"Танец мертвых" - читать интересную книгу автора (Голдэн Кристи)

Глава IX

– Доброе утро, мисс Снежная Грива, – прохрипел Уилен.

Ларисса заспешила по трапу, возвращаясь с завтрака, коротко улыбнулась ему и сделала шаг назад, уступая ему дорогу. Уилен как бы оступился и тяжело натолкнулся на нее. Она едва удержала равновесие и неожиданно почувствовала его ногу на своей лодыжке. Танцовщица неуклюже упала на трапе. Ларисса с недоумением посмотрела на него: он нарочно столкнул ее!

– О, мисс Снежная Грива, – воскликнул Уилен, пытаясь поднять ее на ноги. – Извините меня. Так ужасно! Надеюсь, я не причинил вам большого ущерба.

Он был озабочен и раздосадован, но не до чрезвычайности. Что-то проскользнуло в ладонь Лариссы. Она ощутила кусок бумаги. Глаза Уилена утратили свою вежливую озабоченность, начав излучать свет.

Ларисса вновь обрела дар речи:

– Ничего страшного, Уил. Благодарю. Извини меня.

Она холодно прошла мимо него, сжимая клочок бумаги. Ларисса вошла в свою каюту, заперлась и дрожащими руками, раскрыла записку Уилена.

"Мисс Снежная Грива!

Мне необходимо поговорить с вами по крайне важному делу. Моя смена скоро кончается, я буду ждать вас через час у «Двух зайцев».

Пожалуйста, приходите".

Ларисса сидела на койке, задумчиво прикусив нижнюю губу. Она дважды прочитала послание, положила бумагу на подносик и подожгла ее огнем от свечи. Бумага корчилась, сгорая. Девушка смотрела на нее, но ее мысли были далеко.

Она думала о том, как ей ускользнуть одной: обнаружение ее связи с привлекательным молодым человеком чревато осложнениями.

Прошел час, и она ждала его около «Двух зайцев». Несмотря на то, что день был пасмурным, она одела легкое платье с капюшоном, закрывающим ее белую гриву, она не хотела, чтобы о ней донеси Дюмону.

– Рад, что ты смогла придти, – раздался теплый голос Уилена. Вздрогнув, она обернулась. Она не слышала, как он подошел. Он протянул руку, которую она приняла после секундного колебания.

– Твоя рука, – она запнулась, ощутив следы шрамов на руке, которая, впрочем, была столь же розовой и мягкой. Он быстро сжал руку в кулак.

– Пойдем, еще не хватало, чтобы нас увидели вдвоем люди капитана.

– Куда мы пойдем? Поколебавшись, он сказал:

– В место, где я чувствую себя уверенно.

Ларисса попыталась было выразить свои сомнения, но Уилен уже быстро уходил от таверны. Вопросы сваливались на Лариссу лавиной, но она подавляла их.

Некоторое время они шли молча. За рыночной площадью кончались деловые кварталы, но Уилену были нужны не богатые дома, а дикие места. Земля становилась топкой. Ларисса почувствовала беспокойство. Она сдержанно спросила:

– Уилен, ты ведешь меня в топи? Он кивнул:

– Там надежнее…

Ларисса гневно остановилась:

– Я не пойду в это ужасное место. Она повернулась на каблуках и зашагала назад. Через мгновение он был подле нее. Он положил теплые руки ей на плечи:

– Из-за того, что случилось с тобой в детстве? Извини, я не подумал об этом. Она повернулась:

– Кто рассказал тебе об этом? Он смутился:

– Никто.

Она с недовольством посмотрела на него и пошла.

– Ларисса, это опасно, то, что ты делаешь.

– Рассказывай мне сказки!

Он заговорил бурно, взволнованно:

– Верь мне. Тебя могут убить. Поверь мне, ведь я тебя не подводил до сих пор!

Она остановилась. Он был прав. Он не давал ей повода усомниться в его добрых намерениях. Во всяком случае, до сих пор. Она повернулась к нему лицом, все еще скептическим.

– Разреши мне доказать, что я достоин твоего доверия. Дай мне руку.

Медленно, с сомнением она протянула руку. Он быстро накрыл ее своей, устремив свой взор прямо ей в глаза, как бы проникая в душу. Она ошеломленно уставилась на него.

– Твои волосы не всегда были белыми. Они побелели здесь, в Сурани. Она кивнула, а он продолжал: – Ты выросла не в настоящем доме. Твой отец постоянно путешествовал. Когда тебе было двенадцать, он оставил тебя, и с тех пор плавучий театр стал твоим домом. Единственное, что осталось у тебя от детства, – медальон с волосами блондинки, твоими прежними волосами. По ночам ты слышишь барабанную дробь, но никому не говоришь об этом, поскольку похоже на то, что никто больше не слышит ее. – Он сжал ее пальцы. – А я слышу барабаны, – сказал он, как бы заглядывая ей в душу.

У нее пересохло во рту.

– Ты не плакала с двенадцати лет. Ты боишься слез. Боишься показаться слабой. До смерти боишься, что твоя слабость станет причиной твоей гибели.

Танцовщица с трудом перевела дух. Он говорил о ее сокровенных тайнах, она действительно боялась слез. Уилен не мог знать этого, если он не…

– Ты говоришь, я в опасности, – прошептала Ларисса. – Продолжай. Я слушаю.

Закат был прекрасен, и Касильда замешкалась на палубе дольше обычного, наблюдая природный спектакль. Она стояла опершись локтями на поручни, подпирая щеки.

Здесь, в Сурани, казалось, что солнце находится ближе, чем в других местах, где побывала «Мадемуазель». Остров был самым теплым местом из виденных Лариссой и Касильдой. Солнце казалось необычайно большим, когда оно садилось. За горизонт скрывался невообразимо огромный оранжево-желтый шар, расцвечивая небеса в самые разные оттенки. Вода приобретала темный цвет. Касильда наслаждалась зрелищем, но ее мысли были заняты Лариссой.

Касильда и Ларисса были подругами последние два года, после того как Касильда появилась на судне в Валачане. Ларисса была легка в компании. Казалось, что у нее нет проблем. Певица завидовала ей. Она же много раз выплакивалась на плече танцовщицы, но никогда не подставляла плечо подруге, чтобы та выплакалась. Этим утром Ларисса отправилась в город на прогулку и все еще не вернулась. Касильда надеялась, что с подругой все в порядке: та умела постоять за себя.

Солнце почти зашло. Вздохнув, она прошла в свою каюту, чтобы подготовиться к вечернему представлению.

– Касильда, – послышался голос Сардана. – Окажи мне услугу. – Дверь в его каюту была приоткрыта, он выглядывал, завязывая галстук. – Я оставил свою мандолину в рулевой рубке. Принеси, пожалуйста.

Он часто играл для рулевых на вахте, помогая им бодрствовать во время скучных сменных часов. Рулевым это нравилось.

Касильда нахмурилась:

– Сардан, я выхожу на сцену вместе с тобой, а я еще не начала готовиться.

– О, пожалуйста! – попросил он. – Мне еще штаны надевать.

– Ты знаешь, что артистам запрещается вход в рулевую рубку. Капитан рассердится.

– Он отдыхает сейчас. Там никого нет. Это всего…

– Ну, хорошо.

– Я люблю тебя, Касильда.

– Трепло, – откликнулась певица.

Она была раздражена. Выйдя на палубу, она огляделась и удостоверилась, что вокруг никого нет, потом поднялась по трапу в рулевую рубку.

Там, на кресле, лежала мандолина Сардана. Она бережно ваяла ее. Любопытная девушка огляделась вокруг. Она удивилась размеру рулевого колеса. Никогда не думала, что оно такое большое.

Внезапно она вздрогнула.

– Я сейчас приду к тебе, Калеб, – раздался голос Джахедрина.

Его шаги приближались к рулевой рубке. Она явственно слышала это. Певица поспешила к трапу, ведущему в каюту капитана, подумав, что сможет выйти через дверь от капитана, который находился в городе. Это лучше, чем попасться в рулевой рубке. Она осторожно спустилась по трапу, прикрыв за собою дверь.

Ее не видели. Она с облегчением вздохнула. Прижав к себе мандолину, она направилась к двери. Но когда она уже собиралась повернуть ручку двери, то увидела, что та начала вращаться.

Ее охватила паника, она лихорадочно огляделась, ища, куда бы спрятаться. Ее взгляд упал на приоткрытую дверцу гардероба. Касильда влезла внутрь, оставив щель для наблюдения. Она все еще прижимала к себе мандолину.

Вошел Дюмон, прикрыв за собою дверь. Он двинулся к одному из кресел и с размаху сел в него. Было видно, что он кого-то ждал. Через несколько секунд раздался стук в дверь. Дюмон встал и прошел в центр каюты. Он отодвинул ковер, открыв люк трапа. Он поднял люк. Снизу показался Тейн, он пыхтел от тяжести.

– Справитесь? – спросил капитан.

– Да, сэр. – Ответил Теин. На мгновение он пропал из вида, затем вновь появился, неся один конец ящика четырех футов длиной. В ящике было живое существо. Касильда слышала пыхтение и царапанье. Показался Драгонейс, неся другой конец ящика. Они опустили ящик на пол, переводя дух. Драгонейс потирал ушибленную руку и заглядывал в ящик.

– От тебя будет много хлопот, – сказал полуэльф, пнув ящик ногой и выдавая свою злость.

Из ящика послышался сдавленный крик, похожий на голос ребенка. Касильда задыхалась в своем укрытии: они кого-то похитили. Кого? И зачем?

Дюмон глядел на ящик:

– Итак, Драгонейс, что нашел? Тейн начал вскрывать ломиком крышку ящика, пока Драгонейс давал объяснения:

– На сегодняшний день это самая легкая добыча, капитан. Мы увидели, как он прыгает, и расставили ловушку. Раз-два и поймали! Пришлось его связать. Много шума от него, но глупый.

Тейн оторвал крышку, но сначала ничего не случилось. Касильда, которой овладело любопытство, затаила дыхание.

Медленно из отверстия показались длинные уши коричневого цвета. Затем стали видны усы и дрожащий нос, за которым последовала гладкая голова с большими светлыми, подернутыми влагой глазами, наполненными страхом. Такого большого зайца Касильда не видела. Он был ростом с большую собаку.

Дюмон нахмурился:

– Джентльмены, это, конечно, интересно, спасибо, но я видел зайцев. Что он может дать мне или моему кораблю?

Драгонейс ухмыльнулся, сожмурив глаза от предвкушаемого удовольствия:

– Посмотрите! – Полуэльф заглянул в ящик, куда спрятался напуганный заяц: – Скажи, заяц, что-нибудь.

– Нет, – послышался ответ, несомненно исходивший от зайца. Голос был высоким, напоминал детский. – Я не покажу ему, что я умею… – Глаза выдавали раскаяние, он прижал уши от стыда.

Старший помощник громко рассмеялся:

– Я сказал, что он глуп.

Выражение лица Дюмона изменилось, он потирал от удовольствия руки: – Глупый, но уникальный. Очень хорошо! Драгонейс, кто нашел его?

– Я, – ответил полуэльф, но добавил: – А со мною был Тейн.

– Вы оба освобождаетесь от вахты на сегодняшние вечер и ночь. Зайдите к кассиру и от моего имени попросите у него недельный оклад. Повеселитесь всласть!

Оба мужчины довольно загоготали.

– Но сначала поместите нашего нового друга вместе со всеми остальными. Впрочем, подождите! – Дюмон склонился над зайцем: – А чем ты питаешься?

Заяц упрямо молчал, двигал носом.

Дюмон притворно вздохнул:

– Что же, мы не будем ничего давать тебе.

– О, так нельзя, – закричал заяц.

– Так, как другие зайцы: травку и морковку?

Заяц недовольно произнес:

– Нет, я не ем этого. Мне нужно мясо. Дюмон изогнул брови:

– Мясо?

– Да, лучше всего потроха. Я люблю печенку и почки… и сердце. Сердечко – мое любимое блюдо. Дайте мне, пожалуйста, сердце. Я есть хочу! – он обнажил зубы, которые скорее напоминали лисьи.

Дюмон тряхнул головой:

– Мы посмотрим, что можно сделать. Все пойдет легче, если ты нам будешь помогать. Тейн, дай зайцу сердце от чего-нибудь перед тем, как вы с Драгонейсом уйдете.

– Слушаюсь, капитан, – ответил Тейн, прилаживая крышку на место и прибивая ее гвоздями.

Заяц опять заплакал. Тейн и Драгонейс подняли ящик и понесли его по тайному трапу. Капитан тщательно задрапировал люк и вышел из каюты. Наконец-то в каюте никого не было слышно.

Сначала Касильда не двигалась. Она заново переживала случившееся и – более всего – что могло случиться. Увиденное ею было тайной. Что, если Дюмон задумал бы переодеться и обнаружил бы ее, познакомившуюся с тайной? Что он сделал бы с ней? А заяц! Боже! Заяц, который питается мясом! Его поместят к другим. Каким другим?

– Давай, Касильда, выпутывайся, – сказала она сама себе. – А это животное… не нашего ума дело! Она убедилась, что в комнате больше никого нет, и вышла из своего укрытия.

У нее перехватило дыхание. В другом конце каюты двигалась тень. Певица узнала нового пассажира Лонда. Тот шел ей навстречу, медленно снимая капюшон. Ее глаза расшились от ужаса.

– Я полагаю, – угрожающе произнес Лонд, насыпая из склянки на ладонь какой-то порошок, – что сегодня будет петь твоя дублерша.

– Дюмон – рабовладелец? – повторила Ларисса как эхо. – Уилен, это невозможно. Я знаю его. Я выросла на судне.

Уилен с сочувствием поглядел на нее и продолжал:

– Человек, которого ты знаешь, стал бы убивать своего матроса? Стал бы он преследовать тебя после приставаний?

Лариссе не хотелось вспоминать, но пришлось. В памяти всплыли последнее слово «Лиза» Красавчика Джека и зловещее превращение мягкого опекуна в хищника. Ларисса внутренне похолодела от сознания двойственности своего опекуна. Из рассказа Уилена выходило, что в плену содержались мыслящие живые существа, не курьезы зоопарка. Содержание их в тюрьме и использование их волшебных чар для нужд корабля, конечно, является признаком рабовладельчества. Она ни секунды не сомневалась в том, что юноша говорит правду: он их видел. Ее вера в нового друга была абсолютной.

– Когда я была моложе, эдак примерно лет пятнадцати, – начала она низким голосом, – дядя Рауль впервые отпустил меня одну в город. – Она улыбнулась своим воспоминаниям. – Я была так довольна собой – слишком довольна, и это кончилось тем, что у меня украли кошелек со всеми деньгами на расходы. Дядя узнал об этом и рассердился. Скоро он узнал, кто украл. Вначале он пытался сохранить вежливость:

«Не люблю ссориться с городами, где я гость», – говаривал он. Но, разумеется, воришки не собирались возвращать деньги будь то большому и властному капитану Дюмону или кому бы то ни было. Ужасно рассердившись, дядя дал работу всей команде. Вокруг дома, и котором обитали воры, был обвязан толстенный канат, а ворам было объявлено, что если они не возвратят деньги воспитаннице капитана, весь дом будет стащен в воду.

Тут она рассмеялась, несмотря на печальную ситуацию, и Уилен был доволен этим. Она продолжила:

– Я никогда не видела такой быстрой реакции. Все денежки до последней монетки были возвращены. Люди знали, что капитан сдержит свое слово.

В ее глазах опять поселилась боль, когда она подняла их на Уилена:

– Я знала дядю только таким. Узнать, что он рабовладелец…

Ей пришла в голову мысль, от которой он стала еще печальнее:

– Он пытается использовать и меня. Да он и использовал меня как рабыню.

Они сидели у дороги, которая совсем не была оживленной. Ларисса сидела обняв колени. Уилен сочувственно поправил у нее на голове локон ее молочно-белых волос.

– Я сожалею.

Она решительно взглянула на него:

– В этом нет никакой необходимости. Теперь я знаю правду и могу себя защитить.

– Не верь Лонду тоже. Он по крайней мере столь же силен, как и Дюмон, может быть, даже опаснее.

Она горько улыбнулась; – Не беспокойся. Я не верю ему. Когда он появился на борту, я недоумевала, как его будет терпеть Дюмон. У нас на борту никогда не было пассажиров до сих пор,… а Лонд так зол и зловещ.

– Нам пора вернуться, – печально заметил Уилен. – Если ты опоздаешь, Дюмон заподозрит неладное. Мне так много надо сказать тебе, я не знаю, сможем ли мы поговорить на борту. Это опасно…

– Мы найдем местечко, – заверила его Ларисса.

У нее была тяжесть на сердце от горькой информации, полученной от Уилена, тем не менее она была рада, что он высказался. Теперь у нее было представление о злобных силах на борту, об их расстановке. Она взяла его руку в свою и они пошли назад.

На сходнях они появились раздельно, чтобы не вызывать подозрений. Она бросилась в свою каюту и быстро переоделась. Затем она вспомнила, что ей надо получить из рук Дюмона «Глаз». Ее обуял страх, который она, однако, быстро преодолела. Она подумала, что, если будет держать себя в руках, все обойдется.

Она подошла к каюте Дюмона, глубоко вздохнула и постучала. В ответ было молчание. Она постучала еще, затем попыталась открыть дверь, но она была заперта. Хорошо, что в рулевой рубке должны знать, где капитан.

– Чего ты хочешь, дорогая, – произнес Дюмон ей в ухо.

Она вздрогнула. Он улыбался, но в его чертах была жестокость, глаза смотрели с подозрением.

– Дядя! Я не видела, как ты подошел… Мне нужен мой амулет, – она протянула руку, сердце ее сильно билось.

Дюмон нахмурился на момент. Ларисса даже подумала, что он видел их с Уиленом:

– Твой амулет?

Она почувствовала облегчение:

– Извини, дядя. Я имела в виду твой амулет, конечно.

Он удовлетворенный кивнул:

– Разумеется. Входи, дорогая. Отперев дверь, он пропустил ее вперед. Она отказалась от предложенного кресла и ожидала стоя. Свои сокровища Дюмон хранил в разных местах каюты. «Глаз» находился в выдвижном ящике гардероба. Когда он раскрыл дверцу шкафа, Ларисса увидела мандолину.

– Минутку, – сказала она, когда он уже начинал запирать дверцу. – Это Сардана? – Она наклонилась к инструменту. Почему она здесь?

– Он часто играет в рулевой рубке. Очевидно, Тейн или Джахедрин положили ее здесь, чтобы я передал ее Сардану. – Объяснение звучало неубедительно, но Ларисса сделала вид, что поверила ему.

– Я захвачу ее для него, – вызвалась она. Дюмон, поколебавшись, передал мандолину и кулон ей в руки. – Увидимся после представления, дядя, – весело улыбнулась она, направляясь в театр.

Публика уже собралась. Ларисса одела кулон на шею и прикрыла «Глаз». Будучи невидимой, она пробралась за кулисы.

Сардан нервно прохаживался, когда она предстала перед ним с мандолиной.

– Ларисса, выходи за меня замуж! – воскликнул он, забирая музыкальный инструмент, как потерянное дитя. Касильда обещала принести мандолину мне, но, по-видимому, забыла.

– Это не похоже на Касильду. Она… В этот момент Дюмон выступил на просцениум перед публикой:

– Добрый вечер, леди и джентльмены. Я с сожалением объявляю, что Касильда Баннек не сможет сегодня выступить в роли Розы. Вместо нее эту роль будет играть Эланн Калидра. Надеемся, что Касильда вновь будет с нами в скором времени. Благодарю вас.

Зрители недовольно заворчали. Лариссу охватил холод. Сардан не видел Касильды с тех пор, когда он попросил ее принести мандолину. Теперь она заболела, хотя утром она была совершенно здорова.

– Ты не знаешь, что произошло? – спросила его испуганно танцовщица. Молодой актер пожал плечами:

– Капитан сказал, что это болотная лихорадка.