"Империя Хаоса" - читать интересную книгу автора (Киз Грегори)

1 Первая кровь

Джеймс Оглторп поднял руку, и следовавшие за ним воины остановились. Он приложил палец к губам, призывая к тишине. Его острые, как у сокола, глаза устремились в сторону леса, возвышающегося на той стороне поля.

– Слышишь? – выдохнул он, обратившись к остановившемуся рядом с ним индейцу.

Томочичи – вождь ямакро – пожал дряхлыми плечами.

– Я старею, – пробормотал он, – мои уши глохнут, слишком много мушкетной пальбы выпало на мой век. Скажи, что слышишь ты.

– Похоже на топот копыт.

– Дозорный?

– Возможно. Вот только непонятно, наш или противника.

Томочичи пристально всматривался в лесную чащу, пока его глаза не потускнели.

– Там духи, – произнес он, – идут по лесу на тонких черных ногах.

– Они знают, что мы здесь?

– Пока нет. Я могу укрыть нас на время.

Когда-то Оглторп считал старого вождя суеверным дикарем, хотя и достойным уважения. Он давно поменял о нем свое мнение. С незапамятных времен индейцам было известно то, что Франклин только сейчас с помощью науки открыл людям, – мир полон злобных и враждебных человеку духов. И когда Томочичи заводил о них разговор, следовало внимательно прислушиваться к каждому сказанному им слову. Оглторп вытащил пистолет и, прищурившись, стал вглядываться в темную стену леса.

Не прошло и минуты, как из леса на открытое поле лошадь вынесла всадника. Он летел так, словно за ним гнался сам дьявол. Это был марон, издалека его черное лицо казалось чернильной кляксой.

Он приближался, и уже можно было различить черты лица, залитого потом. Это был Унока.

– Они там… за холмом, – задыхаясь, хрипло выпалил чернокожий.

– Сколько их?

– Идут колонной по трое в ряд. Колонна тянется примерно на два полета стрелы. Их около четырехсот. И с ними люди из металла, ну, те, о которых вы нам рассказывали Их, наверное, штук тридцать.

– А пушки? А воздушные корабли?

– Этого я не заметил, – ответил Унока с некоторым недоверием в голосе.

– Что ж, встретим их, как подобает. Пусть послужат нам боевой разминкой. Совершенно ясно: они направляются к форту Моор, хотят захватить его. Ну что, ребята, потреплем немного их ряды? Капитан Унока, берите тридцать своих ребят и, скрываясь в высокой траве, заходите с правого фланга.

– Прямо по открытому полю? – нахмурился Унока. – Вы хотите, чтобы нас всех перебили, чтобы при дележе добычи мы вам потом не мешали?

Оглторп пронзил его острым взглядом. Он знал, что этот марон доставит ему немало хлопот. Его воины были строптивее индейцев и не желали подчиняться никаким приказам.

– Вы находитесь под моим командованием и будете делать то, что я вам прикажу.

– Это мои воины.

– Послушай, ты, наглый…

– На это задание пойдут ямакро, – перебил Оглторпа Томочичи.

Оглторп ничего не ответил индейцу, хотя ему очень хотелось настоять на своем. Черт побери, этот марон должен выполнять его приказы, а не прятаться за чужие спины.

С другой стороны, у них не было времени на перепалку.

– Очень хорошо, капитан Унока, если вы так боитесь, отведите своих людей в тыл, ваше место займут ямакро. – Он повернулся к своему адъютанту, Джеку Джонсу. – Скажите мистеру Парментеру, пусть добавит к ямакро человек пятнадцать следопытов.

Он же говорил Франклину, что из этой затеи с объединенной армией ничего не выйдет.

Оглторп вытер лоб грязным шейным платком и тяжело вздохнул. "Возьми себя в руки, – подумал он. – Сейчас тебе нужен твой ум, чтобы упрочить свой авторитет. Это Америка, в конце концов, здесь доверие не раздается даром, оно завоевывается. Ты можешь злиться на Уноку сколько угодно, но истина в том, что у негра нет никаких оснований доверять тебе. Его, как животное, вывезли из родной страны, чтобы он трудился здесь до седьмого пота и умер от изнеможения.

И завоевать доверие будет непросто".

И в подтверждение его мыслей Унока, махнув рукой в сторону выходивших на поле ямакро, спросил:

– Они будут у врага как на ладони, а вы, мистер, сами-то где будете в это время?

Оглторп наградил его презрительной улыбкой:

– Если ты настоящий мужчина и хочешь посмотреть, где буду я, не отставай от меня ни на шаг.

– Ладно, – согласился Унока. – Вот только своих людей отправлю в тыл.

– Отправляй. Может, ты там и няньку хорошую им подыщешь.

Подошли следопыты. Их отряд наполовину состоял из индейцев, наполовину из негров. Оглторпа удивило то, что эти негры готовы были выйти в открытое поле и там встретить врага, но они не хотели оставаться с ним и на месте принять бой. Он догадался, что и здесь все дело в доверии. Будучи следопытами, они привыкли самостоятельно принимать решения. Если они погибнут, выступив навстречу врагу, то виноваты в этом будут только они сами, но не их командир, которою они не знают.

С ямакро дело обстояло иначе. Долгие годы ушли на то, чтобы завоевать их доверие. Порой Оглторпу даже казалось, что теперь они принимают его за родственную душу и он не без гордости наблюдал, стоя на пригорке, как они рассредоточивались на поле, залегая в высокой траве. Для войска претендента, двигающегося по более низкой местности, они останутся незамеченными.

– А ты отправляйся за дьявольским оружием и доставь его сюда, – велел он Джеку Джонсу.

Его адъютант был совсем мальчишкой – светловолосый, голубоглазый Он оживленно кивнул и поскакал к обозу за изобретением Франклина, которое тот дал им для борьбы со всякой чертовщиной.

Теперь оставалось только ждать. По опыту Оглторп знал, что это лучшие минуты на войне. Он проверил свое оружие и прислушался.

Шум приближавшегося войска претендента они услышали задолго до того, как увидели его. Солдаты короля громко перекрикивались в строю, нимало не заботясь о соблюдении тишины.

И очень скоро они об этом пожалеют. Это им не Европа, и война здесь ведется не по европейским правилам.

Показалась голова колонны, впереди шли два индейца-касабо. Рядом с ними – несколько всадников в кроваво-красных мундирах. За ними – легкая кавалерия, человек сорок, за кавалерией – taloi. Унока не ошибся в счете, этих чудовищ действительно было тридцать. Оглторп смотрел на неестественно вышагивающие машины, и у него по спине побежали мурашки. Он знал, как воевать с людьми, но, воюя с турками и французами под началом принца Савойского, он никогда не видел подобных солдат. Франклин пытался объяснить, как действуют эти машины, но как они ведут себя в бою, молодой философ и сам не знал. Сколько потребуется выпустить пуль, чтобы остановить хотя бы одного из них? Он надеялся, что depneumifier Франклина – это его дьявольское оружие – поможет ему. Но где же Джонс?

"Красные мундиры" были уже на середине поля, на расстоянии выстрела, и тут они прямо у себя на пути увидели Оглторпа и его всадников, укрывшихся от солнца под сенью леса.

Офицер, возглавлявший колонну, что-то выкрикнул, и барабаны забили, подавая войску сигнал остановиться. Колонна тут же замерла на месте – армия претендента демонстрировала хорошую выучку.

– Приветствую вас, господа! – зычным голосом крикнул Оглторп. – Я генерал Джеймс Оглторп. Добро пожаловать в Америку.

– Я – генерал Макмин, – ответил один из "красных мундиров". – От имени Джеймса Третьего требую сложить оружие.

Макмин.

Когда-то в Европе он служил с ним. Жаль, что на таком расстоянии ему не разглядеть лица его бывшего боевого товарища.

– Сэр, я не могу выполнить ваше требование. Это суверенная территория Южной Каролины, входящей в состав Содружества. И она находится под моей протекцией. Вы можете либо отступить, либо умереть здесь. Это единственное, что я могу вам предложить.

– Законный король Англии и ее колоний не признает существования Содружества, – крикнул в ответ Макмин. – Если вы не капитулируете по доброй воле, мы силой оружия заставим вас это сделать.

– Как вам будет угодно, сэр, – ответил Оглторп.

Он сильно пришпорил коня и, держа пистолет, понесся на врага. За ним последовала его кавалерия, разворачиваясь, как крылья хищной птицы.

Оглторп едва не расхохотался, увидев реакцию противника. Он был готов к достойному отпору, но противник как-то явно стушевался. Неужели они действительно думали, что он будет вести с ними переговоры? Возможно. Пешие, потоптавшись на месте, стали разворачиваться в боевую позицию.

Прогремел первый залп, стреляли из обычных ружей, в воздух выплеснулись свинцовые пули и серые облачка дыма. Большая часть пуль попала в стволы деревьев у них за спиной, и лишь один из его воинов вскрикнул от боли. Если кто-то погиб, то молча.

Он уже видел лица врагов – у кого испуганные, у кого полные решимости, у некоторых смешались оба этих чувства. Наконец зашевелилась и кавалерия противника. Он навел свой пистолет прямо на их командира.

Не успел маркграф нажать на курок, как ямакро и следопыты поднялись из травы и открыли стрельбу. Они пошли на врага, окружая его с обоих флангов. Поле неожиданно превратилось в узкий проулок, упиравшийся в лес, с боков зажатый стенами из огня и дыма. Люди кричали и падали, линия пехоты дрогнула и смешалась.

У него больше не было времени наблюдать картину боя. Его пистолет Фаренгейта[44] с резким хлопком выплюнул сгусток раскаленного серебра в первый ряд кавалерии. Ответный огненный плевок крафтпистоля противника пролетел, едва не опалив ему волосы. Он поблагодарил Всевышнего за такую милость, выхватил палаш и выбил из седла первого подлетевшего к нему "красного мундира".

В ходе первой атаки им удалось уничтожить кавалерию претендента, она исчезла, словно ее сдуло волшебным ветром. Первая шеренга пехоты старалась сомкнуть штыки, и в этот момент он врезался в нее, рассыпая удары направо и налево; его палаш уже по самую рукоятку был в крови. Оглторп заметил, что противник стал отступать к лесу, отчаянно целясь в его воинов, которых надежно скрывали дым и высокая трава. А солдаты претендента падали, и падали, и падали.

Уже не было слышно свиста пуль, в ход пошли штыки, палаши и кинжалы. Его взгляд случайно наткнулся на Уноку, тот орудовал сразу двумя томагавками. Негр не робел в бою.

Но когда в дело вступили taloi, все изменилось. Тугие струи огня ударили по лошадям колонистов, в воздухе запахло горелой шерстью и мясом. Оглторпу опалило брови, и он вдруг понял, чего он не учел.

Макмин располагал артиллерией. И этой артиллерией были taloi.

– Дьявольское оружие! – завопил он, разворачивая коня. – Черт возьми, дьявольское оружие к бою!

Он увидел Джонса, тот, вытаращив глаза, неловко крутил в руках странное устройство. В следующее мгновение его лицо исчезло, снесенное раскаленной струей крафтпистоля. Ругаясь на чем свет стоит, маркграф направил в сторону погибшего адъютанта коня, смяв на ходу вражеского пехотинца. Если он не доберется до этого чертова оружия, то им конец.

Унока оказался проворнее. Соскочив с седла, он сшиб томагавком подвернувшегося противника и в два прыжка был уже у заветной цели. Не раздумывая, он схватил устройство, поднял его вверх и нажал на спусковой крючок. Видно, парень внимательно наблюдал, когда Франклин показывал, как надо обращаться с этим оружием.

Taloi, не сделав больше ни шагу, все до единого попадали на землю.

И армия претендента, от которой осталось не более половины, пустилась в бегство.

– Не догонять! – закричал Джеймс. – Не…

Его крик заглушили улюлюканья ямакро и кьявахов, которые, спускаясь с холма, кинулись вдогонку бегущим. Захваченный порывом, он рванулся было за ними, предвкушая кровавую резню. Индейца ведет в бой не здравое рассуждение, а ярость страсти. Земли, добыча или национальные интересы мало что значат для них. Покрыть себя славой, добыть скальпы врагов и украсить ими родную деревню – вот то единственное, ради чего они рвутся в бой.

И останавливать их сейчас было так же бессмысленно, как пытаться остановить морской отлив.

Оглторп позволил им преследовать противника. Дикая страсть схватки кипела и в его крови. К сожалению, он знал то, что им пока было не известно. Хорошо обученная армия не будет долго подставлять врагу спины. Стремительной атакой они деморализовали силы Макмина, но очень скоро к ним вернется смелость и решительность. И несмотря на значительные потери, они по-прежнему численно превосходили его отряд. Но и индейцы не настолько глупы. Развернись противник к ним лицом, они пустятся в бегство, а бегуны они отменные.

Оглторп не хотел рисковать ни своей жизнью, ни жизнью своей кавалерии: бессмысленная погоня могла привести к ловко расставленной ловушке. Он отвел своих воинов назад и приступил к осмотру поля боя.

Маркграф насчитал около пятидесяти трупов противника, включая смертельно раненных и находившихся при последнем издыхании. Своих они потеряли не более пятнадцати. К погибшим он причислил и taloi, черт бы побрал их безликие лица. Если бы не они, то он навязал бы противнику свои правила игры.

– Разбейте эти чудовища, чтобы им не пришло в голову вновь ожить, – приказал он Филомону Парментеру, капитану следопытов. – И соберите все оружие, которое еще можно пустить в ход. Закончите и поднимайтесь к нам на холм.

– Все, больше драться не будем? – спросил Парментер, вытирая рукавом кровь с лица, больше похожего на морду бульдога.

– Не будем. Так, потреплем еще немножко. Покажем им, как воюют индейцы.

– Надеюсь, трепка выйдет на славу, – подхватил следопыт.

Оглторп кивнул, пытаясь поименно определить, кто из его солдат погиб.

Во-первых, Джек. Не повезло бедняге. Совершенно случайно он оказался лежащим рядом с Макмином, тому пуля попала прямо в горло. Носком черного сапога он перевернул труп и с облегчением вздохнул: это был не тот человек, с которым он сражался во Фландрии. Этот был слишком молод, ненамного старше Джека. Но, глядя на Макмина, лежащего здесь, на чужой земле, с эмблемой в виде белой розы на орденской ленте, Оглторп неожиданно почувствовал жалость к нему. В глубине души он продолжал верить, что Стюарты – единственно законная королевская династия Англии. И он мог оказаться генералом этой армии, а не ее противником. Если бы он остался в Европе, если бы не поехал осваивать Новый Свет, если бы комета не разрушила Лондон, из-за чего он и застрял здесь, если бы…

Нет, слишком много всяких "если бы".

Эти люди – его враги, и не важно, якобиты они или нет. В их враждебном умысле он не сомневался, наблюдая, как следопыты крушат неподатливые тела taloi. Слуга дьявола не может быть ему другом.

Он поймал на себе взгляд Уноки.

– Чего тебе? – спросил он марона.

– Да ты славный парень, – сказал чернокожий. – Генерал, а первый рвешься в бой, и палкой подгонять не надо!

– Да, и такое бывает, – ответил Джеймс. – Господин Унока, отныне и впредь вы будете неукоснительно выполнять все мои приказы, вы и ваши воины. А не нравится, так мы и без вас обойдемся.

Унока пожал плечами:

– Посмотрим, может, и получится.

– Никаких "посмотрим". В следующий раз вы будете участвовать в сражении как отряд, входящий в состав нашей армии, в противном случае мы с вами распрощаемся.

Оглторп замялся. Ему хотелось похвалить марона за то, как он держался в бою, но Джеймс побоялся, что это пойдет вразрез с только что проявленной строгостью. Больше Оглторп ничего не сказал, развернулся и пошел прочь.

Пальба в лесу вдруг приобрела иной характер: отдельные выстрелы сменились четкими, упорядоченными залпами.

– Слушать мою команду! – во все горло заорал Оглторп. – Приготовиться к отступлению!

– Почему отступать? – проворчал Унока. – Противник-то драпает.

– Он больше не убегает, он возвращается, – ответил Джеймс. – Не важно, славный я парень или нет, но сейчас мы отступаем. Эту войну за один день не выиграть.

Поднимаясь на холм и взвешивая силы претендента и колонистов, Оглторп не знал, удастся ли им вообще выиграть эту войну. Но был уверен: вновь застать противника врасплох у них не получится.