"Гарем" - читать интересную книгу автора (Грассо Патриция)

5

— Я не понимаю…

— Какие кошмары посещают ее по ночам?

Халид, словно грозовая туча, надвигался на испуганную девицу. Голос его гремел, как раскаты грома, глаза метали молнии.

Подобное наступление повергло и без того робкую Эйприл в трепет. Вот он — зверь из геенны огненной, который уже два дня пытает несчастную Эстер. Как она еще осталась в живых? Эйприл, зная характер кузины, считала, что та лучше умрет, чем сдастся.

Халид нависал над белокурой Эйприл, словно вершина осадной башни. Больше всего ее страшил жуткий шрам, побелевший от гнева.

— Говори! — прорычал Халид, сжав огромные кулаки.

Ноги у Эйприл ослабели, стали ватными, она пошатнулась, начала оседать.

— Ты напугал ее до смерти, — заметил Малик, подхватывая погрузившуюся в забытье Эйприл на руки.

Он бережно уложил ее на пышные подушки и с укоризной посмотрел на друга.

— Я не хотел причинить ей вред. Это вышло случайно, — оправдывался Халид.

— Пожалуйста, принеси розовой воды в кубке, — попросил Малик и присел рядом с Эйприл, любуясь ее нежным личиком.

Халид вернулся с серебряным кубком и передал его Малику. Вид беспомощной светловолосой девушки навел принца на размышления.

— Какие они разные — эти девицы! И каждая хороша по-своему.

Малик дождался момента, когда веки Эйприл затрепетали, и помог ей усесться повыше среди подушек. В ответ на ее робкий взгляд он улыбнулся.

— Выпей вот это. Ты взбодришься. Эйприл послушно глотнула воды.

— Спасибо, мой господин. Мне уже лучше. Халид опустился на колени возле ложа и произнес как мог мягче:

— Прости, что напугал тебя.

— Расскажи принцу все, что он хочет знать, — попросил ее Малик.

— Я ничего не знаю, — солгала Эйприл. — Как я могу знать, что ей снится? Почему он сам ее не спросит?

— Она не желает делиться со мной своими мыслями, — признался Халид.

— Тогда оставь ее в покое, — выпалила Эйприл. Она расхрабрилась, чувствуя, как Малик ласково поглаживает ее руку. — Ее сны тебя не касаются.

— Но она мешает мне спать, — объяснил Халид миролюбиво.

Он уже понял, что некоторая доля упрямства передалась от его пленницы к ее кузине и от белокурой гурии угрозами мало чего добьешься.

— Если б я знал причину ее страхов, то смог бы ей помочь обрести покой по ночам.

— Если ты желаешь даровать ей покой, отправь ее на родину.

— Вот этого я сделать не могу.

— Не можешь или не хочешь? — спросила Эйприл.

— Она взывает к своему мертвому отцу, — сказал Халид, проигнорировав дерзкое высказывание Эйприл. — Что тебе известно о нем? Почему его призрак преследует ее?

Задетая тем, что Халид приоткрыл покров мрачной тайны, Эйприл, однако, постаралась напустить на себя равнодушный вид. Она молча пожала плечами.

— Расскажи принцу все, что знаешь, — приказал Малик.

В широко распахнутых глазах Эйприл отражалось полное непонимание того, что хотят выведать у нее мужчины.

— Но я не посвящена в семейные тайны, — упорствовала Эйприл.

— Маленькая лгунья! — пожурил Малик нежно, но решительно заключив ее подбородок в свою широкую ладонь и приподняв девичью головку так, чтобы она не могла отвести ее в сторону. — Разве не ты говорила, что на корабле Форжера бодрствовала целый месяц из-за кошмаров и криков по ночам твоей кузины?

— Когда Эстер волнуется, ей всегда снится ее покойный отец, — неохотно призналась Эйприл. — Но когда с ним случилось несчастье, я была еще ребенком.

— А что произошло? — спросил Халид.

— Он погиб на глазах у Эстер. Больше я ничего не знаю, кроме…

— Кроме чего? — Малик поймал ее на слове.

— Мы всегда играли вместе, но после того случая Эстер долго была не в себе и ее отдалили от меня. Опасались даже за ее жизнь, потому что она отказывалась от еды и питья и все время плакала и корчилась в судорогах. Иногда ее приходилось связывать, чтобы она не поранила себя.

Халид ощутил запоздалое раскаяние. «Не привязывай меня! Я этого не вынесу… Я не могу!» — захлебывалась она в рыданиях, а он ее не слушал.

Какие же звери эти англичане, если так обращались с несчастным, испуганным ребенком?

— А как погиб ее отец?

— Я не знаю подробностей. Я была слишком мала. Малик с участием посмотрел на встревоженную Эйприл.

— Твоя кузина страдает, а принц хочет облегчить ее душевную боль. Мы все будем только рады, если она излечится от кошмаров и будет мирно спать по ночам. Я препровожу тебя в шатер принца. Твоя кузина посвятит тебя в свои секреты, а ты поделишься ими с принцем.

«Какое дело этому проклятому турку до кошмаров Эстер?» — подумала Эйприл, но все же согласно кивнула. Она мечтала о свидании с кузиной.

— Отправимся немедленно, — сказал Халид. Малик улыбнулся.

— Я понимаю твое нетерпение, но ведь солнце едва взошло. Предлагаю тебе подкрепиться, пока моя птичка будет чистить свои перышки.

Халид не возражал. Малик обратился к Эйприл:

— Я пришлю тебе в помощь рабынь. Будь готова через час.

Однако только через два часа, — ибо трапеза и туалет Эйприл несколько затянулись, — Меч Аллаха и Зуб Акулы проследовали в лагерь, ступая бодро и решительно. Между ними семенила Эйприл, закутанная поверх одежды с головы до ног в черную паранджу. Таким образом, собственность Малика была скрыта от посторонних глаз.

Сквозь сетчатую ткань чадры Эйприл с дрожью посматривала на вооруженных охранников. Эти суровые воины выглядели столь же устрашающе, как и их грозный вождь. Но они не могли разглядеть ее как следует под бесформенным темным облачением, и это обстоятельство придавало ей мужества.

— Мы подождем тебя здесь, — сказал Халид, откидывая полог, прикрывающий вход в шатер. — Ты найдешь свою кузину внутри.

— Ты уверен? — не удержался от насмешки Малик, подталкивая Эйприл в черную пасть шатра.

— Она там! — твердо заявил Халид, но, поколебавшись, неслышными шагами последовал за

Эйприл.

Малик пожал плечами, но присоединился к приятелю. Они вместе осторожно прокрадывались в сумраке вслед за почти невидимой, облаченной в черное фигурой.

Эйприл нащупала занавес, отделяющий спальню, и проникла внутрь.

То, что открылось ее взгляду при свете тусклой свечи, произвело на нее странное впечатление. Обстановка в доме Малика отличалась от убранства шатра. Здесь не было ни стульев, ни скамеек, а только огромные подушки для сидения, окружавшие украшенный резьбой низкий стол. Пол прикрывал роскошный шатер.

Она отыскала взглядом ложе, на котором спала Эстер. Скинув с ног мягкие чувяки, чтобы, не дай бог, не попортить ковер, Эйприл приблизилась к ложу.

— Эстер! — шепотом позвала она. Изумрудные глаза распахнулись, и Эстер увидела склоненную над ней черную фигуру.

— О нет! Нет! — Эстер вжалась в подушки от надвигающейся на нее угрозы.

Эйприл, не ожидавшая такой встречи, отшатнулась.

— Кто ты? — в ужасе спросила Эстер.

— Тихо, это же я! — Эйприл отвела покров с лица.

— Эйприл! — Эстер обняла кузину, вцепилась в ее одежду, словно опасалась, что та сейчас исчезнет.

— Ты в порядке? — уже нормальным голосом задала вопрос Эстер.

— Я чувствую себя похожей на ходячий рулон черной кисеи, — пожаловалась Эйприл.

— Почему ты так оделась?

— По их правилам женщины должны полностью закутывать себя, если выходят из дому, — объяснила Эйприл.

— Что за странные у них обычаи. Как я жалею, что накликала на наши головы эти дурацкие приключения.

— Вряд ли ты больше раскаиваешься, чем я, — с горечью возразила Эйприл.

— Я не ожидала, что ты меня навестишь. Вчера это чудовище заявило, что мне запрещено видеться с тобой. Из-за моей попытки бежать и освободить тебя. А теперь…

— Неужели ты пыталась убежать? — прервала ее Эйприл.

— А почему бы и нет? Я думала, что ты еще томишься у варваров на корабле, и чуть не утонула, пытаясь туда добраться. Вернее, это он, чертов язычник, едва не утопил меня.

— Но как ты выбралась из лагеря? Эти люди снаружи… — Эйприл содрогнулась при воспоминании о свирепых на вид охранниках принца.

— Это получилось на удивление легко, — без всякого хвастовства сообщила Эстер. — Эти турки до смешного простодушны, чтоб ты знала.

— Принц никак не показался мне простодушным, — возразила Эйприл.

— Внешность обманчива, — сказала Эстер, а потом обратила внимание кузины на золотую цепочку, прикрепленную к ножке кровати. — Посмотри, он посадил меня на цепь — как собаку! Он глуп и жесток, — со злобой добавила она.

— Принц беспокоится о тебе. — Эйприл решила поменять тему, надеясь умиротворить кузину.

— Беспокоится обо мне? — удивилась Эстер. — Ни за что не поверю.

— Принц сказал, что ты кричишь во сне. — Эйприл испытующе поглядела на кузину.

— Мне снился папа прошлой ночью, — неохотно подтвердила Эстер и погрузилась в молчание.

Чувствуя себя предательницей, Эйприл приступила к выполнению поручения принца и Малика. Она сражалась сама с собой, со своими сомнениями. Беседа с Эстер о причинах ее ночных кошмаров, возможно, и поможет подруге, но не воспользуется ли принц переданным ему знанием для того, чтобы нанести вред зависимой от него пленнице, усугубить ее душевные муки?

— Если ты поделишься со мной своими тревогами, не станет ли тебе легче? — робко предположила Эйприл.

— Может быть.

Эстер вздохнула, и ее взгляд затуманился, словно мыслями она унеслась в прошлое.

— Мне постоянно вспоминается тот самый день, тот день моего рождения, когда мне исполнилось десять лет. Папа осчастливил меня подарком — серым в яблоках пони, и, забыв об опасности, я без охраны умчалась прочь от стен Бэзилдона. Разумеется, папа поспешил за мной вдогонку. А эти люди… эти разбойники… они были неподалеку. Папа крикнул мне, чтобы я скакала за помощью, но я застыла в ужасе, не могла двинуться с места. И кровь…

Горячие слезы брызнули из глаз Эстер, потекли по побелевшим щекам, руки ее задрожали.

Эйприл пожалела, что затеяла этот разговор.

— Один из бродяг, смертельно раненный, свалился прямо к моим ногам, — продолжала Эстер. — Если б я схватила его кинжал и вступилась за отца или до этого послушалась бы его и позвала на помощь, отец мог бы уцелеть, а так…

— В этом не было твоей вины, — утешала кузину Эйприл.

— Моя вина в том, что я без эскорта покинула замок.

— Земли Девернье хорошо охранялись, как ты могла знать заранее, что такое может случиться?

— Я должна была взять кинжал и искромсать злодеев. Я должна была…

Горестные слова Эстер терзали Эйприл. Было выше ее сил наблюдать подобное самобичевание.

— Пожалуйста, перестань! — взмолилась Эйприл. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи мне о принце. У него есть гарем?

Эстер утерла заплаканные глаза тыльной стороной ладони и с удивлением посмотрела на кузину.

— Что?

— Гарем.

— Не знаю. А что это такое?

— Гарем — это место, где мужчина держит своих женщин. Они живут там.

— Каких женщин?

— В обычаях этой страны мужчине положено жить не с одной женщиной. — Эйприл очень нравилось делиться своими знаниями с менее просвещенной кузиной.

Эстер была поражена.

— Мужчина вправе иметь четырех жен и бесчисленное множество наложниц.

— О, мы должны как можно скорее бежать от этих поганых язычников! — воскликнула Эстер.

— А куда мы денемся? — возразила Эйприл. — Ни один мужчина теперь не женится на нас.

— Почему это?

— Неужели ты надеешься, что граф де Белью возьмет тебя в жены после того, как ты пожила у принца?

— Чертов Хорек! Это его вина, что мы здесь, — сердито произнесла Эстер.

— О чем ты говоришь? — спросила Эйприл.

— Принц держит нас у себя, чтобы насолить Форжеру де Белью.

— А что ему сделал граф?

— Не знаю точно, но шрам, который украшает лицо принца, — дело рук графа.

Эйприл искоса глянула на кузину и произнесла со значением:

— Все же, несмотря на этот шрам, принц очень красивый мужчина.

— Ты так считаешь?

— А как тебе с ним? Какие у тебя ощущения? — шепотом поинтересовалась Эйприл.

— Про какие ощущения ты спрашиваешь? Не пойму толком.

— Ты знаешь сама, — почему-то смутилась Эйприл.

— Если б я знала, то разве бы спрашивала?

— Ну про те ощущения, когда ты с ним была в постели?

Эстер не знала, что ответить подруге. Если Малик клал с собой в постель Эйприл и добивался чего хотел, почему же принц не старается проделать то же самое с нею?

— Ну а ты что ощущала? — спросила Эстер, решив не выдавать своей неосведомленности в этом вопросе.

— Сначала я испугалась, — призналась Эйприл, — но мой господин был очень нежен. Да-да. Он вел себя так романтично, как рыцари в тех историях, которые любила читать твоя сестрица.

Эстер насмешливо откликнулась:

— Бригитта всегда восторгалась разной чепухой. Она глупа как гусыня.

— Во всяком случае, когда это произошло, — продолжала Эйприл, — мне стало так жарко, что я покрылась мурашками.

— Мурашки бывают от холода, — наставительно произнесла Эстер. — Не от жары.

— А я дрожала от внутреннего жара, — настаивала Эйприл. — Сначала было больно и появилась кровь! Из тебя вытекло много крови?

— Достаточно, — уклонилась от прямого ответа Эстер.

— А вот поцелуи мне понравились больше. А тебе?

Эстер вспомнился Халид. Она вновь ощутила, как он прижимал ее к своему сильному мускулистому телу, и его запах, возбуждающий запах мужчины.

— Вижу, что и тебе было это приятно. Не отрицай, — произнесла Эйприл.

— Довольно об этом! — За решительностью тона Эстер скрывала охватившее ее смятение. — Не будем терять время и составим план побега. Когда все на вилле уснут, ты удерешь оттуда ко мне.

— Я не смогу, — отказалась Эйприл твердо.

— Но как же иначе? Я не смогу прийти за тобой. Чудовище приковывает меня к своей кровати и…

Неожиданно ковровый полог откинулся, обнаружив присутствие за ним Халида и Малика. У последнего по лицу блуждала усмешка, зато Халид был настроен не столь легкомысленно.

— Никуда вам от меня не убежать, — отчеканил он, обращаясь к кузинам. — Только простак позволит одурачить себя дважды.

— Как ты смел подслушивать наш разговор? — вскинулась Эстер и, спрыгнув с кушетки, устремилась навстречу своему тюремщику.

Эйприл безуспешно пыталась удержать ее. Столкнувшись с Халидом лицом к лицу, Эстер прошипела нечто, по ее мнению, очень оскорбительное.

— Ты мерзкая подслушивающая и подглядывающая свинья! А ты, — Эстер обернулась к кузине: — А ты, ты предала меня, свою родственницу и подругу.

— Нет-нет, — захныкала Эйприл. — Я не знала, что они нас слышат. Честное слово, я и понятия не имела. Тут Эйприл разрыдалась.

— Эйприл ничего не знала, — заявил Малик и подошел ближе, чтобы ободрить и утешить свою маленькую птичку. Он погладил ее по белокурой головке.

— Рабы не должны иметь никаких секретов, — повысил голос Халид. — То, что они говорят, должно быть известно господину. Ну а то, что замышляет твоя пустая головка, значения не имеет.

Эстер отреагировала на столь обидную речь по-своему. Она распрямилась, как туго скрученная пружина, и вложила в удар все свои силы. Халид-бек мгновение пребывал в неподвижности, ошеломленный этим броском. Затем он протянул руки, чтобы схватить и хорошенько встряхнуть взбунтовавшуюся рабыню.

— Нет! Не трогай ее! — крикнула Эйприл, отвлекая его внимание на себя и давая Эстер шанс избежать его железной хватки.

Оттолкнув Малика, Эйприл напала на принца с фланга и нанесла ему несколько точно рассчитанных пинков. К сожалению, она была босая, так что ущерб, полученный принцем, был минимален.

Малик быстро перехватил ее и умиротворил, заключив в объятия.

Халид обратил всю свою ярость на Эстер. Наступая, он загнал ее в глубь шатра и прижал к матерчатой стене.

— Я не свинья и не простак, каким ты меня считаешь. Дважды тебе меня не обмануть, — издевался он над девушкой. — Хотя временами ты проявляешь лисью хитрость, но мозгов тебе не хватает даже для того, чтобы понять, в какое положение ты попала и где находишься. Даже для черной работы ты мало пригодна, и как рабыне грош тебе цена!

Оскорбления его попали в цель.

— Подонок! — завопила Эстер и с невероятной ловкостью проскользнула мимо Халида.

Не обращая внимания на присутствующих, Эстер обрушила свою ярость на ни в чем не повинные предметы, принадлежавшие принцу. Она сорвала покрывало с кровати, скинула с ложа многочисленные подушки, а потом перевернула и саму кровать. Мечась по шатру, словно злобная фурия, она попутно опрокинула столик и растоптала на ковре собственный завтрак.

С ледяным выражением лица Халид наблюдал за тем, как очаровательная, но слишком воинственная пленница устраивает погром в его уютном жилище. Только когда она протянула руку за ятаганом, он медленно, но решительно направился к ней.

«С меня довольно!» — читалось на его суровом лице.

Эстер выронила тяжелый ятаган и устремилась к выходу. Когда, пробившись через ковровый полог, она уже почти достигла внешнего мира, а с ним и вожделенной свободы, нечто непоколебимое и непробиваемое преградило ей путь.

Абдулла, решив выяснить, что за переполох произошел в шатре, приблизился к внутреннему покою принца. Эстер на бегу со всей силой ударилась головой о поистине железную грудь воина, отлетела назад и растянулась на ковре.

Все произошло так быстро, что все опешили. Первым вышел из оцепенения Халид. Он тотчас опустился на колено рядом с бунтовщицей и удостоверился, что она не поранилась. После этого он довольно грубо поставил ее на ноги. Такого бурного изъявления гнева он не ожидал от пленницы, да и не предполагал, что подобная женщина существует в природе.

Эстер еще отбивалась, но недолго. Она поняла, что сил ее не хватает, чтобы справиться с мужчиной.

— Я узнал то, что хотел, — обратился Халид к гостям и к слуге. — Вы можете идти.

Абдулла с поклоном удалился сразу же, Малик взял Эйприл за руку и тоже направился к выходу, но Халид задержал его.

— Пожалуйста, возвращайся к ужину. Я тебя приглашаю. А вот она, — принц указал на Эйприл, — должна быть примерно наказана за нападение на меня. У этой маленькой птички манеры никуда не годятся. Если это птичка, то уж, конечно, ястреб.

Малик попытался спрятать улыбку.

— Наверное, это у них семейное. Заверяю тебя, что она избавится от своих недостатков и впредь будет вести себя прилично. Такое больше не повторится. До вечера, друг мой.

С этими словами Малик увел Эйприл из шатра. Халид и его пленница остались наедине.

— Убери за собой, — приказал он.

— Нет! — резко отозвалась Эстер.

— Начни с кровати, чтобы я мог сидя наблюдать за твоей работой.

— Нет! — Эстер вздернула подбородок, и личико ее приобрело выражение, какое бывает у заупрямившегося мула. Перчатка была брошена, и она не позволит ему проигнорировать ее вызов.

Халид возвышался над ней, словно крепостная башня. Ей казалось? что от него так и веет угрозой. А он желал страстно, но не мог сказать ей: «Подчинись, иначе я сорву с тебя одежду и покрою поцелуями все твое тело, все самые укромные и соблазнительные места и местечки. Я зароюсь лицом в сладостную ложбинку меж твоих великолепных грудей и буду брать в рот поочередно нежно-розовые соски и сжимать их губами»..

И вдруг он неосознанно почти повторил изречение Эйприл:

— Я заставлю тебя дрожать от внутреннего жара. Эстер и вправду бросило в жар, но от стыда.

— Я все уберу за собой! — воскликнула она. Девушка подошла к кровати и попыталась вернуть ее в прежнее положение. Снова и снова она тянула ее на себя, но добилась только того, что пот выступил на ее лбу. Однако Эстер продолжала бороться с непокорной кроватью.

Халид, скрестив руки на груди, следил за ее усилиями. Улыбка играла в уголках его рта.

— Помоги мне, — попросила Эстер, не оборачиваясь.

— Ты и впрямь рассчитываешь, что господин будет исполнять обязанности раба?

Эстер повернулась к нему. Уперев руки в бока, она с нагловатым видом заявила:

— Не говорил ли ты, что желаешь с кушетки наблюдать, как трудится твоя рабыня?

В одно мгновение Халид оказался рядом и с легкостью поставил опрокинутую софу на прежнее место.

— Ты не так уж сильна, какой себя считаешь, Дикий Цветок! — с усмешкой сказал он.

У Эстер на языке вертелся достойный ответ, но она сдержалась.

— Боюсь, что если ты вновь накинешься на мою бедную кровать, то превратишь ее в обломки, — продолжал насмехаться Халид.

— И тебе тогда придется спать на полу?

— Да. Рядом с тобой, моя рабыня.

Эти слова возымели неожиданный результат. Эстер поспешно собрала разбросанные ею покрывала и подушки и принялась старательно застилать постель.

— Со временем ты приобретешь навыки. Надежду я не теряю. — Халид уселся на приведенной в порядок кровати, поднял ногу и, ткнув ее в лицо рабыни, скомандовал:

— Мне жарко. Разуй меня.

Эстер уже приоткрыла рот, чтобы сказать решительное «нет», но Халид повторил:

— Сними сапог и не болтай лишнего. Мое терпение не безгранично.

Проглотив комок огнедышащей лавы, которая сжигала ее изнутри, Эстер присела на корточки и начала стягивать сапог.

Изделие турецкого обувщика не поддавалось ее усилиям, точно так же, как и мужчина, обутый в эти сапоги, ее мольбам. Сопротивление породило встречный прилив ярости. Эстер с такой силой дернула за сапог, что вместе с ним отлетела и ударилась затылком об пол.

Полежав немного на ковре, она приняла прежнюю позу и занялась вторым сапогом господина.

— И не применяй силу там, где нужна смекалка, — учил Халид рабыню.

Эстер подергала голенище, и сапог легко сошел с ноги. Халид указал пальцем:

— Принеси вон тот кувшин!

Зеленые глаза Эстер полыхнули ненавистью, но их обладательница подчинилась еще раньше, чем Халид произнес:

— Дважды повторять одно и то же не в моих правилах.

Быстрота, с какой вдруг стала исполнять приказания рабыня, Халида удовлетворяла.

На губах Эстер застыло безмолвное проклятие, но кувшин был доставлен немедленно.

Рабыня вновь опустилась на корточки и по приказу Халида открыла кувшин. Он был наполнен какой-то густой желтоватой жидкостью.

— Зачерпни бальзам ладонью, — последовала очередная команда Халида, — и согрей ее теплом своей руки.

— Ну а что дальше? — спросила Эстер, исполнив то, что потребовал господин. Халид вытянул ногу.

— Помассируй, вотри в нее мазь.

— Помассируй? — Эстер смотрела на него округлившимися глазами.

— Да. Не заставляй меня повторять. Разве ты плохо слышишь?

— Нет, я слышу хорошо.

— Тогда массируй ногу.

— Нет!

— Или ты предпочитаешь, чтобы я сорвал с тебя одежды и помассировал все, что прячется под ними?

Эстер сразу же сделала выбор. Смочив руки бальзамом, она принялась с усердием втирать его в волосатую ногу и добралась до подошвы и пятки. Халид ощутил приятную щекотку.

— Клянусь бородой пророка, у тебя это хорошо получается!

Он отдал в ее власть и другую царственную ногу, причем не без удовольствия. При этом он не преминул поддразнить девицу:

— Будь благодарна за то, что тебе досталась такая участь. Щекотать пятки принцу доверяют не каждой рабыне.

Эстер в ответ полыхнула молнией во взоре, но промолчала и занялась второй драгоценной конечностью господина.

— Вечером, после бани, ты разотрешь мне спину. И не вздумай возражать. Запомни раз и навсегда, что принц — человек занятой, и у меня нет времени, чтобы тратить его впустую на препирательство с рабыней.

Эстер наливалась яростью, но пока сдерживалась.

— А теперь заканчивай уборку, — распорядился Халид, натягивая сапоги.

Эстер не двинулась с места.

— Я сказал, собери и вынеси весь этот мусор. — Халид встал и вновь угрожающе возвысился над ней. В ее глазах он заметил мятежные искорки.

— Оп бени, — прошептал Халид и, склонившись, прильнул к ее губам.

«Оп бени» означало по-турецки «поцелуй меня», но и без знания турецкого языка Эстер были ясны его намерения.

Их губы соприкоснулись лишь на мгновение, ибо Эстер тотчас отстранилась, вскочила, отбежала и принялась устанавливать на место перевернутый стол. Затем, ползая на четвереньках по ковру, она стала собирать разбросанную посуду, укладывать лепешки и фрукты на блюда и по возможности счищать с ковра пролитое варенье.

Халид хлопнул в ладони и позвал:

— Абдулла!

Абдулла, явно подслушивающий за занавесом, материализовался с быстротой джинна из арабских сказок.

— Следуй за ней, — приказал Халид. — Когда она закончит уборку, пусть вымоется. Позаботься, чтобы никто из мужчин за ней не подглядывал.

Эстер замерла, прислушиваясь, хотя турецких слов не понимала.

— Не скучай, — напутствовал ее Халид, покидая шатер. — На ближайшие часы работы для тебя не предвидится, но зато потом ее будет вдоволь.

Абдулла и Эстер, оставшись наедине, смотрели друг на друга, как два воина, изготовившихся к поединку. Абдулла повелительно указал на ковер, напоминая Эстер о ее обязанностях. Девушка предпочла не дразнить зверя и молча продолжила работу.