"Ледяное сердце" - читать интересную книгу автора (Лэнгтон Джоанна)

9

— Ты неверно понимаешь, почему я выхожу за тебя, — робко сказала Николь, расхаживая взад и вперед по жухлой траве. — Да перестань хоть на минуту стучать по этому проклятому дереву!

Пол выпрямился. Мышцы играли под тонким свитером. Николь была настолько поглощена его величественной статью, что чуть не споткнулась о бревно. Разгоряченный, вспотевший, он выглядел невероятно сексуальным.

— Я слушаю, — подбодрил он. — Ты сказала, что я неправильно представляю…

Джим тем временем вскакивал и спрыгивал с бревна.

— Как я уже сказала, я выхожу за тебя по некоторым очень важным причинам.

— Назови их. — Пол взмахнул топором и еще раз ударил по шестиметровой ели.

— Во-первых, Джиму нужен отец, во-вторых, я хочу, чтобы у него было все самое лучшее, в-третьих… — Николь потеряла мысль, потому что никак не могла оторвать восхищенного взгляда от могучих мускулов Пола.

— В-третьих? — переспросил он.

— Ты такой сильный… Я имею в виду, — бросив на него взволнованный взгляд, Николь снова принялась расхаживать взад-вперед, — такой крепкий, а это тоже плюс. Наверное, я не смогла бы выйти за того, кто может умереть на женщине во время любви.

— Не волнуйся, я не умру на тебе сегодня ночью, и, думаю, что как раз тогда у тебя будет шанс полностью обдумать и понять все. — С этими словами Пол нанес мощный, сокрушительный удар топором, и красавица ель с шумом повалилась.

Джим в восторге от зрелища побежал к поваленной ели с возбужденным криком. Николь спрятала дрожащие руки в карманы, пытаясь сделать вид, что не слышала последнего заверения Пола.

— Я просто не хотела, чтобы ты думал, что… — неуклюже начала она снова.

— Да нет проблем, Николь. Третью причину я знаю. Сильвия тоже вышла за меня из-за денег.

Елку предстояло доставить в замок и поставить в зале, чтобы потом нарядить. Когда они втроем забирались в машину, Николь все еще не могла думать ни о чем другом, кроме того, что Сильвия вышла замуж за Пола из-за его состояния.

— Я думала, что Сильвия была богатой наследницей, — сказала вдруг Николь, когда они подъезжали к замку.

— Я не позаботился проверить кредитоспособность родственников будущей жены до свадьбы. Дела ее отца были серьезно расстроены. Через день после свадьбы, которую она поторопила именно из-за отца, мне было сообщено, что мой долг — решить его проблемы. Этот опыт оставил по себе неизгладимую память, — сказал он, выскакивая из машины.

— Когда мы едем за покупками?

— Мне нужно принять душ? — В его черных глазах мелькнули веселые искорки. — Ты тоже можешь сбросить пальто. Я сомневаюсь, чтобы оно убежало.

После раннего ланча они улетели в Торонто на вертолете, которым Пол управлял сам. Джим был в восторге, но Николь все время успокаивала Мелани, которая очень нервничала. В аэропорту их пути разделились: Джим с няней отправились в особняк, а Пол повез Николь в модный салон.

Через полтора часа они вышли из магазина. Главная покупка — обручальные кольца — была сделана. Но, кроме этого, Николь стала обладательницей роскошного кольца с сапфиром и бриллиантами, купленного в знак помолвки, не говоря уже о золотых часах и двух парах изысканных серег, привлекших внимание Пола. Николь сначала останавливала его, но это не помогло, и она принимала все покупки молча.

— Я не ожидала такой щедрости, — затаив дыхание, призналась она, залезая в лимузин.

— Естественно, я делаю все возможное, чтобы поразить не только тебя, но и окружающих, — с улыбкой проговорил Пол.

Эти слова произвели на Николь удручающее впечатление. Ее жизнерадостность улетучилась.

— Я дал распоряжение своим адвокатам составить брачный контракт, — продолжал Пол, пристально глядя в ее расстроенное лицо.

— И привяжу тебя так крепко, что, если мне придет в голову развестись с тобой, ты будешь на коленях умолять меня изменить решение.

— Не поняла. — Щеки Николь зарделись. Пол поднял брови.

— С моей стороны было бы очень глупо не связать тебя крепко-накрепко. В браках, где узы не так крепки, всегда имеется возможность, что твое внимание может быть привлечено…

— Да мы ведь еще не поженились! — не веря своим ушам, вскричала Николь. — А ты уже говоришь о том, что я буду смотреть по сторонам.

— Я должен предусмотреть любой нежелательный поворот. Я бизнесмен. — Пол пожал плечами.

Николь была ошеломлена, но, кроме того, еще и серьезно разозлилась. Он все еще убежден, что она выходит за его проклятые деньги! Но, может быть, ей и нужно такое напоминание, чтобы опуститься на грешную землю, подумала она. С момента, когда Пол предложил ей выйти за него замуж, часть ее души воспарила в небеса. Было от чего. Ведь брак с Полом был всегда ее заветной мечтой. И только сейчас она столкнулась с действительным положением вещей: в то время, как она всегда любила его, он никогда не любил, и все его приготовления к свадьбе не имеют ничего общего ни с романтикой, ни с праздником.

Он настоял, чтобы она пошла с ним покупать одежду. Недовольство Николь возрастало. Она начинала чувствовать себя экспонатом перед выставкой, безликим объектом, который должен подходяще выглядеть перед тем, как предстать на обозрение публики.

Пока Пол в ожидании сидел на диване, потягивая глинтвейн, Николь примеряла один немыслимо дорогой наряд за другим.

Она входила и выходила из примерочной в разнообразных туалетах, туфлях на высоких каблуках. Пол с непроницаемым видом, расслабившись, рассматривал ее оценивающим взглядом.

— Оставь вот это, — проговорил он, когда она появилась в пурпурном костюме с черной отделкой, который великолепно подчеркивал ее высокую стройную фигуру. — Теперь займемся бельем.

Николь окинула его убийственным взглядом. Она поняла, что Пол вынашивает одному ему известные мужские фантазии.

— Я выберу его сама, когда останусь одна.

— А мне тоже нравится выбирать белье, — сказал Пол без тени смущения.

— Я хочу свадебное платье, — сказала Николь сквозь стиснутые зубы. — Я хочу свадебное платье с длинным-предлинным шлейфом, вуалью, цветами и множеством кружев.

— Хорошая мысль, — одобрительно кивнул Пол. — Мартин будет упиваться всеми традиционными свадебными причиндалами, но сегодня у нас уже нет времени.

— Мне надо бы одеться в черное с пробитым на нем ценником, — сердито сказала Николь. — Вот то, чего ты заслуживаешь.

Пол посмотрел на нее довольным взглядом.

— О, я думаю, что точно знаю, чего заслуживаю, и с трудом удерживаю свой пыл, малышка.

Они вышли на улицу. Разноцветные, яркие огни освещали темнеющее небо и бесчисленных покупателей, толпившихся на тротуарах. Николь остановилась.

— Великолепно, правда? — с придыханием проговорила она.

— Да, — сказал Пол. Он не смотрел на огни, он смотрел на нее, но Николь этого не замечала.

— Я всегда немного по-детски воспринимаю Рождество, — сказала она, почему-то смутившись.

— В нем есть свое очарование. — С застывшей улыбкой Пол поторопил ее сесть в ожидавший лимузин. — Мы обещали Джиму быть к его купанию.

Спустя сорок минут Николь стояла и смотрела, как радостно Пол бомбит пластмассовые катера из игрушечного самолета, а Джим визжит от удовольствия, брызгая от возбуждения водой во все стороны. Она могла упасть замертво, а Пол и не заметил бы этого, горестно подумала она, стыдясь и раздражаясь на саму себя за этот нахлынувший приступ зависти.

Он будет замечательным отцом. Мало кто из мужчин способен так непосредственно, искренне радуясь, играть с малышом. Это была нежность, признаки которой она угадывала во взгляде Пола на сына, заставлявшая сжиматься ее сердце. Пол никогда не будет так смотреть на нее. Она всегда будет придатком, а не потребностью.

Они собрались где-нибудь поужинать, и Николь направилась к себе переодеться.

Пол молчаливо подошел к ней сзади, накрыв ее руку своей, и вывел в коридор, а затем провел в хозяйскую спальню. Николь покраснела и поспешила в будуар, открывая по пути дверцы шкафов, пока не нашла то, что искала. Голубое ночное белье, прекрасное в своей элегантной простоте. Когда она отошла от гардероба, Пол выдвинул один за другим три ящика и достал дамское белье мягких тонов из шелка и кружев.

— Я сделал выбор по своему вкусу.

Склонив голову, Николь рассматривала белье, перебирая, но чувствовала неловкость оттого, что он сам выбрал для нее такие интимные предметы туалета.

— Ты можешь быть удивительно стеснительной, — хрипло рассмеялся Пол, проводя пальцем по припухлости ее нижней губы и пробуждая в ней трепет. — Но вот о чем я думаю: невозможно поверить, что все время, которое ты провела с Эндрю, ты ни разу не сказала ему «да».

— Ты ревнуешь к Эндрю… Не могу поверить! — воскликнула в отчаянии Николь. — К человеку, которого я вообще не хочу видеть!

Пол бросил на нее через плечо взгляд, полный яростного порицания.

— Я… ревную к Эндрю? — произнес он сквозь зубы. — Да ты в своем уме?

— Очень рада, что ты не ревнивец, — сказала Николь, быстро опустив глаза.

Через три дня она станет женой невероятно ревнивого и властного мужчины. Темные страсти бушуют в этом человеке, на первый взгляд уравновешенном и холодном. У Николь возникла потребность успокоить Пола, обвить руками его шею и сказать, что обожает его, но, как только она вспомнила о брачном контракте, желание открыто выразить свою любовь исчезло.

Она переоделась и спустилась в гостиную. При виде ожидавшего ее Пола сердце Николь ёкнуло.

— Ты выглядишь обворожительно, — хрипло проговорил он.

— Да… но… ты же сам купил это платье. Пол расхохотался.

— Что так рассмешило тебя?

Он завернул ее в кашемировое пальто.

— Твои слова, но это трудно объяснить.

Он привел ее в маленький, но уютный ресторанчик. Они выглядели сногсшибательной парой. Многие посетители приветствовали Пола, не скрывая своего любопытства по поводу сопровождающей его красивой блондинки. Пол улыбался и кивал в ответ, но ничего не говорил.

— Полагаю, ты решил вывести меня на публичное обозрение, — ядовито сказала Николь. — В общем, на первое свидание.

— Наше первое свидание произошло давным-давно. Это был пикник у озера, — напомнил Пол. — Одно-единственное свидание, которое длилось в течение двух выходных.

Николь, зардевшись от воспоминаний, закрыла лицо меню, якобы изучая его. На столе вдруг появилась крошечная плетеная корзинка с полевыми цветами. Ошеломленная, она наклонилась, чтобы посмотреть на прикрепленную к корзинке карточку. Там стояла подпись Пола. Где он мог достать их среди зимы? Она решила спросить.

— Они прилетели издалека, — пояснил Пол.

О, в тот день у озера аромат собранного им букета полевых цветов, сладкий и дурманящий в горячем, неподвижном воздухе, опьянял ее, когда она лежала у него в объятиях. Что может быть в этом сегодняшнем жесте иного, кроме нежной памяти о тех днях?

Когда подали первое блюдо, Пол решительно посмотрел на нее.

— Я все спланировал тогда: заказал корзину с едой, а потом лег, спокойно поджидая тебя в полной уверенности, что ты меня найдешь.

Николь чуть не подавилась кусочком дыни. Пол налил ей бокал воды со льдом. Закашлявшись, Николь схватила бокал, чтобы отпить воды и успокоиться.

— Я должен был наказать тебя за то, что ты пробудила во мне сексуальные фантазии. К тому времени прошло всего семь месяцев, как я потерял семью. Особенно ужасно я чувствовал себя, заходя в спальню, — говорил Пол с пугающей откровенностью. — А ты будто не понимала и не слышала мои просьбы держаться подальше и охотилась на меня с упорством, цель которого была вполне очевидной.

— Пожалуйста, не говори больше ничего, Пол, — прошептала Николь. — Я же все объяснила и уже просила у тебя прощения. — Ее лицо пылало.

— Так беззастенчиво и откровенно, что я ничего не мог поделать и просто вынужден был уступить, — не мог остановиться Пол. — Я сам до конца не сознавал тогда, что тоже хочу быть с тобой, — признался он глубоким, хриплым голосом. — Но Сильвия никогда не хотела меня так. Она была неспособна на такую страсть. А ты — да, ты дала мне то, чего я хотел и в чем нуждался.

Повисло молчание, видимо, каждый из них предался воспоминаниям. Николь нервно лизнула нижнюю губу. Наблюдая за ней, Пол вздрогнул.

— Пойдем отсюда, — вдруг сказал он. От неровного, прерывистого дыхания его голос срывался. — Я допустил ошибку, нельзя в таком месте начинать разговор о тех выходных.

Ошеломленная, она не могла подняться, но Пол уже протянул руку, его взгляд говорил о желании, и он даже не сделал попытки скрыть это.

Метрдотель поспешил к их столу. Николь наконец встала. Выйдя из ресторана, Пол подал знак своему шоферу.

— Мои цветы, Пол… мои цветы! — воскликнула Николь. — Я забыла их.

Она замолчала, когда улыбающийся официант вышел из ресторана с бесценной маленькой корзинкой. Пол засмеялся.

— К сожалению, они завянут через пару часов.

Николь прижала к себе корзинку, словно опасаясь, что ее отберут у нее. Глядя на спутницу взглядом, полным откровенной радости, Пол притянул Николь к себе и прижал губы к ее губам в горячем порыве. Она приняла и ответила на этот страстный поцелуй.

— Не приближайся ко мне, — хрипло посоветовал Пол, когда лимузин тронулся. — Если ты, конечно, не хочешь быть изнасилованной дошедшим до крайности мужчиной прямо здесь, в машине.

Николь конвульсивно вздрогнула. Ее тело стало слабым и податливым. Она почти потеряла власть над собой.

Пол что-то сказал по-итальянски.

— Не смотри на меня так. Это не поможет. С высохшим ртом Николь снова уставилась на него, впитывая исходящую от него бурлящую энергию.

— Кажется, меня ничто не остановит. Я ведь не такой джентльмен, как мой двоюродный брат. У меня чувство, что тебе придется научиться предаваться любви в самых неожиданных местах, а уверенность, что ты испытываешь то же самое, удесятеряет мое нетерпение.

— Думаешь, и я готова на все? — спросила Николь.

— Между прочим, когда ты останавливаешь на мне взгляд своих огромных голубых глаз, желание достигает опасных пределов. Переход от долгого поста к празднику выбил меня из колеи, такого никогда не было в моей жизни.

Николь съежилась. Ее очень ранило сознание того, что Пол потянулся к ней именно в результате сексуальной неудовлетворенности.

— Ты была просто глупым ребенком. — Пол склонил голову, чтобы снова в упор взглянуть на нее. — Внешне вроде бы женщина и одновременно — безрассудная маленькая девочка. Странно, но я не понимал, что по сути имел тогда дело с подростком. А понял все слишком поздно.

Николь подалась вперед.

— Не понимал?

— Только после всего, что случилось. Ты говорила о работе, к которой должна приступить в августе, но ни разу не сказала, что эта работа будет первой в твоей жизни.

Николь внимательно разглядывала свои плотно сжатые руки. Она чувствовала себя слишком виноватой, чтобы встретить его взгляд.

— Я вовсе не пыталась скрывать от тебя свой возраст…

— Извини, но… пыталась, — возразил Пол.

— Нет, я только хотела выглядеть более взрослой, — запротестовала Николь.

— О да, и это тебе удалось… — его выразительные губы дрогнули в улыбке, • но в это время машина остановилась и шофер открыл заднюю дверь, впуская в салон струю холодного вечернего воздуха. Пол широко распахнул переднюю дверь, и Николь вышла с явным облегчением.

Николь запахнула пальто и быстро пошла к лестнице. Прекратить неприятный разговор было сейчас ее единственным желанием.

— Я никогда и вообразить не мог, что невинная девушка может оказаться такой темпераментной, — продолжал Пол, догоняя ее. — Естественно, вначале я думал, что у тебя уже есть опыт.

Сердясь на себя и на Пола, Николь взбежала наверх.

— И ты, естественно, не жаловался, когда узнал, что у меня его нет.

Пол уже стоял рядом, чуть расставив ноги, и смотрел на нее сверху вниз.

— Какая-то первобытная гордость заговорила во мне, когда понял, что я твой первый любовник… Но почти тут же почувствовал себя последним подлецом.

— Но только после того, как получил все, чего хотел.

Горечь звучала в каждом ее слове.

— Господи, когда же наконец ты выбросишь все это из головы? Временами я готов удушить тебя, — признался Пол в откровенном нетерпении. Его руки уже коснулись ее и, не встречая сопротивления, заключили в объятия. — Но трудно представить, что я почувствовал, когда увидел тебя с Эндрю. А ты так самодовольно улыбалась мне, как будто была злобной, маленькой…

Проглотив окончание этой гневной тирады, он произнес что-то по-итальянски. Воспоминания, видимо, до сих пор задевали его. Руки Пола все плотнее сжимали Николь, хотя он и смотрел на нее с мрачным осуждением за ту прошлую обиду.

— Я не улыбалась самодовольно, не улыбалась! — споря сама с собой, выдохнула Николь. — Отпусти меня!.

— С удовольствием. — Пол уронил ее на пружинистую постель так, что в воздух взмыли ноги, а волосы разлетелись во все стороны. — Это последний откровенный и, может, чуть неприятный разговор между нами.

— Ты так думаешь? — Николь села, приглаживая растрепанные волосы и смахивая их с разгневанного лица.

— Я знаю. Ты обвинила меня в том, что я выбросил тебя, как вчерашнюю газету. Ты разговариваешь и ведешь себя так, будто я намеренно воспользовался твоей невинностью и неопытностью, — стараясь успокоиться, сказал Пол. — Но мы оба знаем, что ты сыграла звездную роль в своем грехопадении. Когда женщина бросается на мужчину, он видит сексуальное приглашение, а вовсе не открытие главы серьезных отношений.

— Да как ты смеешь!

— Может быть, ты любезно скажешь мне, как я мог продолжать эти отношения, когда то, что уже случилось между нами, было совершенно невозможно исправить, — скрипя зубами, жестко сказал Пол. — Ты была слишком молода. Мне было двадцать семь, тебе девятнадцать.

Николь откинула голову назад. Ее голубые глаза сверкали презрительным блеском.

— И я была дочерью слуги… Не забудь и об этом!

Пол Посмотрел на нее таким взглядом, что можно было провалиться сквозь землю.

— Два поколения назад мои предки в Италии были рыбаками, но меня воспитали в гордости к своим корням. Открой глаза… сейчас грани стираются, и это высоко ценится.

— Но некоторые из нас не очень-то стремятся к этой высокой современной оценке, — сказала Николь, стараясь спустить ноги с постели.

— Оставайся там, где сидишь, — сказал Пол, явно настроенный довести разговор до конца и снимая пиджак нетерпеливым движением. — Мы должны выговориться, даже если это займет всю ночь. Мы оба предали доверие наших уважаемых семей в те выходные, но я, по крайней мере, признал, что поступил неправильно, а ты когда это сделаешь?

Потрясенная этим требованием, Николь замкнулась.

— Я сделала, я… но…

Пол кинул пиджак через всю комнату на стул, будто она дала повод к долгожданной уступке.

— А когда ты признаешь, что сделала неверный шаг?

Николь еще более растерялась.

— Нет, но…

— Никаких «но», — яростно прервал Пол. — Я сделал то, что считал правильным тогда, поскольку был не готов признаться тебе. Теперь с этим покончено.

— Ты раздавил меня, — пробормотала Николь.

Пол едва перевел дыхание.

— Было бы несправедливо оставить надежду, что я могу к тебе вернуться. Это были сумасшедшие, замечательные выходные, но очень скоро я стал думать обо всем, что произошло. Мне пришлось отступить для блага нас обоих.

Николь вдруг стало невмоготу смотреть на него. Слезы брызнули из глаз. То, что он сейчас говорит, и есть самая настоящая правда, с горечью подумала она. В те дни она впервые так откровенно показала ему свои чувства и он, без сомнения, отметил, в каком отчаянии она может быть. «Замечательные» выходные, но не такие, чтобы он имел желание их повторить, значит, не такие уж замечательные.

С неожиданной нежностью Пол откинул пепельно-белый локон с ее вытянувшегося лица, мягко его погладил и смахнул слезы.

— Порой ты такой ребенок… Не знаешь, куда прыгаешь. Я не слишком импульсивный человек, но в тот уик-энд, должен признаться, воспользовался моментом и не учел всех обстоятельств. Всегда за все приходится платить. Я не хотел обидеть тебя.

— Но ты сделал это. Нельзя было уходить от меня так быстро.

Пол властно положил руку на ее плечи и привлек к себе.

— Я не мог ручаться за себя, находясь так близко к тебе.

Боясь разрыдаться, Николь уткнулась лицом в его широкую грудь. Ей было очень хорошо сейчас, и она не пыталась отстраниться.

— И сейчас не могу ручаться, — неожиданно продолжил Пол, прижимая губы к ключице и убеждаясь в том, что ее тело вновь встрепенулось в порыве возбуждения.

В наступившей тишине рука Пола оказалась за ее спиной, расстегивая молнию на платье. Со сноровкой опытного мужчины он снял его и отбросил в сторону. Потом соскользнул с кровати и стал раздеваться, обнажая бронзовый загар кожи и черные завитки волос на мощной груди. Она смотрела на него, не отводя взгляд, сердце, казалось, готово было остановиться. Пол тихо без стеснения снял остальную одежду. Он был предельно возбужден и ничуть не смущался этого. Николь сжалась, вдруг отчаянно застеснявшись. Ее желание отдавалось в каждой клетке всего напрягшегося тела.

— Иди сюда. — Он прижал ее к себе, скользя длинным загорелым бедром между ее бедер.

У Николь перехватило дух. Он слегка укусил припухлость ее нижней губы, и она импульсивно дернулась, подталкиваемая неодолимостью желания. Пол змеей шевельнулся на ней, просовывая кончик языка между губ и заставляя ее вздрагивать.

— Пол…

— Терпение, малышка. Я слишком долго ждал этого и хочу вкусить каждое мгновение, — прерывисто дыша, проговорил он.

А потом он втянул ее мягкие губы в свои, и руки ее замкнулись вокруг него в страстном порыве.

Пол поднял голову.

— Вот так лучше, — сказал он, отклоняясь от Николь, чтобы расстегнуть тугой, на передней застежке, лифчик, и любуясь ею. Он ласково провел кончиком пальца по до боли напряженному соску, и она отозвалась чуть слышным стоном.

Пол посмотрел на Николь с нескрываемым удовлетворением, наклонил голову и стал лизать, слегка покусывая, ее розовые соски один за другим. Неистовый жар хлынул вниз живота и разлился по всему телу Николь. Сердце застучало как молот. Она извивалась под ним. Пальцы впились в его спину, а потом поползли вверх, чтобы обнять голову и притянуть к себе для страстного поцелуя.

— Ты такая красивая, — бормотал Пол, оторвавшись от губ Николь, держа ее набухшие груди в горячих руках. Стиснув зубы, Николь застонала в мучительном возбуждении и нетерпении. Пол стал слегка касаться зубами вспотевшего, напрягшегося тела, ее бедра поднялись и раздвинулись, она издавала громкий, как от непереносимой пытки, стон.

Пол смотрел на нее не отрываясь. Глаза его блестели.

— Я хочу тебя, — задыхаясь, полушептала она. — Хочу так, что мне больно…

— Я не слишком груб? — прерывисто спросил он.

— О нет, — прошептала Николь.

Пол положил властную руку на спутанные волосы Николь и стал похож на дикого лес-

ного зверя, но при этом с нежностью отодвинул тонкий барьер из шелка и кружев, окружающий ее бедра.

— Боже! Какая ты женщина! Я хочу чувствовать тебя всю!

Его уверенная рука прошла сквозь влажные завитки волос и проследовала к увлажненному лону. Николь дрожала. Искусные пальцы Пола проникли в открывшуюся розовую глубину и стали играть там, доводя Николь до исступленного удовольствия, стон сорвался с ее губ.

— Пол, пожалуйста, — умоляла она, устремляясь к нему всем телом. Наконец одним сильным движением он вошел в нее с рыком грубого удовлетворения. Это ощущение превзошло все ожидания. — Пол, — стонала она. — Пол…

Он зашевелился, проникая в нее на всю глубину. Пол двигался внутри нее ритмично с огромной силой. Она вскрикивала и льнула к нему все плотнее, лихорадочная боль желания становилась все невыносимей, пока ее тело не содрогнулось в последней конвульсии с вырвавшимся вскриком его имени. Николь почувствовала глубокое удовлетворение от того, что полностью отдала себя.

— Я могу продолжать? — прерывисто спросил Пол.

— О… — виновато прошептала она и зарделась, когда он чуть приподнялся, чтобы взглянуть на нее.

С нескрываемым удовольствием, светящимся в его блестящих глазах, Пол пробормотал:

— Ты кончала, я думаю, целых три минуты… Это своего рода рекорд. Я даже испугался, мне показалось, что прошла вечность. Как хорошо, какая ты сладкая… — шептал он, целуя ее…

Среди ночи Николь зажгла свет и, наверное, добрых полчаса наблюдала, как Пол спит. Все, чего она хотела, — это любоваться им. Он лежал, растянувшись на животе, его черные волосы были взлохмачены. Даже спящий, он был так притягателен, что Николь выдержала упорную борьбу с собой, чтобы не разбудить его и не начать все сначала.

Чувствуя себя счастливой собственницей, она накрыла его так же нежно и аккуратно, как укрывала Джима, а затем вскочила с постели и стала собирать разбросанную одежду. Она была так несказанно счастлива! И только одно маленькое облачко все-таки омрачало горизонт.

Было уже далеко за полночь, когда Пол наконец уснул. Николь не могла представить себе ничего лучшего, чем его ненасытное стремление требовать от нее и давать взамен нескончаемое удовольствие. Он был таким страстным, таким нежным, что все прошлые воспоминания… Но только на этот раз Николь боялась, что Пол поймет: она по-прежнему влюблена в него «слишком сильно». Ведь именно это оттолкнуло его от нее в прошлом. Пол мог говорить сколько угодно впечатляюще звучащей чепухи о том, что тогда она была слишком молода. Николь это не убедило. Он просто не любил ее.

Через два дня она должна стать его женой и подписать этот дурацкий брачный контракт, о котором говорил Пол, и, может быть, тогда он поймет, что она не гоняется за его состоянием? Независимо от этого, нельзя так открыто демонстрировать свою любовь. Может, следует немного отдалиться и это сделает ее более желанной в его глазах?

Николь проснулась в рубашке Пола. На кровати прыгал Джим. Мороженое было размазано вокруг его рта. С сияющими черными глазками он рассказывал, как завтракал с отцом, ходил в какой-то парк, качался на качелях и упал с горки. Она тут же задрала его брючину и увидела забинтованную коленку. Николь поймала своего перевозбужденного малыша.

— Иди мойся, — заявил он, выскользнув из ее рук на ковер и убегая к двери. — Так сказал папа.

Николь с удивлением отметила последнее слово сына. Она остановилась у двери спальни, увидев, как Мелани поймала его.

— Я послежу за ним, — смеясь сказала няня. — Ему надо сменить одежду, прежде чем выходить на улицу.

Николь приняла душ и надела узкое черное платье, потерла щеки перед зеркалом, чтобы придать лицу хоть немного краски. Набор косметики — вот что ей нужно, весело подумала она.

Николь спустилась по лестнице, осторожно ступая на высоких каблуках, — она еще не привыкла носить их. Дверь в кабинет была открыта, и она, услышав голос Пола и думая, что он не один, не вошла.

— Никакого риска. — Он говорил с явным удовлетворением. — Но все же я не буду чувствовать себя спокойно, пока не надену ей кольцо… Нет, я не могу встречаться до этого… Не хочу, чтобы она подозревала, что у нас с тобой… — приглушенный голос Пола опустился почти до шепота. — Милена, ты великолепна!

Николь приросла к месту вне себя от гнева и осталась стоять за дверью, чтобы услышать, что он скажет дальше. Сначала он говорил что-то насчет постели, «такой большой, что выдержит двоих», а затем хриплый голос прошептал:

— Ты меня смущаешь…

Пол… и вдруг смущен? Пол, который даже не понимает значения этого слова! Николь передернуло, капельки пота выступили у нее под нижней губой. Она отпрянула от двери и бросилась через холл в гостиную.