"Тот, кто умрет последним" - читать интересную книгу автора (Гриппандо Джеймс)

32

– Где ваш друг? – спросила Рене.

Они с Джеком сидели в «макис», кафе на открытом воздухе рядом с гостиницей. Это было традиционное заведение для неформального общения за обедом, обычный набор разбросанных по песку рахитичных деревянных столиков и скамеек. Сидели они друг напротив друга в круглой тени соломенного зонта. Вокруг пахло жареной рыбой и чем-то еще, испускающим запах углеводорода. Запахи вполне аппетитные, если бы не жужжащие повсюду мухи и гнетущая жара, к чему еще предстояло привыкнуть. Джек сильно потел. Тео был совершенно прав насчет Рене. Душ и хороший ночной отдых преобразили ее.

– Тео еще спит.

– Запоздалая усталость после полета на реактивном самолете?

– Скорее реактивное горючее. Он с двумя бельгийцами, летевшими в Мэн, долго не ложился спать и пил какую-то жидкость под названием «Питаси».

Рене понимающе улыбнулась:

– Африканский джин. Смертельная вещь. Официант принес им содовой и перевел содержание меню на французский язык. Джек предложил Рене сделать заказ для обоих, надеясь, что это не будет сушеный глаз антилопы.

– Вы с Тео – интересная пара друзей.

– Мне об этом часто говорят.

– Вы давно знаете друг друга?

– Довольно давно. Его обвинили в убийстве, когда он был еще подростком. Я принял дело, подав апелляцию, после того как он уже сидел в камере смертников. Вы, полагаю, легко поймете состояние человека, подсчитавшего раз пять-шесть, сколько часов ему осталось до смерти. Особенно если этот человек невиновен.

– Так вам удалось его освободить?

– Освобождают виновных. Тео осудили несправедливо, и мы это исправили.

Рене сделала большой глоток кока-колы без льда, желая насладиться напитком, прежде чем он разогреется в полуденной жаре.

– Это ваша специальность? Работа с осужденными на смертную казнь?

– Уже нет. Первые четыре года по окончании юридического института я работал в общественной организации, называемой Институтом свободы. Вся работа в этом институте была посвящена делам о смертной казни.

– Звучит весьма зловеще.

– Не так зловеще, как кое-что другое. Еще до окончания института я работал во время летних каникул в одной фирме на Уолл-стрит. В последний день я вхожу в лифт и нажимаю, как обычно, кнопку сорок второго этажа. Вслед за мной в лифт входит молодой адвокат, нажимает сорок первую кнопку, потом входит человек постарше и нажимает кнопку сорок три, и, наконец, появляется старший партнер. Черт возьми, я не знал, какую кнопку он нажал, но я выскочил из лифта как угорелый. Я вдруг почувствовал, что не вынесу такую жизнь, если судьба распорядится так, чтобы я день за днем входил в один и тот же лифт, нажимал одну и ту же кнопку и оказывался в том же самом малогабаритном боксе в поднебесье.

– Я понимаю вас.

– В самом деле?

– Посмотрите вокруг. Это далеко не то направление в карьере человека, который потратил столько сил на медицинскую специализацию по педиатрии.

Как заметил Джек, у Рене была прекрасная улыбка, и он ответил на нее улыбкой. Раньше Джек об этом не думал, но у них явно было что-то общее. Оба выбрали нетрадиционный старт в своих карьерах.

– Если ваш жизненный опыт хоть отчасти похож на мой, то я уверен, что у вас дома осталось много друзей, зарабатывающих большие деньги.

– Деньги никогда не были моей главной заботой.

– Моей тоже, но...

– Но – что?

Джек серьезно спросил:

– А как насчет Салли?

Она незаметно вздохнула, словно знала заранее, что рано или поздно разговор зайдет и об этом.

– У Салли был очень сложный характер.

– Вы были близки?

– Да, большую часть жизни.

– Большую часть жизни?

– Мы ведь сестры. – Рене пожала плечами. – Были у нас и разногласия, но мы их преодолевали.

– Как мне известно, некоторое время она провела здесь, с вами.

– Да, я была несколько удивлена, когда она появилась здесь, хотя, пожалуй, в последние несколько лет удивить меня чем бы то ни было почти невозможно.

– Что вы имеете в виду?

– Благотворительная деятельность в Африке – это не совсем то, что подошло бы Салли. Не поймите меня превратно. Это не подходит большинству людей. Но после того как убили ее дочь, Салли просто искала способ исцелить душевные раны. Ее бросало из одной крайности в другую. От вечеринок к религии, от благотворительности к браку с миллионером. В конечном счете, по-моему, ей так ничто и не помогло.

Официант принес заказанное блюдо, напоминающее рис с небольшим количеством мяса. Джек осторожно попробовал его, но блюдо оказалось на удивление вкусным.

– Хороший выбор. Мне нравится.

– В самом деле? Но большинство людей не так легко привыкает к паукообразной обезьяне.

– Что?!

– Шутка.

Они улыбнулись друг другу, потом Джек серьезно сказал:

– Я действительно очень сожалею о том, что случилось с вашей сестрой, поэтому извините меня заранее за часть вопросов, которые я должен вам задать.

– Понимаю.

– Вопрос может показаться странным, но есть ли у вас какие-либо основания думать, что Салли способна на самоубийство?

– Самоубийство? Ее застрелили в машине, когда она остановилась на перекрестке.

– Знаю. Но мой вопрос сводится к тому, допускаете ли вы, что она наняла киллера, чтобы тот убил ее?

Рене отвернулась, но Джек успел заметить, что она озабочена.

– Трудно сказать. Я беспокоилась о Салли. Перед ней стояло много проблем, большая часть которых, я уверена, вам известна. Проблемы с деньгами. Неизвестный преследователь, убийство дочери, неудачное замужество.

– А что насчет книги, которую писала репортер «Майами трибюн»? Вам что-нибудь известно о ней?

Рене помедлила с ответом.

– Известно. Если что-нибудь на свете заставило Салли пойти на самоубийство, то это та самая книга. Точнее, не книга сама по себе, а выводы, сделанные в ней.

– Как вы оцениваете эти выводы?

– По мнению Салли, ее обвиняли в том, что убийцу ее дочери так и не поймали. Мы много об этом разговаривали. Салли крайне беспокоили эти обвинения.

– Вы когда-нибудь обсуждали с ней проверку на детекторе лжи, которой ее подвергли? Я ни на что не намекаю, но, насколько мне известно, детектор обнаружил ложь, когда Салли ответила отрицательно на вопрос: «Вы знаете, кто убил вашу дочь?»

– Уж кому-кому, а вам-то, человеку, занимавшемуся проблемой смертных приговоров, следовало было бы знать, что полиграф не безупречен. Уверена, машина ошибалась, если улавливала ложь.

– Был еще один момент, когда полиграф уловил ложь: в ответе на вопрос о внебрачных связях.

– Если вы хотите выяснить, была ли Салли верна своему мужу, то я этого не знаю. Она никогда не говорила мне о любовнике. Мигель никогда не звонил мне и не задавал по телефону затруднительных вопросов типа: «Привет, это правда, что вы с Салли обедали вместе вчера вечером?» Знаете, таких, какие задает муж, когда жена обманывает его.

– Давайте допустим, что Салли имела любовную связь. Была ли она таким человеком, который... как бы это получше сформулировать?..

– Который способен скрыть известные ему сведения об убийстве дочери ради спасения любовника? Ни в коем случае. Я знаю, что сказал прокурор, и знаю, что собиралась написать Дейрдре Мидоуз в своей дурацкой книге. Извините меня за резкие выражения, но все это сплошное дерьмо. Салли жила своей Кэтрин. Она ни за что не стала бы скрывать подробности убийства дочери из любви к мужчине.

– А что, если это был страх?

– О чем вы?

– Я не выдвигаю никаких обвинений. Просто хочу исследовать все гипотезы. А вдруг Салли боялась назвать имя убийцы дочери, опасаясь, что он может вернуться и убить ее саму?

– Нет. Ни в коем случае.

– Почему вы так уверены?

– Потому что хорошо знаю свою сестру.

– Вам известно, что Салли преследовал неизвестный, перед тем как убили ее дочь?

– Я узнала об этом вместе со всеми, то есть уже после убийства.

– Коль скоро Салли преследовали, почему вы отвергаете версию прокурора о том, что преследователь был ее любовником и Салли боялась назвать его убийцей дочери?

– Потому что я знаю нечто обратное. Мне известно, что после убийства дочери Салли принимала все усилия, чтобы узнать, кто преследовал ее. Она буквально охотилась на него.

Джек положил вилку на стол, обдумывая услышанное.

– Я этого не знал.

– Это правда. Если, конечно, Салли не была величайшей в мире актрисой, я убеждена, она ни разу не встречалась со своим преследователем, не говоря уже о том, чтобы влюбиться в него.

– Откуда вам известно, что она пыталась охотиться на него?

– Как я уже говорила, Салли приехала в Африку, чтобы попытаться забыть прошлое. Она была крайне разъярена тем, что убийцу дочери так и не нашли. Наконец через два года после убийства преследователь Салли связался с ней по электронной почте, когда она была здесь, в Африке. Мы ходили в интернет-кафе вместе, чтобы посмотреть свою почту, и обнаружили его сообщение.

– Как это произошло?

– Я перебрала послания, предназначенные для меня, потом Салли просмотрела то, что прислали ей. И вдруг она сильно побледнела. Я спросила, что с ней случилось, и она ответила: «Это сообщение от того самого типа, который преследовал меня до убийства».

– Вы читали его?

– Да. Вообще-то оно было бессодержательным. Просто: «Привет, как ты жила все это время?» Ничто не указывало на то, что оно от злонамеренного преследователя. Но я догадываюсь, что все сообщения от преследователей начинаются такими же словами.

– И что сделала Салли?

– Она начала поддерживать с ним связь. А раза два они даже обменивались сообщениями в реальном времени. У нее был план.

– Какой?

– Она хотела встретиться с ним.

– В Африке?

– Нет. Салли была готова улететь на первом же самолете в Майами, если бы он согласился на встречу.

– Не рисковала ли она в таком случае?

– Именно это я и сказала: «Послушай, Салли, возможно, это тот человек, который убил Кэтрин и ударил тебя ножом между ребер». И мне наконец удалось уговорить ее согласиться на более безопасный вариант.

– На какой?

– Просто продолжать общаться с ним в реальном времени и посмотреть, не выдаст ли он какие-нибудь сведения, которые помогли бы полиции поймать его.

– Помогло?

– Она пыталась. Неделю за неделей Салли пыталась хоть что-то выудить у него: чтобы он рассказал о том, где живет, на какой машине ездит. Хоть что-нибудь. Но он был хитер. Ни разу не сообщил ничего о себе. Он каждый раз выкручивался, стараясь узнать побольше о Салли: что она делает, как одета, не хотела ли бы заняться «знаешь чем, знаешь где»?

– Удалось ли ей узнать хоть что-то о нем?

– Однажды вечером Салли была в полной прострации. Пригрозила ему, что никогда больше не свяжется с ним в реальном времени, если он не назовет ей своего имени. Он назвал ей имя, но мы с Салли решили, что оно не настоящее.

– Что это было за имя?

– Черт, я не помню. Что-то несуразное.

– Подождите. Попытайтесь вспомнить. Рене нахмурилась, напрягая память.

– Думаю, что это было... нет. Да, вспомнила. Алан Сирап. У Джека мороз пробежал по коже.

– Алан СИ-РАП?

– Да, вы знаете его?

Рене явно не подозревала о том, что Сирап был шестым в списке наследников Салли, «неизвестный», которого они никак не могли идентифицировать. Джек откинулся на спинку скамьи.

– Нет, я не знаю его. Но у меня возникает ощущение, что знаю.