"Стратегия психотерапии" - читать интересную книгу автора (Эриксон Милтон Г.)

ПСЕВДООРИЕНТАЦИЯ ВО ВРЕМЕНИ КАК ГИПНОТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ ПРОЦЕДУРА

В любом случае, когда имеешь дело с психотерапией, всегда возникает необходимость использовать обычные понятия, которые определяют повседневную жизнь и индивидуальные потребности каждого отдельно взятого пациента. Следовательно, психотерапия в значительной степени должна быть экспериментальной, так как нет таких процедур, которые можно было бы применить к любому пациенту без разбора, не учитывая его индивидуальности. Больше того, вся область психотерапии пока находится на стадии раннего развития, что еще больше подчеркивает необходимость в постоянном экспериментальном исследовании.

Нижеследующие истории болезни призваны проиллюстрировать экспериментальную терапевтическую процедуру, используемую автором время от времени в течение последних пятнадцати лет. В основу этого метода были положены следующие принципы: практика ведет к совершенному; действие, только что начатое, стремится к развитию, а поступки являются проявлением надежды и ожидания. Эти представления используются для создания терапевтической ситуации, в которой пациент мог бы эффективно с психологической точки зрения реагировать на необходимые терапевтические мероприятия, позволяющие достигать положительного результата лечения.

Это можно сделать в состоянии транса, используя не возрастную регрессию, а метод ориентации на будущее. Таким образом, пациенту дается возможность для формирования у себя отстраненной, диссоциативной, объективной и в то же время субъективной точки зрения, в которую он верит, не сознавая, что она является выражением его фантастических надежд и желаний.

В первой истории болезни речь идет о 30-летнем мужчине, разведенном, занимающем весьма скромную должность клерка, живущем в старом полуразрушенном доме, не имеющем друзей ни мужского, ни женского пола. Он не читал ни книг, ни газет, не ходил ни в церковь, ни в театр, обедал в дешевом ресторанчике и ограничивал свои развлечения и отдых тем, что совершал бесцельные поездки за город.

В течение трех лет он находился под наблюдением у врача-терапевта из-за своих бесконечных соматических жалоб на недомогания и боли во всех частях тела. Однажды его госпитализировали с подозрением на острое хирургическое заболевание, возможно, требующее экстренной операции. То, что пациента поместили в хирургическое отделение, было для него серьезной психической травмой. Он был буквально объят чрезвычайным ужасом, рыдал, кричал и жаловался на ужасную боль в животе. Анализы и лабораторные обследования не выявили патологии, но хирурги все же решили сделать ему аппендэктомию.

Его лечение продолжалось в течение месяца и было отмечено еще более настойчивыми жалобами, чем раньше. Кроме того, он периодически впадал в депрессию, часто плакал и очень не хотел покидать госпиталь. Операция и его собственное поведение убедили его в том, что он «трус», что он «плохой», «бесполезный» и что он «уже не мужчина».

После этого он начал вести жизнь на еще более низком уровне, чем раньше, как с личной, так и с экономической точки зрения. Два-три раза в неделю он ходил к своему терапевту, просил помочь ему, жаловался на боли в спине, в желудке, головную боль, слабость и т. д.

Он не раз обращался к психиатрам, но они «не понимали» его. В свою очередь, психиатры по-разному характеризовали пациента: «дефекты характера», «неадекватная личность», «глубокий ипохондрик», «психопатическая личность низшего конституционного типа» и т. п. Все они пришли к общему заключению, что он не поддается лечению.

Приблизительно через 18 месяцев после операции пациент обратился за помощью к автору. Автор ознакомился с его обширной историей болезни и после клинического обследования пришел к выводу, что гипнотерапия может привести к положительному результату.

Был легко установлен раппорт с этим пациентом. Он страстно желал, чтобы его загипнотизировали, и оказался замечательным гипнотиком.

В течение месяца каждую неделю все усилия были посвящены тому, чтобы научить его быстро и легко вырабатывать у себя все гипнотические явления, на которые он был способен.

В течение этих сеансов никакой терапии, кроме создания хорошего раппорта и общего чувства доверия и уверенности в себе, не проводилось.

Следующие два сеанса были потрачены на то, чтобы заставить его галлюцинировать целую серию кристаллических шариков. (Воображаемые шарики очень удобны, экономичны, с ними легко проводить различные манипуляции, а работа с ними понятна всем пациентам.) После наведения транса он мог видеть в воображаемых кристаллических шариках целую сеть эмоциональных и травматических событий из своей жизни. Эти галлюцинированные образы были зафиксированы, т. е. он мог переводить взгляд с одной сцены на другую и возвращаться назад. Он мог видеть себя в различных ситуациях и в разные периоды своей жизни. Так, он мог наблюдать за своим поведением и своими реакциями, сравнивать, противопоставлять, отмечать постоянство и непрерывность моделей своих реакций на разных возрастных уровнях.

Таким образом, он смог проследить за основными событиями своей жизни. Реакцией на весь его жизненный опыт была безнадежная покорность: «У всех, с кем случилось бы то же самое, вряд ли было бы больше шансов на успех».

На следующем сеансе в состоянии бодрствования мы заставили его проанализировать все то, что он хотел для себя, все надежды, которые у него были, и все идеи относительно того, что можно для него сделать. Этот сеанс не дал удовлетворительных результатов, так как большую часть времени он жаловался на непреодолимые барьеры всему, чего бы он хотел достичь. После завершения сеанса пациент был очень подавлен, совсем упал духом.

При следующей беседе он был введен в глубокий гипноз, и ему дали инструкцию повторить задачу предыдущего сеанса. Его надежды на будущее заключались в следующем:

• «Настоящее» хорошее здоровье.

• Экономическое положение «на среднем уровне».

• Урегулирование личных дел, так чтобы он мог жить, отдыхать, иметь личные привычки, общественные и личные интересы, друзей.

• Не иметь «слишком много» страха, беспокойства и ощущения неполноценности.

• «Быть мужчиной», как до операции, быть в состоянии защищать свои права, «иметь желание быть мужчиной».

• Желание лучше противостоять всему плохому, что случалось с ним или случится в будущем.

• Желание достичь «достаточной» эмоциональной зрелости, так чтобы он мог жениться «по любви», а не из жалости, испытываемой к нему.

Он был разбужен в состоянии полной амнезии и ушел от автора в подавленном состоянии духа.

В тех двух сеансах, когда пациент находился в состоянии бодрствования, мы предложили общий по своему характеру анализ того, что он ожидает от будущего. Ему объяснили, что это была возможность оглянуться на прошлое, пересмотреть еще раз его жалобы и затруднения и вспомнить результаты его лечения. Затем, что особенно важно, он может проверить все достижения, являющиеся результатом терапии, которая помогла ему урегулировать многие его затруднения. Однако это можно сделать только с течением времени: вероятно, спустя несколько месяцев после окончания терапии.

Он был введен в глубокий гипноз, и та же дискуссия была повторена в таких же общих понятиях.

Все еще находясь в глубоком сомнамбулическом трансе, он был дезориентирован во времени и спроектирован на какой-то неопределенный день в будущем.

В основном это была довольно простая, хотя и детализированная методика внушений, с помощью которой пациенту в состоянии глубокого транса напомнили о событиях текущего дня; ему сказали, что прошли секунды, минуты, часы; что приближается завтрашний день; что он уже здесь; а сейчас – уже завтра; и что по мере того, как проходят дни, скоро окончится и эта неделя; а вскоре и следующий по календарю месяц будет сегодняшним месяцем. Особое внимание при использовании этого метода было уделено тому, чтобы быть наиболее точным при вербальной формулировке перехода от будущего к настоящему и от настоящего к прошлому и сделать это легко и постепенно, не торопя пациента.

Необходимо было, чтобы точное время, как следствие предыдущих бесед в состоянии транса и бодрствования, приходилось на будущее через несколько месяцев. Такие даты в будущем лучше всего определяются самим субъектом, так как психотерапевт может выбрать день, весьма неподходящий для данной ситуации. Например, если нужен следующий день рождения, ориентация должна быть сделана на «какой-то день перед вашим следующим днем рождения». Тогда очень просто заставить субъекта определить день более точно.

Когда действительная дата в будущем неизвестна, то, заставив субъекта взглянуть в окно и описать то, что он видит, можно косвенно открыть время дня, время года и место событий. Таким образом, один пациент дал описание суеты предрождественских покупок в далеком городе.

Проекция в будущее у нашего пациента составила приблизительно пять месяцев и представляла собой визит в кабинет автора. Цель визита (нужно помнить, что для пациента прошло значительное время с момента окончания лечения) состояла в том, чтобы рассказать, что же произошло с ним с тех пор.

После наведения транса пациенту внушили, что лучше всего начать с короткого, но всеобъемлющего обзора прошлого, которое изображалось в сценах на воображаемых кристаллических шариках. Около десяти минут пациент потратил на такой виртуальный обзор. В течение этого периода его эмоциональные проявления сопровождались скорее симпатической вегетативной реакцией, но не состоянием напряженного страха, беспокойства и озабоченности, которые у него зачастую возникали в предыдущих подобных ситуациях.

Затем ему предложили помощь, после того как он сообщит о том, что ему удалось достичь, рассматривая и изучая значительные события своей жизни в другой серии кристаллических шариков. Таким образом, пациент мог наблюдать, как постепенно разворачивается каждое событие во времени.

Он с энтузиазмом согласился, и по мере того, как пациент рассматривал различные галлюцинаторные сцены в кристаллических шариках, его энтузиазм и удовольствие возрастали.

Зачастую он возбужденно их комментировал и требовал, чтобы гипнотерапевт наблюдал вместе с ним за тем, что там происходило.

Некоторые из его отчетов об увиденном можно вкратце изложить следующим образом:

Я иду по улице. Поворачиваю за угол. Я собираюсь посетить доктора К. (его врач). Нет, я прохожу мимо его дома. Я думаю: «Слава богу, что мне не нужно снова идти туда». Я собираюсь прыгнуть в воду, глубоко нырнуть. Я плыву. Смотрите, я прошу у босса повышение. Он собирается это сделать для меня. Проклятье, я не слышу, на сколько он повышает мое жалование. Я не понимаю этого (его внимание было поспешно отвлечено. Во время сеанса нужно постоянно следить за пациентом, чтобы во время предотвратить ненужные размышления, которые могут прервать установленную психологическую ориентацию).

Боже мой! Вы это видели? Это тот самый здоровенный парень, который всегда паркует свою машину так, что я не могу выехать на своей машине, пока он не отъедет через полчаса. А сейчас я ему приказываю убраться прочь и думаю: каким же тюфяком я был тогда, когда позволял ему проделывать со мной этот грязный трюк.

Я – в театре. (Его спросили, какую сцену он видит.) Я ухаживаю за своей девушкой.

А это уже другая девушка, и я иду с ней в картинную галерею, а потом мы идем обедать. Она очень хорошенькая.

О, я держу речь перед группой мужчин. Интересно, что это за речь и кто они такие, потому что недавно у меня была еще одна беседа такого рода. Отсюда мне ничего не слышно и плохо видно.

Моя машина покрашена, а на мне новый костюм. Выгляжу в нем очень хорошо. Я ношу его даже на работе.

Ему очень не хотелось прерывать разглядывание воображаемых кристаллов, он был очень доволен своими достижениями и выразил желание описать еще несколько сцен, увиденных там. Однако он потом был переориентирован во времени, и ему была дана команда полностью забыть все, что произошло во время сеанса. Кроме того, он не должен был отвечать и никак не реагировать на все, что может произойти во время сеанса, а только полностью подчиниться только что данным ему инструкциям.

Он вышел из кабинета, жалуясь на огромную усталость. С ним встретились на следующий день, и повторилась та же самая процедура. Его осторожно ориентировали на день в будущем, приблизительно через семь месяцев, и он сначала среагировал точно так же на эту проекцию во времени. К нему обратились со следующими словами:

– Насколько я помню, я видел вас в последний раз около двух месяцев назад. Вы приходили к нам, чтобы рассказать о своих успехах. Я ввел вас в состояние транса, и вы увидели себя в кристаллических шариках, о чем вы мне полностью рассказали. Теперь сегодня вечером мы ждем от вас, чтобы вы вспомнили все, что сказали и увидели в тот вечер около двух месяцев назад. Не обращайте внимание на то, что я буду делать или говорить. Помните только, что вы сказали, увидели и делали, пока рассказываете мне о тех событиях. (Это делается для того, чтобы не дать ему вспомнить что-либо о предварительных и последующих гипнотических командах, в частности, относительно проекции во времени.) Теперь давайте вновь рассмотрим все те события. Некоторые из них обращены к нашей первой встрече и даже к началу тех проблем и затруднений, с которыми вы пришли ко мне. Обдумайте их тщательно, ясно, долго, а потом расскажите мне о них.

Основное содержание его анализа заключалось в следующем:

– Я был действительно жалким человеком, когда впервые встретился с вами. Хнычущий плакса. Я не понимаю, как вы могли только выдержать меня. Доктор X. заслужил золотую медаль только за общение со мной. Меня смущает даже мысль об этом.

Фактически, я не знаю, что произошло. Это было как сон, но это не было сном. Все, что вы сказали мне тогда, оказалось правдой. Я был маленьким ребенком, я был старше и еще старше – и все это иногда в одно и то же время. Каким-то образом вы заставили меня прожить снова всю мою жизнь так, чтобы я увидел ее как бы со стороны. Я действительно прожил ее. Потом вы заставили меня увидеть ее в виде живых картинок в кристаллических шариках. Я был в кристаллических шариках и в то же время смотрел на себя со стороны. Некоторые вещи, которые я видел там, были весьма печальны. Ведь я сам был настоящим тюфяком.

Но там происходило и то, что мне очень нравилось, но на что у меня не было никаких надежд. Это произошло тогда, когда вы заставили меня рассказывать обо всем, что я хотел бы иметь и делать. Потом каким-то образом я начал делать все это. Я не могу понять этого, потому что я должен был находиться в этой комнате, но в то же время меня здесь не было. (Здесь его сразу же прервали, и ему были даны подробные гипнотические команды, чтобы он рассказывал только о том, что он увидел сам и делал, и чтобы он не пытался понять всю ситуацию.)

Ну, я все это сам проделывал. Удивлялся самому себе! Боже мой! Я действительно чувствовал себя хорошо и уверенно. Я был, конечно, удивлен когда назначил той официантке свидание. Она – хорошая девушка. А это повышение в десять долларов! А когда я сказал все, что думаю, тому парню, который своей машиной загораживал мне выезд, он воспринял это, как мужчина. И я сам чувствовал себя мужчиной! Я решил как-нибудь пойти к доктору X., потому что он действительно интересовался моими делами. Я считаю, что он верил в меня, хотя и мало чем смог помочь мне.

Он продолжал рассказывать обстоятельно, уверенно, доверительно и с удовольствием о тех фантастических событиях, одновременно веря в реальность этой ситуации.

Когда он закончил, ему сказали, что его нужно загипнотизировать. Таким путем стало возможным вновь переориентировать его на текущее, настоящее время. Затем, как и на предыдущем сеансе, мы индуцировали полную амнезию всех событий транса.

Еще находясь в трансе, он получил двусмысленную команду, что, вероятно, следующая встреча с ним произойдет на следующей неделе, но она может не состояться, что могут произойти различные события, которые определят время и характер последующих встреч с ним. Однако с ним мы наверняка увидимся снова; если не на следующей неделе, то через два месяца.

После выхода из состояния транса мы отпустили его, не упомянув о следующем сеансе. Пациент не появлялся восемь недель. Потом пришел в новом костюме. Его машина была заново покрашена, на сиденьях были новые чехлы. Привлекательная молодая девушка, секретарша, сопровождала его. Он прямо и открыто заявил, что он чувствует, что ему хочется рассказать автору о последних событиях, которые произошли с ним за это время. Его рассказ можно свести к следующему.

Почти в течение целой недели после последнего сеанса пациент находился в замешательстве и смущении. В то же время у него было ощущение, что с ним произойдет что-то хорошее. Затем однажды, когда он на работе размышлял о следующей встрече с автором, он прежде чем до конца прояснить свою мысль, импульсивно попросил у своего босса повышение жалования. Но ему не только повысили жалование, но и перевели на другое, более престижное и выгодное место. Это вызвало у него огромное чувство подъема и уверенности в себе.

Уезжая с работы в тот вечер, он вместо привычного ожидания в забаррикадированной машине и бесполезного гнева, окликнул своего преследователя и пригласил его выпить с ним кружку пива. Пока они пили пиво, он сказал этому парню спокойно и деловито: «Я думаю, что ты постоянно загораживал дорогу моей машине потому, что я был таким простаком. Но с сегодняшнего дня ты, сукин сын, уберешься с моей дороги, и вот еще кружка пива за мой счет». Эти слова и положили конец этому преследованию.

Воодушевленный этим успехом, он решил пообедать в другом ресторане в этот вечер; там он заговорил с официанткой и назначил ей свидание. Она отказала ему, но это не повергло его в уныние, и он один пошел в театр.

После этого он переехал в другой квартал. При переезде он просмотрел все те ненужные вещи, которые копил в течение многих лет. Пациент выбросил всю рухлядь. «Фактически я очистил свой дом». Он стал членом клуба молодых бизнесменов и постоянно участвовал в клубной еженедельной программе. Он чувствовал, что ему удалось утвердить себя там.

С тех пор он начал вести нормальный, вполне респектабельный образ жизни, и наслаждался жизнью, как обычный человек. «Я неожиданно избавился от всех моих комплексов, плохих привычек и ощущений. Это было нетрудно с того момента, как я начал это делать. Я никогда даже не пытался сделать это раньше. Но один успех естественно вел к другому успеху, и вместо того, чтобы чувствовать себя плохо, как обычно, я просто решал возникшую проблему и делал то, что должен был сделать. Я встретил свою девушку на танцах, и мы в хороших отношениях с ней. Мое здоровье вполне хорошее. Я не обращаю внимания на периодические небольшие боли в животе. Мне просто нужно просто приложить что-то холодное, и не пугаться до смерти. Как-нибудь я пойду к доктору X., и пусть он посмотрит, каким я стал. Он многому научил меня».

После дальнейшей беседы, во время которой он не сделал ни одной попытки узнать, что же все-таки произошло с ним, и какое отношение к этому имеет автор, он ушел из моего кабинета. Иногда автор встречал его случайно в общественных местах. Спустя два года его жизнь протекала по-прежнему вполне удовлетворительно и они с секретаршей планировали вскоре пожениться.

Эта история болезни имеет дело с длительной, очень сложной формой компульсивного поведения.

Мать пациента умерла, когда ему было 12 лет. Его отец настаивал на том, чтобы сын ходил на могилу матери и возлагал там цветы каждую субботу, воскресенье и каждый праздник, независимо от любых обстоятельств, за исключением полного, абсолютного физического недомогания.

Иногда он пренебрегал своими обязанностями и отец, который после смерти матери постепенно стал настоящим алкоголиком, его зверски избивал. Когда мальчику исполнилось 15 лет, отец уехал и оставил его одного. Почти целый год пациент жил в доме дальней, весьма недружелюбно настроенной к нему родственницы, прежде чем ему удалось встать на ноги и зажить самостоятельной жизнью.

В течение 15 лет, зимой и летом, в дождь и снег, в жару и холод он ходил на могилу своей матери, иногда проезжая для этого по 30-40 миль. Даже в то время, когда он ухаживал за своей будущей женой, он регулярно водил свою невесту по воскресеньям на кладбище.

В течение этих лет пациент несколько раз болел, что заставляло его пропускать свои визиты к материнской могиле. Но в то время, когда он обратился за помощью к психотерапевту, он совершал ежедневные двадцатимильные поездки на кладбище.

Он пытался бороться с этим принуждением тем, что клал на могилу букеты из полевых колокольчиков или ромашек, сорванных у обочины дороги возле могилы, иногда ограничивал себя тем, что клал всего лишь один цветок, а иногда ни одного. Однако это не могло заставить его прекратить такие посещения. Иногда он заставлял себя проезжать мимо кладбища и поспешно возвращаться домой. Но такие попытки вызывали у него сильное беспокойство, бессонницу, панику, боли в желудке и диарею, и каждый раз он вынужден был подниматься с постели среди ночи и ехать на кладбище, чтобы исполнить свой долг.

Причина его обращения к автору состояла в том, что недавно пациенту предложили очень выгодное место в другом городе, и приближался день его решения относительно новой работы. Хотя и он, и его жена страстно желали сменить обстановку, мысль о том, что он не сможет ежедневно посещать могилу, вызывала у него сильное паническое настроение.

Поскольку времени оставалось очень мало, мы решили использовать интенсивную гипнотерапию.

Пациент легко впадал в глубокий транс и быстро научился вырабатывать у себя навыки гипнотического поведения.

В состоянии глубокого транса его попросили рассказать о своих многочисленных поездках на кладбище, о своих воспоминаниях о матери, о природе и характере его чувств, в частности, его чувства обиды на своего отца. Он посчитал это очень трудной задачей, и смог ее выполнить только молча, про себя. Следовательно, от этого метода пришлось отказаться.

Тогда он был дезориентирован во времени и в состоянии транса его систематически ориентировали на две недели вперед, в будущее. В основном эта процедура была похожа на ту процедуру, которая была использована с пациентом А. Во время процесса ориентации на будущее ему была дана тщательно продуманная команда выработать в себе спокойное ощущение и возбудить в себе всеподавляющий интерес ко всему, что ни скажет автор.

Как только новая ориентация была закреплена, с ним был начат ничего не значащий разговор, который осторожно подвел субъекта к теме о замечательном развитии его мускулов, чем он очень гордился. Это, в свою очередь, привело к восхвалению приверженности пациента его принципам жизни не курить и не пить, его образу жизни: хорошая, чистая жизнь труда и забот.

Когда эти мысли были достаточно закреплены, его спросили с сомнением, явно в духе товарищества, найдет ли он в себе силы противостоять ударам, как подобает мужчине. Он ответил, что он может «выдержать все, как и любой другой мужчина». Тогда автор заявил, что он может легко положить пациента на лопатки одним сильным ударом.

Легко войдя в дух словесного взаимообмена, пациент заявил, что у автора для этого «маловато мускулов». После нескольких минут такой «перебранки» его предупредили: "Выберите для себя место, куда упасть, потому что я собираюсь ударить вас сильно и неожиданно. Слушайте, это важно. Теперь только слушайте! Вы прекрасно развиты физически, вы правильно живете, вы много работаете, вы сильный человек, вы себя хорошо чувствуете. Теперь главное! Слушайте! В течение целых двух недель вы не посещали могилу матери, ни одного раза за эти две недели. Вы живы? Вы сильны? Или стали таким слабаком, что я уложу вас на пол одним мизинцем?

В замешательстве он ответил: «Боже мой? Как я прекратил ходить туда?»

Прежде чем он начал тщательно обдумывать этот вопрос, ему настойчиво внушали, что здесь нет вопроса о том – как. Но главное – это тот факт, что он прекратил, и это имеет большое значение, так как он может чувствовать себя легко и счастливо оттого, что это было сделано.

Не делая паузы, автор продолжил быструю дискуссию с пациентом относительно всех проблем, связанных с упаковкой вещей, переездом, поиском нового дома и устройством на. новом месте. Пациент был вынужден подробно разрабатывать: все эти вопросы до мельчайших деталей, так что все это потребовало от него максимального напряжения сил.

Вскоре он был снова переориентирован во времени – на настоящее время – и был разбужен с постгипнотическим внушением постоянной амнезии всех событий транса. Ему назначили встречу через две недели, а затем отпустили домой. (Так. как было известно, что его визиты к могиле матери были больной темой в его доме, и о них никогда не говорили, никаких мер предосторожности не было предпринято.)

Он пришел на следующую встречу веселым и оживленным. Он принял новое назначение, и вся подготовка к переезду была практически закончена.

Тайком мы расспросили жену, и она сообщила, что пока он еще регулярно ходил на свою прежнюю работу, но возвращался домой каждый вечер приблизительно на час раньше, чем обычно. Кроме того, он потратил оба воскресенья, а также все свободное время в течение этих двух недель на упаковку вещей перед отъездом.

Соответственно, его воодушевленный рассказ о своих новых приготовлениях был неожиданно прерван вопросом: «Как можно чувствовать себя счастливым, воодушевленным, довольным, по-настоящему заинтересованным своей работок и свободным от посещения могилы вашей матери?»

Удивленно, в замешательстве он воскликнул: «Боже мой! Я не ходил туда уже две недели. Я был так занят!» Сразу же с помощью постгипнотического «ключа», на который его обучили реагировать, было индуцировано глубокое состояние транса.

Так как никаких изменений в уровне его сознания не произошло, то автор ответил: «Да, теперь, когда вы спите, вы знаете, что были очень заняты. Более того, вы теперь знаете на практике, что вам не нужно больше ходить на могилу. Но, конечно, когда представится удобный случай, вы можете сделать это. Например, в день рождения матери или по другому случаю».

Подумав молча, он спросил: «Мой отец жив?» Ответом было: «Ни вы, ни я не знаем, жив он или умер; мы только знаем, что он уехал, а вы взрослый человек, мужчина».

Затем мы снова возвратились к вопросу о новой работе, и после краткой беседы на эту тему он был разбужен.

Он сразу же вернулся к моменту, предшествовавшему постгипнотическому внушению, заметив: «Целых две недели! Я не понимаю этого. Но, несомненно, теперь со мной все в порядке. Может быть, согласие на новую работу сыграло в этом свою роль».

С терапевтической точки зрения у пациента не было причин думать иначе. При окончательном анализе стало ясно, что такой результат последовал именно из возможности получить и принять свою новую работу.

Мы с пациентом сразу же вернулись к обсуждению нового места работы, и вскоре он уехал. В течение следующих десяти лет только в тех редких случаях, когда он приезжал в родной город, и только тогда, когда ему это было удобно, он посещал могилу матери. Никаких новых невротических симптомов, которые могли бы привести к возобновлению этой повинности, не возникало.

Следующая история болезни также рассказывает о сложной, запутанной проблеме, но уже другого типа. Пациентка несколько раз обращалась за помощью к психиатрам, и каждый раз ей отказывали, объясняя тем, что невозможно было сотрудничество с ней.

Пациенткой была 20-летняя студентка, медсестра. Когда ей было меньше года, ее мать развелась с отцом, разорвала связи со всеми, кого она знала и они переехали в другой штат.

Когда пациентка стала старше и спросила у матери о своем отце, мать ответила, что она развелась с ним, и с тех пор ничего не знает о том, что с ним случилось. Кроме того, мать наотрез отказалась рассказывать что-либо о нем и даже отказалась назвать место, где они жили.

При достижении 18 лет пациентка снова предприняла решительную попытку узнать что-нибудь о своем отце. Свидетельства о браке матери и о ее разводе, как она знала, были заперты в сейфе. Что касается свидетельства о рождении самой пациентки, то из него ей удалось только узнать, что родилась она в Чикаго. Ее мать объяснила, что родилась она неожиданно рано и произошло это, когда ее мать и отец гостили у каких-то родственников в Чикаго. Что же касается девичьей фамилии матери и имени отца, то они были весьма обычными, и по ним трудно было выяснить интересующие ее сведения.

Основательно расстроенная этим, пациентка обратилась к психиатру, который часто пользовался гипнозом. Она попросила, чтобы ее загипнотизировали и тем самым вынудили ее вспомнить что-нибудь об отце. Однако она сама сразу же создала тупиковую ситуацию, заявив, что такая процедура была бы нелепой, так как она ничего не помнит о нем. Следовательно, у нее можно будет выяснить только ее «воображение», а ей бы не хотелось, чтобы результаты ее воображения считались «настоящими». Поэтому она в конце концов отказывалась от сотрудничества, и ее ни разу не гипнотизировали.

Когда она пришла к автору с этой историей, в ее просьбе было отказано на том основании, что поиск воспоминаний в возрасте до одного года будет бесполезным. (На самом деле ее история представляла собой интересную проблему, если бы можно было сотрудничать с пациенткой и использовать для этого негативное отношение со стороны автора.)

Пациентку этот отказ несколько успокоил. Прежде чем была закончена беседа с ней, она просто заинтересовалась гипнозом, как чисто личным опытом.

Соответственно, была проведена нужная подготовка, чтобы обучить ее «экспериментальной работе». Пациентка быстро стала отличным гипнотиком, но у нее не удавалось провести возрастную регрессию. При попытках сделать это она немедленно просыпалась и протестовала, заявляя, что все идет «неправильно».

Тогда было решено спроецировать ее на будущее в качестве возможного средства решения ее проблемы.

Пока она находилась в глубоко сомнамбулическом состоянии транса, был намечен план «эксперимента» в течение которого она должна была проделать ряд познавательных задач. Затем ей объяснили, что ее нужно спроецировать на будущее, что впоследствии она должна дать отчет о том, что узнала из этого опыта. Таким образом будут изучены природа и характер ее забытых воспоминаний.

Предварительно в процессе наведения транса у нее сформировали фантастическое представление о своей деятельности в период между текущим моментом и определенным моментом в будущем.

После всех объяснений (фактически это были замаскированные команды) она сначала была дезориентирована во времени, а потом ориентирована в будущее. Не было сделано никаких попыток установить даже приблизительную дату, но различные замечания позволили ей сделать вывод, что проекция во времени приблизительно ориентирована на два месяца спустя.

Ее попросили поподробнее рассказать о том очень интересном пациенте, за которым она ухаживала со времени своей последней беседы с автором несколько лет тому назад. Она охотно фантазировала на эту тему и на несколько других такого же характера. Во время рассказа об этих пациентах автор несколько раз замечал, что она, вероятно, забыла множество деталей, с чем она согласилась в соответствии с инструкцией.

Затем ей напомнили, что некоторое время назад были сделаны кое-какие приготовления для изучения частоты, скорости ее забывчивости, и что теперь самое время начать. Говоря быстро, чтобы приковать ее внимание и исключить для нее возможность анализировать произносимые слова, автор сказал ей следующее:

1. Я уверен, что вы полностью забыли о задании, которое я вам дал некоторое время назад.

2. Я хочу, чтобы вы работали, допустив, что вы сделали это, хотя вы и не помните, что делали это.

3. Я хочу, чтобы вы как можно точней восстановили в памяти все, что вы делали.

4. Это была неожиданная задача, которую вы не могли планировать запомнить. Следовательно, вы ее забыли.

5. Это задание было выполнено в период между временем последней встречи, которую вы помните, и настоящим моментом (спроецированное время).

Задание было определено для нее как возрастная регрессия и восстановление воспоминаний о своем отце, которых у нее сейчас нет.

Теперь ей было предложено, чтобы она попыталась вспомнить то, что она должна была обнаружить во время возрастной регрессии с помощью каких угодно средств по ее усмотрению: будь то сцены прошлого в воображаемых кристаллических шариках, автоматический рисунок или что-либо другое. После некоторых колебаний она выбрала воображаемые кристаллические шарики. Было сделано непосредственное внушение, что в нескольких кристаллических шариках она будет видеть себя все моложе и моложе, пока не увидит себя младенцем. Эти изображения она должна была тщательно изучать до тех пор, пока не почувствует определенно, что к ней вновь вернулись забытые воспоминания.

В течение получаса она сидела молча, поглощенная своим заданием. Наконец она повернулась к автору и сказала, что она закончила. Дав ей инструкцию, чтобы она сохранила свои воспоминания и рассказала о них так, как ей хочется, ей сделали внушение, чтобы убрать кристаллические шарики. (Это было сделано с целью предотвратить у пациентки возникновение косвенных интересов при рассматривании кристаллических шариков.)

Ее спросили, что она думает об этом опыте. Ее ответом была странная просьба, чтобы автор осмотрел ее правое колено. При этом осмотре он обнаружил старый, небольшой, зарубцевавшийся шрам. Когда ей сказали об этом, она объяснила: «Я увидела себя маленькой девочкой. Мне шесть лет. Я играла, бегала на заднем дворе. Споткнулась о корень дерева. Поранила ногу. Я начала плакать. Потом по моей ноге текла кровь. Я испугалась. Потом кристаллические шарики исчезли».

Подумав несколько минут молча, она продолжила: «У меня все путается. У меня различные представления о времени. Мне это не нравится. Я считаю, что вам лучше выпрямить мой ум и прикажите мне, чтобы я помнила все. Я считаю, что я нахожусь в запутанном трансе. Разбудите меня».

Она была переориентирована во времени и выведена из транса, получив инструкции на полное восстановление своей памяти.

Уже находясь в состоянии бодрствования, она начала рассказывать так: «Я увидела, как я упала. У меня есть шрам. Вы видели его. Я не помню этого. Я только что увидела это в кристаллическом шарике. Может быть, и другое, тоже правда».

«Сначала я рассказу вам, а потом своей матери. Тогда я узнаю все наверняка. Вот что я видела там: я могу уже говорить „папа“. Мой отец держит меня на руках. Он мне кажется очень высоким. Он улыбается. У него очень смешной зуб спереди. Глаза голубые. Волосы очень кудрявые. И кажутся желтыми. Теперь я пойду домой и расскажу все матери».

На следующий день она рассказала: «Это верные, реальные воспоминания. Они потрясли мать. Когда я пришла домой, я ей сказала: „Я узнала, как выглядел мой отец. Он был высокий, голубоглазый (у нее и у ее матери были карие глаза, рост у них был пять футов три дюйма) и кудрявый. Волосы у него были почти желтого цвета и спереди был золотой зуб“. Мать испугалась. Она потребовала, чтобы я ей рассказала, как я узнала об этом. Я рассказала ей все, что мы здесь делали. Через некоторое время она сказала: „Да, твой отец был шести футов ростом, голубоглазый, рыжеволосый, кудрявый, и у него был один золотой зуб. Он оставил меня, когда тебе было 12 месяцев. Я тебе расскажу все, что ты хочешь знать, а потом мы не будем больше об этом говорить. Я ничего о нем сейчас не знаю“».

Таким образом любопытство пациентки было удовлетворено. Ее потом часто привлекали для экспериментальной работы. Хотя в течение года у нее была возможность проявить еще какой-то интерес к первоначальной проблеме, она потеряла всякий интерес к ней.

В этой истории болезни говорится о тупике, в который зашли психиатры при лечении, и о применении фантазии о будущем, позволившей закрепить эффективное возобновление терапевтического прогресса.

Пациентка страдала глубоким неврозом навязчивых состояний с тяжелыми депрессивными реакциями. Была проведена продолжительная гипнотерапия, и на первых этапах у нее появилось улучшение. Однако по мере того, как продолжалось лечение, нарастало сопротивление пациентки.

Наконец создалась ситуация, в которой она ограничивалась во время лечебного сеанса интеллектуальной оценкой своих проблем и своих нужд, настойчиво сохраняя status quo (существующее положение – лат.) в реальной жизни.

Достаточно привести несколько примеров, чтобы проиллюстрировать ее поведение. Она не могла, по вполне убедительным причинам, выносить обстановку своего родительского Дома, но настойчиво продолжала оставаться в нем, вопреки действительным трудностям и благоприятной возможности его покинуть. Ей очень не нравилась работа, которой она занималась, но она наотрез отказывалась от продвижения по службе, хотя это было вполне реально. Она полностью сознавала необходимость общаться, жить в обществе, но избегала, уклонялась от всех предоставляемых ей возможностей. Она много говорила о своем интересе к чтению и проводила долгие часы в своей комнате, желая что-нибудь почитать, но отказываясь пойти в библиотеку, хотя и проходила мимо нее дважды в день и давала себе многочисленные обещания сделать это.

Кроме того, она все чаще стала требовать, чтобы автор предпринял решающие действия и заставил ее делать все то, что она признавала необходимым и нужным, но что она не могла заставить себя делать.

После многих бесполезных часов она, наконец, сконцентрировала свое мышление, основанное на принятии желаемого за действительное, на мысли, что если ей удастся реализовать хотя бы одно из своих желаний, то у нее хватит сил и твердости реализовать и другие.

После того как она вновь и вновь повторила это заявление, ей поверили.

Затем пациентку ввели в глубокий транс и, когда она находилась в сомнамбулическом состоянии, ей была дана инструкция увидеть целую серию кристаллических шариков. В каждом из них будет изображен один из эпизодов ее жизни. Их она должна изучить, сравнить, выявить контрасты и отметить непрерывность различных элементов, переходящих с одного возрастного уровня на другой. Затем пациентке необходимо было медленно, постепенно выявить взаимосвязь идей, которые будут возникать у нее подсознательно. Эта взаимосвязь будет понятнее для нее, когда в другом, более крупном шарике она увидит себя довольной, счастливой в будущем.

Она потратила приблизительно один час на внимательное изучение различных воображаемых эпизодов ее жизни, то я дело оглядывая кабинет как бы в поисках другого кристаллического шарика.

Наконец она нашла его и очень живо и с большим интересом описала автору все, что увидела в шарике.

Это было изображение сцены свадьбы давнего друга их семьи, которая (свадьба) на самом деле должна была произойти не раньше, чем через три месяца. Она описала церемонии, свадьбы, прием и танцы. Она, в частности, очень заинтересовалась платьем, которое носил ее будущий образ, но только и могла о нем сказать, что оно прекрасно. Она наблюдала за танцами, узнавала некоторых мужчин, с кем она танцевала, и даже назвала имя одного человека, который назначил ей свидание. Снова и снова она говорила о том, какой счастливой она выглядела, и какой контраст между ее внешним видом сейчас и ее внешним видом на свадьбе.

Трудно было заставить ее перестать разглядывать эту сцену, так она была в ней заинтересована, и так ей понравилось ее поведение на этой свадьбе. Наконец ей была дана команда сохранить все, что она увидела в своем подсознательном, и забыть все события транса. Кроме того, ей объяснили, что это будет иметь огромную движущую силу, с помощью которой можно будет конструктивно использовать все ее понятия.

Потом ее разбудили и отпустили домой с постгипнотическим внушением амнезии.

Мы с ней дважды проводили терапевтические беседы, но они носили, в сущности, ограниченный характер, так как пациентка каждый раз заявляла, что ей нечего сказать, пока ее не загипнотизируют.

Как только это было сделано, она сказала, что ей нужны инструкции, чтобы очень четко вспомнить в своем подсознательном все, что она видела, думала и чувствовала, пока она наблюдала за свадебной церемонией, и эти инструкции были ей даны. И каждый раз после получасового молчаливого размышления в состоянии транса она просила ее разбудить и уходила. На втором визите она и закончила свое лечение.

Автор встретился с ней лишь через несколько дней после свадьбы, которая произошла через три месяца. Тогда она пришла к автору без приглашения и объяснила: «Я пришла рассказать вам о свадьбе Надин. У меня было странное ощущение, что вы знаете все об этом и, однако, ничего не знаете. Но я считаю, что должна вам объяснить кое-что по некоторым соображениям».

Ее объяснение состояло в том, что она, Надин и ее жених были давнишними друзьями, и что их семьи тоже были дружны. Три месяца тому назад, после терапевтического сеанса, она почувствовала, что должна прервать лечение и посвятить себя подготовке к этой свадьбе. Когда ее попросили быть подружкой невесты, она решила сшить себе новое платье. Это заставило ее принять повышение по службе, чтобы иметь более выгодные свободные часы. Тогда она сняла квартиру в центре города, чтобы не тратить часы на дорогу на работу и с работы домой. Она ходила по магазинам с разными друзьями, чтобы ей помогли в выборе свадебных подарков. В общем, он" была очень занята и очень счастлива этим.

Она рассказала о свадебной церемонии, о приеме и о танцах. Она несомненно, пришла в недоумение, когда автор спросил ее, танцевала ли она с Эддом, и не он ли назначил ей свидание. Она ответила в замешательстве, что не понимает, так как она никогда не упоминала его имени, как автор мог задать такой конкретный вопрос. Да, она танцевала с Эддом, но отказала ему в его просьбе о свидании, так как считает, что он ей не подходит. Однако она согласилась на свидание с другим партнером по танцам.

Наконец, она вспомнила о своей первоначальной цели посещения автора. Она просто сказала: «Я была очень больной девушкой, когда пришла к вам в первый раз. У меня в голове была ужасная путаница, и я вам благодарна за то, что вы помогли мне выяснить все вовремя, и я смогла подготовится к свадьбе». Она не понимала, что ее приготовления к свадьбе составляли часть ее выздоровления.

Иногда автор встречался с ней, но уже чисто случайно. Она счастливо вышла замуж и стала матерью трех детей.

В этой истории болезни речь идет о пациентке, которая не интересовалась терапией и не знала, что она ей нужна, но зато ее очень заинтересовал гипноз. На первых этапах, когда автор начал работать с ней, стало сразу понятно, что, несмотря на ее видимое хорошее здоровье, ей показано серьезное лечение.

Это была 19-летняя студентка, работавшая медсестрой, обладавшая живым умом и высоким уровнем интеллекта, хорошенькая, живая, обаятельная, но ужасно ветреная и легкомысленная в своем поведении. Она заинтересовалась нашими зкспериментами и оказалась отличным сомнамбулическим субъектом.

Вскоре выяснилось, что она страдает слабо выраженной формой фобии к водоемам и цветочным вазам. Исследование под гипнозом этого явления быстро вскрыло и другие психопатологические проявления, которые она подтвердила в состоянии пробуждения. Среди них надо отметить следующее.

1. Она научилась хорошо плавать, когда ей было около десяти лет. Но она не могла, по какой-то неизвестной причине, плавать уже, по крайней мере, лет пять до сегодняшнего дня. Однако каждый сезон она ездила на озеро, надевала купальный костюм и шла к воде. Как только ее нога касалась воды, она поворачивалась и отбегала прочь с криком под воздействием неожиданного импульса. Отбежав на несколько метров, овладевала собой; смущенная, она вновь шла к воде, полная желания плавать, но вновь повторялось ее неуправляемое импульсивное поведение. Каждый раз, когда это повторялось, она не могла поверить, что это случится вновь.

2. Она приняла приглашение пойти в театр с одним молодым человеком. Очутившись в фойе театра, она ускользнула от своего партнера и ушла через запасной выход домой одна. Или, если обедала с кем-то, она после окончания обеда извинялась, уходила в дамскую комнату и ожидала там, пока ее партнер, потеряв терпение, покинет ресторан, или сама уходила через боковую дверь.

3. Она не могла даже думать о браке. Ее враждебное отношение к этой теме было настолько велико, что она даже не хотела говорить об этом.

4. Выявлены были и другие психопатологические симптомы, но они были вскрыты только после того, как было закончено лечение.

Когда перед ней встал вопрос о лечении, она согласилась при условии, что оно будет ограничено только ее затруднениями с плаванием. Она не понимала, что психотерапия может исправить и другие недостатки.

Лечение было начато с того, что ее обучили быть гипнотиком.

Это ей понравилось, и она уже по-настоящему заинтересовалась самой терапией.

В этом случае широко использовалась возрастная регрессия, в результате чего вскрылась целая серия воспоминаний о травматических, произведших глубокое впечатление событиях. Вот некоторые из них:

1. Когда ей было пять лет, она и ее двухлетняя сестра играли около корыта, наполненного доверху водой, а мать вышла в это время из комнаты. Сестра упала в корыто, пациентка из всех сил пыталась вытащить ее и отчаянно звала на помощь мать. Она уже спасла малышку, которая очень побледнела, когда вошла мать и отшлепала нашу героиню за то, что та толкнула в воду сестру.

2. Приблизительно в то же время ее сестра, сидя за столом на высоком стуле, случайно выпала оттуда. Наша пациентка бросилась вперед, чтобы помочь малышке, но прибежала слишком поздно, а в этот момент вошла мать, которая увидела опрокинутое кресло с плачущей малышкой и вытянутые руки нашей героини. Ее снова строго наказали.

3. Когда ей было шесть лет, один из их соседей вызывался научить ее плавать. Этот сосед считал, что страх ребенка перед водой лучше всего излечить полным погружением в воду. Девочка очень испугалась, кричала и кусалась. Ее снова наказали за «плохое поведение».

4. Приблизительно в этом же возрасте умер один из их соседей и девочку отправили в дом к ее бабушке, пока мать была занята на похоронах. Этой же ночью девочка вернулась домой. А среди ночи она была разбужена кашлем своего отца (он был прикован к постели и медленно умирал от туберкулеза легких). Расстроенная этим кашлем, она разбудила мать и объяснила, что хочет, чтобы отец умер. Не выяснив причин этого желания (когда человек умирает, вас отправляют к бабушке, а там вам дают торт, конфеты, прочие сладости, а она очень любит сладкое, так почему бы отцу не умереть, а ей не поехать к своей бабушке), мать ее сурово наказала.

5. Когда ей было около восьми лет, вопреки приказам матери она пыталась перейти через ручей по бревну. Она поскользнулась, упала и спаслась тем, что ей удалось обхватить бревно руками. После долгих криков о помощи ей помог ее старший брат, который потом долго преследовал и пугал ее угрозами рассказать обо всем матери.

6. Когда ей было двенадцать лет, она с сестрой, научившись хорошо плавать два года тому назад, пошла купаться. Вода была холодной, и сестра посинела, но отказалась выйти из воды, несмотря на плач и уговоры нашей героини.

7. Из-за всех этих случаев она позже отказывалась ходить купаться со своим братом и сестрой. Брат насильно пытался затащить ее в воду. Она так свирепо с ним дралась, что они оба чуть не утонули. Больше она не плавала и не купалась.

Хотя пациентка живо и эмоционально вспоминала эти и другие случаи из своего детства в состоянии транса, она возражала против того, чтобы признать их забытыми событиями и решительно заявила, что она не вспомнит о них, когда проснется.

Кроме того, она потребовала, чтобы автор начал немедленное лечение ее затруднений с плаванием. Он должен сделать это незаметно, так, чтобы не вызвать у нее эмоциональный стресс. Попытки исправить ее отношение к этим событиям, пока она находилась в трансе, оказались тщетными, что сразу обнаружилось, когда ее разбудили.

На следующей беседе пациентка была настроена враждебно. Она заявила, что утратила всякий интерес к экспериментальному гипнозу, но ей очень нужно быстро и немедленно исправить свое «отношение к плаванию и ничего больше». В состоянии транса она подтвердила свое отношение, но оно было менее враждебным. Пациентка также сказала, что она сознательно не хочет вспоминать все то, что обнаружилось на предыдущем сеансе гипноза, так как оно «когда-то было забыто» и должно оставаться таковым.

Ее просьба была принята, и ее успокоили, сказав, что все усилия будут направлены на то, чтобы все было так, как она хочет.

Затем она была дезориентирована во времени и переориентирована приблизительно на три недели в будущее. Ей сразу же сказали, что так как лечение закончено в первой половине июня, а теперь уже вторая половина июня, то осталось сделать только еще одно. Так как ее каникулы приходятся на вторую половину июля и первую половину августа, то хорошо бы составить план, как их использовать, чтобы закрепить результаты лечения на реальной основе.

Тогда автор и пациентка совместными усилиями составили следующий план.

Она проведет каникулы в летнем домике на хорошо известном ей озере. Она купит себе новый купальный костюм и водонепроницаемый пакет, достаточно большой, чтобы поместились сигареты и спички. Этот пакет будет тщательно привязан к ее купальному костюму в течение первых двух дней, но вскоре его нужно будет отвязать.

Затем ей были вручены спички и сигареты, пачка «Лаки Страйк» (обычно она курит сигареты только этой марки), на которой автор в ее присутствии написал: "Это действительно счастливый случай! (Так звучит название сигарет в переводе на русский язык.) Сигареты вместе со спичками ей нужно положить в ее сумочку, завернув их в целлофан, и держать их спрятанными от своего сознания, пока не придет время их использовать.

На озере, в состоянии постгипнотического внушения, она прикрепит водонепроницаемый пакет с сигаретами и спичками к своему купальному костюму.

Затем она должна пройти к берегу, сознательно собираясь сесть на надувной спасательный плот, и отметить, как она села: лицом к берегу или озеру.

Находясь на плоту, она испытает непреодолимое желание закурить сигарету. Желая этого и болтая ногами в воде, она случайно обнаружит пакет и проверит его содержимое. Она будет в таком восторге, что немедленно закурит сигарету, и только в то время, когда она ею затянется, ей станет интересно, откуда они у нее появились. Осмотр пачки приведет к обнаружению записи на ней. Пока она будет размышлять над ее значением она закончит курить, бросит окурок в воду и направится вплавь к берегу, все еще озадаченная надписью.

Доплыв до берега, она поймет, что оставила сигареты на плоту, повернется и вновь поплывет к спасательному плоту. Добравшись до плота, она снова очень захочет закурить и возьмет опять сигарету.

Пока она будет курить, она неожиданно вспомнит все, что случилось с тех пор, как она надела купальный костюм.

Пациентка очень внимательно слушала эти подробные инструкции и легко поняла, что она должна сделать.

Пока еще она была в состоянии транса, ее снова переориентировали на вторую половину июня, а потом спроецировали во времени на сентябрь, на ситуацию появления в кабинете автора. Ее спросили: «Ну; что случилось на самом деле на каникулах?»

Ее рассказ в основном свелся к следующему: «Когда я начала переодеваться, чтобы надеть купальный костюм, у меня было ужасное состояние, я была ужасно рассеянная. Потом, когда я пошла на пляж, я удивилась, почему никого не было на плоту, и я решила посидеть на нем. Затем я очень захотела курить. Потом все произошло так, как вы рассказывали мне в конце июня. Я выкурила сигарету и поплыла к берегу, но потом вернулась назад за сигаретами. Потом я начала вспоминать все о том, как раздевалась, как приколола шелковый мешок к купальнику, думала о плоте и проплыла дважды. И тогда я догадалась, что покончила со своими затруднениям относительно плавания, и в самом деле с удовольствием проплавала почти весь день. Теперь я снова вернулась к работе, и все сейчас хорошо».

Она была переориентирована на настоящий момент и получила твердые инструкции следовать до мельчайшей детали всем командам, которые она когда-либо получала от автора, находясь в состоянии транса. Она также получила команду скрывать все подсознательные знания от своего сознания. Это обязательно должно было выполняться до тех пор, пока не придет такое время, если это вообще случится, когда она и автор, независимо друг от друга, одобрят ее сознательную оценку событий подсознательного. Эту команду, поскольку она совпала с ее прежде выраженным отношением, она охотно приняла.

Ее разбудили и отпустили домой. Сигареты и спички были тщательно завернуты и спрятаны в ее сумочке.

Она снова пришла лишь в сентябре. Она вошла в кабинет с веселом смехом и заявила: "Ну, вы уже знаете все, что случилось со мной на каникулах. Все произошло, как вы сказали. К концу каникул я была насколько изумлена всем этим, что однажды села и умышленно вспомнила все. Это было несколько запутано, потому что я начала со встречи с вами в первой половине июня. У меня действительно было много забот, чтобы выяснить все относительно «последней половины июня и сентября», чтобы они наконец стали реальным временем. Это размышление было тяжелой работой, но мне удалось все это «выпрямить». Вам нужно продумать все это. Сначала вторая половина июня и сентябрь были такими же реальными, и это была ужасная работа, но удивительно интересная.

Но когда я их расставила по местам, я могла понять их как идеи, которые у меня были на будущее, и тогда смогла привести в порядок свои мысли.

Вот когда началась настоящая карусель. Вот когда я начала вспоминать все, что случилось с тех пор, как вы начали работать со мной, все, что вы раскопали во мне. Если вы так умеете доискиваться до всего, так что человек вспоминает все и объединяет, чтобы понять, что с ним происходит, то я не буду извиняться за то, что была такой упрямой.

Все произошло слишком быстро. Я однажды все утро размышляла над этим и потом после ленча села и снова начала Думать, и к обеду я все прояснила для себя.

Тот рассказ в начале сентября был неверен в некотором отношении.

То, что действительно произошло после того транса, началось в июне. Я собиралась на каникулы. Первое, что я должна была сделать, это достать себе купальный костюм, но не понимала этого тогда. Я не знала, что он будет голубым.

Потом я вдруг решила найти водонепроницаемый шелковый мешок, чтобы послать его морем кому-то, кому, я так и не решила. Поэтому он у меня так и остался.

Затем я положила свою сумочку на место, каждый раз я находила ее вновь на месте. В последний раз я нашла ее в чемодане, с которым потом поехала на озеро, я теперь вспоминаю все те трюки, которые проделывало со мной мое подсознательное только для того, чтобы эти сигареты были упрятаны подальше от моего сознательного мышления.

Ну, а все остальное на озере произошло так, как вы говорили, за исключением того, что, когда я опустила ноги в воду, сидя на плоту, я беспокоилась о том, что у меня с ногтей сойдет лак. Я продолжала удивляться, что же произошло со мной, потому что я плавала с огромным удовольствием.

Но это не все. После того, как я вспомнила все то, что вы у меня вызнали, я знала, что могу теперь все уладить, но не знала, что я должна делать. Я решила подождать, пока вернусь домой.

Я расскажу вам сейчас все, за исключением одного факта. О нем я расскажу вам в следующий раз.

В течение многих лет мне хотелось принять горячую ванну. Я всегда наполняла ванну до краев, входила в воду, вынимала пробку и принимала душ. Это всегда меня приводило в бешенство. Но каждый раз происходило одно и то же. И, если бы не было душа, я бы просто стояла в ванне и мылась губкой. Теперь я могу принимать ванну.

И еще одно! Я теперь вожу машину. В свое время мне пришлось бросить это занятие, потому что у меня появилась привычка закрывать глаза и нестись на полной скорости, иногда в городе, иногда за городом. Помните тот мостик, то бревно, так вот – я всегда и ехала по мостам, но только на озере поняла это. Теперь я не закрываю глаз, когда переезжаю через мост.

Те бедные парни, что назначали мне свидание и водили меня куда-нибудь! Они – это мой сосед, который затащил меня в воду, не позволял мне выйти из воды и окунал меня, как утку. Ну а теперь я позволяю своим приятелям вести меня куда угодно, но я должна была быть уверена, что вернусь.

А сестра и тот высокий стул! Вы не смогли бы заставить меня остаться там, где ребенок сидит на таком стуле. Некоторые медсестры приглашали меня к себе на обед, и я входила в дом и почти туг же убегала. Я не знала тогда, почему. Теперь я могу ходить в дома, где малыши сидят на этих высоких стульях.

А сестра, посиневшая, когда она была еще малышкой и потом, тогда, когда мы купались в холодной воде. Я никогда не носила ничего голубого из-за этого, а этот цвет мне так идет. Сначала голубой купальный костюм, а потом я купила себе этот новый костюмчик.

Я стала ходить в церковь. Мне всегда хотелось пойти туда, но я не могла вынести пребывания там. Я даже практику проходила в католической больнице, потому что я – протестантка, а мне хотелось держаться подальше от церкви. А теперь даже то, что у них происходят похороны в церкви, не останавливает меня. Есть много еще других фактов, но я вам даю только общее представление. Чего я не понимаю, так это то, как я все это хранила в своем подсознательном и создала себе столько трудностей. Как можно быть такой глупой и упрямой! Я полагаю, что вы хотите назвать меня упрямой и теперь, потому что я не хочу рассказать вам самое главное, что со мной произошло. Но я на самом деле не упряма, у меня есть особая причина на этот раз, и я расскажу вам ее в следующий раз".

Она пришла снова в середине октября. Когда она вошла в кабинет, она сказала:

«Я готова все рассказать вам, но сначала я кое-что объясню. Матери было ужасно тяжело в то время, когда мы были детьми: она смотрела за нами, ухаживала за отцом, зарабатывала на жизнь для нас. Я всегда считала, что замужество – ужасная вещь: одни заботы, работа, сердечная боль да мужья, которые всегда болеют. Я никогда не старалась исправить это свое представление. Но в прошлом месяце я поехала к своей матери и долго беседовала с ней. Я не рассказала ей всего того, что вы во мне раскопали из моего подсознательного. Мы просто говорили о том времени, когда были детьми, а отец был тяжело болен. Она действительно любила отца, и сейчас она не считает, что ей было слишком тяжело. Мне бы хотелось, чтобы у меня было побольше ума, чтобы понять ее раньше, а не закладывать мои детские идеи в подсознательные. Так я ей рассказала о Джо, какие у нас твердые отношения с тех пор, как я вернулась с каникул. Она была очень довольна, когда я сказала ей, что собираюсь выйти замуж на будущий год. Ей никогда не нравилась моя работа медсестры, и теперь я просто удивляюсь тому, почему занялась ею, возможно, из-за отца. Но теперь я хочу иметь свой дом, детей, мужа. Итак, я вас познакомлю с Джо, он ждет меня на улице».

Потом я случайно встретил эту юную пару перед их свадьбой. Когда их малышу было около года, автор нанес им визит и на этот раз встретил у них ее мать.

Во время этого визита мать, которая узнала, что ее дочь была моей пациенткой, и что ее гипнотизировали, попросила, чтобы с ней тоже поработали в состоянии транса.

Автор сразу же спросил у дочери, рассказывала ли она матери о гипнотических опытах. Она отрицала это.

Мать оказалась необычайно хорошим субъектом и легко реагировала на возрастную регрессию. Регрессия была проведена до того времени, «когда вашей дочери было четыре-шесть лет, и когда произошло что-то такое, что ужасно испугало и вас, и ее».

Среди всего прочего был выявлен и эпизод с корытом. Возраст пациентки был определен «почти два месяца после дня ее рождения».

Такой же рассказ получился и об эпизоде с высоким стульчиком. Пациентке было около пяти лет и девяти месяцев.

Урок плавания под руководством соседа и эпизод с похоронами были тоже подтверждены, включая и полночную порку за желание смерти отца.

Эпизод с мостиком был, очевидно, неизвестен матери. Но когда ее попросили говорить с дочерью «о чем-нибудь, что находится на западной стороне дома», мать в тревоге предупредила ее: «Никогда, никогда не вставай на дерево, что упало через ручей в тот ужасный буран».

Мать разбудили, дав ей инструкцию полностью помнить все, что произошло в трансе.

Она была просто поражена восстановлением в ее памяти этих случаев.

Она, ее дочь и автор потратили много времени, анализируя эти события в прошлом. Мать проявила хорошее понимание, и у нее стало легче на душе, когда она узнала, что «желание смерти отца» по сути значило совершенно другое. Через несколько месяцев мы снова встретились с матерью. Цель ее визита состояла в том, чтобы узнать, есть ли еще что-нибудь, что она сделала когда-то, о чем она должна переговорить с дочерью. Она была введена в транс, и ей сказали, чтобы она спокойно и свободно вспомнила и проанализировала все, что представляет актуальный интерес для ее дочери. Через несколько месяцев дочь позвонила автору и рассказала, что у них установились ровные, добрые отношения, и что у нее теперь остались очень приятные воспоминания о своем детстве.

В дальнейшем настрой у пациентки оставался хорошим. Ее отношения с матерью были безоблачными, и она была гораздо больше поглощена своими детьми, чем профессиональной карьерой.

Первый анализ этих экспериментальных терапевтических процедур должен касаться того, как фантастические события оказались таким эффективным средством терапии. Из обычной практики мы все знаем, как легко представить себе в наших фантазиях, как мы совершаем великие подвиги, и насколько мелки, ординарны наши дела в реальности. Такая история кажется образцом литературного мастерства, пока не ляжет на бумагу, а прекрасное полотно, увиденное так ясно и четко мысленно, становится мазней, когда кисть нанесет его на полотно. Нужно четко помнить, что такие фантазии представляют собой поступки, события, далекие от реальности, завершенные по своему характеру, и выражают не более, чем сознательное, полное надежд, намеренное мышление,

Подсознательные фантазии принадлежат к другой категории психологического функционирования. Они не представляют собой завершенные события и не очень далеки от реальности. Скорее, они являются психологическими конструкциями, в различной степени формулировками того, к чему готово подсознательное и что только ждет возможности, чтобы стать частью реальности. Они означают не просто желание, а, скорее, действительное намерение, ждущее удобного случая. Таким образом, можно ухитриться записать нафантазированную историю на бумаге, но ее достоинство берет свое начало из «неожиданных вспышек вдохновения, которые спонтанно приходят на ум». Или какой-то автор может сознательно написать роман и обнаруживает, что характеры не просто совершают поступки, а ведут себя так, как им заблагорассудится. В приведенных историях болезни сильный акцент был сделан на фантазии, касающиеся будущего, и были сделано все, чтобы сохранить их в подсознании в виде запрещающих и разрешающих внушений. В подсознании у каждого пациента находится огромное количество вполне сформированных идей, неизвестных сознательному уму. В ответ на внутренние потребности и желания всей личности подсознательное использует эти идеи, превращая их в реальность повседневной жизни в качестве спонтанного поведения в различных ситуациях.

Можно привести пример из экспериментальной практики. Здорового гипнотического субъекта, которому не нравилось выставлять напоказ свою ученость, который говорил только по-английски, в состоянии глубокого транса заставили продекламировать поэму «Лорелея» на немецком языке. Это было проделано как видимая часть эксперимента с памятью, который уже завершался, не сообщая ему, что он уже выучил поэму, и что она на немецком языке. Потом была внушена постгипнотическая амнезия этого задания.

Спустя две недели на одной из вечеринок, предварительно проведя соответственную подготовку, коллега автора предложил собравшимся развлечься тем, что они будут петь и читать стихи на польском, немецком, итальянском, французском и испанском языках. Прослушав все это с возрастающим недовольством, наш субъект заметил: «Я тоже могу произносить ничего не значащие слоги» – и начал читать на память поэму «Лорелея».

Для сознательного мышления субъекта его реплики были не больше, чем бессмысленные слоги, произвольно произносимые в этой ситуации. Оказался необходимым повторный сеанс гипноза, чтобы убедить его в обратном.

Этот эксперимент отличается от истории болезни тем, что возможности в будущем в жизненной ситуации не составляли часть экспериментальной ситуации. Скорее всего, подсознанию испытуемого было дано специальное обучение, а позже была создана возможность, при которой эти навыки могли проявиться в ответ на внутренние личные потребности.

Что касается пациентов, то специальное, особое понимание будущего вырабатывалось в их подсознании, а их действительные жизненные ситуации создали реальные возможности для использования этих идей в ответном поведении в соответствии с их внутренними потребностями и желаниями.

Образец, модель, по которым пациенты сделали свои фантазии частью своей реальной жизни, совпали с обычной естественной эволюцией спонтанной реакции поведения в реальности. Они были подчинены терапевтическим внушениям и были только реакциями пациентов на их реальные ситуации.

Кроме того, их поведение проявлялось у них таким, каким оно возникало внутри них и в соответствии с их потребностями в их непосредственной жизненной ситуации.

Так пациент А., смутно думая о следующей встрече с автором и действуя под воздействием неожиданного импульса, попросил повышение жалования, что привело, в свою очередь, к целой серии событий. Пациентка Д. не покидала своего дома по убедительным причинам, которые она обсудила с автором, но все-таки сделала это, потому что ей хотелось иметь новое платье, которое ей нужно было надеть. А пациентка Е. ответила на свои фантазии поиском купального костюма, который бы удовлетворял ее подсознательным потребностям, связанным с ее отдаленным прошлым. Так же было и с двумя другими пациентками.

Тип фантазии, с помощью которых пациенты добивались своих целей, представляет значительный интерес и значение. Они не носили грандиозного подробного характера, которым обычно отличаются фантазии сознательного типа. Это фантазии, сохраняющие связь с представлениями о реально достижимых целях. Например, пациент А. был очень скромен, желая себе «просто хорошего здоровья». Он также не думал о. том, чтобы выиграть сражение, он просто хотел вести себя, как подобает мужчине. Мышление пациента В. не касалось получения продвижения по службе, а имело в виду повседневную реальность, связанную с упаковкой и переездом. Пациентка С. подтвердила реальность своих фантазий наличием шрама, а отец у нее был просто человек со смешным передним зубом. А пациентка Д. увидела себя в своей фантазии не звездой кино, а просто счастливой гостьей на свадьбе подруги.

Также было со всеми фантазиями относительно будущего у всех пациентов. Их фантазия не была бегом воображения, а серьезной оценкой в форме фантазии реальных возможностей, в соответствии с их пониманием самих себя.

Делать предположение о том, как и почему «проекция во времени» оказалась эффективным терапевтическим средством Для этих пациентов, весьма трудно. Едва ли здесь можно сделать что-то больше, кроме как провести параллель с практикой повседневной жизни. Примером, похожим на вышеуказанные случаи, может быть пример написания письма с согласием принять новую должность после долгих колебаний. Как только такое письмо написано, хотя еще и не отослано, сразу же возникает глубокое, сильное ощущение, что «жребий брошен», и ничего вернуть нельзя. Тогда возникает новая психологическая ориентация на силу принуждения, что создает новую организацию мышления и планирования. Написание письма представляет собой начало действия, и, когда действие начато, оно стремится к своему естественному развитию.

Очевидно у этих пациентов создание состояния диссоциации, в котором они могли бы почувствовать и поверить, что они достигли каких-то успехов в отношении себя, дало им глубокое ощущение выполненной реальности, что, в свою очередь, привело к нужной терапевтической ориентации.