"Проказы леди Маргарет" - читать интересную книгу автора (Веллман Катрин)

Глава 1

Когда леди (В данном контексте — дворянский титул жены (вдовы) лорда или баронета) Маргарет Смит-М, потеряла на войне своего мужа, она почла делом чести пойти работать сестрой в военный госпиталь в Л. Именно тогда и начались ее соблазны. Раньше немыслимо было и подумать, что леди Маргарет имеет пристрастие к любовным утехам. Благородный сэр Губерт Смит-М, был на двадцать лет старше ее и женился из эгоистических побуждений, чтобы обрести некоторый покой после бурно проведенной молодости. Периодическое утомление после исполнения супружеских обязанностей переросло у него довольно скоро в перманентный отдых, и если бы Маргарет не приобрела привычку доставлять самой себе удовольствие, погружая палец во влагалище, то превратилась бы в женщину, которую можно было бы только жалеть.

Потому что Маргарет была прекрасна: сероглазая блондинка со ртом, просто взывающим к поцелуям. Когда ее что-то раздражало, она мило закусывала губку и тем достигала некоторого успокоения.

В госпитале Маргарет каждый день видела обнаженные молодые мужские тела (она была прикреплена к палате выздоравливающих). Когда она подставляла им судно, то не могла не восторгаться их великолепными членами с крепкими смуглыми яичками в придачу. Маргарет мысленно представляла, какими они могут быть, восстав от страсти и выбрасывая любовную жидкость, а не урину. Эти воображаемые образы оказывали на нее столь сильное воздействие, что Маргарет бывала вынуждена уходить и запираться в раздевалке медсестер. Здесь она вынимала из своего шкафчика дилдо (Искусственный мужской член с внутренней полостью и грушей в форме яичек.), который, как все хорошо воспитанные леди, тщательно маскировала, храня в кожаном переплете, весьма похожем на молитвенник.

Потом Маргарет поднимала юбки, смачивала слюной указательный палец и раскрывала им губы влагалища. Затем она добиралась до клитора и нежно ласкала его, одновременно слюнявя и обсасывая внушительный резиновый орган.

Когда начинала выделяться и стекать на бедра ее любовная жидкость, Маргарет вводила в себя длинный инструмент и думала в этот момент о каком-нибудь красивом раненом солдате. Она воображала мускулистый живот, покрытый шрамами, сходящимися к огромному члену. Вздувшиеся вены обвивали его ствол до самой набухшей головки, твердой, как сосновая шишка, и нежной, как бархат.

Заканчивалось все стоном наслаждения. Затем Маргарет укладывала дилдо в фальшивый молитвенник и, немного пошатываясь, выходила из раздевалки. Чтобы не вызывать никаких подозрений, она предварительно дергала за цепочку сливного бачка в туалете.

Можно, конечно, удивляться, почему, находясь постоянно в окружении множества красивых молодых людей, Маргарет не завела любовника. Но она была не единственной и опасалась, что в случае обнаружения любовной связи, разразится скандал в обществе, которое обрекало вдов довольствоваться дилдо, пока не подоспеет новое заключение в виде приличного и коммерчески обоснованного замужества.

Так продолжалось, довольно долго, до тех пор, пока в госпиталь Л, не поступил раненый сержант-негр. Его поместили в отдельную палату, поскольку сестры, которые обслуживали раненых, отказались ухаживать за ним.

Нет, говорили они, вовсе не потому, что разделяют расовые предрассудки, но потому, что читали где-то, что все черные — дикари и людоеды. Они, сестры, готовы отдать свою кровь за Империю, но не желают быть съеденными.

Только сестра Франческа, самая старшая из сестер, в конце концов взялась ухаживать за негром и заботилась о нем с таким рвением, что вызвала у леди Маргарет подозрение. Она начала следить за этой сестрой. А что, собственно, еще можно делать в военном госпитале, как не шпионить за персоналом?

Ее бдительность вскоре принесла свои плоды. Молодая женщина после того, как ночью, сняв туфли, бесшумно подкралась к отдельной палате и прильнула к замочной скважине, открыла, каким образом набожная пожилая монашенка улаживала позывы своего темперамента с канонами веры.

Сестра Франческа сурово избегла каких-либо приготовлений, которые, возможно, могли бы придать ее действиям то интеллектуальное качество, из которого рождается грех; поскольку, как известно, грех больше в наших мыслях, нежели в поступках.

Она подошла к кровати и, не произнеся ни слова, задрала свои бесчисленные юбки, накрыв ими голову и стыдливость, ну точь-в-точь как страус, прячущий голову в песок. Таким образом негру было подставлено на обозрение маленькое круглое отверстие, до сих пор сохраненное невинным. Маргарет также могла видеть ее живот, покрытый внизу густой темной растительностью.

Негр откинул простыню и медленно встал. Его длинный, угрожающего вида орган походил на гигантское корневище спаржи, черной спаржи из Ада. Негр держал его обеими руками, словно винтовку, потом он смачно сплюнул на ладони и смочил член. Закончив на этом подготовку, сержант раздвинул ягодицы святой сестры и одним ударом бедер врубился в отверстие в ее заду. От такого энергичного вторжения сестра Франческа возопила, но вскоре восстановила контроль над собой, и, в то время как негр буравил ее движениями взад-вперед, щекотала пальцем свое намокшее переднее дупло. Так она вполне стоически выжидала наступления оргазма, непрерывно повторяя приглушенным юбками голосом:

— Томас!.. Иисус!.. Мария!.. Иосиф!

Томас, стало быть, было имя чернокожего.

Затем сестра Франческа встала, привела себя в порядок и, в силу своего величайшего смирения и глубокого раскаяния, облизала орудие своего любовника (любовника в ограниченном и сиюминутном смысле этого слова), покрытое смесью спермы и говна, которая, кажется, сопровождает все деяния в этом грешном мире.

Под воздействием языка доброй сестры член снова отвердел, и негр возжелал отведать сестру Франческу тем обыкновенным способом, которому Змий в свое время обучил Адама и Еву.

Однако сестра Франческа ему категорически отказала, заявив, что поклялась, когда надела на себя монашеское покрывало, что это место будет принадлежать только Господу. Чтобы получше объяснить негру свою щепетильность и унять его страсть, она тихонько толкнула его на кровать и стала ласково теребить член. Маргарет видела в замочную скважину, как вздулись вены под темной бархатной кожей.

Время от времени сестра Франческа жадно ласкала член языком, но потом вспомнила, что жадность это грех и что ее духовник запретил ей сосать ячменный сахар. Она, соответственно, немедленно убрала язык и высунула его наружу только в момент оргазма. Негр, видимо, обладал неисчерпаемыми ресурсами, и сестра испугалась, что иначе струи спермы испачкают белоснежные простыни, которые меняли только раз в две недели, потому что прачечная обходилась дорого.

Когда мужчина понял, что монахиня действует подобном образом исключительно в целях умерщвления плоти, он согласился на сотрудничество в деле спасения ее души. Уже кончив, сержант держал сестру Франческу за уши, не давая ей освободить рот от его орудия, пока нервные спазмы не сошли на нет. Глухим голосом, подражая важности и интонациям священника, он сказал:

— А теперь, сестра, я буду в тебя писать.

Говоря, он уже действовал, и сестра Франческа вынуждена была поспешно глотать его горячую и горькую урину. Только иссякнув, негр отпустил ее уши. Удовлетворенная тем, что достойно исполнила свой долг, монахиня помогла ему улечься, взбила подушку, оправила простыни и убедилась, что ночной горшок под кроватью безукоризненно чист.

Леди Маргарет имела достаточно времени, чтобы бесшумно удалиться. Возбужденная всем увиденным, она вернулась в раздевалку, чтобы здесь в одиночестве доставить самой себе удовольствие. Когда Маргарет уже была близка к тому, чтобы кончить, она ввела дилдо в отверстие между ягодицами, одновременно теребя другой рукой клитор. Волна сладострастия прокатилась по всему ее телу. Когда резиновые яйца впрыснули в нее струю молока, она, зажмурив глаза, зримо представила невероятный по размерам эрегированный член, разрывающей ее надвое.

С этой ночи стоячий орган негра стал преследовать леди Маргарет в ее снах, и когда сестра Франческа была сражена сильнейшим приступом ревматизма, который помешал ей ходить и ухаживать за Томасом Кикуюи, Маргарет добровольно вызвалась заменить монахиню. Ее друзья не нашли в этом ничего странного: каждый необычный поступок воспринимается нормальным, если уже есть веский прецедент.

Ночь накануне первого дежурства Маргарет провела без сна, пытаясь представить, как она будет с негром и как получит от него ту же благосклонность, что и сестра Франческа. Она успокоилась, вспомнив строки вечной мудрости, что для простого все просто, что для того, чтобы поплыть, нужно броситься в воду, а чтобы приготовить омлет, надо разбить яйца…

Вечером, явившись в отдельную палату и закрыв за собой дверь, леди Маргарет молча подняла юбки, предложив тем самым мужчине свои великолепные ягодицы и, в глубине между ними, восхитительную маленькую дырочку. Ее она смазала заранее душистым кремом. Она предприняла эту меру предосторожности, поскольку немного опасалась массивного инструмента. И вот уже горячий округлый предмет прикладывается к ее ягодицам, разводит их легко и, благодаря крему и мощному толчку бедрами, вонзается в нее, словно горящая стрела.

Чтобы иметь лучшую опору, невидимый любовник сильной рукой придавил живот леди Маргарет, другой же осторожно расправил волосы лобка и глубоко вошел во влагалище, теребя губы и клитор. Казалось, его пальцы вот-вот сомкнутся сквозь тонкую мембрану, отделяющую анус от влагалища, с огромным орудием, которым он действовал словно тараном.

Сок любви, который немедленно омыл руку мужчины, возбудил его еще сильнее. Движения его члена «в» и «из» точно соответствовали манипуляциям во влагалище.

Оба партнера достигли одновременно оргазма такой силы, что с воплем наслаждения рухнули на пол и оставались так, тяжело дыша, несколько минут. Маргарет, стремясь извлечь максимум удовольствия, не спешила расстаться с гигантским и горячим членом. Томас тоже был счастлив, удерживая свое пульсирующее орудие в этой узкости, надушенный проход в которую он нашел столь приятно отличающимся от такового у сестры Франчески; последний в смысле гигиены оставлял желать много лучшего.

Когда наконец они поднялись, негр, храня верность привычкам монахини, протянул член Маргарет, чтобы она его обсосала. Не успела она приложить к нему язычок, как член снова обрел боевые размеры и твердость. Маргарет больше не могла ждать. Она легла на кровать и привлекла мужчину к себе. Это было именно то, чего он хотел с самого начала. Маргарет почувствовала, как в нее входит его трепещущее копье. Чтобы проникнуть как можно глубже в зовущее лоно, Томас широко развел ее ноги и возложил их себе на талию. Одновременно он распахнул ее форменную блузку и своими большими губами стал сосать округлую грудь, радостно выскочившую из одежды. Левой рукой он успевал щекотать розовую ягодку другой груди, а правой, обхватив ягодицы, помогал себе обладать ею.

Никогда раньше молодая женщина не испытывала столь сильных ощущений. Она буквально расплавлялась под мощным, словно высеченным из ствола черного дерева, торсом. Наслаждение расходилось концентрическими кругами по всему ее телу. Груди Маргарет, ее живот, ее лоно, все было слито в бескрайнюю конфедерацию наслаждения, которая стала опорой и крепостью союза человеческих рас.

В момент оргазма Томас оставил в покое грудь и ягодицы Маргарет, засунул два пальца в ее анальное отверстие и стал буравить его, словно в поисках нефти. Одновременно он выдал ей долгий и сочный поцелуй, при этом его длинный язык раздвинул ей зубы и проник почти до гортани. В эти секунды Маргарет была на вершине блаженства, ее тело как бы испарилось, оставалось только одно сладострастное содрогание, совпадающее с сотрясением яростно бушующей вселенной.

Мужчина стонал, и ему отвечали крики женщины.

Ноги Маргарет, наконец, разжались и отпустили талию Томаса, покрытую крупными каплями терпкого пота. Его пальцы также освободили от своего присутствия анус Маргарет и теперь покоились на ягодицах, черная голова опустилась на белое плечо. Но его все еще твердое орудие по-прежнему оставалось в ее лоне, время от времени оно набухало, а потом снова сжималось, словно дышало. Маргарет и Томас были теперь парой сиамских близнецов, наигравшихся досыта друг с другом…

Таковым было бессловесное начало авантюрного романа, который, дабы для спасения своей души сестра Франческа не избавилась от ревматизма, Божьей волей продолжался каждый день.

Когда Томас поправился, он, по наущению Маргарет, попросил разрешения провести отпуск в Найроби. Она поехала с ним, чтобы никогда не забыть проведенные вместе дни.

Они вставали ото сна только после полудня, ели со здоровым аппетитом, а затем обычно направлялись в кино. Здесь, в уютной полутьме, он незамедлительно запускал руку ей под юбку и начинал ласкать клитор. Маргарет была столь же нетерпелива. Она расстегивала брюки Томаса, извлекала его огромный член из трусов и начинала мягко обжимать, пока он не восставал. Когда вздувшиеся вены указывали на близость эякуляции, она опускалась к коленям любовника и заглатывала член ртом. Чувствуя, как извергается из него сперма и заполняет рот терпким ароматом и горьковато-соленым вкусом, Маргарет и сама кончала под проворными пальцами Томаса.

Эти маневры не всегда оставались незамеченными окружающими их людьми. Но цвет кожи Томаса, его униформа вызывали уважение к ним и снисхождение. Патриотический дух всегда отличал британцев, оторванных и удаленных от родной почвы. Им не так-то легко было расстаться с ним, духом, который воздвиг Империю. Можно даже представить, что великая идея Содружества зародилась именно во тьме кинотеатров(Намек на трансформацию в последующие годы Британской Империи в Британское Содружество Наций).

Выйдя на улицу, они сливались с шумной и суетливой вечерней толпой, а затем брали такси и отправлялись в местный, посещаемый только туземцами, дансинг, где долго танцевали, тесно прижавшись друг к дугу. У Томаса снова вставал член, комом выпирая под толстой тканью форменных брюк, и Маргарет шире расставляла ноги, чтобы ощутить его давление сквозь свое легкое платье. Она медленно раскачивала бедра в ритме бегуин (Энергичный танец, по ритму напоминающий румбу), конус делался все тверже и тверже и даже через двойную материю раскрывал ее нижние губы. Она чувствовала усиливающиеся спазмы члена, а вскоре и эякуляцию, отчего немедленно кончала и сама.

После этого они должны были быстренько мчаться в туалетную комнату, чтобы там вытереть свои органы носовыми платками. Затем отсылали служительницу за сигаретами, и Маргарет облизывала головку его члена, жадно проглатывая остатки жидкости, после чего поднимала юбку, чтобы и он мог испробовать вкус ее сока.

Потом они брели по залитым лунным светом улицам к своему маленькому отелю — гнездышку их любви.

Однажды в крохотном скромном магазинчике на окраине Маргарет купила иллюстрированное издание Кама-Сутры (Древнеиндийский трактат о любви с подробным описанием нескольких способов совокупления, большей частью совершенно фантастических)с тех пор они проводили целые вечера в своей комнате, стараясь испробовать все похотливые позы, изобретенные индийским гением. Особенно Маргарет понравилась одна, которую Томас назвал «бегом-по-ковру».

Он брал Маргарет за ноги, поднимал их и заставлял ее ходить на руках. Член его при этом оказывался на уровне ее бедер, и он умудрялся ласкать им оба открывавшихся его взору очаровательных отверстия. Мало-помалу Маргарет начинала преисполняться желания. Она изгибалась и изворачивалась, пытаясь добиться, чтобы в раскрывшиеся губы ее п… или анус вошел вожделенный инструмент. Томас не старался делать вид, что его мысли витают где-то далеко. Он то ударял членом по влажному клитору, то погружал его неглубоко между губ влагалища, то направлял в попку, разжимая анальный сфинктр.

Маргарет стонала:

— Дай его мне, дорогой, ну, пожалуйста… Он отвечал сквозь стиснутые зубы:

— Нет, шлюха, нет… Походи так… Ты не достойна моего члена.

Маргарет должна была вот так, на руках, обойти всю комнату. То и дело она внезапно останавливалась, чтобы самой уловить прикосновение мужского члена к своей коже. Тогда Томас сильно шлепал ее по заду и орал:

— Не останавливайся, потаскуха! Двигайся! Мало-помалу, не прерывая движения по полу, он вводил член в ее п… и выводил обратно, покрытый соком, затем переносил внимание на анус, в который проникал сильным и быстрым ударом бедер. Это продолжалось долго, он попеременно трахал ее и в переднее и в заднее отверстие, но внимательно следил, чтобы она не кончила. Маргарет стонала:

— Дай же мне, дорогой… Я больше не могу, ну, дай же! Тогда он отпускал ее и хватал за талию:

— Ты, проститутка, ты, сучка! Ты не любишь меня, ты только хочешь, чтобы я удовлетворял твою похоть. Грязная рабыня, ты получишь мой член лишь тогда, когда я этого захочу!

Затем он хватал свой ремень и со свистом бил ее по заду. После каждого удара на белой коже вздувался пухлый розовый рубец.

— Раздвинь ляжки, шлюха!

Удары сыпались по внутренним поверхностям бедер, по нежным открытым губам влагалища.

Маргарет стонала от боли и наслаждения:

— О! Я кончаю! Я кончаю! Дай мне еще… дай! Томас бросался на нее и начинал поочередно грубо е… ее в п… и в анус, но каждый раз, когда она почти достигала оргазма, выдергивал член и оставлял ее валяться на полу. Сам же бормотал хриплым голосом:

— Служанка не должна получать удовольствие! Служанка должна доставлять удовольствие своему хозяину! Соси его, шлюха! Ты моя служанка и моя рабыня. Ну, же, повторяй: «Я твоя рабыня!»

Маргарет сосала его невероятный плод и повторяла эту фразу голосом, по понятной причине невнятным:

— Я твоя рабыня…

Так через член испытывал Томас чувство страшной мести. Но он вовсе не собирался кончать в рот своей любовницы. Негр ложился на кровать с членом, устремленным к небесам, и произносил жестко:

«— Подойди сюда!

Затем начинались долгие метания страсти:

— Дай мне твою ж…

— Дай мне твою п…

— Дай мне твою ж…

— Дай мне твою пр..

Повинуясь приказам, Маргарет насаживалась на черный член одним из двух своих интимных отверстий, пока не испускала продолжительный вопль:

— О! Это слишком хорошо! Я кончаю!

Обеими руками она хватала его яйца, словно желая затолкать их в свою п… вместе с членом. Тогда Томас засовывал пальцы в ее анус, сильно растягивал его и несколькими грубыми толчками спускал туда струю кипящей спермы, которая потом стекала как душистые жемчужины на каштановые волосы ее лобка.

Переполненная взрывом сексуальных ощущений, Маргарет почти теряла сознание. Томас же вытягивался вдоль ее спины и гладил все еще твердым членом бедра женщины, играл сзади розовыми сосками, пока не начинал похрапывать, восстанавливая в мирном сне свои силы. Засыпала и Маргарет…

Но, увы! Все в свое время приходит к своему концу. Каждая привязанность завершается расставанием. Томас должен был вернуться в джунгли, помочь в сражениях с таинственными племенами» May-May «. Он писал оттуда страстные письма, в которые вкладывал несколько волосков, срезанных в своих собственных джунглях. Он требовал, чтобы в ответ Маргарет также выслала ему волосики со своей п… Перед тем, как их срезать, она мастурбировала, думая о Томасе. Он получил их авиапочтой, склеенных вместе ее засохшей любовной жидкостью. Они напомнили ему их счастливые минуты. Ночью, на сторожевом посту, Томас вынимал эти волоски, вдыхал их аромат, потом бессознательно брал в руку свое орудие, дрочил и посылал струю спермы в сторону невидимого врага, смеясь и выкрикивая:

— Я трахну тебя в ж…!

Потом он возвращался с поста, насвистывая» Правь, Британия!»(Слова гимна Британской империи) Но в одну ночь заблудшая пуля отплатила Томасу. Как добрый полигамный малый, каким он был, Томас оставил вдоветь после себя три существа, безутешных в своем горе: в Найроби Маргарет, в далекой-далекой деревне некую Марию, за женитьбу на которой он уплатил 8 фунтов и 12 ярдов хлопчатобумажной ткани, и на фронте — своего майора.

Этот самый майор, приехавший в Найроби по служебным делам, и доставил Маргарет печальную весть о безвременной кончине Томаса. Майор передал ей письма, которые она послала своему любовнику за три месяца. Он также признался, немного покраснев, что смерть Томаса означала для него такую же потерю, как и для Маргарет. (Воистину, благородный Томас был столпом добродетели и великим утешением всех, пребывающих в трудах или страданиях).

Маргарет пригласила майора к ужину, который превратился в долгие поминки. В три часа утра она поняла, что будет неприлично выпроваживать гостя, потому что такси на улице в эту пору не сыскать. Ей ничего не оставалось, как пригласить майора разделить с нею постель.

Майор оказался изумительным мастером петтинга (Петтинг — очень плотные любовные ласки, способные привести обоих партнеров к оргазму, но — без совокупления), но, к несчастью, в силу особенностей общей конституции, никакие силы не могли поднять его член. Чувствуя себя обязанной по отношению к гостю, Маргарет попыталась сделать ему приятное, массируя мошонку, яички и прочее. Но доставить ему полное наслаждение она сумела, лишь вогнав в его анус свой дилдо, который служил ей верой и правдой во времена работы в госпитале до встречи с Томасом.

Маргарет в полной степени проявила свою заботливость, заполнив яички дилдо горячими сливками, которые и вспрыснула в надлежащий момент в анус майора. В то же время она честно пыталась пальцами другой руки вдохнуть твердость в слабый член, заботясь уже о себе.

Майор, ощущая, как энергично его пашут, зажмурил глаза, пытаясь мысленно узреть формы черного дерева своего утраченного друга. Внезапно из рта его вырвались магические слова, отзвуки ушедшего прошлого:

— Томас! Томас!

Маргарет смотрела на лицо майора и дивилась с некоторой озабоченностью: неужто и она выглядит так глупо, когда кончает?