"Поверь в себя" - читать интересную книгу автора (Грэхем Лора)

6

Убирать навоз в конюшне — грязная работа, от которой к тому же ломит спину. Алан взялся за нее добровольно. Кроме диких мустангов, Элис держала еще трех верховых лошадей. В прошлую ночь Алан завел их в конюшню, и сегодня утром они жаждали покинуть свои стойла. Он выгнал их всех, включая и жеребенка, на огороженное восточное пастбище и несколько минут наблюдал за ними.

Сорок один год. За эти годы он испытал много такого, чего другой не испытывал в течение всей жизни. Бывали у него хорошие и плохие времена, и не раз он попадал в настоящий ад. Он веселился с друзьями, когда заводились лишние баксы в кармане. Но никогда не чувствовал себя счастливым.

Сейчас же что-то подсказывало ему, что он может обрести счастье, только надо дать этому случиться и не противиться.

Он разбрасывал солому в последнем стойле, когда появился Мик Пэриш. Его брат.

Мик унаследовал глаза деда, причем не только их форму и цвет, но и свойственное тому выражение. Они, казалось, проникали в самую душу.

Пэриш сдвинул шляпу назад и остановился, прислонившись к входной двери.

— Доброе утро, Железное Сердце.

— Привет, Мик. — Алан выжидал.

— Что Элис?

— Она собиралась вздремнуть.

— Отлично. — Глаза Мика оглядели его всего и остановились на руке, державшей вилы. — Джо уже неплохо себя чувствует. Я звонил в больницу перед тем, как поехать сюда.

— Рад слышать.

— Что это ты подвязался чистить стойла, когда мог бы строить небоскребы в Далласе или Атланте?

— Дело в том, что прошлой осенью мой партнер упал с семидесятого этажа, и с тех пор у меня пропало желание прогуливаться по высоким железкам.

— Да, такое может сильно подействовать. Не найдется ли у тебя минутки, чтобы показать, где проехал тот мотоциклист?

— Конечно. — Он оставил вилы. — Вон там, среди деревьев за ковбойским домом.

— Что ты делал, когда увидел его?

В его тоне нет подозрительности, отметил Алан.

— Я умывался у наружного крана.

— А Джо?

— Джо с Арчибальдом Олений Рог стояли у загона. — Он показал пальцем. — Арчибальд, по-моему, собирался уже уезжать. Я пошел умыться и увидел отблеск среди деревьев. — Они обошли ковбойский дом, и Алан показал пальцем. — Я сразу понял, что это не отблеск от лежащего стекла, поскольку он двигался. Насколько я понял, Джо и Элис наплевать на туристов, но они терпеть не могут вездеходы и мотоциклы.

Пэриш кивнул.

— У меня такое же отношение к ним. Эти типы думают, раз они могут съехать с дороги, значит, имеют право ездить где угодно, включая и частные земли.

На полпути к травяному выпасу Алан остановился.

— Я был здесь, когда тот тип кинулся в бега и поехал вверх и влево.

— К окружной дороге в трех милях по прямой, — уточнил Пэриш.

— Примерно туда. Джо догнал меня здесь и сказал, что если это всего лишь один мотоциклист, то не страшно, к тому же его уже не догнать. И мы вернулись в дом.

— Выходит, никто не побывал наверху?

— Насколько я знаю, нет.

Мик жестом велел ему держаться сзади, и Алан подчинился, понимая, что помощник шерифа пытается найти следы.

Пэриш двигался медленно, часто нагибаясь, чтобы разглядеть стебелек травы или ветку.

Наблюдая за ним, Алан сообразил, что его брат обучен идти по следу.

— Разведка? — спросил он.

— Подразделение специальных операций, — ответил Пэриш не оглядываясь.

Подразделение специальных операций означало даже больше, чем спецназ. Специальные операции были настолько засекречены, что о них не знала даже общественность. В них участвовали самые элитные подразделения.

Пэриш продолжал осматривать травинки и листья.

— Он пробыл здесь некоторое время, — резко заключил он, распрямляясь.

— Он?

Мик кивнул.

— Ботинки одиннадцатого размера, фунтов 180-190, рост пять футов десять дюймов или шесть футов. Полно следов, все истоптано вдоль и поперек. Выкурил полпачки сигарет. Забросал окурки землей, но недостаточно аккуратно.

— Значит, не просто мотоциклист — кроссовик. Пэриш покачал головой.

— Кто-то наблюдал за ранчо. Высматривал кого-то или что-то или ждал, когда кто-то выедет.

Они вернулись к дому.

— Я проверю по дороге, где он мог выехать из леса, — сказал Мик.

— Ну, это надолго.

— Может быть, и нет. Не думаю, чтобы он проявил особую осторожность на выезде. Если Элис еще не проснулась, я займусь этим в первую очередь. Нет смысла поднимать ее без нужды.

Но Элис уже встала и теперь поджидала их с готовым кофе.

Вид у нее отдохнувший, подумал Алан. Несколько часов сна пошли ей на пользу — ее теплые карие глаза вновь светились. На ней были джинсовая юбка и белая блузка. Он впервые видел ее в юбке и не мог не обратить внимания на ее стройные ноги — выпуклые икры, изящные щиколотки и розовые ногти пальчиков, видневшихся из босоножек.

Боже, какая женщина! Ничего похожего на костлявые модели с ногами как палки. Он вздохнул и заставил себя сосредоточиться на деле.

— Мне нужно кое-что докончить, — сказал Алан Мику, поднимаясь из-за стола. — Предупреди меня, когда захочешь осмотреть ковбойский домик.

Он перемахнул через загородку в загон и стал подзывать мустанга.

Железное Сердце. Он взял это имя, когда ему исполнилось восемнадцать. Судья одобрил его намерение без возражений. Алан сделал это специально, отказавшись носить имя отца, бросившего их с матерью. В тот момент это имя соответствовало его желанию быть таким человеком. А теперь что с ним происходит? Весь из себя выходит, чтобы быть ближе к Элис и ее деду, забывая о только что обретенном брате.

Пэриш закончил свои дела и уехал, а Элис отправилась навестить деда. Она звала с собой и Алана, но он сослался на то, что неразумно оставлять ранчо без присмотра.

— Им незачем возвращаться, — возразила Элис. — Они знают, что у нас нет того, чего они ищут.

Он пожал плечами.

— Передай привет Джо, скажи ему, что я подумываю о встрече со святым человеком.

— Мне неприятно, что ты остаешься здесь один. Если они вернутся…

— Если они вернутся, я задержу их для допроса, — поддразнил он ее. — Езжай, Элис, со мной все будет в порядке.

Всю дорогу до города образ Алана стоял у нее перед глазами. Черт, вся эта его дикая мужественность должна предостерегать ее…

Утренние легкие облачка превратились в темно-серые грозовые тучи, и Алан решил загнать верховых лошадей в стойла. Мустанги сами справятся с непогодой, поэтому он выпустил их из загона. Чалый жеребец обезумел бы в ограниченном пространстве во время грозы.

Ветер усилился настолько, что ему пришлось придерживать свою шляпу, и он поспешил в ковбойский домик, чтобы надеть плащ. Тут посыпался град размером с голубиное яйцо, оставлявший следы на земле и видавшем виды его грузовичке. Стук падающих градин и раскаты грома были почти оглушающими, и Алан молил Бога, чтобы это не напугало мустангов.

Град кончился так же неожиданно, как и начался. Установилась такая тишина, что он подумал бы, что оглох, если бы не слышал грохотание грома. Небо было свинцовым до самого горизонта, и тучи, казалось, цеплялись за верхушки деревьев. Температура заметно опустилась, стало прохладно и влажно.

Алан как раз вошел на кухню в тот момент, когда зазвонил телефон. Он взял трубку.

— Долина, — произнес он.

— Алан, я уже в больнице у деда.

— Как он?

— С ним все хорошо. Завтра его переводят в обычную палату. Но я звоню не поэтому. Одна сиделка сказала, что по радио предупредили о надвигающемся урагане.

— Ничего удивительного. Здесь в течение пяти минут шел град размером с яйцо. Мой грузовичок не узнать.

— О, Алан…

— Ну, мышка, пусть это будет самым худшим… Верховые лошади в безопасности в своих стойлах, и я надеюсь, что мустанги в не меньшей безопасности под деревьями. Я собрался проверить наверху окна, пока не разразился дождь. Температура упала. Ты пожалеешь, что не надела куртку.

— В «блейзере» отличная печка. Я пробуду здесь еще пару часов. Забыла сказать тебе, что в холодильнике кастрюля жаркого и домашний хлеб. Да, еще мороженое. Так что поешь.

Ему было приятно сознавать, что она думает о нем.

Он прошел по всем комнатам и всюду как следует закрыл окна. Ощущение беспокойства заставило его посмотреть на то место под деревьями, где побывал мотоциклист. Сейчас там никого не было, но все-таки он опустил штору на окне. Ему не хотелось, чтобы Элис зажигала здесь свет после наступления темноты с открытым окном и кто-то наблюдал за ней, как он сам это делал каждый вечер с крыльца ковбойского дома.

Может быть, подумал он, ему следует остаться здесь сегодня на ночь, поспать на диване или в спальном мешке на крыльце.

Черт, как все это не нравится ему. Если бы взяли что-то ценное, можно было бы понять причину взлома и быть уверенным, что злоумышленник не вернется.

Алан решил поправить вырванные петли на металлической двери и, сняв их, пошел в маленькую мастерскую в конюшне. Заодно он занялся починкой сломанных дубовых стульев и комода. Гремел гром, дождь монотонно стучал по крыше, тихо ржали лошади, а он так увлекся работой, что не заметил, как вошла Элис. Вернувшись после девяти вечера домой, она обнаружила, что он не ужинал. Она подождала немного, решив, что он появится на звук ее «блейзера» и поинтересуется здоровьем Джо, но он не показывался. Обеспокоенная, она отправилась на его поиски. В ковбойском домике было пусто, его постель застелена. Оставалась только конюшня. Свет в ней не горел, но она увидела желтую полоску под дверью мастерской. Включив свет в конюшне, она убедилась, что с лошадьми все в порядке. На пороге мастерской она остановилась в изумлении. Стоя спиной к ней, Алан напевал какую-то балладу в стиле кантри глубоким вибрирующим голосом. Глаза его прикрывали защитные очки, и он весь был в опилках. Он успел уже починить два стула, стол и комод ее бабушки. Волосы он завязал в конский хвост на затылке. Ей захотелось распустить их и погрузить в них руки. Кто это сказал, что мужчинам не идут. длинные волосы?

Алан перестал петь и обернулся. Улыбка осветила его красивое смуглое лицо, запорошенное опилками.

— Привет. Как Джо?

— Он в хорошем состоянии, спрашивал, не сможешь ли ты навестить его завтра.

— О, с удовольствием. — Он стянул защитные очки и бросил их на верстак. — Извини, я собирался встретить тебя у дверей. Не нравится мне, что ты приезжаешь в пустой дом.

— Ты, похоже, славно потрудился. Он улыбнулся.

— Я забываюсь, когда мне в руки попадают инструменты.

— При такой скорости ты быстро все отремонтируешь. — Боже, как же ей хотелось дотронуться до него! Неужели только накануне она лежала в его объятиях у костра и чувствовала, как в ней пробуждаются давно забытые желания. — Я собираюсь приготовить ужин. Ты ведь не ел?

— Нет.

— Тогда присоединяйся ко мне минут через пятнадцать-двадцать.

— Мне придется принять душ, — крикнул он ей вдогонку.

— Ладно, — отозвалась она, — тогда через тридцать минут.

Алан оставил свои грязные ботинки у задней двери и вошел в кухню, наполненную ароматными запахами жаркого и кофе. Элис уже накрыла на стол и ставила горшок с жарким.

— Садись, сейчас только выну хлеб из печи, и все готово.

Она все еще была в своей джинсовой юбке, плотно облегавшей ее крутые бедра. Какие у нее красивые колени, заметил он, с ямочками с обеих сторон. У него возникло дикое желание поцеловать эти ямочки.

— Как же здорово пахнет, — только и сказал он.

— Ты часто забываешь поесть?

— Нет, почти никогда. Неужели я выгляжу недоедающим?

Она скептически взглянула на него.

— Я думаю, сегодня мне следует остаться на ночь в твоем домике, — неожиданно произнес он.

— Что? — Она смущенно уставилась на него. — Почему? Что-нибудь не так?

— Мне не нравится, что ты будешь здесь одна. Знаю, у тебя есть пушка и ты умеешь пользоваться ею; знаю, ты помощник шерифа и все такое, но… двоим все же сподручнее, если что-то случится. А из ковбойского домика я не очень-то смогу помочь. Так что я посплю на диване или на крыльце.

— На крыльце? Шутишь, ты же замерзнешь.

— У меня отличный спальник, и я не замерзну. Послушай, Элис, не хочу давить на тебя, навязывать свое мнение, но я бы чувствовал себя гораздо лучше, если бы эти парни украли что-нибудь. То, что они избили Джо и ничего не взяли, плохо пахнет. И я не могу допустить, чтобы ты осталась одна.

— Ну что же, я рада приютить тебя здесь. Судя по твоему виду, ты сумеешь справиться со всеми. — Только закрыв рот, она сообразила, какую двусмысленность сказала.

Он повернулся к ней, сложил руки на своей широкой груди и улыбнулся, даже ухмыльнулся с поддразнивающим блеском в глазах.

— Спасибо, что заметила. Я уже устал втягивать в себя живот и разворачивать плечи, чтобы произвести на тебя впечатление.

Ее глаза непроизвольно сосредоточились на его плоском животе.

О Господи! Какой же он привлекательный. Одного взгляда на него достаточно, чтобы почувствовать себя женщиной.

О Боже! Она возбуждает его одним взглядом, тем, как она смотрела на него. Он привык к заинтересованным взорам женщин, устремленным на него, но взгляд Элис был другим. В нем отражалось томление, и оно терзало ему душу.

— Иди сюда, — хрипло прошептал Алан. Он весь горел. — Иди сюда, мышка.

Облизнув пересохшие губы, Элис поднялась на подгибающихся ногах и стояла, глядя на него огромными карими глазами с таким откровенным желанием, что его сердце учащенно забилось.

— Иди сюда, — прошептал он опять. — Ближе.

Элис приблизилась.

— О Боже, Элис, — хрипло сказал он. — Ближе, детка… — Он развел руки в стороны, чтобы обнять ее. — Элис…

Точно так же он шептал этому проклятому мустангу, как в тумане подумала она, приближаясь к нему все ближе и ближе… Только сейчас в его сиплом голосе слышалось нечто сексуальное, очень чувственное, и у нее все сжалось внутри.

Наконец она оказалась в его объятиях, и это было так приятно…

— О Боже, детка, — выдохнул он, опуская голову и погружая свое лицо в ее волосы. Он не помнил, когда еще ему так хотелось обнять женщину, почувствовать ее так близко. Он просто терял рассудок, едва владея собой.

Элис обхватила его за пояс и прижалась к нему. Алан еще сильнее обхватил ее, и у нее перехватило дыхание. Ее руки уперлись в его мускулистую грудь, а к низу ее живота прижалась та выпуклость, которая еще раньше приковала к себе ее взгляд. Она ощущала твердые линии его тела.

Полегче, сказал он себе, полегче. Он уже давно знал, что под формой помощника шерифа, под маской «крутого парня» скрывалась легкоранимая, неуверенная в себе женщина. Только здесь, на ранчо, она чувствовала себя в безопасности и расслаблялась. В ней было столько очарования и доверчивости. Он не хотел нарушить это, торопя или подталкивая ее. Она казалась такой же робкой, как тот мустанг.

Руки Алана пробежали по ее спине успокаивающим мягким прикосновением, опустились до талии, потом медленно вернулись наверх. Он снял резинку с ее волос и высвободил их.

— У тебя красивые волосы, — прошептал он, прижимаясь губами к ее виску, — мягкие, шелковистые. — Он нежно провел по ним пальцами, — такие душистые.

— У тебя тоже чудесные волосы, — прошептала она, испытывая почти болезненную робость и одновременно желая то, что он может ей дать.

Алан освободил свои волосы от ремешка и бросил его на разделочный стол. Это было самым интимным движением, какое когда-либо проделывал мужчина в ее присутствии.

Это было также молчаливым приглашением. Он подхватил ее маленькую ручку и погрузил ее в свои волосы.

— Трогай меня, — прошептал он, прерывисто дыша. — Не робей, мышка.

Испуг боролся в ней со страстным желанием, когда она откинула голову и взглянула на него. Видя это, он наклонил голову и прикоснулся к ее мягким, податливым губам.

— Сладкая, — прошептал он. — Какая же ты сладкая. — Он нежно провел губами по ее сжатым губам, как бы уговаривая и поддразнивая ее. Ее руки скользнули по его волосам и, гладя их, притягивали его голову все ближе…

Он прильнул к ее сжатым губам и еще раз провел по ним языком.

С тихим стоном она раскрыла рот и охотно приняла его горячий трепетный язык. Каждая клеточка ее тела страстно отреагировала на его поцелуй.

Элис погладила его непослушные волосы и притянула его к себе, что-то" бессознательно шепча. Он еще сильнее сжал ее в своих объятиях.

Она хочет его! Боже, она хочет его! Это чувствовалось по тому, как прижималась она к нему всем телом.

Безумная страсть переполняла его. Он выдернул ее блузку из-под юбки и проник рукой под нее, гладя ее мягкую шелковистуюю кожу, пока не нащупал манящий холм груди. Найдя застежку лифчика между грудями, он расстегнул ее и освободил их. Она издала стон, когда его большая, горячая ладонь накрыла ее мягкую маленькую грудь.

— Алан… — судорожно выдохнула она, и это прозвучало как мольба и подтверждение удовольствия.

— Ты чертовски сладкая, Элис, — хрипло пробормотал он. — Тебе нравится это? — Он слегка потянул ее за набухший маленький сосок.

Трепет охватил ее и вырвался из нее легким стоном. Звук, свидетельствующий о ее желании, привел его в дрожь.

Он хотел ее… хотел ее… хотел ее. Это желание словно стук барабана колотилось в его крови. И она хотела его, именно его.

Но он должен быть уверен, что она не отвечала бы так никому другому, что она хотела именно его. Это и стало причиной, по которой он не мог взять ее.

Алан осторожно убрал свою руку из-под блузки и, притянув ее к себе, стал нежно покачивать, давая ей время прийти в себя от порыва страсти.

Ну, теперь-то она на самом деле возненавидит его. Он вел себя ужасно глупо. Во второй раз то же объяснение не пройдет.

Но Элис не рассердилась. Она поняла, что его сдержанность свидетельствует о том, что он думает прежде всего о ней. Даже сейчас она чувствовала, как он напряжен и возбужден, она знала, как трудно мужчине в таком состоянии отказаться от продолжения и не пойти до конца.

— Извини, Элис, — наконец сказал Алан, все еще сжимая ее в объятиях. — Я опять это сделал. Проклятье, женщина, я вспыхиваю как лучина от одного твоего взгляда. В моем возрасте это чертовски смущает, но рядом с тобой я, словно шестнадцатилетний, едва могу контролировать себя.

Она все еще хотела его, но разум подсказывал ей, что позже она будет благодарна ему за его самообладание. Уж у нее-то этого явно не хватало.

— Все в порядке, — еле выдавила она из себя.

— В самом деле? — Он приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. — Ты не сердишься на меня?

— Нет, я даже благодарна тебе. — Она покраснела. — Я хотела сказать… что… — Она запуталась и от смущения не могла ничего сказать.

— Что ты неотразима? — подсказал он. Улыбка заиграла на его смуглом лице. — Что ты роковая женщина? Предмет сексуальных вожделений?

— Алан! — Вспыхнув, она попыталась освободиться.

— Сирена, — неумолимо настаивал он. — Да, ты такая. В тебе есть этот неотразимый соблазн. Может, твои ноги. У тебя отличные ноги, малышка. Или, может, эти горячие карие глаза. У мужчины возникает желание утонуть в них. Они прекрасны.

— Алан, пожалуйста!

Смеясь, он прижал ее щеку к своему плечу…. Позже он лежал в своем спальном мешке на полу гостиной. Гроза прошла, стояла тихая ночь. Он ощущал пустоту вокруг себя. Закрыв глаза, он пытался обрести в себе мир и покой, то состояние души, которое давало ему силы.

Но всякий раз заглядывая в себя, он вспоминал об Элис и ощущал ее в своих объятиях…