"Три ночи" - читать интересную книгу автора (Маллинз Дебра)

Глава 12

Обычно следующий после свадьбы день бывает радостным, насыщенным яркими воспоминаниями о прошедшей ночи. Люсьен же смог вспомнить только опустевшую бутылку бренди. Он одиноко сидел за накрытым к завтраку столом, обхватив голову руками, и пытался вспомнить, когда он в последний раз так перебирал.

Однако иногда даже умеренно пьющие люди вынуждены прибегать к такому радикальному средству.

– Мистер Данте Уэксфорд.

Когда Люсьен поднял голову, его новый лондонский дворецкий Элтон уже покидал комнату. Вошел Данте.

– Вижу, ты уже вернулся из своей таинственной поездки в провинцию, – сказал Данте, на правах старого друга без приглашения усаживаясь за стол. – Нашел, куда еще вложить деньги? Готов биться об заклад, что твой Фенуорти будет прыгать от радости. Он каждое воскресенье ходит в церковь, чтобы поблагодарить Господа за твое спасение.

– Приятно сознавать, что кому-то тебя не хватало, даже если это только твой деловой партнер.

– Ну-ну, Люсьен. – Данте с бодрой улыбкой взял апельсин и начал очищать его от кожуры. – Ты же знаешь, что мне тоже тебя недоставало.

– Охотно верю, иначе зачем бы ты пришел в такую рань? Сколько сейчас, часов десять? Готов спорить, обычно ты не просыпаешься раньше двух.

– Если честно, то я вообще еще не ложился. – Данте со смешком положил в рот дольку апельсина. – Но я знал, что ты должен вернуться, и поэтому поспешил к тебе. Разве я не лучший твой друг?

– Хочешь сказать, что тебе не давало покоя любопытство? – Усмехаясь, Люсьен отпил из чашки глоток горячего черного кофе. – Поздравь меня, Данте. Я женатый человек.

Данте едва не подавился только что проглоченной долькой апельсина.

– Я не ослышался? Ты сказал – женатый?

– Именно так.

– Быстрая, однако, работа. И кто же твоя избранница?

– Та, которую я давно знаю. Эвелин Стоддард.

– Дочь Чезвика? – Данте поднялся и налил себе кофе. – Встречал ее однажды. Очаровательное создание.

– И я так думаю.

– Значит ли это, что ты не собираешься сегодня вечером на бал к Портуорти? – Данте пригубил кофе, скривился и потянулся за сахаром. – Старик Портуорти дает бал в честь своей младшей дочери. Лошадиное лицо и состояние Мидаса. Говорят, это будет самый большой прием нынешнего сезона.

– И естественно, ты там будешь.

Данте приподнял бровь и потянулся за сливками.

– Естественно.

– Хочу заметить, дружище, я рад, что ты сейчас запросто вращаешься в обществе. Кто твой покровитель?

Данте чуть не опрокинул кувшин со сливками.

– Некий человек по имени Админтон взял меня под свое крыло и ввел в высший свет.

– Хорошо, что он это сделал, раз уж меня не было рядом.

– Да. – Данте помешал кофе и постучал ложечкой о край чашки. – Я случайно сошелся с Админтоном.

– Пожалуй, я все же загляну сегодня к Портуорти. Это хороший повод представить Эвелин обществу.

– Так скоро? Вы же женаты не более недели. Неужели тебе, молодожену, уже хочется выйти в свет?

– Почему бы и нет? – Люсьен отпил еще кофе, затем повернулся, уловив движение в дверях. Там стояла Эвелин, которая определенно не могла решить, стоит ей входить или нет. По какой-то необъяснимой причине сегодня она была особенно хороша в своем бледно-розовом платье в мелкий цветочек, со светлыми волосами, стянутыми розовой же лентой. Это напомнило Люсьену, в котором сразу пробудилось желание, какого наслаждения он лишен. – А вот и моя прелестная жена, – с расстановкой сказал он, вставая из-за стола.

Смущенная Эвелин вошла в комнату, косясь на Люсьена, словно ожидала от него очередного подвоха.

Данте тоже встал и поклонился.

– Данте Уэксфорд, к вашим услугам, мадам. Я знаком с вашим батюшкой.

Эвелин присела в вежливом реверансе.

– Я помню вас, мистер Уэксфорд.

– Я польщен. – Данте отодвинул для нее стул. – Пожалуйста, присоединяйтесь к нам.

– Спасибо. – Эвелин села на предложенный Данте стул и оказалась рядом с мужем благодаря неуместной предупредительности его друга. – Доброе утро, Люсьен, – сказала она, как только мужчины уселись на свои места.

Люсьен ничего не ответил, поскольку был всецело поглощен своими мыслями. Вдобавок его дразнил аромат лаванды. Пока его жена выбирала, какому из фруктов отдать предпочтение – апельсину или винограду, – Люсьен с трудом удерживался от желания схватить эти маленькие ручки и прижать их к себе. Голодный зверь внутри его с воем дергался на привязи.

Люсьен перехватил взгляд Данте и заметил, с каким вожделением тот смотрит на его жену. С безразличным видом он продолжал пить кофе, хотя хотелось ему сейчас совсем другого.

– Я не хотела мешать вашей беседе, – прервала затянувшееся молчание Эвелин.

– Мы говорили о бале у Портуорти, который состоится сегодня вечером, – тут же с готовностью ответил Данте, не отрывая взгляда от ее прекрасного лица. – Ваш сумасшедший супруг, вместо того чтобы наслаждаться медовым месяцем, намеревается посетить это мероприятие.

– Вот как? – Эвелин взяла с блюда гроздь винограда и начала сосредоточенно обрывать сочные ягоды, складывая их в свою тарелку. – Уверена, Люсьен знает, что делает.

– Видишь, Данте? – вставил Люсьен с притворной улыбкой. – Вот такой и должна быть настоящая преданная жена.

Эвелин взглянула на него, почуяв нотки сарказма в его голосе. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и Люсьен не мог бы сказать, какие чувства отражались в ее лице. Он знал, что ведет себя по-хамски, но ничего не мог с собой поделать.

– Преданная и прекрасная, – сказал Данте со своей наглой усмешкой.

– Именно. – Люсьен отвел взгляд от жены и переключился на еду. – Полагаю, ты знаешь, в чем пойдешь на бал, дорогая?

Эвелин задохнулась.

– Ты считаешь, что я тоже должна идти?

– Конечно, ты должна пойти. – Люсьен нарезал свою ветчину тонкими ломтиками. – Неужели ты считаешь меня полным идиотом, способным оставить свою молодую жену одну дома сразу после свадьбы?

– Я ничего не знала о твоих планах.

Люсьен подцепил вилкой ломтик ветчины и поднес ко рту.

– Теперь знаешь.

Эвелин взяла с тарелки ягоду, испытывая огромное желание наплевать на Хорошие манеры и запустить этой виноградиной в самодовольное лицо мужа. Что побуждает его в это утро вести себя так несносно?

– Так у тебя есть подходящее платье? – поинтересовался он, совершенно не обращая внимания на неуместность обсуждения подобных вопросов в присутствии постороннего человека.

Эвелин смущенно взглянула на Данте и только потом ответила:

– Большая часть моего гардероба, муж мой, еще не прибыла.

Люсьен прищурился.

– Тогда, жена моя, тебе придется сегодня же наведаться к портнихе и подобрать что-нибудь для бала.

– Но времени слишком мало...

– Заплатишь больше, чтобы было готово сегодня же, – отрезал Люсьен, не глядя в ее сторону. Он придавал предмету их обсуждения такое же значение, как если бы они говорили о продаже скота или починке коляски.

Стараясь унять раздражение, Эвелин повернулась к Данте. Она не доверяла другу Люсьена с тех самых пор, как пять лет назад он пытался флиртовать с ней. Однако ее твердолобый муж определенно не собирался помогать ей.

– Мистер Уэксфорд, я почти всю свою жизнь провела в провинции. Может быть, вам, по случаю, известно имя самой модной сейчас портнихи в Лондоне?

– Это, несомненно, мадам Фуссар. – В улыбке Данте читались расчетливость и любезность. – Ее наряды пользуются самым большим спросом.

– Благодарю вас, мистер Уэксфорд – Эвелин сопроводила свои слова грациозным кивком. – Я посещу ее сегодня.

– Я с удовольствием сопровожу вас и покажу достопримечательности Лондона. – Данте отправил в рот дольку апельсина. – С разрешения вашего супруга, конечно.

– Данте, прекрати флиртовать с моей женой, – вступил Люсьен, прежде чем Эвелин успела ответить. Он хмуро посмотрел на нее. – Я поеду с тобой, дорогая. Уверен, этому мерзавцу есть чем заняться и помимо этого.

– Прошу тебя, не меняй из-за меня свои планы. – Сердито дернув головой, Эвелин встала из-за стола и подошла к буфету за ветчиной.

– О, тебе не стоит беспокоиться об этом. – Люсьен откинулся на стуле, провожая ее невозмутимым взглядом.

– Но я уверена, что тебе нужно провести какие-то деловые встречи. Ведь тебя почти неделю не было в городе. – Запасшись несколькими ломтиками ветчины и чашкой чая, Эвелин вернулась к своему месту за столом, предпочитая не замечать нарастающего раздражения мужа. – Я прекрасно справлюсь сама, но я благодарна вам, мистер Уэксфорд, за ваше любезное предложение. Данте наклонил голову:

– К вашим услугам.

Люсьен нервно постучал ножом по столу.

– Данте, моя жена не входит в предложенный тебе набор деликатесов за моим столом.

– Вот так сказал. – Данте, явно забавляясь, откинулся на спинку стула и отпил кофе. – Я только старался быть вежливым.

– Действительно, Люсьен, – задиристо вмешалась Эвелин. – Мистер Уэксфорд только пытался мне помочь.

Люсьен наклонился вперед.

– Мистер Уэксфорд – известный распутник, моя дорогая, поэтому советую тебе остерегаться его.

– Неужели? – Ее брови поползли вверх, и в голосе зазвучал едкий сарказм. – Помнится, то же самое говорили и о тебе.

Лицо ее мужа приняло свирепое выражение, но Данте разрядил атмосферу тихим смехом.

– Здорово она тебя, Люс, старина. Но говорят, прежние распутники становятся лучшими мужьями.

Эвелин с невинным видом смотрела на Люсьена поверх чашки:

– Возможно, но у меня еще было слишком мало времени, чтобы убедиться в справедливости этого мнения.

– Можешь проверить это уже сегодня ночью, – заметил Люсьен с язвительной улыбкой.

Данте разразился хохотом, а у Эвелин порозовели щеки.

– Но разве мы не идем сегодня на бал к Портуорти? – напомнила она с милым сарказмом.

– Однако после бала ты вернешься со мной домой. – Люсьен зачерпнул немного джема и отправил его в рот.

– Рад, что женитьба не притупила твоего остроумия, Люсьен. – Данте поднялся, вытирая выступившие от смеха слезы. – Прошу извинить меня, но мне следует немного поспать, иначе я не попаду на бал к Портуорти, а этот прием должен быть очень занятным.

– Конечно, – пробормотал Люсьен.

Эвелин проигнорировала недовольный тон Люсьена, хотя не могла отделаться от чувства тревоги.

– Спасибо, что навестили нас, мистер Уэксфорд.

– Поздравляю вас обоих со столь важным событием, как брак. – Данте с поклоном покинул комнату, за ним последовали слуги, унося пустые тарелки и блюда. Эвелин осталась наедине с Люсьеном.

– Что ж, – произнесла она в напряженной тишине, – он кажется более приятным, чем тогда, когда мы встречались в последний раз.

– А когда это было?

Безразличный тон Люсьена не обманул Эвелин.

– Пять лет назад, когда он приходил к отцу за долгом.

– Ах да, помню.

Не желая больше говорить о своем отце, Эвелин отставила тарелку и поднялась из-за стола.

– Пожалуй, я пойду. Мне надо предупредить горничную, что мы с ней должны идти к портнихе.

– Эвелин. – Она остановилась. Что-то во взгляде Люсьена и в его неподвижности тревожило ее. – Не думай, что, если мы не спим вместе, я потерплю твой роман с другим мужчиной.

Пораженная Эвелин уставилась на него.

– Я никогда не ввяжусь ни в какую историю и прошу тебя воздержаться от подобных намеков.

Люсьен поднял брови.

– Я просто предупреждаю тебя, жена. Не испытывай мое терпение, флиртуя с другими мужчинами, особенно с Данте.

– Отлично. – Эвелин скрестила руки на груди. – А ты не испытывай мое терпение, флиртуя с другими женщинами!

Люсьен хмыкнул.

– Ревнуешь, да?

– Ха! – Эвелин оперлась ладонями о стол и наклонилась вперед. – Ты и я, мы оба оказались в одной ловушке, Люсьен. Давай не примешивать сюда еще кого-либо.

Он опустил глаза и задержал взгляд на ее груди. Эвелин поняла, что ее поза выставляла грудь на обозрение. Если бы перед ней стоял не Люсьен, а кто-то другой, она бы немедленно в смущении выпрямилась. Но сейчас, когда Люсьен вопросительно посмотрел на нее, поднял руку и медленно провел пальцем по ложбинке меж ее грудей, Эвелин не шелохнулась. Не остановила его. Не сказала ни слова.

Его рука замерла на ее сердце, весь его вид свидетельствовал об испытываемом им желании, глаза потемнели от страсти.

– Ты права, Эвелин. То, что происходит, касается только тебя и меня.

Эвелин судорожно вздохнула, когда Люсьен провел пальцем по краю ее лифа, а после пощекотал большим пальцем ее уже набухший сосок. С тихим стоном она закрыла глаза, ощутив, как по телу разливается наслаждение.

Эвелин услышала скрип стула, возглас желания, а затем оказалась в его объятиях, губы Люсьена оказались прижатыми к ее губам. Его рука легко сжала ее грудь, и на мгновение она позволила себе забыть об отце, забыть о разногласиях, мешавших их сближению. Всего на мгновение она позволила себе быть женщиной, изголодавшейся по плотским утехам с этим мужчиной.

В его поцелуе ощущался вкус апельсина, кофе, горячего секса. Его запах отбросил ее назад, в те три ночи их совместного греха. Жара, темнота, страсть, голод.

Эвелин страстно обвила руками широкие плечи Люсьена, застонала, когда он, не медля, прижал ее к своему сильному телу. Она запустила пальцы в его волосы и прикусила его нижнюю губу. Ее тело было послушно Люсьену, когда он подхватил ее за бедра и усадил на край стола.

На один короткий миг Эвелин показалось, что он задерет ее юбки и овладеет ею прямо здесь, на неубранном после завтрака столе.

Эвелин прижималась к нему, одной рукой развязывая его галстук. Потом она зарылась лицом в шею Люсьена, покусывая чувствительную жилку. Его тело сотрясла дрожь, он сжал руками ее бедра. Задыхаясь, он что-то бормотал, а она в поисках теплой, гладкой кожи запустила руку за воротник.

Вместо этого ее пальцы наткнулись на огрубевшую, иссеченную кожу.

Шрамы. Ее словно окатило ушатом холодной воды. Отрезвевшая Эвелин вдруг вспомнила о своих моральных принципах. Отец. Обвинения Люсьена. Что она делает?

Эвелин резко отстранилась от него.

– Люсьен, прекрати.

Она пыталась отклониться, а он тянулся к ней, его губы скользили вниз по ее шее, соскользнули на грудь. В полном отчаянии Эвелин уперлась в его грудь обеими руками. О Боже, как же больно отталкивать его!

Более всего на свете Эвелин хотелось чувствовать, как их тела соединяются, наслаждаться тем яростным обладанием, забыть которого она не могла даже по прошествии пяти лет. Но она не должна. Невзирая на жгучее желание, она не должна была позволить себе это.

– Прекрати, Люсьен. Я сказала, прекрати! – Последнее восклицание Эвелин сопроводила резким толчком, отбросившим его на шаг.

Люсьен непонимающе моргал. В его темных глазах плескалось страстное желание, губы были влажными от поцелуев. Одной рукой он все еще ласкал ее сосок.

– Что?

Эвелин оторвала его руку от своей груди, спрыгнула со стола и оказалась снова прижатой к нему. Она ощущала выпирающий в его штанах бугор. Люсьен издал урчащий звук и, подавшись вперед, прижал ее к столу своим возбужденным телом.

– Мы должны прекратить это, – почти простонала Эвелин. – Сейчас же, Люсьен.

– Но ведь мы женаты. – Он наклонился и прикусил ее ухо, при этом он терся грудью об ее грудь, возбужденной плотью об ее живот.

Эвелин обняла его за шею и опустила руку за воротник, нащупывая рубцы на его теле. Это придало ей решимости.

– Я не лягу с тобой в постель, Люсьен, – твердо сказала она. – Ничего не изменилось.

Люсьен замер. Очень медленно он снял ее руку со своей шеи и опустил ее вниз. Его лицо казалось высеченным из гранита, взгляд был жестким и холодным. Он отступил от нее.

– Извини, если я неправильно истолковал твое желание, – сказал он холодно.

Эвелин судорожно вздохнула; щеки ее пылали.

– Извини, если я ввела тебя в заблуждение. Этого больше не повторится.

Люсьен коротко кивнул.

– Понятно. И все-таки я хочу повторить, что если узнаю что-то о другом мужчине...

– Я же уже сказала тебе, что и не помышляла...

– Ты ведь знаешь, что я хороший стрелок, – прервал ее Люсьен, сопровождая свои слова зловещей усмешкой, заставившей Эвелин отказаться от попытки что-либо объяснить. – И я не такой великодушный, каким был когда-то.

– Ясно. – Эвелин потерла руками плечи, сразу замерзшие без его объятий.

– Не заставляй меня доказывать тебе это. – Люсьен быстро вышел из комнаты, оставив испуганную Эвелин одну.

Люсьен бесцельно бродил по улицам Лондона. После похищения он особенно ценил свободу передвижения, возможность идти, куда захочешь. Он заметил, что это действует на него успокаивающе. Сейчас же ему было необходимо занять себя чем-то, чтобы совладать с будоражившим его сексуальным возбуждением, отвлечься от мыслей о его очаровательной жене.

Черт ее побери! И черт побери его самого за его глупость! Как он мог не догадаться, что у нее это было только мимолетное настроение? Он знал, что Эвелин совершенно бесхитростна. Неужели он так хочет ее, так отчаянно тянется к ней, что готов воспользоваться любым случаем, чтобы пытаться овладеть ею?

Люсьен досадливо скривил губы. Что с ним происходит? Он таскается за женой, как животное в брачный период. Где его гордость? Достоинство? Он не просил и не унижался в течение всех тех лет, – когда был пленником на «Морском драконе», и не стал бы этого делать даже под страхом быть утопленным или четвертованным. А уж для того, чтобы добиться расположения женщины, тем более.

Пять лет назад и богатые, и бедные женщины жадно искали его любви. Боролись за него, заискивали с целью привлечь его внимание. Не он ли, Люсьен, был самым известным повесой в Лондоне?

Будь он проклят, если и дальше будет реагировать на Эвелин, как кобель на суку, вымаливая хоть толику близости. Он выжил под кнутом Следжа, победит и здесь. Он прекрасно владеет искусством обольщения, некоторые называют его даже экспертом в этой области. Было время, когда он с успехом пользовался своим умением. Некоторых женщин нужно было преследовать, других уговаривать. А некоторые... Люсьен усмехнулся. Некоторые женщины требуют терпения.

Он просто будет выжидать.

Люсьен знал, как удовлетворить женщину, знал он также, что Эвелин не могла не помнить его умения заниматься любовью. Рано или поздно их вынужденное общение скажется на ней. Напряжение будет возникать каждый раз, когда они окажутся в одной комнате, и это не может не закончиться взрывом. Когда желание станет ежеминутно обуревать ее, Эвелин сама придет к нему.

А пока он будет ждать.

Эвелин собиралась одна поехать к мадам Фуссар, поэтому она была удивлена, когда Люсьен уселся в коляску напротив нее.

– Ты едешь со мной?

Люсьен вытянул свои длинные ноги и вызывающе посмотрел на нее.

– Я же говорил, что поеду.

– Я думала... – растерялась Эвелин.

– Да?

– Тебя не было, и я подумала, что ты решил не ехать.

– Я сдерживаю свои обещания, Эвелин.

Она удивленно подняла брови:

– Неужели?

Люсьен скривил губы в язвительной усмешке.

– Ты должна помнить об одном договоре, который имел место несколько лет назад. Я в точности выполнил все его условия.

– Да, это так, – согласилась Эвелин. – Вплоть до той части, когда ты отослал меня после третьей ночи.

– Ты сама этого хотела.

Эвелин ответила нервным смехом.

– Ты никогда не знал, чего я хочу.

– Скажи, чего тебе сейчас хочется. – Ее острый взгляд наткнулся на его невинную мальчишескую улыбку, с которой, впрочем, никак не вязался хитрый блеск его глаз. – От портнихи.

Эвелин закатила глаза и предпочла ничего не отвечать. Люсьен довольно засмеялся. Экипаж вез их по лондонским улицам к портнихе.

Мадам Фуссар встретила Люсьена как вернувшегося блудного сына.

– Мсье Дюферон! – Она радостно всплеснула руками, ее приятное простодушное лицо озарилось улыбкой. – Как прекрасно, что слухи о вашей смерти оказались ложными!

Люсьен улыбался с искренней теплотой.

– Совершенно ложными, мадам.

Портниха продолжила излияния на французском, настолько быстро произнося слова, что Эвелин не успевала понять, однако Люсьен со смехом свободно отвечал ей на том же языке. Заметив озадаченное выражение лица Эвелин, он снова перешел на английский.

– Мадам, мы пришли по очень важному делу. Моей жене срочно нужно вечернее платье.

– Вашей жене? – Пухлая француженка окинула Эвелин сверху донизу профессиональным взглядом, затем кивнула. – Мне доставит удовольствие одевать вас, мадам Дюферон, – сказала она по-английски с сильным акцентом. – Ваш муж – давний клиент моей мастерской.

– Неужели? – Эвелин искоса бросила взгляд на Люсьена, но в его веселой ухмылке не чувствовалось и намека на раскаяние. – У вас найдется что-нибудь подходящее на сегодняшний вечер, мадам?

– Сегодня? – Мадам Фуссар приложила руку к груди. – Так быстро? Невозможно!

Люсьен выступил вперед.

– Я вознагражу вас, как и всегда, за ваши труды, мадам. Надеюсь, вы скажете, что у вас уже имеется что-то наготове.

– Создать платье всего лишь за несколько часов... что-то, стоящее красоты вашей жены...

– Плачу двойную цену, – уговаривал Люсьен. Мадам Фуссар подмигнула ему, затем просунула голову за занавески в заднюю комнату.

– Иветт! Мари! Моник! Venez-vous ici! Vite, vite![1] – Она снова повернулась к своим посетителям и заискивающе улыбнулась. – Пожалуйста, пройдите сюда. Мы должны снять мерку с мадам Дюферон.

Люсьен тихо засмеялся, когда темноволосая женщина вышла в соседнюю комнату, быстро выкрикивая по-французски распоряжения своим швеям. Он предложил руку Эвелин.

– Вот она – власть денег!

– Когда дело касается платья, – насмешливо заметила Эвелин. Она взяла Люсьена под руку, и они направились в заднюю комнату.

– Я прекрасно знаю, что не все можно купить за деньги, – сказал Люсьен. Он остановился и придержал для нее занавеску. – Тебя, например.

– Совершенно верно. – Эвелин проскользнула мимо него, почти коснувшись его тела. Его запах кружил ей голову. Но это ощущение сразу исчезло, едва он тоже вошел в маленькую примерочную. – Что ты делаешь? Тебе сюда нельзя.

– Еще как можно. – Люсьен хитро улыбнулся ей. – Я твой муж, и я плачу по счету.

– Мсье, – указала портниха на стул, – сядьте здесь. Нам нужно знать ваше мнение.

– Видишь? – Развеселившись от вида шокированной Эвелин, Люсьен со смехом прошел в комнату и уселся на указанный портнихой стул.

– Мадам, он не может... Я не могу...

– Женщина одевается для мужчины, мадам Дюферон, – наставительно сказала портниха, подведя Эвелин к зеркалам, находившимся всего в нескольких шагах от ее мужа. – Мы должны быть уверены, что ваш муж получит удовольствие от вашей покупки.

– Да, Эвелин. – Горящие глаза Люсьена встретили ее взгляд в зеркале. – Ты должна доставить мне удовольствие.

– Вы должны мне сразу сказать, если вам что-то не понравится, мсье, – обратилась портниха к Люсьену.

Тот важно кивнул:

– Конечно, я так и сделаю, мадам.

– Иветт! Мари! – позвала мадам Фуссар. Затем она вздохнула и воздела руки кверху. – Эти девушки так медлительны! Придется мне самой снять мерку. Раздевайтесь, мадам Дюферон.

– Что?

– Раздевайтесь, мадам! – Портниха взяла сантиметр, карандаш и бумагу. – Чтобы платье хорошо сидело, нужны очень точные замеры.

– Но...

– Эвелин, ты же слышала, что сказала мадам Фуссар, – мягко вставил Люсьен. – Раздевайся.

Он оглядел ее так, будто она уже была нагой. У Эвелин перехватило дыхание, и она прикрыла глаза, чтобы он не заметил в них ответного огня. Он и так был слишком уверен в себе, а любая уступка с ее стороны могла вылиться в нечто такое, с чем ей потом не удастся справиться.

– Ах, вы стесняетесь? – Портниха зацокала языком. – Тогда хотя бы до сорочки. – Женщина отложила приготовленные принадлежности и принялась за застежки на платье Эвелин.

В комнату вошла одна из швей. Эвелин не посмела взглянуть в сторону Люсьена, когда портниха стянула с нее платье и передала его помощнице, сказав что-то по-французски. Девушка отложила платье и взяла бумагу и карандаш, а мадам Фуссар замерила сантиметром талию Эвелин. Портниха называла по-французски цифры, снимая мерку с разных частей тела Эвелин, а девушка записывала их.

– Ваша жена – красивая женщина, мсье, – сказала портниха Люсьену. Она взяла Эвелин за подбородок и повернула лицо, чтобы видеть ее отражение в зеркале. – Какие зеленые глаза! У меня есть отличный материал для нее. – Портниха отдала распоряжение помощнице на родном языке, и девушка поспешно покинула комнату.

Эвелин встретилась в зеркале с глазами Люсьена. Он не пытался скрыть свое восхищение и пожирал ее почти оголившиеся груди таким пылким взглядом, что ее соски тут же ответно набухли и отвердели. Ее тело наполнилось теплом, щёки вспыхнули.

На губах Люсьена мелькнула удовлетворенная улыбка, и он недвусмысленно заерзал на стуле.

Эвелин опустила глаза, ее полураскрытые губы вздрагивали, дыхание было прерывистым. Раз она так остро ощущает его желание, когда их разделяет комната, что же произойдет, если он коснется ее?

Она быстро оглянулась на Люсьена. Он казался ей самым чувственным из всех мужчин, которых она когда-либо видела, и Эвелин ли было не знать, какие чудеса он мог творить с ее телом. В спальне он доставлял ей ни с чем не сравнимое наслаждение.

Однако вне спальни Люсьен, к сожалению, был далеко не так хорош.

Эвелин глубоко вздохнула, стараясь укрепить свою решимость. Она не будет отдаваться мужчине, которому нельзя доверять. Однажды он уже предал ее. Больше такого с ней не случится.

В комнату вернулась помощница с ворохом зеленого шелка в руках.

– Вот и платье, мсье, мадам. Ravissant, n'est-ce pas?[2] – Мадам Фуссар расправила незаконченное платье и приложила его к Эвелин. – Заказавшая его дама сказала, что ей не подходит цвет. Однако на мадам Дюферон... смотрите, это просто восхитительно!

Эвелин не смогла сдержать радостного возгласа при виде этого вечернего платья. Зеленый шелк на складках вспыхивал мягкими голубыми и розовыми переливами. Хотя у платья был более глубокий, чем она обычно осмеливалась носить, вырез, Эвелин не могла не заметить, как идет ей этот цвет. Ее зеленые глаза стали почти кошачьими, кожа – нежно-кремовой, а волосы приобрели мягкий золотистый оттенок. Она протянула руку, чтобы погладить эту тонкую ткань.

– Мадам, вам опять это удалось, – хрипло сказал Люсьен. Он кашлянул и неожиданно встал. – Такое роскошное творение нуждается в соответствующих аксессуарах. Я позабочусь об этом.

– Но, мсье, неужели вы уйдете прямо сейчас? – воскликнула портниха.

– Боюсь, я должен. – Люсьен посмотрел в зеркало на Эвелин. В его глазах горело яростное, неприкрытое вожделение. – Я вернусь за тобой.

В данном случае Эвелин не сомневалась, что он сдержит свое обещание.