"Неугасимое пламя" - читать интересную книгу автора (Линк Гейл)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

«Я всегда считала, что, если человек желает чего-либо очень сильно, если он верит и горячо молится, он в конце концов обретает желанное.

Однако теперь сомнение разрастается в моей душе, вытесняя оттуда ростки надежды. Эта война идет второй год, и, похоже, все, кто утверждал, что она затянется не более чем на два-три месяца, что это временная мера и т. д., все они жестоко заблуждались.

Новый Орлеан сдался юнионистской армии и теперь весь наводнен солдатами-янки в голубых мундирах. Мнения о генерале Батлере различны: одни присвоили ему кличку «Зверь» и только так его и зовут, иные уважают как человека, способного навести в городе порядок. Пока что генерал Батлер распорядился очистить все колодцы и водопроводы, чтобы пресечь распространение инфекций и эпидемий. В то оке время по пятам за армией следуют, многочисленные барышники и спекулянты, сколачивающие капитал на общей нужде. Доки уже много времени пустуют, и провизии не хватает.

Наши соседи Чандлеры уже четыре месяца как покинули город и вернулись в Нью-Йорк. Мне очень недостает бесед с Каролиной, ведь я делилась с ней своими чувствами к Мэтью, рассказывала ей о нашей помолвке. Мы переписываемся, но это далеко не то же самое, что разговор с глазу на глаз. Но главное, мне необходимо получить хоть какие-нибудь сведения о Мэтью. Страдания, неизвестность и постоянная тревога мало-помалу сокрушают мой дух. Мои мысли беспрерывно заняты войной и его ролью в ней. Не проходит ни единого дня, когда бы я не думала и не тосковала о Мэтью».

Рэчел опустилась на скамеечку для коленопреклонений и склонила голову, перебирая четки, подаренные ей Мэтью. В последние несколько месяцев у нее вошло в привычку приходить в эту маленькую церковь молиться за здоровье и счастливое возвращение своего жениха. Ее внутреннее убранство, делавшее ее очень похожей на средневековую часовню в родном городе Рэчел, действовало на девушку умиротворяюще. Здесь она чувствовала себя ближе к Богу и словно вступала на маленький островок покоя в море безумия, охватившего все вокруг. Она любила и беседы со священником, отцом Донованом, который, подобно ей самой, был выходцем из Европы.

Рэчел подняла голову и увидела в боковом приделе какую-то женщину, которая легким движением преклонила колени, а затем повернулась и направилась к выходу из храма. Рэчел подумала, что в этой женщине есть что-то очень знакомое, хотя понять, кто она, девушка не могла. Лицо женщины скрывала вуаль, спускавшаяся со шляпки и достигавшая подбородка.

Рэчел следила взглядом за незнакомкой, когда та скользнула по проходу между скамьями и остановилась у чаши со святой водой. Она приподняла вуаль и, погрузив кончики пальцев в воду, поднесла их к лицу.

И тут Рэчел поняла, кто это. Доминика дю Лак. Бывшая любовница Мэтью.

Как странно встретить ее здесь! Быть может, она пришла поставить свечку за своего прежнего возлюбленного?

Не в силах побороть желание последовать за этой женщиной, Рэчел поспешно опустила четки в ридикюль и крепко затянула мешочек с молитвенником. Она должна выяснить, имеет ли Доминика какие-либо сведения о Мэтью.

Когда Рэчел вышла за дверь, яркий солнечный свет заставил ее зажмуриться. Ей понадобилось несколько минут, чтобы привыкнуть к нему, а обретя наконец способность смотреть, она была потрясена зрелищем, представившимся ее глазам.

Доминика дю Лак стояла на обочине дороги, окруженная злобно ухмыляющимися солдатами-янки. Пять человек образовали вокруг нее кольцо, так что она оказалась в настоящей ловушке.

До Рэчел доносился нежный, с легким французским акцентом голос Доминики, просившей:

— Пожалуйста, мсье, прошу вас, дайте мне пройти.

— Эй, ребята, а нам попалась одна из этих французских штучек. — Говоривший придвинулся к Доминике и положил огромную ручищу ей на плечо.

Она сбросила его руку и попятилась назад, но только чтобы очутиться в объятиях другого солдата, обхватившего ее талию.

— А я думаю, сержант, она из тех квартероночек, о которых столько болтают местные французишки, — сказал он.

— А-а, ихние потаскушки, ты о них? — спросил третий, раздвигая в безобразной ухмылке жирные губы.

Рэчел смогла различить ужас на лице несчастной женщины, когда та повернулась в ее сторону. Глаза ее были расширены, взгляд остановившийся. Кто-то, по-видимому, успел сорвать с нее шляпку, так как она, затоптанная, валялась на земле.

— Отпустите ее, — тон Рэчел был сухим и требовательным.

Сержант взглянул на девушку, стоявшую на церковных ступенях.

— Займитесь своим делом, мисс, — прошипел он, злобно взглянув на нее. — А не то сами примете участие в забаве, — угрожающе добавил он.

В ответ Рэчел наградила его взглядом, полным ледяного презрения:

— Вы настоящая дубина! Как вы смеете приставать к этой женщине?

— Эй, сержант, — вмешался один из солдат, — она непочтительно говорит с тобой? Если так, мы имеем право обойтись с ней как с публичной женщиной, верно?

Ноздри Рэчел затрепетали при этих словах. Она хорошо знала о позорном распоряжении генерала Батлера, согласно которому любая жительница Нового Орлеана, выказавшая неуважение к солдату-янки, могла считаться проституткой.

Рэчел испугалась, что не сумела совладать с презрением, которое внушали ей эти негодяи. Взывать к их разуму было бесполезно, и она в первый раз пожалела, что не прислушалась к совету отца и не стала носить с собой пистолет, который он ей дал. Он остался, надежно запертый, в ящике ее стола, ибо Рэчел была уверена, что ни за что и никогда не смогла бы направить его на человека. А теперь она поняла, что смогла бы — лишь бы заставить эту мерзкую свинью отпустить женщину.

По лицу Доминики было видно, что она узнала Рэчел.

Рэчел заметила это и попыталась подбодрить ее взглядом. Но чем она могла ей помочь? Она была одна и, увидев выражение их лиц, почувствовала, как страх проникает в ее душу. Перед ней были животные, готовые на все.

Рэчел содрогнулась.

— Ну так возьмем обеих и научим, как обращаться с теми, кто их главней! — объявил сержант с улыбочкой, обнажившей гнилые зубы.

Два солдата схватили Рэчел, в то время как сержант с двумя другими теснее сомкнулись вокруг Доминики.

— Я для начала попробую темную курочку, ребята, — решил сержант со скабрезной ухмылкой, — а вы забирайте себе ту спесивую сучку.

Рэчел издала отчаянный крик и начала драться с обидчиками. Ей удалось укусить державшую ее руку.

— Сумасшедшая сука, она укусила меня! — завопил солдат, отдергивая руку и выпуская Рэчел.

Она кинулась бежать в надежде найти помощь.

— Идиоты! — прорычал сержант. — Держите ее, пока она никому не нажаловалась!

Он схватил Доминику и втащил ее в церковь.

Рэчел успела сделать лишь несколько шагов, как чьи-то руки снова схватили ее. Она отчаянно боролась, но в конце концов один из солдат сильно ударил ее по лицу, так что Рэчел даже пошатнулась.

В конце улицы послышался цокот копыт.

Рэчел, из губы которой текла кровь, взглянула туда и увидела двух приближавшихся всадников. Синие мундиры. Янки.

«Господи, — молилась она, — хоть бы они помогли нам!»

— Капрал! — гаркнул один из наездников. — Что тут происходит? Отпустите эту женщину! — приказал он.

Солдат, державший Рэчел, вспыхнул под пристальным взглядом капитана и сопровождавшего его лейтенанта.

— Мы не делали ничего плохого, сэр, — отвечал он, избегая смотреть в глаза капитану. —

Мы немного пошутили, а вот эта девка стала нас всячески обзывать и поносить. И мы всего-навсего собирались выполнить приказ генерала насчет таких, как она.

— Я думаю, вы лжете, капрал. — Офицер спешился и уставился на обоих солдат холодным, тяжелым взглядом. — Я с превеликим удовольствием публично выпорол бы вас кнутом — прямо здесь, на месте, — если бы имел на это право. Но поскольку такого права у меня нет, считайте себя арестованным.

— Что?

— Вы меня слышали. Я позабочусь о том, чтобы предать вас обоих трибуналу за подобное безобразие.

— Из-за потаскухи? — возмутился второй солдат, до тех пор молчавший.

Рэчел задохнулась от возмущения. Офицер взглянул на нее:

— Это еще пустяки. Можете считать, что вам повезло. — И он шагнул к Рэчел, предлагая ей чистый носовой платок. — Я очень сожалею о случившемся, мисс, — с искренним огорчением произнес он. — Пожалуйста, не судите обо всех нас по этим свиньям.

Рэчел глубоко, с облегчением, вздохнула.

— Уверяю вас, капитан, — она узнала его чин по золотым нашивкам на погонах его мундира, — что я далека от этого. Но вы должны еще помочь мне, — попросила она. — Несколько ваших солдат, — на этом слове она запнулась, — схватили одну женщину. Кажется, они затащили ее вон туда. — Она повернулась и указала на церковь.

Офицер приказал лейтенанту оставаться на месте, а сам, вытащив пистолет из кобуры, отправился на разведку.

Прошло несколько минут, показавшихся Рэчел бесконечными. Она трепетала при мысли о том, что мог обнаружить капитан, и горячо надеялась, что солдаты все же не успели надругаться над Доминикой.

Наконец появился капитан, ведя под прицелом пистолета троих солдат, а свободной рукой поддерживая мадемуазель дю Лак.

Будто гора свалилась с плеч Рэчел, она кинулась к Доминике:

— Мадемуазель дю Лак, с вами все хорошо?

На несколько секунд Доминика закрыла свои карие глаза, словно желая удостовериться, что она действительно в безопасности.

— Oui, мадемуазель, благодаря вам все в порядке. — Она подошла вплотную к Рэчел, чтобы обнять ее, но вместо этого сделала лучше. — Вы очень смелая, — сказала она все еще слегка дрожащим голосом. — Неудивительно, что Мэтью так любит вас.

Рэчел заулыбалась.

— Лейтенант, — скомандовал капитан, — я хочу, чтобы вы сейчас отправились в штаб и вызвали конвой — отвести арестованных в тюрьму.

— Есть, сэр, — повиновался лейтенант, отсалютовав командиру и поворачивая лошадь кругом.

— Леди, если вы согласны немного подождать, я позабочусь о том, чтобы вас обеих доставили домой в полной безопасности. — Он бросил суровый взгляд на своих пленников. — Я еще раз приношу извинения за действия этих людей. В особенности вам, мисс, — добавил он, обращаясь к Доминике.

— Merci, monsieur le capitain[25], — ответила она, и голос ее по-прежнему слегка дрожал, до того она была перепугана.

Рэчел, в свою очередь, сочла необходимым сказать слова благодарности капитану-янки:

— Да, капитан, наше счастье, что вы оказались здесь, и позвольте мне смиренно поблагодарить вас.

От этих слов румянец вспыхнул на бледных щеках капитана, и заметившая это Рэчел почувствовала к нему еще большее расположение.

Минут через двадцать лейтенант вернулся с отрядом конвойных, которые и забрали хулиганов, чтобы, согласно распоряжению капитана, доставить их в тюрьму.

— А теперь, леди, — сказал он, — мы проводим вас по домам, и, прошу вас, пусть этот инцидент не омрачает вашего мнения о северянах. К несчастью, далеко не каждый во время войны поступает наилучшим и наиболее достойным образом.

— Если бы все янки были похожи на вас, капитан?.. — вежливо сказала Доминика.

— Простите, мисс, — извинился он. — Где мои хорошие манеры? Капитан Фрезер, мадемуазель. Капитан Баррет Джефферсон Фрезер. — И, указав на лейтенанта, представил и его: — Лейтенант Адам Андерсон.

— Enchantй, капитан Фрезер, — с улыбкой ответила Доминика и, взглянув на молодого блондина, сидевшего на лошади, добавила: — Очень приятно, мсье.

— Лейтенант, не возьметесь ли вы сопровождать домой мадемуазель дю Лак? А я провожу мадемуазель. Это… — он запнулся, — если это совпадает с вашими пожеланиями, леди.

— Я живу недалеко, лейтенант Андерсон, — сказала Доминика. — В нескольких минутах ходьбы отсюда.

— Очень рад проводить вас, мэм, — ответил несколько мрачноватый молодой человек, спешившись и предложив ей руку, а другой рукой ведя лошадь в поводу.

Доминика задержалась на секунду и обратилась к Рэчел.

— Merci еще раз, мадемуазель, — горячо проговорила она. Вы оказали мне громадную, громадную услугу. Я никогда не сумею отблагодарить вас за нее.

Рэчел попыталась улыбнуться, насколько ей позволила разбитая губа.

— Напротив, вы уже это сделали, — призналась она.

Недоуменно пожав своими красивыми плечами, Доминика улыбнулась в ответ.

— В таком случае — всего хорошего, — нежно прощебетала она и удалилась, опираясь на мощную руку лейтенанта.

— А в какую сторону нам, мисс Галлагер?

— Я тоже живу недалеко, капитан, — ответила Рэчел. — Мой дом не более чем в миле отсюда.

— Приятная прогулка никому не принесет вреда, мисс Галлагер, так что пойдемте, — с энтузиазмом воскликнул он и поспешил добавить: — Но, быть может, вы предпочитаете, чтобы я подал экипаж?

Рэчел лукаво взглянула на него:

— Если вы всерьез полагаете, сэр, что меня может утомить короткая прогулка, то немного же вы знаете об ирландках!

— Не желаете ли выпить чего-нибудь прохладительного, капитан Фрезер? — вежливо предложила Рэчел, когда он проводил ее до дома.

Они стояли в вестибюле, а Лизль суетилась вокруг, охая по поводу разбитой губы Рэчел и ее испачканного и измятого костюма.

— Наверное, мне лучше откланяться и дать вам отдохнуть, мисс Галлагер, — возразил он. — Этот день был нелегким для вас, и я бы не хотел доставлять вам лишнее беспокойство.

— Очень признательна вам за вашу деликатность, капитан, — ответила Рэчел, принимая из рук Лизль смоченную в холодной воде салфетку и прикладывая ее к разбитой губе.

— Не стоит благодарности, мисс Галлагер, — заверил Фрезер, отвешивая ей официальный поклон.

— Но вы должны прийти еще раз, чтобы я могла по мере возможности выразить вам свою благодарность.

— Если желайте.

— Да, разумеется, желаю, — сказала Рэчел, протягивая ему руку.

Вежливым жестом он поднес ко рту ее затянутую в перчатку руку и коснулся губами кончиков пальцев.

— Тогда до завтра.

— Буду ждать вашего визита, капитан.

Рэчел стояла в дверях все время, пока он двигался по вымощенной плитами дорожке. Вскочив в седло, он помахал ей и ускакал прочь.

— Что произошло? — подступила к ней Лизль.

Рэчел рассказала ей о случившемся и терпеливо снесла полученный от экономки суровый нагоняй.

— Надо было вам уехать с родителями, мисс Рэчел, — сказала Лизль.

— Я не могла покинуть Новый Орлеан, и ты прекрасно знаешь почему, — решительно возразила Рэчел. — Кроме того, папа поехал только проводить маму в Филадельфию, к родственникам мадам Деверо. Как только он убедится, что она в безопасности, он вернется сюда.

— И уж во всяком случае, мистер Мэтью вряд ли захотел бы, чтобы вы тут подвергались опасности, — не сдавалась экономка.

— То, что случилось сегодня — чистая случайность, — настаивала Рэчел.

Лизль скептически покачала головой:

— Таких случайностей, сдается мне, становится все больше и больше. Уж я-то слышу кое о чем на рынке.

— Я не могу уехать, — отрезала Рэчел. — А теперь мне бы очень хотелось принять ванну. Эти солдаты были сущими животными, Лизль. Я чувствую себя запачканной от одних взглядов, какими они смотрели на меня и мадемуазель дю Лак. — Ее передернуло при том воспоминании. — Слава Богу, что не все мужчины таковы, иначе ни одна женщина по собственной воле не вступила бы в брак.

— И не легла бы в брачную постель, — мрачно добавила Лизль.

Явившись с визитом на. следующий день, капитан Фрезер продемонстрировал, что он весьма интересный человек. Рэчел попросила Лизль подать им лимонаду, и они сидели в саду, а на столике между ними красовалось блюдо с глазированным печеньем.

— Итак, капитан, — поинтересовалась Рэчел, откусывая кусочек вкуснейшего ароматного печенья, — чем же вы занимались до того, как разразилась эта трагическая война?

Капитан оставил свою несколько официальную манеру держаться и осматривался вокруг с нескрываемым удовольствием.

— Я преподавал в частной мужской школе в Вермонте, мисс Галлагер.

— Правда? — воскликнула она, протягивая руку к стеклянному кувшину. Она налила ему еще лимонаду. — Какой же предмет?

— Математику. — Он пожал плечами. — Предмет не слишком захватывающий, но весьма необходимый.

Рэчел улыбнулась ему. Она отметила, что Баррет Фрезер был вполне привлекательным мужчиной среднего роста и крепкого телосложения. У него было приятное лицо с живыми темно-карими глазами и соломенно-светлыми волосами.

«Как жаль, — осенила ее шутливая идея, — что Каролина покинула Новый Орлеан». Ее подруга и капитан Фрезер могли бы, по мнению Рэчел, составить прекрасную пару.

Рэчел подалась вперед, глядя на него своими голубыми глазами:

— А что за край этот ваш Вермонт, капитан?

Он усмехнулся:

— Полная противоположность здешнему, заверяю вас. — Баррет допил свой лимонад, по его щеке скатилась струйка пота. — Говоря точнее, край очень красивый, но суровый — зимой. Весьма закаляет тело. — Он бросил взгляд на разнообразные яркие растения, наполнявшие сад. — Нежные теплолюбивые цветы не выживают там, — констатировал он. — Надо уметь приспособиться к нашему климату.

В его глазах появилось спокойное, отрешенное выражение.

— Лучшее время для знакомства с Вермонтом это осень. Пора листопада там самая прекрасная. Горы полыхают такими красками, что просто дух захватывает.

— Вы любите Вермонт, верно?

— Разумеется, мисс Галлагер, — охотно согласился он. — Там жило несколько поколений моих предков.

— Я пришла к выводу, что коль скоро речь идет о географии, то типы красоты тут поистине бесконечны, — принялась рассуждать Рэчел. — Бывают моменты, когда я ужасно скучаю по тихому дождику и вечнозеленым холмам Ирландии. Однако, прожив здесь некоторое время, я обнаружила, что люблю жару и сияние солнца. И при этом, — Рэчел соединила пальцы рук, — я бы, наверное, с удовольствием побывала когда-нибудь у вас в Вермонте.

— А я был бы счастлив показать вам его, — предложил он.

Рэчел сообразила, что не упомянула о весьма важном обстоятельстве. Она поспешила исправить эту оплошность.

— Я должна буду спросить своего нареченного, согласуется ли это с его планами, — мягко сказала она.

Брови Баррета удивленно поднялись.

— Вы помолвлены? — спросил он, стараясь придать безразличие своему тону.

Рэчел вытянула руку и с гордостью показала ему кольцо:

— Да.

Он посмотрел на этот залог любви:

— Что ж, он очень счастливый человек.

— Это я счастливица, капитан, — улыбнулась Рэчел. — Мой жених храбрый воин, так же как и вы.

— Конфедерат?

Рэчел покачала головой.

— Нет, — сообщила она с горделивой улыбкой. — Он офицер армии янки.

— Откуда он?

— Отсюда, из Нового Орлеана.

— Офицер-юнионист отсюда? — с недоверием спросил Фрезер.

— Не менее преданный Соединенным Штатам, чем вы сами, сэр, — настаивала Рэчел. — Мэтью вполне согласен с покойным Стефеном Дугласом в том, что в этой войне невозможно оставаться нейтральным.

— Это неожиданность для меня, мисс Галлагер, — присвистнул Баррет Фрезер. — Подумать только!

— Я думаю, вы с ним быстро нашли бы общий язык, — уверенно произнесла Рэчел.

— В каком полку он служит?

Рэчел опустила глаза и сделала глоток лимонада, быстро нагревавшегося на жарком солнце.

— Я не знаю.

Она не могла поведать этому человеку, что Мэтью не служит в каком-то определенном полку, а входит в особое подразделение, выполняющее специальные задания правительства с целью быстрее покончить со шпионажем и саботажем конфедератов.

— Как его имя?

— Мэтью Деверо.

— Деверо. — Капитан Фрезер на минуту задумался. — Это его семья владеет большой плантацией под Новым Орлеаном?

— Да, это они, — ответила Рэчел.

— Кажется, я слышал это имя. По-моему, человек с такой фамилией получил разрешение на торговые операции, потому что принял присягу верности Соединенным Штатам. — Он пожал плечами и скептически усмехнулся: — Я, правда, не думаю, что каждый принявший присягу сделал это искренне.

— Эдуард Деверо — абсолютно искренне, с чувством произнесла Рэчел. — Поверьте мне, капитан Фрезер. Он так же предан Соединенным Штатам, как и его сын.

Баррет поднялся.

— Боюсь, — сказал он, вытащив свои карманные часы, — что мне пора откланяться. Я провел прекрасный вечер. Вы разрешите мне посетить вас вновь, ведь вы одна из немногих знакомых, которых я имею в Новом Орлеане. — Он грустно улыбнулся. — Увы, в большинстве здешних домов синие мундиры гостеприимством не пользуются.

— Разумеется, капитан, — горячо откликнулась Рэчел. — Я буду очень рада снова увидеть вас.

Когда он ушел, Рэчел поднялась к себе отдохнуть. Она нашла общество капитана весьма приятным и рассчитывала, что они станут друзьями. Ей ужасно не хватало родителей и Каролины Чандлер, а капитан Баррет Фрезер был человеком вежливым, воспитанным, приятным в общении. В нем было что-то основательное, надежное.

В мире, перевернутом и исковерканном войной, надежность была так привлекательна!