"В кольце твоих рук" - читать интересную книгу автора (Макалистер Энн)

Восьмая глава

Он уехал.

Минуту назад он был здесь, сжимал ее в объятиях, а теперь… уже нет.

Он уехал.

Минуту назад он был здесь, целовал ее, вселяя в ее душу мечты и надежды.

А теперь… уже нет.

Конечно, нет, – твердо сказала себе Роза. Она и не ждала, что это продлится вечно.

Но, Боже, как же ей хотелось!

И все-таки он уехал.

Роза стояла неподвижно, смотрела вслед… все еще надеясь… пока его грузовик не свернул за угол.

Он уехал.

Она осталась одна. И тогда, только тогда она повернулась и начала медленно взбираться по лестнице – назад к реальной жизни.

Ее кот сходил с ума. Цветы нуждались в поливке. Газеты были свалены в кучу у двери. Лампочка автоответчика мигала, не переставая.

Роза попросила у кота прощения и подсыпала корма в его миску. Она полила цветы и тоже извинилась перед ними. Собрала газеты и отправила их прямиком в мусорное ведро. Отключила автоответчик, не выслушав ни слова. Телефон тут же начал звонить. Она не обратила внимания.

Она вернулась в настоящий мир, мир, в котором жила все свои двадцать пять лет, даже не задумываясь об этом.

Теперь задумалась.

Она хотела вновь оказаться с Шейном в хижине.

Ничего, переживешь, – сказала она себе резко. – Ты знала, что это скоро кончится.

И, естественно, это чистая правда.

Но знать что-то и примириться с этим – вовсе не одно и то же, как она сама говорила Шейну накануне, рассказывая ему о маминой смерти.

Роза знала, что ее мать умирает. Она знала, что несколько дней, проведенные в хижине, закончатся. В обоих случаях ей пришлось столкнуться с жестокой реальностью.

И этот опыт чему-нибудь тебя научил? – спросила Роза.

Нет.

Не слишком умно, правда?

Не слишком.

Телефон умолк. Роза скинула ботинки и плюхнулась на постель. Ее кровать должна была казаться мягкой, уютной, привычной. Но казалась чужой.

Мягко и уютно ей было в хижине, в объятиях Шейна Николса.

– Я совсем свихнулась, – громко объявила Роза.

Нет, – поправила она себя. – Просто пережила потрясение.

Ее ведь похитили, верно?

Ее увезли против воли, продержали трое суток в горной хижине, целовали, как никогда в жизни, любили до умопомрачения, а затем вернули назад к разъяренному коту и автоответчику, полному гневных сообщений от отца.

– Это сведет с ума кого угодно. – Роза перевернулась на спину, прижав к груди подушку и стиснув ее изо всех сил. – Кого угодно, – повторила она, словно это могло ее убедить.

Наверное, это сработало. Потому что комната исчезла. Зажмурившись, Роза видела перед собой хижину, ее бревенчатые стены и деревянный пол. И уже не подушку обнимала. Она чувствовала на себе вес Шейна, его объятия. К ее щеке прижималась не прохладная наволочка, а влажная трехдневная щетина Шейна.

Влажная щетина?

Роза раскрыла глаза.

Кот моргнул, уставившись прямо ей в лицо, тихонько фыркнул и продолжил вылизывать ее щеку.

– Фу, – буркнула Роза, отворачиваясь. – Уйди, Уолли.

Но Уолли уходить не собирался. Он начал тереться о ее плечо. И его маленькие лапки вовсе не напоминали о Шейне.

О да, она вернулась.

Это ее жизнь.

– Вот и живи себе, – буркнула Роза.

Придется. С завтрашнего дня.

Завтра она позвонит отцу, перечитает почту, откроет магазин, займется работой, встретится с «идеальным» мужчиной.

А сегодня будет спать.

И может, если повезет, увидит во сне Шейна.

– Что значит, как прошла свадьба? Разве тебя там не было? – Амбер, помощница, которую Роза наняла на время медового месяца Милли, была потрясена ее вопросом.

Роза явилась в магазин в шесть утра. Она не выспалась. Ей снился вовсе не Шейн, а разгневанный отец, так что валяться в постели не было смысла.

Поэтому она встала, сварила кофе, съела сухарик и заявила, что чувствует себя намного лучше. Это была необходимая ложь. Но если часто повторять ее, она может стать правдой.

А пока надо вести себя так, словно этих дней в хижине с Шейном не было вовсе.

А может, их действительно не было?!

Как же иначе могла Амбер не заметить ее отсутствия на свадьбе Милли и Майка?

– Мне… пришлось уехать из города, – уклончиво ответила Роза, вынимая из вазы несколько цветков бессмертника. – Внезапно. Мне жаль, что я пропустила свадьбу. Наверное, чудесно все прошло.

Амбер сняла пальто и повесила его на вешалку.

– Чудесно? Вряд ли. Это было нечто. Кэш заявился, ворвался прямо в разгар церемонии, совсем как в кино!

Роза остановилась, разинув рот.

– Кэш это сделал?

– Сорвал свадьбу, – жизнерадостно сообщила Амбер. – А ты не знала? Где ты была? На Северном полюсе?

– Что-то вроде этого. За городом. Я же говорила. Рассказывай, что случилось.

– Ну, сначала все шло прекрасно. Вот только Милли немного злилась из-за того, что ты бросила на нее все эти цветы.

Роза пропустила шпильку мимо ушей.

– Продолжай.

– Но это не важно, потому что теперь об этом никто уже не вспомнит.

– Что же случилось?

– Священник только-только начал свою речь, как вдруг у входа поднялась какая-то суматоха, и один из друзей жениха воскликнул: «Эй, тебе сюда нельзя!», а Кэш ответил: «Посмотрим, как ты меня остановишь!» Короче, этот парень попробовал, и в следующую секунду он уже валялся на полу, а Кэш шел по проходу!

– Кэш ударил одного из друзей Майка?

– Что ж, вполне возможно этот приятель поскользнулся на льду, – серьезно заметила Амбер, и тут же улыбнулась. – Но сегодня он разгуливает с фингалом.

– О, Боже. – Роза сжала в руке бессмертник.

– Кэш перешагнул через него, подошел к алтарю, посмотрел Милли в глаза и заявил, что уйдет и не скажет ни слова, если она поклянется перед всеми этими людьми, что больше его не любит. – Амбер сделала многозначительную паузу.

– И? – не утерпела Роза. – И что?

– И она не смогла! Она расплакалась, и ее мама тоже, папа воскликнул: «Господи Боже!», а Мик ничего не сказал, и священник тоже промолчал. По-моему, он просто не знал, что сказать.

– Наверное, в семинарии они такого не проходили, – заметила Роза. У нее голова шла кругом.

Кэш это сделал? Кэш вернулся, ударил человека и сорвал свадьбу любимой женщины?

Как бы он поступил, если бы, вернувшись, узнал, что свадьба не состоится, потому что накануне ночью его приятель сбежал с невестой?

– Боже мой, – прошептала она.

Амбер сделала круглые глаза.

– Жуть, правда?

– Ты и не представляешь, – еле слышно произнесла Роза. Что скажет Шейн, когда узнает?

– Милли ревела в три ручья. А потом начала извиняться перед Майком, а Майк вроде бы собирался Кэшу морду набить.

– И не набил? – с надеждой спросила Роза.

– Нет. Только казался разъяренным. А потом сказал Милли: «Ты его хочешь? Прекрасно. Получай. Теперь я все понимаю». И он ушел. Все так и застыли, глядя на Милли и Кэша. Потом Кэш заявил, что незачем прерывать венчание. Нужен только новый жених. И его эта роль вполне устраивает. Милли крикнула: «Зато это не устраивает меня!» и влепила ему пощечину! Жалко, что ты не видела.

– Угу, – буркнула Роза. – А где сейчас Милли и Кэш?

– Кто их знает? Она умчалась вся в слезах. А Кэш пожал плечами, извинился за испорченный праздник и объявил, что если кто-нибудь соберется в «Бочку», выпивка за его счет. Кажется, он решил дать Милли возможность остыть.

– Умно.

Амбер кивнула.

– Так где же ты была?

– Э… просто… уехала на выходные с… одним человеком.

– В такой снегопад?

– Когда мы уезжали, мело не так уж сильно, – соврала Роза.

– Была жуткая метель. Но, видимо, парень того стоил.

– С чего ты взяла, что это парень?

– А кто еще? В противном случае ты не решилась бы на такое безумие.

– Это не безумие.

– Конечно нет, если парень – что надо, – согласилась Амбер.

Перед закрытием явился ее отец.

– Ты знала, да? – спросил он с порога.

Роза, занятая составлением праздничного букета и по уши погруженная в воспоминания о Шейне, непонимающе уставилась на него.

– Знала? Что знала?

– Что этот Каллахан собирается ворваться и навести шороху! Вот она – настоящая любовь! – Почтенный судья Джордж Уинтроп Гамильтон фыркнул не по-джентельменски и величавой поступью прошелся по магазину, едва не сбив пальму в кадке.

– Что ж, весьма романтично, – робко поддакнула Роза. Неужели даже отец не заметил ее отсутствия?

– Он говорил тебе о своих планах, да?

– Что? Нет, конечно, нет.

Отец остановился, повернулся и окинул ее пристальным взглядом.

– Тогда почему тебя там не было?

Значит, заметил.

– Я… э… ездила по делам.

– Долгое было дело, – коротко сказал судья. – Ты отсутствовала трое суток.

– Я была за городом, – поспешила ответить Роза.

Отец прищурился.

– Ты должна была прийти на свадьбу. Готовила праздничные букеты. По крайней мере, так ты мне говорила. А я сказал, что привезу с собой молодого Филлипса. Или ты из-за этого не явилась?

Роза покачала головой.

– Нет. У меня был важный заказ. Я… буду рада познакомиться с ним когда-нибудь, – сказала она. – Должно быть, он… очень симпатичный.

– Симпатичный, – повторил отец в сердцах. – С лица воду не пить! Филлипс – настоящий мужик. Старая школа. И голова у него варит. Когда-нибудь он станет самым влиятельным человеком в Монтане. Вот увидишь.

– Увижу.

Судья нахмурился и сделал еще один круг по магазину.

– Не важно, что тебя не было, – сообщил он наконец. – Филлипс тоже не приехал. У него была назначена встреча в Хелене. Хорошо, хоть позвонил. – Он окинул Розу яростным взглядом, давая понять, что не простил ее выходку. – Сказал, что заедет через пару недель. Я позвоню тебе, когда он назначит встречу. И тогда ты вернешься домой, чтобы познакомиться с ним. На этот раз никаких отговорок. Приготовишь ему хороший ужин. Жаркое по маминому рецепту.

– Папа, я не…

Он уперся ладонями в прилавок и склонился к ней.

– Это хорошая пара, Роза. Хороший человек. Хорошее образование. Хорошая работа. Его семья владеет половиной земель в округе. Он может стать отличным мужем. А ведь когда-нибудь ему понадобится хорошая жена. – Он выразительно взглянул на дочку.

– Может, он сам захочет выбрать себе жену, – рассудительно заметила Роза.

– Ему некогда, – ответил отец. – Он очень занят. Сам намекнул, что я мог бы помочь ему в этом.

Роза охнула.

– Папа, в наше время так не делают.

– Я делаю, – заявил судья Гамильтон своей единственной дочери. Он выдернул из букета увядшую маргаритку и швырнул в мусорное ведро. – Я позвоню, когда договорюсь о встрече.

– Мы думали, ты уже не вернешься.

– Что? – Шейн вздрогнул. Он смотрел в окно, но видел там не играющих в снегу детей, а Розу. Он не услышал ни слова из того, что сказала ему Дженни.

И что в этом нового? Три дня после его возвращения на ранчо он жил, как в тумане.

– Я говорю, когда ты не вернулся в субботу, мы подумали, что тебе надоело болеть. Мы решили, что ты уехал и натворил глупостей – например, поперся на родео.

– Нет, – ответил Шейн.

Да, он сделал глупость, но не эту.

– Я рада, – сказала Дженни. И улыбнулась.

Шейн выдавил в ответ блеклую улыбку и снова отвернулся к окну, пытаясь восстановить в памяти дни, проведенные с Розой. И не только часы их близости. Нет, он хотел заново пережить все: еду, улыбки, шутки, разговоры, снежки и заигрывания, серьезные беседы и тихие вздохи.

Он хотел этого с тех пор, как уехал и оставил ее. Он говорил себе, что сможет ее забыть. Он умел забывать, умел отворачиваться и продолжать свой путь. Он даже не мог вспомнить имена всех своих женщин.

Но вряд ли когда-нибудь он забудет Розу.

– …хорошо?

Внезапно Шейн заметил, что Дженни все еще здесь.

– А?

– Я спрашиваю, у тебя все хорошо? С тех пор, как ты вернулся, ты какой-то… не знаю даже… другой. Как пришибленный. – Она подошла ближе и пощупала его лоб. – Температуры вроде нет.

– Я не болен!

– Но и на здорового не похож.

Шейн не собирался спорить. Он раздраженно повел плечом.

– Я скучаю, – сказал он. – Засиделся на одном месте. Такое бывает. Лучше бы я уехал.

– Врач сказал, месяц. Как минимум. Тебе нужно больше времени, чтобы вылечиться.

– Моей руке, может быть. Но не мне. – Вот в чем проблема. А вовсе не в Розе Гамильтон. Шейн так сильно привязался к ней, потому что не мог найти себе лучшего занятия. – Наверное, мне пора в путь.

– Куда ты поедешь?

– Какая разница, – упрямо буркнул Шейн. – Друзей навестить. Куда глаза глядят.

– Это безумие, – возразила Дженни.

Дверь распахнулась и вошел ее муж, держа за руки сыновей. Дочка восседала у него на плечах.

– Мэйс, Шейн собрался уезжать!

Шейн решительно кивнул.

– Знаешь, я ведь не привык к оседлой жизни.

Мэйс взглянул на него недоверчиво.

– Люди меняются.

– Но не я.

– А вроде бы последние несколько дней сильно тебя изменили, – мягко заметил Мэйс.

Шейн покачал головой.

– Нет.

Он еще не был готов расстаться с прошлым. Даже приблизившись к краю пропасти, он не мог так просто повернуть. У него еще будет время на это. Вся его дурацкая жизнь! Но не сейчас.

Мэйс пожал плечами.

– Береги себя.

– Но… – начала было Дженни.

– Это не наше дело, – оборвал жену Мэйс, пристально посмотрев на нее, но затем его взгляд снова переместился на младшего брата. – Раз уж тебе приспичило.

– Вот именно. Мне приспичило. Я уйду с рассветом.

Вот, что ему нужно: широкий простор, новые впечатления, расстилающийся впереди горизонт.

Шейн почувствовал прилив сил в тот самый миг, когда выехал с ранчо Мэйса и Дженни.

Не то, чтобы он не любил их. Нет, любил. И детей тоже. Казалось, с появлением этих трех пострелят в жизни его брата добавилось что-то, чего не хватало раньше. Теперь Шейн не мог представить себе Мэйса и Дженни без них.

– Почему ты уезжаешь? – спросила Пилар. Племянница не отпускала его руку с тех пор, как услышала, что дядя Шейн завтра их покинет.

– Я должен, – ответил он, уложив вещи и поставив сумку с одеждой у двери.

– Почему? Тебя кто-то заставляет? – спросила она. Пилар этой осенью пошла в первый класс, и уже понимала, что люди могут действовать по принуждению.

Но Шейн покачал головой.

– Никто меня не заставляет.

Пилар подтянула колени к груди и обхватила их своими тонкими ручонками.

– Почему тогда уезжаешь? Ты больше не любишь нас?

Шейн взглянул на нее.

– Конечно, люблю.

– Значит ты уезжаешь ради нашего блага?

Шейн попытался угадать ход ее мыслей. Возможно, это связано с ее бабушкой, живущей на юге, которая не могла больше заботиться о внуках и переправила их обратно к Мэйсу и Дженни. Пилар знала, что бабушка их не разлюбила. Она поступила так «ради их собственного блага».

Но Шейн даже этого сказать не мог. Он только пожал плечами.

– Наверное, он сбегает, – предположил его племянник, Марк.

Глаза Шейна сверкнули.

– Я не сбегаю.

Вовсе нет, – убеждал он себя, направляясь по дороге, уводящей его от дома и семьи. И от Розы.

Конечно, нет.

Она забудет. Со временем.

И это хорошо, потому что времени у Розы больше, чем достаточно.

У нее осталась работа, кот и телефонные звонки от отца, который докладывал ей о своих успехах в организации встречи с неуловимым Дж. Р.Филлипсом.

Но Дж. Р.Филлипс оказался настолько занятым человеком, что угроза его появления становилась все более и более отдаленной. Жизнь Розы вернулась в обычное русло.

Поначалу она думала, что Шейн появится. Она знала, что он живет у брата и невестки на ранчо к северо-западу от Элмера. Не так уж далеко. Он смог бы добраться до Ливингстона меньше чем за полчаса.

Но он не приехал.

Тогда Роза убедила себя, что это к лучшему. Что бы она могла сказать ему при встрече? И, главное, что бы она сделала?

Сумела бы притвориться безразличной?

Видит Бог, ей так и не удалось достичь душевного спокойствия. Наверное, ей даже повезло, что не пришлось проверять свою способность разыгрывать равнодушие на людях.

Но несмотря на это, она даже через неделю не перестала поглядывать с надеждой на дверь каждый раз, когда кто-нибудь заходил в магазин.

Но это были всего лишь покупатели.

В следующий понедельник дверь распахнулась, и вошла Милли.

Роза не удивилась. Как раз сегодня Милли должна была вернуться к работе после медового месяца с Майком. Но хотя никакого медового месяца не было, она не появлялась всю неделю. А звонить ей Роза не захотела.

Милли швырнула на прилавок рюкзачок и, молча, начала снимать куртку.

Роза оторвала взгляд от цикламенов, которые поливала, и робко улыбнулась.

– Привет.

Милли фыркнула.

– Если ты не настроена работать, можешь вернуться домой, – нерешительно предложила Роза.

Милли посмотрела на нее, ее глаза блестели.

– Почему это я не настроена работать? Что мне еще делать?

– Не знаю. А что ты делала все это время?

– То есть, с тех пор, как не вышла замуж?

Роза смущенно кивнула.

– Я должна была позвонить тебе. Просто не знала, что сказать.

– А кто знал? – ожесточенно воскликнула Милли. – Как он посмел? Как он посмел ворваться на мою свадьбу и разрушить мою жизнь!

– А он и вправду, – переспросила Роза, – разрушил твою жизнь?

Милли пристально на нее взглянула.

– Ну, я хотела сказать, если ты не любишь Майка… и любишь Кэша…

– Откуда ты узнала? Он говорил с тобой? – спросила Милли. Она принялась пересаживать бегонии, и Роза всерьез испугалась за их жизнь.

– Ничего он мне не говорил! Я не видела его до того, как он…

– Ты и в тот день его не видела, – упрекнула ее Милли. Она схватила нож и начала кромсать землю в горшке с бегониями. – Ты не явилась. Мне пришлось самой заканчивать букеты! Где ты была?

Роза уткнулась в свои цикламены.

– Я была… занята. Не могла… отказаться. – При данных обстоятельствах она ничего не хотела добавлять к сплетням, которые будут вечно сопровождать несостоявшуюся свадьбу Милли.

– Мужчина, – с горечью заключила Милли. Она хлопнула ладонью по прилавку. – С мужчиной хоть к черту на рога!

– Они не все такие ужасные, – возразила Роза. – Кэш явно тебя любит.

– Кэш помешался! Он думает, что стоит только ему приехать, сорвать мою свадьбу, прогнать жениха, и я тут же упаду к нему в объятия, как спелая слива.

– А ты… нет?

– Я послала его подальше. – Хлюпнув носом, Милли сломала бегонию. Затем всхлипы перешли в рыдания, она выронила нож и полезла в карман за салфеткой. – Черт, – буркнула она. – Вот черт.

– Милли, – нежно произнесла Роза, – иди домой.

Милли вытерла глаза.

– Нет. – В ее голосе звучал вызов. Таким же дерзким был ее взгляд, обращенный на Розу. – Я не хочу возвращаться домой. Дома хуже всего. Мама считает, что я должна с ним поговорить. Папа собирается его пристрелить. А я выслушивала их обоих целую неделю! Мне нужно было убраться оттуда, заняться делом, прийти сюда.

Роза искоса на нее взглянула.

– Много же ты цветов продашь с красными глазами и распухшим лицом.

– Скажу, что у меня аллергия.

– И это, конечно, привлечет к нам немыслимое число покупателей, – съязвила Роза.

Милли шмыгнула носом в последний раз.

– Хорошо. Только не оправляй меня домой, Роза. Пожалуйста, мне нужно чем-то себя занять. – Она сглотнула и снова взялась за нож. – Я должна перестать думать об этом. Думать о нем. Я его ненавижу. И люблю. Чушь какая-то.

Роза могла бы сказать про себя то же самое.

Шейн не пропустил ни одного бара на пути из Элмера в Спокан. Затем он отправился на юг в поисках теплой погоды.

– Вот найду себе девчонку в бикини и оттянусь по-взрослому, – сказал он своему другу Мартину в Орегоне.

И когда он остановился в Ред-Блаффе, у сестры его давнишнего попутчика, Дори, было красное бикини. Но почему-то у Шейна не возникло желание оттянуться с ней. Кроме того, в Ред-Блаффе шел дождь. И океан был слишком далеко. Поэтому Шейн двинулся дальше.

В Санта-Марии он навестил еще одного приятеля. Океан был ближе. И дождь кончился. Только вот у Норма сестры не было, а его жена заявила, что не позволит Шейну «портить» ее сестер.

– С чего ты взяла, что я их испорчу? – спросил Шейн.

– А я тебя знаю, – ответила Бетти Лу.

Вот это да!

Шейн сомневался в том, что знает сам себя.

Все, что влекло его прежде, уже не казалось таким притягательным. Дорога не манила его, как раньше. Мысль о том, что за каждым следующим холмом и огни ярче, и женщины красивее, не вызывала в нем былого восторга.

Шейн сказал себе: причина в том, что он не участвует в состязаниях. Его жизнь лишилась цели и смысла.

Конечно, это правда. Но тосковал он не по этому. Он тосковал по Розе.

И тогда он попытался выбросить ее из головы.

Она исчезнет для него навсегда, когда он вернется к соревнованиям, когда его жизнь придет в норму. Господи, пусть это случится поскорее!

Шейн сходил к врачу в Портленде. Доктор Ривс полагал, что палец заживает неплохо. Он снял гипс и повязку.

– Согните его вот так, – сказал он, демонстрируя на собственной руке.

Шейн попробовал. Палец казался одеревеневшим, словно чужим.

– Мне лучше, – торопливо заверил Шейн доктора. – Я буду его тренировать. И скоро вернусь к своим быкам. – Он усмехнулся.

Врач кивнул и заглянул в медицинскую карту.

– Вам уже тридцать два исполнилось?

Черт побери, тридцать два года еще не старость! Это – рассвет человеческой жизни! Лучшие годы.

Только если ты не зарабатываешь на жизнь, катаясь на быках, – мрачно подумал Шейн.

Роза говорила, что он найдет себе другое занятие.

Какое? – хотел бы он спросить.

Шейну хотелось поделиться с ней своим горем. Ему хотелось целовать ее, прикасаться к ней и любить снова и снова.

Но Роза осталась в Монтане. А он…

Черт, он уже и сам не помнит, куда его занесло.