"Три ночи" - читать интересную книгу автора (Маллинз Дебра)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 8

Корнуолл, Англия

Апрель 1816 г.

Он отомстит.

Люсьен стиснул мозолистыми руками поводья своего жеребца, глядя на дом лорда Чезвика с холма, откуда хорошо просматривались окрестности.

Пять лет заняла у него дорога домой, в Англию, четыре года из них он проработал подневольным матросом на борту «Морского дракона» под началом промышлявшего контрабандой жестокого капитана Следжа. Последний же год он провел в более сносных условиях как член экипажа пиратского судна с ласкающим ухо названием «Месть».

То, что «Морской дракон» был потоплен пиратами, оказалось спасением для Люсьена. И год, проведенный с удачливыми пиратами, возместил, нет, удвоил то состояние, которое у него когда-то было.

Умер ли он? Едва ли это было так.

Обгоревший труп вора, стащившего его карманные часы, приняли за тело Люсьена Дюферона, и лондонские власти объявили о его смерти, после чего был произведен раздел его имущества. Все состояние Люсьена пропало, его деньгами давно распоряжались другие люди. А сводный брат Роберт с его проклятой жадностью купил Торнсгейт, но не посмел ни разу появиться в нем. Поместье так и стояло пустым и заброшенным.

Отец Люсьена умер, пока он нес адскую службу на «Морском драконе», так что Роберт унаследовал титул герцога Хантли. И когда несколько дней назад Люсьен посетил дом Хантли в Лондоне, слуги выставили его за дверь.

Только Данте признал его. Бедняга побелел, как полотно, когда Люсьен появился в его квартире, но быстро оправился и рассказал Люсьену, что произошло за время его отсутствия.

То, что Люсьен узнал, привело его в ярость. Отец умер, дом продан, состояние сгинуло. Если бы не последний год с пиратами, он был бы сейчас нищим. Несправедливость произошедшего мучила его, и Люсьен знал, что не сможет успокоиться, пока не восстановит утраченное.

Конечно, он не мог вернуть к жизни отца, зато мог потребовать возвращения отнятых у него материальных ценностей. И он мог отомстить человеку, ответственному за все это, – Чезвику.

Наверное, нужно было убить Чезвика раньше, когда у него была возможность сделать это в честном поединке, и тогда ничего подобного не произошло бы. Но Люсьен не мог устоять перед красотой Эвелин, он был очарован лицом этой сирены, ее чувственностью и достоинством. Во время своего изгнания Люсьен много думал о ней и всегда задавался вопросом, знала ли она о деяниях своего отца.

Мысль об Эвелин тут же вызвала в памяти ее образ, но Люсьен постарался не поддаваться воспоминаниям о мольбе, застывшей в ее зеленых глазах. Ни одна женщина, какой бы она ни была хорошенькой, не стоит того, что он потерял. Их дурацкая сделка обошлась ему очень дорого.

Ночи, что они провели вместе, вряд ли теперь имеют значение. Эвелин уже, наверное, вышла замуж и подарила мужу одного, а то и двух наследников.

Может быть, она подурнела за эти годы. Располнела. Люсьен сомневался в том, что при встрече с ней сегодня он нашел бы ее привлекательной.

Интересно, найдет ли она привлекательным его. Он посмотрел на свои затянутые в перчатки руки, сжимавшие поводья. Перчатки скрывали шрамы и мозоли от долгой работы с канатами на судне. Да и все его тело было покрыто шрамами, большей частью оставленными обжигающими ударами кнута Следжа. Будет ли их вид отвратителен для благовоспитанной леди? Ведь даже небольшой шрам на виске, служивший напоминанием о неосторожности одного из моряков, отпугнул от него пару девчонок. Захочет ли такая женщина, как Эвелин, леди, провести с ним сейчас три ночи? Теперешний Люсьен совсем не походил на того беззаботного шалопая из общества, которым был когда-то. Он был похож на того, кем в данный момент и был, – человеком, вырвавшимся из ада.

Куда приведут его эти мысли? Спохватившись, Люсьен запретил себе размышлять на эту тему. Бесполезно оплакивать прошлое, сейчас ему следует сосредоточиться на выполнении основной задачи. Ему нужно встретиться с бароном и убить его, как и следовало сделать несколько лет назад. Возможно, тогда его загнанная душа обретет покой.

Люсьен перевел своего жеребца в галоп и поскакал к дому Чезвика.

– Мисс Стоддард, там джентльмен спрашивает вашего отца.

Эвелин вздохнула и отложила счет, который внимательно изучала. В течение последнего месяца количество предъявленных к оплате счетов выросло втрое.

– Кто это, миссис Бейнз?

– Только не сквайр Лофтон, – неодобрительно фыркнув, ответила экономка.

– И слава Богу. Этот тип надоедлив, как муха. – Эвелин встала и поправила юбку своего старенького розового утреннего платья. – Миссис Бейнз, не посчитаете ли, сколько свечей у нас осталось? Хотелось бы растянуть их на как можно более долгий срок, тогда в этом месяце нам не пришлось бы покупать еще. И я смогла бы расплатиться с аптекарем.

– Хорошо, я сделаю это. – Экономка помедлила. – Хотите, чтобы я присутствовала при вашей встрече с этим джентльменом?

– Это не обязательно. – Эвелин направилась к двери. – Наверное, это один из старых партнеров отца по картам пришел выразить соболезнования... а может, потребовать старый долг, – закончила она с ноткой сарказма в голосе.

– Будьте осторожны, – посоветовала миссис Бейнз. – Иногда люди только выглядят, как джентльмены, а на самом деле они совсем не такие. Я буду неподалеку, если потребуется.

– Спасибо за заботу, но со мной все будет в порядке.

Люсьен мерил шагами маленькую гостиную, едва сдерживая нетерпение. Теперь, когда настал его час, он едва владел собой. Наконец-то он отомстит.

Справедливость восторжествует.

Послышался звук открываемой двери, и Люсьен повернулся, готовый лицом к лицу встретиться с человеком, укравшим его жизнь.

Эвелин замерла в дверях с широко распахнутыми от изумления зелеными глазами. Она не была полной. Она не была подурневшей. Эвелин была такой же красавицей, какую Люсьен помнил, разве что с еще более женственной, соблазнительной фигурой. Однако эта незначительная перемена делала ее еще более желанной, хотя и лишала той невинности, что была ей присуща пять лет назад.

Изумление на лице Эвелин сменилось лучистой радостью.

– Люсьен? – не веря глазам прошептала она.

Прошло столько времени, но Люсьена снова взволновало то, что эти губы произнесли его имя. Удивленный теплотой ее улыбки, искренним радушием в ее глазах, он уже готов был подойти к ней и сказать, что никогда не забывал ее. Но пока он стоял и смотрел, лицо Эвелин вдруг стало белым, как кружева ее платья, и она ухватилась за дверную ручку ослабевшими пальцами. Ее радость растаяла, будто встреча совсем и не обрадовала ее.

– Ты жив, – сказала она упавшим голосом.

– Удивлена? – Люсьен скрыл свое разочарование за улыбкой, которая всегда вселяла страх в сердца его дружков-пиратов. – Я, признаться, не ожидал увидеть тебя. Я ведь спрашивал твоего отца.

– Мой отец не принимает посетителей.

– Не принимает? – Улыбка Люсьена стала беспощадной. – Меня он примет.

– Последний месяц он ни с кем не виделся. – Эвелин неуверенно шагнула в комнату, глядя на Люсьена, словно перед ней был призрак. – Что тебе от него нужно?

– Это мужское дело, и я не буду обсуждать его с тобой. Где он? – Люсьен двинулся к двери, но Эвелин с твердой решимостью в глазах стояла у него на пути и не собиралась отходить.

Люсьен легко мог бы отодвинуть ее в сторону, но не решился. Он боялся прикоснуться к ней. Стоя рядом с Эвелин, он ощутил, как сгустился и нагрелся разделяющий их воздух. Это смущало его.

– Мне сказали, что ты умер.

Едва заметная дрожь в голосе Эвелин просочилась сквозь окутывавший его сердце гнев. Почувствовав, что почти готов уступить, Люсьен разозлился на себя.

– Ошиблись, очевидно.

Его резкий ответ ранил Эвелин, и она прикрыла глаза, но затем, прищурившись, снова посмотрела на него.

– Очевидно, – повторила она с той же язвительностью, что и Люсьен.

– Мне казалось, ты была бы только рада этому. – Раздражение Люсьена вылилось в словах, прозвучавших, как смесь разочарования и злости, боли и уязвленности. – Ты, казалось, была счастлива поскорее отделаться от меня при нашей последней встрече.

– То же самое я могу сказать и о тебе, – тут же ответила Эвелин. – Тебе следовало сразу дать мне понять, что все кончено, Люсьен. Но стоило ли быть столь жестоким?

Люсьен хрипло рассмеялся и взял ее за подбородок. Ее кожа по-прежнему была шелковой.

– Ты еще не видела жестокости, голубка моя.

Эвелин отпрянула:

– Ты не смеешь прикасаться ко мне.

– Ты ведь раньше не возражала, милая Эвелин. Помнится, ты умоляла, чтобы я касался тебя.

Лицо Эвелин вспыхнуло, но она не отвела горевших презрением глаз.

– Это было давно. До того, как ты заставил всех считать себя мертвым. До того... – Она вдруг замолчала и сжала губы, словно опасаясь, что с них сорвется что-то лишнее.

– До чего? – Поскольку она не отвечала, в Люсьене вновь стала закипать злость. – Последние пять лет я провел в аду. Не испытывай меня, Эвелин.

– Ты был в аду? – Ее голос звенел от ярости. – А я? Как ты мог бросить меня?

– Бросить? Наше расставание было взаимно оговоренным по условиям завершенной сделки. Если ты чувствовала себя брошенной, вини в этом своего отца. Это он подстроил так, что я попал на судно контрабандистов.

– Этого не может быть. Отец не мог так поступить.

– Не мог? – Люсьен наклонился ближе, стараясь не обращать внимания на исходящий от Эвелин запах лаванды, который всегда напоминал ему о ней. – Он узнал о наших отношениях. И не пытайся солгать мне, потому что он сам сказал мне об этом.

Эвелин вскипела, уже не думая о том, как близко он к ней стоит.

– Зачем мне лгать? Отец поймал меня, когда я возвращалась в то утро с его расписками в руке. Он понял, что я сделала.

– И пришел ко мне, чтобы вызвать меня на дуэль. – Люсьен невесело рассмеялся. – А я не принял его вызова, Эвелин. Я просто ушел... из-за той нашей проклятой сделки.

– Я благодарна тебе за это, – сказала Эвелин с облегченным вздохом.

– Вот уж не стоит этого говорить. Я проклинаю себя за то, что вел себя чертовски благородно. Если бы я встретился с твоим отцом в тот день в честном поединке, я бы не потерял потом все.

– Так вот что привело тебя сюда, Люсьен! Месть? Поэтому ты и пришел сюда?

– Да. – Люсьен холодно посмотрел на Эвелин. – Я пришел вызвать твоего отца на дуэль.

Взгляд Эвелин выражал ужас.

– Так ты пришел убить его?

– Драться с ним на дуэли. – Люсьен пожал плечами. – Исход определит судьба.

– Я что, по-твоему, идиотка? Все знают, какой ты стрелок. Ведь это и стало причиной наших неприятностей пять лет назад.

– Это вопрос чести.

Эвелин на дюйм сдвинулась в сторону двери.

– Ты сумасшедший.

– Пусть так. – Предостерегающим взглядом Люсьен остановил ее отступление. – Я с ума схожу от ярости. У меня украли мою жизнь. Я имею право мстить.

За его эмоциональной тирадой последовал горький смех Эвелин.

– Я очень сожалею о том, что с тобой случилось, Люсьен, но мой отец не имеет к этому никакого отношения. Нет сомнений, что это был другой человек, ставший жертвой твоего эгоизма и пытавшийся отправить тебя на тот свет.

– Я уверен, что это дело рук твоего отца.

– Мне все равно, что ты думаешь.

– Давай посмотрим, что скажет на это сам барон. – Люсьен оттолкнул Эвелин и выбежал в холл. – Что это за мужчина, который прячется за юбкой дочери? Или он совсем забыл о своей чести?

Обеспокоенная Эвелин следовала за Люсьеном, который поочередно заглядывал в каждую из комнат первого этажа.

– Говорю тебе, ты не того ищешь.

– Я знаю, что делаю.

Эвелин досадливо поморщилась.

– Оставь в покое старого человека и поищи негодяя среди членов своей семьи. Судя по тому, что я слышала, ты внушаешь им не больше любви, чем всем тем людям, с которыми ты когда-либо встречался.

– Советую тебе придержать свой язык. – Люсьен бросил на Эвелин предостерегающий взгляд, но она не унималась:

– Ты идешь по ложному пути. – Эвелин смотрела на него так же отважно, как и пять лет назад. – Оставь нас в покое и поищи объект мщения в другом месте.

– Тебе не удастся отговорить меня.

Черт, она все так же прекрасна и действует на него, как выдержанный пьянящий напиток. Но нельзя забывать, что предательство часто облачается в красивую упаковку. Эвелин была расстроена в утро их расставания, поскольку боялась, что их связь будет раскрыта. Может быть, его похищение было организовано именно для того, чтобы замять скандал?

– Эвелин, ты наконец проведешь меня к отцу или хочешь, чтобы я обыскал весь дом и сам нашел его?

Ее очаровательные губки неодобрительно сжались.

– Ты собираешься бросить вызов моему отцу, Люсьен? Прекрасно. Пойдем. – Решительно подхватив юбку, Эвелин направилась вверх по лестнице.

Люсьен следовал за ней, ни на шаг не отставая.

Выпрямив спину, Эвелин поднималась по ступенькам, а внимание Люсьена было приковано к ее округлому заду. Он вспомнил, сколько раз держал в руках эти аппетитные ягодицы во время их любовных экзерсисов, как прекрасны были эти незабываемые три ночи...

Эвелин остановилась на лестничной площадке и с негодованием посмотрела на него. Этот взгляд сразу охладил разгоравшийся в Люсьене страстный пыл. Он напомнил себе, что пришел сюда вовсе не за тем, чтобы затащить Эвелин в постель. Во всяком случае, не сейчас, когда объект его мести находится в двух шагах от него.

– Сюда. – Эвелин пересекла холл и открыла дверь в одну из спален. – Как ты, папа? – услышал Люсьен слова Эвелин. – К тебе посетитель.

Люсьен шагнул вперед, готовый встретиться с негодяем, который пытался уничтожить его. И, пораженный, остановился в дверях. – Что это?

– Ты хотел видеть моего отца, – презрительно сказала Эвелин. – Вот он. Бросай ему вызов.

– Не торопи меня, – пробормотал Люсьен. Он взглянул на нее, и выражение его лица насторожило ее. Она всегда была умной женщиной.

Люсьен перевел взгляд на своего обидчика.

Сидя у окна, лорд Чезвик смотрел на залитый солнцем пейзаж. Он был в ночной рубашке, голубом халате и тапочках. Над его лысиной торчали редкие клочья седых волос; резко выдававшиеся скулы свидетельствовали о том, что он значительно потерял в весе. Его голубые глаза бессмысленно смотрели в одну точку за окном. Пока Люсьен разглядывал его, к барону подскочил слуга и стер слюну, стекавшую с его подбородка.

– Что с ним случилось? – сдавленным голосом спросил Люсьен.

– Пари с лордом Мелтоном. Папа упал с лошади во время их состязания. Через несколько дней с ним случилось что-то вроде приступа, и он потерял сознание. С тех пор он в таком состоянии. – Когда Эвелин рассказывала об отце, На ее лице было сострадание. – Доктор убежден, что при падении папа ударился головой и повредил мозг.

– Это не должно было произойти. – Стиснув кулаки, Люсьен еле сдерживался, чтобы не завыть от разочарования. Вот она, капризная усмешка фортуны. Пять лет ада, а сейчас месть уплывала от него, как дым.

Чезвик не способен был не то что стрелять, но даже держать в руке пистолет. А стрелять в него, как бы этого ни хотелось Люсьену, было бы откровенным убийством... сродни тому, как топят котят.

Люсьен хотел, чтобы Чезвик страдал так же, как и он. Чтобы он потерял все – свою честь, состояние, жизнь. Но теперь этого не случится...

Охваченный негодованием, Люсьен резко повернулся и выбежал из комнаты. Остановившись перед лестницей, он вцепился обеими руками в деревянные перила, подавляя в себе желание излить свою ярость обращенным к небесам криком. Ему хотелось оторвать эти перила и запустить ими в окно, разбить стекла, сокрушить этот дом голыми руками, разнести его на кусочки... Ему надо было унять свою ярость.

Но он не мог этого сделать. В душе он теперь всегда будет оплакивать несостоявшуюся месть.

– Мне очень жаль, – раздался позади шепот Эвелин.

– Такого я не предполагал, – стукнул Люсьен кулаком по перилам.

– Отец уже заплатил за все совершенные грехи, – сказала Эвелин. – Он не может сам ни передвигаться, ни говорить, ни даже есть. Ты должен быть удовлетворен, Люсьен.

– Удовлетворен? – Он повернулся к ней, его чуть ли не трясло от ярости. – Я не получу удовлетворения, пока он не будет страдать так же, как страдал я.

– Что ты имеешь в виду? – Эвелин махнула рукой в сторону спальни. – Его сердце бьется, он дышит, но жизнью это назвать нельзя. – На последнем слове ее голос дрогнул. – Уходи же, Люсьен. Оставь нас, не угрожай нам и побереги свою месть для других.

– Я еще и не начинал угрожать, – мрачно отозвался Люсьен. – Когда я начну...

Эвелин гордо вскинула голову.

– Ты уже поступил со мной самым подлым образом, но я, как видишь, выжила.

– Подлым? Ты так говоришь о тех трех ночах? – Люсьен зловеще надвинулся на нее.

Эвелин отступила и, опершись спиной о стену, медленно подняла на него взгляд.

– Мы оба знаем, что ты за человек, Люсьен Дюферон.

Он придвинулся еще ближе.

– И что же я за человек?

– Развратник, – выдохнула Эвелин. – Мерзавец. Эгоист, использующий людей как марионеток для своего развлечения.

– Неужели? – Люсьен впился в ее глаза, ощущая дуновение свежего дыхания на своем лице, губы Эвелин были так близко от его губ... – Неужели то, как я любил тебя, было так ужасно? Тогда мне казалось, что тебе это очень даже нравится. Было похоже, что ты делала это с удовольствием.

Эвелин вспыхнула, ее глаза гневно заблестели.

– Неудивительно, что тебе запомнилось это. Для меня же то был вынужденный шаг, попытка спасти жизнь отца.

– О нет, это неправда. – Люсьен взял в ладони ее лицо, не обращая внимания на попытки Эвелин высвободиться. – Не надо лгать, Эвелин. Ни мне, ни себе самой.

– Ненавижу тебя, – выдохнула Эвелин.

– Какие бы чувства ни обуревали тебя сейчас, я не позволю тебе убедить себя, что ты не хотела меня тогда и не хочешь меня сейчас.

В ее расширенных глазах читалась тревога.

– Мне просто хочется поскорее избавиться от тебя.

– О да, ты по-прежнему хочешь меня. – Его губы раздвинулись в самоуверенной усмешке. – Твой пульс бьется учащенно, твое дыхание... – Люсьен перевел взгляд на ее грудь. – Твое дыхание тоже говорит о многом.

– Возможно, но это из-за того, что я выбита из колеи появлением сумасшедшего, вломившегося в мой дом с нелепыми обвинениями.

– А возможно, это из-за того, что ты все еще хочешь меня.

– Только мужчина и мог бы так подумать.

– Я и есть мужчина. – Люсьен убрал ладони от лица Эвелин, упер их в стену по обе стороны от ее головы и прижался к ней бедрами, не скрывая своего возбуждения. – Или ты не заметила?

– Заметила, что ты много месяцев был в море, – испепеляя Люсьена взглядом, промолвила Эвелин. – Я уже не та невинная девочка, которую ты знал, Люсьен.

– Как же, вижу. – Злость Люсьена быстро сменилась нахлынувшей страстью. Он не мог отвести взгляд от прижатой к нему груди Эвелин. – Ты и впрямь превратилась в женщину, Эвелин. Интересно, достаточно ли ценит твои достоинства муж?

– У меня нет мужа, – резко проговорила Эвелин. – А теперь, пожалуйста, покинь мой дом, Люсьен, или я позову констебля.

Люсьен прищурился.

– Браво, отважная Эвелин! Я, пожалуй, уйду... сейчас. Но я еще не закончил дела с твоим отцом. Да и с тобой.

– Другого я и не ожидала от тебя услышать. – Эвелин не отводила своего взгляда, ее глаза полыхали гневом и какими-то другими, не поддававшимися разгадке чувствами.

Люсьен отступил на шаг, отвесил издевательски короткий поклон и зашагал вниз по ступенькам.

Из уст Эвелин вырвался обреченный вздох. Все эти пять лет были такими трудными. Ее отец, несмотря на мольбы дочери, все больше времени проводил за карточным столом. Эвелин никто не предлагал выйти замуж, однако поступало много других, менее достойных предложений... особенно от сквайра Лофтона. Бывший прежде учтивым, ее сосед теперь, после того как ее падение было предано огласке, более всех досаждал ей своими настойчивыми домогательствами.

В девичестве Эвелин мечтала о красивом муже, но сейчас она не могла смотреть на мужчин иначе, как только через призму горечи и разочарования. Когда стало общеизвестным, что она переспала с мужчиной – а прошло всего лишь несколько месяцев, и Эвелин уже не могла скрывать правду, – отношение мужчин к ней переменилось. Из их обращения исчезло почтение к леди, взамен же появился жадный блеск в глазах, несмотря на учтивость слов, слетавших с их языков. Не один раз Эвелин приходилось отбрасывать ощупывавшую ее руку бывшего хорошего знакомого или убегать от похотливого воздыхателя, пытавшегося приласкать ее в уединенном местечке.

Эвелин теперь не верила ни единому их слову. Она получила хороший урок и больше никогда не будет такой доверчивой.

В финансовом отношении после происшествия с отцом дела шли все хуже. Как только прошел слух, что он стал инвалидом, объявилась масса кредиторов, непрестанно стучавших в двери дома, требуя оплаты счетов. Им перестали отпускать в кредит в деревенских лавках. Из-за запятнанной репутации Эвелин стала даже испытывать трудности при продаже своих вышивок. В конце концов, ей пришлось уговорить экономку выдавать ее изделия за свои, только таким образом они смогли покупать себе еду.

Люсьен может кричать и угрожать, сколько хочет. Что бы он сейчас ни сделал, это не идет ни в какое сравнение с тем, через что ей уже пришлось пройти.

Снизу донесся знакомый, родной голос, отогнавший заботы Эвелин и вызвавший улыбку на ее губах. Этот голос принадлежал существу, которое было самым дорогим в ее жизни.

– Здравствуйте, а вы кто? – поинтересовался голос.

– Я Люсьен. А ты кто?

Встревоженная Эвелин вскочила с кресла и поспешила вниз по ступенькам, но остановилась на полпути, пораженная открывшейся ей картиной.

Люсьен сидел на корточках у лестницы со шляпой в руке. Когда Эвелин остановилась, две головы повернулись к ней, две пары одинаковых глаз взглянули на нее.

– Мама, – заговорила ее маленькая дочь. – Это Люсьен.

– Я знаю, Хлоя.

– Ты – Хлоя? – Люсьен медленно поднялся, не спуская глаз с девочки.

– Я хочу навестить дедушку, – объяснила Хлоя Люсьену и затопала вверх по ступенькам по направлению к Эвелин. – Мама, дедушка уже не спит?

– Нет, малышка, – Эвелин с улыбкой взглянула на дочь, но сердце ее продолжало тревожно стучать в груди. Она не могла заставить себя посмотреть на Люсьена. Что он подумал, увидев свою дочь?

Эвелин погладила иссиня-черные, такие же, как у ее отца, волосы Хлои. И глаза у нее были такими же темными, как у Люсьена, а брови такими же черными. Правда, у Хлои был такой же, как у Эвелин, рот и упрямый подбородок.

– Эвелин, сколько лет Хлое?

Наконец она взглянула на Люсьена и поразилась выражению его лица. У него был такой вид, будто кто-то огрел его сковородкой по голове.

– Этим летом ей исполнится пять лет, да, малышка?

Хлоя с готовностью кивнула и растопырила четыре пальца.

– Нет, Хлоя, это четыре. – Эвелин ласково распрямила согнутый большой палец девочки. – Вот как надо. Это пять.

Хлоя гордо показала пять пальцев Люсьену.

– Да, пять, вижу. – Люсьен озабоченно кивнул Хлое, когда же он посмотрел на Эвелин, его глаза излучали бурю эмоций. – Мы поговорим об этом завтра, когда я вернусь.

– Мы уже обо всем поговорили, Люсьен.

Он снова взглянул на Хлою.

– Нет, не обо всём. – Люсьен опять перевел взгляд на Эвелин и надел шляпу. – Завтра, Эвелин. – Затем он выскочил из дома, громко хлопнув дверью.

Он был отцом.

Люсьен одним махом взлетел в седло и пришпорил коня, не смея оглянуться на дом из боязни сделать что-то не так. Он просто повернул коня к гостинице, в которой занимал номер.

Эвелин позволила бы ему уйти, даже не обмолвившись о ребенке!

Люсьен не сомневался, что это его дочь. Даже если бы от него скрыли ее возраст, глаза Хлои все равно выдали бы ее. Теперь понятно, что Эвелин имела в виду, когда говорила, что Люсьен ее бросил. Неужели она вместе с отцом обдумывала план, как наказать его за то, что он оставил ее с ребенком? Почему она просто не сообщила ему об этом?

Люсьен чувствовал себя совершенно опустошенным, ему казалось, что из него выжали все соки. А может быть, из-за всего, что стало ему известно, он просто боялся сойти с ума.

Сначала его лишили возможности отомстить Чезвику, затем он обнаружил, что его влечение к Эвелин все еще не прошло, и, наконец, узнал, что у него есть ребенок!

Он всегда принимал меры предосторожности в отношениях со своими любовницами, чтобы уберечь их от беременности, но в случае с Эвелин необычность ситуации настолько захватила его, что он совсем забыл об этом. А Эвелин в то время была настолько наивна, что просто не подозревала о необходимости, предохраняться.

Теперь у него была дочь. Как он должен поступить? Люсьен не собирался бросать ее, поскольку сам испытал тяготы жизни нежеланного внебрачного ребенка. Он не хотел, чтобы его дочь испытывала что-то подобное. И он не оставит ее в доме Чезвика. Финансовое положение барона за это время нисколько не улучшилось, но даже если бы это было не так, Люсьен предпочел бы топтать босыми ногами угли в аду, нежели оставить дочь на милость человека, пытавшегося его уничтожить.

А как быть с Эвелин? Действительно ли она верит, что ее отец невиновен в его похищении, или просто пытается защитить его? И то и другое возможно, поскольку Эвелин всегда была преданной дочерью.

А сейчас у Люсьена самого есть дочь. Осознание этого впервые в жизни наполнило его сердце теплотой. Теперь, когда он узнал о существовании Хлои, он намеревался стать ей хорошим отцом.

Теперь он больше не один.