупы.

– Что-то вы чересчур спокойно это говорите. – Майор искал повод для недоверия.

– Я вовсе не спокоен, а перепуган. Просто я не драматизирую ситуацию. Паника контрпродуктивна.

Он хмыкнул и шагнул ко мне.

– Вы направляетесь прямиком к ганглию, – указал я. Беллус застыл. – Только наступите, и вы накличете сюда всех квартирантов, будьте уверены. Здесь сходятся по меньшей мере десять, а может, и пятнадцать лиан-нервов.

Майор застыл. Посмотрел на меня. Потом на танки. Осторожно оглянулся на волочащиеся деревья, как будто хотел взглядом заставить их убраться восвояси. Медленно убрал ногу. По его лицу струился пот.

– Я ни на грош вам не верю. Вы все талдычите, что мы уже мервецы. Как можно говорить об этом с таким дьявольским спокойствием? – Его злость испарилась, – Можно. Я уже три раза умирал, и смерть меня больше не пугает. Я смирился с этим как с неизбежностью. Чему быть, того не миновать. Я готов.

Это была ложь – просто работала модулирующая тренировка.

– Значит, вы собираетесь стоять здесь и ждать смерти? Так?

– Вовсе нет. Признанный мной факт не означает, что я уже сдался. Я не уйду без борьбы, но и не собираюсь бежать как трус. Вот и все.

– Так что же вы намерены делать?

– Не знаю, что намерены делать вы, а я намерен выжить. – Я сделал тщательно отмеренный шаг. Не спеша поднял ногу, опустил и потихоньку перенес на нее тяжесть тела. – Я собираюсь идти обратно так медленно, как смогу. Возможно, квартиранты не поймут, что нас двое. Вы можете оставаться, если хотите.

– Капитан… ваш долг спасти старшего офицера… Его голос звучал напряженно, а в глазах застыла паника. Хороший признак.

– Теперь-то вы готовы меня слушать?

Я еще раз шагнул – как можно дальше, но так, чтобы не потерять равновесия.

Майор с несчастным видом кивнул.

– Тогда делайте только то, что я скажу, и держите свой проклятый язык за зубами. Видите, что я делаю? Повторяйте в точности то же самое. Внимание. Поднимите левую ногу так осторожно, как только можете, опустите, не опираясь на нее, убедитесь, что она стоит твердо, а потом потихоньку перенесите свой вес вперед. Сумеете?

Он сумел.

– – Еще медленнее, – распорядился я. – Считайте до пятидесяти перед каждым шагом. Если собьетесь, начинайте считать сначала. Надо проявить терпение.

После третьего шага Беллус сказал: – Это глупо. Я чувствую себя клоуном. Я кивнул.

– Вы и похожи на клоуна. Операторы видеозаписи, наверное, катаются в истерике.

– Видеозаписи?

– Угу. – Я указал на камеры на танках. – Стандартная процедура. Записывается все.

Майор побледнел. Безмятежным тоном я добавил: – Кстати, для записи – если мы выберемся отсюда целыми – я намерен прочистить вам мозги. Вы ведь даже не открывали инструкцию, верно?

Он было начал: – Вы не имеете права таким тоном…

– Заткнись, – оборвал я. Беллус заткнулся.

Некоторое время мы передвигались молча, соблюдая длинные, тщательно отмеренные паузы между шагами. Майор что-то невнятно бубнил: то ли негодовал про себя, то ли находился в состоянии перманентной паники – не знаю. Возможно, и то и другое. Бедняга пережил такое количество эмоциональных состояний за последние полчаса, что не отдавал себе отчета, где сейчас находится и что чувствует.

Мы приближались к неглубокой лощинке.

– Здесь будьте осторожны, – предупреждал я. Он не ответил.

– В этом месте масса молодых лоз. Плохой признак. Они работают как антенны: передают вибрацию наших шагов прямиком ближайшему нервному узлу. Придется снизить темп.

– Снизить… темп?..

– Угу. Одно движение не спровоцирует нападения. Два или три последовательных – наверняка. Надо шагать помедленнее.

Майор простонал. Это прозвучало почти смешно.

– Разве такое возможно?

– Это называется упражнением на терпение. Мы занимались им на модулирующих тренировках. Задача состояла в том, чтобы проверить, как долго можно идти от одной стены зала до другой. Целый день уходил на то, чтобы пересечь помещение размером с гимнастический зал. Задолго до конца там появлялось множество озлобленных людей.

– Какая глупость. Чего вы добивались?

– Ну, во-первых, можно было определить, насколько ты торопишься жить. – Я припомнил слова Формана. – Речь идет о жизни в настоящем. Большинство людей увязло в своем прошлом – за исключением тех моментов, когда они пытаются жить будущим. Очень немногие знают, как жить настоящим.

– Сильно смахивает на ваши калифорнийские глупости, – резюмировал майор.

– Очень может быть. Но постепенно понимаешь, что нет разницы между моментом ожидания и моментом движения. Они равноценны. Таким образом, ожидание не есть что-то такое, что надо перетерпеть, через что надо проскочить как можно быстрее и безболезненнее. Напротив, это просто состояние, в котором надо жить, как и в любом другом.

– И вы верите в эту чушь?

– Я больше ни во что не верю. Я отказался от веры. Теперь я просто принимаю Вселенную как она есть.

– Ненавижу евангелистов, – отрезал Беллус.

– Я тоже, – согласился я. – Вы спросили. Я ответил.

Некоторое время майор молчал. Я знал, что он не считает про себя – просто наблюдает за мной, делая шаг только после меня. Он не знал, бояться ему, расстраиваться. или злиться. По его дыханию я догадывался, что он делал сразу все.

В конце концов Беллус не выдержал: – Пора кончать. Я имею в виду эту прогулку по клумбе с тюльпанами. Сколько нам еще плестись, чтобы выбраться на безопасное место?

– Все зависит от того, как далеко тянется сеть ползучих лиан. Расслабьтесь. Нам предстоит долгий путь, прежде чем можно будет подумать о рывке к машинам.

– Вот и я об этом. Мы побежим, а транспортер двинется навстречу и подберет нас.

– Нет, еще слишком далеко.

– Ну, а если он опишет широкую дугу и пустит струю пламени между нами и волочащимися деревьями?

Злость у майора прошла, но замешательство и отчаяние остались.

– Та же проблема. Слишком сильная вибрация. Уж она-то разбудит квартирантов наверняка.

Я снова оглянулся, внимательно посмотрев на деревья. Они вырисовывались высокими зловещими силуэтами. С огромных черных стогов пурпурными и черными струями ниспадали каскады широких глянцевитых листьев. Некоторые деревья были украшены кроваво-красными лозами и паразитическим вьюнком с яркими розовыми цветками.

– Они стоят слишком далеко друг от друга. Сразу всех им не уничтожить. Огня не хватит. И по времени не успеть, даже если машина и доберется. Моментально поднимутся тучи тварей.

– Мне казалось, что наши костюмы должны иметь какую-то степень защиты.

Теперь прошло и замешательство, осталось только отчаяние. Интересно, повалится ли он как мешок или впадет в кататонию?

– Однажды я видел, что натворил рой квартирантов с коровьим стадом. Вы считаете, что комбинезон прочнее воловьей шкуры?

– Ему полагается быть прочнее…

– Хотите поставить на это свою жизнь?

Майор не ответил и сделал еще один осторожный шаг. Он начинал потихоньку каменеть. Все ясно: он уверенно приближался к параличу от отчаяния. Плохо дело. Честно говоря, я ожидал от него большего.

Я знал, как он себя чувствует. Идти вот так медленно гораздо тяжелее, чем может показаться со стороны. Это труднее, чем бежать. Пот с меня лился ручьем. Единственным утешением было то, что майор Зануда потеет еще сильнее. Интересно, как долго он еще продержится? Я оглянулся. Лицо майора стало таким бледным, что казалось бесцветным.

Вот дерьмо!

Он почти потерял сознание.

Я едва успел подхватить его.

– Очнитесь. Я рядом. Не отключайтесь. Держитесь, майор.

Но он стал ватным. Он был перепуган до потери сознания.

– Я вынужден оставить вас здесь, – сказал я. – Тогда у меня хватит времени добежать до машин.

Ответа не последовало. Он действительно отключился.

Ужас!

Наличие обширных территорий, на которых заражение выражается в минимальной степени или отсутствует, не должно быть истолковано как результат слабости или неудачи агрессии, равно как и свидетельство эффективности мер сдерживания со стороны человека. И то и другое может привести к опасным ошибкам при расчетах ресурсов и энергии.

К настоящему времени стало очевидно, что видам, участвующим в хторранском наступлении, необходимо группироваться. Они ищут друг друга для взаимовыгодного сосуществования. Кроме отношений «хищник – жертва», существует партнерство; эти растения и животные нуждаются друг в друге для выживания в данный момент и для конечного успеха.

Там, где плотность заражения максимальна, появляются наиболее здоровые, наиболее сильные и наиболее уверенные в себе организмы; в этих же местах наблюдается наиболее быстрый их рост и распространение.

Там, где плотность заражения приближается к нижнему пределу, отдельные представители хторранской экологии слабее и мельче по сравнению с аналогичными организмами, живущими в более благоприятных условиях.

На основании этого можно предположить, что хтор-ранская экология предпочитает питаться в первую очередь собственными ресурсами, а земные виды служат пищей только тогда, когда привычный корм недоступен. Необходимы и настоятельно рекомендуются дальнейшие исследования подобного поведения, поскольку это может сильно повлиять на долгосрочную стратегию выживания Земли.

Это же позволяет безотлагательно рекомендовать использование конкретного оружия в конкретных районах для поражения преобладающего там вида заражения – вместо принятой сейчас тактики коврового выжигания.

Осуществление этой рекомендации позволит значительно повысить квалификацию личного состава и сэкономит силы, что особенно важно сейчас, когда и того и другого не хватает. В любом случае, данная рекомендация заслуживает внимания.

Чтобы использовать энергию более эффективно, императивом должно стать положение, когда в каждом конкретном случае используется критически осмысленный индивидуальный подход. То, что подходит в одной ситуации, может оказаться фатальным в другой. (Отсылаем читателя к Приложению Ш, Случаю 121, который является особо драматическим подтверждением данного положения: там сравниваются трагически закончившаяся попытка сжечь рощу волочащихся деревьев и результаты уничтожения отдельных их особей, находящихся в состоянии оцепенения.) «Красная книга» (Выпуск 22. 19А)