"Единственная моя" - читать интересную книгу автора (Сатклифф Кэтрин)

Глава 20

Приехав в Ганнерсайд, Майлз и Оливия ожидали увидеть всеобщее ликование. Но их приветствовали угрюмые лица шахтеров и деревенских жителей, плачущие женщины и дети, а также дюжина мертвых тел, лежащих на земле перед церковью, – последствия взрыва.

Майлз стоял у дверей магазина и смотрел на перепуганных и растерянных шахтеров, толпящихся возле входа в шахту. У некоторых были обожжены лица, у других перебинтованы головы, руки и ноги. Оливия и Дженет Хупер находились среди них, оказывая помощь тем, кто в ней особенно нуждался.

– Вот, значит, – рассказывал Джейк Делани. – Только что мы поздравляли друг друга с отлично сделанным делом и собирались отпраздновать удачу в «Белой Лошади», и тут вдруг... как будто ад разверзся у нас под ногами. Тем, кто был сзади, удалось убежать, другим не так повезло.

– Метан?

Джейк поднялся со стула и подошел к Майлзу.

– Сэр, мы спускались в эту штольню каждый день последние четыре месяца вплоть до сегодняшнего утра. И, сэр... все было в норме.

Майлз нахмурился.

– Где Макмиллан?

– Уехал, сэр.

Майлз поглядел на Делани.

– Почему, черт побери, он не на работе?

– Сказал, у него дела в Ньюбиггине. Собирался нанять еще людей для новой шахты.

– Я не давал распоряжения нанимать новых людей.

– Я говорю только то, что он мне сказал, сэр. Отвернувшись от двери, Майлз спросил:

– Все люди найдены?

– Пятеро пропали.

– Почему не начаты поисковые работы?

– Люди боятся копать глубже. Да и мало надежды, что они живы. Если еще раз наткнутся на газ...

– Не газ вызвал взрыв, Делани. Думаю, тебе это известно. Ты сам сказал, что все было в норме.

– Они боятся, сэр. Боятся, и все тут. Многие из этих парней потеряли отцов и братьев – мы все были друзьями. – Лицо Джейка омрачилось. – Герберт Уоллис – один из пропавших.

– А что, если эти люди живы? Джейк покачал головой.

– Люди отказываются идти туда, сэр. Они все твердят, что эти чертовы шахты прокляты эльфами.

– Это смешно. Они же взрослые люди!

– Большинство заявляют, что сыты по горло «Уорвик Майнинг Компани». Что плевать им на новый пласт мертвому мало проку от нового пласта.

– Проклятье.

Майлз вышел из лавки и направился ко входу в шахту, где поднял с земли жестяное ведро и палку и принялся ударять ею о ведро до тех пор, пока растерянные шахтеры не вышли из оцепенения и не обратили на него внимания.

– Мне нужны добровольцы, чтобы спуститься вниз! прокричал он. – Там осталось пять человек.

– Меня туда больше ни за какие коврижки не загонишь, – послышался чей-то голос.

– Меня тоже, – присоединился к нему другой.

– Что, мало народу угробили в этих треклятых шахтах? – крикнул кто-то. – Вам надо всех жен сделать вдовами, чтоб убедиться, что там опасно?

Майлз бросил ведро на землю.

– Это новая штольня. Были приняты все возможные меры безопасности.

– Эти чертовы шахты прокляты!

Ругнувшись, Майлз резко развернулся и зашагал к главному входу, на ходу закатывая рукава и перешагивая через груды мусора.

– Майлз! – закричала Оливия. Она подбежала сзади и схватила его за руку. – Ты же не пойдешь туда?

– Кто-то должен пойти.

– Ты не можешь сделать это один. – Там могут быть живые люди.

– Тогда я пойду с тобой.

Он остановился и оглянулся. Лицо ее было испачкано грязью, платье в пятнах крови.

– Черта с два.

Джейк Делани вышел из лавки, сжимая кирку в одной большущей руке.

– Я пойду с вами, сэр, – заявил он, потом окинул взглядом напряженные, подозрительные лица шахтеров и направился к воротам.

– Там наши отцы, братья и друзья, – крикнул он. Какой-то здоровяк с перебинтованным лбом поднялся с земли.

– А ты по-другому запел, Джейк Делани. Не так давно ты орал громче всех, что надо закрыть эти проклятые крысоловки.

Делани встал рядом с Майлзом и Оливией.

– Да, не прошло и суток, как все вы хлопали друг друга по спине и провозглашали тосты за Уорвика, сокрушаясь, что доставили ему столько неприятностей и превозносили до небес его деловое чутье. – Немного понизив голос, он добавил:

– Признаю, что был одним из самых громких протестующих, но как ни крути, а факт есть факт – мы смотрим на этот новый пласт, как на гарантию нашего будущего и будущего наших детей. Подумайте, что это может дать Ганнерсайду.

Дженет Хупер поднялась, переводя взгляд с одного мужчины на другого и на жен, столпившихся возле своих раненых мужей.

– Мои муж и сын погибли в этих шахтах. Они знали о риске. И вы все знаете.

Мужчины заворчали.

– Билл Фостер! – крикнула Дженет, указывая на мужчину, который только что поднялся. – Твой кузен умер, работая на лондонскую свинцовую компанию. Райли Девис, твои брат и тесть погибли на болтсбергском руднике в Рукхоупе, когда обрушились перекрытия.

– Ну и что это доказывает? – огрызнулся Девис.

– То, что все шахты опасны. – Дженет повернулась к Майлзу и Оливии. – Я иду с вами.

Какая-то женщина встала рядом со своим мужем.

– Если бы это мой Квинтон был там, я бы сходила с ума, гадая, жив он там или нет.

Мало-помалу мужчины, не пострадавшие от взрыва, направились к воротам шахты, оставляя своих плачущих жен. Оливия подняла глаза на мужа с выскакивающим от страха и тревоги сердцем.

– Пожалуйста, – попросила она как можно тише и спокойнее. – Не ходи.

Майлз криво усмехнулся и коснулся ее щеки.

– Радость моя, если ты будешь продолжать так смотреть на меня, я и вправду смогу поверить, что ты меня любишь.

Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. А потом ушел.

Шли часы. Оливия не находила себе места, пытаясь отвлечься тем, что помогала раненым шахтерам или старалась утешить семьи погибших шахтеров. Все это время тревога ее росла, а глаза то и дело обращались к воротам шахты, наперекор всему надеясь, что она скоро увидит, как ее муж выходит из проклятых штолен.

Ну почему же нет никаких вестей от мужчин, которые рискнули спуститься в шахту, чтобы отыскать пропавших?

Ходили всевозможные слухи относительно причины взрыва? но никто не знал наверняка. И только когда Боб Макмиллан вернулся из Ньюбиггина, ужасное подозрение стало закрадываться в мысли Оливии. Макмиллан вернулся в Ганнерсайд не один.

С ним был Либински, и он, не теряя времени даром, сразу же принялся выводить потрепанных, расстроенных и злых рабочих из состояния шока и оцепенения. Он встал перед двумя сотнями шахтеров и их семьями, лавочниками, фермерами и священниками, которые горячо молились над умершими, умирающими и ранеными.

– Я могу обещать вам, что ничего подобного не случится, если будете работать на меня, – заявил он встревоженной толпе. – Я счастлив сообщить, что в моей компании не было зарегистрировано ни одного несчастного случая за последние три года, и могу добавить, что на моих рудниках применяются самые совершенные на сегодняшний день средства, обеспечивающие безопасность труда.

Оливия наблюдала за полными решимости лицами шахтеров, слушающих откровенную агитацию Либински, направленную против компании ее мужа, и приняла решение.

Оливия спускалась в штольню, придерживаясь вагонеточных рельсов. Вот уже шесть часов наверху ничего не слышали от спасательной группы. Некоторые предполагали, что их убил газ. Другие уверяли, что их придавило осевшим пластом. А с появлением Либински начался просто ад кромешный.

Тяжело дыша от быстрой ходьбы, Оливия остановилась, чтобы перевести дыхание. На ней, кажется, не осталось ни одной сухой нитки: ноги ныли от того, что она часто спотыкалась о камни. Капающий жир от свечи, которую она несла, обжигал пальцы. Где же Майлз?

Неужели она не правильно свернула в темноте? Где ответвления штольни? Неужели она, как утверждали многие наверху, пришла слишком поздно? Закрыв глаза, Оливия остановилась, отказываясь верить, что ее мужа больше нет в живых.

Женщина оглянулась назад. Темнота и безмолвие надвигались на нее сзади, такие же мрачные и угрожающие, как и те, что простирались впереди. Снова закрыв глаза, она постаралась не поддаваться панике, грозящей овладеть ею.

Какой-то звук.

Оливия затаила дыхание. Органы чувств обострились до предела, и на какое-то мгновение ее бешено колотящееся сердце цимбалами загремело в ушах, заглушая все остальные звуки.

Держа свечу перед собой, она побежала вдоль узкоколейки, изо всех сил напрягая зрение, слух и пытаясь сохранить ясность мыслей. Вот, опять какой-то шум!

– О Господи, – прошептала она, побежав быстрее, когда звук сделался громче и она узнала мужские голоса и услышала звон лопат о камень. Наконец впереди забрезжил свет, становясь ярче по мере того, как она приближалась, до тех пор, пока тени на стенах не приняли четкие очертания и, в конце концов, не оказались настоящими людьми.

– Майлз? – Закричала она. – Ты здесь?

Майлз вырос перед ней внезапно, словно возник из-под земли, до неузнаваемости грязный и ошеломленный ее появлением.

– Какого дьявола... Оливия?

Засмеявшись от радости и облегчения, она бросилась к нему в объятия, уронив свечу на пол. Майлз крепко прижал ее к своему мокрому телу.

– Они там все говорят, что вы умерли, – пробормотала она.

– Устали, но не умерли. – Он отодвинул ее на длину вытянутых рук. Лицо его было осунувшимся, но счастливым. – Они живы. Мы пробьемся к ним с минуты на минуту.

Нахмурившись, он заглянул через плечо жены.

– Кто еще с тобой?

Она покачала головой.

– Ты пришла сюда одна? – возмущенно спросил он.

– Мне пришлось... Беда... – Оливия сглотнула и попыталась перевести дух. – Макмиллан вернулся из Ньюбиггина, и он не один... он привез с собой Либински.

К тому времени когда Оливия и Майлз выбрались на поверхность, ее легкие жгло от напряжения, а в ушах звенело молчание Майлза. Она хорошо понимала, какие мысли проносятся в его голове. Их будущее зависело от исхода этого противостояния.

Возбужденная толпа аплодировала и шумела, но затихла, как только Майлз вышел из ворот шахты и направился прямо к Либински. Какая-то женщина вскочила на ноги и закричала:

– Где мой муж, сэр? Вы нашли моего мужа? Какой-то мужчина схватил ее и оттащил в сторону, плачущую и ждущую известий о заточенных под землей шахтерах. Либински медленно повернулся, глаза его расширились при виде грязного, мокрого, окровавленного Майлза, угрожающе надвигающегося на него. За какой-то миг на лице Либински отразилось изумление, замешательство и испуг.

В следующую минуту Боб Макмиллан шагнул между Майлзом и Либински, резко остановив Майлза. Стоя лицом к лицу со своим управляющим, Майлз гневно уставился в глаза Боба и процедил сквозь зубы:

– Почему, черт возьми? Ты работал на мою семью восемь лет. Мы взяли тебя из шахты и поставили управляющим.

– Тут нет ничего личного, сэр. Вы были ко мне очень добры. Но человек должен думать о своем будущем, а мистер Либински предлагает мне долю в этом деле.

– Доля пшика – это пшик, Макмиллан. Я не намерен продавать шахту. С какой стати мне делать это, когда мы только что откопали новый пласт? У Либински не хватит денег, чтоб заплатить мне столько, сколько стоит теперь компания.

– Пока вы не вытащите людей наверх, сэр, ваша компания ничего не стоит.

Оливия подошла к Майлзу и взяла его за руку. Майлз коротко взглянул на нее, потом перевел взгляд на Либински.

– Так вот в чем дело. Ты настроил против меня людей, чтобы вынудить меня продать компанию за бесценок.

Либински пожал плечами и ухмыльнулся с преувеличенной важностью. Седые кустистые бакенбарды, низко спускающиеся на скулы, делали его похожим на паука. Он сунул большие пальцы за проймы жилета и улыбнулся.

– Ну, без гроша-то ты не останешься, – сказал он. – В конце концов, у тебя есть денежки твоей жены.

Майлз ринулся на него, но Макмиллан схватил его сзади и швырнул на землю с такой силой, что воздух с шумом вырвался из его легких. Он услышал крик Оливии, потом какая-то тяжесть навалилась ему на спину.

Придавив Майлза коленом, Макмиллан сказал:

– Думаю, мы должны дать людям решить, на кого они хотят работать. А вы как думаете, сэр?

– Ублюдок, – бросил Майлз сквозь зубы. – Если они уйдут, я найму других.

– Сомневаюсь. Это с такой-то дурной славой этих шахт? Вряд ли кто согласится работать здесь, по крайней мере, пока мистер Либински не возьмет дело в свои руки и не обеспечит нашу безопасность.

Закрыв глаза и стараясь дышать, Майлз попробовал сосредоточиться на чем-то кроме боли и чувства безнадежности и отчаяния, стучащих у него в висках. Он подошел так близко – так чертовски близко – не только ради себя, не только чтоб доказать, что он может добиться успеха: но и ради Оливии и Брайана. На несколько коротких часов он испытал счастье заглянуть в будущее, в котором он мог бы не только брать, но и давать тем, кого любит.

– Ну-ну, сэр, – послышался голос из темноты. – Негоже так обращаться с таким джентльменом, как мистер Уорвик. И это после того, как он рисковал своей жизнью, чтобы спасти наших друзей?

Толпа притихла, когда Джейк Делани вышел из ворот шахты, сжимая в руке кирку. За ним шли оборванные, покрытые синяками шахтеры, пропавшие после взрыва в штольне.

Какая-то женщина радостно вскрикнула и вырвалась из напирающей толпы, бросившись в объятия своего улыбающегося мужа который обхватил ее ослабевшими руками и пытался кружить. На мгновенье воцарилась электризующая тишина, которая тут же взорвалась ликующим ревом. Шахтеры живы! Мужчины, женщины и дети хлынули вперед, накрывая выживших словно волной прилива.

Либински нахмурился и медленно опустил руки. Макмиллан отпустил Майлза и отошел в сторону, тревожно поглядывая то на Либински, то на мужчин. Оливия протиснулась сквозь толпу и упала на колени рядом с Майлзом, взяв его лицо в свои руки.

Уорвик поднялся в тот момент, когда Делани вскочил на штабель досок. Он дождался, когда затихло последнее «ура» и все глаза обратились к нему.

– Я опрашиваю вас, какой другой хозяин стал бы рисковать своей жизнью, чтобы спасти этих людей? Либински? Не думаю. Бьюсь об заклад, он бы прежде отправил туда всех вас. Надо ли напоминать вам, что вы с готовностью списали этих людей со счетов? И если бы не Уорвик, они бы умерли там.

– Но несчастные случаи! – крикнул кто-то из толпы. Герберт Уоллис, прихрамывая, подошел к Делани.

Джейк подал руку и помог своему ослабевшему и раненому другу подняться на штабель.

– Может быть, вам стоит послушать Уоллиса об этих «несчастных случаях», – сказал он.

Герберт поднял почерневший, деформированный кусок какого-то предмета.

– Это не были несчастные случаи, – объявил он. – Мы наткнулись на это, когда пробивались из завала.

Мужчины придвинулись ближе.

– Динамит, – объяснил Уоллис.

– Что это такое? – крикнул кто-то. – И какое отношение оно имеет к взрыву?

– Прямое, – ответил Джейк. – Это взрывчатка.

– Никогда не слыхали ни о каком... динамите, – крикнул кто-то еще.

– Он был запатентован в прошлом году шведским химиком Альфредом Нобелем. Он напичкан нитроглицерином, а мы с вами хорошо знаем, на что способна взрывчатка. Этот динамит был заложен в штольне, чтобы саботировать разработку нового пласта. Я знаю только одного человека, который использует динамит для прокладки шахт. Это Либински.

Либински попятился и повернулся к Макмиллану, который прирос к месту, явно готовый в любой момент развернуться и дать тягу.

– Идиот! – прорычал Либински. – Я не давал тебе указаний прибегать к таким крайним мерам. Я только хотел напугать их.

Майлз медленно встал и отодвинул от себя Оливию. Дженет Хупер появилась из толпы, обхватила ее руками за плечи и не отпускала.

– Ах ты сукин сын. – Майлз двинулся на Либински, который попятился, но наткнулся на стену стоящих плечом к плечу шахтеров.

– Так это ты стоял за всеми этими несчастными случаями. Как удобно. Что из того, что умрет какая-нибудь пара-тройка парней! Бьюсь об заклад, это ты задерживал мои кредиты и строевой лес. Вы с Макмилланом позаботились, чтобы все меры безопасности, которые я принимал, оказывались тщетными и, без сомнения, Макмиллан постарался, чтобы слухи о твоем авторитете дошли до людей.

Взмокнув от страха, Либински затряс головой.

– Я никогда не приказывал Макмиллану подвергать опасности кого бы то ни было. Скажи ему, Макмиллан!

Все головы повернулись к Макмиллану. Он попятился, когда шахтеры двинулись на него, подняв ломы и лопаты.

– Эй, кто-нибудь, приведите шерифа, – крикнул Майлз.