"Бездна" - читать интересную книгу автора (Гончаров Сергей)

Гончаров СергейБездна

Сергей Гончаров

Бездна

Часть первая

ЯВЛЕНИЕ КАССАНДРЫ

Поезд причалил на первый путь, прямо к огромному и совсем еще новенькому зданию железнодорожного вокзала. В детстве Кирилла не было здесь еще этого здоровенного серого стеклянно-бетонного куба, а стоял на его месте небольшой, обличьем своим похожий на Казанский в Москве, вокзальчик. Штукатурка, помнится, постоянно рушилась с него, как глыбы лежалого снега по весне с карнизов, а стены вечно были изрисованы и исписаны похабными произведениями местной шантрапы. Теперь все не так, теперь все иначе - теперь вместо "х...", "п..." да "е..." красовались на стенах огромные рекламные щиты город производил, продавал, покупал и предлагал услуги. Под рекламными щитами отирались мелкие торговцы, таксисты, носильщики, страховые агенты и прочая разная шпана.

Такой он вот теперь, мой город, усмехнулся Кирилл, спускаясь с подножки вагона на разогретый июньским солнцем и омытый плевками асфальт перрона. Сколько мы с ним уже не встречались? Десять лет? Двенадцать? От какого срока отсчет начинать?

Кирилл поставил легкую, как котомка странника, сумку у ног, достал сигареты. Таксисты смотрели на него с профессиональным ожиданием. А что ты хотел? - спросил он у самого себя. Хотел увидеть город своего детства? Глупо: меняемся мы, меняются города. Да я понимаю, но все же... Ведь есть где-то среди этого вселенского базара маленький дворик с вечно изломанными каруселями и вкопанными в землю на потеху детворе старыми автопокрышками. Да, я понимаю, что там уже давно никто не ждет меня - некому там ждать, - что лучше вообще не ходить туда... Но ведь есть этот дворик, есть - куда ему деваться! Маленький зеленый дворик, стиснутый однотипными "хрущебами", где гоняли мы на велосипедах, где целовались по подъездам с девчонками, бренчали на гитарах и резались в "козла" за столом под многомудрым огромным тополем.

Он забросил сумку на плечо и двинулся по перрону вдоль здания вокзала. Таксистам качнул отрицательно головой: нет, не сейчас, сначала я должен умереть. Опять умереть.

За зданием вокзала еще влачили жалкое существование крохотные остатки привокзального парка: несколько измученных радикулитом деревцев, вытоптанные газоны и заваленные мусором дорожки. Народу здесь было немного, лишь спали на развалинах лавочек покрытые лохмотьями бродяги. Кирилл выбрал укромное местечко, присел на краешек бордюра. Потом он достал два паспорта один из внутреннего кармана куртки, другой из сумки. Полистал. Извлеченный из сумки паспорт перекочевал в карман куртки, а к тому, что остался в руках, поднес огонек зажигалки.

Прекрасно горит казенная гербовая бумага. Рукописи, говорите, не горят? Может быть... Но горят люди - посмотрите. За несколько секунд от крошечного огонька зажигалки. Был Иващенко Михаил Данилович - и нет его. А есть у нас отныне Сергей Сергеевич Кузнецов, русский по национальности, житель Мурманской области, тридцать лет, неженатый, перед родиной заслуг особых не имеет, но и не привлекался. Работал Сергей Сергеевич на крайнем Севере электриком, да вот здоровье плохо на климат стало реагировать - врачи посоветовали сменить место жительства. А Иващенко Миша - что ж тут поделаешь! умер Иващенко Михаил. Недолго и во грехе жил - и помер. Как в свое время помер Кирилл Снегирев, как померли потом еще добрых полтора десятка его последователей - ни в чем не повинных и в чем-то похожих друг на друга.

Нет у меня своей жизни, подумалось вдруг Кириллу. Есть лоскутное одеяло из десятка выдуманных биографий. И все. Может, оттого и к смерти так равнодушно отношусь? К чужой... Да и к своей, впрочем... Или нет?..

Он потер небритый подбородок, достал из сумки и нацепил на нос солнцезащитные очки - признак заполярного пижонства - и поднялся на ноги. Теперь можно было идти сдаваться таксистам.

***

Гостиницам Кирилл не доверял. После недолгих поисков он снял на несколько дней крохотную однокомнатную квартиру на окраине города. Хозяйка ее жеманная, навсегда и безнадёжно испорченная косметикой женщина в годах видимо, воспылала к новому постояльцу невиданной страстью и готова была поселить его хоть навсегда и бесплатно. Кириллу с трудом удалось вручить ей деньги и выпроводить вон.

Оставшись один, он облегченно вздохнул. "Ничего-ничего, со всем можно смириться, все равно я здесь долго не задержусь". Не без удовольствия он сбросил с себя одежду и в одних плавках протопал в ванную. "Так, - он внимательно рассматривал свое лицо в зеркале. - Бриться мы не будем, наоборот будем мы отращивать усы. И даже бороду. Волосы... Волосы мы... - он несколькими умелыми движениями изменил прическу, - волосы мы будем носить теперь вот так. Может лучше покрасить? Или парик?.. Нет, пусть так, ну их в зад, парики эти... Знаем мы парики эти... Так, теперь лицо, - он наложил на лицо ладони и постарался расслабить мышцы мимики. - Сделам так: нижнюю челюсть мы чуть-чуть выдвинем вперед, а брови мы слегка опустим вниз... - отняв руки от лица, он глянул на свое отражение еще раз. Теперь смотрел на него оттуда совершенно другой человек. Тип - небритый, суровый, с разметанными в беспорядке волосами, выдвинутой челюстью и нахмуренными в вечной озабоченности бровями. Таким его знал только некто Бульманчик из игорного клуба на Тверской в Москве. Царствие ему небесное, впрочем... И только глаза - глаза оставались Снегиревскими глубоко запавшими, настороженными, тоскливыми. "Но для глаз есть у нас уже натёршие переносицу темные очки... Не забыть бы вот только перед хозяйкой расслаблять лицо, она-то ведь узнала меня еще в прежнем обличии".

Он залез в ванную, с наслаждением подставил тело прохладным струям душа. И опять подумал: зачем? Что принесло его в этот город? За сто верст нужно сейчас объезжать, обходить, обегать большие города, вот что. Ему ли не знать, какие у Кашалота руки. Длинные у Кашалота руки - практически во всех больших городах есть у него свои люди. Нет, Кирилл, коли решил завязать ты с прежним, решил лечь на дно - мотай в глушь. В какой-нибудь провинциальный городок - чем меньше, тем лучше - без лишнего шума устраивайся на работу, покупай жилье благо деньги есть, а специальность электрика еще не совсем забыта с доармейских времен - и живи-поживай, добра наживай. А здесь, в Екатеринбурге, как на мелководье - солнце просвечивает до самого дна, а охотники с гарпунами все ближе и ближе. "Тур, шурави, тур..."

Ну ничего, мы здесь долго не задержимся. Я только на дворик тот погляжу да могилку мамы попытаюсь разыскать... Ах, какие мы сентиментальные стали! Ну гляди, браток, с огнем играешь, я тебя предупредил... А я с огнем всю жизнь играю. Всю жизнь...

***

...Из армии Кирилл вернулся несколько не в себе. Сел, помнится, на диван, оглядел стены родного дома, постарался улыбнуться матери, что стояла напротив, стиснув руки на груди и не вытирая катившихся из глаз слез, и с ужасом для себя понял - страх остался. Глубинный страх, который он все два года, проведенные в Горах, загонял внутрь, душил и безрезультатно изничтожал всеми силами, - страх этот теперь даже в родном доме держал его в напряжении.

Когда он появился? В тот ли момент, когда зажали их группу из четырех человек в кишлаке и хотели взять живьем? Или тогда, когда они с Серегой (земля ему пухом) вжимались всю ночь в дно студёного зимнего арыка, хоронясь от света мощных, будто прожекторы, фонарей? Вжимались, моля о том, чтобы их не унюхали собаки из дукана. Вжимались, ожидая, как совсем рядом заскрипит под ногами таджиков по-зимнему промерзшая земля и чужой голос скажет: "Тур, шурави, тур". Ожидали и потихоньку вкручивали запалы в мощные лимонки - только бы не даться живыми.

Нет, понял Кирилл, не выкарабкаться мне. Теперь это на всю жизнь. И не смерти как таковой боялся он, плевать он хотел на смерть - навидался, пропади она пропадом. Страшно было другое - страшно было, что кто-то посторонний, чуждый и неприятный тебе, вдруг окажется рядом и будет решать, жить тебе на свете или после контрольного выстрела оставить мозги на омытых ветром камнях.

И еще осталась после Гор в душе зажигательная смесь из злости и ненависти. При случае, даже самом пустяковом, смесь взрывалась ослепительной яростью, Кирилл в такие минуты только до судороги стискивал зубы, белея лицом. Внутри натягивалось все и замирало. Долго так продолжаться не могло...

...Тот памятный день на шарташском пляже до сих пор помнится во всех подробностях. Воскресенье. Июль. Жара. Народу не то, чтоб уж навалом, но прилично. Слева пляж с загорающими, справа - полупрохладный лесок, усеянный огромными каменными валунами. Они бредут с Дроном, потягивая пиво из бутылок. Лениво переговариваются. "Да расслабься ты, Кир. Гляди - солнышко, гляди люди. Отлично же все! Пивко вот..." - "Отстань, Дрон, я и так расслаблен". "Ложь! Я же вижу. И ты видишь. И все видят. Знаешь, что мне Ольга сказала?" "Какая Ольга?" - "Здрасьте! Да та, с которой я тебя на прошлой неделе познакомил! Она сказала, что ты как будто сам в себе спрятался, а сверху еще и "молнию" застегнул. Выглядит он, сказала она, молодо, хоть и седой весь, а внутри -старик. Семидесятилетний". - "Ну? Так и сказала?" - "Так". - "А я, понимаешь, два года девчонок даже по телевизору не видел..."

И он остановился как вкопанный. За тремя ближайшими валунами происходило нечто. "Ты что?" - спросил Дрон. "Погоди, Дрон", - и Кирилл, как кошка, метнулся к валунам. Что-то нехорошее происходило там. Пакостное.

- Ты чё, дядька? - двое переростков с лоснящимися от благоупитанности ряхами насмешливо-изумленно воззрились на него из-под длинных козырьков американских бейсбольных кепочек. Одеты были они в полном соответствии тогдашней элитной моде: рубахи в петухах и белые просторные шорты.

- Ты чё, дядька? Шмара наша приглянулась?

У "Шмары" было разбитое лицо. Сорванный купальник валялся на камнях, а сама она, голая, покорно стояла перед этими на коленях... И тоже с удивлением глядела на Кирилла.

Не лезь, дурак, заорал из глубин души страх. У них свои дела, у всех здесь свои дела, свой "монастырь". Не лезь!

- Или ты, дядька, только поглядеть пришел? - усмехнулась одна из рях, и толстые уверенные пальцы принялись расстегивать ширинку на шортах. Второй из переростков заржал.

Кирилла затрясло. Его всегда трясло перед. Перед и после. В промежутке же между перед и после он действовал словно робот. Перемахнув валуны, он без лишних слов "зарядил" одному ногой по расстегнутой ширинке, а второму, увернувшись от увесистого кулака, легонько тюкнул ребром ладони по кадыку. Тот, что с отбитой промежностью, перегнулся пополам, и Кирилл, не давая ему выпрямиться, опустил согнутый локоть на широкую спину - носом, носом падлу в камни! Заверещала, будто резаная, голая девка. Появился Дрон, принялся оттаскивать его, что-то говорить. И еще какие-то люди появились. Много людей. Они глядели на Кирилла отчужденно, со страхом и брезгливостью глядели они на него. А Кирилл, все еще ослепленный яростью, стоял, широко расставив ноги, посреди всего этого безобразия и пытался сообразить, что же он натворил.

Что было потом? Потом был следственный изолятор. Кирилла обвинили в нанесении тяжких телесных повреждений, в изнасиловании с отягчающими обстоятельствами, а вдобавок еще и в сопротивлении представителям правоохранительных органов. Поначалу он пытался добиться правды, доказывал, объяснял, взывал к разуму и справедливости. "Ладно, набил я морды подонкам этим. Готов ответить за это, хорошо. Но изнасилование! Какое изнасилование, чтоб вам провалиться?! Твари эти измывались над девчонкой, и я не вытерпел..." - "Позвольте, обвиняемый, вот показания потерпевшей Снежаны К. По ее словам, именно вы затащили ее с пляжа за камни, сорвали купальник, избили и принялись насиловать, угрожая убить, если она будет звать на помощь. Но она все-таки закричала. Потерпевшие Геннадий Т. и Николай П., услышав крики о помощи, поспешили к месту преступления, где вы стали их избивать". - "Но это неправда! Со мной был друг, он подтвердит..." - "Друг - сторона заинтересованная. Поначалу ваш друг, действительно, пытался вас выгородить, что-то такое сочинить, однако после того, как его предупредили, что дача ложных показаний влечет за собой уголовную ответственность, он отказался от прежних своих слов в вашу защиту и подтвердил показание потерпевших".

И всё. Страшная петля из нелепости, подлости и предательства потянула Кирилла в чудовищные жернова чудовищного "правосудия". Кирилл уже не пытался спорить, доказывать, объяснять - сил хватало только, чтобы отрицать. Не так было, не так, не так, не так...

А потом появился Кашалот. Неимоверно, болезненно толстый, с отёчным лицом, с тремя подбородками, вислыми, как у моржа, усами. Господин. Каким-то невероятным образом он сумел устроить свидание с подследственным Снегиревым и ждал того в крошечной комнате для свиданий, по-хозяйски развалясь на привинченном к полу табурете, отбивая унизанными богатыми перстнями пальцами задумчивую дробь по столешнице казённого стола.

Дела твои, дружок, плохие, говорил Кашалот. Не знаю я всех их ментовских правил, но не сомневаюсь, что упекут они тебя на всю катушку. Как же - насильник, хулиган, потенциальный убийца - ты опасный для общества тип. Да еще, будучи пойманным с поличным буквально на месте преступления, упорно отрицаешь свою вину, не желаешь пойти навстречу следствию. Молчишь? И правильно делаешь, дружок - в нашем глупом мире умному человеку лучше молчать. А я вот, старый дурак, вот тебе что скажу: все здесь прекрасно понимают, кто виноват и за кем правда. Да только тебе от этого радости мало. Да-да, и не надо пялиться на меня, словно я закон всемирного тяготения только что открыл. Один из дружков тех, кому ты личности о камни попортил, - сынок начальника крупной торговой базы города. Улавливаешь? Зачем папаше его такая слава с собственным чадом? Нет, чадо у него хорошее, героическое, можно сказать, у него чадо. Спешит при первом крике о помощи на защиту слабых и оскорбленных, от чего и страдает. А ты его, мерзавец, носом - в кирпичи... Как же так можно?.. Нет, не место снегирёвым в человеческом обществе.

- И что вы предлагаете? - спросил тогда Кирилл, с трудом разжав стиснутые до онемения зубы.

Свободу, дружок. Я предлагаю тебе свободу. Ну еще и деньги, если ты не против. За что? Элементарно, дружок - за работу. У нас, сам знаешь, кто не работает - тот в тюрьме сидит. А мы люди трудовые. Да ты не бойся, работа не пыльная и тебе вполне по плечу, ты парень не дурак и кое-что умеешь.

- Убивать?

Вот видишь - я же говорил, что ты умница - быстро сообразил. Да ты погоди зубами скрипеть - ты подумай, покумекай головёшкой своей буйной. Я тебе не порядочных людей убивать предлагаю, а дрянь всякую - вроде тех, из-за кого ты сейчас здесь гниёшь. Думаешь, негодяи эти только тебе подлость устроили? Нет, дружок, и я их знаю, и в милиции их знают. Да только деньги решают, кому отвечать, а кому и дальше зло людям приносить. Так что, если уж на то пошло, я тебе предлагаю благородное дело - от всякой мрази общество очищать. Да, дело это незаконное, но видишь: я сижу с тобой в подвале РОВД и никто меня не хватает и не тащит в тюрьму. Потому что за мной сила. Сила и правда. Думай, дружок. А первым твоим клиентом, имей в виду, будет Гена Т., которого ты уже имел счастье ткнуть носом в камни. Но он, смею заверить, заслужил гораздо большего - ты убедишься в этом, почитав все, что у меня собрано на него и его папашу...

***

Руководителю Среднеуральской резиденции ХМ.

Срочно! Секретно! Личный канал.

Ричард!

Я думаю, не нужно разъяснять тебе, чем чревата для тебя неудача в первом этапе операции "Кукольный театр"? Твоя территория находится сейчас под самым пристальным вниманием хозяев. Мне с трудом удалось убедить их, что неудача с "спектаклем" вовсе не означает провал всей резиденции (а серия таких провалов прошла совсем недавно в Юго-Восточной Азии, почему хозяева и напуганы), хотя Миссия и теряет прямой контроль над регионом.

По мнению моих и ханкарских экспертов, операция начата преждевременно, поскольку условия для ее проведения подготовлены не были. А именно: не установлен контроль за важнейшими силовыми структурами в центре и на местах (я имею в виду прежде всего федеральную безопасность, которая по-прежнему в руках Орехова); нет должного влияния на средства массовой информации, а посему, по оценкам спецов, в твоём регионе процент потенциальных отвергов значительно выше среднего по стране; не обеспечена в достаточной степени согласованность с другими резиденциями, прежде всего Московской и соседними.

В данной ситуации твой переход к прежней тактике скрытого внедрения считаю вполне оправданным, однако все перечисленные выше недоработки следует учесть и исправить. Но самое главное - решай вопрос с Резервом. И как можно скорее! Что хочешь делай, но в ближайшее время выковырнуть Сабурова из его Пещер ты обязан. Сердцем чую, что Явление уже совсем близко, недаром в Азии какая-то заварушка началась с резиденциями тамошними, - а значит, нужно подчищать слабые места.

Вроде все. Желаю успеха.

Эр Эрман, советник координационного совета УР ХМ.

***

...Замок входной двери чуть слышно щелкнул, но этого было достаточно, чтобы Снегирёв оказался на ногах, мгновенно сбросив одолевавшую его дремоту. За окном балкона длинный июньский день подходил к завершению, темнело, небо потихоньку покрывалось робкой звёздной россыпью. Кирилл глянул из комнаты в коридор. Входная дверь по-прежнему была закрыта. Показалось? Тут замок щёлкнул еще раз, и сомнений не осталось - кто-то стоял там, за дверью, и осторожно маневрировал ключом в замочной скважине. Вопрос - кто? Влюбчивая хозяйка квартиры решила на ночь глядя проведать своего постояльца? Божий одуванчик...

Третий щелчок. Уж больно осторожничает старая грымза... Если это, конечно, она... Кирилл тенью метнулся к кровати, достал из висящей на её спинке кобуры пистолет "Макарова", прижался к стене возле прохода в коридор. Если стрелять, то можно весь этот клоповник на ноги поднять, а зачем это нам надо?

Комнату освещал лишь экран включенного телевизора - распалённая девица, азартно вращая ягодицами, распевала в микрофон. Звук Кирилл отключил еще два часа назад, чтобы не отвлекаться. Он изучал карту Свердловской области и чуть задремал, когда раздался первый замочный щелчок... Вот будет смеху, если это божий одуванчик припёрлась на ночное развлечение... Да только не божий это одуванчик... Неужели все-таки выследил меня Кашалот?.. Ну давайте, заходите, чего медлить!.. Стоп! - чуткий слух киллера уловил неясный шорох с балкона. Поня-ятно... Гости, несомненно, понимают, с кем дело имеют.

Тур, шурави, тур...

Значит тогда так. Что у нас остаётся? Остаётся у нас темнота, если вырубить телевизор, кухонное окно, которое скорее всего тоже контролируется, санузел и мебель. Банально... Здесь нужны неординарные решения. Кирилл метнулся в коридор, быстренько смерил глазом его ширину. У Кашалота такое упражнение называлось "Ленинградским мостиком", помнится... Упёршись босыми ступнями в одну стену, ладонями - в другую, Кирилл принялся стремительно и бесшумно подниматься к потолку. Пистолет он сунул за брючной ремень.

Осторожно приоткрылась дверь... Вовремя мы, однако, успели... Три смутно различимые во тьме коридора тени скользнули внутрь, прижались к стенам. Жаль в зале от телевизора светло - пусть бы ловили кота в тёмной комнате. Которого - ха-ха - нет... Кирилл почти перестал дышать, все его тело сковало невероятное напряжение, руки и мышцы шеи онемели. Через секунду он ощутил лёгкий сквознячок, потянувшийся из комнаты в приоткрытую входную дверь. Значит балкон открыли. Бракоделы - разве так работают...

Впрочем, налётчики уже и не скрывались особенно - в комнате загремели стулья; двое из той троицы, что томилась под Кириллом, тоже рванули действовать - один в комнату, другой - на кухню. Внизу остался только один из "гостей".

Пора! Кирилл упал сверху на голову противнику. Тот только коротко вякнул, рухнув на пол под внезапно свалившейся на него тяжестью. Кирилл выскочил на лестничную площадку, сбил ребром ладони еще одного налётчика, ринулся вниз по лестнице. Сзади загромыхали каблуками преследователи.

На улице возле японского микроавтобуса Снегирева ждал еще один невысокий росточком, горбатый уродец в темном плаще с натянутым глубоко на глаза капюшоном. Кирилл махнул ногой, но уродец каким-то образом сумел увернуться от удара - реакция у него была отменная. И тут... От удивления Кирилл даже не сделал попытки защититься - нога горбатого незнакомца взметнулась вверх, неестественно удлиняясь по мере своего движения, и захлестнула шею Снегирёва. Не ударила, не толкнула, а именно захлестнула, обвила вокруг. Как удав. Потом горбун резко рванул пойманную в невероятную удавку голову Кирилла к себе, на встречный удар кулаком. Впрочем, силёнок у уродца явно было недостаточно против Кирилла, однако из подъезда выскочила помощь, киллера быстренько скрутили и бросили лицом на асфальт.

...Его затащили обратно в квартиру, усадили на стул. Понемногу Кирилл стал приходить в себя, осторожно оглядывая скопившихся в комнате налетчиков. Шестеро здоровенных лбов замерли по сторонам от связанного пленника. Они явно кого-то ждали. Горбуна среди них не было. Странный, однако, горбун... Очень странный... Или почудилось мне?..

Наконец из коридора в комнату шагнул невысокий широкоплечий человек с наголо выбритой головой и тяжелыми чертами лица. Одет он был в строгий чёрный костюм, движения его были уверенны, а глаза - цепкими и безжалостными. Глаза убийцы. И не убийцы поневоле, каким являлся Кирилл, а убийцы по призванию и по судьбе. Следом за лысым вошёл и остановился у выхода давешний горбун. Чёрный плащ с капюшоном полностью скрывал его фигуру и лицо. Кирилл невольно нахмурился: на людей Кашалота не были похожи эти незнакомцы. Не мог вот этот лысый ходить под Кашалотом, равно как ни под кем другим. Он сам хозяин, вон глаза какие! И горбун... Не было таких горбунов у Кашалота, были бы - Кирилл бы знал. Хотя, конечно, всяко может статься...

Лысый остановился напротив сидящего на стуле Кирилла, внимательно оглядел скрученного по рукам и ногам киллера, сел в услужливо подставленное шестёрками кресло.

- Я рад приветствовать вас, молодой человек, в нашем городе, сказал он веским басом с чуть приметной хрипотцой. - Прибыли вы как нельзя кстати. Вы мне нужны.

Сразу - и к делу? Обычно в среде людей с глазами убийц такие разговоры ведутся после долгой перестрелки ничего не значащими, но с подтекстом фразами - на проверку реакции собеседника. Хорошо, пусть говорит...

- Вы делаете одну работу, а я беру на себя переговоры с Кашалотом, - лысый откинулся в кресле, испытующе глядя в лицо пленника.

Не надо ему никаких общих фраз с подтекстами, понял Кирилл. Не надо ему моей реакции, и не надо ему узнавать собеседника - он и так все знает. И силу свою знает. Больша-ая, однако, сила... Но на всякий случай стоит поломать комедию, может быть обойдется... Хотя вряд ли...

- Ничего не понимаю, - пожал Кирилл плечами, быстренько состроив из своего лица лицо простодушного дурачка. - Какой Кашалот? Вы меня с кем-то, ребята, путаете. Действительно, я приехал сегодня утром в Екатеринбург, из Мурманска, проездом через Москву. Всю жизнь прожил на крайнем севере и ни о каких кашалотах не слышал. Здоровье начало подводить, врачи посоветовали сменить климат на более умеренный - что же в этом плохого? Если вам нужны деньги - забирайте. Но я тут совершенно не при чём.

Он сам себе был противен - уж больно грубым и неестественным было его враньё. Если бы дали ему под рёбра, чтобы не корчил из себя шута горохового, он бы и не удивился. Лысый, однако, только покивал сочувственно на слова Сергея Сергеевича Кузнецова, уроженца Мурманской области, потомственного энергетика со стажем.

- Нет у меня ни времени, ни желания вдаваться в подробности вашей очередной биографии, Кирилл Снегирёв, - сказал лысый холодно. - Да и настоящая ваша биография не очень меня интересует. Но если желаете, извольте. Кашалот вас в своё время вытянул из неприятной истории, но заставил работать на себя. Вы работали, хоть и не по душе было вам ваше дело. Хорошо еще, что клиенты больше частью стоили вашей работы - правильно я говорю? Для очистки совести, так сказать. Ну что ж, вы в своем деле талант - Кашалот умеет угадывать будущих бойцов своих, - а как у всякого таланта, у вас есть свои "прибабахи" вроде совестливости и тяги к самокопанию. И Кашалот вам это прощал. Но вы все равно бежали от него. Почему? Впрочем, не отвечайте - я знаю и так. Вы поняли, что слишком много знаете. Столь много, что даже ваша квалификация не может уберечь вас от неминуемой смерти. Банальнейшая история с людьми вашей профессии, смею вам заметить. Ах да, еще и совесть, ваша так за десять лет не увядшая совесть... Думали, не отыщет вас ваш патрон? И правильно думали - ему это не под силу. Но я знаю всё, и я сразу вас вычислил. Потому что вы мне нужны...

- Хватит, - сказал Кирилл резко. - Развяжите меня.

Лысый кивнул, Кирилла развязали.

- Кого убрать? - Кирилл помассировал затёкшие кисти. - Имейте в виду, я пока не даю согласия - я должен знать условия работы.

- Логично, - отозвался лысый. Он достал из внутреннего кармана пиджака фотографию, протянул ее Кириллу. Был на этом фото военный с полковничьими погонами и без фуражки. Худое лицо, седые разбросанные в беспорядке волосы, глаза с выразительной безуминкой.

- Он производит впечатление сумасшедшего, - сказал Кирилл, разглядывая фотографию.

- Фёдор Фёдорович Сабуров, комендант секретного объекта Резерв-13, что расположен километрах в ста от Екатеринбурга, близ знаменитых Медных Пещер. Объект является закрытой зоной. Я бы даже сказал - сверхзакрытой, попасть туда постороннему практически невозможно. Охрана - преданнейшие Сабурову люди. Сам Сабуров практически не выбирается из Резерва, за что получил прозвище Пещерный Лев. Родных нет, друзей тоже почти нет. Одна зацепочка: проживающий в городе его старый друг - Яков Степанович Орехов, начальник областного управления федеральной безопасности.

Кирилл присвистнул:

- Ни хрена себе птичка!.. А вы уверены, маэстро, что она мне по плечу?

- А мне не надо уверенности, - холодно ответил лысый, - мне работа нужна. Имей в виду: от меня, как от Кашалота, уйти невозможно.

- Что-то не пойму я - вон какие у вас, маэстро, дылды, в пять секунд меня ухайдокали. Неужели на такое дело не годятся?

- Сабурова в пять секунд не ухайдокаешь, - усмехнулся лысый. - Умен он, чертовски умен, несмотря на то, что выглядит странновато. А мои ребята это не твоего ума дело, киллер. Лишние вопросы задаешь.

- Убедили. Тогда два вопроса по существу. Первый: могу я рассчитывать на вашу помощь при сборе информации о клиенте? Второй: какие гарантии, что Кашалот не будет меня преследовать?

- Это уже деловой разговор, - лысый поднялся с кресла. - Сейчас мы поедем в место поуютнее и там все обговорим детально.

***

Руководителю Среднеуральской резиденции ХМ.

Срочно! Секретно! Личный канал.

Ричард!

Несколько часов назад в окрестностях "Зоны интереса" станциями слежения с Основной базы обнаружен чужой объект. На запросы объект не отвечал и двигался в сторону "интереса". Разумеется, были подняты дежурные патрули, но взять нарушителя не удалось -после короткой схватки километрах в четырехстах от "интереса" объект развалился, а пилот, воспользовавшись спасательной капсулой, совершил посадку где-то в твоем районе. Это тебе до кучи ко всем остальным заботам.

Эксперты из Внутренней Разведки в один голос утверждают, что не иначе как пилот есть посланец от так называемой тайной организации "Белый Мангуст". Есть такая, оказывается, среди невольников далеитовых рудников на Галаттуре (он же - Волчья Ягодка, помнишь?). Причины визита посланника в "Зону интереса" неизвестны, но можно предположить, что это окаянный для нас обоих Резерв-13. Но это только предположение вэровцев, что-либо определенно они сказать при всей своей хваленой опытности не могут. "Белый Мангуст" для них тайна за семью замками вообще. Посему ВР более, чем кто-либо другой, заинтересована в поимке посланника, не говоря уже об Управлении Резиденции при Миссии. Так что у тебя есть великолепный шанс содрать лавры (правильно я выразился?). Быстренько схватишь этого проныру (примерные координаты я тебе дам, но через своих людей на ПВО можешь вычислить место посадки капсулы более точно), доставишь на Основную, все грехи будут прощены тебе.

Желаю успеха.

Эр Эрман.

***

...В гостиной почти никого не осталось. Только две тоскливые парочки медленно переминались с ноги на ногу, пытаясь двигаться в такт музыке, да пускал слюни возле видика прыщавый пижон в наушниках. На экране перед ним мелькали полуголые девки, детородные органы и кружевное бельё. И кто-то ещё, укушавшисть всласть, дрых в углу под квадратом Малевича. Кто именно, понять было невозможно, в гостиной висел полумрак и еще не успевший выветриться сигаретный туман. Принесло меня, рассеянно подумал Антон, поднимаясь с кресла. На кой чёрт?

Он прошествовал к накрытому "по-шведски" столику, налил в первый попавшийся бокал пива, сделал бутерброд из чёрной и красной икры. Было вкусно. Хоть пожрать здесь, а то дома шаром кати... Можно, вообще-то, заехать в магазин, прикупить чего-нибудь, но опять же - готовить неохота... Да и денег не то, чтобы уж - на икорку не наскребешь. Антон усмехнулся, с неудовольствием вгляделся в танцующие парочки, в пижона возле видика, в угол, где спали - ему здесь не нравилось. Все было ненастоящим, деланным, лицемерным. То ли дело в общаге - гитары, посиделки до утра, анекдотики, хохот до небес, картошка жареная. Нет, не это главное - главное, там никто не выпендривается, не строит из себя пупа неподражаемого. Люди и люди, студенты, без претензий на необыкновенность.

Антон допил пиво и вышел из гостиной. Идти на террасу, где большая часть компании собралась послушать этого идиота Ника Журавского, не хотелось. Знаем мы этого Ника Журавского, а по-простому, до смены его отцом фамилии Колю Жеребцова. Знаем идейки его о движении к первоприроде. Бред сивой кобылы, точнее - сивого жеребца. И даже не бред, а так - комплекс неполноценности по поводу собственных огромных ушей. Ушами девочек не завлечёшь, так давайте тогда новые социальные теории воздвигать. Да и не новые вовсе, такие, как Жеребцов-Журавский, нового создать ничего не могут - уши мешают.

Однако во всем дачном дворце (иначе и не назовёшь хоромы эти) было пусто, только на кухне в гашишном сладком облаке балдели и хихикали двое. И ноги сами вынесли Антона на просторную, как аэродром, террасу. Ник, как и догадывался Антон, вещал. Уши его от всеобщего внимания горели перламутром, в уголку рта картинно торчала потухшая сигарета. Единственный и неповторимый сынок управляющего по делам иностранных консульств в Екатеринбурге господина Журавского. Оно же (в смысле, батько Никино) - владелец львиной доли акций самых доходных предприятий региона. Оно же - первый кандидат на пост мэра города при ближайших выборах. Оно же многое чего ещё, включая и воспитание своего чада в духе прогрессивной философии.

Мы вырождаемся, вещало тем временем чадо господина управляющего по делам иностранных консульств, и всё такое прочее. Раньше слабые умирали, а сильные давали потомство, а с приходом прогресса естественный процесс нарушился, человечество начало чахнуть. Мы чахнем, понимаете! Надо полагать, ни Ник, ни слушатели его не причисляли себя к слабым представителям человечества.

Лариса сидела на перилах террасы. Красивые ноги её, закинутые одна на другую, блестели под лучами вечернего светила, взгляд влажных и липких глаз звал Антона. Антон подошёл.

- Как я тебе сегодня? - спросила Лариса. - Нравлюсь?

- Нравишься, - Антон сел рядом с ней на широкий деревянный перилец, поболтал ногами. - Только я, наверное, домой поеду.

- Почему? Предки мои приезжают только завтра, так что всю ночь дача в нашем распоряжении. Посмотри, какая компания собралась, разве тебе не интересно?

- Дела, понимаешь, - сказал Антон неловко. - Проблемы.

- Антоша, какие могут быть дела в такой вечерок? - и она засмеялась, откидывая голову назад.

Грохнется, подумал Антон. Как пить дать - перевернётся через перила и грохнется. Она же пьяная.

- Не называй меня Антошей, я же просил, - сказал он вслух.

Она засмеялась еще громче и еще сильнее откинулась назад. Так, что Антону пришлось придержать её за спину. Девушка, интерпретировав сие действие по-своему, мгновенно придвинулась к нему ближе.

- А хочешь, я тебе новую картину покажу? - зашептала она на ухо Орехову. - Фаза мой на днях приобрел на выставке. Страшно дорогая. Она пока стоит в спальне нераспакованной, потому я и не стала никому говорить о ней.

- Опять абстракционизм этот дурацкий? Извини, но я ничего, видимо, в нём не понимаю. Кубики-рубики...

- Нет-нет. Море. Заходящее солнце, море, скалы и одинокий корабль. Классно!

- Ну покажи.

Она сжала его руку в своей горячей ладони, потащила с веранды. Внимания никто на них не обращал.

Скрипнула чуть слышно дверь, и они очутились внезапно в абсолютной темноте. Пахло здесь старыми вещами и нафталином.

- Где выключатель? - спросил Антон, тараща глаза.

Лариса отозвалась коротким смешком, и вдруг лицо ее оказалось совсем рядом от лица Антона. Юноша почувствовал на своих губах сладкий вкус губной помады. Лариса охватила его голову ладонями и впилась горячим поцелуем. Раскаленное женское тело прижалось к Антону.

- Сладенький мой, - томно прошептала она, скользя губами по его лицу. - Хорошенький мой.

Орехов, обалдевший, стоял и ничего не понимал. С тихим ужасом он чувствовал, как руки её скользят по его телу, опускаясь все ниже, ниже. Сразу стало жарко и тесно в собственной шкуре. А она тёрлась о него, словно кошка, и упругие мячики грудей скользили по его плечу.

- Ты что, Лариса? - наконец смог он вымолвить. - Зачем это? Зачем так?

Она снова тихонько засмеялась.

- Дурачок, - сказала она с придыханием. - Какой ты еще дурачок.

Она взяла его ладонь и завела себе под коротенькое платье. Антон, обмирая, ощутил пальцами горячую гладкую её кожу и врезавшуюся резиночку крохотных трусиков. И влажное, пульсирующее и притягивающее - под этими трусиками.

- Нет, - он резко оттолкнул её от себя, кинулся, как слепой котёнок, в темноту, ткнулся, роняя какие-то вещи, раз, другой - наконец с трудом нащупал спасительную ручку двери.

- Дурачок, - смеялась Лариса следом. - Все равно ты будешь мой. Все равно, слышишь?..

...Очухался он только на улице. В голове всё еще стоял шёпот Ларисы, пальцы помнили её горячую гладкую кожу и кружево трусиков. О, чёрт! чуть не взвыв, он отправился искать место, где парковались машины. Нет, хватит с меня, чёрт! Невозможно это, нельзя так. Не так должно быть...

Старенький, латаный-перелатанный отцовский "Москвич" выглядел более чем убого среди яркого люкса собранных вокруг иностранных марок. Антон ещё сильнее почувствовал свою ненужность, негармоничность и отчуждённость с собравшейся здесь компанией. Как же - дочки и сынки могущественных предков: крупных чиновников от властей, директоров, банкиров, бизнесменов. Дети-мажоры. А ты кто? Ты разве не сын начальника областной службы безопасности? Сынок, сыночек.

Да - сын. Но в том-то и дело, что отец мой ещё из тех динозавров, которые бессеребрянники. Которые нынче уже повсеместно и давно вымерли. Или перестроились.

Так... Антон заправился, подозрительно оглядел роскошный фасад дачи родителей Ларисы - отец её был советником губернатора. Нет, никто не наблюдает за ним из окон, никто не видел его позорного бегства. И слава Богу! Он залез в машину, аккуратно продефилировал среди других авто и наконец очутился на свободе.

***

До города было километров двадцать. Всё по ухоженной асфальтированной дорожке, уютно протянутой среди лесных чащей. День клонился к закату. Антон извлек из бардачка распечатанную пачку сигарет, закурил. "А Лариса! Каково, а! Что ни говорите, а приятно, когда такая красивая девочка среди других прочих выбирает вас. Резонный вопрос: почему?" Антон оглядел своё отражение в зеркальце заднего обзора. "Парень как парень: волосы (короткие, светлые), глаза (серые), нос, рот, ухи. Худой и бледный. Девятнадцать лет, и если бы не институт, месил бы где-нибудь сейчас кирзовыми сапогами пыль да грязь. Мотал бы портянки... Впрочем, отец, кажется, говорил, что портянок сейчас нет. Ни портянок, ни сапог..."

Мысли его перескочили на отца. Орехов-старший - явление, несомненно, доисторическое. Ископаемое. Архаизм. Нынче таких природа уже не выпускает - с их фанатичной преданностью своему делу, с их гипер-раздутым чувством долга и ответственности, с их ослепительно кристальной честностью. Отец совершенно не умел жить в нынешнем мире. И сын пытался научить его, пытался что-то доказать, пытался выдвигать примеры - того же Ларисиного батюшку. Яков Степанович только отмахивался - аргументы его не трогали, а возводимые примеры только вызывали на его строгом спокойном лице гримасу брезгливости. Н-да...

Матери у Антона не было, она умерла много лет назад, когда сыну исполнилось лишь четыре годика. А других мам Антон не знал, поэтому всем, что было в нём заложено, юноша был обязан исключительно отцу. Отцу и улице. Ну еще немножко школе. Так вот: то, что говорил отец, и то, чему учило всё остальное разительно не совпадало. Отец твердил: будь честным, не гонись за лёгкими деньгами, за красивой жизнью, гонись за уважением людей. Не потеряй душу. Всё остальное в этом мире преподавало совершенно иную философию: деньги, деньги, деньги! Деньги решают всё! Деньги, деньги, деньги! Любым путём...

Кому верить? Кому?

...С неба внезапно хлынул сильный июньский ливень, дорога вмиг сделалась мокрой и скользкой, и на повороте машину занесло. С трудом вырулив, Антон разглядел впереди, за завесой дождя стоящий на дороге бронетранспортёр и фигурки военных возле него. Когда он подъехал ближе, один из военных показал ему автоматом на обочину. Антон затормозил. "Права ведь отберут, чёрт! Я же выпил чуть-чуть у Ларисы, - подумал он, холодея. - Впрочем, это же не ГАИ... Но все равно".

- Старший лейтенант Зеленчук, - представился один из военных, подойдя к машине. Его внимательный взгляд обшарил салон "москвича", остановился на лице водителя. - Ваши документы.

Еще двое из патруля придвинулись ближе, держа автоматы наготове. Стараясь не дышать, Антон достал права.

Несколько секунд старший лейтенант Зеленчук самым внимательным образом изучал документ.

- Спасибо. Извините за задержку, - он вернул права, козырнул. Ничего необычного на дороге не встречали?

Антон отрицательно помотал головой. Ловят кого-то, понял он. Бежавшего зэка? Террористов? Дело серьёзное, раз военных подняли. У отца бы разузнать, да всё равно не скажет...

Он перевёл дух только когда пост остался далеко позади, за пеленой ливня.

Не знаю, как там насчёт философской концепции о физическом вымирании человечества, но вот то, что цивилизация отобрала у людей свободу это точно. Мы зависим. Мы всю жизнь от кого-то зависим. Первобытный человек, конечно, тоже зависел, но зависел он прежде всего от природных обстоятельств, а не от созданных искусственно им же и ему подобными. Мы же стиснуты сотнями рамок социума: институтом власти, гражданским и уголовным кодексами, этическими нормами, мнением окружающих, вынесенными из детства страхами и комплексами... Несомненно, без всего этого общество оборотится в хаос, в анархию, в беспредел. Однако эти же рамки давят на подсознание человека, и оно начинает бунтовать. И появляются монстры преступлений, террора, появляются люди, которым доставляет наслаждение управлять, командовать, унижать... Общество борется, ужесточая законы и тем самым давая новый, ещё более сильный толчок бунту подсознания. Замкнутый круг. Цивилизация с самого изначалия своего пошла по пути создания материальных благ, игнорируя душу. Отсюда и тупик...

...На дороге лежал человек. Нога Антона мгновенно, независимо от сознания, вдавила тормозную педаль - "Москвич" развернуло боком, метров пять с визгом протащило по асфальту.

Вот тебе и необычное. Не его ли ловят патрули?

Что там говорит наше благоразумие, воспитанное в рамках общества? Благоразумие говорит, что лучше делать отсюда ноги и побыстрее. Пусть беглые бегут, а ищущие ищут. Моя хата с краю, а рубашка ближе...

Антон выбрался из машины, подошёл к лежащему ничком человеку. Тот был в странной мешковатой одежде иссиня-чёрного цвета: куртка и штаны, заправленные в короткие, без признаков шнуровки, сапоги на толстой подошве. Такие же, как одежда, иссиня-чёрные волосы были подстрижены коротко, но не по-тюремному, а под "каре". На зэка лежащий, таким образом, похож не был. Тогда кто? Террорист, скрывающийся после неудачной попытки подорвать Екатеринбургскую телебашню? Орехов опустился на одно колено, перевернул беднягу лицом вверх.

Ёлки-зелёные, да это же девчонка!!! Смуглое лицо выглядело безжизненным, и тут только Антон заметил, что на одной ноге чёрная ткань порвана, а сквозь разрыв толчками бьёт кровь. Ливень, продолжающий хлестать с неистовой силой, размывал алые натёки по асфальту, уносил их прочь. Кто знает, сколько драгоценной жидкости уже потеряла незнакомка.

Тело её было почти невесомо. Антон осторожно положил девушку на заднее сиденье авто, перетянул ногу выше раны куском ткани, сел за руль. Теперь в "скорую". Чем быстрее, тем лучше. Он поправил зеркальце заднего обзора так, чтобы видеть смуглое лицо незнакомки. Оно не было эталоном красоты, как, например, лицо Ларисы, доведённое французской косметикой до совершенства. Тем не менее что-то притягательное, очаровательное виделось в чёрных ресницах, в чуть излишне широковатых скулах, обтянутых слегка обветренной кожей, в припухлых губках и курносом носике. Как же тебя, малышка, в глухомань-то такую занесло?

Дачная дорога выскочила на общую автостраду, ведущую к городу. Машин стало больше. Дождь прекратился, но асфальт оставался мокрым, скользким. Антон весь переключился на дорогу и потому упустил момент, когда его пассажирка очнулась. Он понял это, когда почувствовал, как что-то твёрдое и холодное упёрлось ему в затылок.

- Только спокойно, - сказала девушка звенящим шёпотом. С лёгким непонятным акцентом. - Куда едем?

Антон скосил глаза в зеркало. Огромные тёмные и чуть вытянутые к вискам глаза глянули в ответ. Глаза египетской царицы. Или греческой. Или шамаханской, в конце концов. Решительная барышня, ничего не скажешь, отметил он про себя Особенно если учесть, что в руке у неё пистолет, и в любую секунду она может разнести из него головушку мою дурную. Пораскинем, так сказать, мозгами... Эх, как же я не догадался обыскать её!.. Хотя - кто бы мог подумать...

- Мы едем в город, - сказал Антон. - В "скорую помощь".

- Меня ловят, - сообщила девушка.

- Да?.. А за что?

- Это не ваше дело. Ваше дело провезти меня в город. И никаких "скорых".

- Вы хотите умереть от заражения?

Она его не слышала. Она напряжённо, сдвинув чёрные как смоль брови, размышляла. Странно, но Антон совсем не боялся. Ни её, ни дурацкого её пистолета. То есть, определённые опасения у него, разумеется, были, но было и другое. Что? Интерес? Азарт? Переживание необычайности? Чёрт-те знает!.. Но девушка ему определённо нравилась, и сдавать её патрулям не хотелось. Что же, интересно, она могла натворить, что даже военных подняли на её поимку? Антон свернул на боковую дорогу, в город он решил пробраться через обширный частный сектор. Фик вы меня поймаете в таком лабиринте, с азартом подумал он, имея в виду проверки на въездах.

- Слушайте, - сказала наконец незнакомка, - где-нибудь в этом городе можно укрыться?

- Почему нет, - пожал Антон плечами. - Бомжи у нас только этим и занимаются.

- Бомжи? Это кто?

Нет, она не прикидывалась - лицо девушки излучало саму простоту, когда Антон с удивлением глянул на него в зеркало. Но не знать, кто такие бомжи - это, знаете ли...

- Вы с Луны свалились? - спросил Орехов. - Или из института благородных девиц?

- Не умничайте. Я вспомнила - это бездомные. Как мне с ними связаться?

- Запросто - как только дойдете до первого подвала. Только для вас это может обернуться нехорошими последствиями.

Она промолчала. Подумала, надо полагать, и о последствиях.

- Скажите, те, кто ищет вас, знают вас в лицо? И вообще, они знают, кого ищут? - спросил Антон.

- Не думаю... Вряд ли.

- Прекрасно. У меня есть предложение. Вы укрываетесь у меня. Сдать вас патрулю я мог еще там, в лесу, пока вы были без сознания, но я этого не сделал. Надеюсь, я заслуживаю доверия?

- В общем да, - подумав, согласилась она. - Честно говоря, я и в самом деле в очень затруднительном положении: город не знаю, знакомых у меня здесь нет... Но одно условие - вы не задаёте мне лишних вопросов, - и она убрала свою странную "пушку" от головы Антона.

- Принято. А что вы натворили?.. Нет, это я пошутил - мне совсем не интересно, что вы там натворили и почему вас ловят. Я хотел спросить совсем другое - как вас звать? Надеюсь, это не лишний вопрос?

- Нет, - она улыбнулась белозубой улыбкой начинающей кинозвезды. Кассандра.

- Хорошее имя, - Антон решил пока не удивляться. - Вы из Греции?

- Почему это?

- Имя греческое.

- Да?.. Нет, я не из Греции. Откуда я - это вопрос лишний.

- Ага... А меня зовут Антон. Антон Орехов. Я тоже не из Греции, я из журфака УрГУ.

- Очень приятно. А что такое "ургу"?

- Замечательно! УрГУ - это Уральский государственный университет. Университет - это место, где обучают людей. Как правило, молодых.

- Я знаю, спасибо.

- Не за что. Я думал, на Марсе ещё не известна наша система высшего образования...

Пока они трепались в таком духе, Антон не забывал следить за дорогой. Один раз он вовремя заметил патруль и свернул в переулок между маленькими бревенчатыми избами. Петляя таким образом, он всё-таки нашёл чистый путь и проник в город. Возле дома остановил машину.

- Приехали. Пока укроетесь у меня в комнате, а там что-нибудь придумаем. Отцу я скажу, что вы моя девушка.

- Как это? - она вскинула на него тёмные, словно бездонные озёра, глаза.

- О Боже!.. Ну знакомая, понимаете? Учимся мы вместе в УрГУ.

- В университете?

- Так точно.

- "Моя девушка", - тихо повторила Кассандра.

- Наступать на ногу можете?.. - Антон был настроен деловито и решительно.

Кое-как они добрались до второго этажа, где располагалась квартира Ореховых. Дом был старой постройки, двухэтажный, всего с двумя квартирами на лестничной площадке и четырьмя, таким образом, в целом подъезде. Так что никого из соседей, слава Богу, навстречу не попалось - лишнее любопытство было бы сейчас очень даже ни к чему.

Отец еще с работы не вернулся. Прекрасно. Последнее время он вообще приходил позже обычного. А то и совсем оставался ночевать у себя в управлении, предупредив сына телефонным звонком.

Кассандра управилась с раной сама. Умело и быстро. Достала из кармана маленькую аптечку, из аптечки - маленький тюбик. На рану из тюбика выдавила какую-то пузырящуюся белую жидкость. Пузырьки быстренько лопались, а поверх точащейся кровью язвы появилась аккуратная блестящая плёночка. Она, как объяснила девушка, одновременно и обеззараживала, и затягивала рану. Лихо!.. Вся помощь Антона при этом свелась лишь к бестолковым советам и еще более бестолковым вопросам.

Большинство вопросов оказались "лишними".

Ох, непроста была эта девушка. Непроста...

***

Спокойно, сказал сам себе Кирилл, когда Орехов-младший, а с ним какая-то девчонка скрылись в подъезде дома. Киллер опустил бинокль, потёр переносицу. Сомнений быть не могло: это и есть сын Якова Степановича Орехова, друга Сабурова. Тому доказательства - фотография, даденная Ричардом, и ореховский "Москвич". Да и не живёт в этом подъезде больше людей возраста Антона Орехова, не с кем его перепутать. Скромно у нас, оказывается, обитают начальники областной госбезопасности... Девчонка, однако, симпатичная, надо отдать должное вкусу молодого поколения семьи Ореховых. Где её вот только так угораздило ногой приложиться?

Кирилл присел на низенький выступ возле вентиляционного колодца и вдруг понял: здесь, здесь зацепочка. Шестым, седьмым, десятым чувством своим понял, хотя логика противилась этому - какая, скажите на милость, может быть связь между девчонкой студента университета и делами начальника ФСБ области? Два поколения, у каждого свои дела, свои заботы. Отец ловит по дорогам государственных преступников (вот тоже загадка, провалиться ей...), а сын в это время водит домой симпатичных барышень. С ранами на ногах. И достаточно серьёзными ранами. На дискотеке такую травму трудно получить при всём желании. Это чем-то острым, режущим, не быть мне киллером, если это не так... Впрочем, почему не предположить, что на дискотеках сейчас разборки тоже не без ножей решаются? Между симпатичными девушками... Однако...

Он огляделся вокруг. Крыша банно-прачечного комплекса, так удачно расположенного совсем недалеко от дома Ореховых, блестела от прошедшего ливня. Кирилл тоже промок, пока сидел здесь, но сидел, как выяснилось, не зря.

Последнюю ночь и последовавшее за ней сегодняшнее утро он провёл в ста километрах от Екатеринбурга, в густых лесах, что окружали таинственное пристанище Пещерного Льва. Уехал он туда сразу после разговора с Ричардом, оставил машину в укромном месте, а сам бродил вокруг Резерва, наблюдал, собирал сведения, проникался. Выходил в нескольких местах к мощному кордону, навороченному из десятков самых разнообразных систем заграждения - от банальнейшей колючки и путанки до высоковольтной проводки и сверхчувствительной сигнализации. И это в три рубежа, между коими проходили вспаханные поля и тропы вооружённых нарядов, обходивших владения каждый час. Пробраться через такую систему даже для опытного диверсанта было делом нелёгким, не говоря уже о каком-то отставном киллере.

Сам Резерв как таковой представлял из себя крохотный посёлочек, стиснутый между двумя высокими холмами. Девять жилых домов, из которых только четыре пятиэтажных, и несколько служебных зданий. На вершинах холмов наблюдательные посты. Существенная деталь: с территории Резерва в холмы ведут тщательно маскируемые подземные ходы - только счастливая случайность позволила Кириллу заметить их. Надо полагать, это те самые Пещеры, из-за которых нынешний комендант Резерва и получил своё прозвище.

Понятненько. Если есть входы в Пещеры, значит должны быть и выходы. И необязательно на территорию городка - можно и за охранный барьер. На всякий случай. Эх, знать бы, что это всё-таки за объект - Резерв-13. В чём его назначение, каковы функции, где, чтоб им провалиться, ещё по крайней мере двенадцать таких чудищ за колючей проволокой. Научно-военный "ящик"? Возможно. Ракетная база? Не исключено. Ядерный комплекс? Логично. Система секретных бункеров для высшего правительства из Москвы? Очень может быть. Ричард знает ведь, но мне не сказал. Почему? Если хочет, чтобы я выполнил его задание, почему скрыл? Многое рассказал, но это скрыл. Впрочем, понять бы, кто он сам-то такой - Ричард. Ричард Львиное Сердце и Пещерный Лев Сабуров. Парочка, однако...

Когда солнце уже водворялось в зенит, а на небе потихоньку начали скапливаться облачка будущего ливня, Кирилл вернулся в город. Машиной и аппаратурой для наблюдения его снабдил Ричард, но толку от этого было мало дорога за охранный рубеж всё равно осталась не найденной. Разве что мифические подземные дороги, через Пещеры, но пойди найди их.

По дороге в город имел место быть интересный эпизод. К тому времени везде и особенно на пути в Резерв уже понатыркали патрулей: солдаты, милиция, ОМОН. Документы тщательно проверялись, машины не менее тщательно шмонались. Остановили и измученного бессонной ночью Кирилла. Паспорт на имя Кузнецова Сергея Сергеевича чем-то не глянулся (и не без оснований) опытному глазу командира омоновского поста. Снегирёва без лишних слов извлекли из машины, скрутили руки, положили лицом в асфальт. Бравый офицер тут же принялся связываться по рации с начальством. Переговоры в эфире шли минут десять, а затем Кирилла неожиданно освободили, вернули документы и извинились. Разочарованный киллер уехал. "Честное слово, я бы сейчас предпочёл оказаться за решёткой, чем лезть в такую игру", - подумал он мрачно, оставляя позади пост.

Более его ни на дороге, ни в самом городе не останавливали. Неужели у Ричарда такая власть? Всесокрушающая власть, сверхъестественная информированность, а в придачу - личная охрана из горбатых колдунов со змеиными конечностями. Н-да... Кашалоту тут делать явно нечего. Кролик он против такого монстра, а не Кашалот.

Всё это замечательно, но вот куда же я всё-таки влез? В какую-такую махину? Жернова - вот они, рядом крутятся. Смертью от них несёт, смертью.

Кирилл потряс головой. Ладно, мы еще поглядим, как обернётся все. Поглядим. А отсюда мы пока уходить не будем - Ореховы для нас - единственная зацепочка во всей этой жути. Единственная.

***

Кассандру Антон оставил в комнате, всучив ей какую-то книгу, а сам отправился на кухню. Лично он, подкормившись на богатых столах элитного пикничка у Ларисы, голода не чувствовал, но гостью требовалось накормить. Да и отец с работы должен подойти. Если, конечно, придёт, а не останется опять ночевать там. Накормить, но чем? Магазины... - Антон запоздало глянул на часы магазины уже закрываются, не успеть. Он открыл холодильник. М-м... Картошка есть. Уже прекрасно. Есть кусочек сыра, есть опорожненная лишь наполовину баночка майонеза. Отлично! Пожарю картошку - и с сыром, и с майонезом. А что у нас есть ещё к этому делу? Он полез в морозилку и обнаружил там смачный ломоть сала. О!..

Легко и беззвучно, в спортивном костюме Антона, который был ей велик размера, как минимум, на четыре, на кухню впорхнула Кассандра. Не интересно ей, стало быть, сидеть одной в комнате. И нога у неё уже, видимо, почти не болела. Несколько секунд она наблюдала, как трудится над картофелинами Антон. Вот если она сейчас спросит, чем это я занимаюсь, подумал Орехов, я окончательно утеряю возможность удивляться в этой жизни. Во веки веков...

- У вас есть нож? - спросила Кассандра.

- Значит, вот здесь вы живёте? - пальцы девушки, тонкие и длинные, казалось, совсем не были приспособлены для такой грубой работы, как чистка картошки, однако действовала она со знанием дела и значительно быстрее, чем её напарник.

- Тут и живём, - кивнул напарник.

Они помолчали, сосредоточенно работая ножами.

- А у нас картошку ещё называют - маленькая Земля, - сообщила девушка.

- Маленькая Земля? Ни разу не слышал, но что-то в этом есть. А где это - у вас? В Греции?

Она промолчала. Вопрос все тот же - запретный.

Хлопнула входная дверь.

- А вот и отец пришёл, - бодро сказал Антон. - Пойдёмте, я вас познакомлю.

Яков Степанович Орехов в этот вечер выглядел озабоченным и усталым ещё больше, чем всегда. Антон представил Кассандру как Сашу, сокурсницу по факультету.

- Саша приехала на сессию, но общага у нас переполнена. Ты не возражаешь, если она на несколько дней остановится у нас. В моей комнате. А я перейду пока жить в зал.

- Здравствуйте, Саша, - рассеянно кивнул Орехов-старший. - Меня зовут Яков Степанович. Ничего страшного, вы нас не стесните. Чувствуйте себя по-домашнему. Мне всё равно, похоже, все эти дни и ночи придётся провести на работе...

- Что-то так серьёзно? - поинтересовался Антон. - В городе полно солдат, на дорогах проверки...

Отец поморщился, махнул рукой.

- Мы ужинать скоро будем, Яков Степанович, - быстренько перевела разговор с опасной для себя темы Кассандра. - Часа через пол, только картошку дочистим.

- Хорошо, - Орехов-старший сел на диван, пододвинул к себе красный телефон. Не тот телефон, обычный, городской, а специальный, который прямым проводом связывал его с Фёдором Сабуровым, за более чем сотней километров отсюда. Антон знал, что отец его и этот Фёдор Фёдорович - старые друзья, ещё со времён совместной учёбы в военном училище.

Молодые люди вернулись к картошке.

- Твой отец - кто? - Кассандра легко перешла на "ты". На лице девушки означался не просто интерес, а нечто гораздо более серьёзное. И правильно...

- Начальник безопасности области, - сообщил Антон. - Раньше ловил шпионов политических, теперь всё больше экономических. Возможно, он и руководит всей охотой за тобой.

- Нет, руководит не он, - покачала девушка головой. - Руководит другой человек.

- Кто? - жадно спросил Антон.

Она стала задумчивой. Потом подняла голову, прислушалась к тому, что говорил по телефону Орехов-старший. Антон невольно последовал её примеру. А ведь я, стало быть, предатель родины, подумалось ему. Укрыл шпионку или, вообще, Бог знает кого, да ещё позволяю ей собирать сведения, подслушивать секретные телефонные разговоры. Так-то вот! Но почему я верю ей? Не может она быть злодейкой-шпионкой, ну никак не может быть. Опять же: а если ТАМ специально таких подбирают? Которых сроду не заподозришь. Даже отец ничего такого не почуял. Тоже мне, начальник безопасности - шпионы под носом спокойно бродят, картошку в собственной квартире жарят, телефончик слушают. А он знай себе выкладывает государственные тайны. Впрочем, он вряд ли догадывается, что голосище его даже на кухне слышен. Взволнован отец, сильно взволнован...

"...Да не знаю я, Фёдор. - говорил тем временем по телефону Орехов-старший. - Понимаешь, не знаю. Кого ловят, за что ловят - мои ребята к этому не имеют никакого отношения, вся инициатива идёт от Паражевича. Во всяком случае, по милиции. Кто армию поднял, я вообще представить не могу. Да, вот такой я хреновый начальник, ничего не поделаешь. Думаешь, тебя одного обложили?.. Новошелин, брат, тоже ничего не знает и понять ничего не может. Рвёт и мечет. Паражевич юлит, бормочет что-то об учениях. Врёт, я же вижу, что врёт. В администрации бардак творится полнейший. Башка, брат, кругом идёт. Да тут ещё ситуация с Генералом..."

Ого! - понял Антон. Нынешний шмон идёт, оказывается, без участия отца. И даже без участия Новошелина - губернатора. Что он там, главный мент области Паражевич, - с ума свихнулся!

Задумавшись, Антон чуть не обрезался о нож. А-а, чёрт!.. Он поднял глаза и наткнулся на изумлённый до неестественности взгляд Кассандры.

- Он говорит с Сабуровым? - сдавленным шёпотом спросила она, медленно кивнув на голос отца.

- Они старые друзья, - слегка озадаченно кивнул Антон, не понимая, что так могло поразить девушку.

"...Операция называлась "Кукольный театр", - продолжал греметь из гостиной голос Якова Степановича. - Помнишь, я тебе говорил. Вчера, нет позавчера. Господи, хорошо, что ты, Фёдор, догадался отдельную линию протянуть, хоть говорить спокойно можно... Так вот, слушай. Генерал раскололся и рассказал, что конечной целью "Кукольного театра" было смещение Новошелина с поста губернатора. Любым путём, вплоть до физического уничтожения. На его место должен был прийти Некто. Кто именно, Генерал не знает. Он лишь подставная пешка в этом "театре". Да и тот, кто должен был прийти на место Новошелина, думается, тоже. А вот какие силы стоят за всем этим, кто они - режиссёры, сценаристы и, главное, заказчики? Мафия? Не смеши, Фёдор, что мы с тобой - нашу мафию не знаем? Нет, не тот уровень. Я уверен, что между попыткой уничтожить Новошелина и нынешним авралом на дорогах есть связь, но не через мафию - пупок у неё развяжется солдат с милицией поднять. Да и Новошелин - чем он может не устраивать мафию? Нет, Фёдор, здесь СИЛА, БЕЗДНА. Тут чего-то такое проглядывает, от чего у меня сердце холодеет... Фёдор! Фёдор! А-а, зараза!.. Фёдор!.."

Кассандра вдруг сорвалась со своего места и опрометью бросилась в зал, к Якову Степановичу.

- О, Господи! - Антон рванулся следом.

- Яков Степанович! - девушка подскочила к Орехову. - Мне необходимо срочно связаться с Сабуровым. Это очень важно.

- Связь, - сказал отец, безуспешно пытаясь продуть источавшую тишину телефонную трубку. - Связь, чтоб её!..

Он бросил трубку на рычаг, отодвинул телефон в сторону. Тут только до него дошло, что дети слышали весь телефонный разговор, который никоим образом не предназначался для их ушей.

- Так, - он медленно достал из кармана пачку сигарет. Глаза его внимательно разглядывали девушку. - А вы, собственно, кто? И зачем вам Сабуров?..

- Это очень важно, но никому, кроме Фёдора Фёдоровича Сабурова, я не могу рассказать, - Кассандра уже справилась с волнением. Теперь она стояла перед Ореховым, твёрдая и непоколебимая. - И потом, вы всё равно не поверите...

- Мне кажется, что я могу поверить уже во что угодно, - усмехнулся Яков Степанович. - Так-так... А это не вас так упорно ловят милицейские патрули?

- Меня.

- Понятно, - Яков Степанович поднялся с дивана, обошёл торчавшего соляным столбом посерёд комнаты Антона, остановился у окна. - Значит так: я вам верю, точнее - вынужден верить, но сегодня отправляться в Резерв нельзя. На дворе ночь, на дорогах патрули, в городе творится вообще невесть что. Завтра я попытаюсь хоть немного выяснить обстановку и переправить вас в Резерв. Заодно, если вы не против, захватите моё письмо Фёдору Фёдоровичу.

- Да, конечно.

- Отец, - не выдержал Антон, - ты же начальник федеральной службы. Почему ты боишься патрулей?

- А вот боюсь, что поделаешь... Похоже, на сегодняшний день я почти уже никто, если не, вообще, первый враг. Только избавь меня от вопросов, Антон, - я сам ничего не понимаю.

- Значит так, - отец принёс из кабинета карту, где детально были изображены все окрестности Резерва с самим объектом в её центре. Яков Степанович расстелил карту на диване, ткнул пальцем в отмеченное несколькими чёрными квадратиками место с загадочным названием "Дальний Буланаш (нежил.)". В самой глухомани лесов. - Здесь находится один из секретных лазов в так называемые Медные Пещеры - огромную систему подземных лабиринтов, расположенных под близлежащими к Резерву холмах. Пещеры процентов на пятьдесят контролируются Сабуровым, и через них можно добраться до самого Резерва. Если знать дорогу. Завтра постараюсь дать вам человека, который доведёт вас до Буланаша, но на всякий случай постарайтесь запомнить дорогу сами. Наиболее удобный путь - через Сухой Лог. Доберётесь до этого города, а затем держите курс строго на север на Алтынай и дальше по грунтовым дорогам. Дальний Буланаш, видите, расположен в стороне от дороги, однако попробуйте пробраться к нему как можно ближе по лесным просекам, хотя последнее время они здорово заросли, давно уже там никто не ходит и не ездит. В случае чего спрячьте машину в лесу, а сами идите пешком - там недалеко от дороги, километров пять. Посёлок нежилой, только лесники изредка заходят. Там всего домов шесть или семь, обычных, деревенских - не заблудитесь. Отыщете дом, на крыше которого стоит белый флюгер. Это знак. В подвале того дома на одной из стен, справа от входа, скрыта кодовая панель. Постарайтесь её найти. Как только наберёте код - три пятёрки, - сигнал поступит на дежурный подземный пост, который охраняет этот лаз. Вас встретят и оттуда подземными дорогами проводят до Резерва. Вернее, довезут - там километров десять по Пещерам.

- Однако и сложности, - покачал головой Антон.

- Тем не менее это так, - отрезал Орехов-старший, сворачивая карту. - Ну что там у вас всё-таки насчёт ужина, молодые люди?

***

Руководителю Среднеуральской резиденции ХМ.

Срочно! Секретно! Официальный канал.

В связи с началом крупномасштабной операции "Явление", вашей резиденции надлежит в течение ближайшей недели провести следующую работу:

1. Добиться критического уровня дестабилизации на подконтрольной территории. Нынешнее правительство региона должно быть окончательно дискредитировано в глазах населения. Для этого использовать все имеющиеся возможности.

2. Окончательно взять под контроль все важнейшие средства массовой информации.

3. Изолировать всех лиц, потенциально опасных проведению Явления (список "D"). Временно разместить подлежащих интернированию в резервациях на секретных базах, обеспечить надлежащую охрану.

4. Подготовить условия для действия на территории разведывательных и диверсионных бригад ("волчков").

5. Провести работу по подготовке мест развёртывания ханкарских боевых сил порядка (ХБСП). На территориях, приближённых к объекту Резерв-13, подготовить места для высадки подразделений корпуса мобильного развёртывания "Падающие Звёзды".

6. Обеспечить бесперебойные и надежные каналы сношения с соседними резиденциями, московским центром и Основной базой.

7. Провести реорганизационную работу в резиденции с целью её подготовки к возможному взятию власти на переходный период.

На данном этапе операции отменяются конспиративные ограничения деятельности резиденции. Кроме того, для работы по вышеозначенному плану в распоряжение резиденции прибывают специалисты Миссии по некоторым вопросам тактического и стратегического характера. Несколько групп "волчков" уже заброшены и действуют в районе Резерва, имея задачей разрушение всех коммуникационных систем: энергия, дороги, связь.

Ежедневно по официальному каналу докладывать о ходе подготовительного этапа Явления. Точная дата высадки ХБСП будет сообщена позже по этому же каналу.

Управление резиденции Ханкарской Миссии.

Регион "Урал".

***

Руководителю

Среднеуральской резиденции ХМ.

Срочно! Секретно!

Личный канал.

Ричард!

Поздравляю с началом Явления. Как там говорят у вас на грешной Земле - Рубикон перейдён! На Основной сейчас царит такая суматоха, что ты себе представить не можешь. Конечно же выяснилось, что Миссия совершенно не готова к столь грандиозным мероприятиям, несмотря на десятки лет скрупулёзной подготовки. Все Узы чуть ли не передрались между собой, деля районы высадки. Отцы-Хараты, что говорится, горят взорами и плюют друг другу в маски. Тем не менее приказа о начале Большого Передела никто отменять не собирается. Причина тому (информация под грифом особой секретности, но руководителей резиденций решено все же поставить в известность по личным каналам) - ситуация в Юго-восточной Азии, где один за другим последовали провалы нескольких крупных резиденций. Со дня на день в мировую печать может просочиться информация о нас и наших хозяевах. Прежде, чем это произойдёт, Миссия решила перехватить инициативу в свои руки.

Нам с тобой это, впрочем, как нельзя кстати. Во-первых, хозяева берут Резерв-13 на себя - вполне вероятно, что по нему будет нанесён удар с последующим разворачиванием в том районе "Падающих звёзд", скорее всего от Халррих-Узы. Во-вторых, в данной ситуации охота за посланником отходит на второе место. В-третьих, теперь можешь выходить из подполья, разворачивать свои боевые порядки. По официальному каналу ты уже получил надлежащие указания, я лишь хочу посоветовать: основная задача сейчас - список "D". Всех лиц, которые в ближайшем могут представлять опасность для нового режима, надлежит в срочном порядке обезвредить и сконцентрировать в резервациях. Как только хоть чуть-чуть разгрузятся трассы на Ханкар, они будут интернированы из "Зоны интереса".

И ещё одно. В нашем секторе Управления уже начинают поговаривать о судьбе резиденций после Явления. Очень может быть, что они будут использованы в качестве ядер по созданию новых органов управления на территориях. Разумеется, не обойдётся и без необходимых в таких случаях перестановок, однако это уже детали. Но самое главное то, что большинство работников резиденций получит вольную и статус халлидов. Это тебе для подъема настроения.

Желаю удачи.

Эр Эрман,

советник Резидент-Управления, куратор сектора "Урал".

***

Антона разбудил телефонный звонок. Спросонок он потянулся к телефону, но услышал, что отец в кабинете уже поднял трубку параллельного аппарата:

- Орехов слушает, - голос его хорошо доносился из кабинета в зал, где спал молодой человек. Кассандру они поселили в комнате Антона.

- Говори спокойнее, Стас, - сказал отец, и Антон понял, что это звонит один из заместителей отца по работе Станислав Ивлевский.

Подобные звонки посреди ночи были в доме Ореховых явлением достаточно частым, и Антон, ничуть не встревожившись, только перевернулся на другой бок. Отец говорил теперь, значительно понизив голос, сквозь дрёму Антон слышал лишь его невнятные глухие ответы, не разбирая слов...

- Антон, подъём.

Орехов-младший открыл глаза. В комнате и за окном по-прежнему висела ночь. Отец, одетый, стоял возле дивана, на котором спал Антон, и толкал сына в плечо.

- Что случилось, пап?

- Вставай и буди Сашу. Срочно. Времени у нас очень мало.

Дело было явно нешуточное. Так Орехов-старший шутить не любил. Свет он включать запретил, но по голосу отца Антон слышал, насколько начальник областного управления федеральной безопасности встревожен.

- Вот что, ребята, - сказал Яков Степанович, когда Антон разбудил девушку и та, вновь одетая в чёрный свой костюм и готовая ко всем неожиданностям, вышла из комнаты в гостиную, на общий сбор, - вам нужно немедленно уходить. Несколько минут назад мне позвонил верный человек из штаба и сообщил, что в городе переворот. А возможно даже и по всей стране.

Сказал, как обухом по голове ушиб. Антон растерянно вглядывался в белеющее в темноте лицо отца. Нет, не может быть, перевороты - это что-то из прошлого, уже навсегда ушедшего. Из далёкого полузабытого детства, помнившееся лишь с трудом и местами. Перевороты - это нечто неестественное, противоречащее логике, особенно сейчас, в эту жаркую июньскую ночь. Быть такого не может сейчас! Иные времена сейчас! Стас Ивлевский чего-то перепутал, а отец, утеряв свойственную ему хладнокровность и рассудительность, почему-то очень легко впал в панику...

И тут в дверь позвонили.

Отец сделал какое-то движение, отчётливо щёлкнул предохранитель пистолета.

- Быстро, ребята, разговаривать нам некогда. Карту вот, возьмите. Дорогу помните?..

- Нет, - сказал Антон, - ты должен с нами...

В дверь уже стучали кулаками и сапогами. Ещё минута, и её начнут выламывать.

Отец подскочил к окну.

- Выбирайтесь с балкона на газопроводную трубу, - быстро инструктировал он, - затем по трубе дойдёте до угла, а там постарайтесь перебраться на крышу чёрного хода. Ты, Антон, должен этот путь хорошо знать пацаном сколько раз по нему лазил... Думаю, там меньше вероятности наткнуться на наших гостей. Машину я, старый осёл, вчера отогнал в гараж, но будем надеяться, что ничто не помешает вам добраться до неё. Идите же! И никаких разговоров, это приказ. Для меня будет гораздо полезнее и важнее, если вы не останетесь здесь путаться под ногами, а доберётесь до Фёдора и расскажете о происшедшем. Фёдора надо предупредить, обязательно предупредить...

Совсем недавно в городе, видимо, прошёл небольшой дождь. Труба, протянувшаяся под окнами второго этажа вдоль всей тыльной стороны дома, была скользкой. Антон перелез балконную ограду первым, утвердился на трубе, вжался всем телом в стену. Потом помог покинуть балкон девушке, нога которой ещё не совсем зажила, и она чуть прихрамывала. Отец остался в квартире, захлопнул за ними балконную дверь, плотно занавесил шторы. Впереди была ночь и неизвестность.

Они достигли козырька над дверью чёрного хода, отдышались. Никто из ночных непрошеных гостей здесь не дежурил. Не научились ещё, видимо, облавы устраивать.

Послышались звуки пальбы, но стреляли не в квартире Ореховых стреляли где-то в городе, очередями из автомата. Молодые люди спрыгнули на землю, озираясь, двинулись в подворотню. Пока всё шло гладко, хотя они совершенно не догадывались, что в этот момент за ними наблюдают внимательные глаза некоего Кирилла Снегирёва - наёмного убийцы, человека, чья жизнь соткана из десятков выдуманных биографий.

Он следил за ними и решал для себя нелёгкую задачу - продолжать ли наблюдать за квартирой, где остался Орехов-старший, или двинуться следом за сыном генерала и его странной спутницей.

Фонари не горели, но улицы не были пустынными - Антон и Кассандра, хоронясь по самым тёмным местам, могли видеть какие-то вооружённые группы людей, спешащих по своим делам пешком или на машинах. По подворотням шныряли непременные при каждом социальном катаклизме тёмные личности - спешили использовать момент безнаказанности. По Восточной улице, оглашая воздух рёвом, прогрохотало два танка. Они двигались по направлению к центру города. Откуда, куда, кто руководил их неумолимым шествием - оставалось только гадать. То тут, то там постоянно возникали короткие перестрелки, трассера автоматных очередей бороздили ночное небо, терялись среди россыпей звёзд.

Юркнув в очередной проулок между домами, молодые люди наткнулись на одетого в исподнее мужчину. Несчастный лежал у стены дома, нелепо откинув назад обе руки. Видимо, кто-то совсем недавно остервенело стягивал с него одежду. Он был мёртв и уже начал костенеть.

- Пойдём, Саша, - Антон потянул девушку за руку, уводя её от этого страшного зрелища.

- Спокойно, господа... - в проулке против Антона и его спутницы вдруг выросла массивная, облачённая в чёрное фигура. Даже лица не было видно, только мерцал огонёк сигареты. - Кто такие?

Голос у неизвестного был хриплый, развязный, хозяйский. Ничего хорошего такой голос не обещал. Антон оглянулся - сзади тоже нарисовались чёрные фигуры. Ах, чёрт! У Кассандры же должен быть пистолет!.. Тот самый, которым она пугала его в машине. Если это не детская игрушка...

- А в чём дело, ребята? - спросил Антон, пытаясь сообразить, что же предпринять в такой ситуации. "Надо было мне взять у неё пистолет, вот ведь не догадался..."

Но Кассандра и сама уже лихо выхватила своё оружие. Впрочем, чёрный человек был начеку. Быстрый и сильный удар - и только где-то в темноте звякнуло о стену дома железо отлетевшего на несколько метров пистолета.

- Ого!.. - процедил главарь удивлённо и смачно сплюнул. - Ай да девочка! Люблю таких... Вот что, мужики - пацана в расход, а эту стерву с собой захватим, побалуемся, как время будет.

Сильные руки схватили Антона за плечи, заломили назад голову. В глазах молодого человека поплыли от боли радужные круги, и он понял, что по его откинутому горлу сейчас полоснёт лезвие ножа. Отточенное как бритва, блестящее даже во тьме лезвие легко вспорет плоть, и он, Антон, останется здесь лежать, хрипя и булькая кровью. И костенея...

Орехов обезумел от ужаса. Он попытался закричать, но ему заткнули ладонью рот. Он укусил эту ладонь, он в диком бешенстве принялся рычать, лягаться, извиваться всем телом. Он вырвался, но кто-то из ночных головорезов подставил ему подножку, и он упал, больно ударившись головой об асфальт. В нескольких шагах билась в объятиях главаря банды Кассандра.

И тут во всей этой кутерьме появилось еще одно действующее лицо, столь же плохо различимое в темноте, как и остальные. Главарь налётчиков упал первым, сбитый сокрушительным ударом. Освободив Кассандру, "ангел-хранитель" сделал непонятный во тьме пируэт и неожиданно оказался в центре остальных бандитов. Работал он красиво и на совесть, и пока Антон поднимался, он свалил ещё двоих проходимцев. Остальные бросились врассыпную.

- За мной, живо! - неизвестный схватил Антона и Кассандру за руки, потянул молодых людей прочь из проулка. Во дворе он быстро и умело вскрыл замок стоявшей у подъезда дома "Волги": - Прошу.

Молодые люди переглянулись.

- Вы кто? - спросил Антон. - Вы появились очень вовремя, спасибо вам, но всё-таки...

- В моём появлении нет ничего удивительного, - ответил спаситель, я шёл за вами.

- Как? Вы следили?

- От самого вашего дома. И, как видите, не зря. Но... - незнакомец поднял перед собой ладони, предупреждая готовый обрушиться на него поток вопросов, - я все же предлагаю сначала убраться отсюда, иначе эти мерзавцы могут вернуться с подмогой. Полезайте в машину и не бойтесь.

- И всё же... - недоверчиво протянула Кассандра, внимательно разглядывая "ангела-хранителя".

- Вам привет от Сабурова, - сказал тот быстро. - Теперь вы верите мне?

***

- Перво-наперво объясните мне, что происходит в городе? - спросил Кирилл.

Их "Волга" белым призраком неслась по ночному городу. Часы на панели показывали четвёртый час утра. Коротка июньская ночь, скоро должен наступить рассвет.

- В городе переворот, - сказал Антон мрачно. - А может быть и во всей стране.

- Та-ак... - Кирилл достал пачку сигарет, закурил. - А что с Яковом Степановичем?

- Может быть вы всё же для начала представитесь? - нахмурился ещё пуще Антон.

- Хорошо. Кирилл Снегирев, - Кирилл как-то неожиданно и непростительно для себя назвал свое настоящее имя, но поправляться было уже поздно. - Ночью я прибыл от Сабурова, но, кажется, опоздал...

Кирилл блефовал, но блефовал почти без риска. Вчера вечером он всё-таки умудрился отыскать одинокий провод-полёвку в подвале ореховского дома. Тот самый провод, что соединял начальника федеральной службы области и коменданта Резерва. Кирилл успел подключить прослушивание как раз во время разговора Орехова и Сабурова. Честно говоря, ничего это ему не дало, кроме ещё более ощутимого холодка между лопатками. Была здесь такая бездна, что проглатывала даже начальников федеральной безопасности. Проглатывала и не давилась. Но главное было сделано - Кирилл получил возможность, зацепочку, чтобы выдать себя за человека Сабурова. Шестым и всеми остальными чувствами он чуял, что находится сейчас на верном пути - в Резерв, в Резерв, в Резерв. К Сабурову.

- После того, как у отца прервался телефонный разговор с Фёдором Фёдоровичем? - спросил Антон.

Клюнул мальчишка, понял Кирилл. А вот спутница его странная молчит. Почему молчит? Я просто чувствую затылком её настороженный взгляд... Кирилл боялся глянуть в зеркало заднего вида, где отражалось лицо сидящей на заднем сиденье салона девушки. Неизвестно почему, но боялся Кирилл встретиться глазами с этой незнакомкой.

- Именно после того телефонного разговора, - кивнул он Антону. Фёдор Фёдорович ещё давно проложил между вашей, Антон, квартирой и своим кабинетом на Резерве отдельную линию. Проложил хорошо, аккуратно, и вероятность её случайного обрыва была очень мала. Оставалось предположить, что это сделано специально. Поэтому Фёдор Фёдорович и послал меня в город.

Кирилл всё-таки собрался с духом и бросил быстрый взгляд на отражённое в зеркале лицо девушки. Она и не думала, как мерещилось ему, сверлить глазами затылок нового знакомого. Она глядела в окно автомобиля на проносившиеся мимо тёмные дома. Но, почувствовав на себе внимание Кирилла, она повернула голову и встретилась с ним глазами. Снегирёв поспешно отвёл взгляд, стал смотреть на дорогу. Но перед взором осталось лицо её - милое, чуть мальчишеское лицо девушки с блестящими тёмными глазами.

- Час назад к нам на квартиру явились какие-то люди, - рассказывал тем временем Антон. - Перед этим отцу позвонил один из его помощников по работе и предупредил. Отец успел только помочь нам с Кассандрой выбраться из квартиры через балкон, чтобы мы попытались добраться до Сабурова. Сам он идти с нами отказался. Что случилось с ним потом, я не знаю.

- Понятно, - кивнул Кирилл. Судьба Орехова-старшего если и занимала его, то только из чистого любопытства, гораздо было важнее то, что молодые люди сейчас направляются к Сабурову. Отлично! Значит, чутьё не подвело опытного киллера! Хотя, признаться, все эти ночные события весьма и весьма некстати. Так ли просто всё?..

- Кассандра... Так вас зовут Кассандра? - он снова бросил быстрый взгляд на девушку. - Странное имя...

- Греческое, - улыбнулась она. - По-русски это будет Саша...

Кирилл свернул с центрального, уводящего на восточную трассу, шоссе. Из города лучше выбираться более мелкими дорогами, чтобы была меньшая вероятность столкновения с патрулями.

- То есть вы сейчас намерены пробираться в Резерв? - решил всё-таки уточнить Кирилл.

- Да, - кивнул Антон. - Нужно предупредить Сабурова о происходящем в городе. И потом, вот у Кассандры к нему какое-то срочное дело. Какое - не говорит.

- Слушайте, - вспомнила вдруг девушка. - "Бутуз"! Я оставила там свой "бутуз"!

Кирилл и Антон разом глянули на неё:

- Какой "бутуз"? И где это - "там"?

Девушка прикусила губу.

- "Бутуз" - это так я называю свой пистолет, - сказала она после секундного замешательства. - Один из тех, что напали на нас, выбил его у меня из руки. Там, в подворотне...

- "Бутуз"? Занятно... Но сожалею, - пожал Кирилл плечами. - Теперь возвращаться за ним нет никакого смысла - на улицах уже светает, пока мы доедем, его наверняка подберут. Если уже не подобрали. А в нашей ситуации медлить никак нельзя, надо как можно быстрее пробираться в город. Если хотите, я вам при случае свой подарю...

Девушка хотела ещё что-то сказать, но только махнула рукой, нахмурилась и отвернулась к окну.

- Ладно, - вернулся Кирилл к разговору с Антоном. - Вот вам нужно в Резерв, мне нужно в Резерв, но к сожалению, это невозможно - днем я ещё как-то смог пробраться мимо постов. Но сейчас, после всего случившегося, Сабурова обложили, наверное, так, что и думать нечего, чтобы прорваться к нему.

- Мы знаем дорогу, - сказал Антон. - Через Пещеры. Отец ещё вчера нам показал.

И Антон достал карту.

- А вот это отлично! - искренне обрадовался Кирилл. Его план, судя по всему, удался на все сто. - Тогда стоит, ребята, попытаться.

Звёздная июньская ночь уже давно сменилась серым рассветом, когда они по какой-то дачной дороге выбрались за город и через лес двинулись на северо-восток, по направлению к Резерву. По прямой до него было около ста километров, но им предстояло проделать этот путь, петляя по грунтовым и лесным дорогам, а затем и вообще - пешком по лесу до нежилого посёлка Дальний Буланаш.

- Ничего, - сказал Антон. - Главное, чтобы бензину хватило да у Саши нога не подвела...

- Да чтобы не наткнуться нам на патрули, - добавил Кирилл. - Если всё обойдётся, то часа через четыре будем в Резерве.

Однако не обошлось.

Двигаться они решили не через Сухой Лог, а севернее, через мелкие посёлки и деревни. Город Асбест они благоразумно миновали стороной, ехать по мосту через Рефтинское водохранилище Кирилл тоже не рискнул. Был он вчера здесь и видел, какая охрана появилась на мосту. Можно, конечно, попытаться прорваться "на халяву" - может быть опять выручит покровительство таинственного Ричарда, но стоит ли рисковать?

После маленького посёлочка Ильинский он направил машину на север, в объезд водохранилища. Миновали Осиновку и двинули на восток. До Дальнего Буланша отсюда оставалось километров пятнадцать. Время подходило к семи часам утра...

...Сначала появился вертолёт. На бреющем полёте он прошёлся над лесом. Видимо, из кабины заметили движущуюся по лесной просеке машину вертолёт развернулся и завис над "Волгой".

- Началось, - сквозь зубы процедил Кирилл. - Ну теперь держитесь, ребятки...

Да, подъезды к Резерву даже на таком сравнительно отдалённом расстоянии надёжно охранялись. Теперь пассажиров "Волги" могла выручить только скорость. Скорость и удача. Машина, управляемая рукой Кирилла, вылетела из леса к железной дороге и понеслась по проложенной вдоль неё грунтовке. Антон глянул на карту. Впереди лежал железнодорожный разъезд Рефт с одноимённым посёлочком рядом, затем из Рефта вела на север грунтовая дорога, прямо к деревне Черемшанка и дальше. Та самая дорога, что тянулась мимо Буланаша...

...Из-за поворота на дорогу выскочил военный бронетранспортёр. Проворно развернувшись, он перегородил путь, на броню выскочили солдаты.

- Провалитесь вы! - Кирилл резко рванул руль вправо - "Волга" выскочила на железнодорожную линию.

Громыхая, пересекли рельсы и по каким-то тропам, по целине влетели в Рефт. Несколько домиков, что составляли этот посёлочек на разъезде, в столь утренний час казались вымершими. На единственной расхлябанной от прошедших дождей улице - пустота, только собаки подняли лай из-за заборов да вытаращилась удивлённо на несущуюся с огромной скоростью заляпанную грязью "Волгу" толстая обходчица на крылечке домика на разъезде.

Сзади за ними рвался БТР. На разбитых дождями колеях грунтовки он имел все преимущества в скорости и проходимости. И помимо него при въезде в Черемшанку стоял еще один пост - милицейский уазик. Дорога была перекрыта железными лёгкими ограждениями.

- Прекрасно... - Кирилл до упора вжал педаль газа. "Волга" стремительно неслась прямо на ограждения, на вышедшего навстречу милиционеру.

Тот еле успел отскочить. Посыпались в сторону ограждения.

- Теперь за нами начнёт охоту вся местная охрана, - хохотнул задорно Кирилл. Он вытащил из-под куртки пистолет, протянул Антону. - Если что, попугай их. Нам осталось километра три-четыре удирать на колёсах. Потом постараемся исчезнуть в лесу.

Антон принял из его рук неуклюжий "Макаров", повертел перед глазами.

- Что и как там нажимать, - усмехнулся Кирилл, - тебе Саша покажет. Теперь это её орудие.

Потом они свернули с дороги прямо в лесную целину, ехали, пока позволяли деревья, а когда чаща стала гуще, машину пришлось бросить. До Дальнего Буланаша оставалось километра четыре. Пешком. По целине. С девушкой, у которой ещё не зажила нога. Единственное утешение - то, что преследователям тоже придётся продираться сквозь заросли пешком - их не согревало.

...Они наткнулись на болото, чуть не увязли, после чего пришлось свернуть к югу, чтобы выйти к лесной просеке. Над головами вновь замаячил вертолёт охраны.

...Вперёд. Вперёд. Быстрей. Быстрей. Антон подхватил под руку хромавшую Кассандру, помогая ей идти. Кирилл, испросив у девушки право "поносить оружие", взял на себя роль разведки и охраны. Он то уходил вбок, в заросли, то оставался позади.

...Вышли на развилку из лесных просек, свернули влево. До ближайшего домика Дальнено Буланаша оставалось каких-то пятьсот-шестьсот метров, когда из-за деревьев впереди на лесную просеку неожиданно выдвинулись четыре закутанных в чёрное фигуры. Словно четыре горбатых странника-монаха с укрытыми капюшонами лицами. Видимо, они тоже не ожидали встретить здесь людей, потому что замерли на месте, оборотив невидимые за тёмной тенью капюшонов глаза в сторону троих беглецов. В их руках вороным блеском отливали стволы.

- Ханкарцы! - сказала вдруг Кассандра, останавливаясь. Она обернулась к Антону. - Это же ханкарцы...

Усталая безнадёжность слышалась в её странной реплике.

Вороные стволы в руках неведомых монахов шевельнулись. Антон заворожено наблюдал, как смертное пятнышко дула поднялось и уставилось прямо ему в грудь. Рядом что-то произнёс Кирилл, но Антон не услышал - вокруг словно повисла завеса глухой тишины.

Тишина рухнула, подкошенная похожим на громкий плевок выстрелом. И ещё выстрел, и ещё...

- В лес! - крикнул Кирилл отчаянным голосом. - В лес бегите!

И он стал стрелять из пистолета по фигурам монахов.

Повинуясь столь решительной команде, Антон невольно сделал шаг в сторону густой чащи, но вдруг почувствовал тяжкую слабость в ногах. Он сел на землю и с удивлением принялся глядеть, как на левом боку набухает малиновой кровью рубашка. Будто истекали соком переспелые вишни.

И было там, в левом боку, жарко. Жарко и приятно, и совсем не чувствовалось боли. Совсем...

Что за странные монахи появились у нас на пути? - огорчённо подумал Антон. Ведь всё так хорошо было. Хотя что было? Зачем было?.. Чего мы искали, чего мы хотели?.. А главное - зачем? Вот ведь в чём смехотворность вопроса. Есть тишина, чудная оглушительная тишина. Есть первобытная чистота этих лесных дебрей. Есть свобода. Остальное-то, остальное зачем? Вот бежит ко мне человек, назвавшийся Кириллом. Кирилл и Мефодий! Ха-ха-ха, со смеху умереть можно!.. А где же Мефодий у нас? В том смысле, что Сусанин, конечно... "Куда ты завёл нас, Сусанин-герой?!" - "Идите вы на хрен, я сам тут впервой!.." А вот девушка по имени Кассандра. Хорошая девушка, симпатичная, милая, но... увы - царица. Греческая. Или шамаханская... Здравствуй, царица шамаханская. Кажется, я умираю. И совсем не от смеха. Нет, я не глупости говорю, я хочу отца видеть, но его здесь нет. Я бросил его, бросил, понимаете? Найдите отца, помогите ему, а я умираю...

Последнее, что увидел Антон сквозь опустившийся на глаза туман, двух облачённых в военную камуфлированную форму человек, которые бежали к ним со стороны каких-то полуразваленных деревенских домиков. И белый флюгер над крышей одного из домов.

Люди? Слава Богу, люди, а не эти страшные чёрные монахи без лиц!...

Люди...

Конец первой части

Z

Часть вторая

ЯВЛЕНИЕ МИССИИ

Всем! Всем! Всем!

Работает независимая радиостанция из Москвы!

Несколько часов назад почти во всех крупных государствах мира начат тщательно подготовленный вооружённый мятеж организованной преступности.

По сообщениям из независимых зарубежных источников, большинство государств Европы, Американских континентов, Африки уже находятся под контролем мафиозных структур. В мусульманском мире и юго-восточной Азии обстановка относительно спокойная и удерживается в руках законных властей, однако в Турции, Ираке, Иране, Сирии, Пакистане, Китае, Японии и некоторых других странах этих регионов объявлено военное положение и идёт мобилизация.

Во многих российских городах идут кровопролитные бои между бандитскими формированиями мятежников и законными органами правопорядка. В Волгограде, Мурманске, Челябинске, Красноярске, Иркутске, Владивостоке власть взяли военные, однако большая часть вооружённых сил страны оказалась в руках офицеров, которые оказались также связаны с организованной преступностью.

В Москве к этому часу продолжаются уличные бои. Мятежниками захвачены Кремль, все правительственные учреждения города, вокзалы, почтовые отделения, аэропорты и все крупные центры средств массовой информации. Местонахождение правительства и Президента неизвестно. Важнейшие коммуникации города блокированы, газеты, теле- и радиостанции находятся под контролем бандитов. Ситуация усугубляется тем, что в руках преступников в самое ближайшее время может полностью оказаться вся система управления ядерными комплексами страны.

Граждане России, граждане Мира! Все, кто нас слышит! Наша планета сегодня как никогда близка к гибели. Только единение наших сил может спасти положение. Останавливайте работу, выходите на улицы городов, требуйте возвращения законного правительства, создавайте на местах комитеты самоуправления, пытайтесь наладить связь с оставшимися верными законной власти воинскими частями и с соседними населёнными пунктами. Наша сила в единении! Если мы все выступим общим мощным народным фронтом, бандиты, захватившие в стране власть, не смогут противостоять нам, отступят...

***

...Дежурная смена радистов Резерва-13, прослушивая нынешним беспокойным утром радиоэфир, среди бесконечных помех на всех знакомых частотах всё-таки сумела уловить и записать на плёнку магнитофона сообщение из Москвы. Через несколько минут кассета с записью легла на стол коменданта Резерва Фёдора Фёдоровича Сабурова. В половине девятого утра Сабуров приказал передать запись по внутреннему каналу связи, по уличным громкоговорителям городка.

Ровно в девять в Резерве было объявлено военное положение и включен метроном. Тяжёлые удары его, многократно усиленные, передавались по всем радиодинамикам внутреннего канала и уличным громкоговорителям. Население Резерва приступило к эвакуации в Пещеры.

Ещё через полчаса, в половине десятого, в Резерв прибыли молодые люди, которым удалось прорваться к объекту из Екатеринбурга. Для Сабурова, который к этому времени совершенно отчаялся получить хоть какую-нибудь информацию о происходящем в центре области (межгородская связь не действовала, молчали екатеринбургские агенты, а ушедшая через Пещеры разведка ещё не вернулась), это было удачей.

Среди добравшихся был сын Якова Орехова - Антон. Правда, по дороге он был ранен, потерял много крови и сразу же по прибытии помещён в городской госпиталь. Однако товарищи его рассказали, что Яков Степанович нынешней ночью схвачен, что в городе творится невесть что, по улицам бродят банды, а милиция и военные, похоже, поддерживают мятежников.

Жить в обстановке обложенного со всех сторон охотниками зверя Сабуров уже давно привык - последние лет пять он почти физически ощущал, как вокруг Резерва и него лично стягивается петля интриг, предательства, смерти. То же самое испытывали и многие другие люди из сабуровского окружения. Одни из них, не выдержав давления, продавались либо уходили в отставку, другие, покрепче, умирали, кончая жизнь самоубийством. Иногда при очень странных обстоятельствах. Комендант Резерва-13 несмотря ни на что пока держался. Отчасти благодаря покровительству главного координатора проекта "Резерв" Михаила Андреевича Фомина - когда-то, до своей смерти, весьма влиятельного в силовых структурах Москвы человека, отчасти благодаря давней и совершенно искренней дружбе с Яковом, отчасти благодаря собственным нечеловеческим усилиям. Нет, он не держался за своё место, за свою должность, он принципиально, со свойственной ему упрямостью противопоставлял себя той надвигающейся силе, которую чувствовал. Бездне, как называл её Яков Орехов.

Сегодня утром, прослушав переданную радистом кассету с записью сообщения из Москвы, Фёдор подумал: выходит, прогадали мы с нашими теневиками, недооценили их. Да и кто бы мог предположить, что у них такая сильная организованность, что у них такие грандиозные замыслы...

Выводы были неутешительными, но это всё-таки были выводы. Во всяком случае, они укладывались в рамки человеческого миропонимания. Но тут появилась эта девушка с непривычным именем Кассандра, и Фёдор Фёдорович окончательно запутался. Честно говоря, после всего, что она рассказала, он почувствовал себя полнейшим ослом. Даже не ослом - осёл он и есть осёл, а ему - Фёдору Сабурову еще предстоит принять решение...

***

... - Фёдор Фёдорович, у меня есть очень важное сообщение для вас, - сказала Кассандра, когда Сабуров, расспросив хорошенько молодых людей, уже намеревался отпустить их из кабинета.

До того она почти не вступала в разговор, говорил в основном её спутник - Кирилл, она же только внимательно вглядывалась в лицо коменданта Резерва и, поджав губы, помалкивала.

- Хорошо, - кивнул Сабуров, слегка удивившись. - Это строго конфиденциально? - и он глянул на Кирилла.

- Пожалуй, теперь уже нет... Но я должна предупредить вас - всё, что вы сейчас услышите, несколько... несколько необычно. Для вас.

- Да? - Сабуров был заинтригован.

Кирилл тоже. Он глядел на Кассандру удивлённо и чуть растерянно.

- Вам привет от Сергеева.

- От какого Сергеева?

- Юрия Сергеева, которого вы знали как коменданта Резерва-24.

- Ага... Это где-то под Барнаулом... Стоп! - Сабуров ошалело уставился на девушку. Он вспомнил Юрку, Юрку Сергеева - высокого красавца-блондина с арийскими синими глазами. Они часто встречались на координационных советах "Резерва". - Он же погиб! Утонул!

- Он жив, - сказала Кассандра. - Только теперь он носит совсем другое имя - Юл Однорукий.

- Юл Однорукий?.. - Сабуров почувствовал как мурашки пробежали у него по спине - что-то страшное было в этих словах девушки. Не просто страшное, а магически зловещее. Как же - был Юрий Сергеев, и вдруг превратился в Юла. Однорукого. После собственной смерти...

- Да, Юл Однорукий, - повторила девушка. - Левую руку он потерял, когда пытался бежать из закрытых военных лабораторий на Зефе - столичной планете системы Ханкар.

- Стоп! - сказал Фёдор Фёдорович, постаравшись успокоиться. - Что за Зеф, что за Ханкар? Я ничего не понимаю. Рассказывайте по порядку. Даю слово, что не буду вас перебивать.

Она собиралась с мыслями несколько секунд. Потом стала рассказывать. Рассказ её походил скорее на тщательно подготовленный розыгрыш, на фантастический боевик в стиле Уэллса, но никак ни на правду. Однако Фёдор Фёдорович обещал не перебивать и обещание своё старался сдерживать.

Итак. Земля - не единственная населённая разумными существами планета. Об этом догадывались давно и многие, хотя на самом деле всё обстоит значительно сложнее и одновременно проще, чем предполагали различные мыслители человечества. "Но это не суть важно, сейчас речь совсем о другом и не будем отвлекаться". Наряду с другими космическими расами в близлежащем к Солнечной системе пространстве ("Я не говорю космическом пространстве, потому что это не совсем так") существует так называемая цивилизация Ханкар. О ней разговор особый.

Никто точно не знает, откуда пришли ханкарцы и что было в их прошлом. Об этом ходят только легенды и слухи, разбираться в которых сейчас нет ни возможности, ни времени, ни желания. Важно другое.

Ханкар - это цивилизация-паразит, цивилизация-вампир, если хотите. Дело в том, что в их биопсихике начисто отсутствуют так называемые Пики Харша, проще говоря - пики озарения, вдохновения. Земная наука еще не дошла до детального изучения такого понятия, как творчество, хотя кое-что уже появляется в этом плане. Сапиенсы же Мироздания давно работают над этой проблемой, но и это, опять же не суть важно для нашего разговора. Так вот, лишённая природой такого дара, пра-цивилизация, от которой впоследствии ответвился нынешний Ханкар, была обречена на вымирание, однако здесь сработал еще один великий закон природы - закон приспособляемости. И предки нынешних ханкарцев превратились в паразитов, строящих своё общество на физическом и интеллектуальном потенциале других разумных существ. Произошло это в столь отдалённые времена, что сейчас трудно даже сказать, когда именно. У наших, внеземных, учёных существуют несколько гипотез по этому поводу, но как их проверить?

Впрочем, я опять отвлеклась. Нынешний Ханкар представляет собой лишь осколок былой могучей империи, которая развалилась тоже в незапамятные времена при весьма необъяснимых обстоятельствах. Однако Ханкар унаследовал все черты прежней империи и рвётся к былому могуществу. От природы ханкарцы прирождённые воины и администраторы, почти всю остальную работу в их обществе выполняют рабы и полурабы, среди которых большинство - земляне. Солнечная система открыта праханкарцами еще при бывшей империи, и ещё тогда с нашей родной планеты стали похищать её разумных жителей. Физический и творческий потенциал землян оказался более высоким, чем у представителей других звёздных рас, что делало охоту за рабами в Солнечной системе особенно выгодной. Жители Земли десятками и сотнями тысяч вывозились с родной планеты. Так что, сейчас внеземлян - похищенных и уже родившихся вдали от родины - ненамногим меньше, чем землян. А возможно, и больше, если вспомнить о бесчисленных поселениях беглых невольников на Малой Вольнице и других системах нашего района Мироздания.

Теперь самое важное, говорила Кассандра, не обращая внимания на совершенно огорошенный вид своих слушателей. Уровень развития Империи Объединенных Уз - так ныне называется государственное образование ханкарцев если и превышает уровень земной цивилизации, то ненамногим - развивается она значительно медленнее, чем земное человечество. Поэтому для прямого вторжения на Землю у Империи не было сил. Но вот уже много лет - даже не один десяток на нашей планете действуют ханкарские резиденции, задача которых - медленное внедрение в высшие уровни власти, в силовые структуры, в средства массовой информации и так далее. Работают в резиденциях как сами представители Ханкара (но таких очень мало, поскольку ханкарцы все же отличаются внешностью от землян, хотя и не очень сильно), так и представители человечества, которых большинство. Одни засылаются на планету извне - из ханкарских спецшкол для землян, другие вербуются прямо здесь. Земля, таким образом, сама того не осознавая, постепенно оказывается под нелегальной властью "братьев по разуму". Ныне ситуация такова, что власть эту Ханкару осталось только легализовать, что сейчас и делается.

Девушка наконец перевела дух и отошла к окну, давая Сабурову возможность осмыслить услышанное.

Фёдор Фёдорович пытался. Но не мог.

- Я родилась и выросла на далеитовых рудниках планеты Волчья Ягода, - сказала Кассандра, глядя в окно. - Рудники, как, впрочем, и вся Ягода, принадлежат Империи. Это страшное место, поверьте. Исковерканная гравитационными бурями пустыня... Но это моя родина. А Землю я знаю только по книгам да по рассказам других невольников. И по песням... По нашим невольничьим песням о Матери-Земле...

Она повернулась лицом к находящимся в комнате мужчинам. Глаза девушки блестели от переполнявших их слёз.

- Мы знали, что происходит на Земле, знали, что Ханкар уже глубоко запустил свои щупальца в человеческое сообщество - но что мы могли сделать? Если и удавалось нашим посланцам достигнуть родной планеты, то они либо выслеживались ханкарскими резиденциями, либо... либо попадали в сумасшедшие дома. Земля не готова услышать наш голос...

Надежда появилась только тогда, когда с новой партией невольников на рудниках оказался Юл, Юрий Сергеев. От него мы узнали, что существует в России такой проект "Резерв". Большинство объектов "Резерва", говорил Юл, находится уже под контролем Ханкара, но на Резерв-13 и его коменданта Фёдора Фёдоровича Сабурова можно положиться.

И вот я здесь. Правда, у меня такое ощущение, будто я опоздала сегодня утром в лесу - те чёрные фигуры, похожие на монахов, помнишь, Кирилл? Так вот - это ханкарцы! Я не спутаю их ни с одним землянином. А если ханкарцы появились на планете лично, это означает, что они готовы к прямому захвату власти над человечеством. К прямому вторжению.

Кассандра замолчала, и в кабинете коменданта Резерва-13 стало тихо. Слышно лишь было, как один за другим проходили по улице тяжело гружёные грузовики. В сторону Пещер. Да чирикали в ветвях растущих рядом с окнами комендатуры яблонь бойкие воробьи.

- Так, - с тоской безнадежно усталого человека сказал Фёдор Фёдорович.

Он прошёл к своему столу, сел, положил перед собой сжатые в кулаки руки и некоторое время смотрел на них.

- Я так понимаю, что там, откуда вы к нам прибыли, у вас существует какая-то организация?

- Да, - кивнула Кассандра. - "Белый Мангуст". Это одно из самых сильных невольничьих братств в имперской Метрополии - системе Ханкар. Мы имеем свои базы, свои заводы, свои склады. Мы имеем связи с многими другими братствами и даже с некоторыми вольными поселениями в системе Лебединая Пристань. Мы имеем, наконец, оружие и можем в случае чего поднять не один десяток тысяч невольников. Но этого, к сожалению, очень мало, чтобы противостоять мощнейшей военной машине Объединенных Уз.

Сабуров наконец оторвал взгляд от созерцания собственных кулаков и глянул прямо в глаза девушке. Врёт она? Сумасшедшая? Фантазёрка с глубоко продуманными фантазиями и великолепными актёрскими способностями? Вот и знакомый её - стоит с видом глубоко оглушённым. Ничего подобного от неё он явно раньше не слышал...

Кассандра поняла его взгляд.

- Мне трудно поверить, - горько кивнула она. - Но и это теперь уже не важно. Можете принять мои слова за правду, а можете сдать меня в сумасшедший дом, как сдавали тех, кто приходил раньше меня, - от этого сейчас уже ничего не изменится, ибо Ханкар начал раскручивать свою чудовищную машину.

- Идите, - сказал Сабуров, стараясь, чтобы голос его звучал ровно и твёрдо. - Вам обоим нужно отдохнуть. Я распоряжусь, и вас проводят в гостиницу, это совсем рядом. А мне нужно немного подумать, я, чёрт возьми, так не могу! Идите...

***

Ну ладно, ну предположим, что она говорила правду... Чёрт, и предположить я этого не могу!.. Всё сознание бунтует. Вот тебе и комендант объекта, изначально предназначенного для подобных ситуаций!..

Сабуров скрипнул зубами, собрал в пальцы волосы на голове, потянул. Так потянул, чтобы было больно...

Юрка Сергеев... Откуда этой девчонке знать Юрку, коменданта Резерва-24, что под Барнаулом?

Среди всех командующих Резервами Юрка Сергеев был самым молодым, к моменту его трагической смерти ему едва исполнилось тридцать пять. За два года до этого Михаил Андреевич вытащил его из какого-то хиреющего военного НИИ (не от того ли хиреющего, что кто-то прикладывал силы, чтобы наш военный потенциал оставался на одном уровне и даже опускался?) и предложил продолжить свои технические изыскания на посту коменданта секретного объекта под Барнаулом. Юрка был умён, чертовски умён и чертовски талантлив. Сабуров уже тогда понял, что Михаил Андреевич ищет верных людей, чтобы противостоять тем глубинным таинственным процессам, которые незримо шли в силовых структурах, в высших и средних уровнях власти, в военно-промышленном комплексе, в средствах массовой информации.

Значит - Юрка...

...Дело было чуть больше года назад. Сабуров вдруг получил от Михаила Андреевича неожиданную телефонограмму с просьбой приехать в Москву. Момент для поездки был очень неподходящий - в Уральской Республиканской Думе как раз некто Ричард Зубов, депутат от партии "Возрождение Урала", поставил вопрос о переподчинении Резерва-13 уральскому правительству. Это было прямой угрозой самостоятельности Сабурова, и интересы дела требовали быть на месте. Но Фёдор Фёдорович всё-таки поехал, оставив объект на своего первого заместителя Бориса Тольцева и на Якова Степановича Орехова. Он не мог не поехать, ибо вдруг физически ощутил, как плохо сейчас Михаилу Андреевичу.

Фомин встретил его в аэропорту. Выглядел он неважно - лицо осунулось, вокруг глаз синие круги. Словно за те полгода, что они не виделись, главный координатор постарел лет на десять.

Уже в салоне чёрной служебной "Волги", по дороге из аэропорта в Москву, Михаил Андреевич достал папку с материалами по расследованию трагической смерти Юрия Сергеева Барнаульской областной прокуратурой. Барнаульская областная прокуратура утверждала, что имел место несчастный случай, происшедший-де с Сергеевым на рыбалке.

- Какая рыбалка? - невольно удивился Сабуров, захлопывая папку. Юрка её терпеть не мог! Это же липа, Михаил Андреевич! Нужно ехать в Барнаул и разбираться с этими кретинами из областной прокуратуры!

- Слушай меня внимательно, Фёдор, - сказал Фомин надтреснутым, но твёрдым голосом. - Если в ближайшее время со мной тоже произойдёт "несчастный случай", не пытайся предпринимать каких-либо разбирательств. Погоди, не перебивай, я знаю, что говорю... Укрепляйся у себя в Резерве, подбирай людей, на которых ты мог бы без оглядки положиться - лучше молодёжь. Возьми под контроль все Пещеры, усиливай свои позиции в Екатеринбурге. В Москву я тебя вызвал, чтобы познакомить с некоторыми людьми, которые тебя смогут поддержать, когда меня не будет. Правда, не знаю, долго ли они сами протянут...

И Фомин горько усмехнулся.

- Да что происходит, Михаил Андреевич?! - чуть не закричал Сабуров. - Какая Бездна съедает всех нас?

- Бездна, - кивнул Михаил Андреевич. - Именно Бездна.

Он глянул в лицо Сабурову, и у Фёдора Фёдоровича сжалось сердце столько было невыносимой тоски, муки и безнадёжности в глазах главного координатора системы "Резерв".

- Твоя сила, Фёдор, это твой Резерв-13. Держись за него, врасти в него насмерть, чтобы ни одна сволочь не смогла тебя оттуда выковырнуть. Тебе будет адски тяжело, но ты обязан удержаться, какие бы силы не давили на тебя. И не спрашивай меня сейчас ни о чём, я не хочу отвечать - не хочу, чтобы ты стал считать меня старым свихнувшимся маразматиком. Придёт срок, будет ЯВЛЕНИЕ - и ты сам поймёшь всё. Дай лишь мне сейчас слово, что не оставишь объект. Среди Резервов осталось немного таких, которым можно доверять, и с каждым годом - да что там - с каждым месяцем - их будет ещё меньше...

***

...Сабуров встал. Он вдруг с ледяной ясностью осознал, что не зря именно сегодня на Резерве-13 включен тревожный ритм метронома.

Нет, сказал он сам себе. Давай, Сабуров, говорить прямо и открыто, здесь все свои и скрываться нечего - ведь ты никогда не верил в то, что Резерв будет использован по прямому назначению. Правильно? Правильно - не верил. И никто из коллег твоих не верил, и никто из координационного центра не верил, и из научной группы тоже...

Просто однажды взбрела какому-то высокопоставленному политическому лбу в голову мыслишка - может по пьяни придумалось, может во сне привиделось, а может старческий маразм сыграл, - что, раз учёные утверждают, будто мы во Вселенной не одиноки, значит надо быть готовыми к отражению возможной агрессии из космоса. Мыслишку эту подхватили холуи тогдашние, кремлёвские, и закрутился-завертелся в недрах силовых ведомств проект "Резерв". Особо секретная программа. А верил в неё с самого начала и по-настоящему только один человек - Михаил Андреевич, главный координатор. Теперь это ясно и ясно как божий день. Потому что пришёл срок, потому что явилась эта девочка и перевернула всё с ног на голову. А мы-то с Яковом ломали голову, пытаясь понять, кто стоит за подпольными интригами - отечественная мафия или иностранные спецслужбы. Эх...

...Программа "Резерв" появилась в середине шестидесятых годов, в пик всеобщего увлечения космосом. Мир дышал эйфорией первых полётов за пределы земного тяготения, во всех радиообсерваториях взахлёб велись поиски радиосигналов внеземных цивилизаций, в печати мелькали бесчисленные рассказы очевидцев о "летающих тарелочках", и отношение к "Резерву" было более-менее серьёзное. Логика его рождения на свет выглядела примерно так: раз в космосе возможно существование иных форм разумной жизни, следовательно есть вероятность, что наша планета может оказаться объектом нездорового интереса со стороны "братьев по разуму". Кто даст гарантию, что наши космические соседи окажутся существами гуманными и миролюбивыми? Да, всем нам хочется, чтобы было именно так, и вполне может так и оказаться. Но может получиться и иначе. Совершенно иначе.

Вполне вероятно - и даже скорее всего, - что научно-техническо-военный уровень потенциального агрессора из космоса будет превосходить уровень земной цивилизации. Следовательно прямая война для нас заранее проиграна. Значит нужно рассчитывать на войну длительную, партизанскую.

И подобно тому, как во время гитлеровского нашествия, оставляя немцам территорию, командование Красной Армии создавало в лесах базы для будущих партизанских отрядов - подобно тому стали появляться объекты Резерв - в труднодоступных местах, тщательно скрытые от посторонних глаз и хорошо оборудованные комплексы. В случае инопланетного вторжения они должны были превратиться в центры партизанского движения, в аккумуляторы и хранителей земной культуры, науки и потенциала вообще.

Чуть позже внешняя разведка тогдашнего Советского Союза выяснила, что в большинстве крупнейших иностранных государств уже давно также существуют подобные системы. Фомин - тогда еще молодой и энергичный генерал безопасности, только назначенный на должность главного координатора Программы - сумел наладить контакт с зарубежными коллегами.

Конечно, Сабуров не мог ничего помнить о тех временах. Он был тогда ещё просто Федей, он сидел на горшке и мечтал стать инвалидом, потому что однажды ему дали покататься на инвалидной коляске, и это пятилетнему малышу страшным образом понравилось. О существования системы "Резерв" Фёдор Фёдорович узнал значительно позже, более чем через тридцать лет. Когда его неожиданно сняли с военной "точки" недалеко от туркменского городка Небит-Даг и привезли в Москву на беседу с Фоминым. После беседы Сабуров прямиком отправился на Урал, комендантом Резерва-13. И только на этом посту, общаясь изредка со своими коллегами, он стал узнавать всю историю проекта "Резерв".

...В конце семидесятых годов впервые была высказана мысль, что на Земле уже давно и прочно функционируют посланцы внеземных цивилизаций. Тогда же и произошел первый сбой во взаимодействии с зарубежными аналогами "Резерва". Сабуров в конце семидесятых еще тянул лямку курсанта рязанского десантного училища и все это узнал он тоже по рассказам своих коллег. И видимо, в значительно искаженном варианте.

Так вот, согласно легендам дело было так. По разведочным каналам госбезопасности до Фомина дошла информация, что в Соединенных Штатах силами ПВО сбита "летающая тарелка" (в другом варианте рассказов "летающая тарелка" сама потерпела аварию и попала в руки американских военных). Останки таинственного объекта из космоса и тела погибших его пилотов в строжайшей секретности помещены на одной из закрытых военных баз (видимо, на одном из штатовских аналогов наших Резервов) и подвергнуты изучению.

Все. На этом информированность разведки относительно "тарелки" заканчивалась, хотя получение и таких скупых сведений стоило немалых усилий. Михаил Андреевич вышел на своих американских коллег и потребовал либо подтверждения, либо опровержения казуса. При этом он вполне обоснованно давил на секретный договор о взаимодействии между "Резервом" и его штатовским собратом. Однако ничего узнать ему не удалось. Более того, в кратчайший срок из поля зрения исчезли все его американские коллеги, которых он знал лично и на которых мог рассчитывать. А на их месте появились другие люди. Новые.

Скорее всего именно с этого момента и началась точка отсчета краха системы "Резерв". А вернее, точка отсчёта начала понимания этого краха, потому что сам крах - как крах "Резерва", так и крах всей государственной машины (равным образом, как и крах всех земной цивилизации) - шёл уже давно и полным ходом. Ханкарские резиденции исподволь, словно черви, подтачивали устойчивость человеческого сообщества.

Михаил Андреевич оказался в западне. Он уже тогда понял, что вирус инопланетного контроля существует на самом деле, и история с американскими коллегами - лишь одно из немногих внешних его проявлений. Но страшнее всего было осознать, что вирус этот проник и в Россию, и в Резерв. Михаил Андреевич чувствовал это по странным играм в верхах властных и силовых структур. Он уже тогда заглянул в ту самую Бездну, куда Сабуров глянет много позже. Он не знал, кому еще можно верить среди правительственных чинов, среди своего окружения, среди членов координационного совета, а кому уже доверять нельзя. Но он не хотел просто так сдаваться, он боролся, пока имел возможность и силы. Он искал верных людей и поручал им командование объектами. В обществе уже вовсю вращались страшные колёсики перетусовки в пользу Бездны, а Михаил Андреевич все еще держался на плаву, удерживая вместе с собой и тех людей, которым пока доверял. И не мог даже им открыться, ибо сосчитали бы его окончательно свихнувшимся. Впрочем, с каждым годом, а последнее время и с каждым месяцем, таких людей у Фомина становилось все меньше, меньше и меньше...

***

Тем не менее предстояло принять решение. Какое? Сабуров вдруг с ледяной отчётливостью представил, как собирает он своих заместителей, командиров групп и говорит. Так, мол, и так, говорит, на нас в скором времени ожидается нападение инопланетных захватчиков...

Он невольно и нервно хохотнул. Н-да...

Протянув руку к селектору внутренней связи, Сабуров вызвал секретаря-ординарца.

- Слушаю, Фёдор Фёдорович.

- Вот что, Максим, через полчаса общий сбор всех начальников служб и командиров спецгрупп. Постарайся прямо сейчас их оповестить. И ещё позвони в диспетчерскую, пусть приготовят данные, как идёт эвакуация в Пещеры.

- Хорошо.

Так. Сабуров отключил селектор, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза. Теперь мы будем думать, как всё это преподнести своим гвардейцам и гражданским властям городка, чтобы не посчитали меня сумасшедшим. Девушку надо бы позвать обязательно, пусть расскажет им всё, что рассказала мне. Однако, выходит, что Юрка-то Сергеев живой?!. Ну надо же! Юл Однорукий, рудники какие-то там, невольники. Н-да, однако... А как она этих называла? "Братьев по разуму"? Хан... хак... хакнары? Империя Объединенных Уз... Чёрт, ну и ситуация!.. Нет, Кассандру надо звать обязательно...

Сабуров опять потянулся к селектору внутренней связи, но дать вызов не успел - тот уже сигналил сам.

- Фёдор Фёдорович, - голос ординарца взволнованно трепетал, - на центральный КПП прибыла делегация из Екатеринбурга. Утверждают, что они представители нового правительства страны. У них к вам разговор.

Ого! - комендант Резерва прикусил губу. Ну и денёк, братцы, выдался сегодня!..

- Я жду их у себя в кабинете, - сказал он вслух. - Пусть с КПП ребята на своей дежурке их довезут. Обязательно с провожатым.

Он вылез из-за стола, несколько раз в волнении прошёлся по кабинету. Как лев по клетке, мелькнуло в голове. Пещерный Лев.

Что нам можно ожидать от предстоящего разговора? Чёрт-те знает, всего можно ожидать. Особенно после тех новостей, что принесла девушка. Хорошо, попробуем исходить из того, что мне известно. Итак... Итак, в Москве и на всей планете вообще мировая мафия организованно и последовательно двинулась на захват власти. Это согласно утреннему радиосообщению. Честно говоря, трудно представить, зачем теневым структурам официальная власть, и я бы как раз над этим вопросом сейчас ломал голову, не появись в моём кабинете девушка по имени Кассандра. И девушка Кассандра утверждает, что мафия - это лишь прикрытие, спектакль. А на самом деле авторы нынешних беспорядков не меньше не больше, как силы внеземной цивилизации. Резиденции. Те самые резиденции, о которых уже когда-то говорили в структурах безопасности и о которых потом так благополучно все забыли. Кроме Михаила Андреевича.

Так что это теперь за новая власть? Инопланетяне или всё-таки мафия? Или какие-нибудь подставные фигурки, абсолютно не ведающие, в какое дерьмо сунулись и под чью дудочку пляшут? А, пожалуй, хорошо, что я своих гвардейцев позвал - пусть тоже поучаствуют в беседе с этими делегатами. Кассандру же мы пока беспокоить не будем, пусть отдыхает. Мы её потом представим гвардейцам. Чтобы, образно выражаясь, добить самых неверующих. Вот так.

И Сабуров, невольно потирая руки, прошёл за стол, сел и стал ждать посланников.

...Их было трое. Все в строгих чёрных костюмах, в белых рубашках, при галстуках. Все аккуратно причёсаны и полны уважения к себе. Двое, как только вошли в кабинет к Сабурову, замерли по сторонам двери, а третий - рослый широкоплечий малый, белобрысый, с близко посаженными глазами - шагнул вперёд, к столу Сабурова.

- Эр Эрман, - представился он, протягивая коменданту Резерва руку. - Полномочный представитель Российского Национального Форума и новой администрации Уральской республики. А вы, насколько я понимаю, и есть Сабуров.

- Да, я и есть Сабуров - комендант Резерва-13, - резко ответил Фёдор Фёдорович, не желая замечать протянутую для рукопожатию руку. Начало ему не понравилось, не любил он, когда начинали бросаться словечками типа "национальный" и пышными названиями вроде "форума". Попахивало от этого чем-то детским и одновременно пугающим. Вроде как игр в войнушку в сумасшедшем доме. Однако, прошу объяснить, что всё это означает?

- Что именно? - осведомился холодно полномочный представитель, убирая руку.

- Этот ваш Форум и всё остальное. Это вы затеяли мятеж в стране? Зачем? Где старое, законное правительство?

- Мятеж подняли лидеры организованной преступности, - заученно отчеканил Эр Эрман. - Российский Национальный Форму к ним не имеет никакого отношения. Наоборот, он появился благодаря сплочённому выступлению народа против мятежников. Нам удалось предотвратить кровопролитные беспорядки в столице, удалось взять под контроль ситуацию в стране. Прежнее правительство бежало еще во время путча, поэтому нам пришлось полностью рассчитывать только на свои силы. И на поддержку простого народа. В ближайшее время мы постараемся нормализовать ситуацию и в других городах федерации. Полномочия наши, могу заверить вас, временные - до первых общенациональных выборов. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство, господин Сабуров?

Что и говорить, умел полномочный представитель этого нового Форума рубить чеканные фразы и достойно держаться. Интересно, где, на каких-таких постах он пропадал до путча? И имя у него - странноватое имя, непривычное.

- Допустим, - согласился Фёдор Фёдорович. - И что же требуется от меня как коменданта Резерва?

- Сдать объект. Временно. Мы обязаны проверить каждого человека, прежде чем доверить ему работу на таком важном месте как Резерв.

Если я сейчас отдам им Резерв, это конец. Они получат доступ к секретной документации, к картам Пещер, к планам расположения подземных баз, складов, коммуникаций. Но кто же они? Представители инопланетян или на самом деле новая российская власть? В размышлениях коменданта Резерва вновь ворохнулся ком неверия рассказу Кассандры. Нужно рискнуть и попытаться проверить этого Эра Эрмана. Только резко, чтобы он не успел скрыть первую реакцию, если попытается блефовать.

В дверь постучали, просунулась голова секретаря ординарца.

- Фёдор Фёдорович, здесь представители гражданских властей, начальники служб и командиры групп. Приглашать?

- Обязательно, - кивнул Сабуров. - Пусть проходят, им полезно будет послушать. Это мои заместители, - сказал он, обращаясь к полномочному представителю, - думаю, они нам не помешают.

Эр Эрман сделал каменное лицо. В кабинет тем временем тихо скользнули "гвардейцы" Сабурова, расселись по свободным стульям и с интересом принялись разглядывать гостей из областного центра.

- Это делегаты от нового российского правительства, - пояснил им Сабуров. - Так называемого Российского Национального Форума. Они требуют, чтобы я сдал Резерв. Для проверки. Нас всех по очереди проверят на лояльность новым властям - лояльных оставят на месте, а остальных отправят... Куда вы нас отправите, господин Эрман?

- Перестаньте нести чушь, - деланно поморщился Эр Эрман.

- Почему чушь? - удивился Сабуров. - Испокон веков так было. Сначала сибирские остроги, затем колымские лагеря. А на этот раз что? Ханкарские далеитовые рудники?

Чужие, лишь однажды услышанные слова, сами легли на язык. Сейчас, в это мгновение решалось многое. Как среагирует представитель на упоминание о Ханкаре? Сабуров цепко следил за лицом Эрмана, и от его внимательного взгляда не ускользнуло, как дрогнули кончики губ холёного этого господина, как сузились его глаза.

- Так, - медленно произнёс Эрман. - Значит, добрался-таки проныра с Волчьей Ягоды. Ну что ж, теперь это, впрочем, всё равно.

Сабуров не верил своим ушам. Он сам добивался правды, а когда добился, она вновь показалась ему столь фантастической, что всё сознание вновь, в который уже раз за сегодняшнее утро, взбунтовалось против таких неестественностей, дикостей.

Эрман, глядя на побелевшее лицо коменданта Резерва, только усмехнулся. Он, кажется, даже был доволен, что вот так всё обернулось и можно теперь говорить в открытую.

- Да, - произнёс он с оттяжечкой, - Ханкар готов взять власть на планете в свои руки, что успешно и делается в настоящий момент. Однако всё, что я говорил до этого, остаётся в силе. Земля нуждается в нашей помощи, без нас она окончательно затянет себя в пучину военных конфликтов, в пучину преступности, в пучину атомных катастроф. И мы пришли, чтобы дать вам мир, покой, уверенность в завтрашнем дне. Разве не об этом мечтали люди на протяжении всего своего исторического развития? И мы не позволим, чтобы на планете оставались места возможных очагов будущих конфликтов.

- Вы имеете в виду Резерв?

- И Резерв тоже. Мы должны контролировать его. В ином случае мы будем вынуждены приступить к уничтожению объекта.

В кабинете стало тихо. Подчинённые Сабурова, ничего не понимая, ошалело взирали то на сидящего за столом своего начальника, то на полномочного представителя, который стоял напротив Сабурова, спокойный и уверенный в своей силе.

Фёдору Фёдоровичу требовалось нечеловеческое напряжение, чтобы держать себя в руках. В отличии от "гвардейцев" он прекрасно понимал всё сказанное Эрманом. И осознавал ту меру ответственности, что придётся ему сейчас взять на собственный хребет.

- Мы? - переспросил Сабуров, разрушая томительную тишину. - Чёрт возьми, никогда бы не подумал, что братья по разуму так внешне похожи на нас.

- Если я говорю от имени Ханкара, это вовсе не означает, что я ханкарец. Я по физической сущности человек, но родился и вырос в системе Ханкар, поэтому имею полное право говорить "мы" о себе и о ханкарцах. Впрочем, ханкарцы действительно похожи на людей, но не настолько, чтобы нас и их можно было путать. Мы на самом деле братья, поймите это, господин Сабуров. Звёздные, космические браться, принадлежащие к одной ветви звёздных рас. Вокруг нас и ещё нескольких гуманоидных и окологуманоидных цивилизаций страшное, нечеловеческое окружение - черки, селеиды, маркоды. И потому мы должны помогать друг другу выживать. Узы желают Земле только добра, наши меры временные и вынужденные, и мы без всякой охоты идём на них. Вы и ваши люди - ценнейшие специалисты, а Империя умеет ценить талантливых людей.

- На невольничьих рудниках? - Сабуров не смог скрыть сарказма в голосе.

- Дались вам эти рудники! - прошипел представитель. - Да, есть у нас невольники, есть рудники, где они добывают ценнейший для цивилизации минерал, есть и другие места, где они работают. Но это преступники. Что же нам прикажете делать с людьми, которые опасны для общества? Или у вас на Земле не существует тюрем?

- Наши преступники - это наши преступники, а ваши все почему-то земляне.

- Отнюдь. На рудниках работают и ханкарцы.

- Кто дал вам право воровать людей с их планеты?

- Ханкар не занимался этим. Это дело вольных пиратов из Малой Вольницы, большинство из которых, кстати, беглые преступники-земляне из Ханкара.

- Как-то уж очень по-человечески получается у вас, - пожал в некоторой растерянности Сабуров плечами. - Разные цивилизации, а социальные законы те же.

- А как вы хотели? - искренне удивился Эр Эрман. - Что вы ожидали? Если наши расы схожи, почему должны отличаться законы их социального развития? Нет, отличия, разумеется, есть, но в частностях. Базовые же положения у нас одни, и иначе просто быть не могло.

- Вы умеете убеждать, - признался Фёдор Фёдорович. - Но Земля - это планета людей и никто не вправе лезть к нам со своими законами, пусть они хоть в тысячу раз лучше наших. Тем более насаждая эти законы с кровью. Я землянин, я в конце концов, русский землянин, и я ненавижу, когда меня приходят учить, как мне жить. Да ещё при этом размахивают перед лицом мечом либо каким-нибудь бластером-мластером. И я советую вам: уходите, оставьте нас в покое, позвольте нам самим разобраться с собственными проблемами. Вам не проглотить такой кусочек, как Земля. Подавитесь.

- Мне следует понять это так, что вы отказываетесь принять условия законного правительства.

- Я ещё буду советоваться со своими людьми, но уверен, они меня поддержат.

- Мне очень жаль, господин Сабуров, что в вас так много чисто русского упрямства. В западных странах люди ведут себя более благоразумно.

- Подите в задницу! Простите, не сдержался...

- Вы знаете, ваш объект для нас очень важен, - голос Эрмана звенел от ледяной холодности, - но мы, имея представление о расширенной сети подземных коммуникаций - я имею в виду, конечно же, Пещеры, - понимаем, что уничтожить вас будет не так-то просто. Поэтому мы и пошли на эти переговоры.

- Спасибо за откровенность, - усмехнулся Сабуров. - Но неужели столь высокоразвитая цивилизация, как Ханкар, не смогла найти способ выкуривать своих противников из-под земли? По-моему, это умели делать даже фашисты в каменоломнях Крыма.

- Пещеры - не каменоломни, и вы это прекрасно понимаете. А уровень военных и технических возможностей Ханкара ненамногим превышает уровень земной цивилизации. Но у Империи есть то, чего так недоставало вам, землянам, на протяжении всей вашей истории - у Империи есть сплоченность. И есть у Империи Уз опыт продвижения по Белому Космосу. Не сегодня-завтра Земля тоже вышла бы в Белый Космос, научилась бы строить лифф-парусники и достигать других звёздных систем. Но Узы это по некоторым причинам сделали намного раньше. Плохо это или это хорошо - трудно оценить.

- Вы, уважаемый полномочный представитель, становитесь всё откровеннее и откровеннее.

- С вашего позволения я продолжу. Так вот, если вы откажетесь, мы вынуждены будем уничтожить не только Резерв, но и все близлежащие к объекту населённые пункты. Чтобы, как вы сами понимаете, лишить Пещеры подпитки и возможности выхода на поверхность.

- Вы этого не сделаете! - на мгновение Сабуров потерял самообладание, ведь в каких-то двадцати-тридцати километрах от Резерва располагались достаточно населённые города - Артёмовский, Алтынай, Буланаш, куча деревень и посёлков. Неужели все их жители будут уничтожены?!

- Почему же? - холодно усмехнулся Эрман. - Потеря для планеты невелика. Китай и вообще весь южно-азиатский регион, к примеру, тоже намечено уничтожить почти подчистую. Увы, они сами виноваты, мы же лишних жертв не хотим.

- Теперь я понял окончательно, какой мир вы нам несёте. Ох и худо вам придётся, дорогие мои браточки по разуму. Ох и худо!.. Что ж, пусть рассудит Бог - если виновным в смерти сотен тысяч людей вокруг Резерва он посчитает меня, я готов нести перед ним ответ. Пусть люди проклянут меня, пусть меня не поддержат те, кому я верю и на кого привык рассчитывать. Пусть. Но я, пока живу и буду жить, буду бороться против вас. С Резервом ли или без, в Пещерах ли или в лесах - всё равно. А умру я - придут другие. И не только здесь, а на всей планете. Я всё сказал.

***

В шестнадцать часов местного времени Сабуров выступил по внутренней радиосети Резерва.

"Горожане! Военнослужащие и гражданские жители Резерва! Многие из вас уже, вероятно, знают, что прошедшей ночью в нашей стране и во всём мире организованные преступные кланы предприняли попытку захвата власти в большинстве государств планеты. Однако, эта информация не совсем верна. Нам стало известно, что мятеж мировой мафии - это всего лишь разыгранный опытной рукой спектакль, цель которого - проложить дорогу к власти над планетой наместникам внеземной цивилизации, называемой Ханкаром или, по-другому, Империей Объединенных Уз.. Ханкар давно и внимательно наблюдает за нами, изучает наш мир и держит на земле целую сеть своих резиденций, которые пустили глубокие корни в нашу жизнь, в эшелоны высшей власти, в силовые организации во всём мире.

Да, я понимаю, заявление моё звучит более чем дико и фантастично, однако информация эта проверена и не верить ей у нас нет никаких оснований. Хотим мы того или нет, но наша планета ныне уже не принадлежит нам, а человечество не является с сегодняшнего дня венцом природы. Очень трудно понять и принять эту мысль, но постарайтесь это сделать. И как можно быстрее, ибо времени на долгие раздумья у нас нет.

Сегодня в обед командованию гарнизона и администрации городка со стороны нового, проханкарского, правительства страны предъявлен ультиматум: либо мы сдаём Резерв и отдаём себя в руки новых хозяев России и планеты, либо по объекту и расположенным близ него населённым пунктам будет нанесён боевой удар. Срок нашего обдумывания кончается завтра в полдень.

Жители Резерва! Наш объект изначально создавался именно для подобной ситуации, хотя, признаться честно, никто и никогда по-настоящему не верил, что вторжение из космоса возможно. Тем не менее это стало объективной реальностью, это случилось, хотя и не в том виде, в каком мы ожидали. Я считаю, что Резерв должен выполнить свой долг, своё предначертание. Командование гарнизона и администрация городка меня после бурных дискуссий поддержали. Мы приняли решение не оставлять объекта. Мы рассматриваем Империю Объединенных Уз как агрессора и начинаем военные действия против захватчика.

Однако настоящая ситуация настолько неординарна, что мы предлагаем каждому военнослужащему гарнизона, каждому гражданскому жителю посёлка самому решить для себя - оставаться ему или уйти из Резерва. Здесь нужны только добровольцы.

Сейчас пять часов дня. Руководство Резерва приняло решение приостановить работу по перебазированию основных средств объекту в Пещеры до наступления темноты. Эти несколько часов вам даются для обдумывании ситуации и принятия решения. Я понимаю, что это очень малый срок, но большего дать не могу. Ровно в полночь все те, кто пожелает покинуть объект, должны собраться с вещами на городской площади. Вместе с вами из посёлка будут обязательным порядком вывезены дети, старики, больные.

Те же, кто решит остаться, должны отдавать себе отчёт, что они обрекают себя на существование в условиях партизанского отряда, на жизнь в Пещерах, в подземельях, на боевую работу со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если вы чувствуете в себе силы, если вы готовы на подобные испытания, просим вас до 21.00 пройти регистрацию на регистрационных территориальных пунктах по месту жительства или по месту прохождения службы. Координаты пунктов будут сообщены чуть позже. После отправки эвакуируемых работы по перебазированию в Пещеры будут продолжены.

И уже с этой минуты в здании комендатуры гарнизона начинает действовать возглавляемый мною координационный центр, куда вы можете обратиться за разъяснениями, с вопросами и предложениями. Номера телефонов - а телефонных линий мы организовали несколько, предчувствуя, какой шквал вопросов обрушится на координационный центр, - будут сообщены сразу после того, как я закончу.

У меня всё. Сейчас вам будут продиктованы номера телефонов, а затем выступит Кассандра Ярцева. Я намеренно представляю её только по имени, всё остальное о себе она расскажет сама. Она также расскажет о Ханкаре космической цивилизации, которая отныне является хозяином планеты Земля".

***

Больница - трёхэтажное белое здание замысловатой архитектуры, с узкими высокими окнами - располагалась на краю городка. За ней стояли лишь аккуратные ряды тепличного хозяйства местного гарнизона. Кирилл уже сегодня утром был здесь, когда прямо из Пещер они привезли сюда истекающего кровью Антона. Успели они благодаря чудо-пластырю Кассандры, который девушка незамедлительно (как только тройка беглецов и пришедшие им на помощь ещё на лесной просеке близ Дальнего Буланаша люди из Резерва добрались, отстреливаясь от чёрных монашеских фигур, до замаскированного входа в Пещеры) наложила на простреленный бок Антона. Пуля, слава Богу, прошла навылет, а пластырь одновременно и кровь останавливал, и рану обеззараживал. Если бы его хватило на весь развороченный бок парнишки, тогда проблем было бы еще меньше.

Всё в этом тихом окраинном уголке городка утопало в зелени: дорога от главной улицы до ворот больничной ограды, дворик перед центральным входом, небольшой парк, где для немногих в это время года пациентов были проложены среди зарослей узкие тропинки и вкопаны скамеечки. Прежде, чем подняться наверх, в палату к Антону, Кирилл присел на одну скамеечку, достал сигареты, закурил. В голове громоздилось, толкалось и мешало друг другу целое полчище мыслей, разнообразных и противоречивых. Прежде всего, конечно, Сабуров... Вот он, недалеко, совсем недалеко отсюда, в своём кабинете в комендатуре, а несколько часов назад вообще стоял рядом, на расстоянии вытянутой руки. Выполнить задание Ричарда - отныне дело двух-трёх часов. Выполнить и уйти восвояси, по своей жизненной тропе, где ему, Кириллу Снегирёву, никто уже не будет мешать начинать эту паскудную жизнь заново, со своей собственной автобиографией.

Но... Но, во-первых, пистолет я подарил Кассандре, как и обещал... Впрочем, при чём тут пистолет?.. Мир изменился, вот что. Мир стал иным, совсем иным. И можно тысячу раз качать головой, можно миллионы раз недоумённо хлопать себя по коленям, цокать изумлённо языком, но назад уже ничего не вернётся. Теперь мы будем привыкать - одни привыкать быстро, другие - медленно, с мозговым хрустом и душевной болью ломая привычное мировоззрение. Тем не менее рано или поздно мы все привыкнем, что мир наш теперь не такой, что помимо нас есть теперь и ОНИ. И ничего с этим не поделаешь, так будет. Отныне. Так что надо начинать существовать, приняв это во внимание.

Да, мир изменился. Но я, я-то остался прежним. Кириллом Снегирёвым, человеком без прошлого и с неопределённым будущим. И по-прежнему уязвимым для маленького кусочка металла, называемого пулей. Ричард - а теперь можно уже сказать наверняка, какая-такая чудовищная машина подпирает его тыл - Ричард ждёт от меня выполнения обязательств. И уверен, сволочь, что деваться мне некуда, ибо от Ричарда, брат, не уйдёшь, не скроешься. Эк ведь как далеко всё предусмотрено у них оказалось. Выходит, уже тогда он знал, что Сабуров откажется принять ультиматум и пойдёт на конфликт? И прекрасно рассчитал, что лучший способ покончить с Резервом - это просто-напросто чисто физически, руками человека со стороны (но с повязанными руками), уничтожить коменданта неудобного для них объекта. Обезглавить возможного противника, так сказать...

Круто, однако, круто... Ну а мне что сейчас делать? Исполнять свою миссию и уползать отсюда, пока не придавили? Разумный вариант, но...

Что "но", что, провались ты, "но"? Жалко Сабурова? С чего бы это, киллер? А себя тебе не жалко? Пусть мир перевернулся с ног на голову, но Ричард остался. Ричард, которому даже затянутые в чёрные плащи "монахи"-ханкарцы служат телохранителями.

Провалитесь вы все!.. Кирилл потушил окурок, поднялся со скамейки и зашагал к дверям центрального входа, к Антону. Он и Кассандра были сейчас для киллера самыми близкими людьми на свете. Странно подумать, но ведь и с ними он познакомился всего лишь прошлой ночью. И начал своё знакомство с вранья, с блефа, с достижения задуманного.

Перед входом в здание больницы громоздились груды вытащенного оборудования, тюки с бельём, ящики с медикаментами. Больница, как и всё остальное в этом городе, готовилась к эвакуации в Пещеры, хотя на дневные часы погрузка была приостановлена, чтобы не привлекать внимания парящих над Резервом вертолётов потенциального противника, большинство сотрудников и больных распущено по домам для личных сборов - и сейчас здесь стояла тишь.

Кирилл отыскал дежурную медсестру Лизавет Иванну. Она ещё не сменилась и так же, как и утром, сидела у себя за столом на первом этаже, сосредоточенно орудуя вязальными спицами.

Поговорили. Разумеется о сегодняшних невероятных событиях. Лизавет Иванна - пышная простая русская баба в преклонных уже годах - охала, вздыхала, называла пришельцев мимопланетянами и анчихристами, но вязальных спиц из рук не выпускала. Глядела она на происходящее примерно так, как если бы где-нибудь во Владивостоке вдруг высадился корпус морской пехоты Соединённых Штатов. Более всего на данный жизненный отрезок занимали старушку шерстяные носки, которые она вязала на зиму внуку. Внук проживал с родителями в Москве и успешно обучался в "инвирситете" на "этого, как его, дай Бог памяти, на безвес... безмес... тьфу ты, Господи - на безмесмена, вот как!"...

Потом Лизавет Иванна определила Кириллу белый халатик и спроводила на третий этаж, где один в четырёхместной палате обитал нынче Антон.

Орехов как раз ужинал. Задумчиво размазывал по тарелке рисовую кашу, когда вошёл Кирилл. Выглядел он весьма неплохо, утренняя бледность на лице теперь уступила место здоровому румянцу, а намотанные вокруг талии и через плечо бинты делали его похожим на героя гражданской войны. Приходу Кирилла он страшно обрадовался, заулыбался, отставил кашу в сторону.

- Слыхал? - Антон подобрал подушку, устраиваясь поудобнее в сидячем положении у изголовья кровати.

- Как ни слыхать... - пожал Кирилл плечами, прекрасно поняв, о чём спрашивает его приятель. - Все в городе только об этом говорят.

- И что говорят? - тут же поинтересовался Антон.

- А по разному все. Растерялись.

- Так ты понял, кто это на нас возле Буланаша напал? Это же и были они - пришельцы! Ты, Кирилл, - торжественно заявил Антон, - первого ханкарца в наступающей войне завалил. Понял?

- Да погоди ты... - поморщился Кирилл. - Ты лучше расскажи, как себя чувствуешь. Я вот яблок тебе принёс, больше в городе ничего сейчас не найдёшь - суматоха, суета. Ну? Бок болит?

- Да хоть завтра в бой! Видал, какие лекарства у Кассандры. Это ж прямо бальзам животворящий, а она весь тюбик на меня извела. И так не помер бы.

- Да уж. Мы тебя еще потом пёрли под землёй несколько километров. Хорошо, что у них там прямо-таки маленькая железная дорога проложена, на дрезине ехали. Если бы не пластырь, истёк бы ты кровью.

- А где Кассандра? - спросил Антон.

- У Сабурова, она теперь в координационном совете.

- Понятно. Ну девчонка! Кто бы мог подумать!.. Ну а ты-то что об этом всём думаешь?

Кирилл задумчиво потёр уже порядком выступившую на подбородке и щёках щетину.

- Курить тут у тебя можно? - спросил он Антона.

- Кури, чего там, - махнул рукой Орехов.

Кирилл достал пачку, повертел её в руках и снова положил в карман. Легко сказать - "что думаешь"... А если в голове сейчас невесть что твориться...

- Человек ко всему привыкает, - философски заметил он вслух. Иногда привыкает к настолько непривычному и привыкает настолько быстро, что только диву даёшься. Так и сейчас - пока болтают, пока спорят, а завтра уже так привыкнут, что только удивляться будут: неужто были времена, когда мы без ханкарцев этих долбаных жили? Был у меня один знакомый в Москве, утверждал, что только к смерти человек привыкнуть не может. Чушь. К смерти мы еще быстрее привыкаем, чем к жизни. А уж к инопланетянам... - и Кирилл отмахнулся рукой.

- Вот правильно! - заявил Антон. - Вот и я говорю: ничего удивительного здесь нет. Космос велик, вселенная бесконечна, и рано или поздно контакт с инопланетной цивилизацией должен был произойти. Я вообще, удивляюсь, почему этого раньше не случилось.

- Да уж, - невольно усмехнулся Кирилл.

- А что? - развёл Антон руками. - Посмотри сам: и резиденции у нас на Земле их работали, и в космосе, оказывается, полно выходцев с нашей планеты, а мы до сих пор ни хрена не знали. Вот где парадокс! А узнали бы - не поверили.

- Почему - "не поверили"? Поверили же в конце концов.

- Проняло нас только тогда, когда они нам на голову сели и в лоб клюнули.

- Вот именно - клюнули. Мало нам своих фашистов на Земле, так ещё из космоса "привалило счастье". Почему именно так, почему?

- А почему нет? - горячо возразил Антон. - Оказались наши братья по разуму агрессивной цивилизацией. А противоречит это логике развития разума? Представь, если бы в своё время Гитлер захватил всю Землю и вырвался бы в космос...

- Да понимаю я всё, что ты мне тут лекции читаешь, - отмахнулся хмуро Кирилл. - Но ведь тоска же, обида, что вот так оно всё получилось.

- А если бы они к нам с шизофреническими лобзаниями явились, тебе понравилось бы? С маниакальными лобзаниями звёздных педиков, к примеру? Тебе понравилось бы? - и Антон истерически хихикнул.

- Да уж лучше с лобзаниями... - несколько растерялся Кирилл.

- Э, не скажи. Ты помнишь наш прежний мир? Тот, который кончился несколько часов назад. Ну, что у нас там было хорошего? Что? Преступность, наркомания, бездуховность, бездумность, серость. Тупик развития цивилизации. Одни из нас становились рабами наживы, другие кидались к псевдопророкам в секты, третьи искали выхода собственной энергии в фашистских организациях. А самоубийства, а поголовное пьянство, а дети, через одного уроды. Только не надо мне в морду Западом тыкать - там людское общество ещё хуже нашего, хотя внешне и выглядит здоровее. А на самом деле давно превратившееся в оболваненное общество. С инстинктами наживы, благосостояния, престижа... А зачем живём мы, люди давно и думать забыли...

- Хватит банальщину нести, - устало сказал Кирилл. - Тоже мне, пророк отыскался.

- Нет, ты погоди, - упорствовал Антон. - Я тут пока в одиночку кашу жрал, знаешь, сколько передумал. С Лизавет Иванной много не порассуждаешь, я ей еле смог втолковать, что такое инопланетяне. А ты меня понять должен. Так вот слушай. Человечество оказалось без цели собственного существования. Землю мы освоили настолько, что дальше стало неинтересно, космос тоже ничего, как думалось нам, интересного не представляет - планетки пустынные, как сама смерть... Нет, я не говорю за отдельных личностей, которые фанатично копаются над познанием окружающего, я говорю о среднестатистическом гражданине. А у гражданина этого нет никаких позывов к дальнейшему своему существованию. Только животные инстинкты к потреблению пищи, к размножению и так далее. Но людям-то этого мало - им эйфорию завоевания космоса подавай. Или построения коммунизма. Или победного марша собственной расы. А иначе - загнивание, смерть, деградация. А теперь смотри - появляются пришельцы из космоса, да не просто пришельцы, а захватчики, агрессоры, враги. Теперь у человечества появился стимул к возрождению, к прогрессу - борьба за освобождение. Цель появилась, смысл существования, эйфория и романтизм. Из покрытого плесенью болота наше общество будет быстро превращаться в проточное озеро. Борьба против космических захватчиков возродит человечество. Вот что ты должен понять.

- Понять? - Кирилл вдруг почувствовал злость. - Романтизм борьбы, говоришь... Может быть... А нюхал ты когда-нибудь, как нутря человеческие пахнут, наизнанку вывернутые? А мясо обгорелое своих друзей по полю собирал? А как человек перед смертью потеет, видел? А запах того пота слышал? А знаешь ты, что с человеком становится в душе его, когда он под собственным пузом запал в гранату вкручивает?!

Кирилл всё-таки закурил. Поломав при этом несколько сигарет и исчиркав кремень зажигалки.

- Значит ты уйдёшь из Резерва? - спросил Антон после некоторого молчания.

Кирилл дёрнул плечами.

- Не знаю я ещё, - сказал он охрипшим голосом. - Я ведь обманул вас с Кассандрой, когда мы ещё там, в городе, встретились. Никакой я не посланник от Сабурова и никогда прежде я не бывал в Резерве. А пробрался я сюда только за тем, чтобы убить коменданта этого объекта. Киллер я, понял? Наёмный убийца. Либо я Сабурова убираю, либо убирают меня. Вот так-то...

И он выпустил струйку дыма в звенящую тишину, что повисла в больничной палате после его слов.

- Врёшь... - тихо сказал Антон, бледнея.

- Нет, - покачал Кирилл головой. - Сам бы хотел врать, да, наверное, разучился. Да и ни к чему уже... Не хочу я убивать Сабурова. Не могу. Но и здесь, скорее всего, не останусь, уйду. Будь что будет. Хватит с меня крови. Романтики борьбы, чтоб ей провалиться...

***

...Ночь наступила прозрачная, тёплая, июньская. Кирилл опустился вниз, в холл маленькой гостиницы посёлка, к этому часу уже абсолютно опустевшей. Он повесил ключ от своей комнаты рядом с ключом от комнаты Кассандры. Девушка после того, как еще в обед её вызвал Сабуров, назад так и не возвращалась - в всём посёлке она была единственным специалистом по пришельцам, и комендант без лишних размышлений ввёл её в координационный совет Резерва.

Так мы даже и не попрощались, с грустью подумал Кирилл, вспоминая смуглое лицо девушки, глубокие, как бездонные озёра, глаза её. Может быть, это и к лучшему - уходя уходи. И он помотал головой, отгоняя от себя навязчивое видение кассандровых глаз. Навязчивое с той самой минуты, когда в первый раз встретились они взглядами - Кирилл и Саша Ярцева. Там ещё, в машине, на выезде из Екатеринбурга. Бог мой! Как же давно это было! А ведь на самом деле и суток не прошло. Поистине не часами меряется время, не часами...

Он вышел на улицу. Было тихо, посёлок опустел - те, кто имел какую-никакую свою технику, покинули Резерв ещё днём, остальные с нехитрым скарбом - что смогли унести с собой в руках - собрались на центральной площади, откуда сейчас слышался многоголосый шум людского скопища и взрыкивали моторы военных грузовиков, присланных Сабуровым для эвакуации. Здесь же хозяйничал лёгкий тёплый ветерок. Он гнал по мостовой бумажный мусор, теребил листочки какого-то комнатного растения, брошенного хозяевами в разбитом горшке на асфальте, качал лампочку над гостиничным подъездом. Лампочка горела вполнакала, как и все остальные уличные фонари. Света в окнах домов тоже почти нигде не было - уходя, жители по привычке экономили электроэнергию, хотя теперь это было бессмысленно.

Некоторое время Кирилл стоял возле подъезда гостиницы, вслушиваясь в гул людской толпы за домами и глядя, как мечется по земле от жалкого мерцания качающейся лампочки его собственная слабая тень. Вот вам и игры в войнушку, господин комендант, подумал Кирилл. Вам попартизанить, погеройствовать приспичило, а людям из-за вашей дурацкой прихоти приходится бросать нажитое, дома свои приходится бросать, благополучное счастьице семейного очага. Хватать первое, что под руку попадётся, и брести неизвестно куда. Вот, наверное, проклинают вас сейчас на площади. Ведь невооружённым глазом видно, что большинство посёлка не поддержало вашу упрямую затею. Осталась какая-то кучка идиотов, которым наплевать, как и вам, на всё, которым лишь бы пострелять да кулаки почесать. А из-за них семи тысячам мирных граждан приходится бежать, спасаться, лиха хлебать. Ваши собственные жители Резерва не поддержали вас, господин Пещерный Лев, а что вы хотите от всего мира в таком случае? Или вы хотите в одиночку, с двумя сотнями сторонников нечеловеческую мощь переплюнуть? Пижонство это, уважаемый, пижонство...

Кирилл скрипнул зубами и зарычал. Он вдруг понял, что не Сабурова он сейчас обличает. Не упрямого коменданта Резерва, а себя самого. Ту часть собственного "я", которая требовала остаться. Кассандра, выступая по радио сегодня, говорила жуткие вещи про Империю Уз. Кошмарная рабовладельческая империя, где путешествия по космосу самым непосредственным образом сочетаются с наличием колоссальных рынков рабов, где суперсовременные достижения разума, цивилизации соседствуют с тяжёлым физическим трудом невольников на рудниках, где в концентрационные лагеря превращены целые планеты, и весь прогресс цивилизации вершится под стволами автоматов в руках нечеловеческой охраны. Они пришли, говорила Кассандра, чтобы взяться за маленькую голубую планету по-настоящему, чтобы превратить нас в источник рабской силы и только. В физический и интеллектуальный товар для невольничьих своих рынков. Знакомая картина, знакомая до отвращения - разросшийся до космических масштабов сталинский ГУЛАГ. Боже мой, а мы-то свято верили, что взаимоненависть - это всего лишь переходная болезнь человечества. Верили, что старшие братья наши по разуму, приди они на Землю, обязательно окажутся добряками с распахнутыми для объятий конечностями. Излечат они нас от болезней, накормят тремя хлебами миллионы, решат за нас все проблемы, маленькие и большие. А космические монстры останутся лишь в дерьмовых боевиках вышедших из ума фантастов. А выяснилось всё как раз наоборот - выяснилось, что старина Уэллс, как всегда, оказался прав.

Нет, ты погоди, Снегирёв. Ты реши всё-таки для себя: одобряешь ты Сабурова или нет? Пусть ругает и клянёт его собравшаяся сейчас на площади толпа, но ты-то как?

Я не знаю. Не знаю я. Не знаю...

Тяжёлые мысли его оборвал звонкий стук каблуков по асфальту притихшей ночной улицы. Под неяркий свет фонарей из тени домов вынырнула фигурка женщины. В одной руке несла она пузатый большой чемодан, в другой держала за руку мальчишку лет пяти, беспрестанно хныкающего спросонья. Женщина спешила, да и как не спешить, если часы показывали уже половину первого ночи, и на площади давно, вероятно, начата погрузка эвакуируемых в автомашины.

Хрясть! Прямо в нескольких шагах от Кирилла чемодан в руках женщины подло развалился, крышка со стуком рухнула на дорогу, увлекая за собой нехитрое имущество маленькой этой семьи.

Мальчишка сразу же, словно по команде, заревел. Женщина замерла на месте, растерянно глядя на кучу вываленного белья возле ног. Столько тоски и безнадёжности было в её маленькой несчастной фигурке, что у Кирилла сжалось сердце.

- Давайте я вам помогу, - предложил он, подходя к ней.

Она только кивнула, не произнеся ни слова. Пацан перестал плакать и с интересом глянул на незнакомого дяденьку. Вместе они кое-как запихали содержимое чемодана обратно, приладили крышку, примотав её для верности куском бельевого шнура.

- Пойдёмте, - сказал Кирилл. - Я тоже на площадь иду. Могу донести вам чемодан.

Для эвакуации Сабуров пригнал всю технику, что имелась в наличии у гарнизона и гражданских учреждений посёлка. Но всё равно этого казалось мало для такого скопища отъезжающих. Все попытки организаторов эвакуации установить какой-то порядок погрузки ни к чему не привели - людьми вдруг овладел непонятный ужас, страх. Феномен толпы, когда достаточно одного истерика, чтобы тысячи окружающих его людей оказались на грани психического срыва, на грани панической, пожирающей разум жути.

Протолкнуться сквозь ряды агрессивно настроенных людей к машинам было делом в данный момент безнадёжным и даже опасным. Кирилл поставил у ног чемодан, поглядел на своих случайных спутников.

- Как вас звать? - спросил он у женщины.

- Татьяна.

- Хорошо. А меня Кирилл. Так вот, Татьяна, давайте ждать. Если сейчас полезем, толпа озвереет. Я думаю, всё равно нас должны как-то рассадить по машинам.

- Да, - кивнула она без всякого воодушевления. - Спасибо вам, что помогли.

- Мне это нетрудно, своих вещей, как видите, у меня нет.

- Вы тоже... бежите?

- Бегу, Таня, бегу. Запутался я, вот и бегу.

- Да, всё очень сложно. Очень сложно... - вздохнула она.

Кирилл хотел было спросить о её муже, но сдержался. Ещё подумает, что начинаю клеиться, подумал он мрачно. Но она вдруг сама начала рассказывать. Муж у неё служил в батальоне военизированной охраны прапорщиком. Сутки через трое - обход внешней линии охранного рубежа Резерва. И прошлой ночью примчался он вдруг домой, прямо с поста. Весь взъерошенный, прямо-таки синий от страха и с диким взглядом обезумевших глаз. Достал бутылку водки из заначки и из горла её... Я спрашиваю его: что с тобой, Вадик? Что случилось? А он только таращит на меня безумные глаза и твердит: черти, черти вокруг нас! Я думала, у него белая горячка, хотя не сказать, чтобы пил он так уж много. Вызвала, конечно, "скорую", но он сбежал и больше не появлялся. Я в милицию звонить. До утра искали - не нашли. А утром вся эта катавасия началась, тут уж милиции не до Вадика стало.

Она безнадёжно махнула рукой и отвернулась.

- Понятно, - сказал Кирилл.

Понятно, что он там мог увидеть, на внешней охране, если вокруг Резерва уже вовсю бродили пришельцы из космоса. Вот так и перевернулся мир! Через душу каждого человека он перевернулся. И, право слово, удивительно, что не так много людей, подобно Татьяниному Вадику, впало в безумство от такого проворота истории. Могло быть и больше. Хотя, впрочем, всё ещё впереди, ведь мир ещё ничего не знает. Когда узнает, будет и безумство, и много чего ещё похуже...

- Мама, - мальчонка, бывший при женщине, дёрнул её за платье, смотри, какой самолётик.

- Нехорошо показывать пальчиком, - машинально пожурила его мать, но тут же удивлённо ахнула, глянув в небо, куда показывал сын.

Беззвучно и торжественно, опускаясь из верхних слоёв атмосферы всё ниже и ниже к земле, на посёлок надвигалось нечто колоссальное, сиявшее сотнями разноцветных огней. Видимо, несмотря на кажущуюся медлительность, скорость этого гигантского объекта была достаточно высокой, и с каждой минутой от всё сильнее и сильнее разрастался в размерах, застилая собой звёзды. Более всего походил он на поднятый в небо небольшой квартал города, эдакая летающая крепость, жители которой в столь полуночный час вовсе не собирались ложиться спать, с восторгом паля в башнях и домах разноцветные праздничные огоньки. Очертаниями небесная крепость напоминала головастика - широкая, почти округлённая передняя по курсу движения часть и значительно более тонкий хвост.

Собравшиеся на площади люди притихли, заметив надвигающееся на город звёздное диво. Весь Резерв - и те его жители, что эвакуировались, и те, что оставались, но всё равно пришли на площадь проводить отъезжающих напряжённо замер, ожидая неизвестно чего. Вот уже добрая половина усыпанного звёздами неба закрылось огромным корпусом плывущей по небу махины. Небесная крепость уже почти нависала над Резервом. И тут одновременно из нескольких "башен" её вырвались и устремились к земле ярко-красные беззвучные вспышки-молнии.

...Видели вы когда-нибудь ночную работу установок "Град"? Сорок направляющих стволов на каждой машине, полутораметровые ракеты, начинённые смертью по самое хвостовое оперение, аккуратная, в шахматном порядке, обработка местности... В трёх-четырёх километрах от "точки", где служил Кирилл, располагалась батарея таких "Градов" - с десяток машин при полном обеспечении боеприпасами, - и каждую ночь четыреста ракет, оставляя за собой огненные дороги, устремлялись к горам. Беззвучно и красиво. Звук приходил потом, протяжный и чем-то даже притягательный вой уходящей в небо смерти. Что творилось там, куда падали эти сотни реактивных мин, оставалось только гадать, глядя на полыхавший багровым заревом изломанный горный горизонт.

Кирилл наблюдал это два года почти каждую ночь. Мгновениями, миллионами долей секунды, пронеслись у него в голове старые воспоминания.

- Ложись! - заорал он не своим голосом, разрывая тревожную тишину площади. - На землю!!! Ложись!!!

Он схватил в охапку Татьяну и мальчугана, повалил, закрывая их собственным телом.

И тут начался Ад.

Земля дрогнула под ними и заходила ходуном, норовя сбросить пытавшихся вжаться в тело её людей. Наконец дошёл звук, и пространство заполнилось таким знакомым Кириллу свистящим воем. Вой, оглушительный грохот, крики людей, плач перепуганного насмерть мальчишки - через несколько секунд всё это уже смешалось в единую какофонию в голове Кирилла.

Ракетный удар накрыл сначала окраины посёлка, но волна смерти быстро ползла, разрушая всё на своём пути, к площади, к людскому скоплению. Чуть приподняв голову, Кирилл увидел, как медленно и торжественно оседает, подкошенный сразу несколькими взрывами, ближайший к ним жилой дом. А потом ракеты стали падать совсем рядом. Кирилл мгновенно оглох и ослеп, и только тело его ощущало бившуюся, словно в лихорадке, землю.

Смерть! Это смерть! - твердил он себе, продирая эту нехитрую мысль сквозь звенящий гул в голове.

И он пополз. Подчиняясь не разуму, который требовал от него: лежи, дурак, не двигайся, - подчиняясь невероятной силе дремучих инстинктов, он двинулся в первом попавшемся направлении, увлекая за собой Таню и мальчишку.

Земля билась в истерике, сверху на головы сыпалась всякая горящая дрянь, воздух был напичкан мелкой кирпичной пылью и гарью, от чего саднило и обжигало горло. Изломанный, искромсанный, исковерканный за несколько секунд асфальт стесал кожу на коленях и ладонях до крови. Но всё это было ничего, это всё пустяк - они пока живы, вот что главное.

...Руки потеряли опору. Кирилл почувствовал, как валится куда-то вниз. Следом за ним упали Таня и мальчик. Тут только Кирилл смог разлепить слезящиеся от ярких вспышек, дыма и пыли глаза. Открыл и понял - им повезло. Они удачно набрели, вернее наползли, на свежую воронку, что осталась от взрыва реактивной мины. Теперь, во всяком случае, они скрыты от звенящих в воздухе многочисленных осколков. Да и толкует солдатская мудрость, что дважды в одно место снаряд не попадает. Снаряд... А ракета?..

Космическое чудовище проплывало уже над самим посёлком, продолжая извергать из себя ракетные залпы. Правда, теперь эпицентр бомбёжки сместился дальше, однако и сюда, в это место, превращённое в течение нескольких минут в мёртвую пустыню, продолжали иногда врезаться ракеты, разнося и разрушая всё то, что ещё хоть малым образом возвышалось над поверхностью земли.

...Постепенно они приходили в себя. Три невероятным образом оставшихся в живых человека - мужчина, женщина и ребёнок. Самое страшное теперь было позади.

Кирилл подтянулся на руках к краю воронки и глянул на то, что еще недавно называлось центральной площадью и вообще посёлком городского типа. Безрадостный пейзаж безжизненной планеты предстал его взору. Все здания подчистую были разрушены, оставались от них лишь жалкие огрызки первых этажей, превращённых в руины. От людского скопления, равно как и от колонны автомашин не виделось и следа, и идти сейчас туда, чтобы попытаться отыскать оставшихся в живых людей, было страшно. Что там? Месиво обгорелого человеческого мяса вперемежку с камнем, железом и рваными лохмотьями одежды...

Летающая крепость замерла над Резервом. Ракетный обстрел прекратился, однако теперь из её чрева выныривали и начинали кружить над растерзанным посёлком летательные аппараты значительно меньших размеров, напоминающие очертаниями доисторических птеродактилей. Кругами, группами и по одному, снижались они к руинам, зависали в трёх-четырёх метрах над поверхностью земли и извергали из себя несколько десятков тёмных горбатых фигурок имперский десант.

Вот так и завоёвываются планеты. Пришёл, увидел, победил. Обрушил испепеляющий ракетный удар на голову противнику - и подходи, забирай его голыми руками. Если, конечно, останется, что забирать.

Как всё это напоминает нас самих. До тоскливого отвращения...

- Что же с нами теперь будет? - тихо спросила Таня.

В голове Снегирёва потихоньку начало проясняться, первый шок прошёл, звон в ушах несколько поутих. Он сейчас уже мог, хотя и с трудом, но думать.

Несомненно, через полчаса, через час максимум, Резерв будет полностью под контролем ханкарцев, развалины "братья по разуму" обшарят, и все оставшиеся в живых жители окажутся в их руках. А дальше? Что ханкарцы делают с пленниками? Увозят на рудники или прямо на месте, не обременяя себя лишними заботами, уничтожают?..

- Вот что, - сказал Кирилл, не отрывая взгляда от усиленно опорожнявшихся "птеродактилей", - нужно нам отсюда как-нибудь удирать. В лес. А там видно будет.

Легко сказать - "удирать"...

Хоронясь за завалами, за холмиками вздутой почвы, за останками построек, они тихонько двинулись с площади к окраине посёлка. Андрейку, маленького сынишку Татьяны, который присмирел, перестал плакать и только испуганно блестел глазёнками, Кирилл взял на руки, потому что идти по тому, во что превратились асфальтовые дороги после бомбёжки, даже взрослым было чрезвычайно неудобно.

Через несколько минут они впервые услышали голоса космических пришельцев - ханкарцы бродили где-то совсем рядом, за ближайшими завалами, резкий их разговор, похожий на карканье ворон, был хорошо слышен. Кирилл и Таня упали, вжались в землю. Кирилл поглядел в лицо маленькому Андрею, который опять был готов расплакаться, и осторожно прижал палец к губам - надо молчать, Андрюша, надо молчать. И мальчик понял, только слёзы беззвучно текли по его чумазым щёчкам... Хар!.. Харар!.. Хар-рар-хар!.. - звучала рядом резкая нечеловеческая речь. И вдруг испуганный детский плачь, и крик матери, оборвавшийся после короткой и сырой, будто чавканье болотной трясины, автоматной очереди. Кирилл стиснул до онемения зубы. Терпи, человек, терпи, то ли ещё придётся тебе увидеть и услышать в этом новом мире. Терпи!.. Суки! Сволочи! Падлы космические!..

Пришельцы прошли совсем рядом. Облаченные в красное с черным горбатые их фигуры с короткими массивными автоматами в руках на несколько мгновений появились в просвете между завалами и вновь скрылись. Света в посёлке от многочисленных пожаров было достаточно, и Кирилл успел разглядеть, что одеты теперь ханкарцы были не в плащи, как при прежних его встречах с ними, а в длинные, до колен чёрные рубахи, перетянутые на поясе ремнём, широкие штаны, заправленные в сапоги с невысокими голенищами и загнутыми вверх носами. Поверх чёрных рубах были одеты ярко-красные куртки с рукавами, обрезанными выше локтей зубчатым узором. Такой же зубчатый узор украшал и подол курток. Лица пришельцев, впрочем, как и раньше были укрыты под тенью низко надвинутых капюшонов. Общее впечатление производили они жуткое, будто посланцы из мрачного средневековья, палачи-монахи. Хар-хар-хар... - разговаривали они полным голосом, ничего не боясь. Они были здесь хозяева, люди же, будто тараканы во время морилки, лежали, затаившись, за камнями и боялись шевельнуться.

Подождав, когда речь пришельцев затихнет, двинулись дальше. Еще через некоторое время Кирилл наткнулся на перепуганного одинокого солдатика, который затаился в щели между завалами и громко оттуда икал. Как ещё не обнаружили его ханкарцы по этим зычным звукам? Пацану, высокому конопатому парню деревенского вида, было лет восемнадцать, и хоть имел он при себе "калашник" с полным магазином боевых патронов, но, видно, ни разу в жизни по-настоящему не пользовался им и даже вроде как побаивался своего оружия. "Как звать-то тебя, воин?" - "Рядовой Хохлов!" Кирилл от греха подальше отобрал у рядового Хохлова автомат, а враз повеселевшему солдатику вручил героически крепившегося, чтобы не зареветь, мальчишку.

Далее двигались уже в следующем порядке - поначалу Кирилл выдвигался вперёд, осматривал дорогу, затем он возвращался обратно и вёл остальных проверенной тропой. Так они встретили еще четверых человек: ещё одного военнослужащего с оружием, близорукого мужчину интеллигентного вида в разбитых очках, лысого старичка, еле держащегося на ногах и объёмных размеров даму, упорно не желающую расстаться со своим тяжёлым, туго набитым баулом.

Вскоре, однако, путь дальше стал невозможен. Во-первых, не переставали кружить над развалинами "птеродактили", а компания спутников Кирилла разрослась настолько, что двигаться незаметно становилось всё труднее. Во-вторых, впереди несколько летательных аппаратов пришельцев умудрились каким-то образом приземлиться среди завалов и теперь суетящиеся фигурки ханкарцев выгружали из них и собирали на месте некую технику посерьёзнее, чем короткоствольные массивные автоматики.

К счастью, рядовой Хохлов случайно наткнулся среди завалов на канализационный люк, который вывел их в подвал вдребезги разбитого здания детского сада. Дальнейшего пути из подвала не было, но команда Кирилла во всяком случае получила возможность передышки и обдумывания своего положения.

- Нет, - сказал Хохлов, когда Кирилл изложил им свою идею выбраться из посёлка в лес, - вокруг Резерва плотное кольцо из этих тварей - мы ещё днём это заметили, когда обходы по периметру объекта делали.

- Точно, - сказал второй боец, с головы до ног перемазанный мазутом. - Из посёлка нам не выбраться. Может, тут пересидим, а потом уже дёру?

И все поглядели на Кирилла.

- Вряд ли пришельцы уйдут отсюда так скоро, - задумчиво покачал Кирилл головой. - И уж точно не уйдут, пока всё до последней щели, всё до последнего подвальчика не обшарят.

- Так что же делать теперь?

- Откуда я знаю? Давайте думать. Сдаваться им просто так я, во всяком случае, не намерен - помирать, так с музыкой.

И тут где-то совсем недалеко разом затрещал целый арсенал боевого оружия. Чавкали автоматы пришельцев, им вторили короткие злые очереди отечественных "калашников", время от времени в гущу пальбы вклинивался, глуша все прочие звуки, тяжёлый грохот чего-то крупнокалиберного, сметающего. И пару раз ухнуло нечто уж совсем мощное, пушка или гранатомёт.

Некоторое время Кирилл и его спутники отрешённо вслушивались в шум близкого боя. Кто-то там из наших, из землян, яростно и насмерть бился с пришельцами и, конечно же, был обречён.

- У Пещер стреляют, - сказал интеллигент с побитыми очками.

Кирилл бросил на него быстрый взгляд. У Пещер?.. У Пещер! Провались ты - Пещеры! Как же я сразу не подумал о них?! Ах ты, мать твою так и разэтак!..

- Пошли, - сказал он своим спутникам и направился к тёмному проходу, через который они несколько минут назад забрались в подвал.

Остальные с удивлением глянули на него. Не собирается ли он лезть в заранее обречённый на поражение бой?

- Именно собираюсь, - сказал Кирилл. - Это не просто бой, это кто-то из наших пытается пробиться в Пещеры. Пещеры - вот спасение. И наше спасение тоже. Понятно?

Торопясь, один за другим выбрались на поверхность через всё тот же люк. Безоружных Кирилл поставил в тыл, а сам с перемазанным в мазут парнем встал впереди. Если ударить сейчас в спину ханкарцам, которые ведут бой в сотне метрах отсюда с теми, кто пытается прорваться к Пещерам, можно и нашим помочь и самим вырваться из ловушки. Пещеры, Пещеры и только Пещеры сейчас могли спасти их.

Дрожа от возбуждения близкой схватки, короткими перебежками бросились на звуки боя. Господи, исступлённо молил, почти кричал Кирилл. Помоги нам, Господи, помоги! Помоги успеть, помоги уцелеть, помоги добраться!..

Ханкарцы появились внезапно. Сразу же после поворота за угол превращённого в руины здания кинотеатра. Сначала Кирилл увидел непривычного вида машину - нечто напоминающее перевёрнутую вниз ворсом сапожную щётку. Наверху каплевидным наростом высилась полупрозрачная башня с торчащим из неё стволом. Башня грозно повернулась, ствол качнулся и с грохотом извергнул из себя ослепительный сноп пламени. Стреляли в противоположную от Кирилла и его спутников сторону. Тут же прятались среди камней горбатые фигурки ханкарцев, тут же было ещё некое сложное сооружение на многоколенчатой треноге, похожее на огромное непонятное насекомое. Впрочем, приглядываться было некогда - рядом уже запалил длинными небережливыми очередями автомат перемазанного пацана. И Кирилл, заорав матерно, тоже влупил на всю катушку.

Он перестал быть человеком, он превратился в робота, в машину для убийства. В компьютер, действующий по заданной программе: прорваться, сохранить жизни тех, что идут за тобой и надеются на тебя, уцелеть самому...

Резкий каркающий крик, тошнотворный чужой запах... Прикладом! Прикладом!.. Прямо в тень под капюшоном! Ещё один низкорослый горбун в средневековом одеянии выпрыгивает из-за камней, вскидывая короткоствольную свою машинку. Опоздал ты, братец. По разуму... Срезанный трассерной очередью, "братец" перегибается пополам и валится на землю. Рядом, рыча и ругаясь, мазутный парнишка меняет рожок с патронами. На краю поля зрения - движение. Ага, это та самая штука, похожая на трёхлапого паука... Голубая вспышка, плавятся камни слева, левое плечо пронзает сверхъестественный невыносимый холод, что-то твёрдое и острое больно и обидно бьёт в лицо. Камни? Почему камни? Ага, это я упал. Встать, встать немедленно... Тело почти не слушается. "Молодцы, ребята, помогли!.." - голос знакомый. Появляется перепачканное худое лицо в обрамлении седых волос. Знакомое лицо, где-то я его видел... Так, а где Таня, Андрейка, Хохлов, интеллигент очкастый? Ага, здесь. Они здесь, нет только старика с палочкой и толстой дамы... И нет перемазанного в мазут пацана... Значит не повезло, значит не судьба... Зато много других людей, незнакомых.

- Плечо, парень!..

Плечо? А что с моим плечом? А-а! Провались ты, зачем же так больно!

- Терпи, терпи... Чем они это так могут, сволочи...

- А Кассандра, где Кассандра?!

- Жива она, только ранена. Впереди она, где другие раненые... Кроме тебя...

- А Антон? Он жив?

- Э, брат, многого ты, однако, хочешь...

- И быстро, быстро, быстро, - говорил человек с седыми волосами. Уходим, пока они не очухались.

Спотыкаясь, поддерживая друг друга, ослеплённые и оглушённые, но не потерявшие надежды спастись, люди - десятка три прорвавшихся сквозь оцепление к Пещерам жителей Резерва - бросились к тёмной стене близкой лесной полосы, что отделяла городские кварталы от замаскированных ходов в систему подземных лабиринтов.

- Быстрее, быстрее, - подгонял всех седой человек, и Кирилл наконец-то узнал в нём коменданта Резерва.

А сверху уже надвигались крылатые чудовища-"птеродактили". А сзади опомнившиеся ханкарцы открыли огонь... Люди с хрустом вломились в тёмные кустарниковые заросли.

А потом как-то неожиданно оказалось, что над головами их уже не усыпанное звёздами и "птеродактилями" небо, а чёрный свод подземелий. И топот их уже гулко отдаётся, а всё остальное осталось далеко позади... И повороты, повороты, повороты. Тоннели, пещеры, вновь тоннели, и вновь повороты, повороты, направо, налево, налево, направо. Как Сабуров помнит путь в этом лабиринте? Это невозможно.

Но Пещерный Лев помнил и вёл их. Три десятка оставшихся в живых жителей Резерва.

***

Жители планеты Земля!

Сегодня после недели творящегося на вашей планете хаоса впервые работают все крупнейшие радиостанции мира, все телевизионные каналы.

Земляне! К вам обращаются представители Империи Объединенных Уз братской цивилизации Ханкар, которая протянула руку помощи земным своим собратьям в трудную для вас минуту.

Ситуация на вашей планете сложилась критическая. Резиденции Объединенных Уз Ханкара давно следили за земным сообществом, не вмешиваясь в ваши дела, однако на этот раз в связи с всепланетным мятежом тайной мировой преступной структуры, возникла прямая угроза уничтожения вашей цивилизации в самое ближайшее время, ибо в руках безумных мятежников оказалось ядерное оружие огромной разрушительной силы.

В таких условиях Ханкар принял решение раскрыть своё инкогнито на Земле и временно взять власть в свои руки. Мы поможем вам встать на ноги, решить многие ваши проблемы, а затем передадим управление над планетой в руки избранного вами органа.

В данный момент мы уже контролируем большую часть планеты, но в отдельных местах сопротивление преступных группировок вылилось в настоящую войну против населения, и мы вынуждены были для наведения порядка и защиты мирных граждан высадить там наши мобильные воинские подразделения. Меры эти направлены исключительно против преступников, не желающих сложить оружие.

Граждане планеты Земля! Просим вас сохранять спокойствие, просим вас отнестись к нашему сообщению с подобающей серьёзностью. К сожалению, пока мы вынуждены сохранять на планете военное положение, но в ближайшее время, как будут обезврежены мафиозные формирования, ситуация нормализуется. В течении нынешнего дня данное сообщение будет повторено несколько раз. В дальнейшем в крупных городах мира при структурах властей начнут функционировать представительства Империи, куда каждый желающий сможет обратиться с любым интересующим его вопросом.

Но самое главное - ядерному самоуничтожению вашей планеты уже не быть! Мы успели вовремя! Мы спасли ваш мир от неминуемой гибели!

Конец второй части

Часть третья

ЯВЛЕНИЕ ОТВЕРГОВ

Ночью землю сковал заморозок, однако утро выдалось ясное, солнечное, тихое. Одно удовольствие было шагать по притихшему осеннему лесу и слушать, как скрипят чуть слышно старые сосны и берёзы, как галдят в ветвях рябин синички, как шуршит под ногами палая листва да хрустит первый ледок крохотных лужиц.

Покой и умиротворение, что ещё нужно человеку? Покой и умиротворение...

Кирилл подкинул на плече ханкарскую машинку, по-официальному "бутуз" - боевое устройство точечного ультразвука, а неофициально прозванная сабуровцами за характерный при стрельбе звук "чавкомётом". Весил "чавкомёт" поболе нашего "калашникова", но зато вмещал в себя без подзарядки две тысячи зарядов, каждый из которых мог послать вперёд тонкую, словно игла, волну чудовищно высокого звука, не уступавшую по убойной силе обычной пуле. Не боялся "бутуз" ни воды, ни загрязнения, почти не требовал ухода и никогда не давал осечек. Для подземных партизан Сабурова, таким образом, "чавкомёты" стали идеальным оружием. Сконструированный, кстати, для ханкарцев земными учёными-невольниками (как и многая другая техника), "бутуз" успешно служил теперь сородичам своих создателей.

Кирилл хотел было обернуться, но передумал. Не хотелось сейчас видеть длинную вереницу бредущих за ним людей, изнурённых ночным боем и длинным переходом. Не хотелось видеть носилки с ранеными, не хотелось видеть понуро шагающих под охраной ханкарцев.

Представим, что ничего этого нет, а есть лишь осенний лес, тишина и покой. А я возвращаюсь домой, в уютную избушку на краю маленькой деревеньки возле весёлой чистой речки. И кто-то меня ждёт, и сяду я за стол, и налью я стопку водки...

...Здешние края пришельцы превратили в так называемую Зону Отчуждения. На месте бывшего Резерва-13, до основания уничтоженного, равно как и во многих других местах Зоны, они принялись возводить непривычные человеческому взгляду свои строения, напоминающие одновременно и средневековые замки и ступенчатые пирамиды Вавилона. Строили они основательно, из огромных каменных блоков, которые привозили от созданных в окрестностях каменоломен. А все населенные пункты Зоны Отчуждения были либо уничтожены, либо превращены в лагеря рабочей силы для каменоломен. Вот вам и маленькая деревенька возле весёлой чистой речки...

Заросли возле тропы подозрительно затрещали. Кирилл вскинул "бутуз", но это был всего лишь Хохлов из посланной вперёд разведгруппы. Снегирёв сделал знак колонне остановиться и стал ждать разведчика. Впереди их путь пересекала грунтовая дорога, и приходилось быть осторожным.

- Ну что там? - спросил он подошедшего Хохлова.

- Колонна идёт, - сообщил тот. - Человек триста. Охраны немного: впереди щеткоход, сзади гравитационная платформа, на ней - "горбатые", штук десять. Скукожились, заразы, в своих балахонах. Ещё несколько пешком идут по бокам колонны. Биоискателей нет. Наши залегли на обочине, а я назад вас предупредить пошёл. Тут недалеко до дороги, метров сто пятьдесят.

- Понятно, - сказал Кирилл и передал по цепочке: - Подтянись.

Он достал из планшетки карту. Понятно-то оно понятно - ханкарцы гонят очередную партию невольников либо на каменоломни, либо на засекреченный космодром для отправки за пределы Солнечной, - только вот откуда гонят их, если все ближайшие деревни и города уже исчерпали лимит рабсилы на каменоломни? Неужели этапы пошли из-за Зоны Отчуждения?

Пока он изучал карту, отряд подтянулся. Люди выжидательно глядели на командира, некоторые, воспользовавшись короткой передышкой, тут же закурили. Отдых бы людям дать хороший, с горечью подумал Кирилл. Ведь часов пять уже почти без передыху топаем. С носилками, с пленными... Зато почти без потерь ушли от Маяка.

Маяк был не только и не столько маяком для имперских космических кораблей, сколько своеобразным гравитационным якорем для мощного боевого комплекса пришельцев, который земляне прозвали "Виселицей". "Виселица" состояла из множества соединённых между собой модулей. Там были модули для посадки и ремонта кораблей, модули для размещения боевых подразделений десантников, бесчисленные установки боевых ракет и сублитарных орудий и многое-многое другое - целый космический город-монстр, база развёртывания "Падающих звезд" над предназначенной для завоевания планетой. Именно такая "Виселица" появилась над Резервом в июньскую тёплую ночь и уничтожила городок. Однако использование "Виселиц" для ханкарцев было недёшево, поскольку требовалось очень много для постоянной корректировки положения комплекса над "точкой зависания". Выход создание на земле, в "точке зависания", якорных Маяков, "уцепившись" за который гравитационным якорем, "Виселица" может, вращаясь вместе с планетой, постоянно находиться над одним местом поверхности Земли.

Посему и строили пришельцы Маяк спешными темпами. Сабуров же, узнав о создании гравитационной зацепки для "Виселицы" от своих людей из Екатеринбурга (которые имели некоторый доступ к информации определённых кругов в новом Уральском правительстве), разработал операцию по его уничтожению. Операцию с успехом этой ночью провела группа Кирилла. Превратив свежевыстроенные стены Маяка в развалины, Кирилл теперь срочно уходил лесами назад, к Пещерам.

- Будем атаковать, - принял он решение. - До "секретов" отсюда недалеко - уйдём. А момент уж больно подходящий, жаль упускать такой - щеткоход захватить можно. Посадим пленника за рычаги или что там у них - пусть рулит прямо к нашим. И раненых загрузим. А самое главное - наших освободим, триста человек. Быстро колонна идёт? - спросил он Хохлова.

- Не, еле-еле тащится. Устали. Ханкарцы и не подгоняют, сидят на платформе, каркаются друг с другом.

- Отлично. Сейчас раненые и те, кто особенно выдохся, останутся здесь. Ваша задача: пока мы будем брать колонну, перебраться через дорогу на ту сторону и потихоньку двигаться по тропе дальше, мы вас нагоним. Пленных свяжите друг с другом, чтобы не сбежал никто. Остальным разобраться по своим пятёркам. Певченко, ты со своими орлами чеши на ту сторону дороги и по лесу догоняй пленников. Двигайся параллельно с гравитационной платформой и не спускай их с "мушки". Лапшин! Давай, Макс, бери ещё пятёрку Ивашкина - и тоже к платформе ступайте, только по эту сторону дороги. Глаза с "горбатых" не спускать и быть готовыми. Гога, у тебя сколько раненых? Понятно. Возьмёшь тех, что остались, и прикрывай сзади колонну. Латыш, бери свою команду - со мной пойдёте, будем щеткоход атаковать, разведка нам поможет. А ты, Ваня, лети обратно. Поднимай своих разведчиков, и двигайтесь вы к голове колонны, мы вас догоним. Макс, как услышишь нашу пальбу, бросай пятёрку на платформу - натиск и внезапность, патронов и зарядов не жалеть. Побегут "горбатые" как миленькие - и не в таких случаях бегали. В лес побегут и обратно по дороге - а тут их группы Певченко и Гоги встретят. Илья, у тебя как гранатомёт, в порядке? Пойдёшь с нами. Не удастся взять щеткоход, так провались он - подожжём. Всё. С Богом, ребята.

Колонна пленных далеко уйти не успела. Двигалась она действительно медленнее медленного. Непонятно, конечно, почему ханкарцы пользовались таким примитивным методом переброски этапов, как пеший ход. Ладно, предположим, нашей технике они не доверяют (хотя на каменоломнях земных экскаваторов и других машин больше, чем ханкарских), но почему своей не пользуются? Берегут? Или ещё не успели завезти? А может, это их принцип - обращаться с невольниками хуже, чем со скотиной?

Через полчаса Кирилл, команда Латыша и разведчики были уже в начале колонны. Они зашли чуть дальше и лихо, в лучших традициях партизанской войны, завалили поперёк дороги здоровенную сосну. Схолл, а по-русски, щеткоход, мог, впрочем, без особенных для себя усилий преодолевать на своём щёточном шасси преграды высотой более полутора метров, но торчащие толстенные ветви сосны внушали надежду, что это препятствие окажется ему не под силу.

И точно. Схолл притормозил и без того медленный ход, из люка под каплевидной башней показалась увенчанная виртуальным шлемом голова водителя. Мало было ему полного обзора через соединённые с компьютерами видоискатели, так сам вылез собственными глазами полюбоваться. Ну что ж, тем лучше, пора действовать.

Кирилл аккуратно, с первого выстрела, снял водителя и махнул своим бойцам: вперёд!

Тихо и стремительно они вылетели из засады. Куда только усталость девалась! На ходу укладывая ханкарскую охрану на промёрзшую землю, подлетели к щеткоходу. Тот даже не успел сделать ни одного выстрела прежде, чем оказался в окружении. С той стороны колонны послышались очереди из "чавкомётов" и автоматов - начали работать ребята Лапшина, Певченко и Гоги. Невольники остановились, непонимающе глядя на происходящее. Потом, повинуясь инстинкту самосохранения, попадали на землю - шальная пуля всякого отыскать может.

Щеткоход дёрнулся, пополз обратно, но Кирилл был уже на его броне. Люк ханкарцы так и не успели закрыть, мешало тело убитого водителя. Кирилл столкнул труп назад в люк и пустил следом несколько очередей из "чавкомёта". Гранату бы туда сунуть, но жалко, ещё повредишь там что-нибудь взрывом, а схолл нужен целым. Захватить схолл - золотая мечта Сабурова.

- Ихходрэ холрурум! - заорал Кирилл в тёмную щель люка. Самое необходимое из лексикона ханкарцев он уже успел заучить за эти несколько месяцев партизанской жизни.

Щеткоход тормознул. Несомненно, сидящие в нём ханкарцы давно уже включили овер-обзор и с высоты птичьего полёта оглядели сцену собственного поражения. Выхода у них не было - разве что на тот свет, но ханкарская религия на этот счёт ничего хорошего не обещала.

- Ихходрэ холрурум, - повторил Кирилл для верности. - Ахартэ!

И они полезли из люка, куда деваться.

Внутри инопланетной машины, которая тоже, впрочем, была созданием учёных с Земли, царил полумрак, освещённый лишь слабым голубым мерцанием крохотных светильников на стенах салона. Кирилл с удовлетворением убедился, что места в десантном отсеке схолла достаточно, чтобы погрузить всех раненых - и тех, что ждут в лесу, и тех, кого ранили только что, - и часть пленных, необходимых на базе в качестве "языков". Остальные же могли прекрасно разместиться на гравитационной платформе. Оставалось дело за малым - заставить с помощью пленных ханкарцев технику двигаться.

- Хохлов, - позвал он своего старого по нынешним временам знакомца. - Иван, ты, кажется до армии трактористом в деревне работал?

- Было, - улыбнулся Ваня. - Думал, в танкисты попаду, а забрали вот на Резерв в охране служить.

- Вот теперь и будешь танкистом у нас. Возьми пару-тройку ребят с собой, среди "горбатых" отбери двоих, кто умеет этой штукой управлять, - Кирилл пнул ногой высокий и жёсткий ворс щёточного шасси. - И полезайте внутрь. Посади ханкарцев за штурвал, пусть двигают технику. Туда же погрузим всех раненых. Много у нас раненых? - это он уже спросил у всех ребят, что собрались вокруг щеткохода.

- Трое. И один убит. Певченко.

- Юра? Ах ты!..

И всё-таки его парни научились воевать за эти четыре месяца. Кровью научились...

- Тех раненых, что ждут нас на тропе в лесу, тоже погрузите в схолл. Туда же "языков". И летите на всех парах к секрету, а то скоро тут будут "птеродактили", они уже, наверное вылетели на помощь к своим.

- А вы как же? - спросил Хохлов, приценивающе оглядывая щеткоход.

- А мы попробуем гравитационную платформу задействовать - и тоже следом за вами. Латыш, сообрази там среди "горбатых" кто из них платформой может управлять. И живее ребята, время - деньги...

Сам Кирилл направился к колонне освобождённых невольников, что сидели прямо на дороге, без всякого видимого интереса глядя на происходящее.

- Товарищи! - громко произнёс Кирилл, и люди, глядя на него начали медленно подниматься с земли.

- Теперь вы свободны, братцы, - сказал Кирилл, стараясь избежать пафосных ноток в голосе, которые упрямо рвались наружу. - Уходите отсюда, скоро здесь снова будут ханкарцы. Пробирайтесь через лес к своим домам. Если кто-то желает бороться с инопланетными пришельцами вместе с нами, мы рады принять вас в свои ряды. Да, мы партизаны, нам приходится жить в лесах и под землёй, но рано или поздно мы прогоним захватчиков с нашей планеты...

Несу, подумал он с неудовольствием. Что я несу?.. Какую-то политинформацию.

Он оглядел лица стоящих перед ним людей. Непонимающие лица, даже враждебные. Невольно он почувствовал себя в чём-то перед всеми ними виноватым. Кирилл набрал побольше в грудь воздуха и откашлялся.

- Можно мне пойти с вами? - из колонны шагнул навстречу Снегирёву парнишка лет шестнадцати, рыжий, конопатый, с прозрачными лазурными глазами.

- Егор! - следом на парнишкой вдруг в панике кинулась какая-то старая женщина с выбившимися из-под платка седыми волосами. Видимо мать. Она схватила его за руку и потянула назад в толпу. Глаза её с ненавистью глядели на Кирилла. - Идите прочь, бандиты, - сказала она Снегирёву гневно. - Изверги, отверги. Из-за вас и житья людям спокойного нет. Из-за вас все беды наши. Отверги! Отверги! Будьте вы прокляты.

Толпа качнулась назад, люди с безумным страхом глядели на Кирилла. Они словно ожидали, что он скинет сейчас с плеча оружие и врежет по ним смертельной очередью. Он, который спас их от ханкарского рабства!..

Кирилл почувствовал, как сводит у него от напряжения скулы. К горлу подкатил комок, который прокашлять уже было невозможно.

- Пойдём, Кирилл, - тихо сказал подошедший сзади Латыш. - Готова платформа, надо уходить.

Снегирёв непроизвольно дёрнулся, когда ладонь Латыша легла ему на плечо. Да, конечно, надо уходить - он поправил ремень "чавкомёта", с горечью оглядел колонну невольников и отправился следом за Латышом к платформе.

Отверги, стучало у него в мозгу. Отверги! Отверги! Отверги...

***

...Некоторое время Фёдор Фёдорович задумчиво разглядывал представших перед ним трёх пленных ханкарцев. За четыре месяца, прошедших со дня Явления Ханкара, он разумеется, уже не раз имел беседу с такими вот представителями инопланетного разума, однако каждый раз его не покидало ощущение какого-то несоответствия между окружающим его привычным миром и вот этими существами. Особенно сильным было это ощущение, когда он говорил с ханкарцами на поверхности земли, в какой-нибудь из контролируемых партизанами отряда деревне. И всё-таки это была действительность, нынешняя действительность его, Сабурова, жизни...

Себя ханкарцы называли не иначе как высшей расой Мироздания, господами так называемой Империи Объединённых Уз. Под Узами Фёдор Фёдорович из многочисленных познавательных бесед с Кассандрой и самими ханкарцами уяснил себе некую сложную систему родовых кланов, основанную на весьма отличном от людского способе воспроизводства себе подобных. Во главе Узы стояла мать Рода. Каждый рядовой ханкарец имел возможность стать мужем Роды и быть допущенным к её брачному ложу, но такую честь нужно было заслужить. Либо на поприще боевой славы, что чаще всего и бывало, либо в иных областях жизни ханкарского сообщества. Когда появлялся такой претендент, наступало время сбора Круга Харатов, который и решал, быть или не быть претенденту в объятиях Роды. После брачной ночи Рода откладывала икру - родильный мешок набитый зародышами будущих ханкарцев - всего около двух тысяч икринок. Спустя год с небольшим (по земным меркам) из икринок вылуплялись детёныши. Содержать их, кормить поить и воспитывать отныне должен был отец. Впоследствии вся эта семья во главе с отцом становилась общественной и военной единицей ханкарского социума - Харатом. Отец же получал титул Харатия с правом голоса в Круге Харатов.

Уз в Империи насчитывалось чуть больше семи сотен. Все они были неодинаковы по количеству входящих в них Харатов, по силе и по степени влияния. Если после откладывания Родой личинок в родильном мешке обнаруживалась личинка с женским началом, для ханкарцев это было событием небывалым. Новая женщина новая Рода, а значит и родоначальница новой Узы. Причастный к появлению новой Роды ханкарец автоматически приобретал титул Отца-Узита и право голоса на высшем собрании Ханкарской Империи - Круге Уз. Братья новой Роды становились её личными телохранителями, при этом её мужем на одну ночь мог стать любой из них, если, конечно, судьба подарит шанс отличится и заслужить милости Круга Харатов. Впрочем, Отцы-Узиты обычно для молодых Род старались подыскать жениха на стороне - никогда не помешает породниться с другими Узами, особенно с могущественными. Надо сказать, что власть Отца-Узита над Узой была обычна недолгой, поскольку возраст мужчин-ханкарцев редко мог перевалить даже за 40 лет, тогда как Роды жили по пятьсот лет, а порой и более. Так что со смертью Отца-Узита власть полностью переходила к Роде, которая продолжала "строгать" для своей Узы новые и новые Хараты сыновей.

Это всё немногое, что сумел понять Фёдор Фёдорович Сабуров в сложной структуре ханкарских взаимоотношений. Все их родственные связи, внеузовые кастовые уровни, структуру безродных кланов (кланов, где Рода уже умерла, либо отлучённых от Роды Харатов) и многое-многое другое просто пока не вмещалось в его голове, как он ни пытался. А пытался командир подземной базы партизан искренне и самоотверженно, прекрасно понимая, что победить противника можно только узнав о нём всё.

Внешне же ханкарцы мало отличались от землян. Эр Эрман когда-то (кажется, сто лет прошло с тех пор, а не каких-то четыре месяца) утверждал, что ханкарская и земная расы относятся к одной звёздной ветви. Видимо, он здесь если и лукавил, то лишь отчасти. В самом деле, возьмите обычного человека роста чуть ниже среднего, пристройте ему к спине крупный, достаточно заметный горб, а вместо глаз вставьте мутные белые стекляшки. Получится ханкарец. Впрочем, не совсем - от людей представителей господствующей расы Ханкарской Империи отличало ещё абсолютное отличие какой-либо мимики на лице. Эдакое зловещее хладнокровие, граничащее с одеревенелостью. Волосы у ханкарцев отсутствовали напрочь, кожа их была ярко-оранжевой, под цвет крови. Непременным атрибутом каждого ханкарца была закрывающая лицо Узовая Маска - изображение, как правило, страшной рожи с оскалом, весьма искусно выделанное из блестящего зеркального сплава. Показать постороннему своё лицо без маски для ханкарца было равносильно, что обычному землянину-европейцу выйти на улицу голым. Маски имели для ханкарцев особый смысл и означали принадлежность к Узам (у каждой Узы была своя маска), лишиться маски означало пасть на самое дно социальной пирамиды ханкарской цивилизации, лишённые масок приравнивались к безродным и к преступникам.

Впрочем, до Явления многие работающие в резиденциях на Земле ханкарцы привыкали, гримируясь под людей, жить без масок и чувствовали себя прекрасно. Хотя таких было мало - резидентов Империя Объединённых Уз всегда старалась подбирать из аборигенов.

- Прежде всего меня интересует посёлок Покровск, - наконец обратился Фёдор Фёдорович к Кассандре, которая выполняла роль переводчицы. (Помимо девушки в комнате был ещё и Борис Тольцев - молчаливый и неторопливый начальник штаба сабуровских партизан. По своему обычаю он занял неприметное место в тёмном углу и стоял там, облокотясь на стену и сложив перед грудью руки). - Узнай у них, что стало с ним.

Кассандра чуть наклонила вперёд голову, чтобы было удобнее говорить по-ханкарски:

- Хурх их хиррутар ха Похровск?

Неужели когда-нибудь возможно освоить этот чудовищный язык, в который раз ужаснулся про себя Фёдор Фёдорович. Мало того, что произнести хоть одну связную фразу невозможно, не поломав собственное горло, так ещё и попробуй разберись с грамматикой, в которой, кроме существительных и числительных, ничего нет.

В отряде Сабуров поручил организовать Кассандре курсы ханкарского языка, и кое-кто из обучающихся у девушки уже делал успехи. Кроме того, в подземных школах, где обучались дети партизан, ханкарский язык стал обязательным предметом даже не с первого, а с нулевого класса. Однако сам Фёдор Фёдорович никак не мог одолеть хотя бы основы чужого наречия - времени не хватало, да и возраст, честно говоря, уже не тот.

- Они говорят, что во время Явления на Покровск была высажена одна из бригад мобильного корпуса "Падающие звёзды", и весь городок был взят под контроль Узы Отрешённых, - перевела Кассандра ответы пленников. - Сегодня на месте Покровска и близлежащих территориях создана, как и у нас, Зона Отчуждения. И ещё... - девушка задала ещё пару вопросов ханкарцам и вновь повернулась к Сабурову. - И ещё утверждают, что в той Зоне Отчуждения тоже действует отряд землян-бандитов. Возглавляет отряд некто Эвхей Харвиц.

- Что за птица такая? - удивился Фёдор Фёдорович. - Ханкарец во главе партизанского отряда?

- Нет, это они так коверкают земные имена. "Эвхей" - это не иначе как Евгений, а фамилию перевести не берусь.

- Ну что ж... - Сабуров расстелил перед собой карту. Борис подошёл ближе.

Значит, вот ещё один партизанский отряд. Это уже четвёртый, про который нам теперь известно. Нужно в самое ближайшее время отправить туда группу, попытаться навести связь с коллегами.

Сделав пометку на полях карты, Сабуров вновь повернулся к пленным.

- Узнай, Саша, у них, что за Уза такая - Отрешённые.

- Одна из сильнейших Уз Империи, - перевела Кассандра. - Укх Отрешённый - это первое имя Отца-Узита её, который ещё жив, а посему Уза имеет особенно мощный голос в Кругу Уз. Отрешённые имеют родственные связи с некоторыми другими сильнейшими Узами Ханкара, в частности и с Узой Оранжевых Сынов Зева, что контролирует нашу территорию и почти весь Урал. Более того, Узы эти породнились не на уровне Харатов, а на уровне самих Отцов-Узитов, потому что сам Укх Отрешённый был допущен семьдесят лет назад именно к Роде Оранжевых Сынов Зева.

- Погоди-погоди, Саша, - Сабуров умоляющие поднял руки. - Избавь меня только, ради Христа, от семейных их связей, всё равно ведь ничего не пойму. Скажи только, наши пленные какой Узе принадлежат?

- Оранжевых Сынов, конечно.

- Откуда же они так подробно знают, что делается на территории, контролируемой Отрешёнными?

Кассандра спросила.

- Поскольку Узы породнённые, Укх Отрешённый часто звал отдельные Хараты из Оранжевых Сынов помочь против тамошних партизан Эвхея. Своих сил на Земле у Укха немного, он, занятый какими-то делами на Аюне, упустил момент вторжения и теперь только начинает сюда внедряться, а Оранжевые Сыны Зева ему помогают. Делят Землю по Узам. За помощь Отрешённые обещают Оранжевым сынам лакомый кусок на Аюне.

- О Господи!.. Ну ладно, пусть теперь расскажут, что стало с оборудованием военного завода в Покровске и с его специалистами-инженерами.

Фёдор Фёдорович интересовался не из праздного любопытства. До Явления военный завод в Покровске выпускал многие виды современного боевого оружия, за что в общем-то и поплатился в ночь вторжения. Если бы сейчас удалось переправить из Покровска в Пещеры какую-то часть оборудования и специалистов, если таковые, конечно, хоть частично уцелели, можно было бы наладить под землёй выпуск необходимого партизанам оружия. Отряд рос, и техники и вооружения явно ему не хватало, приходилось пользоваться трофеями, к которым, опять же, постоянно требовались боеприпасы.

- Про оборудование они ничего не знают, Фёдор Фёдорович, - покачала головой Кассандра, переговорив с пленными. - Всё-таки это рядовые хары, вот если бы нам удалось самого Харатия взять!.. А вот про население Покровска говорят, что большая часть погибла или вывезена в Ханкар на невольничьи рынки, часть же бежала. Возможно, многие влились в отряд Эвхея.

- Понятно, - Сабуров задумчиво потёр подбородок. Да, контакт с этим таинственным Эвхеем так или иначе наводить необходимо. Может быть, в его отряде и оказался кое-кто из специалистов завода, да и информации о Покровске у Эвхея явно должно быть больше.

Кассандра, пока он раздумывал, затеяла с одним из пленников оживлённый разговор. Лицо её при этом всё больше и больше мрачнело. Глянув на девушку, Фёдор Фёдорович встревожился и сам.

- Фёдор Фёдорович, вот этот, - Кассандра указала на хара, с кем только что беседовала, - утверждает, что их Миссия на Земле уже обсуждает возможности создания над планетой систему спутникого контроля.

- Что это означает? - в груди Сабурова неприятно кольнуло.

- Означает это, что вокруг Земли будет создана сеть из специальных спутников, и каждый квадратный метр поверхности будет под наблюдением ханкарцев. Партизанская война станет просто невозможной, потому что специальное оборудование на спутниках сможет просматривать даже подземные пещеры на тридцать-сорок метров вглубь. Насколько мне известно, Фёдор Фёдорович, такие сети созданы вокруг почти всех планет системы Ханкар и вокруг основных планет захваченных ханкарцами Систем Аюн и Тэр-э-Бэлла.

- Вот так новость!.. - Сабуров встал из-за стола, прошёлся по кабинету. - И сколько же нужно им времени, чтобы создать такую систему? спросил он у девушки, остановясь посреди комнаты.

- Лет десять как минимум. Это в том случае, если они начнут её создание прямо сейчас. Однако, пленник утверждает, что пока не погасится война в Юго-восточной Азии, работы начаты не будут. Получается, таким образом, лет десять-пятнадцать.

- Десять-пятнадцать лет... - повторил задумчиво Сабуров. - Срок немалый. А потом что? - он глянул на Тольцева. Тот развёл руками. - Вот именно. Хана придёт и нам, и заводам нашим подземным, и всему остальному.

Фёдор Фёдорович вернулся на место, сел, положил перед собой руки, сжал по привычке кулаки.

- Думать нужно, - сказал он. - Думать и действовать. Нельзя допустить, чтобы взяли нашу планету в сетку. Иначе смерть нам, смерть...

***

Уроки в дошкольных классах были коротенькими и к обеду уже заканчивались. Прозвенел звонкий школьный колокольчик, и в коридор выскочила детвора - совсем как в настоящей школе. Соскучившиеся по беготне малыши принялись восторженно гоняться друг за другом, визжать и хохотать на всю подземную базу сабуровцев. Дети партизан, обречённые видеть солнышко лишь в редкие дни прогулок на поверхность. Дети партизан - надежда и главное сокровище стиснутого космическими пришельцами отряда свободных людей. Фёдор Фёдорович организовал подземную школу почти сразу же после того, как остатки населения Резерва начали вести жизнь в Пещерах. Поначалу был один маленький класс для тех детей, кого сумели вытащить из хаоса уничтоженного посёлка, однако по мере разрастания подземной базы, по мере увеличения численности её жителей - а сюда приходили и мужчины, и женщины, и целые семьи из поселений Зоны Отчуждения, из устроенных ханкарцами лагерей интернированных - увеличивалось и количество детей, к обучению которых Сабуров относился очень и очень серьёзно. Агентура партизан, работавшая за территорией Зоны Отчуждения, в Екатеринбурге и других населённых пунктах, приносила сведения, что новые власти по-новому подошли и проблеме образования. Все более-менее одарённые дети с помощью сложной системы тестов отбирались и переводились в специальные школы, под неусыпный контроль властей. Там для обучения детям предоставлялись все возможности, однако отныне удел их - стать интеллектуальным товаром для Империи, двигать прогресс чужой цивилизации, которая сама неспособна к созданию чего-либо нового.

Остальных обучали "с прохладцей", постепенно сводя все предметы к упрощённым формам. Это был физический товар для невольничьих рынков, а зачем физической силе грамота? Так что и оставалось надеяться только на такие вот подпольные школы, только они могли сохранить знания для землян, для будущих поколений земной цивилизации.

...Заметив Андрейку среди ватаги малышей, Кирилл отделился от стены и направился к мальчику. Только час назад он вернулся с операции, сдал все дела и сразу же отправился в школу. Он уже успел соскучится по Андрюшке.

- Ура! - заорал пацанёнок, ещё издалека увидев приближающуюся фигуру Снегирёва. - Дядя Кир пришёл! Ура!

Он бросился на шею Кирилла, хохоча и болтая ногами.

- Ну как дела, боец? - поинтересовался бывший киллер, потрепав мальчишку за нос.

- Во! - малыш показал оттопыренный большой палец.

- Уроки все кончились?

- Ага.

- Ну айда тогда домой?

- Айда! - радостно закивал Андрюшка.

Школьный коридор и небольшая пещера, куда дети выскакивали на перемене, быстро пустели - малыши разбредались по домам, а дети постарше - по классным комнатам. Взявшись за руки, Кирилл и Андрюшка двинулись по широкому тоннелю. Пятилетний пострел весь был как на иголках: подпрыгивал, выписывал ногами кренделя, повисал на руке своего старшего приятеля, хохотал и рассказывал последние школьные новости.

- А по ханкарскому языку что проходили? - полюбопытствовал Кирилл.

Андрюшка задумчиво поковырял в носу, вспоминая.

- Аххорет, хордор, поррехард... - начал он перечислять, лукаво глядя снизу вверх в лицо спутнику.

- Андрюша, я по-ханкарски знаю только "лапы кверху" и "живее"! засмеялся Кирилл. - А ты мне "перрехарды" какие-то.

- "Лапы кверху" - нельзя так сказать, - со знанием дела изрёк мальчонка. - Надо говорить: лапы в небо - ихходрэ холрурум! - Андрюшка попытался изобразить на лице свирепость и ещё раз выкрикнул: - Ихходрэ холрурум! И из автомата, - добавил он, - та-та-та-та!

Кирилл вздохнул.

- Да-да, - кивнул он. - Именно так я и говорю...

- А ещё Александра Богдановна говорит, что в ханкарском языке нужно обращать внимание на эту... как её... на... - Андрюшка наморщил лобик, пытаясь вспомнить сложное слово.

- На интонацию, - подсказал Кирилл.

- Ага! На интонацию. Без интонации нельзя по-ихнему разговаривать.

- По-нашему тоже, - тихо сказал Кирилл более сам себе, чем мальчику. - Слушай, - он неожиданно встрепенулся, - а кто это - Александра Богдановна?

Спросил и тут же вспомнил - это же Кассандра. Александра Богдановна Ярцева.

Андрюшка объяснил, что это лучшая их учительница, она прилетела учить их прямо из космоса. А ещё, объяснил он, на уроки к ним приходят настоящие ханкарцы, которых ты, дядя Кирилл, в плен захватываешь. Они говорят с нами на своём языке, но мы мало пока понимаем. Но ничего, мы подрастём, начнём всё понимать и полетим на другие планеты стрелять по врагам.

- Да-да, - кивал Кирилл, а в горле его неизвестно отчего стоял комок. - Да-да...

Через просторную высокую арку вышли на широкий висячий мост. Под ними на глубине десятка три метра горели огни ремонтных мастерских. Там теперь где-то инженеры базы копаются в пригнанном группой Кирилла схолле. Копаются, разбирают по винтику, изучают. Раз технику эту сотворили земляне из космоса, почему бы землянам с Земли не научиться управлять ею и создавать по образцу и подобию другие машины? Перила у моста были высокие, чтобы дети ненароком не свалились с высоты на головы ремонтникам, однако самые отважные из сорванцов на спор забирались на перила и глядели вниз. Впрочем, в ближайшие месяцы, если не будет новой облавы ханкарцев и партизанам не придётся уходить отсюда, строительные бригады закроют сверху мост деревянным куполом.

Жилой сектор базы в этот час был немноголюден. Резвились в коридорах только отпущенные со школьных занятий малыши да спешили по своим делам свободные от смен жители. Кирилл кивал встречным, вполуха продолжая слушать Андрюшку. Свернули с центрального коридора в боковой. По сторонам потянулись деревянные перегородки жилых боксов. Согнанные два с половиной месяца назад с первого места базирования, сабуровцы здесь ещё не успели обустроиться.

- А мама-то дома? - спохватился Кирилл, когда они уже подошли к фанерной двери с номером "112", где обитали Таня и Андрюшка.

- Мама с ночной смены, - совсем по-взрослому кивнул пятилетний мальчуган. - Она, знаешь, каких крыс в глубоких подземельях видела? Во! Как слоны! Она сама говорила.

- А слонов-то ты видел? - улыбнулся Кирилл, несколько раз стукнув костяшками пальцев по звонкой фанере.

- А как же! В школе на картинке. Они такие здоровые, как наш школьный пёс Пират...

Таня отодвинула фанерную загородку, и лицо её при виде Кирилла озарилось такой радостью, что Кирилл невольно засмущался.

- Вот, - сказал он. - Принимайте гостя.

- Кирилл, - она даже опёрлась плечом на край отодвинутой фанерной двери. - Боже мой, Кирилл...

Она ждала его. Она знала, что группа Снегирёва ушла на поверхность - ушла "на хара", как говорили на базе - и она ждала его. Он не был мужем ей, он даже не был её мужчиной, но она ждала его - Кирилл понял это сразу, как только увидел её глаза, наполненные тихой радостью и тоской одновременно.

- Айдайте, дядя Кир, - потянул Кирилла за руку Андрюшка. - Мама сегодня пельмени делает.

Клетушка была маленькой, надвое перегорожена такой же фанерной, как внешние стены, перегородкой. В меньшей комнатке стояла кроватка Андрюшки и созданный из досок Кириллом же письменный стол для пацанёнка. Другая комнатка одновременно служила и спальней Татьяны, и гостиной, и столовой, и кухней. Деревянная кровать, стол с двухкомфорочной плиткой, тумбочки и ящички по углам, коврики на полу и стенах - стандартные апартаменты подземных партизан Сабурова. Но при этом с тем уютом, который может создать только рука женщины. И аппетитно пахло здесь пельменями. И ещё чем-то пахло, вкусным и замечательным.

Рюкзак и оружие Кирилл повесил на вешалку, а сам следом за Таней прошёл в большую комнату. Непоседа Андрюшка вертелся тут же, в руках он уже крутил игрушечную гоночную машинку, которую Кирилл принёс ему из прошлой операции.

- Дядя Кир, у неё колёсико сломалось, - пожаловался Антошка, и Кирилл принялся за ремонт.

Таня тем временем, бросая на занятых делом мужчин улыбчивые взгляды, стала накрывать на стол.

- За стол, ребята...

Последний раз Кирилл ел ещё вчера вечером, до начала всей той свистопляски возле якорного маяка ханкарцев. Потом было уже не до еды.

А тут пельмени, настоящие, из настоящего, неконсервированного мяса, с растительным маслом.

- Откуда такая роскошь? - поразился Кирилл.

- Утром сегодня паёк получила.

- Ну к такому делу надо... - Кирилл вспомнил о подарках, которые оставил в рюкзаке. - А ну, Андрейка, сгоняй к вешалке, принеси мою сумку.

Пострел, предчувствуя сладостный миг раздачи подарков, мигом слетел со стула.

- Держи, это тебе, - Кирилл вытянул из рюкзака красочный набор солдатиков, найденный им в разбитом магазине заброшенного посёлка, через который шла его группа.

- Ух ты! - восторженно засиял мальчишка.

Его моментом утащило из-за стола и унесло в соседнюю комнату.

- Андрей! - нахмурилась сквозь смех Таня. - А обедать-то!..

- Ма! А можно я потом, я только поиграюсь немного...

- Балуешь ты его, - сказала Таня Кириллу.

- Он же ребёнок всё-таки, - возразил Кирилл. - Они у нас на солнышке-то раз в две недели бывают, дети подземелий. Пусть хоть игрушкам порадуется. А вот то, что ты просила, - и он достал горсть катушек с разноцветными нитками.

- Ой, спасибо! - обрадовалась Таня.

- А вот ещё, - из рюкзака появился маленький портативный магнитофон-плеер с двумя крохотными динамиками. - Будешь теперь с музыкой жить, а то по радио Фёдор Фёдорович, кроме приказов ничего не передаёт, - и он показал на коробочку висящего на стене громкоговорителя.

Посмеялись.

- Нет, - сказала Таня. - У нас хотят организовывать радиоузел. Ира Лукьянова - она раньше на телевидении работала в Екатеринбурге - берётся, Сабуров ей обещался всячески помогать. Так что будет у нас почти настоящая радиопрограмма, с музыкой и новостями. А позже обещают с поверхности антенну протянуть в "Красный уголок" и телевизор поставить.

- Чтобы и нас новые власти оболванивать принялись, - покачал Кирилл головой. - Кстати, - вспомнил он вдруг рассказ Андрейки, - а что это за новости с крысами, которые величиной со слона?

- Это тебе Андрюшка уже наябедничал?

- Скорей похвастался, что мать у него - геройская женщина.

- Да уж, геройская. Я знаешь, как испугалась. Мы сейчас работаем на больших глубинах подземелий. Боже мой, Кирилл, ты не представляешь, насколько наши Пещеры огромны и запутаны! Всё, что раньше видели мы - совсем не то. Да, здесь, на верхних ярусах, тоже лабиринт, в котором голову незнающий человек сломать может, но всё-таки когда-то всё это людскими руками было. А тут мы неожиданно выбрались в природные подземелья, в настоящие пещеры, с реками и озёрами целыми под землёй. А куда они уже уводят - вообще неизвестно. И какие твари там могут обитать - как подумаешь, мурашки по коже бегут. Пока видели только крыс. Не со слона, конечно, но с большую собаку - это точно.

- Чего вас туда понесло? - нахмурился Кирилл.

- Работа у нас такая. Нагрянут вдруг опять хары, куда уходить будем? Вот и готовим мы на всякий случай новые базы, обустраиваем, склады переправляем.

- Да, - покачал Снегирёв головой. - Там уж точно забудут наши дети про солнышко.

- Кир, - Таня положила ему на руку свою ладонь и попросила мягко: Давай не будем сегодня о грустном. Надоело, честное слово.

- Давай, - он тряхнул головой. - Сейчас я достану кассеты... Не знаю, что там на них, взял несколько первых попавшихся... И ещё...

И он вытащил и водрузил на стол бутылку "Белого аиста".

- Ой! - Таня зачарованно глядела на коньяк. - Как привет из прошлой жизни...

- Вот выпьем за это первый тост, - усмехнулся Снегирёв. - Давай стаканчики.

Он сдёрнул пробку, разлил коричневую пахучую жидкость.

- За то, что ушло и уже никогда не возвратится...

Он вдруг сразу же, с первого стаканчика коньяка, с первых съденных пышных пельменей, почувствовал себя пьяным. Хорошо пьяным, с этакой пьяной уютностью в душе, с ощущением покоя и комфорта. Кассета, слава Богу, оказалась с русскими песнями, да не просто с русскими, а со старыми, времён молодости.

В школьное окно смотрят облака,

Бесконечным кажется урок.

Слышно, как скрипит пёрышко слегка,

И ложатся строчки на листок.

Господи! Господи!!! Да неужели же когда-то это было?! Тихий класс, лучи весеннего солнца на партах и стенах, на доске - темы сочинений... И шуршат шпаргалки, и слышно дыхание тех, кто сидит рядом, и муха, будто тяжёлый вертолёт, проносится над головой... И прекрасное, одуряющее чувство юности, когда ты ещё не догадываешься, какая чудовищная штука - жизнь. Бог мой, ведь это ещё были те года, когда люди умели любить друг друга, независимо от материального достатка и положения в обществе! В то тихое спокойное время, казавшееся им тогда скучным. Господи...

Первая любовь, звонкие года,

В лужах голубых стекляшки льда.

Не повторяется, не повторяется,

Не повторяется такое никогда.

Лена появилась в их классе на восьмом году учёбы. Она приехала издалека, из Белоруссии. Отец её - военный - был переведён на Урал и забрал с собой семью. Получилось так, что Лена - худенькая, улыбчивая, голубоглазая, чем-то похожая на Таню девушка -оказалась за одной партой с Кириллом. Первый год отношения их никак нельзя было назвать даже дружеским, хотя Лена не была ни ябедой, ни выскочкой, ни ехидиной, и всегда давала Кириллу списать. Мальчишка платил за это чёрной неблагодарностью - обзывался, задирался и выпендривался. Почему? Сейчас хоть умри, но ответа уже не найти. Психология четырнадцатилетнего сорванца, не слезающего с учёта в детской комнате милиции. Возможно, он уже тогда почувствовал, что девушку посадили с ним, чтобы она его перевоспитывала.

Песенка дождя катится ручьём,

Шелестят зелёные ветра.

Ревность без причин, споры ни о чём

Это было будто бы вчера...

Всё изменилось, когда после летних каникул они вновь увидели друг друга. Кирилл тем летом уже начал заниматься в полуподпольной секции каратэ, у сенсея Виктора Борисовича, он уже не балбесничал по улицам, не бил стёкла в новостройках, не пугал прохожих забавы ради. За короткий срок он из мальчишки превратился в почти мужчину, а мужчинам надлежит уметь отвечать за свои поступки. И Лену в тот первый сентябрьский денёк далёкого года он увидел новыми глазами. Лена...

Ревновал он её дико. Без причин. Он встречал её утром возле её дома, а после школы провожал домой. То была прекрасная осень, долгая и тёплая. И они бродили по городскому парку, они катались на каруселях, они прыгали по лужам тёплых осенних дождей. Она читала ему стихи, а он слушал, раскрыв рот. А по ночам пытался сочинять сам. Лена... Лена... Леночка...

Минула осень, минула зима, и весна тоже минула. Их уже звали не иначе как Снегирёвыми. "Эй, привет Снегирёвым! Когда вы ваш брак официально регистрировать будете?" - хихикали одноклассники. Кирилл не обижался, и Лена не обижалась. На что обижаться? На зависть? Пусть.

Летом после девятого класса работали они на прополке картошки. Учителя-бригадиры каким-то образом проворонили автобусы, и бригаде из школьников пришлось пешком добираться до остановки электрички. "Снегирёвы" шли вдвоём, взявшись за руки и далеко отстав от остальных. Протопали они километра два, когда грянул ливень. Невесть откуда вдруг взявшийся, будто посланный судьбой. В радость? В наказание? Не сговариваясь Кирилл и Лена бросились под укрытие лесопосадки. Промокли, пока добежали, как черти, но зато там Кирилл наткнулся на большущий кусок непромокаемого брезента и соорудил замечательный шалаш. Рай в шалаше.

Они кинулись в объятия друг друга, словно не виделись много лет. Они ласкали друг друга, как ласкает по весне журчащий ручей продрогшую за зиму землю, как радуга ласкает небо, как ласкает свежий ветерок горячие лица странников. Страшно подумать, сколько было потом у Кирилла женщин, но никогда, ни с кем не было ему так хорошо. Лена!.. Лена...

Не повторяется, не повторяется,

Не повторяется такое никогда...

А через неделю вдруг погиб отец Лены, трагически и странно. Девушка по-прежнему сидела рядом с Кириллом за одной партой, сидела и невидящими глазами смотрела вперёд. И глаза её из васильковых в одну ночь стали тёмными. Так не бывает, но для Кирилла было именно так.

Потом мать Лены, забрав дочь с собой, уехала назад в Белоруссию, на Урале их уже ничто не держало. А Кирилл пошёл после школы в военкомат и сказал: "Отправьте куда-нибудь подальше". Они и отправили...

- Кир, что с тобой? - Таня тронула его за руку.

- Что? - он помотал головой, приходя в себя. - Кажется, я немного того, задумался...

Она смотрела на него печально и понимающе.

- Таня, - сказал вдруг Кирилл, - а если я у тебя сегодня останусь?..

Она протянула руку, погладила его по волосам.

- А разве можно так? - спросила тихо. - Без любви? Ведь ты любишь ту девушку. Которая со звёзд. Кассандру...

Несколько секунд Кирилл молча смотрел на неё, потом опустил глаза.

- Прости, - сказал он. - Я, пожалуй, пойду.

***

Вечером по громкоговорителю Сабуров объявил о сборе в "Красном уголке" командиров всех подразделений базы и боевых групп. Кирилл отправился туда за полчаса до назначенного часа в надежде увидеть Кассандру до начала собрания. Со времени Явления Ханкара, с той самой ночи, когда на Резерв высадился после бомбёжки мобильный корпус ханкарцев "Падающие звёзды", а остатки жителей Резерва ушли в подземелья, они общались нечасто. Оба были заняты по уши, и дорожки их судеб, несмотря на тесный круг населения подземелий, редко пересекались. Кассандра работала в штабе, допрашивала пленных, организовывала курсы обучения языку пришельцев, проводила лекции, рассказывая партизанам о Ханкаре, преподавала в школе. Кирилл же работал на поверхности, "ходил на хара" со своей группой. Снегирёв искал повода, чтобы увидеть девушку, чтобы ещё раз заглянуть в её глубокие и тёмные, будто колодцы, глаза. Он даже записался на курсы ханкарского языка. Но Кассандра была там деловита и суха, и подступиться к ней было невозможно. Да и кто он ей, чтобы рассчитывать на что-то? Случайный встречный, который однажды помог ей добраться из Екатеринбурга в Резерв. Впрочем, не совсем даже случайный встречный, и это ещё хуже, потому что тогда он обманул её и Антона. Такие вот дела...

Но Кассандра ещё не подошла. Не подошёл ещё и Сабуров. И никто ещё не подошёл, кроме Славки Христанова по прозвищу Христаня, одиноко чистившего свой "калашник" за столом. "Красный уголок", равно как и все прочие помещения партизанской базы, отделан был наскоро, но тщательно. Холодные каменные стены закрыты фанерой, пробиты вентиляционные каналы, поставлены обогреватели, проведена электропроводка от небольшой стационарной электростанции, смонтированной на нижних ярусах базы. Половину помещения занимали грубо сколоченные столы и стулья, другая половина была свободна - здесь по вечерам Ира Лукьянова устраивала танцы -всё-таки люди везде остаются людьми, даже забитые инопланетными пришельцами в глубокие подземелья.

- Привет, командор, - Кирилл хлопнул Христаню по плечу.

- Здорово, командор, - в тон ему отозвался Славка, проглядывая на просвет автоматный ствол.

Кирилл в который раз, разглядывая Христаню, удивился, насколько внешность человека может быть обманчивой. Вот Славка - цыплячья шея, всколоченные русые волосики на голове, огромные оттопыренные уши, конопушки на носу и вечно воспалённые, лишённые ресниц глаза. Лох и лох. Лопух лопухом. Невозможно поверить, что именно вот этот вот "лопух" во время последней ханкарской облавы на Пещеры умудрился под самым носом "горбатых" завалить взрывами три штольни, лишив тех возможности зайти базовому отряду партизан в тыл. А сам, оставшись вместе со своей группой на поверхности, атаковал боевые порядки ханкарцев, обратил в бегство не менее полутысячи "горбатых", вырвался из кольца, захватил и разнёс в пух и прах "замок" шестого Харата Оранжевых Сынов, совершил беспримерный по своей отчаянности рейд за границы Зоны Отчуждения, по тылам ханкарцев, чуть было не овладел "птеродактилем" и в конце концов, освободив крупный невольничий лагерь на каменоломнях, вышел-таки к скрытым штольням Пещер, где с радостью был встречен охранными "секретами" сабуровцев. После этого Фёдор Фёдорович утвердил Славку в должности командира разведбата.

Над Славкой подшучивали, сравнивая его фамилию с именами ханкарцев - "Есть что-то общее, а? может ты, Славка, шпион ханкарский? агент, так сказать, Христан!" Но Христаня не обижался. Он и сам был - палец в рот не клади. Вечно был он напичкан по самые оттопыренные свои уши всеразличными новостями из-за Зоны Отчуждения, слухами, сплетнями. Отличить зёрна от плевел в его рассказах было просто невозможно, да никто и не пытался - разведка есть разведка, ей виднее.

- Вот у нас был Резерв, - рассуждал Христаня, собирая автомат. Пять-шесть тысяч народу - не больше. Половина погибла, часть разбежалась, а остальные - вон они, все тут. Так?

- Так, - подтвердил Кирилл, глядя, как ловко управляется комразведкой с "калашником". - Только у нас теперь пришлого народа даже больше, чем "старичков" с Резерва. Посчитай, сколько невольников из каменоломен присоединилось, сколько бездомных да беженцев из других мест...

- Я к тому и говорю, - энергично закивал Христаня головой. - Сейчас у нас тыщи три народа, не меньше. А вот в Сибири "горбатые" разнесли Красноярск подчистую. Как и Резерв наш. Прикинь - целый город! Там же только городского населения не меньше, наверное, миллиона. А ещё пригороды. Прикидываешь?!

- А что Красноярск? - пожал Снегирёв плечами. - В Китае вон, в Японии всё полыхает. Сколько миллиардов?

- Да! Вот и я говорю - это ж сколько там сейчас таких отрядов, как наш, образуется. Как грибы растут! Ладно Китай там, Япония - они далеко, но наши-то рядом. Понял, к чему я?

- Понял, - сказал Кирилл хмуро. - Как не понять.

Он вдруг вспомнил ненавидящие глаза женщины и крик её: "Отверги! Отверги! Будьте вы прокляты!" И вспомнил разговор с Сабуровым, который состоялся сразу после возвращения с операции. Закончив доклад о "проделанной работе", Кирилл рассказал и о колонне невольников. "Почему, Фёдор Фёдорович? Ведь мы же освободили их! Почему они глядели на нас, как на бандитов?"

"А ты, видно, Кирилл, привык быть освободителем?" - спросил вдруг Сабуров, зло сощурив серые свои глаза с сумасшедшинкой. Кирилл даже растерялся. Да, привык. Конечно привык. А разве не освободители мы для них, когда их гонят в ханкарскую неволю, к чёрту на кулички?!

"А теперь вот отвыкай! - зло и жёстко сказал Сабуров. - Понял? Теперь ты не освободитель для них, а отверг - отверженный и отвергающий".

"Да почему, Фёдор Фёдорович? Почему? Раньше мы освобождали других невольников, и они переходили на нашу сторону. Что же теперь изменилось?"

"Ты видел, Кирилл, Зону Отчуждения? Конечно, видел. Больше, чем я, видел. Порушенные посёлки, деревни, даже некоторые небольшие города. Невольничьи лагеря и каменоломни, где добывают на своём горбу рабы двадцатого века камень для строительства "замков" новоиспечённым хозяевам планеты. И ханкарские облавы, и вечное кружение "птеродактилей" над головой... Так вот, все прежние освобождённые нами невольники были из жителей этой самой Зоны оставшиеся в живых погорельцы разрушенных поселений. Нынче источник этот рабсилы, как видно иссяк, и пошли этапы из-за кордона. А что за кордоном Зоны, ты знаешь? А за кордоном Зоны тишина и благодать. За кордоном Ханкар - старший брат и благодетель для всех землян - помог справиться с мафиозным путчем, наладил экономику, покончил с преступностью, дал людям работу и уверенность в завтрашнем дне. И по телевизорам своим люди за кордоном не видят невольничьи лагеря, не видят этапы, бредущие по дорогам, а видят бесчинствующих бандитов, отвергающих добрые намерения старших братьев по разуму, сжигающих деревни, уничтожающих города. И диктор - наш диктор, землянин, русский - по телевизору говорит: глядите, что делают бандиты из Пещер. Не дай Бог попасть вам в лапы этих бандитов, этих преступников-недобитков. Именно из-за них, вещает диктор, вынуждены ханкарцы-благодетели устраивать Зоны Отчуждения, держать на планете свои боевые силы, а в городах - военное положение... Да что я тебе, как маленькому, растолковываю здесь?! Уйди, чтоб глаза мои тебя не видели..."

"Нет, погоди, Фёдор Фёдорович. Хорошо, убедил. Но зачем же тогда всё это? Зачем мы гниём в подземельях этих чёртовых? "На хара ходим" зачем? Жизнью каждый день рискуем? Детей вот сызмальства убийству учим? Зачем, если людям это не нужно? Может быть мы и вправду, сами того не заметив, превратились в обыкновенных бандитов?"

"Заметь, Кирилл, бандитами нас называет пропаганда проханкарская, а люди называют нас отвергами. Слышишь разницу? Что касается вопроса - зачем?.. А за тем, что не нравится мне (и тебе тоже не нравится), когда в небе "птеродактили" кружат. Чего ради? Это наше небо, не их. НАШЕ!.. И пока они будут кружить, будут расти и Зоны Отчуждения. Расти и умножаться, пока вся Земля не станет такой зоной".

***

...Потихоньку тем временем начали собираться остальные. Подошёл дед Филиппыч - невысокий невыразительный педантичный старик с седым ёжиком волос и старческими бесцветными глазами. Спокойный и флегматичный, он как обычно уселся в самом углу комнаты, достал кисет с табаком и бумагу и принялся лихо заворачивать "козью ножку" в прокуренных жёлтых пальцах. Никаких сигарет он не признавал, только самосад, от которого у непривычного человека выступали на глазах слёзы, а горло начинал раздирать мучительный кашель. Наверное, только это могло хоть как-то вывести Филиппыча из пучины безмерного флегматизма - он тогда хлопал посиневшего "экспериментатора" по спине, добродушно хихикал и начинал рассказывать, что это ещё ничего, а вот какой табак он сам у себя выращивал в деревне до Явления - "страсть какой, мёртвого можно поднять, вот какой табак!" Педантичный Филиппыч заведовал в Пещерах боевым охранением.

Появился Улдис Берзиньш по прозвищу Латыш. Высокий, худой, бледнолицый, с прозрачными голубыми глазами и пшеничными длинными волосами. Любитель пофилософствовать и большой почитатель стихов. Он ещё в дверях помахал Кириллу и Христане и направился к ним.

Два месяца назад группа Кирилла обнаружила Латыша в одной из разбитых деревень Зоны Отчуждения, возвращаясь на Базу после какой-то неудачной операции. Незадолго до этого в одном из ханкарских лагерей невольники подняли восстание, воспользовавшись тем, что система охраны ещё не была у "горбатых" отработана, они перебили стражу, захватили оружие и вырвались за территорию лагеря. Часть из них была сразу же уничтожена подоспевшими "птеродактилями", а остальные рассыпались по ближайшим лесам, откуда постепенно выуживались ханкарскими патрулями. Оказавшийся совершенно случайно поблизости Кирилл со своей группой попал в самый разгар ханкарской охоты и с трудом вышел из ловушки. Латыш был одним из восставших невольников. Раненый, он как-то умудрился уйти от преследования "горбатых", вышел к деревушке, где забрался в первый же полуразбитый дом. Он намеревался отлежаться, а затем попытаться выбраться из Зоны Отчуждения на волю, однако, к тому времени, когда кто-то из проходившей через деревню группы Кирилла забрёл в дом в поисках съестного, беглец уже потихоньку отдавал Богу душу от потери крови. Латыша забрали, дотащили до Пещер, а там всесильный Игнат Иванович вытянул его с того света.

Затем Латыш "ходил на хара" в группе Кирилла, а буквально сегодня Сабуров отдал ему под командование новую боевую группу. Был Латыш умён, бесстрашен и расчётлив. Кирилл, честно говоря, с превеликой тоской отпустил Улдиса от себя. Но что тут поделаешь - отряд рос, создавались новые боевые группы, и кому, как не таким как Улдис, командовать ими?

Из трёх тысяч жителей Пещер чисто боевой работой занималась лишь малая часть, человек двести. Впрочем, остальные без дела не сидели - Сабуров создавал под землёй не просто партизанскую базу, а мощный подземный город, приспособленный к выживанию в условиях вражеского окружения. Запасов еды, медикаментов, оружия и прочего, что хранилось на огромных подземных складах ещё со времён существования Резерва, должно было хватить ещё как минимум на год даже при условии постоянного увеличения отряда, однако они всё же не безграничны, и требовалось позаботиться о будущем. Сабуров создавал производственные линии, мастерские, лаборатории, оранжереи. Одновременно проводились дальнейшие исследования Пещер - отряды подземных разведчиков уходили всё глубже и глубже по мрачному лабиринту запутанных тоннелей. Одновременно же Сабуров искал новые выходы на поверхность, в районе Зоны Отчуждения и за её пределами. Среди жителей Пещер много было научных работников, которых вырывали из ханкарской неволи в результате специально проводимых операций. Учёные, многие из которых представляли собой достаточно известных в определённых кругах людей, работали в лабораториях Базы. Ко всему прочему, жили в Пещерах и женщины, и дети, и старики. То есть, это был уже в полном смысле подземный посёлок, существующий, правда, по жёстким законам военного времени.

А вот и Игнат Иванович Вишерский подошёл. Человек, безмерно уважаемый всеми без исключения жителями Пещер. До Явления Ханкара Вишерский работал в одной из больниц Екатеринбурга и был достаточно известной в областном центре хирургом. После Явления он каким-то чудом сумел избежать этапа с планеты, выбрался из города, добрался до разрушенного Резерва, здесь тоже чудом избежал пленения и после долгих скитаний вышел на партизанский "секрет", расположение которого он отыскал по памяти, поскольку был старым другом Сабурова. Фёдор Фёдорович без лишних размышлений отдал ему всю медицинскую часть Базы, и Вишерский знал своё дело твёрдо.

Всего в "красном уголке" собралось около двадцати человек, отсутствовали только те, кто был в данное время на поверхности. "Ушли на хара". Поглядывали на часы, с нетерпением ждали командира Базы.

Фёдор Фёдорович, как всегда подтянутый, в военном кителе с полковничьими знаками различия, появился в сопровождении начштаба Бориса Тольцева - спокойного неторопливого крепыша сорока пяти лет с обширной залысиной на голове - и Кассандры.

- Давайте придвигайтесь поближе, - сказал Сабуров, поздоровавшись. - Разговор у нас будет серьёзный и сложный.

Загремели стулья. Партизанские командиры сгрудились вокруг стола, за которым сидел Сабуров. Все в ожидании глядели на комбаза. В их положении от серьёзного разговора ничего, кроме новых неприятностей, ждать не приходилось.

Так оно и оказалось. Впрочем, Фёдор Фёдорович начал издалека.

- Так вот, братья-отверги (он впервые употребил это слово "отверги", - вынеся его из разговора с Кириллом, при этом он мельком бросил на Снегирёва хитроватый взгляд прищуренных глаз), за четыре месяца после создания нашей партизанской Базы в Пещерах нами нанесён достаточно ощутимый ущерб пришельцам. Разбито несколько ханкарских "замков", освобождены партии пленников, разрушены коммуникационные линии и так далее, и много чего прочего, на чём я, с вашего позволения, останавливаться не буду. Однако с каждым днём положение наше становится всё сложнее и сложнее. Кольцо ханкарских боевых частей вокруг района Пещер усиливается. Ханкар укрепляет своё присутствие на Земле, усиливая и расширяя многочисленные Зоны Отчуждения. За территорией Зон Отчуждения проханкарские власти ведут мощную идеологическую обработку населения в пользу пришельцев и против партизанских отрядов, таких, как наш. И идеологические усилия уже дают ощутимый результат - люди называют нас бандитами, отверженными. И я, между прочим, их понимаю - бесконечных колонн невольников под охраной "горбатых" по телевизору не показывают, а вот разбитые якобы нами деревни и посёлки - пожалуйста.

Он перевёл дух, помолчал с секунду, собираясь с мыслями и продолжил:

- Но всё это не так страшно. Пещеры велики и запутанны, и много нужно потратить сил, чтобы выкурить нас отсюда. Мы же тем временем тоже не сидим на месте, мы ищем новые пути борьбы, создаём новые подземные базы, ведём поиск новых выходов на поверхность, наводим контакты с другими отрядами отвергов. Пока!.. - Сабуров многозначительно оглядел после этого слова лица собравшихся и повторил: - Пока... Пока мы ещё можем существовать и бороться, пока мы ещё можем избегать ловушек "горбатых". Однако, несколько часов назад стало известно, что Ханкар разрабатывает план создания над нашей планетой так называемой системы планетарного контроля - СПК. Что это означает? Означает это, что после появления над Землёй этой системы каждый квадратный метр поверхности планеты будет прослеживаться ханкарцами. Мало того, даже подземные глубины на десятки метров станут видимы. Кассандра говорит, что подобные сети существуют вокруг большинства планет системы Ханкар и вокруг центральных планет других звёздных систем, завоёванных ханкарцами. Нашу Землю ожидает такая же участь.

Итак, будущее у нас туманно и в некоторой степени плачевно. Какие будут предложения?

- Драться! - сразу же откликнулся Стас Ильченко (командир одной из групп, очкастый здоровяк со смоляными жёсткими волосами, дико ненавидевший "горбатых" - они сожгли весь его посёлок, а жителей отправили на этап из Солнечной; Стасу чудом удалось бежать по дороге, а затем он примкнул к сабуровцам). - Драться! Пусть мы сдохнем, но сдохнем хотя бы на свободе и на своей земле!

Остальные глухо загомонили. Новость была слишком неожиданной, чтобы вот так сразу делать выводы из неё. Стас - он всё давно уже разложил себе по полочкам, кроме ненависти и тоски ничего уже не осталось в душе его, он и себя уже давно мёртвым считает, а те дни, что дарует ему пока судьба - исключительно днями уничтожения пришельцев. Но большинство - большинство всё-таки хотели жить. И жить на свободе, на своей родной земле жить. Не боясь.

- Умереть - это всегда пожалуйста, - ответил, усмехнувшись, Сабуров. - Только от того, что мы умрём, никому легче не станет. Я уже не единожды говорил и буду ещё повторять и повторять: поймите, мы собрались здесь не только и не столько для того, чтобы не давать пришельцам спокойно ходить по нашей планете. Главная наша задача - сохранить земную цивилизацию. Сохранить знания, культуру, систему ценностей человечества. Сохранить человека как такового, не дав ему превратиться в бессловесную скотину. Это первое. Вторая наша задача - учиться. Учиться у своих врагов, изучать его технику, его технологии, его военное искусство. Поднимать наш уровень технического развития до уровня пришельцев, оттачивать методы борьбы, воспитывать детей бойцами. Третья наша задача - вытягивать население из идеологической трясины покорности, куда тащит их проханкарская пропаганда.

Если мы героически умрём, кто заменит нас? Да, помимо нашего отряда по всему миру существуют, слава Богу, и другие. Но и они недолго смогут продержаться, если не найдут способов выжить в условиях полного контроля пришельцами планеты. Конечно, создание системы спутникого контроля такого масштаба - дело архиглобальное даже для Ханкара, и скорее всего, информация об их планах достигла не только нашего отряда. Что ж, можно подождать, пока на другом конце планеты или в соседней Зоне Отчуждения, в соседнем отряде отвергов коллеги наши чего-нибудь придумают. А если нет? А если, кроме нас, некому? А если все остальные решили, как Стас наш, героически помереть на своей земле и баста?..

- Фёдрыч, - прервал командира старик Филиппыч, попыхивая козьей ножкой, - всё это понятно, всё это и в самом деле, не один раз говорено. Ты сейчас дело нам растолкуй. Мы же видим, что у тебя есть уже какой-то план. Вот и говори, не тяни душу.

Сабуров хитро глянул на начальника охраны.

- Ты, Филиппыч, давай-ка туши свою дымилку, - проворчал он беззлобно. - Сколько раз повторять, чтобы курили в специально отведённых местах, где вытяжки действуют лучше. Что ты в самом деле как маленький.

- Виноват, - старик плюнул в ладонь, затушил самокрутку. Разволновался вот.

- Предложение, как правильно угадал наш мудрый Филиппыч, есть, улыбнулся Сабуров, обращаясь уже ко всем, - но не у меня, а у Кассандры. Говори, Саша.

Девушка встала.

- Единственный выход - создание своей базы в космосе, - отчеканила она.

Кто-то от неожиданности даже присвистнул.

- Это на Марсе, что ли? - несколько обалдело спросил Стас Ильченко.

- Нет, - совершенно серьёзно ответила Кассандра. - Ни одна планета Солнечной системы для этого не подойдёт. Во-первых, подходящих для жизни людей планет в ней просто не существует (кроме Земли, разумеется), а строить самообеспечивающиеся герметичные модуля под жильё мы сейчас просто не в силах. Во-вторых, Солнечная в настоящее время буквально напичкана ханкарцами - они сразу вычислят месторасположение базы.

Нет, я предлагаю создавать базу в близлежащих к Солнечной звёздных системах. Я понимаю, для вас это звучит сейчас несколько фантастично, но постарайтесь привыкнуть к тому, что изменился не только ваш мир, изменились и ваши возможности - техника ханкарцев, созданная, между прочим, руками невольников, в том числе невольников-землян, позволит нам сделать это.

- Ты им про Белый Космос сначала расскажи, - посоветовал Сабуров. Так расскажи, чтобы понятно было. Как мне рассказывала.

- Да я, собственно, уже рассказывала, - пожала Кассандра плечами. На занятиях по языку, по радио... Ну хорошо, лишний раз кому-то послушать тоже полезно будет. Вместе с новичками.

Так вот... Помимо обычного космического пространства, которое окружает нашу планету и к которому мы все привыкли - так называемого пространства Чёрного Космоса, - существует ещё и иная система пространственной субстанции, получившей название Белого Космоса. В Белом Космосе нет планет, нет звёздных систем, но именно он связывает все цивилизации Мироздания друг с другом. Чтобы было понятнее, я в качестве примера приведу такую аналогию. Представьте себе сеть железных дорог. На крупных пересечениях этих дорог стоят узловые станции. По дорогам с севера на юг и с юга на север мчатся составы из множества сцепленных вагонов. Дойдя до дорожной развилки, состав дробится большая часть вагонов отправляется дальше по прямой, а несколько сворачивает на боковой путь. Следуя дальше, состав ещё и ещё дробится, пока все вагоны не оказываются в одиночку и не останавливаются на каком-нибудь глухом полустанке. Пример чрезвычайно упрощённый, но в общем-то верный. Белый Космос - это и есть система железных дорог, а станции и расположенные близ станций города и поселки - это, если хотите, звёздные системы. Железнодорожные вокзалы - точки соприкосновения Чёрного и Белого космических пространств. Мы не можем дойти пешком от одного города до другого, то есть, конечно, можем, но это отнимет у нас чрезвычайно много времени. Отправившись же на железнодорожный вокзал и подождав попутного поезда, мы быстро и без проблем доберёмся до необходимого места...

- Так а что это за вокзалы такие? - быстро спросил нетерпеливый Славка Христаня. - Через которые можно в иное измерение попасть?

- Это звезда. Например наше Солнце, - ответила Кассандра.

- Это как? - недоумённо развёл руками Христаня.

- Выход в Белый Космос лежит через погружение в звезду, - объяснила девушка. - Собственно, Белый Космос так и был открыт когда-то. Неизвестно, правда, где и когда это впервые произошло, а возможно, случилось это почти одновременно в нескольких цивилизациях, но события, по мнению наших учёных-внеземлян, могли разворачиваться следующим образом: Сначала было обнаружено вещество с локальным потенциалом гравитации - далеит. Залежи далеита есть не на каждой планете, и даже не в каждой звёздной системе, но видимо, цивилизация-первопроходец Белого Космоса, обладала ими. Потом была отработана технология создания сверхтермостойких материалов. Таким образом появилась возможность создания аппаратов, которые могли бы противостоять чудовищной гравитации и не менее чудовищной температуре звезды. Опять же я всё рассказываю вам упрощённо, но в общем верно. Так вот, при первом же погружении в звезду, созданные аппараты неожиданно обнаружили выход в иную пространственную субстанцию, без высоких температур, давлений, гравитации и так далее. То есть, оказалось, что звезда есть ни что иное, как окно между двумя видами космических пространств, а не просто космическое тело. Потом, разумеется, новое пространство принялись тщательно изучать, обнаружили, что выглядит оно в виде сложной сети замкнутых тоннелей, по которым время от времени проходят импульсы-волны. А когда научились "цепляться" за эти самые импульсы-волны, вот тогда и появилась возможность путешествовать по Белому Космосу, появилась возможность добираться до других "вокзалов", до других звёздных систем.

- То есть, импульсы эти и есть "паровозики"? - спросил кто-то.

- Именно так, - кивнула Кассандра. - Их ещё называют лиффами. А Белый Космос ещё называют Этоном. Но имейте в виду, я рассказала очень упрощённо. Белый Космос до сих пор остаётся абсолютно неизученным явлением. Разумные существа разных звёздных рас научились пользоваться им, но при этом почти ничего о нём не знают. Откуда берутся лиффы, откуда приходят они и куда уходят - неизвестно. Почему одни лиффы - "холодные", "отрицательные", синие бегут в одном направлении (принято считать, что с севера на юг), а другие "горячие", "положительные", красные - в строго противоположном (с юга на север) - неизвестно. Как увязать месторасположение звёздных систем по Белому Космосу с их расположением в Чёрном Космосе - неизвестно. Что такое "золотые" лиффы, почему проходят они всегда со строгой периодичностью раз в четыре земных года и идут строго перпендикулярно красным и синим лиффам - неизвестно. Можно ли верить старым ханкарским легендам, будто в Белом Космосе живут существа, для которых он является родным пространством - неизвестно. Ничего нам не известно, ничего. Только легенды, мифы, слухи. Тем не менее мы научились строить этонные парусники и "седлать" импульсы-лиффы. То есть мы научились использовать Белый Космос практически, так и не поняв его сущности.

Кассандра посмотрела на Сабурова.

- У меня всё, в общем-то...

- У тебя всё по поводу Белого Космоса, - поправил её Фёдор Фёдорович. - Все вопросы потом (это он уже тем, кто слушал про Этон впервые и вознамерился тут же завалить девушку вопросами), а сейчас всё-таки вернёмся к нашим баранам. Кассандра предлагает создать базу в другой звёздной системе. Насколько я помню, называется она Серебряной Мечтой.

- Да, - подтвердила девушка, - Серебряная Мечта наиболее подходит для выполнения нашего плана. По Этону до неё от Солнечной двое-двое с половиной суток хода на попутной волне. Ханкарские парусники же там практически не появляются, поскольку все их силы сейчас прикованы к Солнечной. Да и вообще, Серебряная Мечта лежит в стороне от главных имперских дорог Ханкара, что очень удобно для нас. Это во-первых. Во-вторых, насколько мне известно, в системе Серебряная Мечта есть одна или даже две пригодные для заселения и почти дикие планеты. Разве что редкие беглецы-невольники осели там и создали маленькие одиночные хозяйства, ища покоя и уединения. В-третьих, из Серебряной Мечты можно за неделю-полторы добраться до Малой Вольницы - архипелага из систем, где давно и крепко обосновалось целое общество беглых невольников и их потомков. Если удастся установить контакт с Малой Вольницей - для нас это будет просто здорово. Одновременно можно попытаться установить связь с "Белым Мангустом" мощной невольничьей организацией на далеитовых рудниках центральной системы ханкарской Империи. Руководит "Мангустом" мой отец, Богдан Ярцев, и он сам ищет союзников. А "Мангуст", несмотря на то, что состоит на четыре пятых из невольников, может очень и очень многое.

Кассандра замолчала и выжидательно обвела собравшихся взглядом.

- Всё это, наверное, правильно, - подал голос с места начальник технического обеспечения Базы Никита Ваулин (высокий, чуть сутулый, с пренепременной спичкой в зубах), - космические перелёты там, другие звёздные системы, планеты... Только хватит ли у нас сил провернуть такое дело? Ведь голова кругом идёт. Я, например, всего-навсего электромонтажник со среднеспециальным образованием. Какие мне космические перелёты, если я космических кораблей ни разу в жизни не видел, кроме, разве что "птеродактилей"? Я и "горбатиков", честно признаться, до сих пор не могу воспринимать серьёзно. Вот хоть убейте меня, не могу. Они мне, простите за выражение, половину сидячего места из "морозилки" своей отморозили, а я всё не верю в них. Умом осознаю, а сердцем никак прочувствовать не могу. А ты предлагаешь мне за руль этого самого этонного парусника садиться и далёкие миры осваивать.

Общий одобрительный смех был ответом собравшихся на эмоциональную речь Никиты. Ваулин был на Базе молчуном, но если уж говорил, то всегда от всего своего большого и чуть наивного сердца.

- Водить этонный парусник - дело несложное, - улыбнулась Кассандра. - Я умею это делать и научу этому других. Конечно, всё это выглядит очень неправдоподобно для вас, но уверяю, ничего невозможного здесь нет. Тяжелее всего - это захватить корабль у ханкарцев и вырваться из Солнечной в Белый Космос. И это нужно сделать как можно скорее, пока на ханкарских объектах ещё нет достаточной охраны, пока ещё идёт война в Азии, пока они только строят свои "замки" и оборудуют охранные системы. Дальше всё будет сложнее. В Серебряной же Мечте они нас просто не найдут.

- Конечно, нам трудно сейчас так же легко, как Кассандре, говорить о космических полётах, - сказал, поднимаясь с места, Сабуров. - Ещё труднее представить себе, как можем мы осваивать иные планеты, когда и со своей разобраться никак не разберёмся. Однако, иного выхода я лично не вижу. Давайте определим: чем мы рискуем? Мы рискуем потерять группу переселенцев, которая отправится вместе с Кассандрой к Серебряной Мечте. Это потеря, и потеря очень немалая для отряда. Но в ином случае мы теряем всё: весь отряд, всю планету, все надежды.

Захват космического корабля - операция сложнейшая. Это не "замок" подорвать и не колонну с пленниками освободить. Тем более, мы даже пока не знаем местонахождение их космодромов, поскольку ханкарцы держат эти данные в секрете. Кое-какие сведения удалось узнать у пленных, но можно ли полностью полагаться на сказанное ханкарцами? Ещё труднее будет вывести этот корабль из Солнечной. Поэтому с нынешнего дня я подключаю все службы Базы, все боевые группы к разработке плана этой операции. Борис (Сабуров посмотрел на начштаба), тебе на это три дня, не больше. Бери любых людей в качестве помощников, полностью рассчитывай на мою помощь, но чтобы через три дня был эффективный план, предусматривающий и разведку, и захват, и загрузку корабля переселенцами, необходимым оборудованием, топливом и так далее.

Теперь о тех, кто отправится на Серебряную Мечту. Пойдут только добровольцы - мы не ханкарцы и не можем насильно разлучать людей с родной планетой. Однако, среди будущих колонистов обязательно должны быть крепкие мужчины, имеющие опыт боевой работы, должны быть техники-специалисты, должны быть, наконец, женщины и дети, чтобы основываемая нами колония на далёкой планете была жизнеспособна. Я понимаю, что жестоко отправлять их чёрт знает куда, но не менее жестоко оставлять их здесь. Дети - это наша главная надежда. Это то, во имя чего и существует наш отряд, наша База, и мы ни в коем случае не можем отдать их Ханкару. Списки колонистов тоже должны быть готовы через три дня.

Фёдор Фёдорович тяжело вздохнул.

- Тяжко мне на душе, - признался он. - И Кассандру отпускать тяжко, и людьми рисковать... Но если получится всё, как хотим мы, мы перенесём в Серебряную Мечту нашу основную базу, стратегическую. А сейчас я, честно говоря, даже завидую тем, кто отправится вместе с девушкой. Честное слово, завидую.

***

Операцию начали через три недели после совещания в "Красном уголке". Все данные разведки, допросы "языков" давали основание предполагать, что засекреченный космодром находится в районе разрушенного посёлка Малые Озерки, почти на самой границе Зоны Отчуждения. Буквально в десяти-пятнадцати километрах к юго-востоку проходил патрулируемый ханкарцами кордон, а за ним начинались уже неразрушенные вторжением территории. Разведка подтвердила, что близ Малых Озерков действительно имеет место быть какой-то тщательно охраняемый ханкарцами объект. Несколько раз были замечены крупные колонны невольников, которых гнали на территорию этого объекта. Возможно, для отправки из Солнечной системы в Ханкар. С объекта постоянно взлетали и уходили в разные стороны "птеродактили" и более крупные летательные аппараты пришельцев. Взлётов космических кораблей, правда, ни разу не удалось засечь, однако предполагалось, что они покидают планету исключительно ночью, при выключенных бортовых огнях и на почти бесшумной гравитационной тяге - ханкарцы не хотели рисковать, рассекречивая космодромы, поскольку ещё не имели сил для достаточной охраны объектов такой важности, тогда как под боком действовал мощный отряд сабуровских отвергов.

Совсем недалеко от Малых Озерков, на месте разрушенного селения Кочневское ханкарцы развернули крупный камнедобывающий рудник. Вокруг рудника было создано несколько невольничьих лагерей, откуда невольников гоняли на каменоломни. Добытый камень возили на строительство "замков" в Малых Озерках и к бывшему поселению Мельниково, где создавались базы пришельцев.

К проведению операции по захвату космического корабля Сабуров подключил всё население Пещер. Подготовка проводилась спешным порядком, чтобы успеть до первого снега.

И вот холодным утром середины ноября из-под земли - из тщательно замаскированного секретного лаза, одного из дальних отростков гигантской подземной сети Пещер - километрах в шести от Мельниково на поверхность вышли пять партизанских групп. Одна из них, собранная из самых отчаянных голов и возглавляемая Стасом Ильченко, имела задачей напасть на каменоломни, учинить как можно больше шума и тем самым отвлечь ханкарские силы от главных событий.

Героями главных событий выступали как раз остальные четыре группы партизан - захвата, прорыва, поддержки и охранения. Окружным путём, через болото и лес, они должны были сделать бросок к Малым Озеркам и атаковать космодром. В группе захвата шла Кассандра. Ей предстояло сесть за управление захваченного этонного парусника и доставить его к месту, которое Борис Тольцев обозначил на карте метким названием "Точка рандеву". В "Точке рандеву" всё было приготовлено к тому, чтобы быстро укрыть огромный трофей от всевидящих глаз ханкарских "птеродактилей", обеспечить надёжную охрану и приступить к погрузке техники и отъезжающих. Несколько отдельных групп в это время должны были вывести из боеспособности все близрасположенные известные партизанам подразделения ПВО (ныне контролируемые пришельцами), чтобы тем самым хоть немного облегчить отлетающим прощание с родной планетой. Далее Кассандре и тем, кто с ней отправится, предстояло уже своими силами пробивать дорогу из Солнечной, уворачиваться от многочисленных космических патрулей Ханкара. И это был самый сложный этап операции, в котором надеяться оставалось только на внезапность, только на то, что патрульные силы этонного флота Ханкара, расквартированные по Солнечной, не успеют сгруппироваться и упустят переселенцев с Земли.

На внезапность и везение оставалось надеяться землянам, на внезапность и везение...

***

Они попрощались. Те, кто шел вместе со Стасом Ильченко на отвлекающий удар по каменоломням, практически все были обречены. Те, кто уходил в обход на космодром, обязаны были выжить. Выжить и захватить корабль.

- Вы это... - Христаня отвёл глаза, словно чувствовал себя виноватым за то, что Сабуров поставил его вести группу прорыва, хотя просился он к Стасу, - вы побольше шороху наведите им там, ребята...

- Наведём, Христаня, - весело сказал Стас и подмигнул Кириллу. Чего-чего, а это мы умеем. А вы, главное, раньше времени не суйтесь в дело. Мы начнём через полтора часа, понятно? Вам полтора часа будет достаточно, чтобы по болотам пошляться? Ну и ладно... Значит так: выйдите к Озеркам и замрите. Ждите, когда на севере мы пейзажи рисовать начнём. Но и после того сразу не рыпайтесь - пусть "горбатые" заегозят, кинутся с Озерков своим на помощь. А уж тогда и рвите когти.

- Да что ты заладил тоже, - нахмурился ещё больше Христаня. - Уж десять раз обговорено всё...

- А лишний раз не помешает, - хихикнул опять Стас. Он был возбуждён и весел от предчувствия настоящего дела. - И Кассандру береги, Христаня. Пуще глаза береги. Без Кассандры грош цена всему нашему предприятию.

Кирилл отыскал взглядом девушку. Она сидела в сторонке, опёршись спиной о ствол могучей сосны, откинув голову и закрыв глаза. Оставив Стаса и Христаню, Кирилл направился к девушке. Сел рядом на землю, прислонясь спиной к тому же стволу. Кассандра на мгновение приоткрыла глаза, улыбнулась.

- Наверное, больше мы никогда не увидимся, - сказал Кирилл, удивляясь, насколько просто прозвучала эта фраза.

Она с удивлением глянула на него сбоку:

- Разве ты не с нами?

- Зачем? - усмехнулся Кирилл. - Другие планеты я обживать не хочу. - Он помолчал и добавил вдруг: - Даже к тебе, сколько живём в Пещерах, столько боюсь подойти.

Девушка озадаченно нахмурилась. Ах ты, господи, улыбнулся про себя Кирилл. Святая ты моя простота, милая Кассандра. Ты, наверное, даже не догадывалась, что помимо великой борьбы за освобождение порабощённого Мироздания существуют ещё и маленькие человеческие слабости. Любовь, например.

И тут его будто током внезапно прошибло. Кассандра сидела рядом, но чужая она была, чужая. Бесконечно манящая, бесконечно далёкая и бесконечно холодная. Как космос. Как Серебряная Мечта. Можно любить космос? Можно, наверное, но не ему, не Кириллу Снегирёву.

- А и ладно, - сказал он, вставая.

Но не ушёл. Что-то мешало ему сейчас уйти. Обращённый ли к нему немой вопрос Кассандры? Недоговорённость ли? Ведь они больше никогда, скорее всего, не увидятся. Никогда.

- Ты знаешь, - заметил Кирилл задумчиво, - я всегда чувствовал, что я в этом романе лишний. Совсем-совсем лишний. Вынырнул вот чёрт знает откуда в ту июньскую ночь и спутал все сюжеты... Впрочем, надеюсь, последняя глава с моим участием уже пишется. Прощай, Саша.

***

Но они встретились. Встретились, хотя вероятность такой встречи в промороженном ноябрьском лесу, со всех сторон оцепленном поднятыми по тревоге ханкарскими боевыми силами, была невероятно, чудовищно мала...

Невероятно мал был шанс остаться в живых у Кирилла после того, как он вместе с другими партизанами из группы Стаса Ильченко ворвались на территорию одного из "замков" близ каменоломен и вышли к тщательно охраняемому ханкарцами мосту на правый берег речки Ляга, угрожая ворваться в невольничьи лагеря. Перепуганные и взбешённые неожиданным и вызывающим нападением ханкарцы накрыли захваченную партизанами территорию "замка" ракетным ковром, не пожалев и своих - тех, кто не успел отступить или забаррикадировался в огромных ступенчатых пирамидах-башнях.

После ракетного удара в "замок" поползли схоллы, а за ними под бой боевых барабанов - цепи закованной в броню пехоты. Оставшиеся в живых партизаны отступили в тёмные недра ближайшей пирамиды и, отстреливаясь и теряя людей, поднимались с уступа на уступ к вершине сложного этого ханкарского сооружения.

Их оставалось четверо. Назад пути не было - по пятам шли ханкарцы. И впереди тоже уже высаживались из приземляющихся на уступы пирамиды "птеродактилей" десантники пришельцев. И тогда Кирилл и те, кто был с ним, совершенно ни на что уже не надеясь, повинуясь лишь инстинкту смертью припёртых к стене живых существ, кинулись навстречу врагам... и внезапно для себя захватили вдруг один из "птеродактилей". Конечно, земляне не могли поднять в воздух небесную машину пришельцев, но это сделал перепуганный до смерти пилот-ханкарец под стволом "бутуза".

Впрочем, улететь им удалось недалеко. Их нагнали и атаковали другие "птеродактили". Беглецы упали в лес. Из всех, кто был на борту, остался в живых только один человек - Кирилл Снегирёв. Взрывной волной его отбросило далеко от места падения, в густые заросли кустарника. Так далеко, что подоспевшие к горящим обломкам сбитого аппарата ханкарцы просто не заметили его.

...И невероятно малый шанс был остаться в живых у Кассандры, когда после "удачного" прорыва охраны космодрома партизанские группы оказались вдруг отрезанными друг от друга, а повисшие над головами "птеродактили" принялись методично уничтожать мечущихся по открытому пространству людей.

И не было здесь никакого космодрома. То есть был, но космодром мнимый, специально созданный в качестве ловушки. И они попались в эту ловушку.

Как им удалось пробить кольцо окружения, оставалось только гадать. Им - это десятку партизан, уцелевших после мясорубки в клещах пришельцев. И десяток этот быстро таял, преследуемый по пятам "горбатыми".

А потом неожиданно земля ушла из-под ног, и была ослепляющая боль в правой лодыжке. Когда Кассандра очнулась, оказалось, что она совсем одна на дне глубокого оврага, что стрельба где-то далеко-далеко, а правая нога распухла и нечеловечески болит.

Выбраться из оврага она не могла. Медленно, опираясь на найденную палку, она двигалась по дну его на север. А с севера навстречу ей шёл ослеплённый и оглушённый Кирилл. Шёл, совершенно не соображая, что всё дальше уходит на юг, прочь от спасительного лаза в подземную сеть Пещер.

Он остановился, присел на камень, достал из пачки последнюю сигарету, закурил. В голове постепенно прояснялось. Он с некоторым для себя удивлением отметил, что неосознанно забрёл на дно глубокого оврага. Хрустела под ногами ледяная осенняя корка крохотного ручейка, мерцали над головой звёзды. И совершенно неясно было, насколько далеко и в каком направлении успели они улететь, пока захваченный ими "птеродактиль" не сбили. Он курил и смотрел на звёздное небо. Если нашим удалось захватить корабль, думал он, то теперь уже идёт погрузка переселенцев. А через час-полтора они покинут планету...

И он вдруг с ясной тоской ощутил, как всё обрыдло ему здесь, как хорошо сейчас оказаться в большом сверкающем космическом корабле и умчаться прочь по чёрному бархату неба в неведомые дали, затерявшись среди бесчисленных искорок звёзд. К Серебряной Мечте.

...Представим, что ничего этого нет, а есть лишь осенний лес, тишина и покой. А я возвращаюсь домой, в уютную избушку на краю маленькой деревеньки возле весёлой чистой речки. И кто-то меня ждёт, и сяду я за стол, и налью я стопку водки...

...Что меня держит здесь? Желание найти покой? Но ведь нет его, покоя этого недосягаемого. Нет, нет и нет. Милые мои люди, вы ломитесь через этот лес, который называете жизнью, вы спешите увидеть, что там, на опушках его и многочисленных полянах. Вы ищете места поягоднее да погрибнее. Вы с хрустом вламываетесь в заповедные чащи, упиваясь собственным героизмом первопроходцев. Или же ползёте вы тихонько проторенными дорожками, дорожа жизненным комфортом и благополучием... Всё равно... И не можете вы никак понять, что нет ничего за этим лесом нового, ничего такого, ради чего стоит продираться сквозь заросли жизни, ломиться, идти, ползти, искать грибные поляны, топтать траву, гадить под кустами и выбирать себе пообширнее места под солнцем.

Он не за тем, наш лес, чтобы ломиться героически сквозь него, и не за тем, чтобы делить его на солнечные и теневые опушки, на грибные и ягодные поляны. Он просто лес - убежище для нас - для тех, кому не повезло и он родился. Зайди в лес, сядь под дерево и слушай бурю, которая бушует над кронами деревьев. Придёт срок, и срок позовёт тебя...

Эх, Антон, Антон!.. Вот тебе и романтика борьбы. Вот тебе и встрепенувшееся от болотной спячки человечество. Пришёл новый хозяин, и люди с радостью встретили его, и поскуливая в нетерпении получить сладкую косточку, позволили одеть на себя ошейник. И я, прости меня, Антон, - я прекрасно понимаю их. Я даже завидую им, потому что сам не могу, не умею жить в неволе. Покорность судьбе, непротивление - вот истинное счастье жизни, истинный покой. Ударили в правую, подставь левую - не на пустом же месте, чтоб мне провалиться, совсем не на пустом возникла эта истина. Она словно барьер внутри каждого человека, преодолеть который далеко не каждому под силу. И чтобы не из-за страха подставлять левую, а из-за жалости к бьющему.

И не спорь, пожалуйста, Антон. Я ненавижу споры, я не терплю споров. Никаких истин не рождается в них, потому что у каждого она своя истина, истинная. Зачем же делать из них уродов гибридных?

Ты слышал, как кричит смертельно раненый в живот человек? Ты смотрел в глаза женщины, которая называет тебя бандитом и ясно, кристально ясно ненавидит? Ты чувствовал себя отверженным? Потому и не спорь, не старайся убедить меня в романтике борьбы и в том, что встрепенётся человечество от комфортной спячки и получит новый импульс к развитию. Так ты, кажется, говорил?.. Про оздоровление человечества?.. Смерть, Антон, - вот истинное оздоровление. Поверь мне, как бывшему наёмному убийце. Ты запомни, сынок, золотые слова - смерть всему голова, смерть - всему голова... Всё остальное бред, иллюзия. Мираж, ради которого ни одно живое существо не имеет права уничтожать другое живое существо. И даже больно сделать не имеет права...

Сигарета обожгла Кириллу пальцы, и он отбросил её. Потом, покачиваясь, поднялся. Давно уже падал с неба крупный пушистый снег, обещавший на этот раз окончательно, до весны, укрыть землю. И длинная ноябрьская ночь кончалась, и тускнели звёзды, и вылинял чёрный бархат неба. Кирилл сделал несколько хрустящих шагов по свежему снегу. Всё, что ему хотелось сейчас, так это найти укромное безветренное местечко и уснуть. Говорят, смерть от холода самая лёгкая, не нужно только противиться ей. Ты запомни, сынок...

А ведь приговорённый к казни на эшафоте безмерно более счастлив, чем тот, кому суждено умереть добропорядочно, в собственной постели, подумалось вдруг Кириллу. Почему? Да потому, что он имеет право последнего слова. И услышат его тысячи собравшихся поглазеть на казнь зевак. Беда только, что на пороге смерти становится понятно, что нет такого слова, которому можно позволить стать последним, ради которого стоило бы нарушать тишину приближающейся вечности...

Осенённый внезапно этой простой и, вместе с тем, показавшейся ему интересной мыслью, Кирилл остановился и даже неуверенно хохотнул. А и вправду, что обычно говорили приговорённые за секунду перед смертью? Какие-нибудь банальности? Да здравствует Сталин?! Всех не перестреляете?! Н-да...

И тут в двух шагах от себя он увидел припорошенную снегом фигуру лежащего ничком человека. Кирилл подошёл ближе, присел и осторожно перевернул человека лицом вверх.

Это была Кассандра.

Конец третьей части

Часть четвёртая

ЯВЛЕНИЕ РИЧАРДА

Голова болела отвратительной ноющей болью. Антон даже боялся лишний раз пошевелить ею - что-то там тут же, при малейшем движении, хрустело, лопалось и отдавалось противной обжигающей болью до самых печёнок, до самого простреленного когда-то бока. Это всё, надо полагать, от резких погодных скачков за окном. Ещё вчера вечером ноябрь ласкал землю последним теплом уходящей осени, и они с Ларисой ужинали на террасе дачи, возле открытого камина. А с утра вдруг резко похолодало и повалил снег.

Антон, кряхтя и потирая бок, поднялся из-за стола, прошествовал через весь кабинет к окну, распахнул рамы, зачерпнул рукой снега с карниза и с наслаждением приложил его к ноющему лбу. Хорошо-то как! Господи! Ну нет, ночью надо спать, а не заниматься чёрт-те чем. Пусть даже у тебя молодая, красивая и любвеобильная жена. Ночью надо спать, иначе какой из тебя на хрен работник. С утра.

Он закрыл створки, вернулся к столу, переключил компьютер (опытная модель, изготовленная по технологии Уз на заводе новейших электронных технологий в Екатеринбурге, который нынче осваивал новые виды продукции, благодаря пришельцам из космоса) на стереоканал новостей и, массируя виски, вполуха принялся слушать последние известия из Москвы.

"...после четырёх с лишним месяцев военное положение в этих городах отменено. Остатки преступных группировок блокированы и складывают оружие. Сегодня можно уверенно сказать, что обстановка в большинстве регионов России нормализовалась. Однако кое-где ещё имеют место быть вооружённые вылазки бандитствующих формирований - остатков мировой преступной организации, которая в июне попыталась захватить власть над всей планетой. Так, в одной из зон усиленного контроля близ Екатеринбурга бесчинствующая там банда Фёдора Сабурова попыталась этой ночью захватить космодром ханкарцев, однако попытка была пресечена - налётчики потерпели поражение и рассеялись.

По-прежнему активные действия ведут бандитские группировки в районе Красноярска. Имея мощную военную базу эти огрызки мафиозных кланов, возглавляемые давно ставшими всем известными лидерами Олегом Чурсиным, Дмитрием Ярусовым и бывшим командующим Красноярским военным округом Степаном Рушинцевым, контролируют достаточно обширную территорию. Банды бесчинствуют на контролируемых ими территориях, уничтожают населённые пункты, расстреливают мирных граждан, выводят из строя коммуникационные линии. Правительственным частям, местной полиции и имперскому корпусу быстрого развёртывания Узы Неистовых пока удаётся сдерживать натиск агонизирующих мафиозных остатков. Однако, как заявил глава Узы Хот-эн-Хол Неистовый Старший, для обуздания разошедшихся преступников лёгкими военными средствами не обойтись. В ближайшее время в Красноярск, а также и некоторые другие особо криминализированные регионы начнёт поступать более серьёзная боевая техника Ханкара: тяжёлые гравитационные танки системы "Тисс", базовые ракетные установки "Небесный Джин", глубинные подземные установки ультразвукового воздействия, название которых можно перевести примерно как "Пляши-пляши", и многое другое. Будем надеяться, что объединённым правительственным силам и боевым частям Миссии удастся покончить с распоясавшимися бандитами и кровавый пожар бесчинств не разгорится подобно тому, как это произошло в Юго-восточной Азии.

Из других новостей. Вчера на заседании правительственного совета Российского Национального Форума обсуждался вопрос упрощения таможенного контроля на границах государства. Как отмечают многие политические аналитики, это заседание - один из множества длинной вереницы шагов к созданию на планете единого общественного института, единого государства. Пока ещё до окончательного снятия границ, до окончательной интеграции человечеству далеко, однако теперь никто не сомневается, что лет через десять-пятнадцать, благодаря помощи наших старших братьев по разуму, мы наконец сможем забыть вековое разделение человечества по политическим и национальным квартирам. Впрочем, уже сейчас каждый желающий без особого труда может выбрать для себя место проживания по вкусу, в любой части планеты.

В Нижнем Новгороде пущена первая линия предприятия синтеза пищи. Монтаж линии, осваивание технологии прошли в кратчайшие сроки и под руководством опытных специалистов из Объединенных Уз. Отныне вновь созданное предприятие, используя ханкарские технологии и любую органику, сможет без каких-либо особенных усилий выпускать с высокой производительностью и эффективностью самые разнообразные продукты питания, начиная от обычного хлеба и до всевозможных редкостных деликатесов, вроде чёрной икры или даже неведомого пока землянам нежнейшего мяса ланцелской крулитки. При этом, как отмечают специалисты, по своему качеству синтетическая пища нискольку не уступает натуральным продуктам, а по некоторым вкусовым и экологическим параметрам даже превосходит их. На нашей планете подобное предприятие далеко не первое - сразу после Явления такие линии по синтезу пищи были пущены во многих развивающихся государствах африканского континента, Азии, Южной Америки. В течение нескольких ближайших лет, по утверждению специалистов, такие предприятия начнут функционировать повсеместно и проблема голода на Земле будет впервые за всю историю человечества решена.

Зарубежные новости.

Продолжает бушевать пожар войны в Юго-восточной Азии. После ряда тщательно спланированных и блестяще проведённых операций имперским силам быстрого реагирования удалось освободить южные районы Китая и выйти к вьетнамской границе. Однако в Таиланде малазийскому корпусу Узы Тисские Зубы противостоит достаточно сильная группировка, возглавляемая японцем Масао Тагути. Используя невозможность ханкарцев широко применить в условиях сильно заболоченных джунглей боевую технику, Масао Тагути нанес несколько ощутимых поражений противостоящим против него Харатам. Форсировав Меконг, его части вышли к лаосскому городу Паксе и обстреляли его из ракетных установок. Весь район джунглей, где скрылись после обстрела боевики Тагути, ханкарцы были вынуждены накрыть ракетным ковром с модульной системной установки надземного зависания "Виселица".

В Японии прижатые к берегу..."

Антон тихонько простонал и выключил стереовещание - последние новости явно никак не способствовали излечению от головной боли. Несколько секунд он сидел, закрыв глаза и потирая виски пальцами, потом тяжело вздохнул и попытался создать среди рассыпанных со вчерашнего дня бумаг хотя бы видимость порядка. Самое необходимое он оставил на столе, остальное немилосердно распихал по ящикам, а кое-что после недолгого размышления, вообще, скомкал и выбросил в корзину для бумаг.

***

Остались перед ним лишь бумаги по некоему Якунину Ефиму Ильичу, вору-рецидивисту с тридцатилетним стажем, но без претензий на первенство в воровском мире. С фотографии "в фас" глядело на Антона худое костлявое лицо с умным цепким взглядом глубоко посаженных глаз. Может быть именно за такой вот обжигающий взгляд и получил Якунин в воровском мире кличку Жога?

До Явления Жога тихо-мирно мотал свой очередной срок на одной из зон близ Ивделя. Однако во время мафиозного путча, когда организованная преступность целые сутки полностью контролировала весь земной шар (пока не подоспели ханкарцы), Жога, равно как и все прочие зэки, получил "досрочное освобождение", добрался до Екатеринбурга, где и занялся своим привычным делом "чистил" квартиры, киоски, мелкие магазинчики. После Явления новые власти взялись за преступность по-настоящему - был создан один из самых мощных департаментов - Департамент правопорядка, взяший на себя функции бывшего МВД; законы против уголовщины ожесточились до разумных пределов, а в связи со всё ещё не отменённым в крупных городах военным положением силы правопорядка (переименованные из милиции в полицию) имели право действовать более свободно и решительно. За короткое время преступность прижали. Главарей группировок, "воров в законе" расстреляли, остальных выслали из Солнечной на имперские далеитовые рудники. Но Жога пока не попадался. Был он вором опытным, чурался всяческих увеселительных заведений - ресторанов там, казино, ночных клубов, работал всегда в одиночку и аккуратно. Но тут вдруг прокололся - по собственному неразумению вышел на квартиру, которая принадлежала какому-то родственнику одного высокопоставленного лица из Департамента финансов. Откуда ему было знать, что в квартире стоит новейшая сигнализация, а за углом круглосуточно дежурит полицейский пост, отдельной задачей которому поставлена охрана именно этой квартиры. В общем, взяли Жогу на месте и с поличным. И можно его теперь сразу же, без лишних разбирательств пускать по этапу из Солнечной, но шеф решил всё-таки потрепать сорокапятилетнего вора на предмет связей в воровском мире - может какая-никакая зацепочка обнаружится, за которую ещё кого-нибудь раскрутить удастся.

"Давай-ка, паренёк, потолкуй с ним там по душам, - сказал он вчера вечером, вызвав к себе в кабинет младшего следователя Антона Могуляна. - Вряд ли, конечно, но кто ж знает - может чего и выудишь".

Чего выуживать и, главное, каким образом, Антон не имел в данную минуту никакого представления, однако он всё же смело набрал номер внутреннего коммутатора, вызвал дежурного и попросил перевести в кабинет подследственного Якунина Ефима Ильича. Положив трубку коммутатора на рычаг, он стал ждать.

Серьёзных дел младшему следователю Могуляну ещё пока не доверяли. После стажировки он самостоятельно довёл до завершения только два плёвых дела ограбление в подъезде (слюнявый детина шестнадцати лет и в два с лишним метров роста отобрал у пожилой женщины сумочку и попытался скрыться, его взял патруль буквально через пять минут после поступления звонка от потерпевшей, а Антон в три секунды раскрутил парня на признание; после короткого судебного заседания суд приговорил переростка к пяти годам исправительных работ с высылкой из Солнечной) и нанесение тяжких телесных повреждений (опять же пацаны-подростки, переполненные молодецкой удалью, принялись сводить старые счёты с давним своим должничком по части кредитов; поначалу пытались пацаны запираться, но Антон устроил им очную с потерпевшим, который, кстати, тоже проходил по делу в Департаменте, но уже по другому, - пацаны и раскололись, пустили нюни; затем с различными сроками тоже были пущены по этапу из Солнечной). Теперь вот Жога, с которым и так всё ясно и который уже и сам подписал признание, прекрасно понимая, что от поличного ему не отвертеться.

Так, ну и что же мы у него спросим? Как покрутим? Вот чёрт, и какого хрена не живётся им всем нормально? Безработицы теперь нет и в помине, платят хорошо, промышленность наращивает производство дикими скачками, используя ханкарские технологии. Бурными темпами строительство идёт, не успеваем в новые квартиры въезжать. Пенсии подняли, бюджетникам зарплаты задрали под небеса. Цены же, наоборот, падают. Завод вон пустили по синтетической пище. Нет, какого же чёрта не живётся таким вот, как Жога? Или таким, как Сабуров?

В дверь коротко постучали, потом просунулась красная морда дежурного.

- Подследственный Якунин доставлен.

- Давайте его сюда, - Антон показал на табурет возле стола.

Двигался Якунин напряжённым и одновременно развязным шагом, с интересом и некоторой снисходительностью глядя строго перед собой. На Антона он никакого внимания не обращал, словно в кабинете никого, кроме самого Жоги, и не было. Однако ж, заняв предназначенный для подследственного табурет, он с плохо скрываемой неприязнью и усталостью глянул на Антона.

- Мне кажется, - сказал Жога с беспредельным равнодушием, - что всё нужное ваши коллеги из меня уже выудили, и все, какие нужны вам бумаги, я подписал. Что же вы ещё хотите от меня, господин лейтенант?

Антон отпустил дежурного и принялся разглядывать Жогу более внимательно, стараясь избегать насмешливого взгляда рецидивиста. Нет, не был Жога простым уголовником, слишком много тоски проступало во всём облике, во всём поведении этого человека. И слишком много он понимал, и слишком много уважал себя.

Потом они стали разговаривать. Антон интересовался бурным преступным прошлым своего собеседника и попутно искал зацепочки для дальнейшей раскрутки. Жога отвечал спокойно, насмешливо и равнодушно. Полуприкрыв глаза веками. Несколько раз за время беседы он поворачивал голову в сторону окна и с грустью смотрел на затянутое облаками ноябрьское небо. Говорить с ним было тяжело, Антон просто кожей ощущал исходящие от этого человека флюиды отвращения ко всему, что в данный момент его окружало, включая и следователя. Уже после двадцати минут такой беседы Антон чувствовал себя выжитым, измочаленным и изнасилованным. Голова гудела, как каминная труба, в горле пересохло, бок постреливал и скулил.

- Вот скажите мне, Якунин, - Антон подпёр голову ладонью и заставил себя пристально уставиться на подследственного, ему стало ясно, что при всём мыслимом и немыслимом старании ничего из того, что требовал шеф, от этого осторожного человека уже не добиться. - Скажите мне, Якунин, чего вам в этой жизни надо?

Первый раз за всё время беседы тот глянул на Антона без испепеляющего презрения.

- Что? - переспросил он несколько озадаченно.

- Ну что вам, Ефим Ильич, мешает в этой жизни нормально жить, работать, радоваться?

- А-а, - усмехнулся Жога понимающе, но ничего не сказал, а вновь с тоской стал смотреть в окно.

- Нет, вы всё-таки объясните. Вот отправитесь вы через неделю-две на далеиты, будете пахать там, как папа Карло, а после первой же гравитационной бури превратитесь в инвалида. Неужели для вас так лучше, чем жить нормально. Поглядите вокруг - что вам сейчас мешает жить нормально. Вы же умный человек и не совсем потерянный для общества. Я понимаю, раньше - раньше безработица, зарплаты мизерные, налоги адские, неустроенность, беспорядок. В таком бардаке воровать - самый удобный образ существования. А сейчас ведь всё совсем наоборот.

- Ну благодать да и только... - усмехнулся Жога.

- Благодать! - с вызовом сказал Антон. - Вы до Явления то по тюрьмам сидели, то направо и налево деньгами швырялись. Где уж вам понять, как обычные, честные люди жили, как от получки до получки тянули. А пришли Узы, и всё изменилось. Я, если честно, поначалу и сам был противником Явления, но поглядите, сколько доброго они для нас сделали, для всего человечества!.. Разве не так?

Пристально глядя Антону в глаза, Жога некоторое время молчал. Потом опустил взгляд вниз.

- А не кажется вам, гражданин лейтенант, что вас призраки окружают? - спросил он вдруг.

- Призраки? - опешил Антон. - Какие призраки?

Жога не ответил, вновь уставясь в окно.

Прерывая разговор, резко грянул телефонный звонок. Антон схватил трубку.

- Следователь Могулян слушает...

Звонила, как обычно в это время, Лариса. Забеги после работы в магазин, прикупи там чего-нибудь к ужину, у нас сегодня гости будут.

- Какие-такие гости? - с неудовольствием поинтересовался Антон. Гостей он последнее время терпеть не мог.

Как, Антончик, неужели ты не помнишь, что сегодня собирался к нам заглянуть Ники Журавский? Да, я прекрасно знаю, что ты не любишь его, но не забывай, Антоша, что Ники работает в Департаменте безопасности. А знаешь, что такое Департамент безопасности? Вот так-то! Такими знакомствами, а тем более, такой дружбой нужно дорожить. И ещё обещались прийти Вадик и Эля Калугины. Помнишь, я тебе рассказывала про Вадика Калугина? Ну как же ты не помнишь, если я тебе только позавчера это рассказывала? Ну про того самого Вадика, который когда-то в этом страшном Резерве работал. Да-да, у Сабурова. Слава Богу, у Вадика хватило ума уйти оттуда перед самым Явлением. Сейчас он работает где-то в спецразведке. Кстати, последние новости из Москвы слышал? Где про Екатеринбург рассказывали?..

Да, Антоша, самое главное сказать тебе чуть не забыла. Звонил папа, он говорит, что вчера у него был разговор с Ричардом Ивановичем, и тот вроде бы намекнул, что хватит тебе, зятю Советника по юстиции, пылиться в младших следователях. "Молодёжь надо двигать", - сказал он. А слова самого Наместника это что-то да значит. Нет, Антоша, это дело нужно нам срочно отметить. Так что давай, пораньше там с работы сегодня. И в магазин не забудь заглянуть - накроем сегодня в верхней комнате, возле вольера с попугайчиками. Ну давай, чао.

Положив трубку, Антон потёр вспотевший лоб, глянул на Жогу. Тот, покачиваясь на стуле, по-прежнему смотрел в окно.

- О чём это мы?.. - спросил Антон, припоминая прерванный разговор. Что-то там интересное было. Ах да, призраки...

Призраки... Он вдруг вспомнил самодовольную рожу Николая Журавского. Вот, прости Господи, уродец. Из сопливых философов с чувством неполноценности по поводу собственный оттопыренных супер-ушей выкарабкался наш Ники в старшие уполномоченные Департамента безопасности. И теперь он, Антон Орехов, вынужден дружить с этой амёбой, вынужден ей улыбаться, хихикать над её дурацкими шутками, поддерживать её философию, принимать её у себя дома (в зале с попугайчиками, ёршь твою ити!) и пресмыкаться перед ней...

"Призраки, призраки окружили меня!.." Кто это, кстати сказал? Кто-то из великих? Впрочем, пусть их, великих...

А и не в своём доме принимаю я амёб этих - мой дом давно стоит пустой, и появляться мне там страшно. Почему-то. Наверное потому, что и не Орехов я давно, а Могулян. Антон Могулян, муж дочери Советника по юстиции.

...Взять фамилию жены ему посоветовал три месяца назад, сразу после свадьбы с Ларисой, всё тот же Ник Журавский. От греха подальше. "Ты знаешь, старик, - проникновенно сказал тогда он Антону, - с фамилией Орехов ты далеко в нашем городе не проскочишь. У нас в Департаменте безопасности ещё слишком хорошо помнят твоего отца. Очень он, понимаешь, много крови Наместнику попортил. Ещё до Явления, когда Наместник был только Резидентом..."

Призраки, призраки окружили меня!..

Но где же отец? Ведь как сквозь землю он провалился после той страшной ночи, когда мафия вершила переворот. И по делам Департамента безопасности он не проходил, если верить словам Ники...

О продолжении допроса теперь не могло быть и речи. Антон и так чувствовал себя разбитым и выпотрошенным, а звонок Ларисы его добил окончательно. Вызвав дежурного, он велел увести подследственного, а сам, оставшись один, глянул на часы. Время уже, слава Богу, подходило к обеду.

***

А что же имел всё-таки Жога в виду? Призраки... Почему это призраки? Вон рожи какие. Какие ж это призраки?.. Ну ладно, а как там наша ресторанция? Уже, небось, открылась...

Антон запер кабинет и двинулся по тёмному мрачному коридору районного управления Департамента правопорядка. В предобеденный час вечная суета управления несколько поутихла, рассасывались длинные очереди просителей и свидетелей, уводились вниз, в расположенные в подвале камеры изолятора подследственные, а освободившиеся работники Департамента по одному и группами спешили в столовую-ресторан, откуда тянуло аппетитными запахами.

Настроение Антона по мере приближения навстречу аппетитным ароматам поднималось. Какие, впрочем, поводы для грусти у нас? - спрашивал себя Антон. Никаких, ровным счётом никаких. У меня интересная, нужная людям работа, за которую неплохо, кстати, платят. У меня хороший дом и замечательная жена. У меня сегодня приятный вечерок в кругу порядочных знакомых, за недурственным столом. Можно будет веселиться, глупо болтать и ни о чём плохом не думать. У меня, в конце концов, назревает неплохая перспектива - как никак сам господин Наместник выказал заинтересованность в моей персоне. А Наместник - это вам не Департамент правопорядка, это вам не Ник Журавский со всей его службой безопасности, и это вам даже не родной тесть-Советник по юстиции. Если удастся завоевать расположение Ричарда Ивановича, можно да-алеко шагнуть в наше время.

Четыре месяца назад Антон, чудом оставшись в живых после ракетного удара Уз по Резерву, каким-то ему самому непонятным образом сумел выбраться из разрушенного посёлка, из ханкарского оцепления вокруг Сабуровского объекта, и через леса пешком, преодолев почти восемьдесят километров, дотащился до дачного городка, где жила с родителями Лариса. Он шёл весь день и почти всю следующую ночь после событий в Резерве, и лишь к утру добрался до дач. Уставший почти до беспамятства, с кровоточащей раной в боку, он постучался в двери дачного дома, и ему открыла Лариса. Через месяц они сыграли свадьбу.

Отец Ларисы, Пётр Николаевич Могулян, перед Явлением был одним из ближайших соратников регионального Резидента Ричарда Ивановича Зубова, и после Явления, Ричард, получив от Имперской Миссии статус екатеринбургского Наместника, отдал Могуляну портфель главы Департамента юстиции. А уж Пётр Николаевич без особого труда пристроил новоиспечённого зятя в Департамент правопорядка, благо после Явления и последующей за этим чистки (на предмет поиска отвергов) правоохранительные органы испытывали большую нужду в специалистах. Антон специалистом не был, но зато он был родственником Советника, а значит мог стать и специалистом. О своей эпопее в Резерве Антон благоразумно умолчал. И благоразумно постарался забыть о ней. Тем более выяснилось, что никакие ханкарцы не завоеватели, а наоборот - спасители человечества от атомного уничтожения от рук мафии. А Сабуров всего лишь взбеленившийся вояка, которому ненависть застила здравый смысл.

Н-да. Таким образом - Ричард Иванович Зубов. Наместник, бог и отец всего Уральского региона. Что мы знаем о нём?

О нём Антон знал много. О нём ходили среди жителей региона целые легенды, разобраться в которых обычному человеку было невозможно. Поговаривали, будто Наместник, вообще, родился не на Земле, а на одной из планет Мироздания то ли в семье свободных внеземлян-фермеров, то ли на Малой Вольнице, в семье вольных пиратов-пахарей. Поговаривали, что в прошлом Ричард Золотой Зуб занимался пиратством на торговых дорогах Белого Космоса и был грозой всего флота Объединенных Уз. Как он оказался на третьей планете Солнечной - история ещё более тёмная и загадочная. То ли потерпел крушение над планетой, то ли нарвался на имперский патруль - неизвестно. Однако Миссия Уз вычислила его, когда он уже лет пять жил на планете, в одном из провинциальных городков Урала. Ему предложили работать в резиденции, за что пообещали простить многочисленные грехи пиратской юности. И Ричард Иванович Зубов, в прошлом лихой пахарь Ричард Золотой Зуб, за десяток лет добрался до должности Регионального Резидента на Урале. А теперь вот он - Региональный Наместник.

И с такой легендарной личностью судьба в лице тестя сводила сейчас Антона. У двадцатилетнего парня, честно говоря, даже дух захватывало.

***

Антон вышел на лестницу и, рассеянно кивая встречным знакомым, двинулся вверх, к столовой. Навстречу, грохоча каблуками, двое полицейских конвоировали какую-то прихрамывающую на одну ногу девушку в тёмной одежде. Антон бросил мельком взгляд на её лицо и... и лицо показалось ему знакомым. Где-то он видел эту девушку. Где-то совсем недавно... Или давно?

Стоп! Конвоиры и девушка прошли мимо. Антон остановился и несколько секунд глядел им вслед, вспоминая. Кассандра? Да нет, не может быть. После того, что творилось в Резерве в ночь Явления, шансов остаться в живых у неё не могло быть. Но я же остался!.. Сабуров остался. Ещё кто-то остался, раз теперь Сабуров с кем-то там громит имперские космодромы. Но Кассандра!.. Нет, не может быть. Даже если предположить невероятность их встречи, предположить, что Кассандра принимала участие в неудачном нападении на космодром вместе с сабуровскими бандитами - даже в том случае она не должна быть здесь, потому что отвергами занимается Департамент безопасности, а у них свои управления, свои следственные изоляторы, свои специалисты. Да.

Но ведь это она! Разве можно её с кем-то спутать. Её мальчишеское лицо с короткой стрижкой тёмных волос, её глаза - глаза шамаханской царицы. Но если это она - она должна была узнать меня. А если и она узнала?..

- Привет сыщикам, - кто-то бодро хлопнул Антона по плечу, и тут только Орехов с удивлением осознал, что он давно уже сидит за столиком в столовой.

- Ты чего такой озабоченный? - напротив уселся лёгок на помине Ники Журавский. Уши его оттопыренные блестели под светом неоновых светильников, а самодовольная рожа так и лоснилась от собственной значительности. Чего это его занесло в наше управление?

- Или уголовнички достали? - хохотнул Ники, подзывая щелчком пальцев официанта.

- Достали, - хмуро сказал Антон. - А ты чего здесь делаешь?

- Дела особой значительности, - важно сказал уполномоченный Департамента безопасности, поднимая вверх палец.

Подошёл официант, подал меню и остановился в ожидании.

- Ого, - Ники почтительно склонил голову над меню, - как вас, сыщиков, оказывается неплохо кормят. Выбор богаче, чем в нашем управлении...

- А ты к нам переходи, - посоветовал Антон. - Насовсем.

- У вас скоро совсем работы не будет. Выпинаете всех уголовничков на делеиты - кого ловить станете?

- А вы?

- А что мы? У нас ещё дел прорва. Недовольные существующим порядком всегда были, есть и будут. При любом общественном строе, при любом уровне жизни. Даже у боженьки в Раю, наверное, есть недовольные.

Наконец Ники выбрал порцию солянки и пельменей по-уральски. Антон первое заказывать не стал - как-то вдруг резко пропал аппетит, - а на второе взял сосиски с картофельным пюре.

- Ты не забыл, Ник, что сегодня вечером мы с Ларисой ждём тебя в гости?

Господин оперуполномоченный сделал значительное и озабоченное лицо.

- Как только разделаюсь с делами... - он развёл руками, словно показывая, как много у него на сегодня дел.

Принесли заказ. Сморщенное и будто стремящееся сдвинуться в одну точку лицо Журавского склонилось над солянкой, а Антон принялся ковырять горячую сосиску.

И всё-таки, что же делает наш Ники в районном управлении Департамента правопорядка? Может быть, кто-нибудь из наших клиентов-уголовников замечен в контакте с отвергами, и Ники приехал его забрать в своё ведомство? Да нет, хрен когда из безопасности сами приедут, скорее прикажут - везите. А мы уж повезём. И вообще, им должно быть сейчас не до уголовников, пусть даже и связанных с отвергами, - у них сейчас под носом Сабуров на ханкарские космодромы ломится. Вон даже по московскому каналу в новости попали.

- Слушай, а что это за история с космодромом? - спросил Антон. - О ней сегодня даже Москва в новостях передавала. И у нас в управлении народ шушукается, но толком никто ничего не знает.

- А... - Ники махнул вилкой. - История простая, как арбузная корка. Впрочем, проходит под грифом секретности, но тебе сказать могу. По секрету.

- Валяй, - как можно равнодушнее произнёс Антон.

Ник всегда был любителем прихвастнуть. Направо и налево. Непонятно вообще, почему его ещё из Департамента безопасности не выперли или даже не пустили по этапу за непомерно длинный язык. У них же там секрет на секрете и секретом погоняет. Вот тоже загадка. Впрочем, откуда мне знать, может это метод работы такой - болтать. Может он даже поощряется в Департаменте безопасности. За что-то же господин наш Журавский старшего опера отхватил. Именно старшего и именно опера...

- Так вот, - важно сказал Ники, - всё элементарно просто. Всё началось с того, что хозяева поняли, что без помощи нашего Департамента им просто с окопавшимися в Пещерах отвергами Сабурова не совладать. Пока они своими методами устраивали облавы, выкуривали бандитов из Пещер ихних, Сабуров только набирал силу и опыт. Нетрудно было предположить, что рано или поздно Пещерный Лев захочет получить выход в космос - если он, конечно, не дурак и думает о будущем. Посему и были засекречены все космодромы - Узы без дела не рискуют. Однако наш шеф господин Эрман решил пойти дальше и использовать интерес Сабурова против него же самого. По согласованию с ханкарской Миссией был создан мнимый космодром и пущены слухи, будто это один из самых мощных космодромов Империи в регионе. Сабуров и клюнул.

Ники самодовольно откинулся на спинку стула, значительно, подняв на уровень уха вилку, поглядел на Антона.

- Ну молодцы! - сказал Антон почти искренне. - Вы там не зря, оказывается, свой хлеб едите.

- Возможно, - скромно заметил господин оперуполномоченный, закидывая в рот последний пельмень. - Впрочем, операцию проводили сами ханкарцы, но зато взятых живыми налётчиков они передали нам, поскольку человек человека всегда сумеет лучше допросить и понять. Одна беда - наши изоляторы все забиты, приходится тут у вас "снимать угол".

- Так вот почему ты здесь торчишь! - понял Антон. - Ну это не беда, у нас тоже не так уж плохо. А солянку, согласись, готовят лучше, чем в безопасности. У нас даже при желании можно пропустить за обедом стаканчик-другой винца. Заказать?

- Ни-ни-ни. У меня совещание у шефа. Сразу после обеда, - Ник озабоченно поглядел на большие позолоченные часы - подарок Департамента безопасности за усердие.

- Сочувствую, - развёл Антон руками. - Ну и как тебе сабуровские отверги?

- Мне поручили разобраться с двоими, - Ник важно откинулся на спинку стула, достал зубочистку. - Их взяли только сегодня утром, полузамёрзших. Девчонка - молодая и, между прочим, прехорошенькая, - и мужик, лет тридцать. Этот скотина ещё пытался отстреливаться, но заряды в "бутузе" быстро кончились. А девчонку взяли в полусознании, с вывихнутой ногой. Впрочем, она быстро пришла в себя и уже через час из санитарного бокса её перевели в обычную камеру. Интересная, скажу тебе, девочка.

- Да? - Антон почувствовал, как всё внутри него так и напряглось. И чем же это она интересная?

Ник задумчиво скосил глаза в сторону, почесал за ухом.

- Хотел бы я и сам знать, - неожиданно признался он. - Но вот сам посуди: утром взяли её, утром же информация о ней ушла, как и положено, в банк данных - и уже через два часа поступил приказ лично от Эрмана подготовить отверженку к передаче завтра в руки ханкарским специалистам из Внутренней Разведки. Внутренняя Разведка, чтоб ты знал, - это нечто вроде нашего Департамента безопасности, имперский аналог, только значительно более мощный. Так вот, посуди сам - зачем Внутренней Разведке Уз, которая занимается исключительно делами внутри системы-метрополии Ханкара, наша отверженка?

Боясь выдать своё волнение, Антон прикрыл глаза веками. Сердце его бешено колотилось. Да, несомненно Ник говорил о Кассандре. О Кассандре - потому и схватилась сразу за неё ханкарская разведка. Правда, непонятно, как они вычислили, что это именно она, ведь ясно же, что допросы ничего не дали, поскольку Ник в полном неведении...

- Такая вот птичка, - сказал Ник, воздев для важности палец на уровень глаз. - А жаль, что придётся расстаться - завтра я бы и сам всё узнал.

- Как? - спросил Антон. Спросил и тут же вспомнил сам - на вторые сутки допроса следователям разрешается применять физические методы воздействия. В груди у Орехова похолодело. - Неужели вы и женщин пытаете? - он невольно собрал пальцами лежащую перед ним на столе бумажную салфетку.

Ники, впрочем, совсем не замечал его волнения. Или не придавал ему значения.

- Ты знаешь, старик, - доверительно проговорил он с некоторой превосходцей в голосе. Глаза его, бледно-жёлтые, кошачьи, хитрые, насмешливо смотрели в лицо Антона. - Однажды я подумывал предложить нашему шефу взять тебя к нам в Департамент - а, согласись, это не так уж плохо - работать в безопасности... Но вовремя останоивился. А почему, хочешь узнать? А потому что не годишься ты для нашей работы, понял. Мы - ассенизаторы общества. Чтобы не повторилась июньские сутки, когда миром руководила мафия, мы должны забыть, мужчина перед нами или женщина, старик или ребёнок, больной или здоровый.

Он всегда, Ники, был любителей пофилософствовать, и всегда его философия не нравилась Антону. Какой бы она ни была - о вырождении человечества под воздействием прогресса или об очищении общества такими вот методами.

- Ну положим, наш Департамент тоже не бирюльками занимается, заметил Антон.

- Вы - это совсем другое, - махнул Ники рукой. - У вас - мелкая рыбёшка, погоды она не делает и большой опасности не представляет. Потому и разрешается вам иногда быть сентиментальными и задавать подобные вопросы - я имею в виду вопрос про пытки. Нам - нет. Мы - люди - и так довели наше общество до такого бардака, что чуть не уничтожили самих себя, чуть не утопили себя в дерьме. Что же, теперь, когда пришли Узы и вытащили нас из сортира, и показали, как нужно жить, - что же, теперь мы свалим на них и чистку нашего сортира от дерьма, а сами примемся на стороне сентиментальными соплями утираться? Нет, брат, если мы хотим жить спокойно, сыто, без мрази под боком - нужно потрудиться, как бы не выворачивало при этом нас от отвращения.

Он одним махом опрокинул стакан донышком кверху, вываливая в распахнутый рот размокшие в компоте сухофрукты. Замечательная черта была в характере этого оперуполномоченного прохвоста Департамента безопасности приспосабливаясь каждый раз к новой, удобной на данный момент философии, проповедуя её с горящими глазами, он, действительно, и сам начинал верить в неё. Обретая тем самым внутренний покой.

- Ты говоришь "женщина"... - продолжал Ник, чавкая фруктами. - А знаешь ли ты, как ненавидит она нас. И ханкарцев ненавидит, и нас ненавидит... И всех людей тоже ненавидит, наверное. А хочешь, - он вдруг замер и вылупился на Антона весёлым бесовским взором, - хочешь, я тебе устрою встречу с ней? - он перегнулся через стол, и малиновые уши оказались совсем рядом от лица Антона. Хочешь? - ещё раз жарко спросил оперуполномоченный. - Сам убедишься в том, что я правду говорю.

У Антона спёрло горло.

- А тебе не влетит? - осторожно поинтересовался он.

- Мне? Влетит? - Ники вновь откинулся на спинку стула. Уши его уверенно алели. - Брось! Я же знаю, что тебе верить можно. Ты же далеко пойдёшь, старик. Далеко, дальше всех нас, понял. Я чувствую это, я знаю это. У Наместника прекрасные отношения с твоим тестем, лучше даже, чем с нашим шефом, господином Эрманом. А тесть твой всё сделает для свой дочери... Кому же ещё тогда верить, если не тебе?

И с застывшей улыбкой Ники качнулся на задних ножках стула.

- И тогда ты не забудешь, я надеюсь, старых друзей. Не забудешь бедного маленького опера из Департамента безопасности, который к тебе со всей душой. А? Который ради тебя готов даже рискнуть своим положением... Я же вижу, старик, что девчонка тебя заинтересовала, хоть и пытаешься ты это скрыть. Я много чего вижу, старик. Ну, соглашайся, пока я не передумал.

Антон впервые за весь разговор без опаски глянул на своего собеседника.

- Ну и хитёр же ты, Ник, - сказал он после некоторого молчания. - И толстое там уже досье у тебя на меня собрано?

Господин Журавский от неожиданности поперхнулся, отвёл взгляд.

- Я же говорил, ты далеко пойдёшь, - сказал он в сторону.

- Да и ты неблизко, - возразил Антон. И добавил, постаравшись вложить в голос как можно больше значительности: - Если я не остановлю...

И невольно он, глядя на меняющееся выражение лица Журавского, захохотал. Попал! Совершенно в десяточку попал! В самом деле, если Ники уверен в его, Антоновом, большом будущем, он просто не удержится, чтобы не начать собирать папочку с документиками. С самыми разными - листочек к листочку. Вот листочек с анкетными данными Антона Могуляна, где фамилия у него совсем другая. Вот листочек об отце, Якове Степановиче Орехове. Вот очень интересный листочек - оказывается отец Антона Могуляна был другом злейшего врага режима Фёдора Сабурова. А вот, заметьте, листочек с весьма примечательной информацией тайной встречей наблюдаемого объекта с захваченной отверженкой из банды Сабурова. А вот и подробное изложение их разговора. Оч-чень, оч-чень прелюбопытная, надо сказать, получилась у них беседа. Все листочки здесь. Так, на всякий пожарный случай. Чтобы не забывал Антон Могулян старых друзей.

А испугался Ники, ох как испугался. Вон как значительности поубавилось у господина старшего оперуполномоченного. Нельзя, никак нельзя ему отношения со мной портить.

- Не дрейфь, - сказал Антон, вставая из-за стола. - Я пошутил. А с девчонками твоими, отверженками, некогда мне, старина, сейчас беседовать. Своей работы навалом. Ну, бывай, жду вечером.

***

Дух перевёл он только тогда, когда вышел из столовой. Добрёл до собственного кабинета, упал за стол и несколько секунд сидел в полной прострации, уставившись, не мигая, в одну точку. Потом зачем-то включил компьютер, прошёлся по командному меню туда, обратно, туда...

Дикая непонятная тоска навалилась на него. Ну, Кассандра, твердил сам себе Антон. Ну и что, что Кассандра? Что мне до неё? Кто мне она? Случайная знакомая. Именно случайная и именно знакомая. И знакомы-то мы были, если разобраться, всего лишь несколько часов. Даже ни о чём толком не поговорили обстановка не соответствовала. "А у нас картошку ещё называют - Маленькая Земля..." - "Маленькая Земля? А где это - у вас? В Греции?.."

Эх, Сашенька-Кассандра, странница ты инопланетная, царица шемаханская, почему получилось так, что сидим мы с тобой в разных, столь непохожих друг на друга комнатах этого здания? Ты - в холодной подвальной камере предварительного заключения, я - в собственном кабинете на втором благоустроенном этаже. С кондиционером, суперновейшим компьютером, широким столом и мягким креслом.

Саша, милая Саша, зачем столько ненависти в твоём сердце? Помню я, как страстно рассказывала ты о далеитовых рудниках, о невольничьих лагерях, о лишённых родной планеты людях, о тоске, о безысходности где-то там, в глубинах космоса. А я, прильнув в больнице к радиодинамику, затаив дыхание и млея сердцем, слушал. И верил. Я сразу тебе поверил, несмотря на фантастичность рассказов твоих. Наверное, первым из всех жителей Резерва я тогда поверил тебе. Первее, чем даже Сабуров, хоть он уже и отдал к тому времени приказ об эвакуации в Пещеры.

Да, я поверил тебе... Помнится, даже спорил с Кириллом. О чём это мы спорили?.. Антон нервно потёр лоб, мучительно пытаясь вспомнить тот давний разговор в больнице. Июньское послеполуденное солнце, утихшие на время эвакуационные сборы, сваленные у подъезда тюки с больничным барахлом, ящики с медикаментами, птичий гомон в кронах деревьев, тополиные пушинки, заносимые ветерком в раскрытую форточку больничной палаты... Ноющая боль в уже начинающем заживать боку... "А ты нюхал когда-нибудь, как нутря человеческие пахнут, наизнанку вывернутые?.." Н-да...

Антон вскочил из мягкого кресла. Засунув, будто в ознобе, кулаки под мышки, подошёл к окну. Огромные снежные хлопья победным десантом захватывали город. Падали, падали, падали, и не было видно их агрессии никакого конца. Зима, братцы, зима. Зима и призраки.

"А мясо обгорелое людское по полю собирал?"

"А как человек перед смертью потеет, видел?"

"А запах того пота слышал?"

"А знаешь ты, что с человеком становится, когда он под собственным пузом запал в гранату вкручивает?"

Это всё Кирилл. А он, Антон, что? Что? "Теперь у человечества появился стимул к существованию. К прогрессу. Это борьба. Борьба за освобождение. Цель появилась, смысл существования, эйфория, романтизм. Борьба против космических захватчиков возродит человечество..." И так далее в том же духе. Бред инфантильного романтизма...

Погодите-ка, погодите-ка! Ник Журавский сказал, что вместе с Кассандрой взяли какого-то мужчину, который даже пытался отстреливаться, когда его окружили ханкарцы. Уж не Кирилл ли это?

Антон метнулся от окна к телефону, набрал номер дежурного по управлению и запросил список всех лиц, которые были сегодня доставлены в управление. Нет, Кирилла не было, вместе с Кассандрой поступил некто Сергей Сергеевич Кузнецов, чья фамилия ничего Антону не говорила. Иного, впрочем, Антон и не ожидал - так, минутная вспышка невероятной надежды. Положив трубку телефона на место, он вновь вернулся к окну.

Во дворе управления, куда выходило окно, появилась лохматая местная собачонка по кличке Сонька - дворняжка сама по себе. Прочно завоевав жалостливые сердца женщин из управленческой столовой, Сонька подкармливалась на казённых харчах Департамента правопорядка. Нынче спешила Сонька пометить по свежему снегу свою территорию. Весело перебегала она от вешки к вешке и где нужно по необходимости задирала заднюю ногу. Окропим снег жёлтеньким!.. Жизнь продолжалась.

Тысячу, тысячу тысяч раз был прав тогда Кирилл. Этот странный и так и оставшийся непонятным для Антона наёмный убийца с исковерканной жизнью.

И Антон вдруг до самого душевного донышка своего, до самых печёнок, почек, сердца и мочевого пузыря ощутил состояние, что владело тогда киллером Кириллом Снегирёвым. Покоя! Покоя! Только покоя! Ничего более не хотел он тогда. И ничего более не хочу я сейчас. Покоя, только покоя. Далеитовые рудники? Да, это плохо. Но я убедился сам, что туда отправляют как раз именно преступников. Сам убедился, сам отправлял. Во всяком случае, принимал в этом деятельное участие, хоть и не отдавал непосредственно приказа.

Выходит, Кассандра откровенно врала всем тогда, в Резерве? Когда выступала по радио и рассказывала о невольничьих рынках. Выходит, она и сама преступница, дочь преступника? Антон поперхнулся и долго откашливался. При каждом кашле в голове что-то хрустело и гулко обрывалось. Ох, не пройдёт этот денёк даром для меня, с тоской думал Антон, морщась от одолевшей вконец голову боли. Ох, не пройдёт.

Потом он прислонился горячим лбом к прохладному оконному стеклу, закрыл глаза. Выходит, так? - гудела по-прежнему страшная мысль. Антон стиснул зубы и ещё сильнее зажмурился. Выходит! - заорал он внутри себя. Выходит! Выходит! Выходит! - и запел про себя какую-то первую пришедшую на ум песенку. Лишь бы не пускать в голову иных мыслей, страшных и непонятных, которые все эти месяцы тихо-мирно дремали где-то под черепной коробкой, в подсознании, а нынче вот словно взбесились. И полезли, черти, и стали набухать, будто тесто на квашне.

Выходит? - снова и снова язвительно спрашивали мысли, пробиваясь сквозь весёлый песенный мотивчик. А кого Ник Журавский на далеиты отправляет, знаешь ты? Нет? И знать не хочешь? Им, говоришь, виднее? Нику, говоришь, Журавскому, твари этой бесхвостой, осклизлой, виднее?..

А Кассандра? - спрашивали мысли. Неужели она так похожа на преступницу?

А отец?..

А отец???

Нет! - закричал внутри себя Антон, и в голове его беззвучно лопнул некий ярко-малиновый пузырь, сверхновая сама в себе. Вот этого не трогайте, ясно вам!.. - сказал Антон с ненавистью мыслям. Отец тут не при чём! Совсем не при чём. Отец против мафии боролся и пропал во время мафиозного переворота. Ясно вам?.. А Ханкар бы отец поддержал, просто отец и Наместник не поняли тогда друг друга. Стравили их просто. Тот стравил, кому это было выгодно. Хотя бы Сабуров.

А Ханкар - посмотрите, сколько он людям благ принёс. Посмотрите, дураки, как двинул он вперёд наш прогресс. (Другие мысли, отточенные, спокойные, сильные, правильные, почти слово в слово повторяющие чеканные фразы из газет и телеканалов, заполнили голову, забили неприятные и, безусловно, вредные всплески бреда из подсознания). Мы покончили с преступностью, с разрухой, с коррупцией во властных структурах. Мы почти покончили с голодом, болезнями. Дайте срок, мы покончим и со всеми остальными проблемами. На всём земном шаре. А всё человечество объединим под одной крышей. Общей. Где будут все счастливы и беспечны.

А что было бы без Ханкара? Атомное самоуничтожение - вот что! Это теперь каждому школьнику понятно.

Эх! - сказал вдруг ясным печальным голосом кто-то у Антона под черепной коробкой. - Эх, ума-то - полтора осла. Всего-то...

И затих. А Антону полегчало.

***

...Провожать ребятишек собралась чуть ли не половина города. Другая половина, надо полагать, сидела сейчас за экранами телевизоров и незримо тоже присутствовала здесь, на главной площади Екатеринбурга. Как же, такое событие торжественная отправка одарённых детей на учёбу в Метрополию. Толпы корреспондентов с фото- и видеокамерами, два кордона полицейского оцепления, трибуна для напутственных речей, многочисленные приглашённые из Ханкарской Региональной Миссии.

Виновники торжества - около пятидесяти дрожащих от холода и волнения мальчиков и девочек - сбились в тесную кучку возле трибуны. Внутренний кордон полицейский хранил их и собравшихся вокруг них родственников, учителей, официальных лиц от натиска толпы. То и дело слышались рявкающие команды офицеров правопорядка, призывающих толпу не напирать, подать назад. Чуть в стороне от трибуны урчали на холостых оборотах два новеньких сияющих автобуса, предназначенные для погрузки вундеркиндов.

Ричард приехал на площадь вместе с мадам Ершовой - начальником Департамента образования. Пробиться через толпу к трибуне на гравимобиле было можно, но это отняло бы много времени, и Ричард предложил своей спутнице пройтись пешком. "Заодно договорим", - добавил он, покидая уютный большой салон гравимоба.

Мадам Ершова, получив три месяца назад статус Советника и портфель начальника Департамента образования, дело своё знала прекрасно. Основной упор новые власти делали не на всеобщем среднем образовании, а на дифференциации учащихся. Из Миссии постоянно поступали необходимые инструкции, новейшие разработки тестов, по которым выявлялись склонности детей и степень их дарования. Те ребятишки, которые проявляли способности выше среднего, тут же брались Департаментом образования на контроль. С ними уже занимались отдельно, развивая в них замеченные склонности. Системе интеллектуального отбора Узы были просто вынуждены придавать огромное значение, поскольку прогресс ханкарской цивилизации всегда осуществлялся только за счёт "привозных мозгов", мозгов сапиенсов иных звездных рас. Так отбирались талантливые тер-беллиты в захваченных поселениях звёздной системы Ассия, так отбирались дети первобытной цивилизации аюнитов в Аюне, так отбирались дети невольников внутри самой Ханкарской Империи. Так теперь отбирались и маленькие земляне. Самые способные из способных переправлялись непосредственно на планеты Объединённых Уз, где продолжали обучение в специальных школах. Выпускники таких школ распределялись по научным и военным институтам Империи, где под строгим надзором охраны двигали прогресс ханкарского общества, ханкарского монстра. От всех прочих невольников ничем интеллектуалы эти не отличались, разве что несколько лучшими бытовыми условиями да надеждой на какое-нибудь грандиозное открытие или изобретение, которое принесёт статус халлида - СВОБОДНОГО инопланетянина. Но даже со статусом халлида вряд ли суждено когда-либо увидеть им снова свою родную планету.

Нынче, по словам мадам Ершовой, наряду с детишками, проявившими способности к естественным наукам, Департамент образования получил запрос из Миссии на гуманитариев. "Надо полагать, - заметила госпожа Советница, - что хозяева наши хотят усилить земным потенциалом идеологическую основу своего общества".

"Что вы имеете в виду?" - не понял Ричард.

"Всякое общество разумных существ, выйдя на уровень цивилизованного существования, требует определённой идеологической базы для своего развития, для удержания и обуздания толпы..."

"Это всё понятно, - нетерпеливо перебил Ричард. - Что значит "усилить земным потенциалом"?"

"О, это элементарно. Судя по всему, хозяева импотентны не только на поприще естественных наук, но даже не могут они развести элементарную одурманивающую говорильню. В чём, кстати, у нас преуспели чуть ли не с первого дня создания мира. Вот и будут наши мальчики и девочки создавать им великую историю Ханкара, будут отыскивать оправдания каждой новой войне, может быть даже создадут религию".

"Занятно, - сказал Ричард. - Но религия у Ханкара есть, тут создавать ничего не нужно".

"Ну? - невообразимо удивилась мадам Ершова. - А какая?"

Ричард рассказал про Алый Зев.

"Надо же, - покачала головой мадам Ершова. - И кто же им это придумал? Неужели сами дошли? Поверить невозможно..."

"Вы зря так, - сказал Ричард. - Среди ханкарцев хоть редко, но всё же встречаются личности, способные к творческому процессу. Природа всегда полна исключений. Взять того же Алжодана Чара..." Вспомнив Чара, Ричард невольно поморщился - имперские власти устроили на старика целую охоту, когда он получил первые результаты опытов с "золотым глазом" тисса. Алжодану пришлось бежать из Империи, иначе он просто лишился бы свободы.

"А кто это?" - жадно спросила Советница.

"Так, сумасшедший один, потом как-нибудь расскажу, - Ричард уже пожалел, что вспомнил о Чаре - разговоры о нём не приветствовались Узами, а полного доверия к мадам Ершёвой Наместник не испытывал. - Но мы несколько отвлеклись. В нынешней отправке есть "бойцы"?"

"Бойцы" в нынешней отправке были. Десять отобранных специальными тестами мальчиков и две девочки. Они будут отправлены на воспитание в особые лагеря, где за десяток лет из них сделают "волчков" - смертников-бойцов, которые во время боевых действий используются на самых опасных участках. Ричард неожиданно вспомнил высадку Мертвых бригад "волчков" на Светлане - второй планете системы Весёлый Перевал, что недалеко от Малой Вольницы. Было это лет тридцать назад, кажется, во время Третьей Пахарской войны, когда Узы в очередной раз попытались сломать и взять под свой контроль поселения свободных вольников на Малой Вольнице.

Имперские крейсера перекрыли вольникам дорогу на Корчей, захватили систему Роллада и оттуда решили нанести удар по пахарским базам в Весёлом Перевале. "Волчки" высаживались не отдельными группами, а целыми бригадами по несколько сотен человек. С ходу, будто одержимые, они бросались в бой и умирали, не имея достаточной поддержки ни за своей спиной, ни над головой.

На помощь оставленным на Светлане "волчкам" шла мощная эскадра имперского боевого флота, однако близ Весёлого Перевала её встретили объединённые силы вольных пахарей, которые во время этой всеобщей беды позабыли свои распри и общими силами вышли против Объединённых Уз. Ричард Золотой Зуб тогда уже, несмотря на молодость (а было ему всего девятнадцать), был достаточно известным на Вольнице пахарем и командовал быстрой и юркой этон-каравеллой "Серафима", которая досталась ему по наследству от Майкла Комаря. В составе соединённых сил Малой Вольницы "Серафима" приняла самое активное участие в той мясорубке близ Весёлого Перевала. Ханкарская армада потерпела полное поражение, Ханкар в очередной раз был отброшен прочь от Малой Вольницы. Однако ещё не один год на Светлане бродили по лесам банды полуодичавших смертников из имперских "волчьих" лагерей.

Да что там говорить - взять того же Ву Хара Хесера, личного охранника и соглядатая господина Наместника ещё со времён резиденства. Ву Хара хоть и принадлежал к расе ханкарцев, но однажды, потеряв маску, был отправлен в невольничьи лагеря, а его познания в силейском боксе определили его судьбу как судьбу "волчка". Несмотря, кстати, на общую его уродливость и малый рост. В смертную мясорубку Ву Хара Хесера (хесер по-ханкарски означает "отлучённый от Узы", "безродный"), конечно, не бросили - как-никак ханкарец, - но с родной планеты выслали, сделав тенью одного из региональных Резидентов на Земле. И сейчас, когда Ричард уже не Резидент, а Наместник, когда Ричард уже получил статус свободного - Ву Хара всё равно с ним, как тень. Уже не столько как охранник, сколько именно как соглядатай, который не упустит ни одной промашки господина Наместника - ведь от этого зависит реабилитация самого ханкарца.

И неожиданно Ричард подумал ещё, что вот теперь, с захватом Объединёнными Узами Солнечной системы, шансов у вольных пахарей отстоять свой уголок Мироздания стало значительно меньше. Теперь Империя здорово усилила своё положение в местах, которые когда-то именовались Большой Вольницей. Корчей взят давно, Роллада и Аюн тоже фактически контролируются боевыми силами Уз, теперь вот сюда прибавилась и Солнечная (или Эскилла, как её привыкли называть пахари). Так что Малая Вольница осталась отныне один на один с Ханкаром - брать во внимание отдельные поселения внеземлян-вольников в Северной Чаре, Серебряной Мечте, Эст-Хране и некоторых других системах вряд ли стоило - слишком разбросаны и разобщены они, чтобы помочь Малой Вольнице. Есть ещё, правда, Лебединая Пристань, но Эрман рассказывал, что в последние десятилетия какие-то странные события творятся на её планетах. Нет, Малой Вольнице теперь придётся рассчитывать только на себя. И Ричард прекрасно представлял себе, как всё будет происходить - сначала Узы, собрав мощные силы на базах Солнечной, Роллады, Аюна, самой Метрополии, обрушаться на Весёлый Перевал и Магистр. Вольница же, раздираемая внутренними распрями и склоками, уже вряд ли сможет противопоставить имперским силам такой мощный флот, как когда-то, и эти две системы отойдут Империи. И сразу же там начнут возводиться новые ханкарские базы, чтобы создать плацдарм для последнего удара - уже непосредственно по системам Малой Вольницы.

И лапа Империи, лапа ханкарских Уз ляжет на весь здешний регион Мироздания. Так вот. Неспособность ханкарской расы к созданию чего-либо нового в науках и искусстве с лихвою окупается их административным даром, их хитростью, их последовательностью в достижении целей, их настойчивостью и организованностью. Надо ли удивляться тому, что сами ханкарцы эти свои качества считают превыше всех иных талантов, а свою расу - расой господ, которым сам Бог повелел руководить Мирозданием.

***

Возле трибун Ричарда и всех его спутников - мадам Ершову, охрану, референтов, примкнувших журналистов - остановил и ещё раз проверил внутренний кордон полицейских. Такие меры безопасности излишними не были - месяц назад, на прошлой отправке, группа отвергов попыталась подорвать трибуну, захватить детей и вместе с ними скрыться, прорвав оцепление. Ничего у них, разумеется, не вышло, только напугали находящихся на трибуне гостей из Миссии да ранили двух человек из родственников детей. Отвергов быстро скрутили и под улюлюканье толпы в полицейских "воронках" отправили куда следует. Потом долго ещё средства массовой информации муссировали этот случай, воспитывая в народе ненависть к "мафиозным недобиткам, посягнувшим на самое святое, что у нас есть, - на наших детей".

Здесь собрались уже все, кому следовало. Прибыла делегация из Миссии - шесть молчаливых, затянутых в чёрные плащи с капюшонами ханкарцев. Прибыли представители Департаментов, попечительских советов, средств массовой информации. Отдельно томились гости из области - сопровождающие детей, которые приехали на отправку из дальних районов. Ждали только господина Наместника и госпожу Советницу по образованию.

Полезли на трибуну. Ответственный по мероприятию старший инструктор Департамента идеологии господин Мезингер зачитал приветственное слово из Ханкарской Региональной Миссии. Потом сразу же слово было предоставлено господину Наместнику.

- Согражане! - бодро сказал Ричард, склонясь над микрофоном. Перед собой он видел маленькую свободную площадку, кучку детей на этой площадке и огромное людское море, раскинувшееся по всей площади. С балконов, из окон близлежащих домов тоже смотрели на него внимательные глаза людей. Нет, не привыкли ещё земляне к таким отправкам. Ничего, постепенно новизна подобных мероприятий сотрётся, горожане будут их воспринимать всё более буднично, уже никому не придёт в голову топать куда-то на площадь, чтобы поглядеть, как с десяток ребятишек посадят в автобусы и увезут познавать науки в неведомые дали. К тому времени мы окончательно возьмём под контроль средства массовой информации и когда начнут волноваться родители и прочие родственники увезённых детей, что никто почему-то не спешит не только везти их чад на каникулы в дом родной, но и вообще возвращать, - тогда мы сможем уже тихо, не возбуждая весь город, решить эти проблемы - хотя бы отправить всех недовольных родственников следом за детишками. Ричард вспомнил, каких усилий стоило ему отстоять план торжественных отправок в Миссии. Ханкарцы так, кажется, до конца не поняли его позицию - зачем оглашать отправки на весь город, если можно проделать всё это тайно? Но Ричард доказывал, что тайно при всём желании, при всех усилиях провести первые отправки не удастся, а вот если подвести под это идеологическое оправдание, если организовать всё как праздник, как шоу, как торжество - всё будет как нельзя лучше. Ханкарцы рискнули попробовать.

- Сограждане! Мне бы не хотелось сейчас говорить о том, что жизнь в нашем городе, жизнь на нашей планете коренным образом изменилась после тех памятных дней в июне этого года. Зачем? Вы и сами это прекрасно видите на своих буднях. Появилась новая техника, появились новые возможности у каждого гражданина планеты Земля. Теперь мы уже не в одиночку противостоим силам природы, теперь у нас есть старший брат, который протянул нам руку помощи в самый критический момент для всей планеты, - Ричард перевёл дух. Заранее речей он никогда не готовил, прекрасно понимая, что на толпу всегда более действуют не обтекаемые логические фразы, подкреплённые цифрами и фактами, а чувства, эмоции, настроение. - Ушла в невозвратное прошлое угроза атомного самоуничтожения планеты. Решены и решаются многие извечные проблемы человечества - проблемы преступности, разобщённости, голода, экологии.

Но всё это только начало. Земля только начинает своё возрождение. Мы ещё робко, но всё же ступили на путь интеграции в семейство других звёздных рас. Мы только выбрались из нашей маленькой планетной колыбели и делаем первые шаги. Да, нам пытаются помешать! Окопавшиеся в лесах, в подземельях остатки некогда мощных мафиозных кланов, которые каких-то полгода назад держали в страхе всё человечество, ныне ещё не теряют надежды на реванш. Они всеми гнусностями стараются помешать нам строить новую жизнь, они нападают на беззащитные деревни, города, пытаясь запугать нас. Они уничтожают объекты Ханкарской Миссии на Земле, чтобы поссорить землян с нашими старшими звёздными братьями. Они делают всё возможное, всё, что в их силах, лишь бы вернуть Землю в прежнее состояние хаоса, голода, преступности, страха за будущее. Но теперь мы, самые обыкновенные рабочие и инженеры, крестьяне и интеллигенция, теперь мы можем твёрдо сказать: их время миновало! Теперь уже никто не сможет помешать человечеству двигаться по правильно выбранному пути.

Сегодня мы в третий раз отправляем детей в далёкий путь. И мы делаем это ради нашей маленькой замечательной планеты - самой прекрасной планеты во всём Мироздании. Мы хотим её сделать счастливой, мы хотим, чтобы человечество стало полноправным членом сообщества звёздных рас, а для этого нам нужно учиться и учиться. Нам предстоит проделать большой скачок в наших общепланетарных познаниях. И огромные хранилища научных и технических достижений Объединенных Уз открыты отныне перед нами - только учитесь. И эти мальчики и девочки, которых мы сегодня провожаем в далёкую дорогу, вернутся обратно, вооружённые этими познаниями, вернуться, чтобы перестраивать родную планету, вернуться, чтобы стать нашими проводниками в просторы Мироздания!..

Ричард опустил глаза и глянул на тех, ради кого собралась здесь половина города. Пятьдесят пар доверчивых детских глаз взирали на него снизу вверх. И верили каждому сказанному им слову. И вдруг он с хрустальной ясностью - будто только вчера это было - увидел тяжёлое небо Фараона - четвертой планеты системы Лебединая Пристань, планеты, на которой он родился и провёл всё детство. Увидел исходящий мрачными испарениями Лум и крохотный посёлок невольников на берегу этого Лума. Группа мужчин, уходящих в Лум на охоту, прощаются с родными... И плантации, плантации, плантации... Ролл, будь он проклят! Острые колючие заросли ролла, скрывающие в себе чудовищных гадов, которые каждую минуту могут укусить, ужалить, задушить... И замок ненавистного хозяина-ханкарца вдалеке. Все ханкарцы, держащие плантации ролла на Фараоне, были несказанно богатыми - ролл хорошо ценился в Империи. А вдобавок ещё нежнейшее мясо хвостатых оборотней, приносимое охотниками из Лума. И не было дела сынам великих Уз, что каждый пятый охотник не возвращается из Лума, что работающие на плантациях женщины не доживают и до сорока лет, что детство детей невольников заканчивается в шесть лет, когда их начинают вместе с родителями гонять на сбор ролла. И нещадные лучи выплывающей из-за горизонта Глаиты Буд, Песочной Звезды. И серп планеты Итиль, предвестник бед и смерти. Лебединая Пристань - так называли невольники систему, куда занесла их судьба. А по-ханкарски называлась она Белед Глаз, что означает Мир Тоски. Мир Тоски, будь он проклят!..

Нет, насколько проще было до Явления! Пусть приходилось скрываться, пусть приходилось постоянно рисковать, однако лжи, несмотря ни на что, в жизни Ричарда тогда было значительно меньше. И самое главное - не висела огромной глыбой на душе тяжесть содеянного, не было тогда этого мерзкого чувства предательства, которое с тех пор, как стал Дик Золотой Зуб Наместником в своём регионе, не покидало его не на минуту. Он получил статус свободного, статус, о котором мечтает каждый невольник Империи, - а принесло ли это ему счастье? А сделал ли этот статус хоть на каплю в действительности его свободнее? А приблизил ли он хоть на йоту его мечту вернуться на Малую Вольницу, в места, где когда-то провёл Дик Золотой Зуб самые счастливые годы своей жизни? Вольный Пахарь Дик, гроза имперских звёздных парусников! Где ты теперь, тот вольный Дик? Кто ты теперь, тот вольный Дик? Холуй ханкарский ты теперь! Холуй, который рад, что его посадили управлять его собственным одураченным народом...

- Господин Наместник... - шепнул кто-то почтительно у Ричарда над ухом.

Господин Наместник опомнился. Да, пауза явно затянулась. Впрочем, он, кажется, всё сказал.

- Господин Наместник желают продолжить? - почтительно осведомился Мезингер, готовый дать оратору любую подсказку из заготовок публичных речей.

- Нет, - помотал Ричард головой, отходя от микрофона, - у меня всё.

***

После мероприятия Наместник попросил отвезти его не в Центральное Управление делами региона, а в загородный кабинет, где он обычно и предпочитал работать, если не было больших приёмов.

Всю дорогу он был мрачен. Груз на душе в сегодняшний день особенно сильно давил его. То ли общая усталость сказывалась, то ли те пятьдесят пар доверчивых детских глаз, которым он так вдохновенно и привычно врал с трибуны. И которые теперь уже совсем скоро забудут, что они дети.

В загородном кабинете (фактически это была большая дача, снабжённая всем необходимым для работы Наместника и хорошо охраняемая) Ричарда уже ожидал бывший представитель Уральской Резиденции при Миссии на Основной Лунной, а ныне Советник по безопасности, глава Департамента безопасности господин Эр Эрман собственной персоной. Он же - старый друг Золотого Зуба, получивший вместе с последним статус халлида - свободного представителя иной расы в Империи. Вычислил-таки пройдоха, куда двинется Наместник после митинга.

Облачённый в строгий идеально чёрный костюм поверх белоснежной рубашки с галстуком-косыночкой (по новейшей моде), подтянутый, безукоризненно выбритый и с папочкой на коленях, Эрман занимал уютное кресло в холле на первом этаже загородного дома и с видом английского лорда покуривал дорогую сигару из знаменитого ятского табака.

- Что-то ты, господин Наместник, сегодня неважно выглядишь, приветствовал он Ричарда, когда тот в сопровождении Ву Хара появился внутри дома.

Ричард опустился в соседнее кресло, закурил предложенную Эрманом сигару, блаженно вытянул ноги. Маленький горбатый Ву Хара в своем неизменном ханкарском плаще с глубоким капюшоном сразу занял место где-то позади, среди разросшейся до размеров маленькой чащи зелени домашних растений.

- У тебя ко мне дело? - осведомился Ричард, игнорируя панибратский тон Советника. Эрмана он всегда недолюбливал, а последнее время - особенно. Слишком разные они были - воспитанный в доме ханкцев Эр Эрман (случалось, некоторые ханкарцы в качестве домашних игрушек для своего подрастающего Харата покупали маленьких детей-инопланетников; судьба таких воспитанников складывалась по-разному, но большей частью они, зная хорошо обычаи и нравы хозяев, неплохо устраивались в жизни и чаще остальных невольников получали статус свободных; от родной же расы в характерах этих воспитанников мало что оставалось) и бывший мальчик-раб, а затем вольный пахарь Ричард Золотой Зуб. Надо полагать, и Советник по безопасности также не очень-то питал симпатию к своему начальнику. Хотя бы потому, что на место Наместника он тоже имел все шансы сесть четыре месяца назад. Но Миссия выбрала Ричарда.

- Дело, - согласился Эрман, принимая навязанный Наместником деловой тон.

Из папочки он достал пластину голографического изображения, развернул изящным движением руки изображение на журнальном столике, и Ричард увидел лицо молодой симпатичной девушки с короткой стрижкой тёмных волос и большими чёрными глазами. Где-то я её уже видел? - мельком подумал Наместник. Или нет, показалось...

- Эта особа, - принялся рассказывать начальник Департамента безопасности, - сегодня ранним утром была найдена ханкарским патрулём недалеко от мест, где произошли известные нам обоим ночные события. Она была без сознания из-за сильного переохлаждения и травмированной ноги (вывих). Не одна при ней находился молодой человек, который пытался при приближении ханкарцев отстреливаться. Оба взяты и сразу переданы хозяевами в руки нашему Департаменту, согласно принятому ранее соглашению.

Ричард с интересом слушал его. Он не понимал, к чему клонит его Советник. Отверги и отверги - что тут разбираться? Допросили - и на этап. Правда, жалко девочку, совсем молодая. Нет, ей-богу, где-то я уже её видел...

- Нет сомнения, что эти двое принимали участие в числе других сабуровских отвергов в налёте на мнимый космодром, - продолжал невозмутимо Эрман. - Дело, однако, не в этом. - Он сделал паузу, собираясь с мыслями и заговорил снова: - Её поместили в медицинский бокс при одном из районных Управлений Департамента правопорядка (изоляторы моего ведомства, шеф, все оказались забиты, поскольку давно нет этапов из Солнечной) и уже через два часа привели в чувство. Согласно инструкциям из Миссии все данные по отверженке были отправлены в региональный отдел Внутренней Разведки...

- Погоди, - перебил его Ричард, - второй, тот самый молодой человек, он кто?

- Некто Кузнецов Сергей Сергеевич, приехал в Екатеринбург из Мурманской области незадолго до Явления.

- Кузнецов?..

- Ты его знаешь?

Фамилия, действительно, показалась Ричарду знакомой, однако мало ли таких фамилий среди жителей города.

- Пожалуй нет, - качнул Наместник головой. - Показалось. Ну что там у тебя дальше? Выкладывай давай поскорее, мне почту надо разбирать.

- Кузнецов, впрочем, интереса для нас особенного не представляет, а вот девчонка... Одним словом уже через два часа после того, как все данные по ней (что-либо о себе она сообщить отказалась, мы сняли только генетический код, сделали голографику, сняли отпечатки пальцев и записали речь) ушли в банк данных Внутренней Разведки, оттуда пришёл приказ доставить девчонку в Миссию, непосредственно в руки хозяев.

- Гм... - Ричард невольно почесал затылок. - Любопытно...

- Очень любопытно! - подхватил Эрман азартно. - Разумеется, я тут же посадил своего человека - Ивлевского - за банк данных информатория Внутренней Разведки и после недолгого поиска обнаружилось, что генетический код, внешность и всё прочее нашей сегодняшней отверженки совпадает со всеми данными... - Эр Эрман сделал эффектную паузу, он любил такие паузы и умел их создавать, - кого бы вы думали, шеф?

- Нашей мадам Ершовой, - сострил с мрачной ухмылкой Ричард.

Эрман скривился.

- Грустно шутишь, господин Наместник. Бери выше. Говорит тебе что-нибудь имя Богдана Ярцева.

- Так, - сказал Ричард, выпрямляясь в кресле. - Не понял? Богдан Ярцев - руководитель далеитских "мангустов"? При чём он здесь?

- Наша девчонка - это его дочь. Некто Кассандра Ярцева, - коротко ответил Советник по безопасности и, откинувшись в кресле, с удовольствием стал наблюдать за произведённым эффектом.

Ричард знал Богдана Ярцева. Однажды, лет пятнадцать назад, незадолго, очень незадолго до того грустного дня, когда Дик Золотой Зуб по странной прихоти судьбы очухался над планетой Земля в разваливающемся своём корабле и, чудом оставшись в живых, оказался заброшенным на этот хоть и обитаемый, но забытый Богом остров в океане Мироздания, - однажды он столкнулся с руководителем далеитских "мангустов". Богдан тогда, кажется, готовил ряд боевых выступлений невольников на рудниках, и ему было необходимо оружие. Люди Ярцева вышли на вольных пахарей Малой Вольницы. Вознаграждение они предлагали немалое, но охотников сунуться в самое логово Ханкара, в центральную звёздную систему Империи Объединённых Уз, не находилось. До тех пор, пока они не вышли на Дика Золотого Зуба.

Нет, Ричард не горел желанием помочь невольникам далеитских рудников, его больше прельщали деньги. Прежде, чем дать согласие, он потребовал поднять вознаграждение вдвое. Честно признаться, Ричард тогда блефовал, уверенный, что посланникам "мангуста" таких денег не найти.

Но они нашли, и Дику пришлось, чтобы не потерять авторитета вольного пахаря, лезть в самое жерло Империи с грузом оружия. Впрочем, всё обошлось более-менее благополучно - ханкарские патрули, растерявшись от такой наглости, проворонили три пахарских корабля, и Ричард почти без препятствий добрался до Волчьей Ягоды, где в условленном месте ожидали его "мангусты" во главе с Ярцевым.

- Спасибо, пахарь, - сказал Дику Богдан тогда.

- В жопу засунь ты своё спасибо, - ответил на это капитан "Серафимы", с беспокойством оглядывая раскалённое небо планеты. - Ты мне вторую часть оплаты гони, господин борец за справедливость.

Богдан только тяжело усмехнулся - сорокалетний грузный мужчина с седыми длинными космами волос, перехваченных верёвочкой, и с умными тёмными большими глазами.

Да (Ричард вновь глянул на голографическое изображение лица девушки на журнальном столике), Кассандра чем-то похожа на своего отца, хоть и плохо я его уже помню. Но глаза - глаза его. Вот где я её, оказывается, видел. Да нет, не может быть, чтобы память так сработала, не может быть. Где-то я ещё видел это лицо. Рисунок... Несколько вроде бы небрежных, но невероятно точных графических линий - и вот они, эти глаза, спутать которые трудно с другими в нашем районе Мироздания.

- Ты помнишь историю с посланником, господин Наместник? - вывел Ричарда из задумчивости голос начальника Департамента безопасности.

- Посланника? - переспросил Ричард непонимающе. - Погоди-ка, ты хочешь сказать...

- Именно это я и хочу сказать, - покивал Эрман головой, весьма довольный собой. - Тот самый посланник, которого мы так упорно ловили накануне Явления, - это и есть Кассандра Ярцева. Надо отдать должное её отцу - родную дочь не пожалел для дела...

Ричард нахмурился. Голос Эрмана сейчас ему мешал. Нет, Советник говорил весьма важные и интересные вещи, но что-то ещё более важное и интересное крутилось сейчас в голове Наместника. Рисунок, рисунок лица этой девушки - где, где он мог видеть его? Где-то там, где видеть его никак было невозможно.

И тут как молния в голове сверкнула. Сверкнула и высветила одну из комнат загородного дома Петра Николаевича Могуляна, Советника по юстиции. Что-то мы там отмечали, какое-то семейное торжество Советника. Могулян прямо-таки стлался, пытаясь угодить господину Наместнику. Водил, помнится, показывал апартаменты своей загородной дачи - богатая дачка у Советника... Да, так и есть - в одной из комнат, где жили его дети-молодожёны (их тогда дома не было) - лежал на столе вот этот наскоро сделанный рисунок...

Стоп! Как там его, зятя советниковского. Артур? Нет, Антон. Антон Могулян. Да-да, он же, насколько мне известно, Антон Орехов - сын Якова Орехова. Так. Интересное дело получается...

- Да ты совсем не слушаешь меня! - удивлённо сказал Эрман, подозрительно уставясь в лицо Наместника своим пристальным кошачьим взглядом зелёных глаз.

- Нет, я внимательно внимаю, - встрепенулся Ричард. - Что ты там говорил о Сабурове?

- Я говорю, что девчонке этой, по-видимому, всё же удалось добраться тогда до Резерва, - повторил Эрман, всё ещё цепко шаря взглядом по изменившемуся лицу начальника. Чувствовал, ох чувствовал пройдоха, что что-то ускользнуло от него, что-то важное, известное Наместнику. - Надо полагать, что именно благодаря появлению у себя на объекте этой девчонки, Сабуров смог уйти в Пещеры до боевого удара по Резерву. Одно только удивительно - как Сабуров всё-таки поверил ей? Ведь фантастикой всё это в те дни было - вторжение из космоса... И несомненно, это именно она надоумила нашего Льва Пещерного искать дорогу в Белый Космос, то есть захватить космодром ханкарцев. Без неё вряд ли Сабуров решился бы на такой шаг. Не забывайте, что они всего лишь аборигены, узнавшие о существовании иного разума в Мироздании лишь с приходом Ханкара.

- Прекрасно, Эр! - похвалил Ричард Советника. - Но что ты предлагаешь?

- Очень всё просто, - усмехнулся начальник Департамента безопасности. - Я предлагаю пока не спешить передавать девчонку имперской разведке. Понятно, что им она нужна, чтобы получить сведения о "Мангусте", но у нас, прошу прощения, свой интерес - Сабуров. Ясно ведь, как божий день, что была она на хорошем положении в банде, работала в штабе и может кое-что рассказать. Миссия не указала точных сроков, когда мы должны передать Ярцеву Внутренней Разведке, и на этом можно сыграть. Пока я оставил девчонку в Управлении Департамента правопорядка, в распоряжении одного опера своего, толкового малого. Пусть он пока побеседует с ней, страху нагонит. А завтра с утра я хочу лично ей заняться. Ну а после обеда, думаю, она будет нам уже не нужна, тогда и отдадим хозяевам.

В другой раз Ричард только радовался бы подобной удаче. Но не сегодня. Что-то сегодня мешало ему. Груз на душе невероятно отяжелел после тех детских глаз на площади утром, и хотелось только поскорее избавиться от всех этих мерзких дел, от этого разговора. И вообще отдохнуть. Отключить все телефоны, разогнать охрану, дать чем-нибудь тяжёлым по голове осточертевшему своим безмолвным контролем Ву Хару... И пустить себе пулю в лоб...

- Хорошие у тебя сигары, господин Советник, - сказал Ричард, затягиваясь приятным дымком ятского табака. - Не теряешь, я гляжу, связей в Метрополии.

- Это из старых запасов, - возразил Эрман, - ещё с тех времён, когда я тебя курировал при Миссии на Основной Лунной. Хотя связей я, ты правильно заметил, не теряю. Возможно, в скором времени получу приглашение сотрудничать во Внутренней Разведке.

- Завидую. А я уже пятнадцать лет никуда дальше Солнечной не выходил. Так-то... - Ричард сунул сигару в хрустальную, искусно сделанную пепельницу, поднялся. Эрман встал тоже. - Ну давай, Советник, действуй, сказал Ричард без всякого энтузиазма. - Только меня в курсе держи.

Он долго смотрел вслед уходящему начальнику Департамента безопасности. Эрман плохо знал Землю, плохо знал людей, и поэтому Миссия в своё время разумно решила отдать портфель Наместника Уральского региона ему, Ричарду - бывшему резиденту. Но Эрман хорошо знал ханкарцев, хорошо знал порядки Империи, чего не мог о себе сказать Ричард. А Земля с каждым десятилетием, с каждым годом будет становиться всё более и более ханкарской планетой, пока однажды, вообще, не превратится в столичную систему Империи. Именно так, ведь Объединенные Узы уже не раз переносили метрополию дальше на юго-восток по Белому Космосу. Но даже если и не будет тут столицы - людей всё равно тут не останется. Останутся либо рабы, либо вот такие, как Эрман - внешне человек, а внутри - "горбатый", ханкарец. И даже хуже. А проложат им дорогу к власти над планетой такие, как Ричард - небезразличные только к собственной шкуре. Вольные пахари, евона вошь...

***

Корреспонденции за последние два дня накопилось выше крыши. Ричард отдал приказание принести всю эту пачку в верхний кабинет, куда поднялся и сам, все так же сопровождаемый безмолвным Ву Харом.

- Ну-тес... - он опустился в мягкое кресло за столом, пододвинул к себе бумаги, одновременно же привычными движениями руки включил кондиционер, компьютер, отключил телефоны. Ву Хара, как обычно, занял место в самом углу кабинета и застыл там тёмным "монахом" в глубоко надвинутом на глаза капюшоне чёрного плаща.

Первым делом Наместник просмотрел отчёты: отчёты глав районных и городских администраций региона, отчёты начальников департаментов, отчёты личных агентурных сетей и прочее, прочее, прочее. Жизнь в регионе текла без каких-либо осложнений, если не считать ночных событий возле Кочневского и Малых Озерков. Но это уже Зона Отчуждения, то бишь владения имперской Миссии, а посему не будем и голову особенно ломать. Достаточно того, что приняли это к сведению и подключили к работе безопасность. Путь у Эрмана теперь голова болит.

Так. А что у нас Москва сообщает? Ричард коротко пробежал всю информацию из столицы. Никаких особых директив не было, кроме обычных новостей. И на том спасибо.

Корреспонденцию из Миссии Ричард оставил на потом, как самую ответственную и важную, а пока занялся частной почтой. Писали Наместнику много, однако прежде, чем попасть в руки Ричарда, каждое письмо прочитывалось в специальном отделе внутренней администрации, после чего на конверт ставился штампик-рекомендация: "В Деп. здоровья", "В Деп. социальных проблем", "В Деп. образования" и так далее. Обычно Ричард большую часть частной почты, не проглядывая, отсылал по назначению, а там уже ими занимались те, кому следует.

Он пододвинул к себе письма, проглядел наскоро штампики на конвертах и отобрал одно, где стояло "В Деп. безопасности". Подобная почта в большинстве случаев вообще обходила Наместника - народ прекрасно знал адрес службы Эрмана и писал непосредственно главному защитнику нового режима. Изредка лишь кто-нибудь по простоте душевной отсылал письмецо на имя Наместника, но отсюда оно тоже, как правило, уходило к Эрману.

Ричард достал послание из конверта, заглянул в убористый аккуратный почерк. Как и следовало ожидать, ни подписи, ни обратного адреса не было. Чистой воды анонимка, как, впрочем и девяносто процентов всей почты Департамента безопасности.

Ах, как скоро имеет свойство повторяться её величество госпожа История. Ещё недавно на этой планете, в этой стране кляли и поносили систему осведомителей. "Стукачей" распинали у позорного столба, презирали и почти что плевали в лицо. Заочно. Но стоило появиться Силе, а вместе с Силой и Страху, как всё вновь вернулась в круги своя, в тридцать седьмой год. Вновь каждый спешит сообщить о своём соседе первым. Чтобы тот не опередил его. Вновь каждый пятый житель страны - платный осведомитель, а каждый третий - осведомитель по собственному стремлению, в анонимном порядке. И Департамент безопасности с удовольствием пожинает плоды. Ох-хо-хо... Впрочем, за границей, где до прихода Империи всегда кичились своей свободой, демократией, неповторимостью, ситуация ещё хуже. Или лучше, если судить с точки зрения господина Эрмана и его коллег. Рассказывают, что там просто завалили службы истребления инакомыслия "стучковой" почтой. Н-да, так вот...

Анонимщик, движимый, надо понимать, самыми патриотическими чувствами, сообщал, что редактор районной газетки "Вестник новой жизни" наряду с официальным изданием выпускает и подпольный листок под названием "Зона Отчуждения", листок весьма вредного содержания, где всячески порочатся пришедшие землянам на помощь братья по разуму. Называлось и имя "зловредного отверга" - некто Трофимов Константин Семёнович, посёлок Нейво-Рудянка. ("Ба, да это ж совсем недалеко от ханкарского космодрома, от НАСТОЯЩЕГО ханкарского космодрома, а не того, что штурмовали нынешней ночью сабуровцы! Вот так пустили отверги корешки!"). Мелькали в письме и ещё имена: наиболее известные авторы, распространители и даже покупатели.

Ну что? Передать письмецо Эрману? Ричард засунул исписанный мелкими, будто гниды, буковками листок обратно в конверт, аккуратно свернул конверт пополам, сунул его в карман. Потом, всё потом.

Он взял корреспонденцию из Миссии. Узы давали новые нормы по поставке рабочей силы в Зоны Отчуждения и на вывоз за пределы Солнечной. Обустраивалась Империя, ничего не скажешь. Обустраивалась на планете, укреплялась в Метрополии - и гнала, гнала в прорву смерти десятки, сотни тысяч новых рабов.

В специальном сообщении Миссия информировала Наместника о прибытии в регион новой ханкарской техники: тяжёлые гравитационные танки, новейшие установки глубинного огня, базовые системы укрепления и многое другое. Доставлены боевые машины на Нейво-Рудянский космодром супер-парусником класса "Ихтиохот", и в настоящее время идёт разгрузка. Обратно "Ихтиохот" должен отправиться после загрузки предназначенных для вывозки из Солнечной этапов заключённых.

Вот и освободятся подвалы Департамента безопасности, усмехнулся Ричард, вспомнив, как жаловался Эрман на переполнение тюремных камер выявленными отвергами.

Он ещё раз пробежался информацию глазами и тут только обратил внимание: "Ихтиохот". Имперские корабли подобного класса раньше ещё никогда не садились на космодромы Уральского региона. Ни на секретные космодромы до Явления, ни на быстро развёрнутые после Явления огромные космодромные комплексы, тщательно скрытые от посторонних глаз и не менее тщательно охраняемые. Супер-корабли, не имеющие пока себе равных в Имперском флоте. Да и среди парусников Малой Вольницы немного нашлось бы таких, которые могли бы посостязаться с "Ихтиохотами". Невольно и с уважением Ричард вспомнил технические, полётные и боевые характеристики этого чуда конструкторской мысли невольников-землян, работавших в секретных лабораториях Империи: свободное перемещение во всех направлениях движения этонной волны, наличие универсальных систем функционирования во всех видах пространств, систем ориентации, систем экранирования от большинства контрольных опознавательных излучений. Лёгкость хода, мощное вооружение, модульная герметичность отсеков, позволяющая удерживать управление кораблём даже при больших повреждениях. При всём при этом - колоссальная вместимость за счёт оригинального расположения внешних палуб и наличия безгравитационных трюмов.

Такой супер - мечта каждого вольного пахаря, однако взять его на абордаж в Космосе (как в Белом, так и в Чёрном) практически невозможно. Не под силу это лёгким каравеллам Малой Вольницы. Единственный шанс - захватить "Ихтиохот" во время посадки, на поверхности планеты. "Ихтиохот"! Сколько раз за долгие годы своего резиденства на Земле Ричард мечтал о таком вот корабле. Ничего не стоило на нём, имея хорошие пилотные навыки и отчаянных стрелков за турелями многочисленных и мощных сублитарных пушек, прорваться сквозь самый крепкий заслон неприятельских кораблей. И вернуться домой, на Малую Вольницу...

***

Это было пятнадцать лет назад. Нет, теперь уже почти шестнадцать. Шестнадцать земных лет назад. "Серафима" - этон-каравелла вольных пахарей под капитанством Дика Золотого Зуба - торчала возле системы Корчей, выжидая попутной волны до Весёлого Перевала. По пути Дик надеялся встретить боковую волну с Ханкара к Ролладе (или от Роллады к Ханкару), с которыми обычно ходили богатые Имперские торговые парусники. Было бы неплохо взять торговца и сразу же уйти к Весёлому Перевалу, не теряя своей волны. А оттуда и на Дар-Песню центральную систему Малой Вольницы.

Всё шло благополучно. "Серафима" мирно "паслась" у Корчея, пахари бездельничали, несколько шлюпов Дик отправил в систему, пополнить на Путане второй, вполне пригодной к жизни, но дикой планете Корчея - запасы натуральной пищи, воды, кислорода.

Волна пришла, но не та, которую ждали, а от Ассии на Солнечную. Мощная "холодная" волна. Туманное молочное пространство Белого Космоса, где в штилевой неподвижности уже много дней висела "Серафима", окрасилось сначала слабым голубым цветом, затем бирюза постепенно, с каждым часом, набиралась синевы, а через сутки волна достигла своей амплитуды - всё вокруг "Серафимы" бушевало, закручивалось, переливалось фиолетовыми вихрями разных оттенков. Зрелище, красивее которого невозможно отыскать ни в одной звёздной системе, ни на одной планете Мироздания.

И в бушующем этом фиолетово-сине-голубом коктейле лифф-радары "Серафимы" уловили вдруг приближение чужого объекта. Это не были ханкарцы Ричард знал все типы имперских судов и мог бы дать на отсечение голову, что такого среди них не было. И не походил неожиданный пришелец ни на один из парусников Малой Вольницы - не виделось на нём привычных очертаний верхних палуб галеона, объятых мягким струящимся радужным сиянием развёрнутых парусов, или ажурных направляющих мачт каравеллы, делавших похожей её на парящую чайку. Было это странным и непонятным образом скрученное веретено, не потерявшее при всём своём безобразии и неестественности необъяснимой грациозной красоты. И не виделось вокруг него привычного парусного переливания, но зато оставляло оно за собой длинный оранжево-сиреневый след, будто двигалось за счёт реактивной тяги, что в волне было просто невозможно. В принципе.

Ричард дал запрос, но незнакомец не ответил. Кто это был? Пришелец из далёких северных отрезанных систем? Беунейский ли или же леотильский корабль? Или же опытный образец сверхновой ханкарской техники?

И тогда он вспомнил старого боцмана Андрина Схенка по прозвищу Летучий Голландец. Это было ещё во времена, когда Дику едва стукнуло шестнадцать лет и он, подобранный вольным пахарем Майклом Комарем во время нападения того на ролловые плантации Фараона в Лебединой Пристани, юнгой колесил вместе со своим благодетелем по Белому Космосу, набираясь премудростей пиратского дела.

Боцман Схенк - шестидесятилетний молчаливый голландец, вывезенный с Земли работорговцами-беллитами ещё в совсем юном возрасте - прекрасно знал своё дело и был после капитана первым человеком на "Серафиме". Пахари не очень любили старика и даже побаивались его, но боцманом он был первоклассным. Рассказывали, будто Схенк - единственный уцелевший из смертного похода пахарей на Север, когда много лет назад несколько отчаянных капитанов попытались пробиться к легендарным системам Галзана - прародины нынешней Империи. Назад ни один корабль не вернулся, а семью месяцами позже возле Северной Чары чей-то корабль совершенно случайно наткнулся на спасательный шлюп, внутри которого уже потихоньку умирал от жажды Андрин Схенк. Наверное, именно после того случая и приклеилась за Схенком кличка Летучий Голландец.

Вообще-то был старик Схенк странноватым человеком. В отличие от других пахарей он не проявлял обычной для каждого "джентльмена удачи" Белого Космоса страсти к шумным пирушкам после удачного похода, редко когда можно было увидеть его в каком-нибудь из многочисленных кабаков Барсовых Склонов - столице вольных пахарей на Алисе - третьей планете системы Дар-Песня. А если и появлялся он там, то брал большую бутылку "Вольной Чивы", садился за стол в самом тёмном и дальнему углу и в одинокой задумчивой мрачности молча пил, ни на кого и ни на что не обращая внимания. А на самом дне боцманского своего сундука хранил Летучий Голландец древние книги, ханкарские, земные, внеземные, тер-беллитские и даже аюнитские. И во время длинных переходов "Серафимы" по нескончаемым дорогам Белого Космоса старина Схенк неумолимо вытягивал юного Дика из веселья кают-компании и усаживал у себя в каюте за стол, заваленный грудами книг. Дик пытался протестовать, но Голландец был неумолим. Старик заставлял юнгу зубрить карты Белого Космоса, устройства разных систем имперских кораблей, способы наведения сублитарных корабельных орудий, природу наиболее известных планет Мироздания и многое-многое другое. Дик бесился, Дик страшным образом ругался с этим невозможным человеком, но старый боцман в странном упорстве своём был крепче брони ханкарских крейсеров. Дик рвался к весёлым пьянкам в кают-компании, к рулетке, что так скрашивает пахарям длинные дороги и вынужденные штили, а Хенк методично вбивал в юную голову какие-то дурацкие формулы и схемы.

Но постепенно Дик привык и даже стал находить в ученье какую-то непривычную для себя прелесть. Он вдруг стал замечать, что теперь его и самого уже более тянет не к рулетке в кают-компании, а к книгам по лоции, по биологии Мироздания, по космологии, бионике, философии устройства Мира. И ещё стал замечать он, что всё чаще капитан "Серафимы" Майкл Комарь доверяет сложные манёвры не кому-нибудь из старых своих матросов, а именно ему - юнге. И пахари стали относиться к молодому Дику с уважением, часто приходя к юнге за помощью по своей работе на корабле или просто за советом.

И тогда однажды старый боцман извлёк из своего сундука совсем древние ханкарские книги, отпечатанные ещё на раскатанных листьях плотоядного растения Юка-те, что произрастает в Луме Фараона. Где он достал эту античность, оставалось только гадать, потому что Схенк на вопросы Дика лишь усмехался сотнями своих морщин, ничего не говоря.

Да, именно из тех старинных ханкарских фолиантов, обтянутых кожей со светящимися ролловыми застёжками, и узнал впервые молодой юнга каравеллы "Серафима" о легендарной расе Мироздания. О существах, которых в одних трудах неведомые авторы называли Светозариями, в других же - древнебеунейским именем Эллары.

Самая древняя цивилизация Мироздания, оставившая после себя лишь сотни завравшихся легенд, которым давно уже никто не верит - Светозарии первыми постигли когда-то тайны Белого Космоса и научились пользоваться этонными волнами для путешествий к другим звёздным системам. Они и принесли иным расам Мироздания свет познания. Именно благодаря Светозариям древние галзанцы безумно далёкие предки нынешних ханкарцев - сделали гигантских скачок в своём развитии. Да и не только галзанцы - сразу несколько звёздных рас познали Белый Космос и двинулись по Мирозданию навстречу друг другу, заселяя дикие планеты и осваивая новые звёздные системы: беунеи, арумиты, хаазы, тер-беллиты, шивисы, летилляне... Ныне,впрочем, о большинстве из этих цивилизаций в здешнем районе Мироздания уже мало кто знает.

А Светозарии как-то незаметно и вдруг исчезли с подмостков Мироздания. Легенды - совсем уже дикие и непонятные - упоминают какие-то неведомые чёрные огни и туманы, пришедшие из архипелага звёздных систем, который впоследствии был так и назван - Чёрным Архипелагом.

Чёрный Архипелаг, действительно, существует. Если от системы Северная Чара взять курс на север, то через неделю или две волна вынесет парусник к системам Чёрного Архипелага. Только упаси Бог сунуться в эти страшные и запретные места Мироздания - бешенные волновые шторма, постоянно бушующие там, мало дают шансов уцелеть заблудшему паруснику. Редко кому из вольных пахарей удавалось достичь ближайших систем Чёрного Архипелага и при этом вернуться назад. Впоследствии, став уже после смерти Майкла Комаря капитаном "Серафимы", Дик однажды рискнул и, находясь недалеко от Лебединой Пристани, приказал поднять паруса и идти к Чёрному Архипелагу. Много он не прошёл - пахари забунтовали, - но видел он сквозь малиновый коктейль "горячей" волны очертания старой ханкарской крепости Форт-Илион, которую те построили прямо на дороге Белого Космоса. Брошенной крепости, брошенной давным-давно, ещё когда Лебединая Пристань была метрополией Империи. Почему ушли древние ханкарцы из Форт-Илиона? Почему ушли они с Лебединой Пристани? Почему ещё более древние предки их ушли когда-то из Галзана?..

И твердили ханкарские ветхие предания, будто бродят с тех незапамятных времён потомки Светозариев по Белому Космосу. Бродят от звезды к звезде на необычных своих кораблях-улитках. Бродят и не знают себе покоя.

...Вот что вспомнил Ричард, глядя, как на экранах пилотной рубки медленно и грациозно уходит всё дальше и дальше от "Серафимы" неведомый пришелец из глубин Белого Космоса. Корабль-улитка... Неужели это легендарные Эллары, Светозарии путей Мироздания?

Ричард приказал "поднять паруса" - запустить литационные дюзы. "Как же наши, которые ушли на шлюпах в Корчей?" - спросил его кто-то из помощников. "К чёрту! - рявкнул Дик Золотой Зуб, капитан "Серафимы". - Ничего с ними не случится, дождутся!" И "Серафима", наращивая скорость, бросилась следом за ускользающим осколком вековых легенд.

Несколько дней гнал капитан Ричард свою жертву, и близ Солнечной наконец корабли сблизились настолько, что можно было начинать атаку.

На огонь пришелец ответил огнём. Так, сцепившись в схватке, противники вместе и нырнули в Солнце, вывалившись внутрь системы, в пространство Чёрного, планетарного, Космоса. Ричард с боем гнал дьявольский корабль до третьей планеты. Планеты, которую он прежде ни разу не посещал, хотя знал, что именно её называют все внеземляне - вольники и невольники - Матерью. Мать-Земля.

Да, это была Земля. Узы тогда уже начинали контролировать Солнечную систему, но не существовало ещё Основной Лунной базы, и не кишели вокруг третьей планеты сотни имперских патрулей. Так что схватке, разгоревшейся в космических просторах близ голубого шарика, никто не мешал.

Над бескрайним таёжным морем в районе Уральского хребта капитану "Серафимы" удалось прижать неведомого пришельца к поверхности планеты и вынудить его к посадке. Оставалось посадить каравеллу рядом и атаковать противника уже на земле - разве это хуже привычного абордажа в космосе?

Да, вольный пахарь Дик Золотой Зуб уже готовился поставить последнюю точку этой долгой погоне, но тут вдруг корабль-улитка вновь поднялся с поверхности планеты и устремился прямо на своего преследователя. Со страшной неумолимостью, не отвечая на панический встречный огонь из всех орудий "Серафимы"...

...Раньше, ещё до Явления, жители Земли называли заходящие к ним на планету космические парусники "летающими тарелками" или "неопознанными летающими объектами". Вокруг данных "аномальностей" велись могучие споры седые научные головы, всезнающие журналисты, придирчивые военные и просто обыватели выясняли природу НЛО. Сенсация рождалась за сенсацией. Были бы только очевидцы... Интересно, видел ли кто-нибудь из землян тот страшный таран над бескрайним морем тайги? Скорее всего вряд ли, а если и видел, то предпочёл умолчать...

Ричард успел упаковаться в спасательную капсулу и отстрелить себя от обречённой "Серафимы". Успел ли кто-нибудь ещё из пахарей спастись? Много раз потом он задавал себе этот вопрос, даже осторожно пытался отыскать кого-нибудь из своих бывших спутников-соратников. Куда там! Даже если и удалось кому-то, кроме капитана, забраться в капсулу и покинуть борт корабля чудовищный взрыв разметал счастливчиков на десятки, а то и сотни километров по тайге. По безлюдью. Где уж тут найти кого-нибудь.

А капитан, израненный, истекающий кровью после неудачного приземления капсулы, обессиленный и потерявший надежду выжить в непривычном диком таёжном лесу, в конце концов выполз на забравшихся в тамошние дебри геологов. Потом были земные больницы, допотопные средства лечения, лица врачей, удивлённых столь редким случаем потери у пациента памяти. И изумительное ощущение покоя на белых простынях, среди людей, которым неведомы ханкарские крейсера, дороги Белого Космоса, штормы Чёрного Архипелага и сложности Мироздания. Изолированный островок цивилизации, маленький тесный домик со своими маленькими тесными проблемками, тяготами и радостями. Средневековье, где ещё уверены, что царь природы - человек, и где об ином разуме можно только почитать в ярких популярных книжицах, называемых фантастикой.

Так бывший вольный пахарь и гроза имперских торговцев Дик Золотой Зуб начал новую жизнь. Разумеется о прежнем своём существовании он никому не рассказывал - да разве ж и поверил бы кто ему. Симулировать полную амнезию было нетрудно, тем более в маленькой провинциальной больничке, куда занесла его судьба. Постепенно он привык к новому окружению, к новым условиям. Став полноправным членом общества и даже получив странную книжицу, называемую паспортом, экс-капитан "Серафимы" Дик Золотой Зуб, а ныне просто Ричард Иванович Зубов из районного городка вскорости перебрался в Екатеринбург, где устроился работать в школу учителем физики - уроки старика Схенка и тут помогли.

Впрочем, забыть о собственном прошлом ему не дали. Спустя всего лишь четыре года после гибели "Серафимы" появился на горизонте земной жизни Ричарда Ивановича старый сморщенный старикашка. "Здравствуйте, дорогой мой, радостно приветствовал сморчок спешащего домой после уроков учителя физики. - А мы вас, дорогой мой, знаем и помним. Признайтесь, у вас немало грехов перед Объединёнными Узами, уважаемый Дик Золотой Зуб".

Это было как снег на голову. Никогда прежде у Ричарда даже не возникало мысли, что Империя уже давно и неустанно присутствует сотнями своих резиденций на материнской планете всех землян. И как мог он предположить, что власть и профессионализм этих резиденций настолько высоки, что всего четыре года понадобилось им, чтобы вычислить, кто таков на самом деле учитель физики Ричард Иванович Зубов. "Мы предлагаем вам сотрудничество, - сказал плюгавый старичок спустя несколько дней после своего первого всплытия на горизонте Ричарда. - Нам нужны свои люди на этой планете, нам очень требуются свои люди. А за верную службу Ханкар готов вам простить все прошлые ваши грехи..." - "Что же в противном случае?" - резко осведомился школьный учитель Зубов. - "В противном случае нам будет нетрудно изъять вас отсюда и доставить в Метрополию, где вы получите всё, что надлежит получить пахарю из Малой Вольницы. И даже больше, учитывая ваши многочисленные деяния на дорогах Белого Космоса".

Такой вот оказалась она - Мать-Земля. Обманчивой.

И вот уже одиннадцать лет служил Ричард Зубов нежданно ворвавшимся в его жизнь ХОЗЯЕВАМ. Служил верой и правдой, зарабатывая себе прощение. А ночами, когда совсем становилось невмоготу, когда мутило от всех рож, с которыми приходилось общаться по долгу дела своего, - ночами он мечтал о таком вот паруснике-"Ихтиохоте". О том, как сядет в просторное удобное кресло пилота, положит пальцы на клавиши управления литационными дюзами и скажет всему этому собачьему миру: "Адью, ребята, меня заждалась Малая Вольница". И пусть страшно бьют в спину ханкарские барабаны, и пусть пытаются остановить "Ихтиохот" патрули на орбите - плевать. Плевать, плевать и плевать. "Меня ждёт Малая Вольница, ребята!.." Плевать.

***

Собственно, а почему я не могу съездить посмотреть на "Ихтиохот"? Только посмотреть. Нейво-Рудянский космодром - это даже не территория Зоны Отчуждения, так что и разрешение Миссии мне не нужно. Мы сами с усами.

Ричард вышел из-за стола, несколько раз прогулялся по кабинету, заложив руки за спину и искоса кидая взгляды на привычно съежившегося в углу Ву Хара. Потом вновь вернулся на место и некоторое время в задумчивой рассеянности двигал лежащие на столе бумаги. "Ехать - только душу бередить, - раздумывал он. - Да и нужно ли это мне так уж сильно? А, Дик Золотой Зуб? Признайся, зачем тебе это? Ну, приедешь ты на космодром, ну поглядишь на имперский супер-парусник класса "ихтиохот"... И что? Нет, уважаемый господин Наместник, не нужно тебе это. Мечтал ты когда-то вернуться в Малую Вольницу, но теперь и ты другой и времена другие. Разве ты не привык к Земле? Разве тебе плохо здесь? Тем более сейчас, когда ты не Резидент-подпольщик, а глава региона, человек великих свершений, мать твою так и разэтак! А Малой Вольнице всё равно долго теперь не продержаться. Так зачем тебе дурные мечты? Ты мечтал о свободе, но теперь ты получил статус свободного жителя Империи. О чём ещё мечтать? Свобода, хорошее положение в обществе, власть, неплохие деньги, обеспеченная старость что тебе, экс-пахарь, ещё нужно? Или забыл, как палит солнце на ролловых плантациях? Лучше женись, теперь тебе это можно, теперь ты не Резидент".

"Жениться - это неплохо, - ухмыльнулся Ричард самому себе. Завести детишек... Всё хорошо и всё замечательно. Вот только одна беда - по наследству свобода в Империи передаётся только у ханкарцев".

"Становишься сентиментальным, господин бывший Резидент. Это плохо. Это нужно искоренить. Посмотри вот: у тебя под носом зреет заговор - взять того же Антона Орехова со странными его рисунками... Зять твоего Советника, между прочим. И, между прочим, человек, на которого ты строил определённые планы..."

"Н-да... С этим, определённо, нужно разобраться. Определённо..."

Ричард закрыл глаза. Ему вдруг почудилось, что весь кабинет неожиданно качнулся и поплыл. Заколыхались на полках вдоль стен корешки выстроенных в ряды книг, торжественно двинулись в хоровод тяжёлые кресла для посетителей, расплылся в тёмную кляксу неясный силуэт ханкарца Ву Хара, зарябил узором ковёр на полу, покосился и замельтешил монитор компьютера. Словно не на твёрдой земле сидел господин Наместник, а внутри этонного парусника с расстроенной системой локальной гравитации. Зачем это? Отчего это так?..

У окна, обдуваемый свежем дыханием холодного ноября из открытой форточки, он пришёл в себя, вытер ладонью липкий ледяной пот со лба, достал сигареты. Обычные, земные, из земного табака. Невесомый ветерок на улице качался на верхушках огромных уральских сосен, пылил по свежему снегу, наметая под заборами загородного дома Наместника первые сугробы предстоящей зимы. На протоптанной от дома к калитке тропе стоял, скособочась, охранник в белом камуфляже и пытался, закрывшись от ветерка, прикурить. Гравимобиля нигде видно не было - видимо охрана отправила его в гараж, пока хозяин работает. "Но мы его вытащим, нам ничего не стоит его вытащить и привести в готовность. Достаточно только поднять трубку телефона и отдать необходимые распоряжения..."

Палочка нестряхнутого пепла росла на сигарете господина Наместника, но он всё никак не мог отойти от окна. Стиснув зубы, он вновь и вновь, в тысячный раз за последние пятнадцать, нет, почти уже шестнадцать, лет - пытался уйти от одного мучившего его вопроса.

Зачем он тогда пустился вслед тому странному кораблю? Зачем?

Зачем? Зачем? Зачем?

Ведь ты же, Ричард, никогда не верил в дурацкие легенды о Волшебной Лампе Светозариев. Не верил - и правильно, что не верил. Зачем же ты тогда?.. Что же тебе нужно было от них?..

Эх, Ричард Золотой Зуб, пахарь ты бездарный, резидент ты сраный, наместник паршивый... Эх!..

Конец четвертой части

Часть пятая

ЯВЛЕНИЕ ИСХОДА

Спустя час после обеда, когда Антон уже несколько отошёл от терзавших его дурных мыслей и втянулся в работу, грянул телефонный звонок от шефа: "Ты что там натворил, Могулян?" - "А что?" - не понял Антон. "Сам господин Наместник тебя вызывает. Уже и машина его, гравимобиль этот, внизу стоит, дожидается, пацанами облепленный..."

Так. Сердце Антона бешено заколотилось. Скор, однако на решения господин Наместник, очень скор. Отчего же это так быстро и так вдруг я ему понадобился? И хотя по всем прогнозам ничего плохого встреча с Ричардом Зубовым Антону принести не могла, скорее даже наоборот, Антон всё равно почувствал себя неуютно. Ох, не пройдёт этот день для меня просто так, не пройдёт, - вновь интуитивно ощутил он.

Чёрный, обтекаемых форм ханкарский гравимобиль - личная техника Наместника - действительно стоял возле главного входа райуправления Департамента правопорядка. Вернее, висел на гравитационной подушке в полуметре над землёй. Вокруг собрались любопытствующие мальчишки, да и многие работники управления не могли отказать себе в удовольствии поглазеть на необычную машину из окон. Антон сбежал по ступеням к гравимобилю, и дверца того плавно отошла в сторону, приглашая в салон. Мальчишки хором завопили, и Антон, путаясь в полах длинного зимнего плаща, быстро нырнул внутрь, спасаясь от назойливых глаз десятков зрителей. Гравимобиль тут же плавно тронулся, разгоняя и оставляя далеко позади любопытных.

В салоне, разделённом тремя рядами кресел было полутемно. Кроме водителя за рулём, на заднем ряду кресел, в самом углу примостилась почти неразличимая фигурка в чёрном плаще с натянутым на голову капюшоном. Неужели ханкарец? Ву Хара - личный охранник Наместника от Миссии? Безмолвное и неприметное приложение...

- Так ты и есть Антон Орехов? - сидевший за рулём водитель обернулся, и Антон узнал в нём Ричарда Зубова. Вот так да! Господин Наместник сам, лично явился за ним!.. "И судя по всему, он знает, кто я и кто мой отец. Впрочем, это нетрудно выяснить, тем более для Наместника".

- Мы сейчас едем на космодром, - сказал Ричард. - Извини, парень, но иного времени для разговора я просто найти не смогу.

Антон кивнул. О каком космодроме идёт речь: о поддельном, на который ночью было нападение, или настоящем - он не понял, однако пока решил помалкивать. Ричард тем временем, не отвлекаясь от бегущей навстречу гравимобу дороги (видимо, он не любил доверять управление имеющемуся в гравимобиле автопилоту), изложил ему собственные соображения относительно Антона.

Да, за тебя, парень, замолвил несколько словечек твой тесть, но это не существенно. Мне нужны деловые энергичные молодые люди. И самое главное люди, преданные нашему общему делу. Потому я сам заинтересован в сотрудничестве с тобой. В собственном окружении я мало могу на кого положиться - либо олухи, либо карьеристы, либо любители "постучать" на меня в Миссию. Таких, кому можно доверять, раз, два и обчёлся. Но они все уже в возрасте, они из тех, с кем мы начинали ещё со времён раннего моего резидентства - Пётр Николаевич, например, твой тесть.

Но мне нужна молодёжь, говорил Наместник. Даже не столько мне, сколько Миссии. Мы, старики, скоро станем никуда не годными, кто же нас заменит?..

- Что вы мне хотите предложить? - Антон не выдержал столь долгого вступления господина Наместника.

Ричард опять хитро посмотрел на него через зеркало заднего вида.

- Мне нужен Советник по идеологии. Сейчас идеологическая работа с населением поставлена из рук вон плохо. Отсюда и неспокойная обстановка в городах, отсюда и приток людской силы в банды боевиков-отвергов. Взять хотя бы того же Сабурова - сколько уже и мы, и непосредственно Миссия устраивали против него операций. Но живуч Сабуров, живуч. И не просто живёт - действует. Точно известно, что даже в Екатеринбурге, даже в структурах власти этот Пещерный Лев имеет своих агентов.

- Так вы хотите мне предложить место начальника Департамента идеологии? - растерянно спросил Антон. Из младших следователей полиции одним махом перелететь в заоблачные властные выси и приземлиться в мягком кресле Советника по идеологии - такого он никак не ожидал. Даже от Наместника. - А смогу ли я справиться?

- Ну, парень, не боги горшки обжигают, - хохотнул Ричард. - И потом, я знаю, что ты учился до Явления в Университете на факультете журналистики. Это очень кстати, это по профилю твоей новой работы. Жаль, конечно, что не доучился ты, но это мы организуем. Самое главное - ты наш человек.

Антон непроизвольно пожал плечами и, отвернувшись от Ричарда, стал смотреть в окно.

- Мне нужно подумать, - заявил он.

Ричард согласно кивнул.

- Я и не тороплю, - сказал, - думай. Космодром находится недалеко от Рудянска, я тебя в городе оставлю, сходишь в редакцию местной газетки, разберёшься с вот этим письмом, - Ричард неловко изогнулся за рулём, достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое конверт с письмом, протянул его Антону. - Вообще-то дело это больше для Департамента безопасности, но тебе как возможному Советнику по идеологии - да и как пока ещё полицейскому следователю - будет интересно. А я тем временем оформлю для тебя пропуск на космодром. Уверен, ты никогда не видел ханкарских парусников.

- Так это настоящий космодром? - Антон, удивлённый и озадаченный, всё-таки не выдержал, чтобы не задать этот вопрос. Он тут же испугался, что Наместник может заподозрить в нём сабуровского лазутчика, и пояснил: - Как же так, ведь здесь нет даже Зоны Отчуждения?

- Правильно соображаешь, - опять кивнул Ричард. - Хозяева специально не стали размещать космодромы на территориях Зон Отчуждения. Охрану обеспечить в любом месте нетрудно, согласись. А вот отвергам вряд ли придёт в голову искать космодром возле Рудянска.

И это было правдой. Антон только покачал головой. Ханкарцам нельзя отказать в хитрости, хоть и говорят, что у них там какие-то проблемы с мозговыми извилинами.

- Кстати, а что такое Зоны Отчуждения? - Антон теперь уже, видя откровенность Наместника, не столь боялся задавать вопросы, однако на всякий случай всё же добавил: - Если это, конечно, не военная тайна.

- Как раз это самая что ни на есть военная тайна, - усмехнулся Ричард, снова хитро глянув на Антона в зеркало, - но своим Советникам я хочу доверять. Так вот - это по сути военные базы наших братьев по разуму. То есть базы имперской Миссии. До Явления была одна база - на обратной стороне Луны. Она так и называлась: Основная Лунная. Поначалу Ханкар маскировал её, но потом, когда были уничтожены многие земные космические аппараты, которые просматривали те районы Луны, где была развёрнута Основная Лунная, все работы шли уже без особой маскировки... Ну вот мы и приехали...

Ричард остановил гравимобиль на центральной площади города, возле постамента снесённого памятника - сносить с пьедесталов бывших кумиров при каждом повороте власти стало уже в России доброй старой традицией.

- Через час я жду тебя на этом же месте, - сказал Наместник. Надеюсь, часа тебе хватит, чтобы посетить редакцию?

Антон достал из конверта письмо, быстро пробежал по нему глазами. Да, послание и в самом деле предназначалось Департаменту безопасности, сверху на конверте даже сопровождающая метка стояла. И зачем это Наместник меня сюда втравливает?..

Но делать нечего - назвался груздем, полезай в кузов. Антон кивнул господину Зубову и вылез из машины.

***

Редакцию нейво-рудянской газеты "Вестник новой жизни" удалось найти не сразу. Располагалась она недалеко от площади в тесном проулочке, в старом ветхом домике, построенном ещё, вероятно, в демидовские времена. Исполнять возложенную на него миссию Антону было неприятно, но он как мог убеждал и науськивал себя, и когда наконец-таки оказался перед обветшалой дверью с табличкой "Редакция газеты "Вестник новой жизни", младший следователь Департамента правопорядка и кандидат на звание Советника по идеологии уже был полон праведного гнева к "бандитскому выкормышу, пособнику окопавшихся в лесах и подземельях мафиозных кланов".

Не стучась, Антон распахнул дверь ногой. Он ожидал, что за дверью сразу же окажется бурная деловая жизнь провинциальной газеты - столы корреспондентов, ответсекретарей, замов по рекламе и прочее, прочее, прочее, однако эффектное появление будущего начальника Департамента идеологии смог оценить только большой облезлый кот - единственный обитатель тёмного, забитого стопками старых газет, рулонами бумаги и всяким прочим барахлом предбанника. Кот шарахнулся в сторону и беззвучно исчез в темноте. С трудом Антон разглядел следующую дверь и, не мешкая, шагнул к ней, рванул на себя отполированную деревянную скобу-ручку.

За этой дверью и располагалась собственно редакция - несколько столов, заваленных бумагами и пишмашинками в серой ветхой комнатёнке, которая давно требовала ремонта.

- Здравствуйте, - навстречу Антону из-за одного из столов поднялся невысокий добродушного вида мужичок лет сорока. Старый потёртый пиджак его не скрывал изрядного брюшка, а на голове блестела среди всколоченных волос обширная залысина. - Вы ко мне? - мужичок добродушно улыбался, но глаза его, неимоверно увеличенные стёклами очков чудовищной толщины, смотрели на Антона с плохо скрытой растерянностью и даже, как показалось Антону, страхом. Значит, есть чего бояться, отметил про себя кандидат в Советники по идеологии.

Больше в комнате никого не было. Антон снял с головы и положил на ближайший стол шапку, потом медленно достал из кармана куртки сложенный вдвое конверт с письмом.

- Трофимов Константин Семёнович? - осведомился он и сам испугался своего казённого голоса.

- Да, - Трофимов чуть выдвинулся вперёд, лицо его вдруг побледнело, растянутые в растерянной улыбке губы дрогнули. - Простите, - тихо сказал он, но сегодня мы уже не работаем, редакция закрыта... Вы ведь по поводу школы?.. Но мы договаривались на завтра, а сегодня я всех сотрудников уже отпустил.

Не ожидал Константин Семёнович в данный момент каких-либо визитов, никак не ожидал. Только вот нельзя же быть таким рассеянным, уважаемый, двери всё-таки лучше запирать, когда не ждёшь гостей.

- Я не по поводу школы, - поморщился Антон, - и вы это уже поняли. Я по поводу "Зоны Отчуждения". Вам известна такая газета? - и Антон показал своё удостоверение следователя. - В данный момент я нахожусь здесь как представитель самого господина Наместника. Что вы можете сказать на это? конверт с письмом анонимщика лёг перед взором редактора.

Трофимов поперхнулся и долго с надрывом кашлял. Толстые свои очки он снял, достал платок и начал протирать слезящиеся от кашля глаза.

- Вам в больницу надо, - сказал Антон, смягчившись.

Редактор с некоторым, как показалось Антону, удивлением глянул на него, потом всё-таки взял со стола письмо и стал читать. Антон в упор продолжал смотреть в лицо своему собеседнику.

- Но ведь это же... анонимка, - тихо сказал Трофимов, ознакомившись с посланием. На последнем слове он запнулся, и это, разумеется, не осталось незамеченным Антоном. Обречённо он как-то запнулся, без должного в таких случаях взрыва негодования.

"Впрочем, откуда мне знать о таких случаях и о взрывах негодования..." - Антон принял из рук Трофимова конверт обратно и медленно прошёлся между столами. Редактор стоял перед ним бледный и жалкий.

- А чего вы так испугались? - спросил Антон. - Если вам нечего бояться? А?..

Он подошёл к редакторскому столу. "Зона Отчуждения" - свеженький, только что отпечатанный оригинал-макет подпольной этой газетки лежал на столе. Кое где на белых полях краснели сделанные редактором пометки и исправления.

- Так... - медленно выдохнул Антон. - Вот почему вы, оказывается, так испугались. - Он двумя пальцами поднял оригинал-макет со стола, показал его Трофимову. - Хотя бы двери для приличия заперли...

Тот продолжал оставаться бледным, однако в глазах его вдруг появился тот отчаянный упрямый блеск, который возникает, когда человеку просто уже нечего терять и не на что надеяться.

- Понятно, - кивнул Антон, - вы просто тут, в глубинке, чувствуете себя вольготно и просто не ждали никаких проверок. Так ведь, господин Трофимов?

Редактор не ответил, да Антон и не ждал от него ответа. С любопытством он пробежался по газетной полосе, в глаза бросился набранный крупным шрифтом заголовок: "Реальность Зон ханкарского базирования". Рядом снимок: разрушенные строения какого-то населённого пункта, горбатые фигурки ханкарцев с "бутузами" наперевес, шеренга перемазанных в копоти и грязи людей, некоторые - в свежих бинтах, трупы на земле, на заднем плане - новенький тяжёлый гравитационный танк пришельцев, а ещё дальше раскинул крылья, похожие на крылья доисторического ящера-птеродактиля, летательный аппарат ханкарцев. С нынешним уровнем компьютерной техники подделать можно любой снимок, впрочем. Но что-то всё-таки резко резануло Антону по сердцу, когда разглядывал он самодовольные фигуры братьев по разуму.

- Зачем вам всё это, Константин Семёнович? - спросил Антон. К собственному удивлению, он уже не испытывал неприязни к этому человеку. Заряд праведного гнева, которым удалось накачать себя, пока искал редакцию, быстро кончился, теперь на душе вновь властвовали неопределённость, тоска и отвращение ко всему окружающему. Ко всему окружающему, кроме, как ни странно, вот этого человека в толстых очках и с простуженными лёгкими.

- Что именно? - зло отозвался Трофимов. Испуга его уже и в помине не было.

- Вот это, - Антон потряс газетой перед собой. - Зачем вам это нужно?

- Это не мне, это вам нужно. Чтобы вы людьми быть не перестали.

- Да вы отверг, Константин Семёнович, - протянул Антон с деланным пафосом. - Вы, как мне кажется, один из самых отъявленных отвергов из всех, кого мне когда-либо приходилось встречать.

- Благодарю вас, - церемонно поклонился Трофимов, как бы принимая игру в пафос.

- Но зачем вам заниматься именно этим, если вы так ненавидите ханкарцев? Зачем вам, в конце концов, рисковать не за ломаный грош? Брали бы жену, детей и топали к Сабурову в Пещеры.

Трофимов уже совсем справился с волнением и теперь выглядел вполне спокойно, даже уверенно. И Антон был ему благодарен за это, он сам не понимал, почему, но был благодарен.

Прежде, чем ответить, Константин Семёнович несколько раз хрипло прокашлял, потом отошёл к ближайшему столу, стал, опёршись на него задом.

- Что толку, если я и другие такие, как я, уйдём в леса и начнём там играть в войну? - сказал он. - Это не сорок первый год, и Красной армии нам ждать неоткуда - рано или поздно нас всех всё равно уничтожат. Нет, сейчас нужно бороться прежде всего НЕ ПРОТИВ Ханкара, А ЗА людей. За вас, за нас, чтобы мы не превратились в ханкарцев.

- А вы уверены в своей правоте? Вы уверены, что занимаетесь именно тем, что пойдёт во благо людям?

- Это только вы во всём уверены, - усмехнулся Трофимов, глядя в сторону. - Но заниматься, как вы, восхвалением "пришедших нам на помощь в трудную минуту братьев по разуму" я не хочу. Как они нас манной небесной продолжают осыпать... А куда же, извините, десятки тысяч людей пропадает? Вы ведь сидите там у себя в кабинетах, молодые-энергичные, и ничегошеньки вы не видите. И не хотите видеть. А если и видите, то вам наплевать. А если и не наплевать, то всегда можно придумать оправдание своей такой благостной философии: "Разрушенные деревни в Зонах Отчуждений - так это бандиты от Сабурова, Китай уничтожают подчистую - так сами виноваты, в городах по ночам, как в тридцатых репрессионных, аресты идут - так на пользу, меньше отвергов будет, чтобы жить не мешали. Люди друг на друга "стучать" стали - тоже хорошо, своего человека воспитываем, преданного". Эх, как же нам мало времени понадобилось, чтобы вернуться в состояние овец, кукол!..

- Заткнитесь! - рявкнул Антон.

В комнате повисла тишина - оба собеседника приходили в себя.

- Вот что, - сказал Антон хмуро, - вы мне ничего не говорили и я ничего не видел. Тираж уничтожить, списки собкоров, распространителей, читателей - тоже. И все, все материалы. Будем считать, что вы отделались лёгким испугом. Но если ваша фамилия всплывёт не в Департаменте идеологии, а в безопасности - тогда пеняйте на себя.

Трофимов обалдело воззрился на него.

- Вы отпускаете меня? - удивлённо спросил он. - Впрочем, не отвечайте, а то ещё передумаете. Но про "лёгкий испуг" мне понравилось - смешно вспоминать про это, когда к чертям собачьим летит вся планета.

- Идите вы, - сказал Антон без всякой злобы, - сами... к чертям собачьим. Я вас предупредил, ваше дело - делать выводы.

- Насчёт этого не беспокойтесь, - кивнул Трофимов. - Я не самоубийца всё-таки. И вот что... - он резко подошёл к столу, красным редакторским карандашом на обрывке листа написал телефон. - По этому номеру меня можно найти в Рудянске. Возьмите.

- Зачем мне? - Антон всем телом отстранился от протянутого листка.

- Возьмите, - настойчиво повторил редактор. - На всякий случай. Вдруг пригодится. - И он хитро усмехнулся.

Листок Антон взял.

***

Чёрный гравимобиль Наместника уже ожидал Антона на площади. Ричард только кивнул, но за всю дорогу на космодром так и ни разу не спросил о Трофимове, за что Антон был ему благодарен - он не смог бы в данный момент достаточно убедительно соврать. Впрочем, возможно, история с анонимкой на редактора рудянской газетки - дело настолько для Наместника незначительное, что он просто захватил письмо только потому, что это было по пути его поездки на космодром. А теперь уже забыл, выкинул из головы. А может быть он просто проверяет меня, думал Антон, мягко покачиваясь на мягком кресле гравимоба. А теперь ждёт, что я сам начну доклад. Ну и чёрт с ним, пусть ждёт, а я не могу. Не могу. И плевать мне, буду я Советником или нет...

Процедура проверки при въезде на космодром много времени не заняла - Ричарда здесь знали и уважали. К тому же он уже был в комендатуре космодрома час назад и оформил все бумаги на себя и своего спутника. Проехав через контрольно-пропускной пункт, Наместник завернул гравимобиль на специально оборудованную для наземных средств передвижения стоянку и предложил прогуляться.

- Тут недалеко, - пояснил он, - практически мы уже на взлётном поле, нужно только дойти до прибывшего сегодня утром корабля класса "Ихтиохот", который сейчас разгружается.

Антон с удивлением оглядывался. Он ожидал увидеть огромное поле со множеством замерших в ожидании дальней дороги или только что прибывших космических кораблей-парусников самых разных величин и очертаний. Видимо накрепко засели в голове романтические образы из прочитанных в детстве фантастических книжек. Но в нынешней реальности ничего подобного не было. Были строения непривычной формы из камня и металла, были блестящие, чуть ли не зеркальные кляксы на земле - широкие и неровные, словно чудовищные великаны выплёскивали с огромной высоты целые озёра из ртути, были решётчатые ограды, из которых складывались целые лабиринты. Космических кораблей не было. Почти не было и обслуживающего персонала с обслуживающей техникой. Изредка, пока Ричард, Антон и сопровождавший Наместника Ву Хара двигались вдоль строений, блестящих клякс-озёр и оград, попадались молчаливые фигурки ханкарцев да пару раз мелькнули между строениями схоллы - высокие вездеходы на щёточном шасси.

Впрочем, Ричард всё объяснил. Оказывается, основная жизнь космодрома проходила под землёй. Там были ангары, там были склады, там работала большая часть персонала космодрома. Снаружи оставались лишь незначительные подсобные помещения. А блестящие неровные кляксы, расплывшиеся по поверхности земли - не что иное, как огромные люки, через которые парусники на антигравитационной тяге (или гравитационной - как кому нравится, так тот и называет) выходят из-под земли на стартовые позиции.

- Под землю нам нельзя, - сказал Ричард, - но сейчас ты увидишь самый мощный боевой корабль Империи - "Ихтиохот". Он разгружается на поверхности, поскольку подземелья оказались не в силах принять такой большой корабль.

Они наконец вышли на широкую площадь, и Антон сразу растерялся слишком резким был переход от полупустых улочек, которые они только что миновали к этому бурлящему муравейнику из чёрных фигурок ханкарцев и всевозможной техники. Среди же всего этого кипучего скопища возвышалось грандиозное и грациозное тело этонного парусника "Ихтиохот". Округлые палубы, очерченные цепочками литационных дюз, нависали одна над другой, башни сублитарных пушек выходили далеко на изящно изогнутых держателях и только оставалось удивляться, как они не рухнут на головы суетящихся внизу ханкарцев видимо, они страховались локальными гравитационными полями. Нос корабля был приподнят резкой ступенькой и усеян несметным количеством антенн и совсем уж непонятных и незнакомых Антону приспособлений. Корабельный хвост также поднимался вверх, но уже плавно, с загибом за спину, образуя ещё одну - самую верхнюю - палубу. И всем своим обликом напоминал этот красавец "Ихтиохот" выброшенную на берег рыбу, выгнувшуюся в предсмертном поиске родной стихии воды. Антон, никогда прежде воочию не видевший этонного парусника, тем более такого мощного и огромного, замер, зачарованный зрелищем.

- А вон и обратный груз, - сказал рядом Ричард и указал рукой куда-то в сторону от толпы суетящихся вокруг парусника ханкарцев.

Антон посмотрел в том направлении и вдруг увидел большую колонну людей, медленно двигающуюся между двумя решётчатыми оградами. Ханкарцы-охранники загоняли колонну в обширное огороженное пространство, где люди оставались предоставленными сами себе - бежать они всё равно не могли.

- Этап, - коротко пояснил Ричард. - Им посчастливится покинуть Землю на самом прославленном корабле Империи...

Теперь уже Антона не прельщали грациозные очертания имперского парусника - не отрываясь, он глядел только на тех несчастных, кому предстояло в ближайшие часы уйти с родной планеты. Уйти в неизвестность. И пусть это преступники (в чём, собственно, сейчас, после встречи с Кассандрой, после разговора с Ником в столовой и после знакомства с Трофимовым, Антон уже и был не так уверен, как, например, сегодняшним утром), но всё равно...

К Ричарду тем временем подошёл одетый в боевой панцирь ханкарец и они о чём-то разговорились на каркающем неприятном языке пришельцев. Воспользовавшись этим, Антон медленно, бочком, стал отодвигаться от своего спутника в сторону пленников-землян. Он должен был увидеть вблизи их лица, должен.

Помимо мужчин были в этапе и женщины, и старики, и даже дети. В чём могли все эти люди провиниться перед новыми властями, особенно дети, Антон понять был не в силах. Он остановился по другую от пленников сторону ограды и смотрел на них во все глаза. Они, впрочем, совсем не обращали на него внимания, видимо, прежде, чем попасть на космодром, они уже изрядно поскитались по подобным пересылкам и привыкли к пристальным глазам охранников - и охранников-ханкарцев, и охранников-соотечественников. Большинство пленников улеглись прямо на земле, подложив под голову нехитрые свои пожитки, и, видимо, уснули. Но многие сидели, сбившись в кружки или в одиночку, разговаривали, думали о чём-то своём. Дети до неестественности были молчаливыми, не плакали, не играли и даже разговаривали, кажется шёпотом. И совсем неясно было, сами по себе эти ребятишки или же идут по этапу вместе с родителями.

Неожиданно из группы невольников поднялась фигура и направилась прямо к Антону. Человек шёл, сильно горбясь, шаркая по земле ногами, но что-то в его походке было Антону знакомо. Он подошёл совсем близко, и тут Антон, обмерев сердцем, вдруг узнал в этом заросшем измождённом старике своего отца.

Они стояли, разделённые тремя шагами пространства и решётчатой оградой, и молча смотрели друг на друга. Конечно, отец узнал собственного сына. И конечно же, он понял всё. Но он молчал, и Антон был бесконечно благодарен ему за это молчание - Орехову-младшему хватало сейчас и одних этих глаз, глядевших на него. Без упрёка, без осуждения, без удивления даже. С одной лишь безмерной, безграничной тоской и насмешкой.

Потом послышались резкие команды ханкарцев, и невольники стали подниматься с земли, строиться в колонну. Орехов-старший отвернулся от сына и побрёл назад в толпу своих товарищей по несчастью, а Антон никак не мог оторвать взгляда от ссутулившейся, но такой знакомой спины своего отца.

***

На обратном пути в Екатеринбург Ричард был хмур и неразговорчив. Не отрываясь, глядел он на дорогу и о чём-то напряжённо размышлял. Антон, впрочем, был только рад, что у его спутника такое настроение - самому Орехову тоже сейчас было не до разговоров. Он вроде бы и видел проносящиеся за окнами гравимоба пейзажи, вроде бы и слышал тихое урчание гравитационного двигателя, но при этом казалось, будто происходит всё это во сне, а явь - это тоскливые и насмешливые глаза отца. Тоскливые и насмешливые.

Как же так? - спрашивал недоумённо сам себя Антон. Как же так? Я все эти месяцы искал отца, мечтал найти его, что бы с ним ни случилось. И вот нашёл, но я здесь, а он остался там. Как же так, Антон Орехов, следователь ты задрипанный, советничек поганый?

Ричард вдруг матерно выругался, рванул руль, выводя гравимобиль к обочине дороги, и нажал на тормоз. Антон, выведенный такими резкими действиями Наместника и собственных мыслей, с удивлением поглядел на своего спутника. Что-то с господином Наместником творилось после посещения космодрома. Не возладилось у них там что-то, понял Антон, не в силах подавить в себе внезапно возникшее чувство мстительного злорадства.

- Пойдём-ка, парень, покурим, - хмуро сказал Ричард и полез из машины.

Они стояли возле гравимобиля, опёршись задами на чёрную матовую поверхность передка, курили, каждый думал и переживал о своём. Потом Ричард вновь сунулся в дверцу гравимоба и быстро вынырнул обратно, держа в руке пузатую коричневую непрозрачную бутылку и две рюмки.

- Давай выпьем, - он откупорил бутылку и быстро разлил по рюмкам малиновую жидкость, - а то на душе муторно как-то...

Он сразу же, без предисловий и тостов, опрокинул рюмку в себя и снова налил. Антон тоже выпил, непривычный холодящий и одновременно острый напиток куснул за язык, разлился по телу приятной тёплой волной. Антон взял бутылку, чтобы посмотреть, что же там написано на золотисто-чёрной её этикетке. Написано, однако, было не по-русски и даже не на каком-либо из латинских языков - совсем уж непривычная вязь из иероглифов с множеством точек и чёрточек над каждым знаком.

- Это чива, - пояснил Ричард, отворачиваясь в сторону, чтобы прикурить в безветрии, - любимый напиток на Малой Вольнице. М-м... Теперь его и Ханкар выпускает...

- Да? - довольно-таки равнодушно удивился Антон и, переведя взгляд на Ричарда, увидел вдруг совсем рядом мощную уверенную лысину господина Наместника, боровшегося в это время с задуваемой ветром зажигалкой.

И тут всё копившееся в подсознании Антона Орехова, всё то, что он так умело и упорно забивал, сдерживал плотинкой самоуспокоения и рассудительности все последние часы, дни и месяцы - все язвительные мыслишки глубокого внутреннего Я хлынули, заполняя собой до отказа мозговые извилины, разрушая штампованные фразы проханкарской идеологии и приобретая хрустальную ясность, и переходя в отточенную, неделями и месяцами выношенную ненависть. Бешенную ненависть и отчаянное равнодушие ко всему, что будет потом. Главное, не будет вот этого человека, виновного как никто другой в его, Антоновых, мучениях. Виновного в том, что отец, без времени постаревший и сгинувший теперь уже неизвестно куда, смотрел на него, Антона, таким вот взглядом - тоскливым и насмешливым! И Антон, действую почти интуитивно, обрушил бутылку на голову Ричарду Зубову, бывшему пирату Малой Вольницы, а ныне господину Наместнику Уральского региона.

Впрочем, бутылка так и не достигла своей цели, остановленная в нескольких сантиметрах от головы Наместника вдруг невесть откуда возникшей преградой - что-то гибкое и чёрное обхватило и задержало запястье занесённой руки Антона. Орехов опрокинулся на спину. Чёрт возьми! Ву Хара! Как же мог он позабыть о этом ханкарце - вечном спутнике-охраннике Наместника!.. Оказывается Ву Хара тоже вылез из гравимобиля на свежий воздух и тихо таился за спиной. Ну и реакция!..

Ву Хара ударил сверху лежащего человека неестественно гибкой ногой. Словно удав, нога обвила шею Антона и стала душить его. Орехов кувырнулся в сторону и увлёк за собой лёгкое тело ханкарца. Каким-то чудом он извернулся и достал ударом локтя до тёмного провала под капюшоном пришельца. Хватка ноги-удава несколько ослабла, и у Антона появилась возможность глотнуть воздуха. Одновременно краем глаза он увидел лицо Наместника: сжатые зубы, суженые в тонкие щели глаза. Медленно и неотвратимо Ричард доставал из-за пазухи малый ультра-излучатель - только дневной свет блеснул в сотнях гранях зарядного кристалла. "Вот и конец", - понял Антон, закрывая глаза. Теперь уже было неважно, что наступит скорее: удушье от гибкой конечности ханкарца или смерть от короткого луча ультрамета.

Звонкий "чавк" излучателя, так знакомый Антону по урокам стрельбы из нового оружия на учениях Департамента правоохранения, и толстая ханкарская удавка на шее вдруг ослабла. Вслед за этим Ричард выстрелил ещё пару раз, и ещё пару раз дёрнулось тело Ву Хара, окончательно освобождая Антона.

Оглушённый, растерянный и ничего не понимающий, Орехов поднялся на ноги, посмотрел на распростёртое тело "брата по разуму", перевёл взгляд на Наместника. Не может быть, чтобы Ричард Золотой Зуб, о меткости которого ходили легенды, трижды в подряд промахнулся!..

- Быстро этого в машину! - приказал Ричард и первым потащил труп Ву Хара к гравимобилю. Излучатель он уже успел спрятать под пиджак.

Антон стал помогать ему. Они усадили ханкарца на прежнее его место - в дальний тёмный угол салона. Потом Ричард приказал сесть Антону на кресло рядом с водительским, а сам, как и прежде, сел за руль.

- А теперь рассказывай, парень, - сказал Наместник, трогая гравимобиль.

- Что? - не понял Антон.

- Всё. Про Кассандру Ярцеву рассказывай. Про Сабурова. Только коротко.

- Нечего мне вам рассказывать, - угрюмо пожал плечами Антон после секундного раздумья. Страха он не испытывал - только усталость и раздражение от полного непонимания происходящего.

- Слушай, парень, - Ричард повернул к Антону бледное злое лицо, мне некогда сейчас с тобой в кошки-мышки играть, мне на Сабурова выйти нужно. И как можно быстрее. Ты видел тот парусник на космодроме? Он будет ваш, помоги мне только выйти на Сабурова.

- Я ничего не понимаю, - растерянно развёл руками Антон.

Ричард опять остановил машину, пристально посмотрел в глаза своему спутнику.

- Тебе что-нибудь говорит то, что я выстрелил не в тебя, а в Ву Хара? - спросил он и, не дождавшись ответа, продолжил: - Так вот, Антон Орехов, с этой минуты и ты, и я уже вне закона. Мы теперь отверги, понял? А мне, учитывая моё прошлое, - он усмехнулся, - уж точно надеяться не стоит даже на далеитовые рудники. Единственное спасение - захватить "Ихтиохот" и уйти в Белый Космос. Это нужно Сабурову, это теперь нужно и мне. И я могу это сделать, пока Миссия не знает о смерти моего личного контролёра Ву Хара.

- Но вы можете сказать, что его убил я, - подсказал Антон здравый выход для Наместника.

- Дурак! - рявкнул Ричард. - Ты думаешь, я промахнулся?

Он стиснул зубы, прикрыл глаза и через секунду продолжил, уже несколько придя в себя: - Я не могу далее быть Наместником. Я хочу домой, на Малую Вольницу. Я ненавижу Узы не меньше, чем Сабуров. Ты должен поверить мне Антон. Я не так уж часто в последнее время говорю правду.

Антон почувствовал расслабление. Нельзя сказать, что он понял всё и тем более поверил Ричарду, но на уровне интуиции он вдруг понял, что именно теперь следует делать. Стоило, чёрт возьми, рискнуть, тем более, что хуже уже быть и не могло - некуда просто уже хуже.

- Вы можете освободить девушку, которая сейчас находится в одном из следственных изоляторов моего райуправления правопорядка? - спросил он.

- Кассандру?

- Да, Кассандру.

Ричард вновь запустил двигатель гравимоба.

- Могу, - сказал он, облегчённо кивнув. - Я теперь всё могу. Мы теперь всё можем, парень...

***

Второй раз за сегодняшний день чёрный гравимобиль Наместника остановился возле парадного крыльца управления Департамента правопорядка Северозападного района Екатеринбурга. Это могло уже выглядеть и подозрительно, но Ричард был спокоен, хладнокровен и решителен. Велев Антону никуда не вылезать из машины, он сам отправился в управление за Кассандрой. Отсутствовал он недолго - авторитет господина Наместника открывал перед ним все двери и замки следственных камер.

Когда Кассандра оказалась в салоне гравимоба, Антон пересел на средний ряд кресел, уступив сиденье впереди девушке, как приказал Ричард. Кассандра выглядела спокойной, не задавала никаких вопросов, только при виде Антона несколько раз удивлённо махнула длинными ресницами и озабоченно нахмурилась.

Гравимобиль рванул с места. Ричард сразу погнал машину на север, обратно к космодрому, за город.

- Значит ты и есть Кассандра Ярцева? - спросил он после долгого молчания. Спросил и посмотрел так, будто только что увидел девушку.

Кассандра вздрогнула, услышав своё имя, которое она скрывала на допросах, и невольно оглянулась на Антона.

- Нет, не смотри так на своего друга, - понял Наместник, - он тут совершенно ни при чём. Твоя личность установлена с помощью картотеки в Миссии. Генокод, голос, глазная сетчатка и даже банальные отпечатки пальцев - всё это совсем нетрудно сравнить с существующими в картотеке... А я лично когда-то даже встречался с твоим отцом.

- Я знаю, - сказала Кассандра, - отец рассказывал мне.

- Да? - искренне удивился Ричард. - Вот уж никогда не подумал бы, что предводитель "Мангустов" запомнит какого-то замарашку-вольного пахаря.

- Что вы хотите от меня, господин Наместник? - холодно поинтересовалась девушка. Совсем была она не похожа на ту Сашу, с которой когда-то Антон чистил картошку у себя на кухне. "У нас ещё картошку называют "Маленькой Землёй"...

Ричард несколько секунд раздумывал, прежде чем ответить. Глядел он как будто бы на дорогу, но Кассанда чувствовала на своём лице изучающий взгляд Наместника.

- Мне необходимо встретиться с Сабуровым, - наконец сказал Ричард. - Я хочу помочь вам захватить этон-парусник. И не просто парусник, а "Ихтиохот". Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что такое "Ихтиохот"?

Вопреки ожиданию Антона - да и Ричарда, наверное, - девушка совсем не удивилась. Во всяком случае, на лице её ничего не отразилось.

- А почему я должна верить вам? - спросила Кассандра спокойно. Может быть вы хотите устроить нам ещё одну ловушку.

- Ловушками у нас занимается Эрман, - парировал Ричард, - а в компетенцию Наместника это не входит. И потом, стал бы я сам, лично, рисковать, разъезжая с вами в одной машине. Оглянитесь на последнее сиденье, там Ву Хара ханкарец, приставленный ко мне Миссией ещё со времён резиденства якобы как охрана, но большей частью как контроль. Впрочем, сегодня он действительно пытался исполнить свой долг именно как охранник, - Ричард повернулся к Антону и весело подмигнул, что, разумеется, было замечено и Кассандрой. - Так вот, продолжал Наместник, - Ву Хара мёртв, я сам убил его.

Он помолчал.

- Да, я понимаю, - сказал он потом, - всего этого недостаточно, чтобы вы поверили мне (я имею в виду не только тебя, но и Антона, и Сабурова, всех вообще, кто с вами). Но мной движет только одно - я хочу вернуться на Малую Вольницу. На Земле я оказался случайно, а в работу имперской резиденции втянулся под страхом наказания. Всё время, сколько я здесь живу, я мечтал вырваться из лап ханкарцев. И вот только сегодня судьба предоставляет мне хороший случай. Однако одному мне не вывести "Ихтиохот" в Белый Космос - нужна помощь. Почему нам вместе не провести эту операцию? Я согласен на все ваши условия, мне нужно только одно - вернуться на Малую Вольницу. Пусть не сразу, но когда-нибудь. И потом: вы ничем не рискуете. Почти ничем. Со мной пойдёт этот парень - Антон. Он будет меня контролировать. А ты, Кассандра, доберёшься до Сабурова и пусть он назначит мне точку рандеву, место, куда посадить корабль. Антон с борта "Ихтиохота" будет постоянно держать с вами связь. В точке рандеву вы быстро загружаетесь (уверен, у вас к этому всё готово), и мы стартуем. Ханкарцы успеют опомниться только когда мы поднимемся над планетой, к тому же многие точки ПВО этой ночью выведены вашими ребятами из строя. Я уверен, - Ричард с усмешкой глянул на Кассандру, - что почти дословно пересказал ваши же планы, которые вы пытались осуществить этой ночью.

- Вы неплохо осведомлены, господин Наместник, - отозвалась девушка.

- Это моя обязанность - знать всё, что творится в регионе. Решайся, Кассандра, больше такого случая ни у вас, ни у меня не будет.

Кассанда пристально поглядела в глаза Наместника.

- Хорошо, - кивнула она, - но условие: с вами на "Ихтиохот" пойду я, а к Сабурову отправится Антон.

- Вот вам здрастье! - спохватился Орехов. - А как же я его найду?

- Помнишь тот дом с флюгером в Малом Буланаше? - обернулась к нему Кассандра. - Где тебя ранило?.. Выйдешь к дому, наши люди сами к тебе подойдут...

- Не то, чтобы очень, но найти могу. Добираться туда, однако, неблизко.

Кассандра пытливо поглядела на Ричарда.

- Будет машина, - понял тот немой вопрос. - Наместник я или не Наместник. Гораздо сложнее оформить второй за день пропуск, чтобы провести Кассандру. Но попытаемся предпринять и это. Значит, по рукам?..

Ричард вывел на дисплей бортового компьютера карту окрестностей Екатеринбурга, вычислил ближайший пост ГАИ, затем связался по рации с ним и, продиктовав личный код Наместника, приказал приготовить машину для порученца, который следует со специальным заданием. "Через десять минут этот человек будет у вас, машина к этому времени должна быть готова. Водителя не нужно, порученец сядет за руль сам. Вам всё ясно, майор?"

- Возьми вот это, Антон, - Ричард передал Орехову полупрозрачную пластиковую карточку с рядом непонятных чёрных знаков. - Это личная карточка спецпорученцев.

Возле поста ГАИ, как и было намечено, Антон покинул гравимобиль и отправился к ожидавшему его "уазику". Перед тем, как проститься, он всё-таки спросил Кассандру о Кирилле. К удивлению, Кирилл тоже уцелел после той июньской страшной ночи, когда ханкарский боевой супермодуль, весьма метко прозванный "виселицей", прошёлся над Резервом. "Последний раз я видела Кирилла вчера вечером, до операции, - сказала Кассандра. - Он отправился с группой, которая должна была предпринять отвлекающий манёвр. Шансов у тех ребят остаться в живых практически не было".

***

Нельзя сказать, что Сабуров сразу и окончательно поверил словам господина Наместника, даже несмотря на то, что передал их добравшийся до Пещер Антон Орехов, которого Фёдор Фёдорович знал и помнил. Однако в предложении Ричарда был шанс, и этот шанс Пещерный Лев не мог, просто не имел права не использовать. Особенно после того, как провалилась операция по захвату космодрома, унёсшая зазря жизни нескольких десятков ребят.

- Как твоё мнение, блефует Наместник, вытягивая нас на очередную ловушку, или и в самом деле хочет помочь? - спросил Сабуров у Антона.

Тот пожал плечами:

- Мне кажется, что он искренен. Но у вас, на мой взгляд, нет причин и мне доверять, ведь я ещё сегодня утром был следователем Департамента правопорядка...

- Сегодня утром? А сейчас?

- Слишком много произошло в этот день. - Антон рассказал Сабурову о встрече с Трофимовым, о попытке убить Наместника и о самом главном - об отце, который остался в группе пленных на космодроме.

- Так, - сказал Фёдор Фёдорович после некоторого раздумья. - Сейчас у нас времени в обрез, нужно встречать корабль. Да и невозможно пока что-либо дельное предпринять. Но вот отправим корабль, если, конечно, Наместник не обманет, тогда подумаем, как выручить Якова. Пошли.

Минут тридцать они добирались на маленькой дрезине по проложенной в подземных коридорах узкоколейке до места, где ещё с прошлого дня всё было готово к встрече и загрузке корабля. Здесь одно из ответвлений обширной сети Пещер выходило на поверхность - в глухом, почти девственном лесу, недалеко от обширной поляны, которую неплохо можно было использовать в качестве посадочной площадки для корабля.

Вход в подземелья Фёдор Фёдорович приказал заминировать, дабы в случае предательства со стороны Наместника быстро увести людей обратно в Пещеры и взорвать за собой дорогу. Вокруг входа был развёрнут временный лагерь переселенцев и провожающих: палатки, приготовленные к загрузке техника и снаряжение, развёрнутый командный пункт с радиомачтой и необходимой аппаратурой связи, посты наблюдения, боевое охранение и многое другое.

Ещё спустя полчаса после того, как командир отвергов и Антон прибыли во временный лагерь, дежурный радист доложил, что слышит позывные Кассандры. Сабуров кинулся к радиоаппаратуре.

Саша вышла на связь уже с борта "Ихтиохота", захват которого прошёл благополучно. Минут через двадцать мы будем у вас на месте, предупредила она. Готовьтесь! На связь не выходите, не нужно раньше времени рассекречивать точку рандеву. Пока ещё ханкарцы растеряны и никакой погони за нами нет, но с минуты на минуту они опомнятся.

Приняв сообщение от Кассандры, Фёдор Фёдорович поднял лагерь и приказал готовиться к погрузке. Выходит, что пока всё идёт, как нужно, весело думал он. И выходит, Ричард не блефует. Во всяком случае пока складывается именно такое ощущение. Сабуров озабоченно оглядел осеннее небо, скованное низкими холодными тучами. Ничего, ничего, Большинство точек ПВО у них выведено из строя, у нас есть шансы, есть...

И вот красавец-парусник Белого Космоса завис над поляной перед подобравшимися в готовности переселенцами и провожающими и торжественно стал опускаться. Как только гравитационные амортизаторы легли на почву, были распахнуты все створы грузовых люков, и началась спешная загрузка оборудования, техники и снаряжения. Кассандра и Ричард пока не выходили. Находясь внутри корабля, они взяли на себя управление палубными кранами и облегчающими загрузку гравитационными полями.

Время торопило. Но пока ещё небо над "Ихтиохотом" было пустынно.

Наконец, когда закончилась погрузка наиболее крупных и тяжёлых вещей, показалась Кассандра Ярцева. Рядом с ней шагал невысокий широкоплечий человек в сером расстёгнутом плаще поверх строгого чёрного костюма. Лёгкий снежок оседал на непокрытой идеально лысой голове его и превращался в блестящие капельки.

- Это Ричард, - подсказал Антон Сабурову, но тот уже и сам узнал господина Наместника.

Сначала Фёдор Фёдорович обнял Кассандру. Уткнувшись в плечо командира, девушка уже не могла сдерживаться, и всё скопившееся у неё за последние сутки напряжение полилось из женских глаз в два ручья.

- Ну, ну, Саша... - Фёдор Фёдорович отстранил девушку, ободряюще и с отеческой нежностью заглянул в её заплаканные глаза. - Всё понимаю, грубовато, но мягко произнёс он, - но не время раскисать, солнышко, не время. Впереди у тебя тяжёлая дорога и ещё чёрт-те знает что. Вот когда погоним "горбатых", тогда и наревёмся всласть. Договорились?

Он повернулся к Ричарду, с любопытством глянул в его спокойные цепкие глаза. Глаза человека, который ни черта не боится и всегда играет по-крупному. Тот, в свою очередь, с таким же интересом разглядывал командира подземных партизан, о котором тоже был немало наслышан. Вот они всё-таки и встретились - Пещерный Лев Сабуров и Ричард Золотой Зуб - Ричард Львиное Сердце, как когда-то окрестил главного Резидента Уральского региона Кирилл Снегирёв.

- Там, - Ричард указал большим пальцем за спину, на загружаемый "Ихтиохот", - осталась кое-какая техника ханкарцев. Не успели выгрузить. Думаю, она вам пригодится.

- Спасибо, - кивнул Сабуров и первым протянул руку. - Вы сделали много зла, господин Наместник, и мне, и всем людям, - сказал он спокойно, без излишнего пафоса, - но я сейчас не хочу поминать это. Пусть прошлое останется в прошлом.

- Спасибо, - Ричард пожал протянутую ладонь Пещерного Льва.

- Честно говоря, - продолжал Фёдор Фёдорович, - ой как не хочется отпускать мне вас с Кассандрой - ведь вы знаете кучу сведений о Миссии и новых властях. Но что поделать...

- Я тебе ещё пригожусь, командир, - усмехнулся Ричард. - Особенно, если доберусь до Малой Вольницы.

И он улыбнулся. И стал совершенно иным человеком - снова весёлым бесшабашным вольным пахарем Диком Золотым Зубом.

***

- Прощай, Саша, - Антон подвёл Кассандру к широкому загрузочному пандусу, по которому минуту назад вошёл в корабль последний из переселенцев. Ричард уже тоже давно был на месте пилота, готовя корабль к взлёту. - Помнишь нашу встречу? Помнишь, как чистили мы картошку у меня дома? А ты сказала, что у вас там, - Антон показал в небо, - картофелину ещё называют "Маленькой Землёй", помнишь? Надо же вот!.. Знакомы мы были всего ничего, а я всё это время вспоминал тебя, картошку ту вспоминал. Смешно?

Кассандра протянула руку, коснулась ладонью щеки парня.

- Тогда ты ещё сказал своему отцу, что я твоя девушка, - тихо проговорила она. - Меня ещё никто не называл так... - Она вскинула на него огромные свои тёмные глаза, блестящие от корабельных огней. - Но почему ты не хочешь лететь с нами? Почему?

Антон перевёл взгляд на готовый к старту парусник. Да разве же он не хотел бы сейчас оказаться внутри него, лететь рядом с Сашей в обещающую горести и радости неизвестность. Он всегда был романтиком и всегда мечтал о подобных приключениях. Но это было раньше, а теперь он другой и он должен остаться здесь, на Земле.

- Нет, Саша, я не полечу, - скрипнув зубами, сказал он. - У меня ещё много здесь дел. Я нашёл отца, я понял многое и я, кажется, знаю, что теперь мне делать. Здесь, на Земле, делать...

- Тогда прощай, - вздохнула девушка и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала Антона в губы. - Ты прав - каждый выбирает свой путь. Но если наши пути когда-нибудь ещё раз пересекутся, я буду счастлива. И я буду ждать это, ведь ты однажды назвал меня своей девушкой. Прощай...

ЭПИЛОГ

В конце ноября холодное дыхание зимы слегка ослабло. Первый снег, как водится по осени, принялся тихо тлеть, а запоздавшие осенние дожди окончательно свели на нет новобрачное зимнее покрывало.

В один из дней ноябрьской этой оттепели по просёлочной, разбухшей от влаги грунтовке медленно брела длинная серая колонна невольников. И хотя в здешних местах ханкарцы налёта сабуровских партизан не ждали, впереди этапа шуршал щётками охранный схолл, а позади плыла в полуметре над землёй гравитационная платформа, на которой куталось от осенней промозглости в чёрные плащи охранение.

Колонна шла молча, только скворчала вздыбленная множеством ног жирная просёлочная грязь. В двадцать втором ряду, третьим слева шагал Кирилл Снегирёв. Две недели, проведённые в изоляторах Департамента безопасности, а затем в этапных лагерях, совершенно преобразили облик бывшего киллера. Он похудел, рваные лохмы одежды и до невероятия облепленная грязью телогрейка висели на нём, как на огородном пугале. Чёрная щетина, которую он и раньше почти никогда не успевал сбривать, теперь разрослась до размеров густой с проседью бороды. Глаза, и без того глубоко посаженные, при теперешней худобе завалились так глубоко, что падавшие тени глазниц совсем скрыли их. Теперь Кирилл походил на монаха-старовера, лет пятнадцать скитавшегося вдали от людей по таёжным глухоманям, на подножном корму.

Впрочем, остальной люд в колонне мало чем отличался от Снегирёва. Те же лохмотья, беспросветно грязные телогрейки, сплюснутые кособокие шапки, из-под которых чернели костлявые лица в бородах с проседью и тоскливым безразличием в глазах.

Шумел в кронах деревьев по сторонам дороги холодный ветер, дорывая остатки листвы. Неожиданно из сплетённых ветвей с шумом поднялось воронье семейство и, оглашая воздух громким беспрерывным карканьем, закружило над колонной невольников. Кирилл поднял лицо к небу и несколько секунд брёл так, не глядя под ноги, а наблюдая свободный полёт свободных птиц.

"Вот так, Танюша, - спокойно, размеренно думал он внутри себя, теперь вот пишу тебе письмо с дороги. И даже не знаю уж, которое это моё послание по счёту. Третье? Пятое? Жаль, что ты ни одно из них не получишь - они все останутся со мной, мои весточки тебе. Внутри меня. И даже если бы смог я перенести их на бумагу - куда мне отправлять их? По этапам и пересылкам ходят слухи, что Сабурову так-таки удалось взять ханкарский корабль, несмотря на то, что первая, наша, операция оказалась неудачной. А если удалось, значит ты теперь давно не на Земле, а где-то совсем-совсем далеко. Так далеко, что страшно становится. Но ещё страшнее подумать мне, что отказалась ты лететь и осталась в Пещерах. Ты должна лететь, должна понимаешь! Это последняя моя просьба была к тебе перед тем, как я ушёл в последний раз "на хара". Я умер на той операции, а последние желания мёртвых вы, живые, обязаны исполнять.

Ты знаешь, Тань, я только здесь, только сейчас понял, что все эти месяцы, когда мы жили рядом и могли видится почти каждый день, я обманывал себя. Я крал сам у себя свою собственную любовь. Внушал себе, что люблю Кассандру, но зачем внушал - не могу теперь понять. Словно затмение какое-то. Может быть от того, что привык срывать звёзды с неба, а она была далёкой и яркой звездой, не знаю. А ты была рядом, тихая, уютная и привычная.

А помнишь первую нашу встречу? Твой развалившийся чемодан помнишь? Господи ты Боже мой! А ведь было это совсем недавно, если разобраться. Было это за несколько минут до конца наших прошлых жизней...

Да... А теперь вот под ногами унылая дорожная хлябь и беспросветное будущее. Я теперь славер - так нас называют ханкарцы (что-то от английских корней здесь, кажется). А славер означает невольник, раб, предназначенный к продаже. Так вот... Говорят, что гонят нас на большую пересылку, а оттуда этапами - вон из Солнечной. Куда - того знать не дано. Быть может на далеиты, быть может на смертные поселения Фараона, быть может строить имперские базы в Белом Космосе, а быть может и ещё куда - слухи и легенды ходят самые разные, о некоторых даже и помышлять страшно...

И удивительно, как мы выжили тогда, ночью, в Резерве, под ракетным ковром! Ад ведь стоял кромешный... Наверное, так нужно Богу и Судьбе? Н-да...

Так нужно Богу и Судьбе...

Вот и заканчиваю очередное своё ненаписанное послание. Скоро тоже отправлюсь в космическую безысходность. Впрочем нет, почему безысходность? Пока живём, есть надежда, что выживем, встретимся. Есть ведь надежда, правда, Тань?!.

А помнишь ещё:

В школьное окно смотрят облака,

Бесконечным кажется урок,

Слышно, как скрипит пёрышко слегка

И ложатся строчки на листок...

- Харталых хар сур иххе! - прокатилась вдоль колонны поданная с гравитационной платформы команда, и весь этап, повинуясь приказу, повалился с стылую вязкую грязь. Кирилл положил лицо на озябшие кулаки. Он теперь ни о чём не думал. Письмо дописать он, слава Богу, успел, а больше ничего и не нужно сейчас.

Он лишь думал, что через десять минут прозябающей до дрожи лёжки прозвучит новая команда, приказывающая окончить отдых и встать, и он, Кирилл Снегирёв, вместе с остальным этапом двинется дальше, навстречу неизвестности, навстречу тоске, навстречу надежде...

Конец первой книги

Заречный

1995 - 1996