"Лорел" - читать интересную книгу автора (Гринвуд Лей)

Глава 6

На пороге Хен столкнулся с миссис Нортон. Ее сопровождали незнакомая молодая женщина и девушка (видимо дочь). Как жена банкира миссис Нортон обладала безграничным влиянием на жителей Сикамор Флате. Хену пришла хорошая мысль: если она примет Лорел, то и другие женщины города вынуждены будут последовать ее примеру.

Миссис Нортон вежливо поприветствовала шерифа.

— Позвольте выразить восхищение: вы так отлично справились с этим пьяным хулиганом. Уильям сказал, что этот негодяй нескоро сможет держать в руках ружье.

Хен улыбнулся: никто в городе не называл банкира Билла Нортона Уильямом.

— Благодарю за любезность. Я лишь выполнял свои обязанности, — ответил шериф и добавил: — Хочу попросить вас об одолжении.

— Конечно, конечно, шериф. Буду рада помочь вам, чем смогу.

— Я стараюсь убедить Лорел Блакторн перебраться в город.

В долю секунды улыбка исчезла с лица миссис Нортон. Выражение приветливости рассеялось, как туман.

— Блакторны угрожают украсть ее сына, — продолжал Хен. — Оставаться в каньоне становится опасно. Ей нужна работа и временное пристанище.

Миссис Нортон всем видом выражала благородное негодование.

— Несколько раз в рамках рождественской благотворительности я пыталась помочь этой женщине. Но она, гордячка, отказывалась.

— Сейчас речь идет не о благотворительности. Я говорю о работе и убежище для женщины с ребенком. Им грозит опасность.

— Тогда пусть она сама попросит помощи.

— Вы думаете, она пойдет на это?

— Сомневаюсь.

— Но такое несправедливое отношение к беззащитной женщине не согласуется с христианскими традициями.

Миссис Нортон пришлось покраснеть от смущения.

— Я поговорю с ней, — уверенно произнесла молодая леди.

— Я не позволю вам сделать ничего подобного! — воскликнула миссис Нортон. — Моя племянница не может общаться с такой женщиной!

Молодая дама очаровательно улыбнулась и мягко возразила.

— Я всего лишь поговорю с ней, тетушка Рут.

— Ваша мать, Миранда Трескотт, никогда бы не простила мне это.

— Возможно, но мы с мамой не соглашались по многим вопросам. Шериф, я буду рада поговорить с ней. Как мне следует вести себя и что говорить?

— Думаю, об этом лучше спросить у Хоуп или ее матери. Они подскажут.

— Грейс Уорти всегда разбиралась в людях лучше других, — вставила миссис Нортон.

— Благодарю вас, мисс Трескотт, за участие. Я рад, что в Сикамор Флате нашелся человек, способный подать достойный пример.

Лицо миссис Нортон покрылось пунцовыми пятнами.

— Сообщите мне, пожалуйста, как прошел разговор.

Хен поспешил покинуть ресторан. Останься он еще хоть на минуту, он не сдержался бы и высказал Рут Нортон все, что думал о ней и о ее «христианской благотворительности». А это никому бы не принесло пользы, особенно

— Сожалею, но моя попытка не увенчалась успехом, — сказала Миранда шерифу. — Она категорически отказалась перебираться в город.

Хен был растерян: он не ожидал, что мисс Трескотт решится прийти в здание тюрьмы. Едва она появилась на пороге, он вскочил на ноги: благородной леди не место в тюрьме.

— Нет, нет, спасибо, — ответила девушка, когда шериф предложил ей стул. — Я не могу задерживаться. Я зашла на минутку, только чтобы сообщить о разговоре.

— Я искренне ценю вашу помощь.

— Не стоит благодарности. Не будем терять надежды. Думаю, нужно встретиться с ней еще раз. Может, тогда она поверит, что мы действительно хотим ей помочь.

— Сколько времени вы живете в Сикамор Флате? — спросил Хен.

— Меньше шести месяцев. Моя мать умерла, и мне пришлось переехать к тете Рут. Я родилась и выросла в Кентукки. — Она шагнула к двери.

— Держите меня в курсе событий, — попросил напоследок шериф.

— Хорошо. До свидания.

Хен почувствовал, как лоб покрылся испариной. Он вернулся к столу и медленно опустился на стул. Почему он так разволновался? Миранда Трескотт — совершенно очаровательная женщина, настоящая леди. Может, именно поэтому он был так скован и растерян? Молодой человек не привык к обществу таких женщин: их пуританская чистота и невинность действовали на нервы. Но… придется научиться, так как Миранда Трескотт была единственным человеком, согласившимся помочь Лорел.

Вокруг, казалось, все вымерло. Шериф подошел к двери глинобитного домика и постучал — в ответ ни звука. Он окинул взором островок, окруженный могучими скалами. Как Лорел смогла прожить здесь столько времени! Да, усилия потребуются неимоверные, чтобы переубедить женщину, ставшую добровольной узницей этого изолированного от мира места. Хен направился к ручью. Не угрожают ли Лорел дикие животные, живущие в горах? Хотя вряд ли они, почуяв запах человека, рискнут спуститься к водопою. Неожиданно взгляд упал на следы ног — хорошо утоптанная тропинка уходила в глубь каньона. Молодой человек пошел по следам и через четверть часа оказался на небольшой поляне. Глазам открылось занимательное зрелище: Адам, видимо, раздосадованный предыдущими неудачными попытками, старался оседлать лошадь. Но животное было слишком огромно и норовисто для неопытного малыша.

— Какая большая у тебя лошадь, сынок, — заметил Хен. — Почему бы тебе не поучиться ездить на пони?

— У меня нет пони. Есть только эта лошадь.

— Но откуда она у тебя? — не сдержал любопытства шериф. Лошадь была великолепна. Трудно поверить, чтобы человек, оказавшись в положении Лорел, смог позволить себе иметь такого дорогостоящего скакуна. К тому же мальчику больше подошел бы невысокий спокойный пони.

— Дедушка подарил. Он сказал, что это лошадь моего папы.

«Судя по всему, Дэмьен не первый Блакторн, который проявил интерес к Адаму, — отметил про себя шериф. — Странно, что Лорел ни словом не обмолвилась об этом».

— Давай я помогу тебе.

Мальчик послушно протянул шерифу поводья. Хен ласково потрепал холку лошади, тихо нашептывая что-то животному на ухо.

— Как его зовут?

— Санди.

— О'кей, Санди, давай поговорим. Адам засмеялся.

— Разве с лошадьми разговаривают?

— Конечно. Я постоянно беседую с Бримстоном.

— Ой, а вот Джесси боится вашего Бримстона как огня.

— И правильно делает. Но вот тебе ни Бримстон, ни этот великан никогда не причинят зла. Лошади нужно дать понять, что от нее требуется.

— Я хочу проехать на ней верхом.

— Тогда скажи ей об этом. Похлопай легонько по шее и скажи, что собираешься делать.

Адам решительно подошел к лошади. Санди насторожился и высоко поднял голову.

— Я тебе немного помогу, — шериф подхватил мальчика на руки. — А теперь смотри прямо ему в глаза.

Адам выглядел не совсем уверенно, но все же погладил Санди и заговорил.

— Видишь, она уже успокаивается. А теперь я посажу тебя на спину Санди.

Тело мальчугана испуганно напряглось, когда он оказался верхом на громадной лошади. Адам напоминал маленькую нахохлившуюся птичку.

— Намного проще сидеть в седле. Но индейцы, например, не пользуются седлами и никогда не падают. Так что держись покрепче руками за гриву и прижми колени к бокам Санди.

Тело Адама несколько расслабилось.

— А вы умеете ездить верхом без седла? — полюбопытствовал он.

— Конечно. Мы с братом частенько так делали, чтобы покрасоваться.

— Я бы тоже хотел иметь брата, — вздохнул Адам.

Придерживая мальчика рукой, шериф повел лошадь по поляне. Он то и дело подсказывал Адаму, как себя вести и что делать. Не прошло и получаса, как настроение Хена совершенно изменилось — он почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Наверное, тишина и покой каньона так умиротворяюще подействовали на него. Неудивительно, что Лорел не хотела покидать этот райский уголок. Но он предпочитал все же открытые безбрежные равнины: ему нравилось наблюдать за бесконечно удаляющейся линией горизонта. Хотя, пожалуй, он смог бы привыкнуть и к жизни в ущелье. Этот замкнутый мирок давал чувство безопасности. Здесь можно было скрыться от посторонних глаз и побыть наедине с собой.

Да и жизнерадостность Адама помогла Хену успокоиться. Молодой человек не знал, любил ли он детей, но этот мальчик нравился ему. Детское простодушие и невинность, доверчивость и наивная пытливость вызывали в ответ теплые чувства. Одним словом, молодой человек давно не ощущал такого прилива сил.

Так, дети детьми, но рядом с ними, как правило, всегда находятся матери. Хен поймал себя на том, что мать этого конкретного ребенка не оставила его равнодушным. Но кто, скажите на милость, остался бы равнодушным к прекрасной женщине с бархатисто-матовой кожей и жгучими черными локонами?

А ее глаза? Таких огромных сверкающих глаз нет ни у кого. Хен помнил недоверие, сквозившее в них: годы разочарований не прошли бесследно. И… надежду, ожидание… или сомнение? Сама того не ведая, она задела его, Хена, за живое. Лорел — загадочная и непонятная женщина, но волею судеб именно она помогла ему посмотреть на все другими глазами. И именно она владела ключом к его сердцу.

Скрываясь в тени деревьев, Лорел наблюдала за сыном и шерифом. Нужно немедленно подойти к ним, прогнать Хена, а Адама в наказание привязать к дереву, чтобы не убежал! Сын должен держаться подальше и от лошади (она была велика даже для Лорел), и от шерифа. Но она не могла сдвинуться с места, застыв, как вкопанная: мальчик буквально светился от счастья.

«После сегодняшнего дня уже не удастся удержать Адама на расстоянии от этой проклятой лошади», — обреченно подумала женщина.

Мальчик смотрел на шерифа, как на божество! До настоящего времени Лорел не предполагала, насколько сильно ее сын нуждался в отце. Она выбивалась из сил, стараясь стать ему и отцом, и матерью. Но как ни старайся, она не умела так ловко обращаться с лошадью, как Хен. Будь прокляты Блакторны, подарившие лошадь Адаму! И будь прокляты жители города, отказавшиеся купить это злосчастное животное у нее! Почему она не отвела коня в пустыню и не выпустила его на волю? Но сейчас, к несчастью, слишком поздно.

Конечно, Адам (как никто другой) заслужил самую лучшую лошадь на свете. Но какая бы лошадь у него ни была, ему нужен и мужчина, способный научить искусству верховой езды.

Но и ей, Лорел, тоже нужен мужчина. Эта неожиданная мысль привела женщину в замешательство. Она попыталась отогнать неуместную мысль. Нет, ради собственной безопасности и ради счастья Адама она никогда не выйдет замуж. И прекрасно обойдется (как обходилась столько лет!) без мужчины!

И все же Лорел не могла оторвать глаз от Хена: молодой шериф казался сказочным принцем. Каждый раз, когда он находился рядом, тело охватывала трепетная дрожь. Глаза жадно скользили по красивому и мужественному лицу молодого человека… и по мускулистым бедрам. Широкая линия плеч и изгиб могучей спины притягивали взгляд.

Раньше ей не нравились светловолосые мужчины — они казались хитрыми и двуличными. Она терпеть не могла белесые, почти не видные брови и усы, придающие лицу жалобное выражение. Но Хен был чисто выбрит и не выглядел хитрым. Он производил впечатление сильного, уверенного в себе человека.

Лорел невольно охватило желание прижаться к его мощному плечу. Со дня гибели Карлина она была одинока. Приходилось выполнять черную работу, чтобы выжить, и избегать общества людей, чтобы защититься от презрения.

Жизнь проходила мимо, и она смирилась со своей горькой участью. Но настанет время, когда Адам вырастет и покинет мать. У Лорел защемило сердце. А может, Хен Рандольф — это последний шанс устроить свою жизнь?

Она посмотрела на шерифа: на долю секунды он застыл с Адамом в руках. Он что-то рассказывал мальчику, они вместе гладили лошадь.

Совершенно неожиданно Лорел почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Казалось, она снова превратилась в наивную девушку. И снова вернулись мечты о любящем, преданном супруге, о куче детей и о счастливой семейной жизни в тихом, укромном уголке. Все, о чем она грезила, находилось сейчас перед глазами: тихий пейзаж: и мужчина с ребенком, бок о бок застывшие в лучах заходящего солнца.

И сердце учащенно забилось, упрямо отказываясь прислушиваться к доводам здравого смысла. Представшая взору картина поражала совершенством.

Хен опустил Адама на землю и, положив руку на плечо мальчика, повел по тропинке. Лорел едва сдерживала рыдания.. Будь проклят Карлин! Он испортил ей жизнь!

Шериф с мальчиком медленно приближались. Глядя на них, трудно было поверить, что хладнокровный убийца мог уделять столько внимания и неясности чужому мальчику. Мальчик, казалось, всей душой, как пчела к яркому цветку, тянулся к Хену.

Как Рандольфу удалось так легко завоевать сердце Адама? И чем он околдовал ее, Лорел?

«Заботой», — прошептал внутренний голос.

Он заботился о ее ранах и уговаривал перебраться в Сикамор Флате, чтобы защитить от Блакторнов. Он потратил целый час, чтобы научить Адама обращаться с лошадью, словно считал это самым важным делом на свете.

А что, если он преследовал корыстную цель? Но ей нечего было предложить — она бедна как церковная мышь.

Хен с Адамом подошли так близко, что Лорел смогла заглянуть в глаза шерифа. Сейчас в них по-прежнему не было ни открытости, ни безудержной радости жизни, но выражение их изменилось: из бездонной голубизны, из-под бесстрастной защитной завесы наружу прорывалась едва уловимая чувственность. Сейчас он выглядел, как обыкновенный человек, имеющий сердце и душу. Возможно, причиной столь разительной перемены послужил Адам. Видимо, общение с ребенком обезоружило Хена, позволив стать самим собой.

Вот они уже поравнялись с местом, где скрывалась Лорел. Не желая быть захваченной врасплох (Хен мог понять, что она украдкой подглядывает), она быстро шагнула им навстречу.

Услышав шорох листьев и хруст веток под ногами, шериф вздрогнул. Тело молодого человека напряглось, а рука невольно потянулась к пистолету.

«Ага, реакция убийцы на малейшую угрозу», — мелькнуло в сознании женщины. По спине побежал холодок.

— Не пугайтесь, это я, — поспешила сказать она… и заглянула в глаза Хена: ослепительно голубые глаза приобрели прежнее непроницаемое и холодное выражение. Он снова скрылся за бесчувственной маской. Этот мужчина обладал телом человека и душой убийцы.

— Ма, — Адам бросился к матери, — шериф сегодня познакомил нас с Санди.

Женщина поймала сына и крепко прижала к себе. Ее раздирали противоречивые чувства: с одной стороны враждебность к мужчине, вторгшемуся в жизнь сына, с другой — искренняя благодарность за внимание к Адаму.

— Я сама знаю, что лошадь не подходит для Адама. И я собираюсь подождать, пока он подрастет, а потом подпустить его к ней.

— Меня посадили верхом на лошадь, как только я научился ходить.

Ни один мускул не дрогнул на лице Хена. Это задело Лорел за живое. В душе поднималась волна гнева: равнодушие шерифа оскорбляло ее женское тщеславие. С трудом сохраняя самообладание, она резко выпрямилась и горделиво расправила плечи.

— Сходи за водой, — попросила она Адама. — Пора готовить ужин.

— Но раньше тебе не нужна была вода, чтобы приготовить ужин, — недовольно пробубнил мальчик.

— А сегодня нужна. И не спорь. Обиженный мальчик нехотя побрел к дому.

И раздражение сына Лорел тоже причислила к проступкам Хена.

— Меня не интересует, в каком возрасте вы научились ездить верхом, — сухо заявила она, поворачиваясь к шерифу. — Это не имеет никакого отношения к моему сыну.

Всеми силами она пыталась сосредоточиться на разговоре и игнорировать дрожь волнения в теле. Но обмануть себя не удалось — близость Хена вызвала прилив энергии. Рядом с ним она чувствовала себя женственной. Безразличие же молодого человека лишь усугубляло положение.

— Я вырос на одной из плантаций в Виргинии. Там мальчики рано садятся на лошадей.

По мнению Лорел, Хен не очень соответствовал образу южанина-аристократа. Молодой человек мало чем отличался от остальных жителей Сикамор Флате, разве что исключительной опрятностью и почтительным отношением к женщинам. Общеизвестно, что южан с детства приучают не только защищать дам, но и гипнотизировать змей. Видимо, именно таким воспитанием и можно объяснить противоречия в характере Рандольфа.

— Пока мы живем в каньоне, Адаму не понадобится желание ездить верхом.

«Интересно, когда Хен начал убивать, — размышляла Лорел, — он слишком молод, чтобы участвовать в последней войне. Хотя возраст определить довольно трудно: годы, проведенные на солнце и ветру, оставили следы на его коже. Ему можно было дать и двадцать пять и сорок. А может, он служил в армии и сражался против индейцев или был шерифом в другом городе?»

— Вы не имеете права превратить мальчика в неженку. И если хотите, чтобы он вырос мужчиной, начинайте относиться к нему как к мужчине.

— Но ему только шесть лет, — возразила Лорел. — По-вашему, я уже должна дать ему шпоры и ружье?

— Нет, но вы должны купить Адаму пони. С какой легкостью он подвергает сомнению ее решения!

— Этого огромного жеребца Адаму подарил Дед.

Она ожидала увидеть на лице шерифа удивление. Но, увы, ее постигло разочарование: на нее смотрели те же пустые, ничего не выражающие глаза.

— Я пыталась вернуть лошадь обратно, но ничего не вышло. Пыталась продать или хотя бы обменять на пони, но никто не захотел купить ее. А на пони у меня просто нет денег.

Лорел почувствовала к шерифу жгучую ненависть: он вынудил признаться, что она не смогла справиться даже с таким пустяком, как купить сыну лошадь.

— Я продам жеребца за вас…

— Нет, ни за что! — резко произнесла женщина. — Я не позволю Адаму попасть под ваше дурное влияние, так как не хочу, чтобы он думал, что без оружия — мужчина не мужчина.

— Но рано или поздно вам придется дать ему в руки пистолет, — продолжал шериф. — И ему следует научиться пользоваться им.

Лорел судорожно стиснула зубы, чтобы не закричать. Мало того, что Хен нарушил привычный образ жизни, вторгшись незваным гостем, и растревожил душу, мало того, что у Адама возникло желание подражать шерифу, но он еще в придачу ко всему собирается дать ребенку (ее ребенку!) пистолет и научить стрелять!

— Еще много, очень много лет, я не позволю сыну брать в руки оружие. А если позволю, то только для охоты.

Хен посмотрел на женщину так, словно не решался сказать что-то важное.

— Вы производите впечатление неглупой женщины.

— Что-о-о? — потрясенная услышанным, возмущенно воскликнула Лорел. — Да как вы смеете! Да, я не одобряю стремления мужчин все спорные вопросы решать при помощи оружия, и я…

— Мне кажется, что вы просто не хотите или боитесь смотреть правде в лицо, — перебил ее шериф. — Трудно сказать что хуже: глупость или упрямство. Одно другого стоит.

Всякое бывало за двадцать три года, но никогда еще с Лорел не обращались как с идиоткой. Этот человек не только бесцеремонно вторгался в ее жизнь, но и посмел критиковать ее решения и поступки.

— Я хорошо понимаю ваше желание защитить сына от всех невзгод, — продолжал Хен. — Но не разделяю ваши опасения.

— Премного вам благодарна, — язвительно вставила она.

— Но вы не имеете права не считаться с реальностью. Адам — мальчик и должен вырасти мужчиной. В противном случае найдется кто-нибудь, кто отнимет у вашего сына все, в том числе и самоуважение. И тогда он погибнет.

Впереди показался домик. Ослепленная гневом, Лорел едва различала окружающий мир, но не спорила — Адам не должен ничего услышать.

— Почему вы всегда отсылаете мальчика подальше? Вы думаете, если он не будет слышать разговоры взрослых, это поможет ему найти свое место в жизни?

— Да, я так думаю!

Пытаясь успокоиться, женщина сделала глубокий вдох. Она ничего не добьется, если будет кричать на Хена. В определенном плане Рандольф был даже хуже Карлина. Какую злую, жестокую шутку сыграла с ней судьба! Ее неумолимо влекло к человеку, чей образ мыслей внушал ненависть и безотчетный страх.

Она попыталась заглушить воспоминания о доброте и заботливом отношении Рандольфа и начала думать об отчиме, о Карлине, о Блак-торнах и о мужчинах Сикамор Флате.

— Я постараюсь, чтобы Адам стал джентльменом, — выпалила Лорел. Тело женщины содрогалось от ярости. — Он научится сострадать, научится ценить прекрасное и презирать жестокость. Он узнает, что женщины — это живые существа, которые нуждаются в доброте, заботе и любви. Я научу его терпимости и уважению к людям. Но что самое важное, его чувство собственного достоинства не будет основываться на способности убить другого человека!

— Вижу, вы прекрасно разбираетесь в мужчинах.

— Как, вы же говорили… — растерялась Лорел.

— Но запомните, вы никогда не добьетесь всего этого, если будете держать сына возле своей юбки.