"Армия Государства, которого нет" - читать интересную книгу автора (Гирченко Юрий Викторович)

Глава восьмая. Захват

Мы сдали оружие на склад. А после обеда опять собрались в кабинете командира батальона на совещание. Собрались почти все. Не было только одного капитана, командира инженерно-дорожной роты. Он был дежурным по батальону и находился в дежурном помещении.

Не было также начальника особого отдела капитана Сердюка. Его по телефону срочно вызвали в Гянджу, в особый отдел. Миша Сердюк сел в медицинскую ''таблетку'' и вместе с бойцом-водителем отправился в Гянджу. На выезде из Агдама их машину попытались остановить кардаши. Наши ребятки не остановились, памятуя о ситуации с бывшим комбатом. Кардаши открыли огонь по машине. В ответ Сердюк сделал пару выстрелов из пистолета.

Как говорится, приказы приказами, а особист должен быть во всеоружии. Всего оружия у Сердюка не было, а был только пистолет. И так вот отстреливаясь, Мишка с бойцом вырвались из Агдама.

На совещании не появился и зам по тылу капитан Круглов. Но на его отсутствие просто не обратили внимание. Тем более что он собирался после обеда резать свинью на подсобном хозяйстве. Кормить личный состав части нужно, а городские власти уже давно ничего не выделяют для этих целей. Вот и приходится обходиться своими силами.

Еще до начала послеобеденного совещания я зашел в секретную часть. После ''исчезновения'' прапорщика – начальника секретной части – ключи от ''секретки'' вот уже несколько дней находились у меня. Там я взял коробку с металлическими печатями и несколько книг учета имущества длительного хранения. Все это сложил в дипломат, и отнес к себе домой.

Зачем я это сделал? Не знаю. Просто какое-то шестое чувство подсказывало: ''Так надо!''

Если вы думаете, что только у меня было предчувствие, то вы ошибаетесь.

Зайдя в штаб, я заметил, что стеклянный ящик, в котором хранилось знамя части, был пуст. Не было и часового первого поста.

В любой воинской части первый пост – это пост по охране знамени части.

Тут из своего кабинета вышел начальник штаба майор Лагов. Он нес большой бумажный мешок, закинув его на плечо.

– Саша, а где?! – спросил я, указывая рукой на пустой стеклянный ящик.

– Все нормально, Толя! Флаг у меня, – успокоил Лагов.

– Ясно.

– Толик, помоги! Возьми второй мешок там, в кабинете, и пошли костер палить.

– Пошли! – ответил я, забирая второй мешок. А потом, улыбнувшись, добавил: – Что, криминал уничтожаешь?

– Да уж, криминал! Чем больше спалим, тем лучше! – ответил Лагов.

Мы вышли из штаба. Подошли к мусорным бакам, и стали сжигать в них содержимое мешков. Это были всевозможные документы. Лагов доставал из мешков листы, каждый по отдельности мял и бросал в огонь.

Закончив это мероприятие, мы подошли к штабу. Там уже собирались офицеры. Я остался с ними, а Лагов зашел в штаб. Через пару минут он вышел из него, держа в руке чемодан.

– Что, Шурик, в отпуск? – сострил замкомбата майор Шарафутдинов.

– Да нет, Ильдус, кое-что домой занести нужно.

– На совещание не опаздывай!

– Еще десять минут времени. Успею! – сказал Лагов и пошел быстрее.

Наш жилой городок находился совсем рядом с КПП части. Так что уже через десять минут Лагов действительно сидел вместе с нами на совещании.

Мы слушали полковника. А он говорил, как должно было быть, если бы все не было так, как оно есть… В общем, вся беседа была ни о чем. Конкретных целей и задач не ставилось. Ну, а что мы? Мы сидели и слушали…

Вдруг открылась дверь и в кабинет, направив на нас автоматы, вошли несколько кардашей с криком:

– Всем сидеть!

Вот оно! Случилось то, что должно было случиться. Нас разоружили и подставили под удар. А ведь все могло быть иначе. Не разоружили бы нас, и мы бы держались. Прислали бы хоть роту, и не было бы такого позорного захвата. Но, видно, кем-то в очень высоких кабинетах нам была уготована именно такая участь.

Захват всей части был до банальности простым. Кардаши не выискивали каких-нибудь новых стратегических и тактических планов. Все шло по старой, уже проверенной схеме.

Несколько наших прапорщиков подошли к ничего не подозревающему капитану – дежурному по батальону, и завели с ним разговор. А во время разговора, уловив удобный момент, напали на него, отобрали пистолет и ключи от оружейной комнаты. Затем связали капитана и затолкнули в комнату отдыха.

Прапорщик – дежурный по КПП – открыл ворота и запустил на территорию части толпу вооруженных джигитов.

Начальником караула был тоже прапорщик. С его помощью и при непосредственном участии кардаши разоружили весь караул.

Вот так и произошел захват.

Кардаши стали ходить по территории части, выставляя у различных объектов свою охрану. А толпа прапорщиков, не будь дураками, полезла грабить вещевой склад текущего довольствия.

Ну а мы, офицеры, сидели в это время под направленными на нас стволами автоматов в кабинете командира батальона.

– В чем дело? – спросил комбат.

– Молчи! – прокричал ему в ответ один из кардашей.

– Послушайте, так же нельзя, – произнес штабной полковник.

– Заткнись, свинья! – ответил ему тот же кардаш.

Вдруг в коридоре что-то прокричали по-азербайджански. И тогда наш ''собеседник'' кардаш громко сказал, обращаясь к нам:

– Выходите все из дома!

– Не дом это, милок, а штаб! – сказал Саша Лагов, за что получил удар кулаком в ухо от стоявшего у двери кардаша.

– Все выходи! – срывающимся голосом прокричал ''собеседник''.

Мы встали, и подталкиваемые стволами автоматов вышли из штаба.

Около штаба в окружении десятка вооруженных джигитов стоял и курил командир взвода связи старший прапорщик Аббасов. Одет он был не в простую суконную шинель, а в шинель из драпа. Такие шинели полковники носят. На шинели были пришиты парадные золотистые майорские погоны. На голове у него была парадная фуражка, вместо кокарды на ней был металлический значок с изображением трехцветного национального флага Азербайджана.

– Оба-на! – ухмыльнувшись, произнес я.

– ''Блин'', Аббасов, ты не свою шинель одел! – с издевкой сказал Лагов, и тут же схлопотал прикладом по спине.

– Прекратите этот маскарад, товарищ прапорщик! – сказал штабной полковник.

И тут один из кардашей выстрелил из автомата полковнику в ногу. А другой кардаш громко сказал:

– Майор Аббасов наш командир батальона.

Аббасов улыбнулся и важно произнес:

– Если кто из вас желает служить в Национальной Армии Азербайджана – примем как братьев! А если кто будет сопротивляться, того убьем!

Наступила минутная тишина. Только раненый полковник негромко стонал…

Аббасов вяло взмахнул рукой:

– Подумайте!

Сказав это, Аббасов демонстративно отвернулся от нас и стал разговаривать с джигитами на азербайджанском языке.

Из штаба вывели капитана, бывшего дежурного по части, и толкнули в нашу сторону.

И тут сказал подполковник Азаров:

– Слушай, Аббасов, полковник ранен. Давай его в госпиталь отправляй.

– Конечно, йолдаш подполковник, мы же не звери, – произнес Аббасов.

Слово ''йолдаш'' не является каким-то ругательством, как мог бы кто-нибудь подумать. Оно означает на азербайджанском языке – ''товарищ''.

Аббасов что-то сказал по-азербайджански одному джигиту, и тот энергично закивал головой. Потом этот джигит ушел, и через пару минут к штабу подъехал бортовой ЗИЛ-131. В его кузове сидели все наши солдаты. Мы перевязали ногу полковнику и загрузили его в кузов. После чего Аббасов, указав пальцем на старшего лейтенанта, командира инженерно-саперной роты, произнес:

– Ты будешь старшим! Увози солдат. И полковника в госпиталь увози!

Старлей посмотрел на Азарова. Тот в ответ кивнул, и сказал:

– В Гянджу!

Старший лейтенант влез в кабину. Боец-водитель завел двигатель, и машина отправилась в путь.

После того, как машина выехала за ворота части, двое кардашей повели нас в сторону солдатской столовой. Наверное, хотели закрыть нас там. Но осуществить задуманное им не удалось.

Солдатская столовая находилась рядом с КПП. И когда до него оставалось метров семь, комбат, идущий сзади, положил руки на плечи мне и Лагову, и произнес:

– Саша, Толя, бегите!

Первым в направлении открытой двери КПП рванул Лагов. Я, не задумываясь, побежал за ним. Приказ – есть приказ! Сзади раздалась автоматная очередь… Потом крики… Затем шум драки…

Мы с Лаговым, как НУРСы (неуправляемый реактивный снаряд) неслись в сторону жилого городка… Вбежав в него, Лагов крикнул:

– Бежим к моей машине!

– Но там же наши!

– Быстрее! Знамя спасать надо!

Я все понял без дальнейших объяснений. Знамя у Лагова. И значит, именно Сашку Лагова я и должен охранять.

– Все понял! Давай ''тачку'' к подъезду! А я сейчас! – прокричал я Сашке и стремглав заскочил в подъезд дома, затем в квартиру. Схватил дипломат и выбежал во двор.

Сашкины ''Жигули'' уже стояли у подъезда. Я прыгнул в открытую переднюю дверь, и мы рванули с места… А сзади, у КПП, была слышна перестрелка…

Мы ехали по Агдаму на большой скорости, нарушая все правила дорожного движения. А собственно, какие правила? На Кавказе все так ездят, тем более что светофоры не работают уже несколько месяцев.

На выезде из города нас обстреляли из автоматов кардаши. Одна пуля угодила в заднее стекло, и его осколки звонко посыпались внутрь машины.

– Во, б…, сволочи! Машину мне ломать?! – прокричал Лагов, и добавил: – Толя, в ''бардачке'' посмотри!

Я открыл ''бардачок'' и взял там пистолет ПМ.

– Молодец, Сашка! – прокричал я. Потом развернулся и стал стрелять назад через разбитое окно.

Один кардаш упал.

– Есть один! – прокричал я в азарте.

– Все, Толя, рвем когти! – сказал Лагов, вдавив до отказа педаль газа.

До Гянджи мы неслись на огромной скорости, и уже примерно через час въехали в один из самых красивых городов Азербайджана. Да, Гянджа город красивый! И это не только мое мнение.

Мы остановились около КПП 23-й Гвардейской мотострелковой дивизии.

– Ух! – тяжело выдохнул Лагов.

– Слушай, Саша, а где знамя, если не секрет?

– Никаких секретов от тебя, Толик! Ты ведь мой телохранитель, – ответил Лагов, расстегнул бушлат, затем хэбэ, и произнес: – Вот оно, милое!

Знамя было обмотано вокруг Сашкиного туловища.

– А если бы в тебя попали? – спросил я.

– Было бы знамя с дырочкой, – ответил в тон мне Лагов, и добавил: – Только вот попали не в меня, а в тебя.

– Куда? – не понял я.

– На левую руку посмотри.

Я посмотрел на левую руку и увидел, что на плече бушлат был разорван, точнее, был вырван клок ваты-утеплителя.

– Ничего, Саша, главное не ранило!

– Вот и я о том же, – доставая сигарету, сказал Лагов.

Потом протянул пачку ''Примы'' мне:

– Давай, Толик, я буду что-то со стеклом задним придумывать, а ты что-нибудь для согрева найди. Стресс снимать будем!

– Хорошо! – подкуривая, ответил я.

Я вылез из машины и отправился в дивизию искать своего хорошего знакомого, начальника вещевой службы танкового полка.

Не было ничего удивительного в том, что по дороге из Агдама в Гянджу мы не встретили ЗИЛ-131 с нашими бойцами. Мы с Лаговым мчались по короткой, но опасной, систематически обстреливаемой дороге, через Мир-Башир. Старлей же с бойцами, видимо, отправился по дороге менее опасной, но более длинной, через Евлах. Терзало только одно: что же с комбатом и теми, кто прикрывал нас…

Примерно через полчаса я отыскал Валерку, старлея, начвеща танкового полка. Потом вкратце рассказал ему, что с нами произошло. Захватив ватный матрац, чтобы окно заделать в машине, и две бутылки водки с закуской мы вышли из КПП дивизии.

Возле машины Лагова стояли еще два ''Жигуленка''. Это были машины комбата и зама по вооружению. А возле них, шумно беседуя, стояли наши офицеры.

Антон, наш замполит, капитан, громко и эмоционально рассказывал, как после нашего с Лаговым побега они отобрали у кардашей-конвоиров автоматы. Потом, обстреливая КПП и не давая джигитам выйти за ворота, заняли оборону, пока комбат и зам по вооружению выводили свои машины. Офицеры сели в автомобили и, отстреливаясь, покинули Агдам. А подъезжая к Гяндже, они догнали ЗИЛ-131 с нашими солдатами.

Старлей с солдатами и раненым полковником уже въехали на территорию дивизии. Там же находился наш комбат, он связывался по дальней связи со штабом 4-й Армии.

Все вроде бы налаживалось. За это и выпить не грех. Мы с Валеркой накрыли импровизированный стол на капоте машины зама по вооружению, и все стали дружно употреблять, ну… греться.

Через некоторое время из КПП вышел комбат и, улыбаясь, произнес:

– Ну вот, стоит командиру на две минуты отлучиться, как тут пьянка уже. Кстати, мне оставили?

Мы переглянулись. Все было выпито. Зам по вооружению улыбнулся и подошел к багажнику своей машины. Открыл его и, достав бутылку азербайджанского коньяка, произнес:

– А как же!

Азаров выпил коньячку и сказал:

– Вот что, ребята, приказано нам ехать в штаб округа. Но не все мы едем в Тбилиси.

– Кто-то в другое место едет? – спросил я.

– Нет. По приказу, здесь, в Гяндже остаются командиры рот и солдаты. Все остальные завтра с утра вместе со мной убывают в Тбилиси.

Затем комбат посмотрел на капитана, командира инженерно-дорожной роты, и добавил:

– Тебя уже ждет командир саперной роты.

– А где он?

– Кто – старлей? Там, у штаба дивизии. Кстати, смотри за бойцами, чтоб порядок был.

– Все нормально будет! – сказал капитан и пошел в сторону КПП дивизии.

На ночевку мы разместились в одной из каптерок 23-й дивизии. Вечером к нам пришел Миша Сердюк и сообщил, что переводится на родину, на Украину. Собственно, его и в особый отдел вызывали для того, чтобы сообщить эту новость. Мишка пришел не с пустыми руками. Ну, мы и отметили это…

А утром комбат подполковник Азаров, зам комбата по боевой подготовке майор Шарафутдинов, зам по вооружению капитан Рощенко, замполит капитан Чугунников, начальник штаба майор Лагов и я на трех ''Жигулях'' отправились в штаб округа в Тбилиси. В принципе, все было на своих местах. Неизвестно было только одно: где зам по тылу капитан Витя Круглов? Что с ним? И жив ли он вообще?