"Принцесса" - читать интересную книгу автора (Деверо Джуд)

Глава 18

Спустя двадцать минут появился граф Джулиан; похоже, он приволок с собой целую армию. Они собрались использовать охотничий домик как свою штаб-квартиру, пока будут искать принцессу и злоумышленника, но Джулиан успел заглянуть в столовую. Там он увидел Ее Королевское Высочество, сидевшую за столом с простолюдином и поедавшую вместе с ним отвратительно грубую пищу.

— Рад вас видеть, граф, — окликнул его американец. — А мы уж подумали, что больше не увидим вашу спину.

— Взять его! — приказал граф Джулиан одному из четырех охранников, стоявших позади него.

Ария встала.

— Нет, — сказала она стражнику. — Он спас мне жизнь, и ему не причинят никакого вреда. Оставьте нас.

С учтивым поклоном стражник и его люди вышли из комнаты.

— Джулиан, — твердо сказала Ария, — вы и охрана проводите меня домой. У меня сегодня днем есть дела.

Джей-Ти встал и пошел к ним.

— Вы не можете показываться в людных местах.

— А что мне остается делать? Запереться в башне? Может, назначить того, кто будет пробовать мою еду, не отравлена ли она? Я что, должна обречь себя на добровольное заточение?

Она обернулась к Джулиану.

— Чтобы объяснить мое отсутствие на назначенных на это утро встречах, мы скажем, что я упала с лошади и вынуждена была идти пешком по горам. Лучше оказаться смешной, чем напугать народ.

И она вышла из комнаты, идя впереди него. Джей-Ти остановил Джулиана.

— Этого мы не можем ей позволить. Это слишком опасно.

Джулиану каким-то образом удалось посмотреть сверху вниз на более высокого Джей-Ти.

— Вы не понимаете. Она — наследная принцесса, она будет королевой.

— Я понимаю другое: вам по штату, кажется, полагается любить ее, — сказал Джей-Ти.

— Какое это имеет отношение?

— Ее жизнь в опасности, ты, маленький… — Джей-Ти остановился. — Или тебе удобнее, чтобы ее убрали с дороги?

— Если бы мы жили в другие времена и вы были джентльменом, я бы вызвал вас за это на дуэль.

Он отвернулся от Джей-Ти и пошел прочь.

— Я всегда к вашим услугам, — крикнул ему вдогонку Джей-Ти.

Для Джей-Ти остаток дня был сущим кошмаром. Он держался к Арии так близко, как только мог, но слишком много людей влезало между ними. Они так и рвались к ней с протянутыми руками — люди со слезами на глазах, которые хотели видеть свою принцессу. Ее так долго не было, и они до смерти хотели убедиться, что с ней все в порядке и что она не так сильно больна, как распространяли слухи.

Американцу Джей-Ти было трудно понять, что она значила для этих людей. Древний старик в инвалидной коляске разрыдался, когда Ария взяла его руки в свои.

— Я прожил жизнь не зря, — твердил он сквозь всхлипывания. — Теперь моя жизнь хоть что-то значит.

Джей-Ти попытался представить себе реакцию американцев на хождение в народ их президента. Ясное дело, половина воспользуется подвернувшейся возможностью, чтобы высказать ему, что он все делает не так. И вдобавок, у них было бы еще и ощущение мимолетности его власти: четыре года, и он покинет свой пост.

Но Ария была принцессой на всю жизнь — на всю, которая ей еще отпущена, вдруг тревожно подумал Джей-Ти.

Люди выстраивались вдоль улиц, когда она была там.

В Академии наук он стоял, прислонившись к стене, и слушал убийственно скучную лекцию про жуков. Он громко и вволю зевнул, едва не свернув себе при этом челюсть, а бдительная леди Верта обернулась и пронзила его взглядом.

В 6.45 Арию проводили с почетом в старинный, отполированный до блеска «роллс-ройс», чтобы отвезти назад во дворец. Джей-Ти еле протиснулся сквозь толпу, открыл противоположную дверцу и забрался на сиденье, оказавшись рядом с леди Вертой и Арией.

— Немедленно выходите! — рявкнула леди Верта. — Остановите машину, — заверещала она водителю.

— Все в порядке, — возразила Ария.

— Нет, не все в порядке! — бушевала леди Верта. — Вас не могут видеть вместе. Вы зароните в народе подозрение, и тогда мы никогда не получим назад настоящую принцессу. Мы ее никогда больше не увидим!

Ария начала было гладить леди Верту по руке, но Джей-Ти выразительно покачал головой.

— Чего ты хочешь? — разъяренно спросила она, разыгрывая из себя Кэти Монтгомери, но ей это было не так-то просто. — Я же сказала, что больше не хочу тебя видеть.

— Да, знаю, ну и что? Старый король нанял меня защищать принцессу, а я не могу это делать, когда ты в самой гуще народа.

— Она должна исполнять свой долг, — заносчиво вмешалась леди Верта.

Джей-Ти хотел было продолжать, но остановился. Ну и болваны! Неужели ни у кого из этих людей нет хоть капли здравого смысла? Они носятся со своей принцессой, но если они не будут ее защищать, обожать будет просто некого. Ее больше не будет в живых.

Когда они наконец добрались до дворца, после долгого колебания Джей-Ти оставил Арию одну. Его комнаты были далеко от ее покоев, и он знал, что не сможет в случае необходимости быстро прийти ей на помощь.

В своей комнате он увидел невысокого человека, одетого в униформу серого и золотистого цветов.

— Что вы здесь делаете? — подозрительно спросил Джей-Ти.

— Его Величество попросил меня заботиться о вас, пока вы находитесь в Ланконии. Меня зовут Уолтерс; я буду вас одевать, относить ваши послания — в общем, делать все, что вам будет угодно. Его Высочество наказал мне быть максимально почтительным и расторопным. Ваша ванна ждет вас, и вся одежда уже выглажена.

— Я ни в ком не нуждаюсь, — начал Джей-Ти, но потом подумал: может, Уолтерс окажется ему полезным.

— Вот письмо от Его Величества.

В письме, написанном на толстой кремового цвета бумаге и запечатанном красной восковой печатью с гербом, говорилось, что он может доверить Уолтерсу даже свою жизнь, что тот в курсе всего и что у него просто редкий нюх на сплетни.

Джей-Ти начал раздеваться, вежливо отведя руки Уолтерса, когда тот попытался помочь ему расстегнуть рубашку.

— Вы уже слышали, что сегодня произошло? — спросил он Уолтерса.

— Поговаривают, что с Ее Высочеством произошел несчастный случай.

Джей-Ти пристально взглянул на Уолтерса.

— Это все, что вы слышали?

— Граф Джулиан сказал, что она заблудилась, но мне удалось подслушать, как он говорил леди Бредли, что кто-то стрелял в нее. Кажется, граф думает, что это ошибка охотника.

Уолтерс отвернулся, когда Джей-Ти кончил раздеваться и залез в ванну.

— Что вы об этом думаете? — спросил Джей-Ти.

— Я хоронил ее маленькую собачку. Кто-то убил ее ножом — это была резаная рана от шеи до хвоста. Он положил ее под кровать, когда она спала. Она увидела хвост, торчащий между ее тапочками. Она позвала меня и велела убрать ее, пока никто не видел.

Джей-Ти откинулся в старомодной короткой глубокой ванне. Все ванные комнаты во дворце делались в начале века — облицованные мрамором, с изобилием массивного фарфора и кранами в виде лебедей или дельфинов. Горячая вода была, но требовалась целая вечность, пока она поднимется по трубам из котлов дворца. Джей-Ти вспомнил, как Ария сказала, что она никому не рассказывает про свои «несчастные случаи». Однако слуге Уолтерсу пришлось унести ее мертвую собачку. Сколько еще таких «никто» «ничего» не знают о том, что происходит во дворце?

— Уолтерс, — сказал Джей-Ти, — расскажите мне о тех, кто живет во дворце.

Уолтерс перечислил целый ряд людей, их родословные, порядковый номер наследования трона и титулы. Все это звучало как сказка. Тут жили три молодых принца — все они были прямыми потомками монарха мужского пола. Была также тетка Арии, леди Бредли, герцогиня Даренская, женщина, связанная кровными узами родства почти со всеми королевскими домами мира.

— Кроме азиатских, конечно, — добавил Уолтерс. Ее Королевское Высочество Софи была сестрой короля, и еще была Барбара, почти ребенок, как выразился Уолтерс, которая была единственным отпрыском умершего брата умершего отца Арии.

— Отчего умерли родители Арии? — подозрительно спросил Джей-Ти.

— Ее отец схватил жестокую простуду, но не захотел отложить или отказаться от трехдневной поездки на юг страны. Был ливень, а он стоял под дождем, принимая знаки почтения и реверансы своих подданных. Он умер две недели спустя от воспаления легких.

— А мать?

— Рак. Его можно было прооперировать, но Ее Королевское Высочество никому не говорила до тех пор, пока больше уже не могла терпеть.

Джей-Ти покачал головой, услышав все это. Неудивительно, что она такая. Это у нее в крови.

После того как он побрился и оделся, Джей-Ти пошел за Уолтерсом в Зеленую столовую. Считалось, что это столовая для узкого круга близких людей, но размером она была больше, чем баскетбольная площадка.

Уолтерс вынул часы из кармана жилета.

— Мы пришли немножко рано, сэр. Особы королевской крови всегда пунктуальны. По ним можно сверять часы.

— Мне придется это запомнить, — сказал Джей-Ти, приподняв бровь, Джей-Ти хотелось закурить сигарету, но почему-то ему вдруг показалось, что предки, изображенные на портретах, вытянувшихся вдоль стен коридоров и холла, нахмурятся, увидев такие новомодные штучки. За двадцать — или около того — часов своего пребывания во дворце он начал понемногу представлять себе жизнь августейшей особы: один долг и никакого смеха. Он попытался припомнить все хорошие манеры поведения за столом, которым учила его мать. Он вовсе не хотел ставить в неловкое положение Арию или дать графу Джулиану повод посмеяться над ним. В тот момент он был не прочь вспомнить имечко своего предка, который был английским графом. Может, ему следует небрежно обронить это имя, когда леди или лорд такой-то и такой-то начнут распространяться про свое родство с Роуаном Двенадцатым или кто там еще у них — всех не упомнишь.

— Ну, теперь пора, — сказал Уолтерс и повел Джей-Ти к двери гостиной, где все встречались перед обедом. — Удачи вам, сэр, — пожелал он, когда Джей-Ти входил в комнату.

Ария отдала свой бокал лакею в ливрее, который, казалось, только и поджидал этой чести, и подошла к Джей-Ти.

— Пойдемте, я вас представлю. Постойте, — сказала она и понизила голос. — Я не могу тебя представить как., как…

Он понял не сразу.

— Как Джей-Ти? А что ты имеешь против моего имени? — спросил он сердито.

— Инициалы вышивают на белье, — парировала она. — Это абсурдный американский обычай — сокращать имена. Я могу тебя представить только как лейтенанта Джарла Монтгомери — и не иначе, если только ты, конечно, согласишься расстаться с монополией твоей матери на это имя.

Джей-Ти засмеялся, заставив всех остальных обернуться и уставиться на него.

— Солнышко, ты можешь называть меня так, как тебе хочется, — он протянул руку, чтобы коснуться ее голой выше локтя руки, но она буквально. заморозила его взглядом. — О'кей, Принцесса, начинай церемонию.

Первой в линии родственников была красивая женщина за сорок, ее кожа была, словно сливки, и такой чистой, что Джей-Ти несколько раз сморгнул. Она задержала его руку на секунду дольше, чем было нужно. И когда она отошла, глаза Джей-Ти последовали за ней.

— Ты собираешься завести интрижку с моей тетушкой? — спросила Ария, едва дыша. — Она намного старше тебя, ты это отлично знаешь.

— Как и все лучшие вина.

Следующей была сластолюбивая маленькая нимфетка по имени Барбара.

— Послушай, Ария, он просто прелесть что такое!

Просто божественный. Как мило, что Его Величество послал нам такого, как он.

Она стиснула руку Джей-Ти и попыталась утащить его с собой.

Но тут дверь распахнулась и вбежала Джина, одетая со всевозможной изысканностью; лицо ее раскраснелось от бега по ступенькам.

— Извини, Ария, — быстро сказала она, а потом схватила другую руку Джей-Ти. — Он мой, Барбара, и если ты к нему прикоснешься, я тебе такое устрою!

Джей-Ти улыбнулся, глядя то на одну юную леди, то на другую.

— Как мило, — проговорил он сладким голосом. Ария хотела разлучить это трио, но Джулиан поймал ее руку.

— Обед уже подан, и, думаю, нам пора идти в столовую.

Обе барышни повели Джей-Ти в столовую, где он обнаружил свое место: карточка указывала, что он должен сидеть между леди Бредли и принцессой Джиной. Леди Барбара сидела напротив него.

Обед был вовсе не тем зрелищем, какого он ожидал. Если бы он когда-нибудь задумался над этим, а он не задумывался, он бы решил, что лучшие в мире манеры поведения за столом, наверно, принадлежат особам королевской крови. Но это был не тот случай. Это была разношерстная компания, напомнившая Джей-Ти сборище испорченных детей, которым всегда спускали их прихоти и выходки. Каждый из сидящих за столом, а их было десятеро, имел своего собственного лакея, и Джей-Ти подумал, что надо бы двух, так много было разных требований и претензий; одна особа любила холодное вино, другая — теплое; одна особа не ела морковь, а другая ела совсем другие блюда, чем те, которые были поданы. Один из кузенов, Никки, ел с открытым ртом, растопыривая в воздухе пальцы, когда рассказывал о своем недавно убитом звере. Но никто из них не касался пищи руками. Словно еда была нафарширована проклятьем и если касаться ее, тут же помрешь. Вся честная братия застыла, когда Джей-Ти протянул руку к куску хлеба у него на тарелке. С большим удовольствием он намеренно взял его в руку, и уже через минуту они опять занялись своей едой, а Джей-Ти — наблюдениями.

Он смотрел на бабушку Софи — крикливую бестактную женщину, которая изо всех сил старалась взять верх надо всеми за столом, тогда как остальные с таким же рвением старались ее игнорировать. Барбару и Джину, казалось, интересовал только секс, и сегодня вечером именно Джей-Ти был объектом их желания. Леди Бредли едва перекинулась с ним парой слов, но задерживала на нем взгляд поверх своего бокала вина.

Пока Джей-Ти смотрел на этих людей, он понял, что ему интересна только Ария. Она сидела во главе стола, соблюдая безукоризненные манеры, ела, не кричала и ничего не требовала.

— Как вы на нас смотрите, — мягко заметила леди Бредли. — Словно на зверей в клетке.

Он ей улыбнулся.

— Ведь я — американец и не привык к официальным обедам. Я привык к сосискам, поджаренным на костре на пляже.

Она понимающе улыбнулась.

— В вас чувствуется воспитание. Я знаю в этом толк. Вы — из этих очень богатых американцев?

— Меня наняли заниматься делом — вот и все, — глаза его были устремлены на Арию.

— М-м-м, — проговорила леди Бредли. — Вы не ответили на вопрос.

Она взглянула на Арию.

— Вы в нее влюблены?

Джей-Ти сказал себе, что нужно быть еще осторожнее с тем, что он обнаружил в себе.

— Она — другая, вот и все. Леди Бредли перестала смеяться.

— Ария должна себя вести соответственно. На ней лежит вся ответственность, нам же достаются роскошь и удовольствия. Она работает, а мы пожинаем плоды ее трудов, — она засмеялась, увидев выражение его лица. — Спросите всех остальных, что они делают, чтобы заслужить свой образ жизни, и они выдадут вам во-от такой длинный список, но правда в том, что Ария — наша опора. Она будет превосходной королевой.

Барбара начала требовать его внимания, и Джей-Ти пришлось отвернуться от леди Бредли, но мысль об Арии-королеве вернула его назад к нынешней проблеме. Кто-то пытается ее убить, и весьма вероятно, что этот кто-то сидит сейчас за столом. Может, в словах леди Бредли что-то есть. Ария содержит их всех. Может, кто-то хочет большего, чем одна комната и августейший паек? Завтра, подумал он, он заглянет в записи расходов по дому и выяснит, кто нуждается в деньгах. Джей-Ти взглянул на Джину, смеявшуюся над тем, что говорил ей женоподобный Фредди. Да-а, если бы Джина была королевой и лично распоряжалась состоянием, которое дал бы ей уран, можно представить, что бы тогда было. Она продала бы руду любому, кто бы ее об этом попросил. Она бы истощила казну и запасы урана меньше чем за пять лет. И тот, кто будет с Джиной, будет иметь ее деньги. Для этого нужно избавиться от Арии и короля, и тогда Джина станет наследницей.

Обед был бесконечным и утомительным — одно за другим блюда подавались на разных столовых фарфоровых сервизах. Августейшая семья много не ела, но вот пила, кажется, вволю.

— Почему король не живет во дворце? — спросил Джей-Ти леди Бредли.

— Он говорит, что воздух около охотничьего домика лучше для его здоровья, но на самом деле он нас просто не любит. О, конечно, он любит Арию и Джину, но больше — никого. Осенью мы перебираемся в гораздо меньший дворец, к югу отсюда, а Его Величество переезжает сюда. Это удобно для всех, даже для Арии — в сущности, она королева во время отсутствия ее дедушки.

Джей-Ти подумал, что хорошо понимает короля.

Августейшая трапеза, похоже, обычно состояла в основном из слишком переваренной пищи, нагруженной разными соусами; они очень быстро стали казаться похожими один на другой. Весь долгий обед Джей-Ти смотрел на Арию. Она и Джулиан несколько раз касались друг друга головами, и один раз Джулиан сказал что-то, отчего она покраснела.

Джей-Ти стал вспоминать их жизнь в Ки-Уэсте. Он помнил ее смех, помнил, как она обсуждала с ним план переоборудования кораблей в водоочистные сооружения, как она танцевала на балу с его матерью. Он помнил, как держал ее в объятиях, просыпался рядом с ней, помнил их близость.

Бокал хрустнул у него между пальцев.

Только леди Бредли заметила, как лакей накрыл промокшую скатерть белой парчовой салфеткой и принес ему новый бокал.

Ария подняла глаза, встретила его взгляд — похоже, ей не понравилось то, что она в нем увидела; она нахмурилась и опять стала смотреть на Джулиана.

«Она не может быть твоей, — говорил себе Джей-Ти. — Ее место здесь, а твое — в Америке. Ты должен держаться от нее подальше. Ходи за ней, защищай ее, но ради своего рассудка и несломанной жизни не влюбляйся в нее! И если хочешь еще уцелеть, дай Джулиану добиться ее. Он хочет быть королем и может им быть, он справится с этим уж лучше тебя».

После обеда мужчины и женщины разошлись в разные стороны, мужчины — курить и пить бренди. Фредди, Никки и Тоби все еще талдычили про зверей, которых им удалось прикончить за их дурацкие жизни, а поскольку Джулиан демонстративно не разговаривал с Джей-Ти, тот оказался в стороне от компании.

Он смачно зевнул, допил бренди и объявил, что отправляется спать.

Это возымело мгновенный эффект: все тут же замолчали, и Джей-Ти понял, что он только что сморозил большущее faux pas[14].

— Вы не можете уйти, пока Ее Королевское Высочество не пожелает нам приятно провести оставшийся вечер, — сказал Джулиан, и его тон ясно говорил: даже последняя деревенщина это знает.

— Скажите ей — я надеюсь, она будет отлично спать, — сказал Джей-Ти и подмигнул. — Еще увидимся, — он кивнул оставшимся трем принцам.

— Да он спятил! — Выходя из комнаты, он услышал обалдевший голос одного из принцев, словно тот не верил своим ушам.

У Джей-Ти созрел план: он хотел, чтобы Уолтерс показал ему, где комната Арии. Может, он сообразит, как охранять ее.

Уолтерс ждал его с пижамой и халатом — шелковая пижама и кашемировый халат.

— Я должен придумать, как сегодня ночью охранять принцессу, — объяснил Джей-Ти, отмахиваясь от ночной одежды.

— Она встречается с графом в Саду королей, после обеда, — сказал Уолтерс.

Джей-Ти напомнил себе, что ему все равно, убеждал себя, что лучше дать им встретиться наедине.

— Где этот Сад королей? — спросил он уже через несколько секунд.

— Через мост, направо и по тропинке. Он сразу за высокими кустами — очень укромное место, сэр. Его так назвали потому, что это традиционное место любовных свиданий королей и их возлюбленных.

Джей-Ти исчез прежде, чем успел бы передумать.

Сады вокруг дворца были разбиты на тщательно ухоженных землях: кое-что он уже мог видеть из своего окна. Одна часть была задумана в виде флага Ланконии, «нарисованного» при помощи кустов высотой в пять дюймов; пространство между ними заполняли цветы разнообразных оттенков. Все было, как положено: виноград — зеленым, козы — белыми, и еще — серые и золотистые ленты. Был еще и своеобразный наземный герб, и вглядываясь в него, Джей-Ти различил яркие пятна цветов, а белые фрагменты были сделаны из мрамора.

Дорожка к мосту была тоже тщательно ухожена и обсажена по обеим сторонам плакучими ивами. Он свернул направо сразу после моста, и заросли деревьев стали гуще. Кроны деревьев почти поглощали лунный свет, и вскоре стало так темно, что он едва различал тропинку.

— Джулиан? — услышал он шепот Арии.

Он остановился как вкопанный, прислушался, а потом сделал проворный прыжок в ее направлении и поймал ее за талию.

Она раскрыла рот, чтобы закричать, и он сделал то, что было для него естественным, — поцеловал ее.

Он даже и представить себе не мог, что так по ней стосковался. Он обнимал ее так крепко, что, казалось, мог переломить ее тело пополам: половину — себе, вторую половину — Ланконии. Он пил нектар ее губ и чувствовал себя счастливым, когда ее руки порхнули к нему на шею и она пыталась прижать его теснее к себе.

— Ох, детка, — шептал он, целуя ее шею и зарывшись пальцами в ее волосы. Ее волосы упали ей на плечи, мягкие и свободно струящиеся — такие, какие они были у его Арии.

Он не сразу понял, что она пытается высвободиться. Он весь был во власти чувств, но все же отпустил ее.

— Почему ты так делаешь? — Она задыхалась, словно ей не хватало воздуха. — Почему ты меня преследуешь? Неужели ты не можешь понять, что я не хочу тебя видеть? Я не хотела тебя видеть в горах и сейчас не хочу.

В голове у Джей-Ти стало проясняться — улетучивался дурман, который пьянил его, когда он касался ее.

— Я пришел, чтобы тебя защищать, — проговорил он, но его голос был необычно глухим, словно он проглотил язык. Он прочистил горло. — Я просто хотел показать тебе, насколько ты подвергаешь себя опасности, когда ты одна. Я запросто мог бы быть тем, кто на тебя бы напал.

— Ты напал на меня, — сказала она. — А теперь, может, ты соизволишь оставить меня одну? Я здесь, чтобы встретиться со своим будущим мужем.

— Ему полагается тебя защищать. Этому ничтожному…

— Прекрати! — взорвалась она, и в ее голосе слышались слезы. — Может, он и не такой верзила, как ты. Он не такой, как выражается Джина, божественно красивый, но он по всем статьям подходит на роль мужа. Неужели я не могу сделать так, чтобы ты понял, что в браке мне нужно думать о чем-то гораздо большем, чем радости в постели? Ты не можешь быть моим мужем и поэтому, пожалуйста, прекрати все это… перестань дотрагиваться до меня. Я собираюсь полюбить графа Джулиана. Ты это понимаешь? Я не хочу, чтобы ты меня защищал и вообще был рядом. А теперь, пожалуйста… вернешься ты, наконец, во дворец, чтобы я могла встретиться со своим возлюбленным наедине?

Джей-Ти был донельзя рад, что темнота скрыла его лицо, перекосившееся, когда она сказала «возлюбленный».

— Ты права, — сказал он наконец. — Но у меня есть моя работа, — его голос стал официальным до холодности. — Мой президент поручил мне охранять тебя, и я собираюсь выполнить это поручение. Я не уверен, что твой крошка-граф не втянут в заговор с целью причинить тебе зло. Поэтому я намерен оставаться возле тебя, когда он будет здесь.

— Но разве Джулиан выиграет от моей смерти? — спросила она с изнеможением в голосе. — Ему выгодно, если я буду жива.

— Разве? — мягко спросил Джей-Ти. — Он женится на упрямой независимой королеве, с головой на плечах, которая заставит его ходить в двух шагах позади себя, и он никогда не займет положение выше, чем принц-консорт. Зная тебя, я уверен, что ты ни за что не позволишь ему править страной. И он это тоже знает. Сегодня утром он отдал приказ солдату — и этот солдат послушался тебя. Не думаю, что такой выскочка и пройдоха, как твой граф, согласится прожить всю жизнь на таком голодном пайке.

Какое-то время Ария молчала.

— А если я умру? — прошептала она.

— Твоя маленькая сестричка унаследует трон. Любой, кто женится на ней, будет править страной. Ему придется, потому что Джина не способна управляться ни с чем.

— Но Ланкония — такая бедная. Кому взбредет в голову добиваться контроля над ней?

— Ну-у, не такая уж бедная, как ты думаешь. Тихо! Кто-то идет, — он наклонился ближе к ней. — Я не оставлю тебя одну. Я, конечно, спрячусь, но я буду поблизости. И убери назад свои волосы, — почти рявкнул он, прежде чем исчезнуть в темноте.

Ария попыталась убрать волосы, но у нее не было заколок и шпилек, да и руки дрожали слишком сильно. До слов Джарла она не относилась серьезно к покушениям на ее жизнь. В глубине души она считала их нелепостью. Она думала: «Ну что даст кому-то моя смерть»? Но теперь она поняла: то, что он сказал, было правдой. Но что он имел в виду, говоря, что Ланкония не такая уж и бедная?

— Ария, дорогая, — сказал Джулиан, обнимая ее, — я с вами — и наедине. Я уж и не думал, что это случится, — он начал целовать ее лицо. — Ваши волосы распущены. Как это интимно.

Ария все время чувствовала, что Джарл где-то неподалеку и слушает. Она слегка оттолкнула Джулиана, но потом все же сделала над собой усилие и взяла его за руку.

— Как хорошо наконец-то остаться с вами вдвоем. Давайте сядем и поговорим.

— Говорить при свете луны? Ах, нет, дорогая. Лучше займемся любовью.

— Джулиан, пожалуйста, — твердо сказала она и потянула его к резной мраморной скамейке. — Я думаю, нам нужно поговорить. Мы еще никогда не говорили о нашем общем будущем.

Он целовал ее руки: сначала — ладонь, а затем — пальцы.

— Я думал, что женюсь на стране, но обнаружил, что женюсь на женщине.

— После того как мы поженимся, что вы собираетесь делать? Вы собираетесь заниматься благотворительностью? Какие виды спорта вы любите? Я правда очень мало знаю о вас.

— Как чудесно, что вас это интересует, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы, но Ария отстранилась. Он вздохнул.

— Я никогда не увлекался спортом. Немножко верховой езды — вот и все. Меня вырастили, чтобы править государством. Мне кажется, мой отец надеялся, что он вернет часть богатства, которое промотал мой дедушка. Но это ему не удалось. Все было потеряно безвозвратно, — в его голосе была горечь. — Все, что мне досталось по наследству, — это моя родословная и мои знания. Я приехал в Ланконию, потому что слышал — там есть наследная принцесса, но я… — голос его смягчился. — Я не слышал, что она так красива. Ария, наш брак будет очень счастливым.

— Да, может быть, — сказала она. — Но что вы собираетесь делать после нашей свадьбы?

— Быть королем, конечно, — ответил он так, словно она была идиоткой.

— Понятно…

Он начал целовать ее руки.

— Да, моя дорогая, вы будете самой красивой хозяйкой. Я куплю вам парижские туалеты, как только кончится эта нелепая война, и мы будем развлекаться вместе с дворянством со всех концов света. У нас родятся прелестные дети, и я научу своего сына быть королем.

— А как Ланкония будет расплачиваться за все эти парижские туалеты и развлечения? Может, мы обложим данью крестьян? — Ее голос был на грани срыва. — Может, мы будем забирать у них треть урожая и оставим их детей голодными?

Он выпустил ее руки и выпрямился.

— Оставьте финансовую сторону мне. Я со всем управлюсь. Вам нужно будет только придумывать меню.

Арию трясло от гнева и от страха. Вот оно что! Вот она причина, по которой этот человек мог хотеть ее смерти. И если тот, который по идее должен бы ее любить, может желать ее смерти, то что уж говорить о незнакомых людях?

Она закрыла лицо руками.

— Ох, Джулиан, вы даже себе не представляете, как это чудесно звучит! Не нужно просыпаться по утрам и беспокоиться о том, что нужно принимать решения! Я буду так рада летать в Париж два раза в год за новым гардеробом. И я буду так рада детям. Я буду почти все время возиться с ними, если мне не придется заниматься… заниматься серьезными государственными делами.

Джей-Ти в темноте чуть не лопнул от беззвучного смеха. Это было непревзойденное подражание Долли — за вычетом южного акцента. Как много раз он видел, как Долли казалась пустышкой, а сама вертела другими направо и налево. Джей-Ти чуть ли не испытывал желание предостеречь Джулиана.

Джулиан отнял руки Арии от ее лица.

— Моя дорогая, как это мило! Вы делаете меня счастливейшим из мужчин. Завтра я приступлю к работе. Я должен заняться финансовым положением Ланконии — и пора готовиться к нашей свадьбе.

— Но король… — начала Ария.

— Ну-у! Он — старый человек. Он и понятия не имеет о том, что творится в стране. Я должен подготовиться к тому, чтобы стать королем. Пойдемте, вернемся во дворец.

— А я больше не получу поцелуев?

— Конечно, дорогая, — он быстро поцеловал ее в губы. — Этот холодный воздух вреден для вашего здоровья. Мы должны возвращаться.

— Нет, — возразила она. — Я еще побуду здесь. Девушке нужно время, чтобы в одиночестве подумать о своем предстоящем замужестве, — прибавила она кокетливо.

— Мне это не по душе, но ладно, я не возражаю.

Он опять поцеловал ее руки, а затем быстро устремился по тропинке.

Ария несколько минут неподвижно сидела на скамейке, пока не услышала позади нее шорох шагов Джей-Ти. Она пыталась подавить подступившие слезы. Неужели никто не способен любить просто ее, а не ее королевство?!

Она быстро встала, прижав руки к себе.

— Ну что, теперь ты доволен? — набросилась она на Джей-Ти, когда тот вышел из темноты. — Радуешься, что оказался прав? Джулиану нужна Ланкония, а не я. Он собирается стать королем, а меня сослать в детскую. Даже у американской домохозяйки больше прав и власти, чем будет у меня! Так почему же ты не смеешься?

Он притянул ее к себе и обнял, зажав ее руки, когда она попыталась его оттолкнуть.

— Прости меня, детка, — сказал он, гладя ее волосы.

К своему пущему стыду Ария начала плакать.

— Я привыкла к мысли, что он хочет лишь мое королевство, но, кажется, я вдруг забыла об этом. Я подумала, а вдруг он меня любит? Какая я дурочка! Неужели никто не может хотеть меня? Только меня — без Ланконии!

Джей-Ти повернул ее лицо к себе.

— Детка, если бы эта проклятая страна не висела у тебя камнем на шее, как «Титаник», который идет ко дну, я бы тебя забрал и мы бы сбежали отсюда.

— Правда? Ты хотел бы меня как женщину?

— Я бы хотел, чтобы ты вернулась со мной ко мне домой — стирать свои красные блузки вместе с моими белыми майками, говорить мне, что не будешь гладить, и доводить меня до помешательства, танцуя в юбке, обрезанной до бедер, — он погладил ее по лицу. — Золотко, я хотел бы, чтобы ты мыла мне спину. Я хочу обнимать тебя, просыпаясь по утрам.

Он прижался губами к ее рту и стал жадно целовать, истосковавшись по ней.

— Останься со мной сегодня ночью. Не дай мне завтра проснуться опять одному.

— Да, — прошептала она. Она забыла, где была. Она опять стала миссис Монтгомери и была свободна: она могла делать все, что ей вздумается: смеяться, носить любые платья, не задумываясь, что шокирует окружающих. Она могла есть руками, выбирать себе любых друзей, а не только тех, кто не может написать в газетах о сокровенных подробностях ее жизни.

Она прижалась к нему, помня и лелея несколько счастливых недель их жизни в Ки-Уэсте.

Но тут запела птица, разливаясь сладкой трелью в ночном воздухе. Это была редкая птица, обитавшая только в горах Ланконии и поэтому очень ценная. Ею восхищались, ее охраняли, она была национальной гордостью страны.

Ария вспомнила, где она находится. Она оттолкнула Джей-Ти.

— Нет, нет, нет! — закричала она. — Ты — дьявол, который меня искушает. Я — не американская жена-домохозяйка. Я — принцесса, наследная принцесса, и моя жизнь принадлежит моей стране. Ланкония висит на моей шее — нет, мы с ней — одно целое. Нас нельзя разлучить. Не прикасайся больше ко мне, не пытайся заставить меня уехать из моей страны. Если бы я так не любила Ланконию, я бы никогда не встретила тебя. Раньше я была так спокойна. Я даже и не знала, что есть другая жизнь. Ты сделал меня несчастной. Лучше бы я вообще тебя не знала! Я тебя ненавижу! Плача, она побежала по тропинке ко дворцу. Джей-Ти поспешил за ней, держась в отдалении. Его раздирали противоречивые чувства — он был одновременно несчастным и словно вознесенным вверх над землей. Она тосковала по нему! Под бронею принцессы была женщина.

Но то, что она сказала, было правдой. Может, он эгоист, что заставил ее признаться, что она хочет его, а не этого графишку с голубой кровью? Он здесь, чтобы заниматься своим делом, и в его обязанности вовсе не входит заставлять Ее Королевское Высочество плакать.

«Любовь не имеет значения, — подумал он с горечью, — не имеет значения желание». Они с самого начала не могли быть вместе — лишь временно, на краткий мимолетный миг, и если бы вдруг он сумел позабыть, она все равно бы помнила это. И он поклялся: с этой минуты он прикажет своим рукам не касаться ее. Наоборот, он должен помочь ей выйти замуж за кого-то другого. За кого-то, кто не будет во всем этом гадком замешан, кто не одержим маниакальными амбициями. За того, кто полюбит ее так же сильно, как он.

За какого-нибудь импотента, кто не коснется того, что принадлежало Джей-Ти Монтгомери.

Джей-Ти одернул себя. Он шел за Арией до тех пор, пока она не прошла мимо стражи в свою комнату, а потом, вздохнув, отправился в длинный путь к своей собственной пустой постели.