"Троецарствие (том 2)" - читать интересную книгу автора (Гуань-чжун Ло)

Глава шестьдесят восьмая

Когда Сунь Цюань собирал войско в области Жусюй, ему доложили, что Цао Цао с четырехсоттысячной армией идет на помощь своим воинам в крепость Хэфэй. Обсудив это сообщение с военными советниками, Сунь Цюань решил послать военачальников Дун Си и Сюй Шэна с войском на пятидесяти больших судах к устью реки Жусюй, а Чэнь У было приказано ходить дозором по берегу реки.

Советник Чжан Чжао, обратившись к Сунь Цюаню, сказал:

– Цао Цао идет издалека, войска его выбились из сил, и мы могли бы внезапным ударом разгромить их.

– Кто за это возьмется? – спросил Сунь Цюань своих приближенных.

– Я! – ответил Лин Тун.

– Сколько вам нужно войска?

– Три тысячи всадников.

– Целых три тысячи! Зачем так много? – раздался голос Гань Нина. – Да мне хватит и трех сотен, чтобы разбить врага!

Эти слова больно задели Лин Туна, в нем вспыхнула прежняя вражда к Гань Нину, и, не стесняясь присутствием Сунь Цюаня, он попытался затеять ссору. Но тут вмешался сам Сунь Цюань и примирительно произнес:

– Не забывайте, что армия Цао Цао очень велика, противостоять ей не так-то легко. На всякий случай пусть Лин Тун с отрядом выйдет из города и разведает обстановку, а там видно будет, что делать дальше… Конечно, если ему встретится враг, Лин Тун вступит в бой.

И три тысячи воинов, возглавляемых Лин Туном, вышли из города Жусюй. Вскоре вдали заметили они большое облако пыли – это приближалась армия Цао Цао. Передовой отряд вел военачальник Чжан Ляо. Лин Тун выехал вперед и вступил с ним в поединок. Они схватывались более пятидесяти раз, но победа не давалась ни тому, ни другому. Опасаясь, как бы Лин Тун из-за какой-либо оплошности не потерпел поражения, Сунь Цюань приказал Люй Мыну отозвать его обратно. Когда Лин Тун возвращался, Гань Нин попросил Сунь Цюаня:

– Разрешите мне выступить с сотней всадников сегодня ночью и захватить лагерь врага. Если я потеряю хоть одного воина, считайте меня человеком, не имеющим заслуг.

Сунь Цюань похвалил Гань Нина и выделил ему сто лучших всадников из своей личной охраны. В награду за смелость он дал ему пятьдесят кувшинов вина и пятьдесят цзиней бараньего мяса.

Гань Нин выпил две серебряные чаши вина и приказал воинам сесть в ряд. Затем он обратился к ним с такими словами:

– Господин наш приказал разгромить сегодня ночью лагерь врага. Выпейте по кубку вина, и в бой!

В ответ воины только изумленно переглянулись. Заметив это, Гань Нин выхватил меч и закричал:

– Эй! Я начальник и не жалею своей жизни, а вы испугались!

– И мы готовы отдать свои силы! – отвечали воины на гневные слова Гань Нина.

Тут Гань Нин стал угощать их вином и мясом. Воины ели и пили, а когда настало время второй стражи, Гань Нин приказал им надеть латы и прикрепить к шлемам белые гусиные перья, чтобы в схватке легче было опознать своих. После этого отряд всадников помчался к лагерю врага. Разметав заграждения «оленьи рога», они с боевыми возгласами ворвались в лагерь. Но противник преградил им путь, окружив шатер Цао Цао колесницами; сквозь это железное кольцо невозможно было пробиться.

Тогда Гань Нин со своими всадниками повернул вправо. Воины Цао Цао, которые не знали численности врага, пришли в смятение. Гань Нин с боем пробивался вперед. Вдруг в лагере загремели барабаны и, как звезды, замелькали факелы. Тогда Гань Нин прорвался через южные ворота, и никто не посмел остановить его.

Сунь Цюань приказал Чжоу Таю идти на помощь Гань Нину, но тот уже успел выбраться из лагеря и возвратиться в Жусюй. Войска Цао Цао, опасаясь засады, не посмели преследовать его.

Потомки сложили об этом такие стихи:

Гань Нин вернулся, не потеряв ни одного человека. У ворот лагеря он приказал своим воинам бить в барабаны, играть на бамбуковых дудках и кричать: «Вань суй!» Их встретили приветственными криками. Сунь Цюань лично выехал навстречу победителю. Гань Нин соскочил с коня и низко поклонился ему. Сунь Цюань поднял его и, держа за руку, сказал:

– Вашей вылазки оказалось достаточно, чтобы устрашить злодея!

Он наградил Гань Нина тысячей кусков шелка и сотней острых мечей. Гань Нин с низким поклоном принял подарки и роздал их своим воинам.

Сунь Цюань радостно говорил военачальникам:

– У Цао Цао есть Чжан Ляо, а у меня есть Гань Нин! Мы не уступим врагу!

На следующий день к стенам Жусюя подошел Чжан Ляо со своим войском. Лин Тун, которого задела за живое удаль Гань Нина, попросил у Сунь Цюаня разрешения сразиться с Чжан Ляо.

Сунь Цюань дал свое согласие, и Лин Тун с пятью тысячами воинов вышел из крепости. Сунь Цюань последовал за ним в сопровождении Гань Нина, чтобы наблюдать за сражением.

Противники расположились полукругом друг против друга. Первым вперед выехал Чжан Ляо; слева от него был Ли Дянь, справа Ио Цзинь. Чжан Ляо сделал знак Ио Цзиню вступить в поединок с Лин Туном. Они схватывались более пятидесяти раз, но не могли одолеть друг друга.

Цао Цао, заинтересованный ходом поединка, выехал под знамя. Всадники были поглощены боем, и Цао Цао, заметив это, приказал военачальнику Цао Сю выехать немного вперед и подстрелить Лин Туна из лука. Стрела Цао Сю попала в коня Лин Туна. Конь взвился на дыбы и сбросил всадника на землю. Ио Цзинь бросился к упавшему противнику, чтобы пронзить его копьем, но в тот же миг зазвенела тетива и в лицо Ио Цзиня вонзилась стрела. Ио Цзинь рухнул с коня на землю. Воины подхватили его и увезли в лагерь.

Удары в гонг возвестили об окончании битвы. Лин Тун вернулся в крепость и с благодарностью поклонился Сунь Цюаню. А Сунь Цюань сказал:

– Это Гань Нин выстрелил из лука и спас тебя.

Тогда Лин Тун поклонился Гань Нину.

– Простите меня! – сказал он. – Я не ожидал, что вы окажете мне такую милость!

С тех пор Гань Нин и Лин Тун стали друзьями на жизнь и на смерть.

Раненого Ио Цзиня Цао Цао приказал отнести в шатер и вызвать к нему лекаря.

На другой день Цао Цао разделил свое войско на пять отрядов по десяти тысяч воинов в каждом и решил штурмовать крепость Жусюй. Сам он повел главные силы. Справа и слева от него шло по два отряда. Первый отряд слева возглавлял Чжан Ляо, второй – Ли Дянь; первый отряд справа – Сюй Хуан, второй – Пан Дэ. Войско двигалось вдоль берега.

При виде приближающегося врага военачальники Дун Си и Сюй Шэн оглянулись на своих воинов: на их лицах был написан страх.

– Эй, воины, чего испугались? – крикнул Сюй Шэн. – Ведь господин кормит вас, и вы должны верно служить ему!

Во главе нескольких сотен храбрейших воинов Сюй Шэн на судах переправился через реку Жусюй и напал на отряд Ли Дяня. Воины Дун Си оставались на кораблях; они били в барабаны и криками подбодряли сражающихся.

Вдруг налетел свирепый ветер, река забурлила, взметнулись седые волны. Воины стали прыгать с кораблей, пытаясь добраться до берега вплавь. Дун Си громко кричал:

– Наш господин повелел разбить врага! Кто разрешил вам покидать корабли? – И он тут же положил на месте более десятка воинов, пытавшихся прыгнуть в воду.

Ураган усилился, корабль перевернулся, и Дун Си нашел свою смерть в пучине реки.

В это время Сюй Шэн, ворвавшись со своим отрядом в строй войск Ли Дяня, отчаянно бился с врагом.

Военачальник Чэнь У, стоявший с войском на берегу реки, услышал шум битвы и решил идти на помощь Сюй Шэну. Но, столкнувшись с отрядом Пан Дэ, он вступил с ним в жестокий бой.

В свою очередь Сунь Цюань в сопровождении Чжоу Тая вывел войска из крепости Жусюй на помощь попавшему в окружение Сюй Шэну.

Отряды Чжан Ляо и Сюй Хуна взяли Сунь Цюаня в кольцо. Цао Цао, который с высокого холма все время наблюдал за ходом боя, приказал Сюй Чу ворваться в строй неприятеля и перерезать его войско на две части, чтобы они не могли помочь друг другу.

Военачальник Чжоу Тай, вырвавшись из вражеского окружения, добрался до берега реки, но не нашел там Сунь Цюаня. Тогда он снова бросился к месту битвы, на ходу спрашивая своих воинов, не знают ли они, где Сунь Цюань. Воины указывали в ту сторону, где кипел ожесточенный бой:

– Наш господин окружен! Ему грозит гибель!

Чжоу Тай пробился к Сунь Цюаню.

– Господин, следуйте за мной! – крикнул он.

Сунь Цюань последовал за Чжоу Таем. Они вырвались из кольца и с боем пробирались к берегу. Вдруг Чжоу Тай оглянулся и не увидел за собой Сунь Цюаня. Не раздумывая, он снова бросился в гущу боя и там нашел его.

– Что делать? – крикнул ему Сунь Цюань. – Враг осыпает нас стрелами, выбраться невозможно!..

– Скачите вперед, я буду вас прикрывать! – прокричал в ответ Чжоу Тай.

Сунь Цюань хлестнул коня и поскакал. Следовавший за ним Чжоу Тай был уже несколько раз ранен копьем, в шлеме его торчала стрела. Наконец, они добрались до берега и сели на корабль, который успел подвести сюда Люй Мын.

– Чжоу Тай трижды выводил меня из окружения! – сказал Сунь Цюань. – Но как спасти Сюй Шэна? Он остался там, среди врагов!

– Я спасу его! – воскликнул в ответ Чжоу Тай и, подняв копье, прыгнул с борта корабля на землю.

Сюй Шэна он спас, но сам был еще раз ранен. Ранен был и Сюй Шэн. Люй Мын приказал обстреливать наступающего противника из луков, чтобы дать своим воинам возможность сесть на корабль.

Чэнь У и Пан Дэ бились долго. Пан Дэ оттеснил небольшой отряд Чэнь У в ущелье, поросшее густым лесом. Здесь Чэнь У хотел возобновить бой, но случайно зацепился халатом за сук и повис в воздухе. В этот момент сзади подскочил Пан Дэ и убил его.

Тем временем на берегу происходила ожесточенная перестрелка между воинами Сунь Цюаня и Цао Цао. В самый напряженный момент боя у лучников Люй Мына кончились стрелы. К счастью, на выручку им подоспели корабли Лу Суня, зятя Сунь Цэ. С ним было сто тысяч воинов, которые градом стрел обратили противника в бегство, а потом высадились на берег и погнались за отступающим врагом. Они захватили много боевых коней и разгромили войско Цао Цао.

Среди убитых был найден труп Чэнь У. Гибель Чэнь У и Дун Си, утонувшего в реке, глубоко опечалила Сунь Цюаня. Он приказал отыскать тело Дун Си. Воины долго ныряли, пока, наконец, им удалось выловить труп. Обоих погибших похоронили с большими почестями.

В благодарность за спасение Сунь Цюань устроил пир в честь Чжоу Тая. Подняв кубок с вином, Сунь Цюань ласково похлопал военачальника рукой по спине.

– Вы уже дважды спасали меня, – со слезами на глазах произнес он. – Вы не щадили своей жизни и десятки раз были ранены! Тело ваше покрыто рубцами, точно разрисовано стрелами! Каким же черствым надо быть, чтобы не относиться к вам, как к родному! Вы достойны высокого звания полководца! Вы мой верный слуга, и я готов делить с вами славу и поражения, радости и печали!

Он приказал Чжоу Таю снять одежду и показать всем присутствующим свое израненное, покрытое рубцами тело. Указывая на шрамы, Сунь Цюань расспрашивал Чжоу Тая, где и когда он был ранен. Тот подробно рассказывал, и Сунь Цюань велел всем выпивать по кубку за каждую рану Чжоу Тая. Он подарил храбрецу синий шелковый зонт и разрешил являться с этим зонтом во дворец, считая это знаком почета.

Более месяца пробыл Сунь Цюань в Жусюе, ведя безуспешные бои против Цао Цао. Его советники Чжан Чжао и Гу Юн говорили:

– Слишком силен Цао Цао – его не одолеешь. Затяжная война принесет нам большие потери. Лучше всего сейчас заключить мир и дать народу передышку.

По их совету Сунь Цюань отправил к Цао Цао советника Бу Чжи просить мира и принести дань. Цао Цао согласился, так как понимал, что быстро завоевать Цзяннань ему не удастся. Он просил только, чтобы Сунь Цюань увел свои войска первый.

Оставив Цзян Циня и Чжоу Тая охранять Жусюй, остальное войско Сунь Цюань посадил на корабли и отплыл в Молин. А Цао Цао, оставив Цао Жэня и Чжан Ляо в Хэфэе, ушел с войском в Сюйчан.

Гражданские и военные чиновники решили испросить у Сына неба указ о пожаловании Цао Цао титула Вэйского вана. Против этого был лишь один шан-шу Цуй Янь.

– Ты что, забыл судьбу Сюнь Ю? – закричали на него чиновники.

Цуй Янь, не сдерживая кипевшего в нем возмущения, воскликнул:

– О время! Как оно меняется! Теперь люди стали сами себе присваивать титулы!

Какой-то недоброжелатель Цуй Яня рассказал об этом Цао Цао. Тот разгневался и велел бросить Цуй Яня в темницу. Когда узника допрашивали, он сверкал налитыми кровью глазами и, тряся бородой, бранился, обзывая Цао Цао злодеем, притеснителем императора.

Тин-вэй передал Цао Цао все, что о нем говорил Цуй Янь, и Цао Цао приказал убить узника в темнице.

Потомки сложили такие стихи:

Летом, в пятом месяце двадцать первого года периода Цзянь-ань [216 г.], сановники представили императору Сянь-ди доклад, восхваляющий Вэйского гуна Цао Цао за его заслуги и добродетели, которые они называли высокими, как небо.

«Таких заслуг и добродетелей, – писали они, – не было даже у И Иня и Чжоу-гуна». При этом они просили императора пожаловать Цао Цао титул Вэйского вана.

Сянь-ди приказал Чжун Яо написать указ, но Цао Цао трижды лицемерно отказывался принять высокий титул и возвращал указ обратно. Все же император настаивал, и в конце концов Цао Цао преклонил колена и принял титул. С тех пор он стал носить шапку, украшенную нитью с двенадцатью жемчужинами, ездить в позолоченной колеснице, запряженной шестеркой коней с бубенцами, точь-в-точь такими же, как у самого Сына неба. При выездах перед ним расчищали дорогу, как перед императором. В городе Ецзюне Цао Цао построил дворец, называвшийся дворцом Вэйского вана, и решил назначить себе наследника.

Старшая жена Цао Цао, госпожа Дин, была бездетной. От наложницы Лю у Цао Цао был сын Цао Ан, который погиб в Хуаньчэне во время похода против Чжан Сю. Было у Цао Цао еще четыре сына от госпожи Бянь. Старшего из них звали Цао Пэй, второго Цао Чжан, третьего Цао Чжи и четвертого Цао Сюн.

Цао Цао удалил от себя старшую жену – госпожу Дин, а госпожу Бянь возвел в звание вэйской ван-хоу – княгини.

Цао Чжи, по прозванию Цзы-цзянь, отличался большими талантами. Ему ничего не стоило одним росчерком кисти написать стихотворение. Его-то Цао Цао и хотел сделать своим наследником. Но старший сын Цао Пэй, опасаясь, как бы отец не назначил наследником Цао Чжи, обратился за советом и поддержкой к советнику Цзя Сюю. И тот научил его, как надо себя вести.

С тех пор каждый раз, когда Цао Цао уходил в поход, Цао Пэй, прощаясь с отцом, кланялся ему и плакал, тогда как Цао Чжи превозносил заслуги и добродетели отца и сочинял в его честь хвалебные стихи. Это навело Цао Цао на подозрение, что Цао Чжи просто хитер и ловок и вовсе не питает к нему таких искренних сыновних чувств, как старший сын Цао Пэй.

Цао Пэй подкупил близких чиновников отца, и те при всяком удобном случае старались напоминать ему о добродетелях старшего сына. Цао Цао колебался, не зная, кого же из сыновей назначить наследником, и спросил совета у Цзя Сюя.

Цзя Сюй ничего ему не ответил.

– Почему вы молчите? – спросил Цао Цао.

– У меня есть свои соображения, но я ничего не могу сказать, – уклончиво произнес Цзя Сюй.

– О чем же вы думаете?

– О том, что произошло с Юань Шао и Лю Бяо, – ответил Цзя Сюй.

Тут Цао Цао громко рассмеялся и твердо решил назначить наследником старшего сына Цао Пэя.

К зиме дворец Вэйского вана был построен, и Цао Цао разослал людей во все концы страны на поиски самых красивых цветов и лучших плодовых деревьев, чтобы высадить их в дворцовом саду. Один из гонцов прибыл в княжество У и передал Сунь Цюаню просьбу Вэйского вана, а потом собрался ехать в Вэньчжоу за апельсинами. Но Сунь Цюань, относившийся с большим уважением к Вэйскому вану, приказал собрать сорок даней лучших апельсинов и отправить их с носильщиками в Ецзюнь.

По пути носильщики остановились передохнуть у подножья какой-то горы. Вдруг они увидели одноглазого человека, прихрамывающего на одну ногу. На нем была белая шляпа, сплетенная из лиан, и поношенная черная одежда; он подошел к носильщикам, поздоровался с ними и сказал:

– Трудно, должно быть, нести такую ношу? Разрешите мне, бедному даосу, помочь вам. Я понесу этот груз на одном плече.

Люди очень обрадовались. Даос каждые пять ли брал по очереди у носильщиков корзины и нес их. Странно, но после этого корзины вдруг становились легкими. Всех это поразило. Наконец даос попрощался и сказал надсмотрщику, отвечающему за сохранность апельсинов:

– Я земляк Вэйского вана, и зовут меня Цзо Цы. Даосская кличка моя У-цзяо – Черный рог. Когда будете в Ецзюне, передайте от меня привет Вэйскому вану.

Встряхнув рукавами халата, даос скрылся, а носильщики с апельсинами направились в Ецзюнь.

Они поднесли апельсины Цао Цао. Тот выбрал плод покрупнее и разрезал его. Внутри апельсин был пуст. Цао Цао изумился и велел позвать носильщиков. Те рассказали ему о встрече с Цзо Цы. Цао Цао не хотел этому верить. Вдруг привратник доложил, что какой-то даос, называющий себя Цзо Цы, просит разрешения предстать перед великим ваном. Цао Цао приказал впустить его.

– Вот этого человека вы встретили по дороге? – спросил он носильщиков.

– Этого! – ответили те.

– Каким же ты колдовским искусством испортил мои прекрасные плоды? – закричал на даоса Цао Цао.

– Неужели они испорчены? – улыбнулся Цзо Цы.

Он взял из корзины апельсин и разрезал его – плод был сочен и ароматен. Тогда Цао Цао разрезал еще один апельсин – он оказался пустым.

Изумленный Цао Цао усадил Цзо Цы за стол. Тот попросил вина и мяса. Цао Цао распорядился подать все, что требовал даос. Выпив сразу пять доу вина, он нисколько при этом не опьянел; съел целого барана, и незаметно было, чтобы он насытился.

– Где вы научились творить такие чудеса? – спросил Цао Цао.

– Тридцать лет в горах Эмэйшань я изучал великое «дао», – отвечал даос. – Как-то мне послышался голос, называвший мое имя. Голос этот исходил из каменной горы. Я быстро осмотрелся, но никого не увидел. Так повторялось несколько дней подряд. Вдруг однажды раздался небесный гром, который расколол гору, и я увидел три свитка небесной книги «Дуньцзя тяньшу», что значит «Небесная книга магических способов передвижения живых и неживых предметов». Первый свиток назывался «Передвижение предметов небесных», второй – «Передвижение предметов земных», и третий – «Передвижение людей». Знание первого свитка помогает прогонять облака и вызывать ветер, а также подниматься самому в «великую пустоту». Знание второго свитка позволяет проникать сквозь горы и камни, а с помощью знаний, изложенных в третьем свитке, можно свободно гулять по вселенной, скрывать и изменять формы своего тела, можно даже бросить меч в воздух, и меч этот сам отрубит голову человеку и принесет ее. Великий ван, вы занимаете высокое положение – так почему бы вам вместе со мной не отправиться в горы Эмэйшань для усовершенствования своей мудрости и добродетелей? Я открою вам тайну трех свитков «Небесной книги».

– Откровенно говоря, я давно мечтал удалиться куда-нибудь в пустыню, – сказал Цао Цао. – Но как обойдется без меня императорский двор?

– Уступите свое место Лю Бэю! – предложил Цзо Цы. – Ведь он потомок императорского дома! Если вы не послушаетесь меня, мой чудесный меч отрубит вам голову!

– Это шпион Лю Бэя! – в гневе закричал Цао Цао. – Хватайте его!

Но Цзы Цы только расхохотался. Тюремщики схватили его и стали пытать. Но вскоре увидели, что даос спит сладким сном и не чувствует никакой боли.

Тогда Цао Цао велел надеть на шею даоса большую кангу, заколотить ее железными гвоздями и замкнуть тяжелым замком. Когда узника хотели отвести в темницу, все увидели, что канга распалась и Цзя Цы лежит на земле невредим. В темнице его продержали семь дней, не давая ни пить, ни есть, и вдруг заметили, что даос располнел и на щеках его играет румянец. Стража поспешила донести об этом Цао Цао, и тот решил сам допросить Цзо Цы.

– А я несколько десятков лет могу прожить без еды, – ответил даос, – но зато могу съесть за день тысячу баранов!

Цао Цао не знал, что делать с этим волшебником.

В тот день во дворце был большой пир, на который собрались все чиновники. В разгар пиршества в зал неожиданно вошел Цзо Цы, обутый в деревянные сандалии, и встал перед хозяйской цыновкой. Чиновники изумились, а Цзо Цы сказал:

– Великий ван приготовил здесь для гостей все яства, которые могут дать суша и море. Но, может быть, на столе чего-нибудь не хватает? Скажите, и я все достану!

– А ты можешь достать отвар из печени дракона? – спросил Цао Цао.

– Без малейших затруднений! – ответил Цзо Цы. Он взял кисть, нарисовал на стене дракона, потом взмахнул рукавом халата, и брюхо дракона раскрылось. Цзо Цы вынул из него еще дымящуюся печень. Цао Цао не верил своим глазам.

– Ты заранее спрятал печень в рукаве!

– Хорошо, – спокойно продолжал Цзо Цы. – Великий ван знает, что сейчас зима, все травы и цветы увяли. Может быть, вы пожелаете свежих цветов? Я сейчас их достану!

– Хочу пионов! – заявил Цао Цао.

– Прекрасно!

Цзо Цы приказал подать вазу для цветов, поставил ее перед цыновкой, обрызнул водой, и в вазе появился бутон, мгновенно превратившийся в прекрасный цветок. Чиновники были поражены и пригласили Цзо Цы сесть с ними за стол. Когда повар внес крошеную рыбу юй-гуй, Цзо Цы сказал:

– Это кушанье вкусно лишь, если оно приготовлено из окуня, который водится в реке Сунцзян.

– Но как достать эту рыбу? – воскликнул Цао Цао. – Ведь отсюда до реки Сунцзян более тысячи ли!

– Нет ничего проще! – промолвил Цзо Цы. Он велел подать удочку и закинул ее в небольшой пруд под окнами зала. Вскоре он выловил несколько десятков крупных окуней.

– Но ведь эта рыба давно водится в моем пруду! – вскричал Цао Цао.

– Зачем вы обманываете меня, великий ван? – с укором произнес Цзо Цы. – Во всех реках Поднебесной водятся окуни только с двумя жабрами и лишь в Сунцзяне – с четырьмя. Проверьте сами.

Чиновники осмотрели рыб. Действительно, у каждого окуня было по две пары жабер.

– Варить сунцзянского окуня надо с молодыми побегами инбиря, – продолжал между тем Цзо Цы.

– А инбирь ты можешь достать? – поинтересовался Цао Цао.

– Да!

Он приказал подать золотую чашу, прикрыл ее полой своей одежды, и через мгновение чаша была полна молодыми побегами инбиря.

Цзо Цы поднес ее Цао Цао. Тот взял чашу и вдруг увидел на дне книгу, называющуюся «Новая книга Мын-дэ». Цао Цао вынул книгу и перелистал ее; все иероглифы были правильны, он не заметил ни единой ошибки. Цао Цао задумался.

В это время Цзо Цы взял со стола яшмовую чашу, наполнил ее до краев вином и протянул Цао Цао со словами:

– Выпейте это вино, великий ван, и вы будете жить тысячу лет!

– Выпей сначала сам, – предложил Цао Цао.

Тут Цзо Цы выдернул из своей шапки яшмовую шпильку, провел ею по поверхности вина и, разделив его на две половины, выпил одну, а вторую поднес Цао Цао. Тот в ужасе оттолкнул руку даоса. Тогда Цзо Цы подбросил чашу в воздух, и она обернулась белым голубем, который покружился в воздухе и вылетел в окно.

Пока чиновники смотрели на голубя, Цзо Цы исчез. Прибежавшие слуги доложили, что Цзо Цы выходит из ворот дворца.

– Это волшебник, его надо уничтожить! – закричал Цао Цао. – Он принесет много зла!

Начальник стражи Сюй Чу с тремя сотнями всадников бросился в погоню за даосом. Недалеко от городских ворот он увидел Цзо Цы, обутого в деревянные сандалии. Даос шел неторопливо, а Сюй Чу несся на коне во весь опор и не мог догнать его.

Цзо Цы подходил к горе. Навстречу пастушок гнал стадо баранов. Даос вошел в стадо. Сюй Чу выстрелил из лука, но волшебник исчез. Воины перебили всех баранов и вернулись во дворец.

Пастушок стоял на дороге и плакал. Вдруг он услышал, как отрубленная баранья голова проговорила человечьим голосом:

– Возьми головы баранов и приставь их к туловищам!

Мальчик в страхе закрыл лицо руками и убежал. Но сзади кто-то окликнул его:

– Не бойся! Бери своих баранов…

Мальчик обернулся и увидел, что Цзо Цы оживил мертвых баранов и гонит их по дороге. Пастушок хотел его поблагодарить, но Цзо Цы исчез.

Мальчик возвратился домой и рассказал о случившемся хозяину. Тот поспешил во дворец. Выслушав его, Цао Цао приказал во что бы то ни стало изловить даоса. За три дня в городе переловили человек триста-четыреста слепых на один глаз, хромых на одну ногу, в белых шапках из лиан, в черных одеждах и в деревянных сандалиях.

По приказу Цао Цао пойманных окропили кровью свиней и баранов, затем согнали на площадь, где обычно обучали войска, и обезглавили. Из груди каждого казненного вырывалось черное облако и поднималось к небу. Эти облака сгустились и превратились в Цзо Цы, который подозвал к себе пролетавшего мимо белого аиста, сел на него и засмеялся:

– Куда кротам гоняться за золотым тигром? Коварному тирану скоро придет конец!

Цао Цао приказал стрелять в даоса из луков. Но вдруг налетел ветер, закружился песок, полетели камни. Обезглавленные трупы вскочили, подхватили свои головы и бросились на Цао Цао. Гражданские и военные чиновники в страхе закрыли лица руками.

Поистине:

О дальнейшей судьбе Цао Цао вы узнаете из следующей главы.