"В любви все средства хороши" - читать интересную книгу автора (Ли Миранда)

Глава ДЕВЯТАЯ

Просторный бар, декорированный в колониальном стиле, под названием «Пальмы» располагался рядом с рестораном и был условно разделен на две части.

Одна была устлана серой плиткой — там располагалась большая стойка, за которой уже собралось несколько человек, удобно устроившихся на высоких стульях с зачехленными сиденьями. Черный ковер закрывал другую половину, где стояли столики кремового цвета и стулья с плетенными из тростника спинками. Три перевернутых бочонка из-под пива в центре бара также служили столами, за одним из них два пожилых джентльмена играли в шахматы.

Дальняя стена была почти полностью сделана из стекла, и через нее открывался вид на террасу, за которой располагался внутренний дворик с лужайкой, окаймленный пальмами и освещенный круглыми фонариками, висящими на высоких зеленых столбах. Бухта вдали была неразличима в темноте, а ее скрытая за мангровыми зарослями вода казалась такой же черной, как и ночное небо.

— Где ты хочешь присесть? — спросил Гаретт. Почти все столики были свободны: возможно, вечерние клиенты уже отправились ужинать.

Лия выбрала один из пустых столиков напротив стеклянной стены.

— Что будешь пить?

Она удивилась, вспомнив, что Джерард редко спрашивал, чего бы ей хотелось выпить, но теперь Лия понимала, что сама отчасти была в этом виновата. Когда они только познакомились, она не знала, что заказывать, и всегда считалась с его мнением.

— Джин с тоником был бы сейчас очень кстати. — Джин с тоником стал ее любимым напитком во время путешествий на яхтах. Лия много времени провела в дальних портах, где стояла жаркая и влажная погода. Большой стакан джина с тоником и льдом великолепно освежал в конце тяжелого рабочего дня, когда она наконец заканчивала чинить паруса или драить палубы.

Гаретт направился к стойке бара, и Лия пристально разглядывала его великолепную прямую спину. Без сомнения, его тело было таким же безупречным, как и у его брата.

Лию раздосадовала мысль, что она снова сравнивает братьев. Ситуация слишком усложнилась, решение попросить у мужа развода ничего не меняло. Джерард всегда будет стоять между нею и Гареттом и мешать их отношениям. Это все равно что постоянно чувствовать присутствие третьего лишнего в своей постели. В конце концов, для нее…

Лия положила локти на стол, устало склонив голову, и закрыла глаза. Что же ей делать?

— Ты опять думаешь о Джерарде?

Услышав его голос, Лия резко подняла голову, ее руки соскользнули со стола.

— Ты быстро вернулся, — сказала она, пропуская мимо ушей его замечание.

Когда Гаретт подошел к столику и поставил перед нею бокал джина с тоником, устраиваясь напротив с кружкой пива, на его лице было написано сильное раздражение.

— Давай сразу же выясним один вопрос, — твердо сказал он. — Ты по-прежнему любишь его или нет? Я хочу знать правду, — потребовал он ответа, увидев замешательство Лии.

— Честно говоря, я сама не знаю, Гаретт, — призналась Лия, потягивая через соломинку холодный джин. — Может быть, да, а возможно, и нет.

— Ты говорила, что презираешь его.

— Так и есть.

— В таком случае ты его не любишь. Она только покачала головой.

— Он был моей первой любовью, Гаретт, моим первым мужчиной…

— Но когда ты услышала, что он сказал в тот вечер, любовь к нему должна была умереть.

— Да, так должно было случиться. Но…

— Но что?

— Не думаю, что тебе захочется это услышать.

— Лия, я хочу знать все о вас с Джерардом. То, что произошло между вами, разрушает наше будущее.

— Думаю, да, — согласилась Лия, отпив глоток из своего бокала.

— Тогда просто расскажи мне все.

Лия отложила соломинку в сторону и заглянула в глаза Гаретту.

— Когда в тот вечер я подслушала их разговор, то решила встретиться с Джерардом лицом к лицу и все ему высказать. Я собиралась сделать это, но, когда он пришел в спальню, он… он не дал мне такого шанса. Он начал заниматься со мной любовью, и я… я…

— Ну? — напряженно спросил Гаретт, сжав в руках нетронутую кружку с пивом.

— Я просто забыла его чудовищные слова. Для меня не существовало ничего, кроме этого момента… этого удовольствия. А потом я почувствовала себя униженной, мне было так… стыдно. И тогда я поняла, что не смогу открыто противостоять Джерарду. Не знаю, была ли это любовь или нет, но то, что я к нему испытывала, стало сильнее меня. Он имел надо мной огромную власть.

— Я понимаю.

— Нет, ты не понимаешь! — огрызнулась Лия. — В следующую ночь он снова доказал свою власть надо мной. Я уже придумала, как уйти от него, но смогла убежать только через два дня. Я притворилась, что у меня болит голова, но он снова без труда смог соблазнить меня. И я испытала настоящее удовольствие, Гаретт, безумное наслаждение. А после рыдала, пока не уснула.

— Черт возьми, Лия.

— Мне это противно не меньше, чем тебе. Итак, в последнюю ночь я решила, что не позволю ему снова соблазнить меня. И сделала то, чего никогда не позволяла себе раньше. Ну достаточно сказать, что я взяла инициативу в свои руки. А он выглядел чертовски довольным, не представляя, как мне было тяжело совершить подобное.

В ее глазах заблестели слезы при воспоминании о той ночи и о нежности Джерарда. Любая женщина на месте Лии поверила бы, что он ее любит.

Но он не любил тебя! — напомнил холодный голос разума.

Господи, сколько мук она испытала, пытаясь убедить себя в этом и забыть о своих чувствах к Джерарду, чтобы продолжать жить дальше.

Лия вытерла слезы, ощутив внезапный прилив гордости, и это чувство еще больше укрепило ее в решении покончить все отношения с Джерардом.

— Мне очень жаль, Гаретт, — сказала она. — Я не должна была рассказывать это тебе.

— Ты не права, Лия. Тебе давно следовало все мне рассказать. Теперь я понимаю, почему ты убежала от Джерарда. Мне просто не верилось, что ты опасалась, как бы он не причинил тебе боль. Однако то, о чем ты рассказала, мне было известно и раньше. Джерард — очень опытный и искусный любовник.

— Да, но… но…

— Ничего, — сказал Гаретт, отвергая все протесты. — Я смогу стать лучше его, потому что действительно думаю о тебе. Но уж, конечно, не буду стремиться переплюнуть Казанову. А теперь пей, моя дорогая, нас ждет ужин.

Изумление Лии не знало границ. И она еще считала Джерарда самоуверенным упрямцем!

— Вы неисправимы, — пробормотала она, следуя за официанткой, сопровождавшей их к столику в зале для некурящих.

— Да, — просто ответил он. — Мама говорит то же самое.

Зал для некурящих представлял собой маленькое помещение, отгороженное стеклянной стеной, и напоминал оранжерею. Из этого зала тоже открывался вид во внутренний дворик, только с другой стороны. Голубоватый ковер устилал пол, стены были кремового цвета, а на столиках, покрытых скатертями цвета ржавчины с кремовой отделкой, возвышались медные подсвечники.

Здесь было несколько морских сувениров, и Лии больше всего понравилась медная шапка с колокольчиком для подводного плавания, лежавшая на ближайшей стойке. Эта реликвия напоминала о тех временах, когда отважные мужчины ныряли глубоко в море, чтобы вынести на поверхность ценные жемчужные раковины.

Потолочные современные вентиляторы и настенные светильники в колониальном стиле вносили в обстановку ресторана элегантную утонченность и дух былых времен. Оказавшись в подобном ресторане в каком-нибудь другом городе, Лия почувствовала бы, что одета недостаточно торжественно, но жители Брума во всем любили простоту и удобство.

Официантка в широких черных брюках и простой белой блузке усадила их за столик и предложила Лии меню закусок, а Гаретту — меню напитков.

— Закажем «шабли»? — спросил Гаретт, быстро просмотрев меню. — Или ты предпочитаешь «шардонэ»?

— Только не «шардонэ», — быстро ответила Лия. Гаретт нахмурился, услышав ее резкий тон, и, пожав плечами, заказал местное «шабли». Официантка поспешно бросилась выполнять заказ — как обычно, все они торопятся угодить красивым мужчинам.

— Тебе не нравится «шардонэ»? — поинтересовался Гаретт.

— Нет, — ответила она, сделав вид, что внимательно изучает меню.

Джерард всегда заказывал для Лии только «шардонэ», которое сразу же ударяло ей в голову. Она нравилась ему немного подвыпившей, и однажды он сказал ей об этом по пути домой, остановив свой черный «порше» на темной стороне улицы. И она всегда так восхитительно послушна, добавил он, заглушив сердито рокотавший мотор. Восхитительно послушна, сердито подумала она и закусила губу, испытывая глубокое презрение к самой себе. Она была слишком слаба и слепо доверяла ему!

— Тебе ничего не понравилось из закусок? — спросил Гаретт, неправильно истолковав выражение ее лица.

— Нет, нет, здесь чудесная еда. Я просто не знаю, что заказать. — Господи, она начала краснеть, кровь бросилась ей в голову от неприятного воспоминания.

Лия радовалась, что зал был освещен не слишком ярко и Гаретт не заметил ее смущения.

— Как насчет наших любимых рыбы и чипсов? — с улыбкой предложил Гаретт.

Лия напряженно рассмеялась в ответ.

— Сомневаюсь, что они есть в меню такого ресторана. Закажи сам. Я не знаю, что выбрать.

И в любое другое время ты тоже не сможешь этого сделать, услышала она жестокий внутренний голос.

Если бы Джерард сидел сейчас напротив тебя, то ты, вероятно, была бы во всем покорна ему. Он мог просто посмотреть в твои глаза, соблазняя тебя своим гипнотическим взглядом, и ты бы сразу лишилась способности говорить и даже думать.

Лия посмотрела поверх пламени свечи на Гаретта, изучающего меню, его классически правильные черты резко выделялись на фоне окружающего полумрака.

— Ты похож на отца или на маму? — внезапно спросила Лия. Она резко подняла голову и заметила его удивленный взгляд.

— На отца. А почему ты спрашиваешь?

— Расскажи мне о своих родителях.

— И что тебя интересует?

— Я хочу знать все.

— Это очень большой заказ, гораздо больше того, что мы можем позволить сегодня на ужин. — Гаретт положил меню на стол, и официантка тут же подошла к их столику, желая узнать его выбор.

Лия подумала, что Гаретт еще ничего не успел решить, но он быстро и уверенно заказал на закуску пикантный тайский суп из тыквы и крылышки Баррамунди в лимонном масле и каперсовом соусе. По предложению официантки он выбрал травяной хлеб, но отказался от десерта, заявив, что решит этот вопрос немного позже.

Когда официантка удалилась, он на мгновение задумался, чертя своей вилкой узоры на скатерти. Лия ждала, когда он заговорит, нервно ерзая на стуле.

— Мой отец был плотником, — начал Гаретт свой рассказ. — Ты знаешь песню о плотнике, влюбленном в леди? Он спрашивает, выйдет ли она за него и родит ли ему ребенка. Это немного похоже на брак моих родителей. Он был плотником, а она — леди. Только мама вышла за него, потому что уже ждала его ребенка.

— Детей, — поправила его Лия.

— Что? Ах да, но тогдагона об этом не знала, ведь в то время еще не применяли ультразвук. В любом случае это был неравный брак. И я в конце концов это понял.

— Что ты имеешь в виду под этим «в конце концов»? Неужели вы с братом не догадывались, что родители не ладят друг с другом?

— Разумеется, нет. Помнишь, я сказал, что моя мама — настоящая леди? Она со всеми была очень вежлива, всегда старалась безупречно выглядеть и уважала мнение мужчин из своей семьи. Видимость благополучия была важнее реальной жизни. Мне казалось, что они с отцом счастливы, я понятия не имел, что это не так. Мама чувствовала себя загнанной в ловушку, а отца мучила мысль, что однажды она может его оставить. Понимаешь, он знал, что мама никогда не любила его, что он всего лишь отчаянный выскочка и мама вышла за него только из-за беременности. Отец безумно ее любил и думал, что, разбогатев, сможет завоевать ее любовь. Но, к сожалению, он не обладал деловой хваткой. Отец перепробовал все, что мог, но только растратил все наши деньги. Маме пришлось пойти работать, чтобы свести концы с концами. А потом отец стал сильно пить. Как-то однажды, лет десять назад, он напился и сильно избил маму, и тогда она ушла от него.

— Десять лет назад, — медленно повторила Лия, нахмурившись. — Это произошло тогда, когда вы с Джерардом расстались, правда?

—Да.

— А как это случилось?

— В тот день мы с Джерардом вернулись вечером домой, нашли отца пьяным и узнали, что мама ушла. Отец обманул нас, рассказав, что у мамы несколько лет была любовная связь с ее богатым боссом, что жена этого босса умерла и тогда он захотел жениться на маме. Отец говорил, что она ушла, даже не оглянувшись, и не вспомнила о своих детях. Он кричал, что маме было противно оставаться женой мужчины, зарабатывавшего на хлеб своими руками, и все, чего она хотела от жизни, так это денег и материального благополучия. Отец убеждал нас, что стер руки до крови, угождая ей, но маме все было мало. Естественно, мы с братом пережили большое потрясение. Ведь, как я уже говорил, их брак казался вполне удачным.

— Но ты поверил ему?

— Джерард поверил. Одна девушка бросила его ради парня со спортивной машиной, поэтому, я считаю, он уже тогда начал плохо думать о женщинах. К тому же Джерард никогда не был близок с мамой. Отец очень любил нас, а мама всегда держалась немного в стороне, и между нами чувствовалось какое-то отчуждение. Именно поэтому ситуация оказалась не в ее пользу. Мы с Джерардом не видели маминых синяков и не знали, что сделал отец. Ведь раньше он и пальцем до нее не дотрагивался. Мама не оставила нам письма, не позвонила и ничего не объяснила. Мы не подозревали о ее страхах. Она боялась, что отец убьет ее. Он ей угрожал и даже приходил к дому босса с заряженным ружьем.

— Значит, она была в доме своего босса?

— Да. Он обожал ее и не отрицает этого даже сегодня. Но клянется, что они никогда не были любовниками. Мама пришла к нему, ища защиты и поддержки, когда ей некуда было пойти, и он не мог отказать в помощи. А потом они полюбили друг друга. Но то, что мама оставалась в доме этого человека, было для Джерарда еще одним аргументом против нее. Он сам пошел туда. Это большой особняк на Золотом побережье. К сожалению, мама и ее босс уже уехали в США.

— Должно быть, для вас это было ужасно.

— Да. Когда отец узнал, он обезумел. Он не поверил Джерарду и обвинил его во лжи. Побежал в гараж, сел в свою старую машину и умчался прочь на огромной скорости. Он разбился на шоссе и умер в больнице.

— О, Гаретт… как ужасно. — Да, ужасно…

— А твоя мама в конце концов позвонила тебе? —Да.

—И?..

— Джерард не пожелал с ней разговаривать, не хотел ничего о ней слышать. Он обвинил маму в смерти отца. В конце концов она оставила попытки все объяснить ему. Когда мама вышла замуж за своего босса, для Джерарда это стало окончательным доказательством того, что отец был для нее неподходящей парой. Он сказал мне, что не хочет никогда больше ее видеть и для него она умерла.

Лия в ответ покачала головой. Она представляла, как Джерард говорит эти слова. Он никогда и никого не прощал и ничего не забывал. Скорее всего, сейчас он ненавидит и ее.

— С тех пор он очень изменился, — продолжал Гаретт. — Джерард стал безжалостен и амбициозен. Он забросил архитектуру и…

— Джерард тоже был архитектором? — изумилась Лия.

— Да. Но после смерти отца уже не мог оставаться просто неизвестным и неопытным архитектором, потому что это не приносило большого дохода. Джерард занялся сделками с недвижимостью. Продажа домов оказалась более прибыльным занятием, чем их проектирование. Джерард работал семь дней в неделю, и у него совсем не оставалось времени для меня. Постепенно я стал для него постоянным напоминанием о том, что случилось с отцом.

— И он вычеркнул тебя из своей жизни! И свою мать тоже!

— Он считал, что она солгала.

— Ну, разве не в этом заключается истинная сущность Джерарда? — вскричала Лия. — Ведь у тебя хватило такта и терпения выслушать свою мать и понять ее. Но Джерард признает только свое собственное мнение.

Гаретт нахмурился.

— Я надеялся, что после моего рассказа о его прошлом ты поймешь своего мужа и постараешься простить его.

— Никогда! — вскричала она с ненавистью. — Господи, нет. Как ты можешь просить меня об этом, Гаретт? Невозможно простить то, как он со мной поступил. Меня не интересует его прошлое, и я терпеть не могу людей, которые оправдывают свои дурные поступки давними неудачами. Став взрослыми, мы сами делаем свой выбор в жизни и принимаем нужные решения. У тебя такое же прошлое, как и у Джерарда, но ведь ты не превратился в хладнокровного и бессовестного злодея. Нет, я не могу простить его. Джерард отдавал себе отчет в своих действиях.

— Хм… Ты произнесла впечатляющую речь, и я хорошо понимаю тебя, но иногда легче делать заявления, чем претворять их в жизнь. Ты сама виновата в том, что позволила прошлому так сильно повлиять на твою жизнь. Поэтому ты прячешься в самом дальнем уголке страны.

Лия вздрогнула, удивленная той твердой уверенностью, с которой Гаретт произнес эти слова.

Но она сумела быстро взять себя в руки.

— Думаю, меня можно простить за то, что я скрывалась все эти шесть месяцев. Это намного меньше, чем десять лет. Кроме того, — добавила она, гордо подняв голову, — я не намерена больше прятаться и в следующий понедельник отправлюсь в Брисбен и попрошу у мужа развода. А потом с облегчением вернусь домой.

— А я думал, ты не хочешь оставлять Алана без помощника.

— Алан без особого труда сможет найти мне замену, если я предупрежу его за несколько дней. Человеку, занимающемуся моей работой, не нужна квалификация в мореплавании или в обслуживании посетителей.

— Но я, например, не умею это делать, — сухо сказал Гаретт.

— Да, я понимаю. К тому же было бы неразумно работать на яхте, если страдаешь от морской болезни.

— У меня нет морской болезни.

Лия моментально растеряла весь свой пыл.

— Но вчера вечером… когда ты вышел из ванной… ты… ты выглядел совсем больным.

— Я почувствовал себя больным, потому что стал свидетелем милой сценки между тобой и Аланом и старался взять себя в руки. А потом я прошел мимо каюты твоего босса и увидел его двуспальную кровать со смятыми простынями. Я подумал, что совсем недавно здесь происходила жаркая любовная сцена, и мне стало очень плохо.

— Прошлой ночью у него оставалась подруга, — объяснила Лия, потрясенная чувством Гаретта. Неужели он мог так сильно влюбиться в нее с первого взгляда?

Вот это да!

— Почему бы не отложить поездку в Брисбен, пока я не смогу поехать вместе с тобой? — предложил Гаретт. — Мы могли бы полететь на одном самолете.

— Когда у тебя обратный рейс?

— Сначала я собирался пробыть здесь две недели.

— Что значит… сначала?

— Когда я встретил тебя, мои планы изменились.

— Что же нам с тобой делать, Гаретт? — спросила Лия, покачав головой.

— Я мог бы предложить тебе множество вариантов, — медленно произнес он, смотря ей в глаза.

Появление официантки с заказом спасло Лию. Но ненадолго.

— Сделай мне одолжение, забудь о Джерарде хотя бы сегодня вечером, — резко сказал Гаретт, когда официантка ушла. — У тебя впереди еще целая жизнь, успеешь получить развод. А я прошу только две-три недели без воспоминаний о прошлом, или это слишком много?

— Думаю, нет…

— Мне хочется, чтобы ты притворилась, будто мы только познакомились.

— А разве это не так?

— Не придирайся к словам, Лия! — И он снова посмотрел на нее своими проницательными голубыми глазами. — За несколько часов может пройти вечность.

Внезапно в душе Лии забурлили опасные, будоражащие кровь чувства, готовые вот-вот разрушить ее спокойствие. Раньше, с Джерардом, Лия никогда не пыталась первой начать любовную игру, но сейчас она не могла избавиться от мыслей, как будет соблазнять Гаретта, когда они уйдут из ресторана.

— Завтра утром я собираюсь на жемчужную ферму «Вилли-Крик», — сказал Гаретт, разламывая ломоть травяного хлеба. — Не хочешь поехать со мной?

Жемчужная ферма «Вилли-Крик» была единственной, где проводились экскурсии для туристов. Лия уже побывала там однажды, и ей очень понравилось это очаровательное местечко. Особенно интересно было наблюдать, как в живые раковины устриц кладут песчинки, которые затем превращаются в жемчужины. Там также находилась выставка ювелирных изделий местных мастеров. Лия не собиралась ничего покупать, но Гаретт мог приобрести что-нибудь для своей матери.

Довольно— безобидная прогулка, решила она. Они с Гареттом не останутся наедине, а Лия очень опасалась этого. Она желала близости с Гареттом, но боялась совсем запутаться в своих чувствах.

— Хорошо, — наконец согласилась девушка.

— Ты очень долго думала, — недовольно проворчал он. — В чем проблема?

— Нет никаких проблем.

— Тогда ешь свой суп, пока он не остыл.

Лия была слишком счастлива, чтобы есть суп. Слишком счастлива, чтобы думать о еде. Слава Богу, они будут вместе с другими людьми и она не потеряет голову от безумных желаний, не дававших ей покоя.

Хотя сегодняшний вечер, к счастью, завершился без происшествий и Гаретт только поцеловал ее на ночь, Лия знала, что это всего лишь вопрос времени и очень скоро они окажутся в постели.

Позже, когда лежала без сна, глядя широко открытыми глазами на вентилятор под потолком, она подумала, что хотела бы оказаться с Гареттом не в постели. Она мечтала быть там, где могла бы спокойно любоваться его прекрасным телом, — на палубе «Зефира», при свете звезд и луны…