"Зимняя сказка в Венеции" - читать интересную книгу автора (Гордон Люси)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Винченцо набрал полную грудь воздуха и начал рассказывать:

— Наверное, были правы твои друзья, которым показалось, что они видели его в Венеции и в Риме. Бьянка встретила его в Риме, где он торговал произведениями искусства.

— Произведениями искусства? — воскликнула Джулия возмущенно. — Да он же ничего не смыслил в искусстве!

— По-видимому, он обладал гениальной способностью преподносить себя. Ну, потом у него была куча денег, а его офис располагался в богатой части города.

— Должно быть, его доля от тех ограблений, предположила Джулия.

— Да, похоже, ее оказалось достаточно, чтобы производить впечатление успеха. Когда Бьянка вернулась домой, он приехал вслед за ней. Сказал, что его фирма расширяется, открывает филиал в Венеции. А на самом деле, как я потом узнал, ему нужно было побыстрее убраться из Рима. Он продал некие «бесценные» артефакты одной могущественной семье, которая, естественно, захотела вернуть свои деньги, когда выяснилось, что эти вещи оказались подделками. Они прислали в Венецию своих людей, которые объяснили Джеймсу, что если он не заплатит, то у него будут неприятности. Выбора у него не было, и он заплатил. После этого оставшиеся деньги кончились очень быстро.

Джеймс был крайне расточителен. Покупал бесполезный хлам напоказ, делал неудачные капиталовложения. Это был довольно глупый и ограниченный человек.

— Да, — согласилась она. — Это его точная характеристика.

— Но не было ничего такого, что заставило бы меня заподозрить его в чем-то еще более худшем.

У него был паспорт на имя Джеймса Кардью, а девочка в метрике значилась как Роза Кардью. У него была целая папка бумаг, подтверждающих, что Джеймс Кардью — преуспевающий торговец произведениями искусства с целым списком благодарных клиентов в нескольких странах.

— Полагаю, что достать фальшивые документы не так уж трудно, были бы деньги.

— Какое-то время деньги у него точно были.

Когда средства кончились, он впал в отчаяние. Пытался достать денег у меня, хотя все это было уже после разорения и все знали, что у нас нет ничего.

Но он думал, что я что-то припрятал от кредиторов в тайнике. Полагал, что мне пора передать ему ."долю" Бьянки.

— Да, он мыслил именно так, — припомнила она. Никогда не верил, что все является таким, каким кажется, особенно если речь шла о деньгах. Может быть, он думал, когда они поженились, что у нее есть припрятанное состояние?

— Джеймс фактически признался в этом. Не думаю, что он женился на ней только по любви. А может быть, и совсем не по любви.

— Полагаешь, это должно привести меня в восторг? — со злостью спросила Джулия. — По-твоему, мне не наплевать, кого он там любил?

— Я не знаю, что ты чувствуешь. Когда-то ты очень сильно его любила.

— В другой жизни.

Он с усмешкой кивнул.

— Вот и я все время твержу себе, что то или это случилось в другой жизни. Но странно, как эти жизни накладываются друг на друга, когда этого меньше всего ждешь. Так или иначе, я, как дурак, взял в долг под залог ресторана — ради сестры.

— А через какое время он явился за добавкой?

— Очень скоро. На этот раз мы подрались, и ему пришлось поплавать в канале.

— Отлично, — просто сказала она.

— Единственной хорошей чертой, какую я в нем заметил, было то, что он, похоже, действительно любил Розу. Он был по-своему хорошим отцом.

— Хорошим отцом? После того, как разлучил девочку с матерью, не думая ни о той, ни о другой?

— Я имел в виду лишь то, что он проявлял по отношению к ней большую привязанность и интерес. Если она пыталась что-то рассказать ему, то он, чем бы ни был занят, откладывал свое дело и выслушивал ее до конца. Многие родители так не могут, как бы ни любили ребенка…

— Ладно, хорошо, — перебила его Джулия напряженным голосом. — Ты прав, он был хорошим отцом. Я теперь вспомнила, как он любил с ней общаться.

— А она его обожала. Бьянку она тоже полюбила. Тебе нелегко это слышать, но ты должна знать, с чем имеешь дело.

— Спасибо, — сказала она каким-то бесцветным голосом. — Сегодня кое-что показалось мне странным.

— Наверное, ты заметила, что она не плакала и не выказывала никаких чувств, да? Прошло уже четыре месяца, а она…

Джулия пристально посмотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что она вообще не плакала?

— Ни разу. Даже в первый день, когда нам сообщили… — Он замолк и беспомощно пожал плечами; — Она просто замкнулась в себе.

— Да, — выдохнула Джулия. — Иногда это единственный способ самозащиты, которым можно воспользоваться.

— Розе всегда нравился карнавал, но сейчас она отказывается даже думать о нем.

— Карнавал?

— В феврале. Все надевают маски и яркие костюмы. В прошлом году она чудесно повеселилась с Джеймсом и Бьянкой. Может быть, именно поэтому она и не интересуется нынешним. Я не оставляю попыток увлечь ее, говорю ей, как это интересно, но… — Винченцо пожал плечами.

— Насильно в душу к человеку не влезешь, — сказала Джулия.

— Да, наверное.

Неожиданно ее прорвало:

— Что же мне делать? Знаешь, как я мечтала о том, что скажу ей, когда мы встретимся? А теперь что бы я ни сказала, все будет плохо. Что мне делать?

— Например, довериться мне..

— Вряд ли я к этому готова, — сказала она прежде, чем подумала.

Он поморщился.

— Видимо, нам лучше закончить этот разговор.

Нам обоим придется расхлебывать эту ситуацию, так что мы не можем позволить себе ссориться.

— А тем временем я целиком и полностью в твоих руках! — Хотя она решила воздерживаться от подобных высказываний, это оказалось выше ее сил.

Напряжение этого дня, беспомощное ощущение того, что она так близка к цели и в то же время так далека от нее, находили выход в горечи.

— В моих руках ты как раз в безопасности, — возразил Винченчо.

— Но моя дочь с тобой, а не со мной, — воскликнула она. — Как я могу с этим смириться?

— Ты хочешь сказать, простить это. Возможно, ты никогда и не простишь. Мы еще поговорим об этом.

— Когда я ее увижу?

— Адрес у тебя есть. Приходи в любое время.

— Ты знаешь, что я так не поступлю.

— Правильно, потому что ты хорошая мать. Тебя удерживает именно это, а вовсе не я.

— И это будет удерживать меня всегда, не так ли? На это ты и рассчитываешь.

— Не говори больше ничего, Джулия. Не говори таких вещей, от которых потом будет только хуже.

— Хуже? Что может быть хуже того, что уже есть? Неужели ты не понимаешь, что произошло?

Последний раз, когда я видела свою девочку, она цеплялась за меня и кричала: «Мамочка, не уходи!» А сегодня она.., даже.., не узнала.., меня.

Джулия сильно дрожала, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Но все усилия оказались тщетными. Она разразилась рыданиями, похожими на истерические крики.

— Джулия! — Винченцо кинулся к ней, но она заслонилась от него руками.

— Нет.., нет.., не подходи… Я в порядке.

— Нет, не в порядке. Позволь хотя бы помочь тебе.

— Как ты можешь мне помочь, когда мы с тобой враги? — задохнулась она. — Это ведь так, разве нет?

— Нет, мы не враги. Мы по-разному смотрим на некоторые вещи, но врагами быть никак не можем.

— Это просто слова, — бросила она ему. — Если мы не враги сейчас, то потом все равно ими станем. Разве ты этого не знаешь?

По его лицу она догадалась, что он согласен с ней.

— Нет. — Он постарался придать голосу убежденность. — Нас слишком многое связывает.

— Между нами ничего нет, — вспылила она. Ничего.., ничего…

Закончить она не смогла: ее снова душили рыдания. Винченцо прекратил спорить и сделал то, что должен был сделать с самого начала, — обнял ее и крепко прижал к себе.

— Не пытайся говорить, — пробормотал он. — Это не поможет. — Он вздохнул, прижался щекой к ее волосам. — Я на самом деле не знаю, что помогает в таких случаях, но точно не слова.

Ответить она не могла. Ее захлестнули волны горя. Казалось, что все слезы, пролитые за последние несколько лет, снова вернулись, чтобы пролиться еще раз.

Откуда-то издалека Джулия слышала, как он произносит ее имя, и ощущала, как его голова прижимается к ее голове. Он прав: слова бесполезны.

Единственным утешением было разделяемое с другим человеком тепло, которое она могла найти только возле него.

— Все эти годы, — плача говорила она, — я думала о ней каждый день, тосковала по ней, любила ее, мечтала о той минуте, когда снова увижу ее, о том, что мы друг другу скажем…

— Я знаю, знаю, — шептал он.

— Чего я ожидала? Я обманывала себя — ведь у нее была другая, новая жизнь, но я не позволяла себе понять это…

— Джулия… Джулия…

— Я ей не нужна.

— Об этом слишком рано судить.

— Нет, не рано. Разве ты не видишь, что я обманывала себя все это время? Я ей чужая. Я не нужна ей и никогда не буду нужна.

Джулия плакала не переставая. Она пришла к концу пути, и конец этот оказался горьким и безнадежным. Винченцо отчаянно пытался ее утешить, покрывая поцелуями ее лицо. Горе Джулии рвало его сердце на части, и в какой-то момент он готов был сделать для нее все на свете, чтобы ей стало легче.

Все на свете — кроме того единственного, что ей было нужно.

Винченцо уже однажды видел у нее такое лицо той ночью, когда она ходила во сне, а он обещал ей помочь. Каким далеким это казалось теперь!..

Он целовал ее слезы, потом ее губы, сначала нежно, потом неистово, словно пытаясь вернуть ее обратно из какого-то отдаленного места.

— Ты сказала, что между нами нет ничего, — проговорил Винченцо охрипшим голосом. — Но ты ошибаешься. Есть вот это.., и это…

В какой-то момент она почти уступила. Ощущение было таким приятным и желанным!

— Да, — сказала она тоскливо. — Но этого недостаточно. Пожалуйста, Винченцо…

Он вздохнул и отпустил ее.

— Ты права. Этого недостаточно. Я, пожалуй, пойду.

Винченцо вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Джулия осталась стоять в немом отчаянии, глядя на эту закрытую дверь, испытывая желание разбить об нее голову.

Этой ночью ей снились крики ребенка, зовущего мать, с которой его собирались разлучить. Она ощущала, как отчаянно цеплялись за ее шею детские ручонки.

— Нет, мамочка, нет!

Джулия проснулась и поняла, что сидит в постели, уставившись в темноту.

После этого, не осмелившись снова заснуть, она встала и провела остаток ночи, бродя по тихим улочкам.

Когда Джулия пришла на работу, Винченцо на месте не было. Кто-то сказал, что его сегодня и не будет.

Джулия приняла решение.

— Мне полагается выходной, — сказала она старшему официанту, — и мне хотелось бы взять его сейчас. Извините, что без предупреждения, но так получилось…

— Все в порядке, — успокоил тот дружелюбным тоном. — Сегодня работы не очень много.

Джулия выскочила на улицу и побежала в сторону Большого канала. Достигнув воды, она села на один из паромов, перевозивших через канал.

Как и другие пассажиры, она проделала весь путь стоя; запахнув плотнее куртку для защиты от ледяного ветра и снега, который стал снова падать.

Изучив карту, она направилась по данному Винченцо адресу.

Что, если их там нет? Что, если он ее куда-то увез? Куда бы они ни уехали, она их найдет.

Вот и входная дверь, на той стороне небольшого канала. Через минуту…

Ты хорошая мать. Тебя удерживает именно это, а вовсе не я.

Эти слова, казалось, прогремели у нее в ушах.

Только вчера вечером она говорила, что не собирается вламываться к ним внезапно. А сейчас делает именно это.

Джулия понаблюдала несколько секунд за домом, а потом стала медленно отступать глубже в тень, пока не свернула за угол. Там она бросилась бежать обратно и успела прыгнуть на возвращавшийся паром.

Переправившись, Джулия зашла в ближайший магазин художественных принадлежностей, где накупила красок, карандашей, кистей и пигментов, а в заключение приобрела большую брезентовую сумку, какими пользуются художники, погрузила в нее все покупки и пошла к Палаццо ди Монтезе.

Подходя к зданию, она скрестила пальцы в надежде, что сможет войти внутрь. Вот и маленькая задняя дверь. Она уперлась в нее плечом, дверь открылась.

Войдя, Джулия тщательно закрыла за собой дверь и быстро поднялась наверх. В коридоре она остановилась и посмотрела на потолок, расписанный фресками, которые еще раньше привлекли ее внимание. Сейчас, при дневном освещении, она увидела, насколько они действительно хороши, а также и то, что они нуждаются в ее заботе.

— Надо было бы уже давно это сделать, — пробормотала Джулия.

В отличие от большинства других потолков в палаццо этот был не слишком высок, к тому же она теперь знала, где можно найти стремянку. Джулия установила ее в нужном месте и взобралась наверх, но этой высоты оказалось недостаточно.

Неподалеку стоял пустой книжный шкаф. С верхней площадки стремянки ей удалось на него вскарабкаться. Лежа там на спине, она получила именно тот обзор, какой был нужен. Джулия ощутила, как в ней стало расти старое, хорошо знакомое возбуждение, когда она увидела, какие следы время оставило на фреске, и поняла, что надо сделать, чтобы их убрать.

Она так увлеклась, что не услышала слабых звуков, доносившихся снизу. И только голос Винченцо вернул ее к действительности:

— Смотри под ноги. Держись за мою руку.

Потом послышался детский голос:

— Какой он огромный, дядя Винченцо. Ты и мама правда жили здесь раньше?

— Когда были детьми. Она тебе рассказывала о нем?

— Иногда рассказывала. Обещала сводить меня сюда, но папа услышал и рассердился. Только почему?

— Не знаю, сага. У него был свой взгляд на вещи. Может быть, нам действительно не следовало сюда приходить.

— Но ты же обещал. Мне так давно этого хотелось.

— Тебе это покажется мрачным местом.

— Оно не всегда было мрачным, правда?

— Нет, моя дорогая, не всегда. Когда-то оно сияло огнями и здесь было полно гостей. Но это было очень давно.

Джулия лежала на верху шкафа и невольно подслушивала разговор; ее сердце забилось сильнее при звуках голоса дочери. Но и голос Винченцо тоже поразил ее. В нем сейчас не было резкости. При разговоре с ребенком он звучал нежно и ласково.

Они, по-видимому, находились на лестнице прямо под ней, и Джулия ясно слышала его, когда он рассказывал о прошлом палаццо. Иногда девочка смеялась, и Винченцо смеялся вместе с ней. Им было здорово вместе. Джулия лежала наверху и слушала, разрываясь между печалью и восторгом.

Но она не могла оставаться в этом положении и ждать, когда ее обнаружат. Она стала потихоньку пододвигаться к краю шкафа, откуда могла перебраться на стремянку.

Она почти уже добралась, дотянулась одной рукой до стремянки.., еще чуть-чуть…

Но лестница от ее прикосновения сдвинулась.

Джулия отшатнулась назад, и в следующее мгновение вся эта конструкция обрушилась на пол, придавив ее.

Какое-то время она лежала не шевелясь, пытаясь отдышаться. Боли она вроде бы нигде не ощущала.

Раздался голос Винченцо:

— Роза, вернись сейчас же…

В следующий момент девочка подбежала к лежащей Джулии.

— Дядя Винченцо, иди сюда скорее!

Он появился через несколько секунд, нахмурился при виде аварии, потом узнал Джулию и издал удивленное восклицание.

— Это та леди, которую мы видели вчера, — закричала Роза.

— Джулия, какого черта? Джулия!

— Я в порядке, — простонала она. — Если бы еще убрать с меня этот хлам…

Девочка тут же потянулась руками к шкафу.

— Отойди-ка, — резко сказал ей Винченцо. — А то поранишься.

Убедившись, что девочка отошла, он отодвинул стремянку, потом приподнял шкаф и отвалил его в сторону.

— Не пытайся встать, — приказал он Джулии, когда она пошевелилась.

— Я в порядке, — решительно повторила она. Все кости целы.

— У вас на лбу кровь, — заметила Роза.

Джулия потрогала лоб и обнаружила струйку крови. Потом почувствовала, что Винченцо обхватил ее руками и помогает ей подняться.

— Ты можешь идти?

— Да, конечно, мо.., эй!

Он подхватил ее на руки и понес в соседнюю комнату, которая была когда-то спальней графа. Роза побежала вперед и открыла дверь, чтобы он мог пройти и положить ее на огромную кровать. Стащив с себя куртку, Винченцо подложил ее под голову Джулии вместо подушки. Потом уселся рядом и сердито уставился на женщину.

— Ну, с тобой не соскучишься. Какого черта ты тут делала?

— Смотрела на твои фрески.

— Зачем?

— Давно пора ими заняться.

— И надо было это делать здесь и сейчас? спросил он, в одинаковой степени изумленный и раздраженный. — Нет.., постой.., это потом. Тебе нужен доктор.

— Я отделалась лишь парой ушибов. Но не отказалась бы от воды.

— Сейчас принесу тебе воды из колонки. Роза, останься с ней. Не разрешай ей вставать.

Он вышел из комнаты, а девочка сразу же подошла к кровати, словно заступила на пост.

— Все нормально, — сказала Джулия. — Я никуда не убегу.

— Это хорошо, ведь дядя Винченцо говорит, что вы не должны этого делать.

— А люди всегда делают так, как говорит дядя Винченцо?

Роза подумала над этим.

— Иногда.

— А ты?

Роза с серьезным видом покачала головой.

Джулии почудилось, будто в глазах девочки мелькнула озорная искорка.

— Ведь вы — та леди, с которой я познакомилась вчера?

Джулия кивнула.

— А почему вы здесь?

— Я — реставратор картин.

— Это то же самое, что и художник?

— Нет. Я просто ухаживаю за картинами других людей.

— Вы делаете эту работу для дяди Винченцо?

— Честно говоря, я не предупреждала его, что приду сюда. Боюсь, у меня просто очень любопытный нос.

Это признание, похоже, нашло у девочки отклик.

— Ну да, так бывает, когда смотришь книгу с картинками и не можешь остановиться, а все перелистываешь и перелистываешь страницы.

— Точно, — согласилась Джулия. — Картинки такие красивые, что, сколько ни смотри, все мало.

— И так хочется рисовать такие же! — мечтательно сказала Роза. — Но не получается…

Джулия подняла голову и увидела стоявшего в дверях Винченцо. Она не слышала, как он вошел.

Интересно, давно ли он тут стоит.

Роза заговорила взахлеб:

— Дядя, эта леди понимает все о картинках и о том, что на них хочется смотреть, даже если уже пора идти спать.

Винченцо усмехнулся:

— У нас в доме идут непрерывные споры о том, когда ложиться спать.

Он подошел к кровати со стаканом воды и протянул его Джулии, которая со стоном села в постели.

— Спасибо, — выдохнула она, неловко протянув руку за стаканом.

Но Роза была тут как тут. Она быстро взобралась на кровать, надежно взяла стакан и велела Винченцо поддерживать Джулию в сидячем положении. Он просунул руки ей под плечи, а девочка поднесла стакан к ее губам.

— Дай мне, пожалуйста, твой платок, дядя.

Винченцо вручил Розе чистый носовой платок, и девочка промокнула кровь на лбу Джулии. На ее личике было выражение сосредоточенности, словно она выполняла самую важную на свете работу.

Прикосновения ее рук были осторожными.

— Ну вот, — серьезно произнесла Роза. — Пока этого достаточно, а потом вас посмотрит доктор.

— Спасибо, — поблагодарила Джулия, когда Винченцо снова уложил ее на куртку, и улыбнулась Розе. — Ты мне очень помогла.

— Когда вырасту, буду работать медсестрой, сказала ей девочка. — А может быть, реставратором картин. Если успею прочитать все книги. Но это трудно, потому что Джемма каждый раз велит мне выключать свет и засыпать.

— Я тоже всегда попадала в неприятности по той же причине. Моя мама никак не могла понять, что для меня книга по искусству так же увлекательна, как для других остросюжетный детектив.

— И что вы делали? спросила Роза.

Джулия подалась вперед и сказала заговорщическим шепотом:

— Я стала брать книги меньшего размера и прятала их под одеялом.

Роза лишь ахнула. В ее глазах застыло восхищение.

— А теперь нельзя ли мне узнать, что ты здесь делаешь? — спросил Винченцо. — Почему ты ничего не сказала мне, а пришла сюда одна и полезла наверх таким рискованным способом?

— Я сделала это импульсивно, чтобы занять голову чем-то другим вместо мыслей о.., ну, о том, о чем мне не хочется думать.

Боковым зрением она увидела, что Роза вдруг замерла и насторожилась.

— Наверное, у тебя есть масса такого, о чем тебе не хочется думать, — обратилась Джулия к девочке.

Роза кивнула.

— Но все равно думается, — посетовала она.

— Я знаю. Чем больше стараешься об этом не думать, тем больше думаешь, пока неприятная мысль не превращается в огромный камень, навалившийся на тебя. И ты никак не можешь из-под него выбраться.

На этот раз Роза не кивнула, но в глазах у нее вспыхнул какой-то огонек. Девочка продолжала внимательно смотреть на Джулию.

— А сейчас тебя надо отправить обратно домой, объявил Винченцо. — Потом я вызову врача, и никаких возражений. И на работу в ресторан ты пока не выходишь. Будешь отдыхать до праздника Епифании.

— Значит, она может провести праздник с нами, выдохнула Роза. — Пожалуйста, дядя Винченцо!

Джулия задержала дыхание, ожидая, что Винченцо будет искать какой-нибудь предлог для отказа.

— А ты достаточно хорошо будешь себя чувствовать для этого? — спросил он.

— Да, я уверена.

— Вы придете? — воскликнула Роза. — И останетесь с нами на весь день?

Джулия взглянула на Винченцо. Он был очень бледен, но заговорил недрогнувшим голосом:

— Конечно, останешься на весь день. Так что сейчас ты должна отдохнуть как следует, чтобы ничто не помешало тебе побыть нашей гостьей.

— Моей гостьей, — гордо поправила Роза.