"Лорел" - читать интересную книгу автора (Гринвуд Лей)

Глава 4

Лорел любила вставать на заре. В первый час после рассвета в каньоне стояла приятная прохлада. Вдыхая холодный воздух, прислушиваясь к тишине ущелья, женщина верила, что ночь унесла с собой грязные события вчерашнего дня. Казалось, ничто больше не угрожает сыну и очень скоро она непременно встретит любовь. И вычеркнет из памяти неудачные последние четырнадцать лет. Но по мере того как солнечные лучи прогревали воздух, Лорел расставалась с иллюзиями: ничего не изменилось, да, наверное, и не изменится никогда. Сонный Адам помог нести корзины с чистым бельем, которые женщина навьючила на смирного ослика. Она направилась вниз по каньону в сторону Сикамор Флате.

Лорел не переставала восхищаться красотой ущелья, ставшего ей родным домом. Далее в самые жаркие дни воздух оставался в каньоне прохладным и свежим. С вершин гор круглый год струился неиссякаемый поток воды, превращая ущелье в оазис жизни посреди суровой пустыни. В листве деревьев скрывалось бесчисленное количество птиц, беззаботным, мелодичным щебетом возвещавших о приходе нового дня.

Где-то вдалеке гулким эхом отзывался ритмичный стук дятла. То там, то здесь тропу пересекали шумные стайки перепелок. Крохотные колибри бесшумно парили в воздухе, порхая с цветка на цветок — они собирали нектар с некоторых поздноцветущих кактусов. Мелкие зверюшки покидали расщелины скал и бесстрашно спускались к ручью. Вокруг простирался совершенный мир, в тиши которого Лорел чувствовала себя счастливой.

Они вышли за пределы каньона. И теперь впереди лежал чужой, негостеприимный мир. Чувство безмятежности исчезло. Лорел вновь и вновь убеждала себя, что невозможно всю жизнь скрываться в каньоне: нужно было зарабатывать на хлеб насущный и растить сына.

Лорел выбралась в город в такой ранний час, так как не хотела ни с кем встречаться. Женщины Сикамор Флате отказались принять ее в свой круг. И бесполезно было кому-то говорить, что ей не нужны чужие мужья. Невероятно, но одинокая, бедная женщина с шестилетним ребенком на руках вызывала настоящий переполох. Не раз Лорел замечала, как, едва завидев ее, жены испуганно заталкивали мужей в дом.

Конечно, мужчины рады были принять Лорел. Но, увы, на неприемлемых для нее условиях. Поэтому молодая женщина твердо решила не наживать лишних неприятностей и приходила в город на рассвете, когда жены еще только начинали готовить завтрак, а мужья нежились последние минуты в постели.

Всю прошедшую неделю она особенно тщательно избегала людей. Приходилось прикрывать синяки спущенной на глаза тонкой косынкой. Пока Адам разносил корзины с чистым бельем, забирал предварительно оставленные на крыльце деньги и грязные вещи, Лорел скрывалась в тени домов. Двигаясь позади зданий, она старалась обойти клиентов как можно быстрее, чтобы избежать нежелательных встреч и разговоров. Что, впрочем, не составляло особого труда: большинство женщин было занято хлопотами по хозяйству.

Но с миссис Уорти дело обстояло совершенно иначе.

— Зачем это, интересно знать, вы закутались в платок? — удивленно спросила Грейс.

Лорел попала в затруднительное положение: все знали, что Дэмьен напал на нее, но она никому не показывала свидетельства нападения.

Грейс заметила смущение молодой женщины.

— Можете не говорить, если не хотите. Входите и выпейте чашечку кофе.

Она открыла заднюю дверь ресторана, приглашая Лорел войти.

— Не хочу отнимать у вас время. Вы, должно быть, так заняты…

— Не волнуйтесь, пока нет. Постоянные клиенты не появятся в ресторане раньше, чем через пару часов. Заходите, заходите. Вместе с сыном.

Грейс не обращала внимания на настороженность Лорел.

— Со вчерашнего дня у меня остался кусок пирога. Мальчику он понравится.

У Адама слюнки потекли, и он решительно переступил порог. Матери ничего не оставалось, как последовать за сыном. Как бы она ни притворялась, ей очень не хватало женского общества. Не хватало со дня смерти матери. С того самого времени, когда семь лет тому назад она убежала из дома. Миссис Уорти нравилась Лорел, и она, в отличие от всех других женщин, не смотрела на Лорел с чувством превосходства.

— Просто поразительно, что вы способны вставать так рано и так рано приступать к работе, — заметила миссис Уорти, наливая две чашки кофе и подавая Адаму огромный кусок яблочного пирога. — Не удивлюсь, если некоторые женщины ворчат, когда их тревожат так рано.

Лорел улыбнулась и благодарно приняла чашку с кофе.

— Большинство, как правило, заранее оставляют на крыльце белье, да и деньги, чтобы их не беспокоили.

— А мне бы на вашем месте хотелось узнать, с кем я имею дело и на кого работаю, — не сдержалась от замечания Грейс.

— Уверяю, вы бы думали иначе, если бы на вас смотрели свысока, а к вашему маленькому сыну относились так, словно он способен дурно повлиять на других детей.

— Возможно, — согласилась миссис Уорти. — Боюсь, я бы не удержалась от резких слов.

— Да, это иногда помогает.

— Верно, хотя нехорошо сквернословить. Доедай все, малыш, — сказала Грейс мальчику, который, быстро управившись с пирогом, жадно смотрел на оставшийся кусочек.

— Наверно, вам интересно знать, что Дэмь-ен сделал со мной? — спросила Лорел.

Грей дружелюбно улыбнулась.

— Не скрою любопытства.

Лорел развязала платок и открыла лицо, и глаза Грейс округлились от неподдельного ужаса.

— Вы бы посмотрели на меня на прошлой неделе!

— Но почему он так жесток?

— Семья моего мужа решила, что пришло время воспитать из Адама настоящего Блакторна. Когда я не позволила Дэмьену забрать мальчика, он избил меня.

— Надо было стрелять!

— Дэмьен застал меня врасплох. Если бы поблизости не оказался шериф, он бы увез сына.

— Слава Богу, вы сейчас в безопасности.

— Да, но ненадолго. Они все равно вернутся за Адамом.

— Но…

— После того как кто-то выпустил из тюрьмы Дэмьена, Блакторны поняли, что в Сикамор Флате им бояться нечего.

— Вы забыли о шерифе.

— Один в поле не войн. Что он может сделать? Еще неизвестно, решится ли он принять вызов Блакторнов. Что он за человек? — невольно вырвалось у Лорел. Именно желание разузнать что-либо о Хене заставило женщину принять приглашение Уорти. — Извините, мне не следует, видимо, задавать подобный вопрос, — быстро добавила она. — Но я должна знать, сможет ли он защитить нас.

— Я бы на вашем месте, тоже постаралась побольше узнать о единственном человеке, ставшем между вами и Блакторнами.

— Он не только стал между нами. Он еще позаботился и о моих ранах, — вдруг разоткровенничалась Лорел. — Шериф заставил приложить к лицу половинки плодов опунции. У меня был такой вид, что даже Адам смеялся. — Она тяжело вздохнула. — Но Блакторны не прощают поражений. Кто-то должен предупредить шерифа. Ему нужно покинуть город.

— Почему бы вам самой не поговорить с ним?

— Нет, нет, я не могу! Это будет выглядеть черной неблагодарностью, особенно после того, что он сделал для меня.

— Конечно, я бы могла попробовать убедить его, но не уверена, что он последует моему совету. Он сильный и гордый человек. А насколько я знаю по собственному опыту, гордые мужчины не спасаются бегством, даже если им на самом деле грозит смертельная опасность.

У Лорел от напряжения засосало под ложечкой.

— Вы хотите сказать, что он принадлежит к тем людям, которые предпочитают либо убить, либо быть убитым?

— Горас сказал, что владельцы ранчо выбрали на место шерифа Хена Рандольфа только потому, что у него репутация человека, готового убить любого, кто станет на пути.

Убийца! Хен Рандольф — хладнокровный убийца!

. К горлу подступил ком: куда бы она ни повернулась, она обязательно сталкивалась с человеком, готовым на убийство. Как хотелось, чтобы Хен Рандольф не был таким! Он остался равнодушным к ее чувствам, однако проявил заботу и внимание. Но, увы, судьба жестока!

Лорел поставила чашку на стол и решительно встала.

— В таком случае, нет необходимости беспокоиться о нем. Он сумеет о себе позаботиться.

— И вы не собираетесь рассказать ему о Блакторнах? — осторожно поинтересовалась Грейс.

— Если его наняли для того, чтобы он поймал похитителей скота, думаю, он уже достаточно узнал об этой семье. — Она накинула на голову косынку и завязала так, чтобы скрыть почти все лицо. — Нам пора. Мы и так уже злоупотребили вашим гостеприимством. Адам, пойдем.

Грейс проводила гостей до дверей.

— Похоже, вы очень не любите людей с оружием.

Лорел резко повернулась. В карих глазах горел огонь негодования.

— Мой отец был миролюбивым человеком, но его застрелили. Мой муж не расставался с ружьем. Его убили через несколько недель после нашей свадьбы.

Грейс открыла, было, рот, чтобы сказать что-то, но, видимо передумав, промолчала.

— Знаю, никто не верит, что мы с Карлином находились в законном браке, далее его семья упрямо отрицает этот факт. — Лорел снова повернулась к двери. — Я постараюсь выстирать ваше белье к завтрашнему дню. Но, боюсь, не успею, у меня много работы.

— Ничего страшного. Меня устроит, если получу его на день позже.

Выйдя из города, Лорел направилась по дороге мимо Сикамор Флате, небольшого пересохшего озерца, которое наполнялось водой лишь после сильного ливня и в сезон дождей. Обычно неторопливая прогулка среди дубов и платанов, надежно защищавших не только от жары, но и от любопытных глаз, умиротворяла Лорел.

Но не сегодня! Голова была занята беспокойными мыслями о Хене Рандольфе.

— Неужели человек, рисковавший жизнью ради незнакомой женщины, может быть жестоким, бессердечным убийцей? — вырвалось у Лорел. Она не хотела верить в то, что Хен такой лее хладнокровный убийца, какие посещали салун отчима.

Адам бежал немного впереди. Он бросал камешки в деревья и восторженно наблюдал за стайками потревоженных птиц, взмывающих в небо из густой листвы. Из-под босых ног мальчика в воздух поднимались фонтанчики песка.

— Но шериф же никого не убивал, — отозвался он.

Лорел была слишком поглощена собственными мыслями, чтобы услышать слова сына. Она не хотела, чтобы Хен был убийцей! Как хотелось, чтобы он оказался не из тех, кто во всем полагается на ружье!

— Он такой сильный и мужественный, — продолжала она рассуждать вслух. — Не важничает и не притворяется лучше других. Он не ждет благодарности за помощь.

— Мне он понравился, — заявил Адам, бросив желудь в белку, которая сердито затараторила.

Хен действительно вел себя так, словно для него забота о ней и Адаме вполне естественна. Он даже не постеснялся расспросить о лечебных травах и их применении. Именно такого мужчину она ждала всю жизнь.

— Но он — убийца! — произнесла она вслух.

— А мне он все равно нравится, — повторил мальчик, взбираясь на дерево.

Но, может, он не убийца? Ведь никто не видел, чтобы он злоупотребил ружьем.

— Нет, я просто по глупости хватаюсь за соломинку. Если человек стремится заработать репутацию убийцы, но не обладает ни выдержкой, ни умением, то он просто глупец. Ведь на свете много желающих прославиться, подло выстрелив в спину известному стрелку. И рано или поздно Хена также, как некогда Дикого Билла Хиккока, убьют из-за угла.

— Ма, а кто такой Дикий Билл Хиккок? — спросил Адам. Мальчик покачался немного на ветке и спрыгнул на землю.

Нет, нужно посмотреть правде в глаза и держаться на расстоянии от Хена Рандольфа, в котором, видимо, уживаются два человека: один — необыкновенно добрый, другой — начисто лишенный гуманности. Ему нельзя доверять. Кто знает, что скрывается за красивой внешностью. Такие люди часто пользуются привлекательностью как оружием. Может, где-то далеко на юго-западе Хен оставил не одну женщину с разбитым сердцем.

Хен откинулся на спинку стула, положив ноги на стол и надвинув шляпу на глаза.

Интересно, чем обычно шерифы занимают бесконечно долгие дневные часы? Забавно, что отчасти причиной, по которой он принял предложение стать шерифом, была скука. Но и сейчас он изнывал от безделья.

Лишь Лорел Блакторн занимала мысли.

— Глупо, но он никак не мог выбросить эту женщину из головы.

На следующее утро после встречи с ней у задней двери дома появился сверток с пятью выстиранными и выглаженными рубашками и записка. В ней Лорел просила оставить на пороге деньги и обещала на следующее утро принести еще пять рубашек. Первым побуждением было отвезти деньги самому, но Хен вовремя сообразил, что Лорел вряд ли обрадуется его появлению. Он не очень хорошо разбирался в женщинах, но знал, что они не любят показываться на людях (особенно на глазах у мужчин), если плохо выглядят.

Поэтому шериф положил деньги в конверт, куда вложил и записку, в которой сообщал о побеге Дэмьена, и оставил на заднем крыльце. На следующее утро у двери появился Адам. Он разносил чистое белье, в то время как мать пряталась где-то в тени. Спустя некоторое время молодой человек заметил ее. Голова женщины была закутана в кусок марли.

В течение недели изо дня в день рубашки приносил только Адам.

Хен решительно поднялся на ноги. «Есть синяки или нет, неважно, — решил он. — Я не могу больше ждать — пришло время поговорить с Лорел.»

В овраге полуденная жара ощущалась не так сильно, как на равнине. Могучие ясени, вязы и дубы возвышались над хилыми ивами, растущими вдоль пересохшего устья реки. Но больше всего было платанов. Они же окружали и город, постепенно уступая место непривычно густым зарослям мескитовых деревьев и кустарников, переходящих затем в густой платановый лес.

Благодаря подземным водам, все вокруг почти на полмили — включая и огород Лорел, расположенный у входа в каньон — было покрыто буйной зеленью.

Хен теперь понял, почему Лорел не хотела покидать каньон: здесь она имела надежное убежище — лес. Кроме того, это был райский уголок.

… Она стояла у чана с бельем, когда в поле зрения появился Хен. Адам подкладывал поленья в огонь под котлом. Лорел глянула на приближающегося мужчину, но не оторвалась от работы. Мальчик, позабыв про свои обязанности, с любопытством наблюдал за шерифом. Женщина окликнула сына — мальчуган подхватил бадью и опрометью помчался к речке.

Хен многого не заметил во время предыдущего визита. Казалось, начнись ливень — и поток дождя смоет убогий домишко, вросший в землю. В маленьком дворике не было видно ничего, кроме кладки сухих дров и нескольких котлов и чанов.

— Что вам нужно? — сухо спросила Лорел. — Я принесла вашу одежду. Зачем вы пришли?

От постоянной стирки руки женщины покраснели и покрылись трещинами. Как же она стирает зимой? Ведь от пронизывающего холода кожа, наверно, кровоточит. А от работы отказаться нельзя…

На ней было надето старенькое, из серой домотканой материи платье с глубоким вырезом. Рукава были закатаны до локтей. От тяжелой работы и горячей воды лицо, шея и плечи женщины покрылись испариной. И все равно кожа ее отдавала матовой бархатистостью. Она все-таки воспользовалась его советом и прикладывала плоды опунции к лицу: ранки уже не кровоточили, хотя синяки еще были видны. Заметив в глазах Лорел настороженность и недоверие, Хен пожалел, что пришел сюда.

— Я хотел предупредить вас о том, что Дэмьен и его родня не оставят мальчика в покое.

— Знаю, — не отрывая глаз от белья, отозвалась Лорел и опустила очередную рубашку в чан для полоскания.

— Вам лучше перебраться в город.

Лорел выжала рубашку и посмотрела не шерифа.

— И что это даст?

— Там вы будете в большей безопасности.

— В большей безопасности, чем здесь, я нигде не буду!

— Но пока вы находитесь здесь, я не всегда смогу защитить вас.

Рука Лорел замерла, так и не дотянувшись до очередной рубашки. Женщина посмотрела Хену прямо в глаза.

— Я сама в состоянии позаботиться о себе.

— Вы уже это говорили.

— Кроме того, мне некуда идти. А денег, чтобы заплатить за номер в отеле, у меня нет.

— Но…

— И мне нужна вода.

— Но в городе есть колодцы.

— Никто не позволит мне воспользоваться ими. К тому же за день я трачу больше воды, чем добрая половина города.

— Не обязательно зарабатывать стиркой. Вы можете найти другую работу.

Лорел горько усмехнулась.

— И какую же работу вы имеете в виду?

— Уверен, вы умеете многое.

— Но мне вряд ли позволят делать то, что я умею. А я не соглашусь делать то, что от меня потребуют.

Хен с полуслова понял, на что намекала Лорел.

— Но нельзя же обвинять весь город в дурных намерениях из-за нескольких человек!

— Сколько времени вы пробыли здесь? — уточнила она.

— Чуть больше двух недель.

— А скольких человек вы уже знаете по именам? И что вы знаете об их детях, родственниках, врагах?

— Пожалуй, о паре человек.

— А я прожила здесь почти семь лет. Хорошо узнала их всех и могу судить о городе. Может, и не все жители испытывают ко мне ненависть. Но я лучше останусь до конца дней в каньоне, чем позволю кому-нибудь посмотреть на себя или на Адама свысока.

В этот момент к ним подошел мальчик с ведром в руках.

— Вылей и принеси еще. — Она дождалась, пока Адам окажется вне пределов слышимости. — Я ценю вашу заботу. Примите искреннюю благодарность. Но я никуда отсюда не уйду. А теперь возвращайтесь к людям, которые наняли вас.

— Некоторое время, пока вы не найдете подходящее место, вы могли бы пожить в доме шерифа.

— Разве вы там не живете?

— Живу, но там много комнат.

Лорел глянула на Хена, как на сумасшедшего.

— Мне и здесь неплохо. А теперь, извините, мне надо работать.

— Но вы же понимаете, что Блакторны обязательно вернутся?

— А почему моя персона так вас волнует? Я ведь всего лишь прачка.

— В мои обязанности входит защищать любого жителя Сикамор Флате.

— Но я не живу в Сикамор Флате. Так что можете не беспокоиться понапрасну.

— Но почему вы так стараетесь избавиться от меня?

На долю секунды на лице женщины появилось выражение нерешительности, но затем она пересилила себя и собралась с духом.

— Чтобы не тратить время зря, буду откровенна. Миссис Уорти рассказала, что город нанял вас, потому что у вас репутация хладнокровного убийцы. Если это устраивает город, то это не устраивает меня. Не хочу, чтобы Адам общался с такими людьми, как вы. Он слишком мал, чтобы различать добро и зло. Я не для того провела шесть лет в каньоне совершенно одна, чтобы мой сын помнил ваше имя. А теперь возвращайтесь в город и больше не приходите сюда!

Хен широко открытыми глазами смотрел на Лорел, не веря своим ушам. Сначала он не мог разобраться в нахлынувших чувствах. Но затем его охватила волна слепой ярости, парализовавшая разум.

— Все ясно, даже для такого убийцы, как я, — желчно ответил Хен. Однако, усилием воли он подавил гнев и надел непроницаемую маску безразличия. — Миссис Уорти объяснила, почему в городе вас не принимают. Она считает, что вина лежит на обеих сторонах. Возможно, она права. Но мне кажется, что причиной непонимания и раздора служит ваш острый язык. Я даже начинаю думать, что ваше влияние на Адама ничем не лучше, чем возможное влияние Блакторнов.

Лорел вздрогнула, словно от удара. Не успела она прийти в себя от потрясения и собраться с мыслями, как Хен развернулся и быстро зашагал прочь.

— Уж, не думаете ли вы, что я настолько глупа, чтобы прислушаться к мнению человека, который в любой момент может убить… или быть убитым, — прокричала она шерифу вслед.

Хен медленно повернулся.

— Но я пока жив. А это кое-что значит. Грубые, резкие слова готовы были вот-вот сорваться с языка, но Лорел промолчала и вынуждена была наблюдать, как Хен пересек двор и скрылся из вида.

Лишь спустя некоторое время она вернулась к реальности, очнувшись от раздумий. — Гнев все больше и больше наполнял ее.

Обыкновенный убийца посмел критиковать ее, Лорел! Да еще сравнил с ненавистными Блак-торнами! Каково? Останься шериф хоть на секунду, она бы влепила ему пощечину.

Рука невольно потянулась к щеке: Хен так заботливо и нежно обмывал и смазывал раны. Он беспокоился о ней, хотел предупредить и даже предложил пожить в казенном доме шерифа.

Рука Лорел безвольно опустилась. Чувство гнева отступило, сменившись холодным ощущением опустошенности. Никто — ни ее семья, ни муж — никогда не проявляли такой заботы, такого внимания, как этот полузнакомый человек.

Нет, он относился к ней совсем не так, как другие мужчины. Лорел вспомнила свое отражение в зеркале — любая, самая дешевая шлюха выглядела намного лучше, чем она сейчас. Нет, дело было не в физическом влечении!

Рука снова потянулась к лицу, но неожиданно замерла на полпути, — казалось, она по-прежнему ощущала легкие прикосновения его пальцев. И помнила глаза — самые прекрасные на всем белом свете глаза. Но насколько они были бесстрастны. Поразительно, как в одном человеке могли уживаться суровость и нежность. Его прикосновения напоминали прикосновения отца к сыну — ласковые и утешающие.

Разве хладнокровный стал бы заботиться о женщине?