"Падший ангел" - читать интересную книгу автора (Маккини Миган)

Глава 13

На следующий день, едва Лиза успела явиться в замок, как миссис Лофтс сообщила ей, что маркиз не медленно желает ее видеть. По пути в Баронский зал, где маркиз обычно завтракал, Лиза услышала, как слуги говорили о том, что хозяин сегодня в отвратительном настроении. Никто не знал причин, но все, едва услышав звонок, срывались с места. Никто не осмеливался сегодня заставлять маркиза ждать.

Поэтому Лиза чувствовала известное беспокойство, уже входя в зал, где у одного из огромных каминов сидел Айван Трамор. Миссис Лофтс тут же воротилась на кухню, и Лиза осталась с ним один на один.

— Да, милорд? — заговорила Лиза, и Айван поднял голову, прервав завтрак. Еще до того, как их глаза встретились, Лиза поняла, что он очень сердит, и сердит именно на нее.

Все еще не глядя на нее, он спросил:

— Почему вы ушли?

— Ушла? — переспросила Лиза. — Это вчера вечером?

— Да, именно вчера вечером,

Лиза в растерянности смотрела на Айвана. Что она могла объяснить ему? Как объяснишь, что его необычное дружелюбие и странная улыбка встревожили ее, что его вчерашнее расположение духа пугало ее даже больше, нежели его сегодняшний гнев? Она попыталась привести какие-то разумные доводы:

— Едва ли в ваши обязанности входит провожать слуг домой…

Айван отбросил салфетку и встал.

— Вы больше никогда так не поступите! — заявил он.

— Я и сама могу дойти домой.

— Только не ночью! Мало ли что могло с вами случиться. Что если бы вам встретились какие-нибудь головорезы?

Лиза невольно засмеялась, хотя это было совсем не вовремя.

— Айван, вы же знаете Ноддинг Нолл! Тут нет никаких головорезов. А Фиалковая Лужайка всего в полумиле от замка.

— Если подобное повторится, в два счета я добьюсь исключения вашего брата из Итона.

Лиза поняла: дело зашло слишком далеко. Как он смеет шантажировать ее таким образом?

— Иногда мне придется задерживаться по вечерам, и вы не можете всякий раз провожать меня. Этого не подобает делать, — сухо заметила она.

Не отвечая, маркиз снова уселся за стол и продолжал, завтракать, дав Лизе понять, что разговор закончен. Некоторое время он жевал, словно не замечая Лизу, потом сказал:

— Отныне, независимо от времени вашего ухода, вас будет провожать мой старший конюх Джон Довер. Он человек пожилой, и я вполне могу доверить ему заботу о вашей безопасности. Кроме того, я велел ему провожать вас сюда по утрам, так что советую не уходить из дома, пока он не постучит в вашу дверь. Теперь все. Вы свободны.

Лиза настолько опешила, что даже не успела воз разить, хотя его желание выделить ей провожающего было само по себе нелепо. В замке работали не меньше двадцати женщин, которые ежедневно ходили на работу и с работы в одиночестве. Это был какой-то каприз со стороны Айвана, и Лизе захотелось ответить ему в том же духе. К своему удивлению, она с трудом удержалась от того, чтобы показать ему язык.

— Я сказал: вы свободны, — повторил Айван, не поднимая головы.

— Да, ваше величество, — саркастически проговорила Лиза, перед тем как уйти.

В тот день дела, которые поручали Лизе, были гораздо легче, миссис Лофтс явно избегала ее, а однажды Лиза осталась и вовсе без дела. Когда она сидела на скамейке в зале для слуг, вдруг появилась миссис Лофтс, но, вопреки ожиданию Лизы, домоправительница не стала читать ей нотации, а прошла мимо, бросив на новую служанку высокомерно-презрительный взгляд.

Когда наступил вечер и Лиза собралась уходить, на кухне появился элегантный пожилой мужчина, назвавшийся Джоном Довером. Он любезно предложил ей руку и проводил до дома, занимая по дороге приятной беседой. Старший конюх очаровал Лизу, так что ее уже не так раздражало и смущало назойливое покровительство маркиза. Когда они расстались у дверей ее дома, Лиза подумала, что завтра если не сама работа, то дорога на работу может доставить ей удовольствие.

Домой Лиза пришла уже в хорошем настроении. К ее удивлению, Эвви сидела на полу среди каких-то коробок, Коробки лежали на полу, на диване, на столе.

— Ч… что это? — спросила изумленная Лиза.

— Как хорошо, что ты пришла! — отозвалась Эвви. — А то я просто не знаю, что делать со всем этим добром.

Эвви осторожно поднялась, подошла к столу, взяла письмо и вручила его сестре.

Письмо пришло из Лондона. Лиза сломала печать. В письме было всего несколько слов: «Последняя воля двоюродной бабушки Софи».

— И все? — удивилась Эвви.

— Кажется, да.

На одной, самой большой коробке была от руки сделана надпись: «Элизабет Викторин».

Пониже было выбито другое имя: «Чарльз Фредерик Уорт».

— А что внутри? — поинтересовалась Эвви.

— Сейчас посмотрим.

Открыв крышку, Лиза невольно ахнула.

— Ах, Лиза, что же там такое? — задала вопрос сестра.

— Платье, да какое красивое! — Она извлекла из коробки тяжелое атласное платье.

Эвви погладила роскошную ткань.

— Какого оно цвета? — Розовое, очень красивого оттенка, отделанное темно-розовым позументом. — Она погладила шелковистую материю. Платье было роскошным, и, пожалуй, такого красивого наряда Лиза прежде еще не видела ни разу.

— А другое там есть? — спросила Эвви с надеждой.

Лиза улыбнулась.

— Экая ты! Конечно, должно быть и второе. Тут, знаешь, сколько коробок. Розовое атласное платье она повесила на спинку кресла и принялась изучать неожиданно полученные ими богатства.

В одних коробках лежали шелковые чулки, в других — лайковые перчатки, парижские корсеты, сорочки из швейцарского муслина. Когда коробок осталось всего две, Лиза открыла ту, что была побольше, с надписью «Эвелин Грейс».

Платье Эвви из темно-синего, почти черного бархата, отделанное кружевом валансьен, было не менее роскошным, чем Лизино. Эвви, должно быть, будет вы глядеть в нем просто великолепно. Лиза живо представила себе выражение лица Холланда, когда он впервые увидит сестру в этом наряде.

— Оно красивое? — спросила Эвви шепотом. Лиза засмеялась, почувствовав себя принцессой из сказки. Она бросила сестре платье, которое было еще тяжелее ее собственного, и Эвви, с трудом поймавшая свой наряд, тоже рассмеялась.

— И все это не сон!! — воскликнула она.

— Конечно, — отозвалась Лиза. Она любовно погладила розовое атласное платье, висевшее на кресле. Потом взгляд ее упал на последнюю коробку. — Тут есть еще одна, Эвви. Интересно, это мне или тебе?

— Конечно, тебе, — заверила Эвви, радостно улыбаясь.

Лиза открыла покрытую атласом коробку с надписью «Бронвин и Шлосс» и изумленно вскрикнула.

— Что там такое? — — спросила заинтригованная Эвви.

— Поразительная вещь, — произнесла Лиза, извлекая из коробки шелковую сетку для волос, украшенную множеством стеклянных кристалликов. Даже при тусклом свете камина эта вещица выглядела великолепно.

Лиза с трудом сумела описать Эвви эту сетку, но, когда, наконец, удалось это сделать, та засмеялась и сказала:

— О, как было бы замечательно, если бы все эти кристаллики на самом деле были алмазами!

Лиза посмотрела на сверкающую сетку для волос и ответила с улыбкой:

— Ну, в таком случае мы с тобой стали бы богатыми, словно пираты.

Они обе посмеялись над этой нелепой мыслью, а потом Эвви проговорила уже серьезно:

— Как славно было бы избавиться от всех наших бед! Будь это драгоценные камни, мы могли бы заплатить долг Айвану, и тебе больше не пришлось бы ходить на работу в его замок. Тогда мы бы смогли переехать отсюда даже в Лондон.

— Будь у нас крылья, мы бы могли летать. Но к чему бесплодные мечты? — Лиза положила сетку для волос обратно в коробку. — Значит, нам придется продать эти платья? — спросила Эвви.

За этим последовало тяжелое молчание. Им обе им было бы очень тяжело расстаться с этими наряда ми, но их прислали в очень уж неподходящее время. Сбережений почти уже не осталось, а жалованье, которое Лиза получала в замке, никоим образом не могло покрыть расходов на обучение Джорджа, так что нечего было и думать о том, чтобы отложить часть этих денег на повседневные нужды. Все это было так, но когда Лиза увидела, как любовно гладит Эвви свое темно-синее бальное платье, она сказала:

— Ну, уж нет.

Во всяком случае, сестру нельзя было лишать та кой радости. Если что-то и следовало продать, так это розовое платье. Ей, Лизе, ни к чему такие наряды, не то, что Эвви, которой есть, для кого наряжаться и которая, слава Богу, видимо, скоро выйдет замуж.

Лиза взяла свое розовое атласное платье и снова уложила его в подарочную коробку. Ей оно ни к чему, а Эвви едва ли узнает, осталось у сестры роскошное бальное платье или нет.

Лиза решила в субботу отправиться в Каленбери, в ближайший городок. Она была почти уверена, что там удастся продать розовое бальное платье за хорошую Цену. К тому же в Каленбери ее почти никто не знал, и поехать туда было совсем иным делом, чем пойти в Магазин женской одежды в Ноддинг Нолл.

Принимаясь за работу в замке утром следующего Дня, Лиза продолжала размышлять, как бы повыгоднее продать свое платье, а потому не заметила, как посадила кляксу на лист бумаги. Пришлось начать делать записи сначала.

В то утро миссис Лофтс поручила Лизе только переписать список вещей, которые следовало приобрести лакею, посланному в Лондон. В этом списке не было ничего интересного, если не считать набора шляпных булавок по заказу Алека, одного из конюхов. Конечно, это был подарок одной из служанок, Эдит или Эдне. Лиза еще точно не знала, как кого звали из прислуги.

В это время Лиза услышала голос домоправительницы.

— Маркиз уехал на целый день, — объявила она. — А вам следует сейчас пойти в Баронский зал и протереть там всю мебель.

— Понятно. — Лиза встала.

— После того как вы закончите эту работу, идите в маленькую гостиную и тоже протрите всю мебель.

— Хорошо.

Миссис Лофтс выразительно посмотрела на Лизу. К таким взглядам она уже начала привыкать, хотя не могла понять, за что домоправительница ее так ненавидит. Айван, конечно, поговорил с миссис Лофтс, не даром же Лизе стали поручать легкие дела. Надо будет попросить его, чтобы ее не выделяли на числа других слуг.

— А, кроме того, вам придется вытереть пыль также в гостиной, в библиотеке, в часовне, в столовой, в бильярдной, в комнате дворецкого, а также в моей комнате, — продолжала миссис Лофтс. — Когда же вы закончите всю эту работу, то я, конечно, найду вам новое занятие. Хотя вряд ли вы закончите все это к вечеру.

Растерянный вид Лизы явно доставил домоправительнице большое удовольствие, и она удалилась, не дожидаясь ответа.

На уборку первых трех комнат ушло около семи часов. Каждые полчаса являлась миссис Лофтс, находила какие-нибудь недостатки и заставляла их исправить. Лиза быстро устала, а ведь большую часть работы еще только предстояло сделать. Но Лиза упрямо продолжала заниматься уборкой. Ей хотелось показать, что она не менее упорна, чем сама миссис Лофтс, что сломить ее домоправительнице не удастся. Также не хотелось Лизе жаловаться Айвану, потому что другие слуги работали в замке Пауэрскорт на тех же условиях, и она считала, что должна так же стойко переносить тяготы этой службы, как и другие. Лиза хотела закончить всю работу до того, как Айван вернется в замок. Поэтому, когда пришел за ней Джон Довер, она и слышать не хотела о том, чтобы уйти домой в пять часов вечера. Старший конюх удалился, сказав, что непременно проводит ее, когда она освободится.

Когда миссис Лофтс в четвертый раз осмотрела столовую и все же осталась недовольна, Лиза начала терять терпение. Ее решимость переупрямить суровую Домоправительницу была поколеблена.

И все же Лиза решила довести дело до конца. По указанию миссис Лофтс, она стала снова протирать се статуэтки, которые стояли на каминной полке, а заодно и саму эту полку. Лиза сняла оттуда табакерку в виде собачьей головы, чтобы поставить ее на обеденный стол. Но усталость и нервное напряжение сделали свое дело: табакерка выскользнула из ее рук, упала и разбилась.

Миссис Лофтс как будто только и ждала, когда случится что-нибудь подобное. Подскочив к Лизе, домоправительница со всего размаха дала ей пощечину. В первое мгновение Лиза настолько оторопела, что, прижав руку к щеке, просто изумленно уставилась на обидчицу. Но вскоре ярость взяла верх над изумлением. Она все же была леди Элизабет Альсестер и не могла позволить какой-то вздорной бабе бить ее по лицу. Лиза замахнулась, чтобы нанести ответный удар, но мисс Лофт обернулась и застыла на месте. Проследив за ее взглядом! Лиза в ужасе опустила руку.

В дверях гостиной стоял Айван, и так как он был вне себя от гнева, то, очевидно, был свидетелем всей этой сцены. Лиза почувствовала жгучий стыд, даже ненависть к самой себе.

— Милорд! — воскликнула миссис Лофтс с плохо скрываемой неприязнью.

Айван не ответил. Он просто бросил на домоправительницу уничтожающий взгляд и продолжал стоять, словно недоумевая, как это она до сих пор осмеливается здесь находиться.

Миссис Лофтс, впрочем, не стала долго задерживаться, она поспешила удалиться и вышла из гостиной через дверь для слуг. Лизе больше всего хотелось сделать то же самое, но Айван повелительно окликнул ее:

— Стойте.

Подойдя к Лизе, он оглядел ее со всех сторон, так что ей стало не по себе.

— Почему вы до сих пор здесь? — спросил он.

— Я еще не закончила работу, — хмуро произнесла Лиза.

Властность маркиза почему-то рассердила ее еще сильнее. Теперь она злилась на миссис Лофтс, жесткость которой вынудила Лизу так забыться, на Айвана за его свинское высокомерие, на покойных родителей, которые оставили их семью в таком состоянии, что ей пришлось пойти в услужение.

Айван дотронулся до ее красной щеки.

— Не надо! — воскликнула Лиза.

— Вам больно, — проговорил он.

— Нет, — воскликнула девушка и принялась собирать осколки разбитой фарфоровой статуэтки. Сейчас она и сама чувствовала себя, словно разбитой и не хотела, чтобы Айван видел ее в таком состоянии.

— Лиза… — начал он.

— Не надо. Не надо ничего говорить, — перебила она его. — Я одна во всем этом виновата.

Но Айван насильно поднял ее и поставил на ноги, так что осколки выпали из ее рук.

— Никто не имеет права вас бить! — жестко произнес он.

— Хотите сказать: кроме вас? — Лиза пыталась засмеяться, но смех вышел похожим на плач.

— Вы переутомились. Позвольте проводить вас домой, — предложил он.

— Нет! — Лиза вырвалась и снова попыталась вернуться к прерванному занятию.

— Оставьте ваше ослиное упрямство, Лиза! — сказал маркиз. — Вы меня слышите?

— Слышу. Но вы очень хорошо знаете, что я действительно упряма, как ослица, и что я решила расплатиться за обучение Джорджа. Я вовсе не хочу быть у вас в долгу, так и знайте. Если миссис Лофтс велит мне заниматься уборкой, то я буду это делать.

— Так вы, значит, хотите отрабатывать свои деньги? — Айван снова силой заставил ее подняться. — Ну, пускай будет по-вашему. С сегодняшнего дня вы будете выполнять только мои указания, а я всегда смогу вам найти работу.

— Я не сомневаюсь, — проговорила Лиза. — Но мы с вами заключили определенное соглашение, помните?

— Что я буду обращаться с вами деликатно? — Маркиз сел в кресло у стола и вытянул длинные ноги. Не глядя на нее, он приказал: — Сними с меня сапоги, девка!

Лиза так и ахнула.

— Вы… вы чудовище! — вскрикнула она. Айван засмеялся и ответил:

— Вовсе не я, ваше высочество!

Щеки ее горели. Ей хотелось немедленно уйти, но Айван снова удержал ее силой.

— Куда ты, служанка? — спросил он. — Хочешь поиграть в прислугу и господина — пожалуйста. Снимай сапоги.

Айван привлек Лизу к себе. Она смотрела на него с ненавистью. С минуту они стояли, глядя, друг другу в глаза. Лиза почувствовала, что он сможет сломить ее сопротивление. Ей казалось, что стоит ей теперь закрыть глаза, как Айван поцелует ее. Более того, она чувствовала, что в глубине души хочет именно этого. И все же допустить такое она не могла. Ведь тогда она не сможет остановиться. Она все-таки была дочерью Ребекки Альсестер, и даже простой страх перед будущим, перед тем, что она может кончить так же, как и мать, не позволял Лизе давать волю своим чувствам.

Сделав над собой усилие, Лиза молча опустилась на колени и начала снимать один из грязных сапог Дивана. Она почувствовала, что он гладит ее по голове, но это только усилило напряжение, которое она испытывала.

С трудом ей удалось снять с него сапог, но это потребовало больших усилий, и Лиза упала на спину. Она поднялась, снова встала на колени и принялась за второй сапог. Их взгляды встретились, и Айван прочел в ее глазах ненависть и отвращение. Снимая второй сапог, Лиза снова упала и с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть от ярости, когда она увидела улыбку Айвана. Между тем он снова стал надевать один из снятых ею сапог.

— Что вы делаете? — удивилась она.

— Как же я без сапог провожу вас домой? — ответил ей маркиз.

— Сначала вы меня проводите в ад! — вышла из себя Лиза. Она больше не могла выносить его тиранию. Он был еще хуже, чем русский царь шестнадцатого века Иван Грозный, имя которого маркиз носил*(«Айван» — в англ. произношении — «Иван». Прим.пер)

Не оглядываясь, Лиза выбежала из комнаты. Айван побежал за ней, смеясь и пытаясь на бегу надеть второй сапог.