"Знак Зорро" - читать интересную книгу автора (Мак-Кэллэй Джонстон)

Глава XIII Любовь приходит скоро

Дворецкий поспешил открыть дверь.

— Я сожалею, что дона Диего нет дома, — сказал он. — Он уехал в свою гациенду.

— Я знаю. Но дон Карлос с женой и дочерью здесь, не так ли?

— Дон Карлос и его жена отправились в гости, сеньор.

— А сеньорита?

— Здесь, конечно.

— В таком случае я засвидетельствую ей мое почтение, — сказал капитан Рамон.

— Сеньор, простите меня, но сеньорита одна.

— Разве я не порядочный человек? — спросил капитан.

— Вряд ли будет прилично принять ваш визит при отсутствии дуэньи.

— Кто вы такой, чтобы говорить со мной о приличиях? — крикнул капитан Рамон. — Прочь с дороги, сволочь! Посмей-ка мне еще перечить, и ты будешь наказан. Я знаю кое-что о тебе!

Лицо дворецкого побледнело, потому что капитан говорил правду, и одно слово могло причинить ему большие неприятности вплоть до заключения в тюрьму. Все же он знал, что подобало и что нет.

— Но, сеньор, — запротестовал он.

Капитан Рамон оттолкнул его левой рукой и вошел в большую гостиную. Лолита вскочила в испуге, увидев его перед собою.

— Ах, сеньорита, надеюсь, я не испугал вас, — сказал он. — Я сожалею, что ваши родители в отсутствии, но я должен сказать вам несколько слов. Этот слуга не хотел меня пускать, но я думаю, что вам нечего бояться человека с раненой рукой.

— Это… это едва ли прилично, не так ли, сеньор? — спросила девушка с некоторым испугом.

— Я уверен, что в этом не будет ничего дурного, — сказал он. Он прошел через комнату и сел на угол кушетки, открыто восхищаясь красотой Лолиты. Дворецкий остановился поблизости.

— Иди-ка в свою кухню, молодец! — приказал капитан Рамон.

— Нет, позвольте ему остаться, — попросила Лолита. — Отец приказал так, и он подвергнется наказанию, если уйдет.

— Точно так же, если и останется. Уходи!

Слуга вышел. Капитан Рамон снова повернулся к девушке и улыбнулся ей. Он воображал, что женщинам нравится, когда человек проявляет свое господство над другими.

— Вы прекраснее, чем всегда, сеньорита! — сказал он заискивающим голосом. — Я очень рад, что нашел вас в одиночестве, потому что хочу кое-что сказать вам.

— Что это может быть, сеньор?

— Вчера вечером, в гациенде вашего отца, я просил разрешения заслужить ваше расположение. Ваша красота воспламенила мое сердце, сеньорита, и я бы хотел, чтобы вы стали моей женой. Ваш отец согласился, но сказал, что дон Диего также получил такое разрешение, выходит вопрос должен быть решен между доном Диего и мной.

— Следовало ли вам говорить об этом мне, сеньор? — спросила она.

— Конечно, дон Диего Вега для вас неподходящая пара, — продолжал он. — Разве у него есть мужество или ум? Разве он не является посмешищем вследствие своей расслабленности?

— Вы говорите о нем плохо в его собственном доме, — произнесла сеньорита, и ее глаза сверкнули.

— Я говорю правду, сеньорита. Мне хотелось бы заслужить ваше расположение. Разве вы не можете, смотреть на меня более благосклонно? Неужели вы не можете подать мне надежду, что я сумею завоевать ваше сердце и руку.

— Капитан Рамон, это недостойно, — сказала она. — Это непорядочно, и вы знаете это. Прошу вас оставить меня.

— Я жду вашего ответа, сеньорита.

Ее оскорбленная гордость запротестовала. Почему за нею не ухаживают, как за другими сеньоритами, как принято. Почему этот человек так дерзок? Почему он пренебрегает приличиями?

— Вы должны оставить меня, — твердо сказала она. — Все это очень скверно, и вы знаете об этом. Неужели вы хотите сделать мое имя притчею, капитан Рамон? Предположите, что кто-нибудь войдет и застанет нас вот так — одних…

— Никто не войдет, сеньорита. Разве вы не можете дать мне ответа?

— Нет! — закричала она, встав с кушетки, — Как это нехорошо, что вы об этом спрашиваете. Мой отец, уверяю вас, узнает о вашем посещении.

— Ваш отец? — насмешливо произнес он. — Человек, находящийся в немилости у губернатора? Человек, которого ощипали, потому что он не обладает политическим чутьем! Я не боюсь вашего отца! Он должен гордиться тем, что капитан Рамон обратил внимание на его дочь.

— Сеньор!

— Не убегайте, — сказал он, схватив ее за руку. — Я сделал вам честь, предлагая быть моей женой!

— Сделали мне честь?! — крикнула она гневно, чуть не плача. — Это мужчине делают честь, когда принимают его предложение.

— Мне нравится, когда вы сердитесь, — заметил он. — Сядьте-ка снова тут рядом со мною. А теперь, дайте мне ответ.

— Сеньор!

— Вы, конечно, выйдете за меня. Я буду хлопотать перед губернатором за вашего отца и добьюсь восстановления части его имений. Я возьму вас в Сан-Франциско де Азис в дом губернатора, где вами будут восхищаться знатные особы.

— Сеньор, пустите меня!

— Ответ, сеньорита! Вы достаточно таки заставили меня ждать!

Она вырвалась от него и встала напротив со сверкающими глазами. Ее маленькие ручки сжались.

— Выйти за вас? — воскликнула она. — Я скорее останусь старой девой, скорее выйду замуж за туземца, скорее умру, чем выйду за вас! Я выйду замуж за кабальеро, за джентльмена или же ни за кого! А я не могу сказать, чтобы вы были джентльменом.

— Прекрасные слова для дочери человека, который почти что разорен!

— Разорение не изменило происхождения Пулидо, сеньор. Я сомневаюсь, чтобы вы поняли это. Очевидно, сами вы не дворянской крови. Дон Диего узнает обо всем. Он друг моего отца.

— И вы хотите обвенчаться с богатым доном Диего и таким образом исправить дела вашего отца? Вы не хотите выйти за честного офицера, а продаете себя.

— Сеньор! — пронзительно вскрикнула она.

Это было невыносимо. Она была одна, не было никого поблизости, кто бы отомстил за такое оскорбление. Кровь ее кипела, и она решила отомстить сама.

Подобно молнии поднялась ее рука и с треском ударила капитана Рамона по лицу. Затем она отскочила, но он схватил ее за руку и привлек к себе.

— Вы должны заплатить поцелуем за это! — сказал он. — Такую маленькую женщину можно захватить одной рукой, слава святым!

Она боролась с ним, царапая и ударяя его в грудь, так как не могла достать до его лица, но он только смеялся над ней и сжимал все крепче, пока, наконец, она почти что обессилела. Тогда он откинул назад ее голову и заглянул в глаза.

— Один поцелуй в уплату, сеньорита! — сказал он. — Будет большим удовольствием приручить такое дикое создание.

Она снова пробовала бороться, но не могла. Она молила святых о помощи, а капитан все громче смеялся, наклонил голову, и его губы приблизились к ее губам.

Но ему не пришлось поцеловать ее. Она с удвоенной силой старалась вырваться от него, и он был принужден напрячь свою руку и притянуть ее к себе. В это время из угла комнаты раздался грозный голос:

— Одну минуту, сеньор!

Капитан Рамон выпустил девушку и повернулся на каблуках. Он прищурил глаза, чтобы рассмотреть пришельца в темном углу. Сеньорита Лолита испустила радостный крик.

Не обращая внимания на присутствие дамы, капитан Рамон громко выругался, так как перед ним стоял сеньор Зорро.

Он не старался узнать, каким образом разбойник вошел в дом. Он не задумывался над этим. Он сознавал, что был без шпаги и что из-за раненого плеча все равно не мог бы воспользоваться ею, если бы даже и имел ее. Сеньор Зорро подходил к нему все ближе.

— Я могу быть вне закона, но я уважаю женщин! — произнес «Проклятие Капистрано». — А вы, офицер армии, не понимаете этого, как видно. Что вы делаете тут, капитан Рамон?

— А вы что тут делаете?

— Я слышал крик леди, что дает кабальеро достаточно права войти в любое место, сеньор. Мне кажется, что вы нарушили все правила приличия.

— Может быть, леди также нарушила их?

— Сеньор! — загремел разбойник. — Еще одна подобная мысль, и я уложу вас на месте, хотя вы и раненый человек! Как проучить мне вас?

— Дворецкий! Люди! — закричал внезапно капитан — Здесь сеньор Зорро! Вы получите награду, если схватите его!

Человек в маске засмеялся. — Мало пользы принесет вам призыв о помощи, — сказал он, — используйте лучше время на произнесение молитвы.

— Вы поступаете красиво, угрожая раненому человеку.

— Вы заслуживаете смерти, сеньор, но я думаю, что должен позволить вам избежать ее. Вы встанете на колени и попросите прощения у сеньориты. А потом вы покинете этот дом, ускользнете отсюда подобно подлецу, кем вы и являетесь на самом деле, и будете молчать о том, что произошло здесь. Если вы этого не сделаете, я обещаю запачкать вновь мою шпагу вашей кровью.

— Ха!

— На колени, сеньор, и немедленно! — приказал Зорро. — У меня нет времени ждать.

— Я офицер!

— На колени! — скомандовал снова сеньор Зорро страшным голосом. Он шагнул вперед, схватил капитана Рамона за здоровое плечо и швырнул на пол.

— Немедленно, трус, скажите сеньорите, что вы униженно просите у нее прощения, которого она, конечно, не даст вам, так как вы недостойны его — и что вы никогда больше не будете тревожить ее. Скажите это или, клянусь святыми, вы произнесете свое последнее слово!

Капитан Рамон исполнил все это. Тогда сеньор Зорро схватил его за шиворот, приподнял, дотащил до двери и вышвырнул на улицу в темноту. Если бы не мягкие сапоги, то капитан Рамон пострадал бы еще сильнее и в смысле боли и в смысле телесных повреждений.

Сеньор Зорро как раз закрыл дверь, когда дворецкий вбежал в комнату и с ужасом увидел человека в маске.

— Сеньорита, я надеюсь, что был вам полезен, — сказал разбойник. — Этот негодяй не будет больше тревожить вас, иначе он снова почувствует острие моей шпаги.

— О, я благодарю вас, сеньор, благодарю вас! — крикнула она. — Я расскажу отцу о вашем прекрасном поступке. Дворецкий, подайте вина!

Дворецкому оставалось только повиноваться приказанию, и он поспешил из комнаты, удивляясь временам и нравам.

Сеньорита Лолита подошла к сеньору Зорро.

— Сеньор, — прошептала она, — вы спасли меня от оскорбления. Вы спасли меня от осквернения, которое нанесли бы мне губы этого человека. Сеньор, хотя вы будете считать меня не скромной, но я по доброй воле предлагаю вам тот поцелуй, который он хотел взять силой.

Она подняла лицо и закрыла глаза.

— Я не буду смотреть, когда вы снимете свою маску, — сказала она.

— Это было бы слишком много, сеньорита, — ответил он. — Вашу руку, но не ваши губы.

— Не оскорбляйте меня, сеньор, я сама предложила вам это, а вы отказываетесь.

— Вы не будете оскорблены, — ответил он, быстро склонился, поднял конец маски и слегка коснулся губ Лолиты своими губами.

— Ах, сеньорита! — продолжал он. — Я бы хотел быть честным человеком и открыто добиваться права на вас. Мое сердце полно любовью.

— А мое — любовью к вам!

— Это безумие! Никто не должен знать этого…

— Я не побоялась бы сказать об этом всему миру, сеньор…

— А как же ваш отец и его состояние, дон Диего?

— Я люблю вас, сеньор!

— А возможность стать влиятельной дамой? Разве, вы думаете, я не знал, что дон Диего был тем человеком, которого вы подразумевали, когда мы говорили во дворе вашего отца? Это только ваш каприз, сеньорита.

— Это любовь, сеньор. Выйдет ли что-нибудь из этого или нет, Пулидо не любят дважды.

— Что же может выйти из этого, кроме несчастья?

— Мы еще увидим. Бог милостив…

— Это безумие!

— Приятное безумие, сеньор!

Он прижал ее к себе, снова наклонил голову, она же снова закрыла глаза и приняла его поцелуй, только на этот раз поцелуй был более продолжителен. Она не пыталась увидеть его лицо.

— Может быть, я безобразен? — сказал он.

— Но я люблю вас.

— Изуродован, сеньорита?

— Все же я люблю вас!

— На что же мы можем надеяться?

— Уходите, сеньор, прежде чем вернутся мои родители. Я ничего не скажу кроме того, что вы спасли меня от оскорбления и ушли. Они будут думать, что вы появились, чтобы ограбить дона Диего. Станьте честным, сеньор. Ради меня! Станьте честным, прошу вас, и предъявите права на меня. Никто не видал вашего лица и, если вы снимете маску навсегда, никто никогда не будет знать о вашей виновности. Вы не обыкновенный вор. Я знаю, почему вы крали — чтобы отомстить за беззащитных, чтобы наказать жестоких политиков, чтобы помочь угнетенным. Я знаю все, что вы отнимали, вы отдавали бедным. О, сеньор!

— Но моя задача еще не окончена, сеньорита. Я должен завершить ее.

— Тогда кончайте ее и — да оберегают вас святые! И они это сделают, я уверена. И когда окончите, возвращайтесь ко мне. Я узнаю вас, в каком бы одеянии вы ни явились.

— Я не буду ожидать так долго, сеньорита. Я буду часто видеть вас. Иначе я не смогу существовать.

— Берегите себя.

— Теперь я действительно буду беречься, так как имею на то двоякую причину. Никогда жизнь не была так прекрасна, как теперь.

Он медленно отошел от нее, обернулся и посмотрел на ближайшее окно.

— Я должен идти, — сказал он. — Я не могу ждать вина.

— Это был только предлог, чтобы остаться вдвоем, — призналась она.

— До следующего раза, сеньорита — и пусть это будет скоро!

— Будьте на стороже, сеньор!

— Буду всегда, моя любимая! Сеньорита, до свидания!

Снова глаза их встретились, потом он махнул рукой, плотно закутался в плащ, кинулся к окну и выскочил. Темнота поглотила его.