"Вердикт" - читать интересную книгу автора (Гришем Джон)

ГЛАВА 25

Вернувшись в Лоренс, детектив Смол начал прилежно прочесывать список главных действующих лиц, но ничего не добился. Весь вечер понедельника он околачивался в 'Маллигане', пил вопреки приказу, болтал с официантками и студентами-юристами и лишь возбудил подозрения среди молодежи.

Во вторник утром он нанес один напрасный визит. Женщину звали Ребекка, несколько лет назад, будучи студенткой Канзасского университета, она вместе с Клер Климент работала официанткой в 'Маллигане'. По информации, раздобытой шефом Смола, они были приятельницами. Смол нашел ее в банке, расположенном в центре города, где она работала менеджером. Он невразумительно представился, и она сразу насторожилась.

– Вы не работали, случайно, с Клер Климент несколько лет назад? – спросил он, глядя на табличку, стоявшую на краю ее стола. Сама Ребекка стояла у другого края. Она не предложила Смолу сесть, поскольку была занята.

– Возможно. А кому это нужно знать? – спросила Ребекка, скрестив руки и наклонив набок голову. Где-то у нее за спиной звонил телефон. По контрасту со Смолом она была одета очень строго и ничего не упускала из виду.

– Вы не знаете, где она теперь?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

Смол повторил легенду, которую выучил наизусть. Ничего другого он придумать не мог.

– Видите ли, ее рассматривают в качестве вероятного члена жюри присяжных для одного крупного процесса, и моей фирме поручили разузнать о ее прошлом.

– Где состоится процесс?

– Этого я вам не могу сказать. Вы ведь вместе работали в 'Маллигане', не так ли?

– Да. Очень давно.

– Откуда она приехала?

– Почему это так важно?

– Да знаете, просто этот вопрос значится у меня в списке. Мы проверяем все, что с ней связано, понимаете? Так вы знаете, откуда она?

– Нет.

Это был очень важный вопрос, поскольку след Клер впервые появлялся в Лоренсе и здесь же обрывался.

– Вы уверены?

Ребекка наклонила голову в другую сторону и уставилась на придурка.

– Я не знаю, откуда она приехала. Когда мы познакомились, она уже работала в 'Маллигане', и последний раз, когда я видела ее, она работала все там же.

– Как давно вы говорили с ней?

– Года четыре тому назад.

– А знали ли вы Джеффа Керра?

– Нет.

– С кем она дружила здесь, в Лоренсе?

– Не знаю. Послушайте, у меня куча дел, и вы напрасно тратите время. Я не так хорошо знала Клер. Она была милой девушкой и все такое, но мы не были близкими подругами. А теперь, прошу вас, я занята. – Произнося это, она оттеснила его поближе к дверям, и он нехотя удалился.

Выпроводив Смола, Ребекка закрыла дверь и набрала номер в Сент-Луисе. Записанный на автоответчик голос принадлежал ее подруге Клер. Они перезванивались не реже раза в месяц, хотя вот уже год не виделись. Клер и Джефф вели странный образ жизни, то и дело переезжали с места на место, нигде подолгу не задерживаясь, у них не было потребности свить гнездышко. Только квартира в Сент-Луисе всегда оставалась за ними. Клер предупредила Ребекку, что к ней могут прийти некие люди, которые станут задавать ей странные вопросы. Она несколько раз намекнула, что они с Джеффом выполняют секретную миссию по заданию правительства.

Ребекка оставила на автоответчике короткое сообщение о визите Смола.

Марли каждое утро прослушивала записи на своем автоответчике, и сообщение из Лоренса заставило ее похолодеть. Она протерла лицо влажной салфеткой и попыталась взять себя в руки.

Разговаривая с Ребеккой, она очень старалась, чтобы ее голос звучал невозмутимо, хотя во рту у нее пересохло и сердце бешено колотилось. Да, человек, назвавшийся Смолом, расспрашивал ее о Клер Климент, подтвердила Ребекка. И упоминал Джеффа Керра. С помощью наводящих вопросов Ребекка в точности воспроизвела свой разговор с ним.

Известно было, что Ребекка никогда не задает лишних вопросов. 'У вас все в порядке?' – было предельным выражением ее любопытства.

– О да, все в порядке, – заверила ее Марли. – Мы решили пожить немного на побережье.

На каком побережье, хотелось бы знать, но Ребекка спрашивать не стала. Клер не любила, когда кто-то влезал в ее жизнь. Они попрощались, как всегда, пообещав друг другу не пропадать.

Они с Николасом не верили, что кто-либо сможет проследить их прошлое вплоть до жизни в Лоренсе. Теперь, когда это все же произошло, вопросы посыпались градом. Кто их выследил? Которая из сторон? Фитч или Pop? Скорее Фитч, просто потому, что у него больше денег и он хитрее. Где они совершили ошибку? Что именно о них теперь известно?

И что еще о них смогут узнать? Ей требовалось поговорить с Николасом, но он в настоящий момент находился на корабле где-то далеко в заливе, ловил скумбрию и крепил связи со своими коллегами-присяжными.

* * *

Фитч, разумеется, был занят отнюдь не рыбалкой. В сущности, за последние три месяца у него не было ни одного выходного, он ни разу не отвлекся от работы. Когда позвонила Марли, он сидел за столом, аккуратно раскладывая на нем папки с бумагами.

– Здравствуйте, Марли, – радостно приветствовал он девушку своей мечты.

– Привет, Фитч. Вы потеряли еще одного.

– Еще одного – кого? – прикусив язык, чтобы не назвать ее Клер, поинтересовался Фитч.

– Еще одного присяжного. Лорин Дьюк подпала под обаяние мистера Робилио и сейчас ведет агитацию за вердикт в пользу обвинения.

– Но она еще не слышала наших свидетелей.

– Верно. У вас теперь четыре курильщика – Уиз, Фернандес, Тейлор-Тейтум и Истер. Догадайтесь, кто из них начал курить после восемнадцати лет.

– Не знаю.

– Никто. Они все пристрастились к курению еще подростками. Херман и Херрера когда-то тоже курили. Догадайтесь, когда начали они.

– Не знаю.

– В четырнадцать и семнадцать соответственно. Это половина вашего жюри, Фитч, и все начали курить еще детьми.

– И что я должен в связи с этим делать?

– Продолжать лгать, полагаю. Послушайте, Фитч, не могли бы мы встретиться и поболтать с вами с глазу на глаз, без ваших ищеек, прячущихся в кустах?

– Очень даже могли бы.

– Опять врете. Давайте сделаем так. Мы встретимся и поговорим, но если мои люди увидят где-нибудь поблизости ваших людей, считайте, что наш уговор расторгнут.

– Ваших людей?

– Ищеек, Фитч, может нанять каждый, уж вам-то это известно.

– Договорились.

– Вы знаете рыбный ресторанчик 'Каселла' в конце пирса в Билокси?

– Найду.

– Я уже здесь. Поэтому, когда вы пойдете по пирсу, я буду за вами наблюдать. И если замечу кого-то хоть сколько-нибудь подозрительного, все отменяется.

– Когда?

– Прямо сейчас. Я жду.

* * *

Хосе притормозил у автостоянки неподалеку от бухты, где стояли на приколе яхты, и Фитч буквально выпрыгнул из машины, которая тут же уехала. Совершенно один, без каких бы то ни было подслушивающих устройств, Фитч пошел по деревянному пирсу, доски которого слегка покачивались в такт волнам. Марли сидела за деревянным столиком под зонтиком, спиной к воде, лицом – к пирсу До обеденного времени оставалось еще около часа, и в ресторанчике было пусто.

– Привет, Марли, – сказал Фитч еще на ходу, потом остановился и сел напротив. На ней были джинсы, хлопчатобумажная блузка, рыбацкая шапочка и большие темные очки.

– Рада видеть вас, Фитч, – ответила она.

– Вы всегда так суровы? – спросил он, устраивая свое грузное тело на узком стуле и изо всех сил стараясь быть приветливым и улыбчивым.

– На вас, Фитч, есть подслушивающее устройство?

– Разумеется, нет.

Она медленно достала из своей необъятной сумки некий плоский черный прибор, напоминающий диктофон, нажала на кнопку, поставила прибор на стол и вызывающе уставилась на Фитча.

– Простите меня, Фитч, я просто проверяю, успели ли вы где-нибудь здесь насовать 'жучков'.

– Я ведь сказал, что не делал этого, – ответил Фитч с облегчением. Конрад предлагал прикрепить к нему крохотный нательный микрофончик, а где-нибудь неподалеку расположить фургон с аппаратурой, но Фитч спешил и отказался.

Марли взглянула на миниатюрный монитор, встроенный в торец чувствительного прибора, и убрала прибор обратно в сумку Фитч улыбнулся, но улыбка тут же сошла с его лица.

– Сегодня мне звонили из Лоренса, – сказала она, и Фитч с усилием сглотнул. – Похоже, вы наняли каких-то болванов, которые ломятся там во все двери и роются в мусорных корзинах.

– Не понимаю, о чем вы, – заерзав, не слишком убедительно ответил Фитч.

Ах, Фитч! Его выдали глаза: они забегали, скосились в сторону, потом он выстрелил взглядом прямо в Марли и тут же снова опустил взор. Все это продолжалось лишь какое-то мгновение, но его было достаточно, чтобы она поняла, что поймала его. На секунду у него замерло дыхание и едва заметно дернулись плечи. Он был загнан в угол.

– Значит, правильно. Так вот: еще один такой звонок – и вы больше никогда меня не услышите.

Однако Фитч немедленно взял себя в руки.

– И что же случилось в Лоренсе? – спросил он так, словно его честность не подлежала сомнению.

– Сдавайтесь, Фитч. И отзовите своих ищеек.

Он тяжело вздохнул, в полном недоумении пожимая плечами. – Хорошо. Что бы там ни было, я хотел бы знать, о чем, собственно, речь.

– Вы знаете. Еще один сигнал – и все будет кончено Понятно?

– Понятно. Как скажете.

Хотя Фитч не видел ее глаз, он чувствовал, как она сверлит его взглядом из-за темных очков. Официант суетился у соседнего столика, но не делал никаких попыток предложить им свои услуги.

Наконец Фитч наклонился поближе к Марли и сказал:

– Когда мы кончим играть в эти игры?

– Сейчас.

– Отлично. Чего вы хотите?

– Денег.

– Догадываюсь. Сколько?

– Сумму я назову позднее. Могу ли я считать, что вы готовы сотрудничать?

– Я всегда готов, но мне нужно знать, что я получу взамен.

– Очень просто, Фитч. Это зависит от того, что вам нужно. Насколько я понимаю, у нынешнего жюри есть четыре варианта действий. Оно может вынести обвинительный вердикт Может расколоться, вердикт вынесен не будет, и вам придется через год снова через все это проходить – Pop не отстанет. Жюри может вынести вердикт девятью голосами в вашу пользу, и это будет большой победой для вас. И наконец, оно может вынести оправдательный вердикт всеми двенадцатью голосами, и ваши клиенты несколько лет горя знать не будут.

– Это все мне известно.

– Разумеется, известно. Если исключить вердикт в пользу обвинения, остается три возможности.

– Какую вы можете обеспечить?

– Любую. Включая и обвинительный вердикт.

– Значит, противная сторона тоже готова платить?

– Мы ведем переговоры. Давайте оставим это в стороне.

– Это аукцион? Вы продаете вердикт тому, кто больше заплатит?

– Будет то, чего я захочу.

– Мне было бы спокойнее, если бы вы держались подальше от Рора.

– Я не слишком забочусь о вашем спокойствии.

Появился другой официант, этот их заметил и, неохотно приблизившись, спросил, будут ли они что-нибудь заказывать. Фитч заказал чай со льдом. Марли – диетическую колу в банке.

– Скажите мне, каковы условия сделки, – попросил Фитч, когда официант удалился.

– Они очень просты. Мы обеспечим тот вердикт, какой вам нужен: просмотрите лишь меню и сделайте заказ. А потом мы обговорим цену. Держите деньги наготове. Когда адвокаты сторон закончат свои заключительные речи и жюри удалится на совещание, я сообщу вам по телефону, в какой, скажем, швейцарский банк следует перевести деньги. Как только я получу подтверждение, что деньги получены, жюри вернется в зал и огласит нужный вам вердикт.

Фитч потратил немало часов, чтобы угадать, какой сценарий ему предложат, и, в общем, угадал точно, но, услышав его теперь из уст Марли, он почувствовал, как заколотилось его сердце и голова пошла кругом. Марли предлагала простейший вариант.

– Не пойдет, – угрюмо сказал Фитч, словно ему уже много раз приходилось покупать вердикты.

– В самом деле? А вот Pop считает иначе.

Черт, она быстро соображала! И точно знала, куда всадить нож. Поправив очки и опершись на локти, она наклонилась к Фитчу.

– Значит, вы сомневаетесь во мне, Фитч?

– Не в этом дело. Вы хотите, чтобы я перевел сумму денег, которая, разумеется, будет велика, в расчете на то, что ваш друг сумеет направить обсуждение вердикта в нужное русло. Но присяжные непредсказуемы.

– Фитч, мой друг контролирует ситуацию даже сейчас, когда мы с вами разговариваем. Вердикт будет у него в кармане задолго до того, как адвокаты закончат произносить заключительные речи.

Фитч не рассматривал других вариантов. Еще неделю назад он решил платить, сколько бы она ни запросила, но знал, что, как только деньги со счета Фонда перейдут на ее счет, никаких гарантий у него не останется. Однако ему было все равно. Он доверял своей Марли. Вместе с другом Истером или как там его, черт побери, зовут на самом деле, они долго и терпеливо подбирались к Большому табаку, чтобы предъявить ему наконец свои требования, и за достаточную цену с радостью вручат ему нужный вердикт. Ведь они так долго ждали этого момента.

О, сколько вопросов он хотел бы ей задать! Для начала ему бы очень хотелось знать, кому принадлежал столь гениальный, коварный план – изучить все антитабачные процессы, потом ездить повсюду, где они проходили, и, наконец, внедриться в жюри присяжных и добиться полного контроля над ним. Это был блестящий план. Но даже если бы он поджаривал ее часами, днями на сковородке, она ни за что не раскрыла бы ему подробностей.

Он также не сомневался, что они смогут осуществить свой план: слишком много сил они затратили и слишком далеко зашли, чтобы позволить себе провал.

– Я не так уж и сам беспомощен в этом деле, знаете ли, – сказал он, не сдаваясь.

– Разумеется, нет, Фитч. Уверена, что вы расставили достаточно капканов, чтобы поймать по крайней мере четверых присяжных. Назвать их?

Принесли напитки, Фитч отхлебнул свой чай. Нет, он не хотел, чтобы она их называла. Он не собирался играть в угадайку с человеком, у которого в руках были столь неопровержимые факты. Говорить с Марли было все равно что говорить с лидером жюри, и хотя Фитч с нетерпением ждал этого разговора, он получился весьма однобоким. Как же узнать, блефует она или говорит правду? Иначе просто нечестно.

– Полагаю, вы сомневаетесь, действительно ли я контролирую ситуацию, – сказала она.

– Я во всем сомневаюсь.

– Ну а если я устрою отставку одного из членов жюри?

– Вы уже устроили отставку Стеллы Хьюлик, – напомнил Фитч, впервые вызвав у Марли мимолетную улыбку.

– Могу повторить трюк. Что, если я, скажем, отправлю домой Лонни Шейвера? Вы это оцените?

Фитч чуть не поперхнулся чаем. Он вытер рот тыльной стороной ладони и сказал:

– Не сомневаюсь, что Лонни будет счастлив. Ему все это надоело, пожалуй, больше всех.

– Убрать его?

– Нет. Он безвреден. Кроме того, если мы будем работать вместе, Лонни нам пригодится.

– Они с Николасом много беседуют, вы знаете?

– Николас со всеми беседует?

– Да, с каждым по-своему. Дайте ему время.

– Вы, похоже, уверены в нем?

– Я не уверена в способностях ваших адвокатов. Но в Николасе уверена, а только это и имеет значение.

Они молча наблюдали, как два официанта накрывают соседний столик. Обед начинался в половине двенадцатого, и ресторанчик оживал.

Когда официанты удалились, Фитч сказал:

– Я не могу заключать сделку, пока не знаю условий.

Без малейшего колебания она ответила:

– А я не могу заключать сделку, пока вы копаетесь в моем прошлом.

– Есть что скрывать?

– Нет. Но у меня есть друзья, и я не хочу, чтобы их трогали. Прекратите это немедленно, и наши контакты будут продолжаться. Но если мне позвонят еще хоть раз, я с вами больше никогда не встречусь.

– Ну, не говорите так.

– Я серьезно, Фитч. Отзовите своих ищеек.

– Это не мои ищейки, клянусь.

– В любом случае сделайте так, чтобы за мной не шпионили, или я переключусь на Рора. Он с радостью пойдет мне навстречу, а если он выиграет дело, ваши клиенты потеряют миллионы, а вы – работу. Вы не можете себе этого позволить, Фитч.

В этом она, разумеется, была права. Сколько бы она ни запросила, по сравнению с тем, во что обойдется им обвинительный вердикт, это было крохой.

– Нам лучше бы поторопиться, – сказал Фитч. – Этот процесс долго не продлится.

– Сколько еще?

– Защите понадобится дня три-четыре.

– Фитч, я хочу есть. Почему бы вам не удалиться и не вернуться к делам. Я позвоню вам через пару дней.

– Какое совпадение, я тоже голоден.

– Нет, благодарю вас. Я буду есть в одиночестве. Кроме того, я хочу, чтобы вы отсюда ушли.

Он встал со словами:

– Разумеется, Марли. Как вам будет угодно. Желаю удачного дня.

Она проследила за тем, как он неторопливо прошел по пирсу к автостоянке неподалеку от бухты. Там он остановился и позвонил кому-то по сотовому телефону.

* * *

После безуспешных попыток дозвониться до Хоппи, Джимми Хал Моук без предупреждения явился в его офис во вторник днем. Сонная секретарша сообщила ему, что мистер Дапри где-то здесь. Она пошла за ним и вернулась лишь через пятнадцать минут, извинившись, что ошиблась: оказывается, мистера Дапри нет в офисе, он уехал на какую-то важную встречу.

– Но я видел его машину у дома, – взволнованно сказал Джимми Хал, указывая на место для парковки. Он не сомневался, что это был старый драндулет Хоппи.

– Мистер Дапри поехал в чьей-то другой машине, – совершенно очевидно солгала секретарша.

– Куда он поехал? – спросил Джимми Хал, словно собирался немедленно разыскать Хоппи.

– Куда-то в Пэсс-Кристиан. Это все, что я знаю.

– Почему он не отвечает на мои звонки?

– Понятия не имею. Мистер Дапри очень занятой человек.

Джимми Хал засунул руки глубоко в карманы джинсов и уставился на женщину сверху вниз.

– Скажите ему, что я остановился неподалеку, что я очень сердит и что ему лучше позвонить мне. Вы поняли?

– Да, сэр.

Выйдя из конторы, он сел в свой 'форд-пикап' и уехал. Она выждала некоторое время и побежала освобождать Хоппи из кладовки.

* * *

Шестидесяти футовое судно с капитаном Тио на мостике углубилось на пятьдесят миль в открытое море. Половина жюри, наслаждаясь безоблачным небом и легким бризом, ловила скумбрию, морских окуней и лютианусов. Энджел Уиз – она впервые ступила на корабль и не умела плавать – начало мутить уже в двухстах ярдах от берега, но с помощью палубного матроса, принесшего ей таблетку от укачивания, она пришла в себя и первой из всех поймала рыбешку. Рикки – в шортах, кроссовках 'Рибок', с загорелыми ногами – выглядела и чувствовала себя прекрасно. Полковник и капитан, как и следовало ожидать, оказались родственными душами, и вскоре Наполеон уже стоял на капитанском мостике, где они с капитаном обсуждали вопросы военно-морской стратегии и рассказывали друг другу о своих военных подвигах.

Два матроса приготовили отличный обед, состоявший из вареных креветок, сандвичей с жареными устрицами, крабовых клешней и супа из моллюсков. Только Рикки постилась и пила лишь воду.

Пиво лилось рекой. Но по мере того как солнце становилось все жарче, возбуждение, сопровождавшее рыбную ловлю, сменилось усталостью. Корабль был достаточно просторен, чтобы на нем можно было при желании уединиться. Николас и Джерри не сомневались, что Лонни Шейвер не откажется от холодного пива, и были решительно настроены наконец поговорить с ним.

У Лонни был дядя, который многие годы работал на судне, промышлявшем креветок. Однажды во время шторма судно затонуло, и никого из команды не спасли. Еще ребенком Лонни рыбачил в этих местах вместе с дядей и, честно говоря, нарыбачился тогда на всю жизнь так, что с тех пор многие годы не брал в руки удочку. Но все же морская прогулка была предпочтительнее утомительного автобусного путешествия в Новый Орлеан.

Потребовалось четыре банки пива, чтобы Лонни наконец разговорился. Они устроились в небольшой каюте на верхней палубе с окнами на все стороны. На главной палубе под ними Рикки и Энджел наблюдали, как матросы чистят их улов.

– Интересно, сколько свидетелей выставит защита? – спросил Николас, с очевидным раздражением переводя разговор с рыбалки на судебный процесс. Джерри лежал босой, с закрытыми глазами на пластиковой койке, держа в руке банку холодного пива.

– По мне, так им и вызывать никого не надо, – глядя на море, ответил Лонни.

– Вам уже все ясно, да?

– Черт, да это же смешно. Человек курит тридцать пять лет, а потом требует миллионное состояние за то, что сам себя укокошил.

– Послушайте, что я вам скажу, – не открывая глаз, произнес Джерри.

– Что? – спросил Лонни.

– Мы с Джерри раскусили вас как сторонника защиты, – объяснил Николас. – Хоть это было и нелегко, поскольку вы очень молчаливы.

– А вы чьи сторонники? – спросил Лонни, в свою очередь.

– Я все еще готов слушать аргументы. А Джерри склоняется на сторону защиты, да, Джерри?

– Я ни с кем не обсуждал обстоятельств дела. У меня не было никаких подозрительных контактов. Мне никто не предлагал взяток. Я – присяжный, которым судья Харкин может гордиться.

– Он склоняется на сторону защиты, – повторил Николас, – потому что страдает привычкой к никотину, не может избавиться от нее, хотя и пытается себя убедить, что волен сделать это в любой момент. А на самом деле не волен, потому что он уже сам себе не хозяин. Но мечтает казаться настоящим мужчиной вроде полковника Херреры.

– Кто же об этом не мечтает? – сказал Лонни.

– Джерри думает, что раз он может бросить курить, когда захочет, значит, и любой может это сделать так же, как он (хоть он и не может), а следовательно, Джекобу Буду нужно было остановиться задолго до того, как он заработал рак легких.

– Нечто в этом роде, – откликнулся Джерри – Возражаю лишь против формулировки 'сам себе не хозяин'.

– Вполне определенная точка зрения, – сказал Лонни. – И как же вы при этом можете говорить, что готовы выслушать иные аргументы?

– Ха, не знаю. Может, потому, что я еще не слышал других свидетелей. Да, пожалуй, дело именно в этом. Закон гласит, что следует воздерживаться от принятия решения, пока не выслушал всех свидетелей и не ознакомился со всеми вещественными доказательствами. Извините.

– Пожалуйста, – милостиво извинил его Джерри и добавил:

– Теперь ваша очередь идти за пивом.

Николас допил свою банку и по узкой лесенке отправился вниз, к холодильнику, находившемуся на главной палубе.

– Не волнуйтесь за него, – успокоил Шейвера Джерри. – когда настанет час, он будет с нами.