Глава 39. Мэнир.

До дороги, ведущей к ближайшему от Скальной гряды городу королевства Шерино - Бионгу - до которого Наставник решил проводить бежавших из плена нормов женщин, добрались через два дня. А на третий нас начали преследовать неудачи - сначала одна из девушек сильно подвернула ногу, и скорость передвижения здоровенного бабского табора тут же упала. Потом прошел короткий, но сильный ливень, дорога превратилась в непроходимое болото, и с надеждами добраться до хоть какого-нибудь жилья засветло пришлось распрощаться. Подходящее для ночлега поле со стогами сена нашли уже при свете звезд, а спать легли далеко за полночь - не все смогли докопаться до сухой середины стогов, и слушать нытье дрожащих от холода женщин было выше моих сил. А с утра оказалось, что до деревеньки дворов в двенадцать мы не добрались буквально чуть-чуть - стоило нам перевалить через небольшой пригорок, как мы бы смогли провести ночь как минимум на сеновале. Впрочем, в ней нам удалось прикупить двух дряхлых, но все-таки способных передвигаться мулов, одного из которых сразу же выделили все еще не способной наступать на здорово распухшую за ночь ногу девушке. На второго навьючили переметные сумы с купленным здесь же и захваченным из Скальной Гряды продовольствием. За следующие пару дней мы кое-как осилили расстояние, которое я бы мог пробежать за половину светового дня, будучи здоровым - как ни странно, головокружения и тошнота все еще продолжали меня беспокоить. А на утро седьмого с момента выхода из скальной гряды дня мы, наконец, увидели стены вожделенного Бионга, и я, наконец, смог вздохнуть с облегчением - табор, перетискав меня в объятиях и чуть не задушив поцелуями, возбужденно гомоня, ломанулся к городу, а мы втроем, забросив за спину котомки с припасами, повернули обратно. До развилки, ведущей к Байону, было около двух часов ходьбы… …Первым неладное почуял Хмурый - коротко рыкнув, пес рванулся вперед, перевалил через перегиб дороги и исчез. На всякий случай проверив, как вынимается меч, я скинул с правого плеча лямку котомки, чтобы в случае боя можно было быстро сбросить ее на землю, и ускорил шаг, стараясь не особенно дергать головой, чтобы меня не замутило. Где то на середине подъема порыв ветра донес до меня запах гари, а на вершине холма моему взгляду открылась жуткая картина - далеко, почти у самого горизонта, пылал город. Вернее, его развалины. А поле перед ним казалось перепаханным плугом совершенно нереального размера!

Наставник удивленно присвистнул, потом вдруг помрачнел, прошептал "не может быть…" и, сорвавшись с места, понесся к ближайшей к нам канаве, расположенной как минимум в десятке полетов стрелы… …Первого выжившего в жутком пожаре нашел, естественно, Хмурый - молодая женщина, возраста Маши, или чуть-чуть помладше, сидела среди развалин когда-то двухэтажного дома, принадлежащего, наверное, местной знати, и что-то негромко мыча, баюкала трупик своего ребенка. Глядя на ее лицо, покрытое сажей, со струйками крови, все еще текущей из носа и ушей, я вдруг понял, что где-то тут, среди руин, похоронены сотни, если не тысячи, жителей! И многие из них - заживо!

Растормошить женщину не удалось - безучастно глядя на о чем-то спрашивающего ее Мериона Длинные Руки, она продолжала укачивать маленькое тельце, и через пару минут Наставник решил оставить ее в покое. И поискать кого-нибудь, способного ответить на его вопросы… …До поздней ночи мы лазали по руинам, вместе с несколькими десятками выживших мужчин растаскивая обломки кирпича, и вытаскивая из развалин тех, кого находил быстро сообразивший, что от него требуется, Хмурый. И только в кромешной тьме, дотащив до костра и оказав первую помощь старику, отделавшемуся переломами ног, Наставник дал команду идти дальше…

Несмотря на возникшее у меня ощущение, что он взволнован намного сильнее, чем можно было бы ожидать, расспрашивать его мне почему-то не хотелось - Мерион двигался по дороге, как зомби из страшилок Вовки Глаза. Не глядя, куда ступают его ноги. Да и мне, вообщем-то было не до разговоров - саднили стертые об камни пальцы, тянула спина и мучили сухость в горле и головокружения. Но после пары взглядов на лицо Наставника заикаться о привале как-то расхотелось…

Он заговорил сам. Почти перед рассветом - потрепав меня по отросшей за время пребывания в Каменной Гряде шевелюре, он глухим, безжизненным голосом вдруг произнес фразу, от которой у меня по спине побежали мурашки:

- Это Иные. И с мечами на них не попрешь…