"Тайна Холмистого плато" - читать интересную книгу автора (Гир Тильда)

3

Горм поднял крышку подвала. Петли крышки имели фиксирующий механизм, и тяжелый деревянный квадрат со щелчком замер в вертикальном положении. Убедившись, что крышка не может упасть ему на голову, Иеро опустился на колени и заглянул вниз.

Он увидел узкие крутые ступеньки, уходящие в темноту, и ничего больше. Из подвала сильно пахло формалином, и никаких признаков жизни в глухой темноте внизу священник-заклинатель не уловил. Лэса спросила:

— Ну что, я спущусь?

— Да, иди, только поосторожнее, — ответил Иеро, вставая.

Иир'ова ловко проскользнула в люк и исчезла в темноте. Но через несколько секунд все увидели слабый голубоватый отсвет — Лэса зажгла огонек на ладони.

— Что там? — спросил Иеро, снова отмечая для себя, что брат Лэльдо стоит немного в стороне и явно не слишком интересуется подвалом. Неужели он все всегда знает заранее7..

— Здесь только полки, а на них банки, запечатанные воском, — ответила снизу Лэса. — Вдоль всех стен полки, множество банок.

— А что в банках? — поинтересовался Горм.

Лэса мысленно охнула и попыталась передать изображение того, что видела. Картинка, даже неотчетливая и смутная — поскольку иир'ова просто не понимала, что такое находится в банке, — ужаснула священника. Он поспешно полез в подвал, надеясь, что Лэсе все это лишь почудилось. За священником протиснулся в люк медведь. Эливенер остался наверху.

Лесенка, ведущая вниз, была почти вертикальной и довольно длинной — глубина подвала оказалась немалой, около четырех метров. Его площадь равнялась площади дома, и вдоль стен стояли крепкие стеллажи из толстых неоструганных досок. Стеллажи стояли и в центре помещения, ряд за рядом. Большая часть полок была занята широкогорлыми банками, выдутыми не слишком старательными или не слишком опытными стеклодувами. Каждая банка была тщательно закрыта притертой стеклянной крышкой и запечатана желтым воском. И каждая была доверху заполнена формалином, в котором плавали…

Иеро, засветив фонарик на ладони левой руки, пальцами правой осторожно прикоснулся к толстому зеленоватому стеклу банки, первой бросившейся ему в глаза. Зародыш был мертв уже давно, священник не мог определить, сколько времени тот плавает в формалине. Но сам по себе факт существования подобного монстра мог напугать кого угодно.

Недозревшее чудовище, похоже, представляло собой смесь сразу нескольких существ — точнее, это был неудачный результат попытки произвести монстра из… Священник присмотрелся повнимательнее. В формах зародыша явно просматривалось нечто от осьминога — круглое небольшое тельце, от которого отходило множество конечностей, но это не были щупальца. Это были конечности со множеством суставов — Иеро насчитал на одной «руке» восемь сочленений, на другой — целых двенадцать. Каждая конечность заканчивалась кистью руки, которая могла бы быть и человеческой, не будь на ней восьми пальцев с крохотными загнутыми коготками. Иеро попытался сосчитать сами «руки», но многие из них обвивались вокруг туловища, образуя такую путаницу, в которой и сам черт не разобрался бы. Но во всяком случае их было намного больше десятка. Священник покачал головой и немного наклонился, заглядывая под брюшко неудавшегося монстрика. Он увидел множество тоненьких коротких ножек, явно слишком слабых для того, чтобы нести туловище с таким количеством «рук». На каждой ножке можно было рассмотреть зачаточное копытце.

Иеро глубоко вздохнул, стараясь справиться с захлестнувшим его отвращением, и попытался определить, где же у монстра голова. Но головы он не нашел. Ни головы, ни глаз, ни ротового отверстия.

Священник посмотрел на соседнюю банку. Там плавало похожее существо, но с чуть более крепкими ногами. И тоже без головы. Иеро пошел вдоль полки, на мгновение-другое останавливая внимание на каждой из банок. Он убедился в том, что десять банок подряд заполнены результатами попыток создать некое чудище, и работа шла, судя по всему, долго и упорно. Однако в данном случае добиться успеха генетикам Безымянного так и не удалось. Да, ножки монстра становились все крепче, копыта крупнее, но голова появилась лишь у последнего экземпляра. По форме она была птичьей, с толстым коротким клювом, как у попугая, но вместо перьев ее покрывали острые роговые шипы. А глаз вовсе не было. И на этом эксперимент завершился.

Следующая серия экспонатов этого странного подвального то ли музея, то ли хранилища представляла попытку создания другого монстра, попроще. Генетики Безымянного на этот раз взяли меньшее количество исходных существ, и все они отчетливо просматривались в монстрах-недоростках. Эти монстры обладали плоскими рыбьими телами, покрытыми короткими иголками, явно позаимствованными у ежа (возможно, даже морского), а вместо плавников имели клешни, немного похожие на крабьи, но более приплюснутые и явно с чрезвычайно острыми режущими кромками.

Горм и Лэса тоже бродили между стеллажами, освещая банки своими огоньками и рассматривая то, что находилось за толстым неровным стеклом. Ни медведь, ни иир'ова ничего не говорили, до священника время от времени доносились лишь короткие реплики вроде: «Ох! Ну и ну! Жуть какая!..»

Наконец Иеро решил, что рассматривать все эти гадости дальше совершенно незачем. И без того все было ясно — генетики Безымянного Властителя без устали работали над созданием все новых и новых чудовищ. Что-то им удавалось, что-то — нет. Священник направился к выходу из подвала, крикнув:

— Эй, пошли наверх! Мне лично эта пакость уже надоела.

— Мне тоже, — откликнулся Горм.

Иир'ова промолчала. Наверное, Лэса представила вот такие же банки, в которых где-то в другой лаборатории Нечистого хранятся поэтапные результаты работы по созданию ее собственных предков. Обогнав священника, Лэса пулей выскочила из подвала, и когда она проскользнула мимо Иеро, он почувствовал облако жгучей ненависти, окружавшее кошку.

— Бедняжка, — донеслась до Иеро мысль Горма. — Ей сейчас тяжелее всех.

— Да уж, — пробормотал священник, поднимаясь по крутым узким ступеням.

Лэльдо ждал их не в кладовке у люка в подвал, а в маленькой спальне. Эливенер стоял, глядя в окно, хотя вряд ли видел высокие клумбы с электрическими цветами, стриженую траву и высокую серую стену. Он просто думал о чем-то своем, и даже не заметил, как мимо него промчалась разъяренная Лэса. Лишь когда хлопнула, опускаясь, крышка подвала, эливенер вздохнул, отвернулся от окна и шагнул навстречу Иеро, вышедшему из крохотного чулана.

— Ну, насмотрелись? — спросил брат Лэльдо.

— Вдоволь, — коротко ответил священник и вышел в коридор.

Лишь когда все снова устроились на веранде и, убедившись, что Лэса бродит где-то поодаль, начали рассказывать Клуцу подробности увиденного в подвале, Иеро вдруг спросил, обращаясь к брату Лэльдо:

— А ты ведь знал, что там, правда?

Лорс и медведь уставились на эливенера, сверля его пытливыми взглядами, и брат Лэльдо, решив наконец, что довольно уже играть в тайны, ответил просто и честно:

— Да, я знал. Старейшины нашего Братства знают все о лабораториях Нечистого.

— Но откуда им это известно? — тут же последовал вопрос Горма. — Они что, бывали здесь?

— Вряд ли бывали, — задумчиво сказал брат Лэльдо. — Но они умеют видеть так много, что вы и представить себе этого не сможете.

— И ты умеешь так видеть? — спросил Клуц.

— Нет, — покачал головой брат Лэльдо. — Так — не умею. Я…

Он умолк и низко наклонил голову, спрятав лицо в большом коричневом капюшоне. Все долго ждали, глядя на него, но больше не дождались ни слова. Наконец Горм мысленно проворчал:

— Ну, наверное, ты еще слишком молодой. Придет время — научишься.

Наконец вернулась Лэса, но не села на веранде рядом с остальными, а молча ушла в дом. Было уже довольно поздно, и пленники решили, что пора отправляться на покой. Но эливенер снова ушел в маленькую комнату, изначально предназначенную для Горма, и попросил его не беспокоить. Горм только хрюкнул в ответ и демонстративно развалился посреди веранды. Иеро, улыбнувшись, ушел в свою спальню. Ему очень хотелось заглянуть к Лэсе и поговорить с ней, но священник решил, что иир'ова должна сама справиться с той душевной тяжестью, что навалилась на нее в этот день. Он улегся на мягкую лежанку, накрылся легким теплым одеялом, но заснуть не смог. Он снова и снова вспоминал все, что знал о Нечистом и его слугах, о событиях последних лет…

…Незадолго до большой войны северян со слугами Безымянного Властителя в Республике Метс и Отвианском союзе начались различные неприятные происшествия. Пропали несколько караванов Республики Метс — и кто напал на них и уничтожил, осталось неизвестным. Погибло несколько десятков переселенцев, пытавшихся освоить новые земли. Потом некий неизвестный проник на конференцию ученых, занимавшихся проблемами мысленного контроля, и сумел подчинить своей воле двадцать специалистов, в результате чего они просто набросились друг на друга; шесть ученых погибли, восемь были тяжело ранены, и ни один из них ничего не помнил, у них осталось лишь смутное ощущение, что в тот день на конференции присутствовал кто-то посторонний. А потом в лаборатории Центрального Аббатства попытались проникнуть двое нелюдей, которые выглядели очень по-человечески… но когда их заметили и хотели схватить, они превратились в две горстки пыли. О таком в Аббатствах вообще никогда прежде не слыхивали. А теперь Иеро Дистин попал в плен к тем самым специалистам Безымянного Властителя, которые создали рассыпающихся в пыль людей. И его самого могут вскоре растереть в порошок — для того, чтобы использовать его клеточный материал. Ведь еще со времен большой северной войны слуги Нечистого и боялись священника Иеро Дистина, и охотились за ним, — поскольку он благодаря своим природным данным стал самым сильным телепатом на всем севере. Нет, он ни в коем случае не должен даваться им в руки. Иеро подумал, что слуги Нечистого совершили большую ошибку, не отобрав у пленников оружие. Ведь в седельных сумках Клуца лежал десяток гранат. И священник давно уже переложил две из них в сумку, висевшую на его поясе. Неважно, что гранаты были немножко тяжеловаты. Зато так Иеро чувствовал себя гораздо спокойнее: случись что, он может взорвать себя, а от двух гранат начнется еще и неплохой пожар, так что вряд ли слугам Безымянного достанется так уж много материала для работы. Впрочем, кто их знает — возможно, они владеют такими методиками, что им будет достаточно и двух-трех сохранившихся в целости клеток…

Иеро снова вернулся к мысли, не оставлявшей его с того самого момента, когда их отряд захватили в плен: надо бежать. И тут наконец священника сморил сон. Как же нам узнать, в какую сторону направиться, чего ожидать по пути, думал Иеро, окончательно засыпая…

…Лэса, уйдя в свою спальню, и не подумала ложиться. Дверь спальни не запиралась, но иир'ова была уверена, что никто не станет ее беспокоить. И направилась в чулан, примыкавший к комнате.

Ей пришлось основательно потрудиться, прежде чем она сумела поднять крышку подвала. Но в конце концов тяжелая крышка сдалась и замерла в вертикальном положении. Лэса притащила одеяло с лежанки и, свернув его плотным валиком, уложила на край квадратного люка. Если крышка вдруг упадет, ее друзья утром увидят торчащее из-под нее одеяло и догадаются, где Лэса.

Иир'ова бесшумно спустилась по крутой лесенке и осторожно скользнула вдоль стеллажей, занимавших левую стену подвала. Когда они осматривали подвал все вместе, Лэса кое-что заметила на одной из полок, за бутылями с монстрами-недоносками. Но, распаленная злобой на тех, кто позволяет себе творить подобное с живыми существами, сразу же забыла об увиденном. А теперь вспомнила и решила выяснить, что же такое мелькнуло перед ее глазами.

Ей не понадобилось много времени на поиски, и она даже не стала зажигать огонек на ладони, хотя ей очень нравилась эта процедура. Через несколько минут Лэса уже просунула руку между двумя толстостенными стеклянными сосудами и вытащила свою находку.

Это был небольшой сверток из шелковистой, прохладной на ощупь темной ткани, размером с ладонь кошки. Внутри ощущалось что-то твердое. Лэса опустила сверток в висевший на ее поясе мешочек и принялась внимательно и методично осматривать все полки в поисках еще чего-нибудь в этом роде. Вскоре она обнаружила еще один точно такой же сверток, и он последовал за первым, нырнув в мешочек Лэсы. Но больше ничего кошке найти не удалось. На обыск подвала у Лэсы ушло не менее двух часов. Осмотрев наконец последнюю полку, иир'ова выбралась наверх.

Не потрудившись закрыть подвал, Лэса ушла в свою спальню и уселась на лежанку. Она достала оба свертка и положила их перед собой. Сначала иир'ова внимательнейшим образом обнюхала каждый сверток. Они издавали слабый запах сухой пыли и еще от них едва заметно пахло камнем и стеклом. Лэса осторожно взяла один из свертков и начала разматывать тончайшую ткань. То, что лежало внутри, оказалось основательно забинтованным. Полоска ткани темными невесомыми волнами ложилась на лежанку, а содержимого свертка все не было видно.

Но вот наконец из-под ткани показался совершенно непонятный на взгляд Лэсы предмет. Это была толстая, в два сантиметра толщиной, тяжелая стеклянная пластинка размером примерно три сантиметра на шесть. Лэса зажгла огонек на ладони, чтобы получше рассмотреть находку. Стекло оказалось совершенно непрозрачным, но его поверхность отливала темно-зеленым. В стекло были вплавлены несколько великолепно ограненных самоцветов, но центральное место на пластинке занимал кусочек вроде бы обыкновенного розового мрамора. Вокруг него таинственно переливались два крупные изумруда, два сапфира, два рубина и два бриллианта, все совершенно одинакового размера и огранки.

Лэса, держа пластинку на ладони правой руки, несколько раз провела над ней левой рукой, заставляя самоцветы вспыхивать в свете крохотного, но яркого огонька. Что бы это могло означать, думала иир'ова, это нисколько не похоже на украшение, да и кто стал бы прятать украшения в подвале с неудачными результатами генетических опытов? Нет, стекляшка явно имеет отношение к лаборатории и к тому, что в ней происходило и будет происходить, решила иир'ова. Но в чем тут загадка?

Лэсе совсем не хотелось вот так сразу бежать к брату Лэльдо, хотя она была совершенно уверена в том, что эливенер или знает о назначении пластинки, или догадается о нем без особого труда. Но Лэса решила сначала попытаться сама разгадать суть дела.

Отложив наконец стеклянную тайну в сторону, Лэса взялась за второй сверток и так же осторожно и неторопливо размотала темную ткань. Внутри оказалось точно такое же стекло. Впрочем, Лэса ничего другого и не ожидала увидеть. Ведь и по весу, и по запаху свертки были совершенно одинаковыми.

Впрочем, кое-какие различия все же имелись. Лэса присмотрелась к поверхности второй пластинки, потом положила оба стекла рядом — да, действительно, их цвет различался. Вторая пластинка отливала синим. Это не был чистый синий цвет, это была смесь зеленого и синего, настолько темная, что увидеть по-настоящему синеву стекла, наверное, можно было только при дневном свете.

Лэса разочарованно вздохнула. И что же ей делать с этой находкой?

За дверью комнаты послышался мягкий шорох, и кто-то очень тихо стукнул в филенку.

— Кто там? — бросила сквозь дверь иир'ова.

— Это я, — донесся в ответ мысленный голос Горма.

— Чего тебе надо? Я занята!

— Не валяй дурака, — насмешливо передал медведь. — Знаю я, чем ты занята. Я тоже заметил кое-что за бутылями в подвале. Так я войду?

— Ну, ладно, входи, — неохотно разрешила Лэса, подумав при этом, что приход Горма может оказаться кстати. Вдруг вдвоем они сообразят, что же это такое нашла Лэса?

Горм уселся на пол рядом с лежанкой и задумчиво уставился на две лежавшие рядом толстые стеклянные пластинки с вплавленными в них драгоценными камнями. Говорить, собственно, было не о чем. Нужно было просто думать и перебирать все мыслимые и немыслимые варианты использования этих непонятных предметов.

— Может быть, эти предметы как-то участвуют в процессе соединения разных живых существ в одно? — передал наконец медведь. — Как это называется… катализатор!

— Да это же просто стекло! — возразила иир'ова. — При чем тут биохимические реакции?

—Во-первых, это наверняка не просто стекло, — стоял на своем Горм, — а во-вторых, тут еще и самоцветы, а это — кристаллы, а уж о свойствах кристаллов ты, наверное, знаешь побольше, чем я. У нас в северных лесах ничего подобного не водится, но на юге кристаллы постоянно используют в магических ритуалах.

— Но здесь-то не магия, а наука! — напомнила ему иир'ова. — Биохимия. Генетика. Евгеника. Как их связать с магическими ритуалами?

— Ну, я думаю, слуги Нечистого как-нибудь сумели их связать, — немного подумав, передал Горм. — Ведь ученые в северных странах тоже занимаются генетическими экспериментами, но разве им хоть раз удавалось создать одно существо даже из двух, не говоря уж о пяти-шести?

— Ну, с растениями, насколько я знаю, им уже кое-что удается, — напомнила Лэса.

— Ну что ты сравниваешь! — рассердился Горм. — Растения — это ерунда.

— Но ведь они никогда и не ставили себе таких задач! — сообразила вдруг иир'ова. — Они оставляют производство новых существ на волю Господа. А слуги Нечистого возомнили о себе настолько, что принялись сами творить вместо Творца!

— И все равно, — покачал большой головой медведь. — Северной науке далеко до такого.

Некоторое время они оба молчали, глядя на странные предметы, и наконец Лэса вздохнула и сказала, признавая свое поражение:

— Знаешь, наверное, мы зря тратим время, таращась на эти стекла. Подождем до утра. Тут даже Иеро вряд ли нам сумеет объяснить что-либо. А вот брат Лэльдо…

— Да уж, — фыркнул медведь. — Можно не сомневаться: брат Лэльдо сразу сообразит, что к чему. Вот только снизойдет ли он до объяснений?

…А молодой эливенер тем временем уже протянул мысленную нить к Старейшине Братства Одиннадцатой Заповеди, брату Альдо. Когда в волнах золотистого света возникло лицо его старого друга и наставника, брат Лэльдо заговорил едва слышно:

— Ты уже можешь дать мне маршрут нашего побега?

Брат Альдо отрицательно качнул головой, и только в этот момент Лэльдо заметил, каким усталым выглядит его учитель.

— Пока нет, — сказал брат Альдо. — К сожалению, в вашем районе очень сильные ментальные вихри, мы не можем с уверенностью определить ваше местонахождение, то есть я имею в виду нужную точность. Вам безусловно нужно будет идти строго на восток, но вот на каком расстоянии вы от полусферы — нам пока что вычислить не удалось. Но мы работаем.

— Я думал, ты вчера взял пеленг, — осторожно сказал брат Лэльдо.

— Не получилось, — коротко ответил старый эливенер. — Все из-за тех же ментальных вихрей. И кстати, мы думаем, что именно в этом отчасти кроется причина того, что вы не можете воздействовать на умы тварей Безымянного. Диапазон их мышления, конечно, другой, но не настолько. Просто очень большие помехи.

— Кто их создает? Или что? И почему мы их не ощущаем? Сильные ментальные вихри должны были бы помешать и нашему общению между собой. Однако мы говорим свободно.

— Мы подозреваем, что слуги Безымянного используют кое-какое не принадлежащее им оборудование… а оно настроено на определенные частоты, и сами ученые Безымянного не могут переналадить его. Поэтому так и получается. Мы с тобой общаемся на такой волне, для которой нет помех, к тому же ты носишь ментальный экран. И между собой вы говорите на сходных частотах.

— Есть ли шанс отключить ментальный генератор? — спросил брат Лэльдо, прекрасно понявший, о каком оборудовании идет речь.

— Не думаю. Скорее всего он спрятан где-нибудь в глуби Холмистого Плато, в пещерах. Да и нет смысла. Куда важнее для вас сбежать и добраться до полусферы.

— Кстати… — молодой эливенер вспомнил о лаборатории в запертой комнате. — Они стащили не только генератор. Тут у них отличные термостаты, явно не их собственного производства, микроскоп и многое другое.

Брат Альдо кивнул.

— Да, нам это известно.

— Что ж… Значит, пока ты даешь нам только направление — на восток. Расстояние остается неизвестным, так?

— Я уверен, что к завтрашней ночи мы с этим справимся.

— Спасибо, учитель, — сказал брат Лэльдо. — У меня больше нет вопросов.

— Хорошо. Но я должен сказать тебе вот что. Старейшины посоветовались и решили, что ты должен понемногу посвятить своих друзей в истоки и природу своего знания. Все равно вам придется всем вместе идти к полусфере, а там они и сами неизбежно обо всем догадаются.

Лэльдо усмехнулся.

— Я уже научил их зажигать огонек на ладони.

Старый наставник рассмеялся.

— Полезное умение. И они, конечно же, сразу полезли в подвал?

— Да, само собой.

— В общем, начинай учить их всему, что знаешь сам. Я думаю, ты получишь некое задание от Совета Старейшин… но мы поговорим об этом завтра. И еще… сколько у тебя с собой ментальных экранов?

— Четыре.

— Дай их своим друзьям и научи с ними обращаться.

И снова золотистый свет собрался в точку и погас.

Выйдя из маленькой спальни, брат Лэльдо пошел по коридору к той комнате, где спали он и священник, но когда он проходил мимо спальни иир'ова, то вдруг ощутил вибрацию пластинки, висевшей на его груди под одеждой. Эливенер удивленно засунул руку за ворот своего коричневого балахона и за цепочку вытащил пластинку. В ее центре мигал микроскопический красный огонек.

Брат Лэльдо принялся поворачивать пластинку так и эдак, пока наконец рядом с красным не вспыхнул синий огонек. В этот момент пластинка была повернута верхней плоскостью к двери спальни иир'ова.

— Интересно… — пробормотал себе под нос брат Лэльдо и, ничуть не смущаясь, бесшумно шагнул к двери и прижался к ней ухом. Вроде бы тихо… Но тут до него донесся мысленный голос медведя Горма:

В ответ на эти слова раздалось громогласное фырканье медведя, и Горм передал:

— Да уж, можно не сомневаться: брат Лэльдо сразу сообразит, что к чему. Вот только снизойдет ли он до объяснений?

— Снизойдет, если у него есть ответ, — сказал эливенер, без стука входя в спальню Лэсы. — А в чем, собственно, проблема?

И в то же мгновение он увидел…

Брат Лэльдо замер, глядя на стекла с драгоценными камнями.

Нет, подумал он, тут невозможно ошибиться. Это те самые аппараты, о которых ему рассказывали Старейшины. Конечно, он никогда их не видел, потому что они были утеряны давным-давно… всего их было три.

— Где третье? — резко спросил эливенер, переводя вопросительный взгляд с иир'ова на медведя и обратно. — Где третье стекло?

— Мы не знаем, — растерянно ответила Лэса, вытаращив на брата Лэльдо огромные зеленые глаза. — Я нашла только два.

— Где ты их нашла? — так же резко произнес Лэльдо.

— В подвале. Вот только что, совсем недавно. Они были завернуты вот в это, — иир'ова показала длинным когтистым пальцем на две груды темных невесомых лент. — Но больше там ничего нет, я обшарила все очень тщательно. А почему ты решил, что их должно быть три? И что это вообще такое?

— Да, что это такое? — вмешался Горм, опомнившийся наконец от внезапного вторжения эливенера. — Может, объяснишь?

— Объясню, но не сейчас, — ответил брат Лэльдо, но, вспомнив о наставлениях своего учителя, поспешил уточнить: — Я не уверен, что не ошибся. Завтра ночью я покажу их своему наставнику, и он скажет точно… и заодно и мне самому объяснит, как ими пользоваться. Я этого не знаю. Если это те аппараты, о которых мне рассказывали Старейшины, то они были утрачены очень давно. Но их было три. И мне говорили, что настоящую силу они обретают только все вместе, в тройственном союзе, хотя могут работать и по одиночке. Вот если бы нам найти третье стекло!

— А давай мы поищем, — добродушно предложил Горм, поднимаясь. — Вот прямо сейчас.

— Прямо сейчас уже скоро рассветает, — напомнил ему эливенер. — Отложи до следующей ночи, ладно?

— Да какая разница? — удивилась иир'ова. — Все равно к нам никто, кроме черепах с сыром, не является!

Эливенер рассмеялся. Черепахи с сыром…

— Нет, — сказал он твердо. — Лучше не рисковать. Давайте-ка получше спрячем стекла… наверное, надежнее снова завернуть их, скорее всего эта ткань обладает изолирующими свойствами… и будем днем вести себя, как обычно. Кто знает, как оно обернется.

И оказался прав.

С утра ничего особенного и нового не произошло. Пленники не спеша умылись, потом приползли толстоногие черепашки с корзинами на спинах, и снова долго-долго смотрели на пленников желтыми глазами. Но опять никому не удалось услышать мысль рептилий. Потом всем пришлось делать вид, что они просто разговаривают ни о чем, глядя на круглые клумбы с электрическими цветами, — но при этом все, кроме эливенера, сгорали от нетерпения, желая поскорее начать поиски третьего стекла. Брат Лэльдо еще раз повторил, что он вообще-то не до конца уверен, что это именно те самые стекла, о которых ему рассказывали его наставники, но уж очень похоже… Когда же эливенера спросили, как он собирается это выяснить, брат Лэльдо сказал, что уже две ночи подряд он связывается со своим учителем братом Альдо и они разговаривают. Иеро недоверчиво посмотрел на молодого эливенера. Сам священник-заклинатель был очень сильным телепатом и ментальным практиком, но он и не пытался, например, докричаться до настоятеля Центрального Аббатства отца Куласа Демеро, — потому что знал совершенно точно: ничего не получится. Техникой дальней связи Иеро не владел. Да и никто в северных странах не умел такого, кроме, как только теперь выяснилось, членов Братства Одиннадцатой Заповеди. Конечно, мастера Темного Братства, слуги Нечистого, умели разговаривать на расстоянии, и на большом расстоянии, — но они использовали для этого особые приборы. А эливенеры умели без всякого технического оборудования посылать мысль через половину земного полушария! Это наводило на размышления.

— А ты не можешь научить нас так концентрировать свою мысль, чтобы мы, например, сумели поговорить с кем-нибудь в Республике Метс? — спросил Иеро, почти уверенный в том, что брат Лэльдо ответит отказом.

Но эливенер сказал:

— Могу, конечно… только все равно ты не сможешь связаться с кем-нибудь из своего Аббатства.

— Почему? — тут же спросила иир'ова.

— Просто потому, что те, кого ты будешь звать, не владеют техникой ответа, вот и все. Но все равно лучше вам всем научиться этой технике связи и потренироваться как следует, — на тот случай, если нас, например, разделят, да и вообще… Мы сможем говорить друг с другом практически вне зависимости от расстояния. Но тут есть одна тонкость. Если расстояние не слишком велико, можно говорить друг с другом хоть прямо на ходу. Но если расстояние достаточно большое — вот как от нас до Республики Метс, — то тут уже нужно входить в особую форму сосредоточения, а это непросто.

— Ну, что болтать зря, давай учиться! — мысленно воскликнул Горм. — А если бы ты научил нас еще и подслушивать слуг Нечистого…

— Этого я не умею, — с усмешкой ответил брат Лэльдо и развязал мешочек, висевший на его поясе. — И вот еще что. Все вы теперь должны всегда носить с собой вот эти пластинки. — Он достал из мешочка четыре небольшие пластинки из серебристого металла, висящие на тонких желтоватых цепочках. — Это ментальные экраны.

Иеро присмотрелся к пластинкам, к цепочкам… и вдруг спросил:

— Их сделали не на Земле?

Вопрос священника заставил всех, в том числе и брата Лэльдо, замереть на несколько секунд. Четыре пары глаз уставились на Иеро, но он ничуть не смутился и продолжил:

— Мне давно кажется, что эливенеры не с Земли родом. Скажи-ка, я угадал?

Теперь четыре пары глаз таращились на брата Лэльдо.

Молодой эливенер вздохнул, покрутил головой, улыбнулся и наконец сказал:

— Я родился на Земле.

— А Старейшины твоего Братства? — не дал ему уйти от ответа медведь.

Брат Лэльдо, которого с детства учили не открывать рот понапрасну, все же отлично помнил ночной разговор со своим учителем, и поэтому, еще раз вздохнув, сказал:

— Старейшины… да, они не земляне.

Иир'ова, испустив пронзительный восторженный вопль, подпрыгнула на полметра вверх и мысленно заорала:

— Вот это да! Мне это нравится! Ну, держитесь, козлы пополам с крокодилами! Мы вам врежем!

— Эй, потише! — осадил ее священник. — Эдак козлы-крокодилы прямо сейчас явятся, мы и научиться ничему не успеем.

Но Лэсу обуревали радостные чувства, и, чтобы немного разрядиться, кошка вскочила и умчалась с веранды. Она пробежала вокруг дома раз, другой, а потом…

— Идут! — испуганно передала она, вскакивая снова на веранду и падая на пол рядом с медведем. — К нам идут! Я слышала шум за дверью!

— Быстро надевайте экраны, — приказал брат Лэльдо. — Они хотя бы отчасти прикроют вас от ментального вторжения. На полную их активацию у нас уже нет времени. Иеро, спрячь свой под одежду… Клуц, давай я засуну экран сюда… — Он стремительно надел на шею лорса цепочку, а пластинку спрятал под недоуздок. Лэса и Горм уже надели цепочки и занимались тем, чтобы скрыть пластинки. Кошке это удалось без труда, так как она, отправляясь в поход, надела, кроме пояска, которым обычно обходились все иир'ова в качестве одежды, еще и нечто вроде пелеринки из тонкой замши, разрезанной на узкие полоски. Лэса объяснила дополнение к своему наряду тем, что это особое ожерелье ворожей их народа, и что в пути оно может ей пригодиться.

С Гормом дело обстояло посложнее. Цепочку-то он надел, но серебристая пластинка, легшая на густую черную шерсть медведя, сразу бросалась в глаза. Но брат Лэльдо, похоже, продумал все заранее. Шерсть медведя была достаточно длинной для того, чтобы ее можно было заплетать, и эливенер в одну минуту соорудил на груди Горма широкую плоскую косичку, под которой исчезла пластинка ментального экрана. Чтобы косичка не расплелась, брат Лэльдо перевязал ее конец ярким красным шнурком, извлеченным из мешочка на поясе.

Они успели как раз вовремя.

Послышались голоса, и из-за дома вышли двое. Один из них был обыкновенным человеком, южанином, опиравшимся почему-то на трость, но второй…

Пораженные пленники едва дышали, рассматривая странное существо.

Ростом оно было не меньше двух метров. У него была длинная, вытянутая вверх голова, чрезвычайно похожая на огурец, — с зеленой кожей и полностью лишенная волос. В верхней части «огурца», где вроде бы должен был располагаться лоб, виднелись три глаза, выстроенных в линию, причем средний, ярко-голубой, был намного крупнее двух крайних, светло-карих. Глаза торчали на ровном зеленом фоне кожи, и ни век, ни, само собой, ресниц не имели. Сантиметрах в десяти под центральным глазом виднелась треугольная дырка, а еще ниже — тонкая черная линия, оказавшаяся безгубым ртом. Никаких намеков на шею не было. «Огурец» торчал прямо из широченных квадратных плеч. Четыре тоненькие длинные ручки существа больше всего напоминали мохнатые паучьи лапы, но заканчивались крохотными клешнями. Ног тоже было четыре, причем две — вроде бы человеческие, только уж очень длинные, а две явно лягушачьи, с перепончатыми лапами. Лягушачьи ноги болтались сзади, не доставая до земли. Существо было принаряжено. Его короткий толстый торс был обернут ярким многоцветным шелковым полотнищем, перекинутым через левое плечо и перепоясанным золотым кушаком с длинными кистями. А на шее существа висел странный медальон, похожий на комок перепутанных золотых нитей. Едва увидев это украшение, священник вспомнил, что похожие медальоны носили мастера Темного Братства, и что именно при помощи таких медальонов слуги Нечистого могли вести мысленные разговоры.

— Он сможет услышать наши мысли, если возьмется за эту золотую штуку, что висит у него на груди, — торопливо передал Иеро на общей волне. — Помните об этом!

Никто из его друзей не успел ответить, потому что существо, остановившись шагах в пяти от веранды, заговорило. Края черной щели, словно бы нарисованной на «огурце», вдруг раздвинулись, и из широченной пасти раздался противный скрип.

— Вы — пленники Великого Безымянного Властителя, — тут же заговорил южанин, тяжело оперевшись на трость. — Меня (он ткнул пальцем в сторону чучела, давая понять, что говорит не о себе) можете называть мастером Гройсом. Я из приближенных Великого Безымянного. Вами же вскоре займутся ученые. — Переводчик говорил на языке северян, и говорил совершенно чисто, без малейшего акцента.

Щель захлопнулась, и переводчик замолчал, устало глядя в землю. Гройс, явно неспособный поворачивать голову, развернулся всем туловищем, и все три его глаза уставились на лорса, лежавшего, подогнув ноги, чуть в стороне от остальных пленников. Одна из четырех тоненьких ручек взметнулась в воздух, клешня указала на Клуца. Безгубая пасть снова распахнулась, раздалась новая очередь коротких скрипучих звуков.

— Ты, — заговорил южанин, переводя скрип в слова, — встань и подойди ко мне.

Клуц вопросительно глянул на Иеро, тот в ответ чуть заметно кивнул головой. Сейчас ни к чему было обострять обстановку. «Огурец», заметив, как они обменялись взглядами, тут же схватился за золотой бесформенный медальон, зажав его между двумя клешнями, и развернулся в сторону священника. Но Иеро давно уже научился закрываться от любого ментального воздействия и проникновения, даже очень сильного. И «огурцу» не удалось влезть в мысли священника, как тот ни старался. Иеро лишь понадеялся, что если Гройс заинтересуется мыслями его друзей, тех защитят ментальные экраны эливенера. Но в данный момент «огурец» интересовался, похоже, только лорсом.

Клуц поднялся и неторопливо спустился с веранды. Лорс был огромен, и даже на двухметрового монстра смотрел сверху вниз. «Огурец» внимательно оглядел ветвистые рога, мощную шею, крепкие ноги лорса, потом протянул клешню и потрогал густую черную шерсть. Потом обошел Клуца вокруг. И наконец снова оглушительно заскрипел. Переводчик принялся за работу:

— Тебя даже не нужно с кем-то скрещивать, из тебя следует делать клоны. Много черных сильных скакунов. Это хорошо. Впрочем, и гибриды могут получиться недурные. Там посмотрим. Теперь ты! — «Огурец» ткнул клешней в Горма.

Иеро только теперь заметил на руках и шее переводчика множество мелких шрамов — старых и совсем свежих. Южанин был одет в рубаху с длинными рукавами и высоким воротником, так что рассмотреть можно было не так уж много, но священник заподозрил, что кистями рук и верхней частью шеи дело не обошлось. Скорее всего, шрамов на южанине гораздо больше.

Пока Горм спускался вниз и Гройс осматривал его, точно так же, как Клуца, Иеро лихорадочно придумывал вопрос, который можно было бы задать «огурцу». В конце концов он решил не мудрствовать лукаво и сказать что-нибудь попроще, потому что на самом деле он хотел поговорить с переводчиком.

— Послушай, скажи ему, чтобы нас кормили не только хлебом и сыром, что нам нужно мясо и молоко, и скажи, кто ты и как тебя зовут, — ровным тоном произнес священник.

«Огурец» при звуке голоса Иеро как-то странно дернулся и всем туловищем повернулся к переводчику. Тот заскрипел, спокойно глядя на монстра. Гройс ответил новой серией скрипучих звуков, и южанин, не глядя на Иеро, сказал:

— Вам будут давать все продукты, в которых вы нуждаетесь. А меня зовут Кир, я из Намкуша.

— И еще нам нужно легкое вино, — продолжил Иеро. — Давно ты в плену?

Снова произошел обмен скрипучими фразами между «огурцом» и переводчиком, а затем Кир сказал:

— Вина вам не дадут, вы — генетический материал. Я здесь уже три года.

— Тогда пусть дают пиво. И что они с тобой делают?

Брат Лэльдо, слушая все это, чуть ли не дрожал от страха за Иеро. Ведь если «огурец» хоть что-то заподозрит — священнику придется плохо. Да и переводчику тоже.

— Пиво принесут. Я тоже генетический материал. У меня повышенная способность к освоению языков.

Иеро умолк, лихорадочно придумывая, что бы еще спросить или потребовать. «Огурец» же, осмотрев медведя, принялся за Лэсу. Священник усмехнулся, видя, какой скромницей прикинулась кошка. Она опустила долу зеленые глаза и стояла перед «огурцом», как воплощенная невинность. Наконец священника осенило:

— Скажи ему, что нам очень скучно, а от скуки люди глупеют. Пусть нам принесут какие-нибудь развлекательные книги. Сколько у нас времени в запасе, когда они за нас примутся?

После очередного обмена скрипами Кир сообщил:

— Книги будут, ваши мозги слишком драгоценны. Сейчас все генетики заняты новыми выводками, так что неделя как минимум у вас есть.

На этом разговор закончился. «Огурец», мельком глянув на брата Лэльдо, повернулся и зашагал вокруг дома к выходу. Переводчик Кир, едва передвигая ноги, потащился за ним.

Пленники немного выждали, потом иир'ова умчалась к двери в стене и вернулась с сообщением, что снаружи тихо. Похоже, сегодня гостей больше ждать не приходилось.

— Ну, и что будем делать? — ни к кому в особенности не обращаясь, спросил Иеро. — И из чего или из кого приготовили такого монстра, хотел бы я знать.

— Ну, лягушка точно в деле участвовала, — насмешливо передал Горм. — И огурцы.

Все рассмеялись, представив, как генетики Нечистого трудятся, выращивая нечто среднее между жабой, крабом и огурцом. Но веселье было поверхностным. В глубине сознания каждого из пленников сидела теперь одна и та же мысль: из них самих тоже хотят состряпать каких-то монстров…

— Давайте-ка не терять времени понапрасну, — сказал брат Лэльдо. — Займемся ментальными экранами. Сначала я расскажу вам, на что они способны, а потом…

— Почему Кир весь в шрамах? — перебила его иир'ова. — Отвечай!

Брат Лэльдо не стал делать вида, что не знает. Он грустно посмотрел на прекрасное тело Лэсы и сказал:

— Они берут образцы тканей. И выращивают из них всякое-разное. А чтобы материала хватило надолго, пленников, естественно, не убивают, просто отрезают от них по кусочку…

— То есть они намерены медленно уродовать нас?

— Почти наверняка. Впрочем, я не знаю, возможно, у них есть и другие методики. Но в любом случае нам лучше как можно быстрее удрать отсюда.

— Да уж, лучше тут не задерживаться, — мрачно передал Клуц. — Так что же умеют эти экраны?

— Да, ментальные экраны… — Эливенер сунул руку за ворот своей коричневой хламиды и вытащил серебристую пластинку и показал ее всем так, чтобы каждый мог увидеть едва заметный в солнечном свете белый огонек, светящийся почти в самом ее центре. — Прежде всего они прикрывают своего владельца от сильных ментальных ударов. Но для этого сначала нужно настроить экран на волну хозяина. Этим мы и займемся через пару минут. Теперь вот что. Если вы почувствуете вибрацию, исходящую от экрана, это будет означать, что где-то рядом — нечто, способное давать сильное ментальное излучение. При этом на пластинке загорится красный огонек. Тогда вы берете пластинку и начинаете ее поворачивать в разные стороны, вот так… и когда рядом с красным загорится синяя точка, это будет значить, что экран направлен точно на подозрительный предмет. Кстати, именно поэтому я и ворвался к тебе ночью, Лэса, — с улыбкой добавил брат Лэльдо. — Экран завибрировал и показал на стекло.

— Я, кстати, до сих пор его не видел, — вмешался священник. — И Клуц тоже.

— Подождите до ночи, — попросил эливенер. — Лучше не рисковать. Дальше — белый цвет. Белый огонек на экране загорится тогда, когда экран поймает вашу волну и включит защиту. Так, и еще есть зеленый и желтый огоньки. Желтый загорится, если на вас будет предпринята ментальная атака, при этом экран начнет издавать слабый писк, чтобы предупредить вас. Возможно, атака окажется настолько сильной, что защита не выдержит, поэтому вы сразу должны слить свою силу с силой экрана. Когда опасность минует, экран перестанет издавать звук. И наконец зеленый огонек. Когда он загорается, экран тихо звенит… и это значит, что где-то неподалеку находится мощный источник положительной ментальной энергии. К нему вы можете приближаться без опаски. Ну, а чтобы определить направление, надо действовать так же, как в первом случае, — вертеть пластинку, пока не вспыхнет синяя точка. Вот и все.

Некоторое время все сидели молча, переваривая услышанное. Наконец послышался мысленный вопрос Горма:

— И все эливенеры имеют такие экраны?

— Не знаю, — пожал плечами брат Лэльдо. — Может быть, и нет. Понимаешь, я ведь родился на Земле, и хотя меня с детства воспитывало Братство Одиннадцатой Заповеди, мне все равно далеко до моих наставников. Я не исключаю того, что настоящим эливенерам экраны просто не нужны. Ты и представить себе не можешь, какой ментальной мощью они обладают. Просто не показывают свою силу без надобности.

— Ну что ж, — сказал Иеро. — Давайте учиться. С чего мы должны начать?

Эливенер сосредоточился, помолчал несколько секунд, а потом заговорил медленно и размеренно:

— Сначала вы должны собрать всю свою внутреннюю энергию в сердечной чакре. Для этого вам следует…