"Соперник" - читать интересную книгу автора (Джойс Бренда)

Глава 28

– Миледи! – воскликнул изумленный дворецкий. – Мы вас совсем не ждали!

Не обращая внимания на дворецкого, Элизабет стремительно вошла в вестибюль городского дома Арлена, оставляя за собой мокрый след от испачканного шлейфа.

Она чувствовала себя ужасно усталой, грязной и вымокшей, потому что в пригороде Лондона попала под холодный нескончаемый дождь. Что и говорить, она была не в лучшем расположении духа.

– Его сиятельство еще спит? – резко спросила она семенившего вслед за ней дворецкого.

– Полагаю, что так, миледи, – неловко пробормотал побледневший слуга и тут же предложил: – Позвольте мне взять ваш плащ и перчатки, леди Хоутон! Я велю приготовить вам горячий завтрак, пока мы разбудим его сиятельство!

Элизабет метнула на него подозрительный взгляд, стягивая бывшие еще вчера белыми, а теперь совершенно почерневшие от воды и грязи перчатки. Потом она швырнула их дворецкому вместе с мокрым шерстяным плащом.

– Я сама разбужу его! – властно произнесла она, решительно направляясь к лестнице.

– Миледи! – испуганно завопил дворецкий, бросаясь вслед за ней. – Так не принято! Прошу вас, позвольте мне разбудить его сиятельство!

Не обращая никакого внимания на его вопли, Элизабет стала быстро подниматься по лестнице.

– Леди Хоутон! Прошу вас пройти в столовую и дать его сиятельству некоторое время, чтобы проснуться и одеться! – продолжал вопить дворецкий, не отставая от нее ни на шаг.

Но все его попытки остановить Элизабет оказались тщетными.

Взявшись за медную ручку двери в спальню Арлена, Элизабет резко распахнула ее, даже не постучавшись.

И остановилась на пороге, скрестив на груди руки и глядя на лежавшую в постели парочку.

Первой проснулась рыжеволосая женщина и, вскрикнув, натянула одеяло до самого подбородка.

Элизабет вздохнула, подняла с пола наполовину порванные шелковые панталончики и нависла над рыжей незнакомкой, пока Арлен продирал сонные глаза.

– Вставай и одевайся! – приказала Элизабет, швыряя ей в лицо деликатный предмет женского туалета.

Арлен разлепил наконец глаза и, увидев сестру, резко сел в постели.

– Элизабет?!

Он не верил своим глазам.

– А теперь вон отсюда! – рявкнула она сопернице. – Вон, пока я не приказала вышвырнуть тебя как мешок с мусором!

Гостья не заставила себя упрашивать и проворно выбежала из спальни, прикрывая наготу скомканной в спешке одеждой.

– Милорд, прошу прощения, – жалобно заскулил стоявший в дверях дворецкий, но Элизабет его тут же оборвала:

– Вы тоже ступайте прочь! Слышите?

Дворецкий помялся в нерешительности, ожидая услышать подтверждение от хозяина, а потом мгновенно удалился.

Элизабет звучно захлопнула дверь и повернулась к брату.

Голый, как в день своего появления на свет, он встал с постели, натянул на себя халат и завязал пояс. Его руки заметно дрожали.

– Элизабет, я все тебе объясню…

– Заткнись! Неужели ты думаешь, я ревную тебя к этой француженке-актрисочке? – Она сделала многозначительную паузу. – Оливия сбежала вместе со своим любовником!

Арлен остолбенело уставился на нее, не веря своим ушам.

– Очнись, Арлен! – крикнула она. – Я полночи провела в поисках, а потом, так и не найдя ее, еще полночи мчалась сюда, в Лондон. По дороге я встретила де Вера. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что он встречал ее неподалеку от Эшбернэма! Что ты собираешься делать теперь, Арлен? Идиот! Они хотят вместе бежать из страны!

Арлен осторожно выдохнул, потом вытер носовым платком взмокший лоб, по-прежнему озадаченно морща лоб.

– Арлен! Ты хоть понимаешь, что мы можем попасть в неприятнейшую историю из-за того, что сделали… вернее, пытались сделать? Что, если она заявит властям о том, что ее пытались убить? И не кто-нибудь, а мы с тобой!

Оправившись от первоначального шока, Арлен попытался улыбнуться сестре:

– Не бойся! Я знаю наверняка, куда они отправятся в первую очередь, и буду их там ожидать.

– Точно! – просияла Элизабет. – Бедлам!

Карета Элизабет подъехала к дому Хоутонов. Раннее утро было пасмурным и неприветливым. Моросил мелкий противный дождь. Завидев стоящую у крыльца роскошную карету, Элизабет довольно улыбнулась – значит, он уже приехал!

– Где его сиятельство? – нетерпеливо спросила она у встретившего ее дворецкого.

– Наверху, у себя в спальне. Крепко спит, миледи.

Пряча довольную улыбку, она поспешила в гостиную.

У большого окна, выходившего в сад, стоял Лайонел, задумчиво разглядывая красивый пейзаж. Услышав шорох юбок, он повернулся к вошедшей Элизабет.

– Я получил твою записку и срочно приехал. Что случилось?

– Ты не рад мне? – озорно улыбнулась Элизабет, привстав на цыпочки и нежно целуя Лайонела в губы. Он едва ответил на поцелуй, и она, слегка огорченная этим, продолжала: – Оливия сбежала. Сейчас она с твоим братом. Арлен уверен, они первым делом отправятся в Бедлам вызволять оттуда Анну.

Выражение лица Лайонела осталось непроницаемым.

Элизабет снова прижалась к нему всем телом и лизнула мочку уха. Ее муж был дома, но он крепко спал в своей спальне и никак не мог им помешать. Элизабет испытывала сильное возбуждение при мысли о том, как Лайонел станет заниматься с ней любовью прямо здесь, в гостиной. Но он, похоже, не был склонен к этому.

– Как это случилось, черт возьми? – сурово спросил любовник. – Твоя служанка не справилась со своей задачей!

– Не смей разговаривать со мной таким тоном! – вспыхнула Элизабет, надменно вздернув подбородок.

Помолчав, Лайонел с трудом выдавил:

– Прости.

– То-то же! – довольно воскликнула Элизабет. – Я уже уволила ее. Ты прав, она действительно не справилась с моим поручением. Во всем остальном твой план, Лайонел, был просто блестящим!

Она снова стала ластиться к нему, скользя руками по торсу, потом по бедрам. Когда ее пальчики коснулись внушительных размеров выпуклости между ногами, она с радостью почувствовала мгновенную реакцию. Мужская плоть быстро твердела и увеличивалась в размерах.

– Давай забудем обо всем хотя бы ненадолго, – прошептала она, продолжая игриво ласкать его плоть. – Арлен встретит их в Бедламе и сделает за нас всю грязную работу.

Решительно отведя в сторону ее руку, Лайонел поспешил к двери.

– Сейчас не время для этого, Элизабет! Твой брат тоже может ошибиться!

– Постой, Лайонел! Почему тебя это так волнует? Уж не хочешь ли ты, чтобы Оливия досталась… тебе?!

– А почему тебе хотелось заточить Оливию в спальне и постепенно отравлять опием? – вопросом на вопрос ответил Лайонел.

– У меня есть на то веские причины! – отрезала Элизабет. – Но ты не ответил на мой вопрос. Уж не боишься ли ты ее, дорогой мой? Да, ты боишься Оливию и ее дочь! Но почему?

– Неправда, я вовсе не боюсь Оливию, – сухо произнес Лайонел без тени привычной улыбки.

– Девочка такая же ведьма, как и ее мать, – продолжила Элизабет. – И мы с тобой говорили об этом, не так ли? Лайонел, скажи, почему ты боишься ее? Ты можешь мне довериться, ведь я ношу под сердцем твоего ребенка.

– Только не считай меня идиотом! – возразил Лайонел. – Этот ребенок вполне может быть от Арлена.

– Что?! – побледнела она. – Как ты можешь?! Арлен – мой брат!

– Не надо так кричать, – усмехнулся Лайонел и прижал палец к губам. – Я знаю всю правду, но тебе не стоит волноваться. Я умею хранить тайны.

Элизабет заметно побледнела, ее стала бить мелкая дрожь.

– Разве ты не доверяешь мне, Элизабет?

– Полагаю, мы оба должны доверять друг другу, – медленно проговорила она.

– Интересно, а почему я должен тебе доверять?

– Потому что мы очень похожи.

Ее ответ был прост и абсолютно точен.

– Хорошо, поговорим об этом позже, – слегка стушевался Лайонел. – Меня ждут срочные дела.

С этими словами он решительно направился к двери.

– Я знаю, ты едешь в Бедлам! – вслед ему сказала Элизабет.

Обернувшись, он учтиво поклонился и негромко произнес:

– Будь хорошей женой и как следует позаботься о своем муже.

Сделав многозначительную паузу, он добавил уже гораздо громче:

– Прощайте, миледи!

– Прощайте, милорд! – ответила Элизабет, задумчиво глядя ему вслед.

Он слишком много знал, и это тревожило ее. Впрочем, и ей было кое-что о нем известно!

В небе сверкнула молния, и Гаррик еще крепче обнял Оливию, чтобы защитить от дождя, хотя оба уже успели вымокнуть до нитки.

Они ехали в небольшом фаэтоне, который Гаррик купил в деревне, и дождь нещадно поливал его, обдавая обоих мельчайшими водяными брызгами.

– Мы уже почти приехали, – сказал Гаррик Оливии. – Как ты себя чувствуешь?

Она взглянула на него из-под капюшона просторного плаща и прошептала:

– Мне страшно…

– Я знаю, но тебе нечего бояться. Мы непременно вызволим Анну!

В голосе Гаррика звучала убежденность, но где-то в глубине души он все же опасался осложнений. Наверняка Элизабет уже послала гонца к Арлену, и тот не станет сидеть сложа руки.

Впереди показался уродливый силуэт городского сумасшедшего дома. На сером камне над тяжелыми дубовыми воротами была выбита надпись: «Приют для умалишенных».

Бедлам располагался в самой бедной части города среди приземистых домов, крытых соломой. Повсюду дымились кривые печные трубы, пахло луком и картофелем, но все же доминировала невыносимая вонь сточных канав. Ни о какой более или менее сносной канализации не могло быть и речи. На улицах не было ни души, лишь откуда-то доносилась грязная брань ссорившихся обитателей бедного квартала.

– О Боже! – испуганно прошептала Оливия, с помощью Гаррика спускаясь на тротуар. Следом за ней из фаэтона выпрыгнул неунывающий Трив.

Над их головами снова сверкнула молния, и Гаррик поспешно повел Оливию к запертым воротам Бедлама.

Он позвонил в висевший на стене колокольчик, и вскоре калитка отворилась. На звонок к ним вышел человек в униформе.

– Вы кто такие? – спросил он, окидывая их подозрительным взглядом.

– Я – лорд Гаррик де Вер, – спокойно ответил Гаррик, не представив Оливию как графиню Эшберн. – Нам нужно поговорить с местным начальством.

Неприветливый человек по-прежнему смотрел на них выжидательно.

Догадавшись о причине такого поведения, Гаррик достал из кармана несколько монет и сунул их в руку сторожа.

Монеты мгновенно исчезли, и их счастливый обладатель весьма любезно пригласил незваных гостей следовать за ним.

Велев Триву оставаться у ворот, Гаррик вместе с Оливией вошел в Бедлам, и сторож тут же запер за ними дверь. Звук ключа, повернувшегося в замке, показался им зловещим.

Сторож кивнул им, и они поспешили следом в небольшую комнатку, где весело трещал камин. Напротив него за письменным столом, освещенным масляной лампой, сидел невзрачный человек.

– Господин Хепл, к вам посетители! – почтительно произнес сторож. – Лорд и… его жена.

Гаррик шагнул вперед, знаком велев Оливии оставаться на месте и хранить молчание.

– Сэр, я – Гаррик де Вер, сын графа Стэнхоупа, – начал он, учтиво поклонившись.

Сидевший за столом невзрачный человек поднялся, одергивая засаленный и тесноватый камзол.

– Здравствуйте, милорд! Какая приятная неожиданность! К нам не часто захаживают столь высокопоставленные особы! – заискивающе улыбнулся он, показывая гнилые зубы.

– Я приехал за восьмилетней слепой девочкой, недавно помещенной в ваш приют, – коротко улыбнувшись, продолжал Гаррик. – Ее зовут Анна.

– Что-то я не припомню, – с притворным недоумением пожал плечами старший надзиратель. – Слепая, вы говорите? Лет семь-восемь? – Он решительно покачал головой. – Нет, никогда не видел тут такой девочки!

Оливия издала тихий стон отчаяния.

Метнув на нее предостерегающий взгляд, Гаррик приблизился к старшему надзирателю и положил на стол чек на сумму в десять тысяч фунтов стерлингов.

– Ну как, теперь ваша память прояснилась? – многозначительно спросил он.

Хепл смотрел то на Гаррика, то на чек, то снова на Гаррика…

Неожиданно из-за портьеры вышел… Арлен Грей!

– Нет, не прояснилась! – ответил он за старшего надзирателя и, повернувшись к жене, презрительно бросил: – Грязная шлюха!

В эту секунду Гаррик почувствовал непреодолимое желание убить негодяя на месте, но здравый смысл не позволил, потому что это все равно не привело бы к желаемому результату.

– Арлен! Прошу тебя! – воскликнула Оливия, бросаясь к мужу. – Позволь мне забрать мою Анну! Я сделаю все, что ты захочешь!

Схватив Оливию за руку, Гаррик остановил ее.

– Не вмешивайся! Я все сделаю сам! – тихо бросил он.

– Ребенок останется здесь! – холодно произнес Арлен. – Это будет наказанием тебе, Оливия, за то, что ты не была верной супругой!

– Накажи меня, но не Анну! – закричала в отчаянии Оливия. – Она твоя дочь! Как ты можешь так жестоко поступать с собственной дочерью?!

– Нет! – взревел Арлен. – Она мне не дочь! И мы оба хорошо это знаем!

Потрясенная до глубины души, Оливия побледнела и, казалось, перестала дышать.

– Эшберн, если ты не отдашь Анну матери, я убью тебя! – прорычал Гаррик.

– Слышали? – расхохотался Арлен, поворачиваясь к старшему надзирателю Бедлама. – Де Вер угрожает убить меня! Придумай что-нибудь поинтереснее, де Вер! Твои угрозы мне не страшны!

– Тогда я заставлю тебя испугаться! – неожиданно громко сказала Оливия.

В комнате воцарилось гробовое молчание.

Оливия шагнула вперед, сдергивая с головы мокрый капюшон.

– Если ты не отдашь мне мою дочь, – непривычно грозным голосом произнесла она, – я всем расскажу о твоей связи с Элизабет!

Гаррик в шоке повернулся к ней, решив, что она спятила от горя.

Не глядя на него, Оливия медленно подняла вверх сжатый кулак и клятвенно пообещала:

– Я всем расскажу, как сильно ты любишь свою младшую сестру. Как сильно и как часто.

Остолбенев, Арлен смотрел на жену и не мог вымолвить ни слова. Гаррик внезапно осознал, какие противоестественные отношения связывают Арлена и Элизабет, и ошарашенно переводил взгляд с Оливии на ее мужа.

Даже при слабом освещении было видно, как по лицу Арлена разлилась смертельная бледность.

– Ты не можешь этого знать, Оливия! – хрипло пробормотал он. – Это абсурд! Вранье…

– Я знаю об этом с самого первого дня нашей супружеской жизни. Вы совокуплялись, подобно скотам, в доме, куда ты привел свою молодую жену! Все эти долгие годы я притворялась, что ничего не знаю. Омерзительно! И не мне одной известно о вашей кровосмесительной связи. Об этом знает вся прислуга в доме! Твоей сестре было десять лет, когда ты стал ее опекуном, Арлен. Именно тогда ты впервые овладел ею?

У нее сорвался голос, и в комнате надзирателя воцарилась звенящая тишина. Ни один из присутствующих не смел даже шелохнуться, не то что сказать хоть слово.

Первым оправился от шока Гаррик.

– Так вот почему ты так возненавидел меня с самого детства? – повернулся он к Арлену. – Элизабет все время бегала за мной, и ты ревновал ее?

Оливия легко коснулась руки Гаррика, заставив его замолчать.

– Послушай, Арлен, – тихо начала она. – Если ты вынудишь меня разгласить вашу тайну, для тебя и твоей сестры навсегда закроются все двери! Ее будут считать грязной шлюхой, а тебя покроют позором, как отца ребенка, которого она теперь носит под сердцем!

– Сука! Ведьма! – зашипел Арлен.

– Отдай мне дочь, и мы навсегда исчезнем из твоей жизни! – твердо повторила Оливия. – Иначе вы со своей драгоценной сестрой станете изгоями общества и потеряете все, что имеете!

Гаррик с нескрываемым восхищением смотрел на прекрасное лицо Оливии, одухотворенное праведным гневом. Он никак не ожидал от нее такого мужества и отваги.

– Тебя надо было убить еще девять лет назад, ведьма проклятая! – заорал Арлен. – Хорошо! Забирай свое отродье и убирайся из Англии! И чтобы я никогда не видел ни тебя, ни твою слепую стерву! Я расторгну брак с тобой! И ты ничего от меня не получишь, дрянь!!!

Оливия закусила губу, и из ее глаз неожиданно хлынули слезы.

– Отведи нас к ребенку! – приказал Гаррик надзирателю.

Хепл молча кивнул и повел их по коридору. Остановившись перед одной из дверей, надзиратель достал из кармана связку ключей и отпер замок.

Оливия ахнула от ужаса. Перед ними простирался еще один длинный коридор, по обеим сторонам которого располагались зарешеченные камеры, заполненные грязными и оборванными безумцами.

Хепл двинулся вперед. Гаррик одной рукой прикрыл Оливии глаза, чтобы уберечь ее от этого страшного зрелища, и повел вслед за надзирателем.

Люди за решетками бесновались, орали, прыгали, словно дикие обезьяны, дрались друг с другом, справляли нужду, нисколько не стыдясь присутствия соседей, плакали и пели…

Наконец они вошли в большую комнату без решеток. Здесь помещались женщины и дети, такие же грязные, оборванные и вонючие, как и мужчины в других камерах. Одни что-то быстро бормотали, другие издавали дикие вопли, третьи закатывались в истерическом хохоте. По углам комнаты были расставлены параши, но весь пол был испачкан испражнениями.

Гаррик внимательно вглядывался в лица несчастных, но Анны нигде не было…

– Мама…

Оливия замерла на месте, не веря своим ушам.

Гаррик повернулся в ту сторону, откуда донеслось тихое «мама», и увидел сидевшую у стены Анну.

Оливия тоже увидела свою дочь и с радостным криком бросилась к ней, раскрыв объятия.

Анна встала и снова позвала:

– Мама!

Из глаз ее потоком хлынули слезы.

Схватив девочку в объятия, Оливия тоже расплакалась и запричитала:

– Я никогда себе этого не прощу… никогда не прощу…

– Мамочка, мне было так страшно! – плакала Анна, всем своим худеньким тельцем прижимаясь к матери.

Испытывая огромное облегчение, граничившее со счастьем, Гаррик нежно коснулся руки Оливии:

– Нам пора!

Он тотчас взял Анну на руки и понес ее к выходу. Следом поспешила измученная, но счастливая Оливия.

Уже у самого выхода Гаррика охватило предчувствие беды. Слишком уж легко им удалось вернуть Анну!

В это мгновение дверь на противоположном конце длинного коридора отворилась, и на пороге появился Лайонел. Его глаза были холодны и жестоки.