"Воспоминания солдата" - читать интересную книгу автора (Гудериан Гейнц)

Глава VII. Вне службы

Я был чрезвычайно удручен несправедливым отношением ко мне. Поэтому, приехав в Берлин, я в первых числах января 1942 г. потребовал военного расследования моего дела с тем, чтобы опровергнуть обвинения фельдмаршала фон Клюге и дать объяснения своим действиям. Однако Гитлер отказал мне в этом. Свой отказ он ничем не обосновал. По-видимому, никто не хотел внести ясность в этот вопрос. Всем было хорошо известно, что со мной обошлись несправедливо. Сразу же после моего отъезда из Орла туда прибыл полковник Шмундт, который по поручению Гитлера должен был выяснить обстоятельства всего дела. Шмундт узнал от Либенштейна и ряда фронтовых генералов истинное положение вещей и сообщил по этому поводу своему заместителю в главной ставке следующее: «С этим человеком обошлись несправедливо. Вся армия заступается за него и поддерживает его. Нам следует принять меры к тому, чтобы восстановить его положение». Честные намерения идеалиста Шмундта не вызывают никакого сомнения. Однако ему не удалось осуществить это хорошее намерение. Причины этого следовало искать в действиях других влиятельных лиц.

Я остался в Берлине без дела, в то время как мои солдаты продолжали свой тяжелый путь. Я знал, что за каждым моим шагом и за каждым высказыванием будут следить. Поэтому я держал себя в течение первых месяцев очень осторожно и почти не выходил из дому. Я принимал только очень немногих посетителей. Одним из первых ко мне явился командир полка лейб-штандарт СС Зепп Дитрих, который предварительно позвонил мне из рейхсканцелярии. Свой визит ко мне он объяснил тем, что хотел дать понять «лицам, находящимся наверху», что со мной обошлись несправедливо и что он лично не причастен к этому. Дитрих не скрывал своего мнения и от Гитлера.

Изменения в руководстве армии не прекратились с отстранением фельдмаршала фон Рундштедта и меня от занимаемых нами должностей. Были также отстранены многие другие генералы, пользовавшиеся до того времени доверием, в том числе генералы Гейер, Ферстер и Гепнер. Фельдмаршал фон Лееб и генерал Кюблер подали в отставку по собственному желанию. Генерал-полковник Штраус объявил себя больным.

Эта «чистка» не обошлась без резких протестов. Особенно серьезные последствия имел случай с генерал-полковником Гепнером, которого Гитлер лишил при отставке права на ношение мундира и орденов, а также права на пенсию и на служебную квартиру. Гепнер отказался признать этот противозаконный приказ, а у юристов из главного командования сухопутных войск и верховного командования вооруженных сил хватило мужества доложить Гитлеру, что он не имеет права выносить подобные решения. Такие меры по отношению к Гепнеру могут быть применены лишь в том случае, если против него будет возбуждено дисциплинарное дело, но оно, по мнению юристов, несомненно, должно закончиться в пользу Гепнера.

Разговаривая по телефону со своим непосредственным начальником фельдмаршалом фон Клюге, Гепнер с негодованием отозвался о «дилетантском военном руководстве». Фон Клюге сообщил об этом разговоре Гитлеру, который пришел в ярость. В результате этих событий рейхстаг утвердил 26 апреля 1942 г. закон, окончательно ликвидировавший последние ограничения Гитлера в области законодательной и исполнительной власти, а также правосудия. Этот закон явился завершением злополучного закона от 23 марта 1933 г. о предоставлении Гитлеру чрезвычайных полномочий и узаконивал любого вида произвол со стороны диктатора Германии. Тем самым Германия перестала быть современной страной, где существуют общепринятые права и законы. К составлению этих двух законов военные специалисты не привлекались; им лишь пришлось испытать на себе их гибельные последствия.

Переживания последних месяцев усилили начавшуюся у меня болезнь сердца. По совету врача я решил отправиться с женой в конце марта 1942 г. на четыре недели на курорт. После всех моих переживаний в России мирный и прелестный весенний ландшафт, а также принятые мною на курорте ванны весьма благотворно подействовали на состояние моего сердца и на общее душевное состояние. Однако по возвращении в Берлин мне пришлось много пережить из-за болезни моей любимой жены, которая получила заражение крови и в течение нескольких месяцев не вставала с постели. Помимо всего этого, из-за многочисленных посетителей и их назойливых расспросов дальнейшее мое пребывание в Берлине стало настолько безрадостным, что мы решили продать свое небольшое наследство и вместо него купить небольшой домик на Боденском озере или в Зальцкамергуте с тем, чтобы удалиться от атмосферы, господствовавшей в столице. В конце сентября я обратился к командующему армией резерва[34] генералу Фромму с просьбой о предоставлении мне отпуска. Фромм попросил меня зайти к нему. За несколько дней до этого я получил из Африки телеграмму от Роммеля, в которой он сообщал, что заболел и вынужден возвратиться в Германию и что он предложил Гитлеру назначить вместо него меня. Однако Гитлер отклонил это предложение. Фромм задал мне только один вопрос, не предполагаю ли я снова возвратиться на службу в армию. Я ответил отрицательно.

На следующий день после моего возвращения из Зальцкамергута Фромм снова мне позвонил и попросил зайти к нему. Он передал мне, что днем раньше он беседовал со Шмундтом, который сообщил ему, что о моем возвращении на службу в армию не может быть и речи. Фюрер, однако, слышал, что я хочу приобрести дом на юге Германии. Он знает, что я происхожу из области Варта или из Западной Пруссии, и хочет поэтому, чтобы я поселился там, а не на юге Германии. Он намерен всем тем, кто получил дубовые листья к рыцарскому железному кресту, предоставить государственную дотацию и прежде всего имение. Мне следует подыскать себе что-нибудь подходящее на своей родине.

После такого сообщения мне, во всяком случае, можно было убрать свой военный мундир подальше и полностью перейти на положение гражданского человека. Однако дело до этого не дошло.

Осенью 1942 г. у меня обострилась болезнь сердца. В конце ноября последовал сердечный приступ, в результате которого я в течение нескольких дней оставался без сознания и ничего не ел. Я поправлялся очень медленно и то лишь благодаря стараниям опытного профессора фон Домаруса, одного из лучших берлинских специалистов. К рождеству я уже в состоянии был подняться на несколько часов с постели, а в январе начал понемногу ходить и даже намеревался в конце февраля отправиться в область Варта, чтобы выбрать себе имение и стать помещиком. Однако и на сей раз дело не дошло до этого.

В 1942 г. немецкие войска на Восточном фронте еще раз предприняли наступление, продолжавшееся с 28 июня по конец августа, в результате которого южный фланг немецкой армии (Клейста) достиг Кавказского хребта, а действовавшая севернее 6-я армия (Паулюса) дошла до Сталинграда. Операции снова проводились рассредоточенно. Поставленные при этом цели не соответствовали возможностям наших войск, ослабленных во время зимней кампании 1941/42 г. Как и в августе 1941 г., Гитлер преследовал экономические и политические цели, которых он хотел достигнуть еще до того, как будет сломлена военная мощь противника. Овладение нефтяными месторождениями, расположенными в районе Каспийского моря, нарушение судоходства по Волге и парализация сталинградской промышленности – вот те цели, которые послужили основанием для принятия этих, не понятных с военной точки зрения, решений в выборе операционных направлений.

Я имел возможность следить за всеми этими событиями только по материалам печати и радиопередачам, а также по случайным сообщениям своих друзей. Однако и этого было достаточно, чтобы понять, что обстановка в значительной степени ухудшилась и что после катастрофы под Сталинградом в конце января 1943 г. положение стало в достаточной степени угрожающим, даже без выступления западных держав. Пробная высадка англичан в Дьеппе 19 августа 1942 г. явилась предупреждением для нас, указывающим на то, что второй фронт будет также открыт.

В ноябре 1942 г. войска союзников высадились в Северной Африке. Положение действовавших там наших войск стало в связи с этим угрожающим.

25 сентября Гитлер снял генерал-полковника Гальдера с поста начальника генерального штаба сухопутных сил, заменив его генералом Цейтцлером. В связи с этой сменой было решено изъять из ведения начальника генерального штаба подбор кадров для генерального штаба и передать его в ведение управления личного состава, подчинявшегося непосредственно Гитлеру. Это решение лишило начальника генерального штаба одного из последних прав, остававшегося еще у него в области осуществления общего руководства генеральным штабом. Цейтцлер тщетно протестовал против этого решения. Смещением Гальдера Гитлер завершил, наконец, раскол, который он не провел осенью 1939 г., хотя уже в тот период у него появилось глубокое и непреодолимое недоверие к руководящим лицам армии. В продолжение трех лет, вопреки своим внутренним убеждениям, работали вместе люди противоположных стремлений и питающие друг к другу чувство глубокого недоверия. Изменится ли положение в будущем? Будет ли Гитлер доверять Цейтцлеру больше, чем Браухичу и Гальдеру? Будет ли он отныне прислушиваться к советам военных специалистов? Судьба немецкого народа зависела от ответов на эти вопросы.

Во всяком случае, новый начальник генерального штаба приступил к работе с большим рвением. Он часто защищал перед Гитлером свою точку зрения и боролся за то, чтобы переубедить Гитлера. Он пять раз подавал в отставку и пять раз получал отказ Гитлера. В конце концов недоверие к нему Гитлера настолько возросло, что он получил согласие на свой уход. Добиться успеха в борьбе с Гитлером ему не удалось.

Обстановка на Восточном фронте в период, когда Цейтцлер был начальником генерального штаба, показана на схемах 27 и 28.