Гусарова ИринаМышкинские сказки

И. В. Гусарова

МЫШКИНСКИЕ СКАЗКИ

ДОРОГИЕ РЕБЯТА И ВЗРОСЛЫЕ!

На свете существует очень много чудесных сказок. Многие известны сотни лет, а некоторые родились совсем недавно. Вот и наши мышкинские сказки еще только начинают путь к вам, читатель. Сочинили их ИРИНА ВЛАДИМИРОВНА ГУСАРОВА, АНАТОЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ ГРАЧЕВ, нарисовала к ним картинки ЛИДИЯ АЛЕКСАНДРОВНА КАРСАКОВА - хорошо знакомые и уважаемые в Мышкине авторы.

Но откуда появились сюжеты этих сказок? Если внимательно прочитаем, то, конечно, узнаем родной Мышкин, музей Мыши, Золотой бор и речку Каменку, косогор за приволжской улочкой Рыболовкой, маленькую деревню Лодыгино. А взрослые, быть может, найдут здесь далекую страну детства, прекрасный "затерянный" мир душевных устремлений и радостных чудес. Сказка возвращается...

ДОБРОГО ВАМ ЧТЕНИЯ!

Сказки тётушки Арины

Мышонок Пых-пых, или приключение в музее Мыши

...Почти все в мире знают, что есть большая и красивая страна Россия. И именно в России течёт великая и полноводная река Волга. На её берегах стоят во множестве большие и малые города и совсем крошечные деревушки. В одном из таких крошечных городков и случилась вся эта история.

А городок этот так мал, что и имя носит самое подходящее-Мышкин. Однако, хоть и мал, но, как и все уважающие себя города, имеет свою легенду. А легенда эта добра и проста: было это давным-давно, когда ещё на месте города шумели светлые сосновые леса. Наезжали в них знатные столичные князья да бояре поохотиться. И вот однажды после охоты один князь прилег отдохнуть на бережке над Волгой, заснул крепким молодецким сном, но разбудила его пробежавшая по нему мышка. Проснулся князь и в гневе чуть было всей своей силой не обрушился на животинку малую! Да увидал, что подползает к нему змея ядовитая. Княжеский меч поразил змею. И повелел князь в честь спасительницы-мышки запомнить место счастливое да церковь здесь поставить.

А как на Руси бывало - где церковь, там и жилье человеческое. Так и выросло здесь сельцо. А коль места кругом были уж больно хороши, то стал сюда народ стекаться, и выросла Волге маленький славный град Мышкин.

Много воды унесла с тех пор Волга-матушка. И вот появился тут человек, что надумал в городе музей создать. И дело, вроде, неплохо у него пошло, но душа подсказала, что чего-то музею все-таки не хватает. И пришла догадка- мышке свой музей поставить! Вот и появился-крошечный, милый, единственный в мире музей Мыши, прославляющий ту самую маленькую серую мышку, что спасла когда-то князя. Вот в этом-то музее и произошла удивительная история, которую мне довелось узнать от знакомой серой мыши.

* * *

...Вокруг музея Мыши всё маленькое: маленькая мельница, маленький остаток церквушки, маленький сельский амбар. А чуть дальше по тропинке, у самого пруда, стоит крошечная прекрасная часовенка. Кажется, что она уж больно мала для людей, но, пожалуй, в самый раз для мышиного парода.

А народ этот - сами мыши, что живут в музее, весь день работают в нём экспонатами. А приехали они все из разных стран. Здесь есть и обаятельные японки, и чопорные англичанки, и смелые голландки, и строгие немки, и весёлые американки. Уж из чего только они не сделаны: и из папье-маше, и из глины, и набитые ватой, и из звонкого стекла, и из лёгкого пуха. И, как и полагается любому народу, большому и маленькому, все мышата очень разные по характеру.

После рабочего дня весенними и летними вечерами малыши резвятся на лужайке возле мельницы, а кто постарше. сидят на крылечке, грызут семечки и греются в лучах вечернего солнца. Долгими зимними вечерами согревает их жилище замечательный камин, на котором стоят два старинных подсвечника. Возле камина стоит кресло, в котором сидит самая большая мышь - Мышка-бабушка; добрая, заботливая, она постоянно что-то вяжет своим внучатам.

К слову сказать, в музее живут и два кота, и удивительным образом уживаются с мышиным народцем. Один стеклянный по прозвищу Хрусталик - неженка н баловень. Мыши его не боятся, потому что кот Хрусталик так себя любит, что считает себя самым красивым котом па свете и очень боится разбиться, потому-то никогда и не покидает свою полку и витрине. Он ни с кем не ссорится, и даже напротив, очень дружен с тремя соседями, стеклянными мышатами с которыми проводит все своё музейное время.

А второй кот намного прочней, разбиться не боится потому что деревянный. На вид - чистый щеголь в красной бабочке в жёлтый горошек, в синих штанишках и нос кверху!. Зовут его Щепка, а характер он имеет весьма задиристый. И дружит он с двумя такими же хулиганистыми деревянными мышатами, которых зовут Пенек и Сучок. С такими непоседами в музее было бы очень беспокойно, но за ними строго следят самые степенные мыши музея - это мышь-Судья в черном фраке и его жена, мышь-Хозяйка. Так что должный порядок в мышином царстве соблюдается!

Но однажды в жизни мышиного народа произошел самый удивительный случай. Вот наступил вечер, закончена работа, и весь мышиный народец задвигался, запрыгал, забегал -- зажил своей обычной вечерне-ночной жизнью.

Мышка-бабушка, подняв очки на лоб, кивнула мыши-барабанщице, и та громко ударила по барабану три раза. А это значит, что в мышиное царство пришла беда. Все мыши бросились на зов барабана. И, как ни странно, всех быстрей спрыгнула со своей полки и подбежала самая толстая и неповоротливая мышка из Японии Мышиока-сан. Ох, и любопытная она!

- Меня. меня подождите! - пищала испанская мышка застрявшая в своей раковине. Но вот и она здесь. Теперь все в сборе. И мышка-бабушка, чтобы лучше всех видеть велит зажечь на камине свечи. Мышки-альпинисты поднимаются на камин, но зажечь свечи не могут Ведь альпинисты-то они бумажные. Тогда германская мышка Беляночка из фарфора помогла им. Свечи горят!

И тут мышка-бабушка сообщила собравшемуся народу, что в музее случилась беда.

В соседней комнате, где работает главный хранитель музея Мыши, появились живые мышата и так надоели хозяину кабинета, что он погнал их вон. Напугавшись, они разбежались кто куда, а маленький мышонок спрятался в щелку в перегородке между комнатами. И хранитель музея заколотил эти щёлочки жестянкой. Как быть мышонку?

Он целый день перегрызал перегородку в зал музея и, наконец, одолел ее! Но попал не в сам зал, а в огромный стеклянный ящик, где лежат тысячи писем, присланные в музей из разных уголков Земли. И затерялся, заблудился, застрял в этих горах писем мышонок. Он пищал, плакал и звал на помощь весь день. Мышиный народ заволновался:

- Живой мышонок! Хоть бы одним глазком посмотреть!

- Мы ему поможем!

- Как ему помочь!?

Обитатели музея бросились к огромному ящику и вовсю застучали в прозрачные его стены, окликая мышонка. Но он так устал и отчаялся, что ответил только: "Пи-пи". А музейные мыши думали, что он называет своё имя. И показалось им это имя вот каким: Пых-пых.

- Уважаемый Пых-пых, мы спасём тебя!

Но как спасти? И мыши отправились к мышиному магу (он тоже экспонат музея!). Маг, как ему и положено, сидел в глубоком раздумье о каких-то особо важных делах. Великий маг Мышиус важно осмотрел всех посланцев и изрек:

- Чтобы извлечь сидящего под письмами, надо поднять эти письма.

- Браво! - закричали мышата, - Браво!

Легко сказать - поднять письма! Но как?! Их же там -тысячи! И тут мышей осенило: среди экспонатов есть же конструктор - из его деталей можно составить подъемный кран! И вот уже сказочные герои, мыши-слесари, вовсю орудуют, собирая кран. Всем мышиным народом подтащили его к огромному письменному ящику, и работа началась.

А великий маг Мышиус на своей полке посмотрел на часы и с сомнением покачал головой - успеют ли? Ведь скоро утро, и все должны снова быстро занять свои места на полках и прикинуться экспонатами. Как никак, а начнется рабочий день.

И мышки это поняли и порешили для спасения (живого!) мышонка себя не пожалеть. И так старались - поднимали и таскали прочь письма, сваливая их прямо на пол, что дело так и кипело!

Мчались минуты, и ползли часы, и таяла огромная гора писем в ящике. И вот, к общей радости, вдруг среди них зашевелился кто-то серенький, живой! "Пых-пых, мы спасли тебя!" - закричали мыши-спасатели. Весь мышиный народ ликовал вокруг ящика. Бабушка-мышь утирала слезы платочком. Тайваньские мыши-близнецы обнимались и прыгали от восторга. А стеклянные мышата так отплясывали, что чуть не разбились.

Но - утро! Оно вот-вот настанет! А надо еще уложить на место все письма. И снова упорно трудился мышиный народец, и вместе с ними спасённый Пых-пых работал, всплакивая от всего пережитого, от радости, что приобрёл друзей, и от того, что так славно работать вместе с ними.

А тем временем мышка-барабанщица поглядела на часы и подняла свою барабанную колотушку - утро наступает! Она успела присмотреть укромное местечко за барабаном и указала на него Пых-пыху - вот где прекрасный домик живому мышонку! И - ударила первый раз в барабан.

Ой, что тут началось! Мыши бежали, лезли, карабкались по своим полкам, Пых-пых спрятался в свой новый уютный домик, мышка-бабушка приняла неподвижный спокойный вид.

Второй удар! Быстро закрываются витрины, быстро все рассаживаются по своим местам. И только кот Хрусталик с осуждением покачал головой, порицая всеобщую суету.

Третий удар! И - тишина. Всё замерло. Но вскоре скрипнула входная дверь, послышались шаги в коридоре, и в зал вошёл хранитель музея, Главный Мышелюб страны. Он зорким глазом обвёл всё мышиное царство и удивился. увидев стопку писем на полу, возле неполного почтового ящика (не успели её убрать).

Все замерли в своих витринах, а мышка-бабушка искоса наблюдала за хранителем - что он подумает?

- Так и думал, - сказал он, - наши новые дежурные опять забыли привести в порядок почту! Новые письма не убрали на хранение! Кто за это отвечал - Денис? Милен? Или Женя? А, может, Маша?

И, уложив письма в ящик, ушёл в свой кабинет.

- Уф, обошлось, - с облегчением вздохнул Пых-пых.

- Конечно обошлось, у нас всегда всё в порядке! Эти люди и не догадываются о нашей ночной жизни! -- подумала каждая мышка.

Так счастливо закончилось это ночное приключение.

А если вы хотите посмотреть на его героев, то посетите наш музей Мыши. И там вы увидите и мышку-бабушку, и мышку-барабанщицу, и стеклянных мышат, и испанскую мышку, и японку Мышиоки-сан, и всех-всех. А Пых-пых увидит вас, потихоньку выглянув из-за старого большого барабана. Но это будет уже другая сказка.

Грибная сказка

У зелёного шумящего леса, возле крошечной речушки, жил-был лесник. И частенько у него гостил внучок Мишутка. Любил Мишуня ходить в лес по грибы да послушать, о чём это лес шумит, толкует.

И на этот раз взял Мишуня лукошко, позвал собачонку Кузьку и отправился на грибную охоту. Вышли за калитку, пробежали по тропинке по косогору, а вот и лес. И ни Мишутка, ни Кузька не заметили, что вслед за ними бежал любимый дедушкин кот Васька. Так и шли они втроём. Мишуня напевал песенку, Кузька повизгивал от переполнявшей его радости, а Васька держал хвост трубой.

Вот и дорожка уже закончилась, и лужайку уже прошли и вышли на болотце. А болотце совсем маленькое, да и высохло давно - солнце-то днём, ой как, припекает.

Мишунька притомился, присел на кочку, задумался. Кузька рядышком калачиком свернулся. А кот Васька ходит вокруг да мяукает, дремоту навевает. Мишуня и задремал немного.

На краю болотца устроилась семейка лисичек, а на самом болотце жили-были и вовсе разные грибы: и моховички, и маслята, и сыроежки. А самые уютные пеньки между кочек облюбовали себе опята. Жили грибы дружно. В гости к ним прилетала знакомая сорока - поболтать о том о сем да рассказать, что в лесу делается.

- Жарко сегодня, - сказала сыроежка, укрываясь берёзовым листом.

- Дождик для нас, для грибов, самый лучший подарок, - глубокомысленно заметил старый белый гриб.

Тут знакомая сорока на берёзку присела да как затрещит;

- Ай, ай-ай, беда пришла! Спасайтесь, грибы, спасайтесь! Была я во дворце царя грибного, что живёт на самой высокой берёзе в лесу. Ай-яй-яй! - трещала сорока.

- Что случилось, что случилось? - заволновались грибы, всполошились. Шляпками крутят, ничего не понимают. А сорока пуще стрекочет:

- Что, де, царь-Трутовик, грозный и глупый, узнал сегодня, что все грибы в лесу имеют шляпы. Самых разных размеров и расцветок. Но только он, царь грибной, не имеет ни одной. Он один без шляпы остался. Ох, и кричал он на всех, и ворчал, и злился. Да и приказал всем своим подданным снять свои шляпки и стоять так до тех пор, пока сам царь-государь не прибудет до них.

Ох, как испугались все грибы на болотце. Зашумели, загалдели: а вдруг царь отберет у них шляпки?

Маслята в траву попрятались, не видать их совсем. А лисички детушек своих в хвоинки да в мох поукрывали, а свои новые шляпки смяли и стали похожи на упавшие осенние листья - попробуй отличи.

Опята всполошились, им что делать? Пень-то большой, высокий. Собрались все в кучку с одной стороны, поближе к берёзе. Притаились. Только самый важный, самый старый белый груб не прятался. Надул свои бока и стоит себе.

- Эй, сорока! - кричат маслята - Узнай-ка, что задумал царь грибной?

Сорока оглядела затихшее болотце и полетела вглубь леса:

- И то правда.

А грибы стоят, от страха трясутся. Ждут, какие вести им сорока принесёт. Вернулась она и рассказывает:

- Не знаю, как и сказать вам. Царь-то грибной войско свое собирает. Желает идти по лесу да у всех грибов шляпки силой отбирать.

- Ой, что будет! Что будет! - всполошились грибы.

Тут старый гриб-белый не выдержал:

- Друзья мои, нельзя нам больше здесь оставаться.

Надо нам где-то схорониться до поры до времени, пока царь-Трутовик не успокоится да не одумается.

Заплакали тут грибы горькими слезами:

- Куда же? Куда мы спрячемся? Кочки на болотце маленькие, не схоронят нас.

Все грибы проливают слёзы: и лисички плачут, и маслята ревут, у сыроежек слезы ручьем текут.

- Успокойтесь, успокойтесь, - трещит сорока. - Я знаю, знаю, куда вам спрятаться.

Все посмотрели на сороку.

- Вот забирайтесь-ка в лукошко, а я вас сухими листьями прикрою. Никогда не догадается Трутовик, где вы схоронились, и уйдет со своим войском, не солоно хлебавши.

Обрадовались грибы такой находке, все поспешили к лукошку. Забираются, торопятся. Все до единого схоронились, и стар, и млад. Прикрыла их сорока листьями и присела на соседнюю берёзку посмотреть, чем же дело закончится?

Тут-то и объявился грозный царь грибной. Со всей свитой да с войском несметным. Царь кричит - приказывает своему войску всё болотце обыскать, найти непослушных и сорвать с них шляпки. Да приказывает пуще глядеть под каждым листочком, за каждым пнём да на каждой кочке. Бегает войско по болотцу туда-сюда, туда-обратно. Нет никого. А Трутовик-то - царь - злится, топочет. А грибы лежат в лукошке, не шелохнутся.

Побегало ещё войско царское вокруг, и развёл руками главный командир:

- Нет никого, Ваше Трутовичество.

Присмирел царь как-то враз, вздохнул, да и засобирался обратно в свои владения, в свою глушь лесную. Идёт войско несметное мимо лукошка, а грибы лежат да посмеиваются. Ох, и рады они радёшеньки, что при шляпках своих остались. И сорока на радостях давай стрекотать, да так громко, да так весело, что разбудила Мишутку. Открыл он глаза, зевнул сладко. Глядь, а лукошко-то полным-полнёхонько.

- Вот и подарок деду, - радуется Мишунька.

- Мур-мур, - отвечает кот Васька.

Паровозик

В одной маленькой сказочной стране жил-был паровозик, и работал он почтовым паровозиком. Вставал он раным-ранёшенько, умывался и спешил на работу.

Подъезжает к главной почте страны, а на перроне его уже посылки, письма, бандероли ждут. Стоят, шумят, переговариваются. Спрашивают друг друга, откуда, куда направляются? А одна очень длинная дама-бандероль поглядывает на всех свысока и шипит. Неповоротливая старая посылка нечаянно толкнула бандероль в бок, а та как закричит на старушку:

- Ну, что Вы толкаетесь!? Осторожнее, меня нельзя толкать! Я везу в подарок маленькой девочке новое платье, что ей послала бабушка. Вы изомнете меня, безобразие!

- Ах, простите, простите! - проговорила старая посылка. - Уж так в меня много всего положили, вот-вот лопну, пришлось пояском подвязаться. От этого я такая неповоротливая.

- Зачем же Вы так на старушку кричите, - вмешалась самая маленькая бандеролька.-Вам надо извиниться.

- Что?! - завопила длинная дама. - Ты ещё мала встревать в разговоры старших. Помалкивай себе.

Но завидев маленький паровозик, все прекратили браниться и поспешили к вагонам. Все посылки, открытки, бандероли и письма рассаживались на полки и успокаивались. Ну вот наконец паровозик загрузился и весело подал гудок: "Ту-ту-у-у! Чух-чух", - и в путь.

Едет паровозик, любуется лесами, лугами, речушками.

А вот и знакомая станция.

- Ту-ту-ту, - приветствует её паровозик.

А станция только смущённо улыбается в ответ. Посылки и бандероли, письма и открытки выходят кто на одной, кто на другой станции, принося людям различные вести и радость. А паровозик спешит дальше. Но вот и конечная остановка. Самой последней выходит маленькая бандеролька. Она весело машет вслед паровозику.

На небе уже показались первые звёздочки. Усталый, но радостный, возвращается паровозик в своё депо. Приятно ему приносить радость другим. Вернувшись домой, паровозик примет горячий душ, сладко зевнет, подмигнёт ясному месяцу и уснёт сладким сном.

И вам тоже, ребята!

Ондрейка и Оринка

Давным-давно дело-то было. В глухих северных лесах вилась, что змейка, речушка - ясные воды. На её берегу, на трёх горках, стояло село. Речушка была мала, но берега имела шибко высокие. Берёзы и ели на её берегах в сильные ветра уж шумели-шумели, точно гневались на кого. Из-за этих-то шумов и прозвали село Шумное.

Село невеликое: дворов двадцать, не боле. И народ в этом селе был не шибко богатый. И жили в том селе Ондрейка и Оринка. Оба баские, молодые, да и любили они друг друга.

Дом у Ондрейки поболе был, да и семья жила побогаче. Но и у Ондрейки, и у Оринки семьи-то жили дружно, справно. Да только радость-то редко без огорчений бывает да без страданий. Она очень часто тень имеет - печаль да кручину.

Явился в то село купец заезжий. Мужик здоровый, бородатый, неженатый. Торговал он ситцами да лаптями, платками да сукном. На торг сбегалась вся женская половина села. Да и мужики не брезговали оценить товар да о подарках покумекать. Тут-то и присмотрел купец Оринку, ладную да проворную. После торгу и явился к Оринкиным родителям. Мол, то да сё, в жёны Оринку прошу. Мол, когда сватов засылать? А за девку обещал новый дом сладить, коровёнку, да и так помочь кой-чем.

Родители с испугу от напора такого и сказать ничего не смеют. Уж больно много сулит, хорошо бы, коль всё так. Окромя Оринки-то в доме ещё две девки, сестренки младшие. Их тоже ещё растить надо. Глазами моргают родители, гостю чай льют, вздыхают, думают, да и согласились.

Ох, Оринка в слёзы:

- Не пойду, - говорит, - за чудо это бородатое. Я Ондрейку люблю. Ой, не пойду!

Мать слёзы смахивает - жалко дочку-то.

- Нам решать! - хмуро гаркнул отец.

Убежала Оринка к себе в каморочку, целую ноченьку проплакала, сердешная. А купец-то в тот же день уехал - к свадьбе готовиться. И настала печаль-кручина, все село замерло, выжидает, что будет. А Оринка день одна плачет, а вечером с Ондрейкой на пару слёзы льют. Прощаются друг с другом, что перед могилой.

- Прощай, моё солнышко! - говорит Ондрейка.- Ничем тебя не обидел, лелеял, радовался на тебя. Не увижу тебя боле, моя Оринушка.

И в слёзы.

- Не плачь, мой соколик, не рви мне сердце. Не живу я теперя, а умерла будто. Только и есть, что любовь твоя теплится. Как я без тебя, соколик мой ясный, жить-то буду? - И тоже в слёзы.

За последние дни как-будто вода в речке прибыла, столько слёз всеми пролито. А деревья-то шумят, шумят, беду кличут. Вот на третий день Оринка и говорит:

- Схожу-ка я в лес за грибами. Последний раз порадую вас, батюшка с матушкой.

Повязала платочек, взяла лукошко, а сестрёнки с нею просятся: .

-И мы с тобой, Оринушка! Возьми нас...

А Оринка, сердешная, отвечает:

- Нет, сестрёнки милые, одна пойду, погуляю на воле напоследок.

Сказала и скорёхонько ушла в лес-то. Шла, шла по знакомой тропинке и пришла к лесному озеру. Вода в том озере, что зеркало, чистая да студёная. Оринка корзинку в сторону кинула, платочек с себя сорвала и, что есть мочи, бегом к озеру. Решила в воду кинуться. Слёзы из глаз хрустальными каплями сыплются, губы шепчут слова прощальные. Только к озеру подбежала, глядь, а на берегу старичок сидит.

- Куда это ты, Оринушка, бежишь? - спрашивает. - Али хочешь в воду кинуться? Погоди немного, присядь-ко со мной.

Оринка как-то сразу присмирела, поостыла, присела рядом со старичком. А он ей и говорит:

- Не печалься, не горюй, может, всё и уладится. Поживи денек-другой у меня, а там и решай.

- Хорошо, дедушка, - отвечает Оринка, - поживу у тебя.

Посидели они на берегу, пока не завечерело. Поднялся старичок-лесовичок и побрел к своей избушке, а Оринка за ним. Смотрит, а избёнка-то у старичка совсем худая. Заходят в избу, а старичок и спрашивает:

- Где, Оринушка, приляжешь, на печи али на лавке?

- Не заботься, дедушка, мне пуховых перин не надо,- отвечает Оринка.

- Молодец, - улыбается старик в бороду.

- Дедушка, а Вы что же, и ужинать не будете? - удивляется Оринка.

- А чем же, милая? У меня нет ничего, - говорит старичок.

- Как же нет? А грибы-ягоды у самой избушки? Я, дедушка, мигом!

Схватила Оринка со стола кувшинчик и выбежала из избы. Не успел старик, кряхтя, присесть на лавку, а Оринка тут как тут. Кувшинчик полон малины, а в переднике грибы белые, крепкие да ровные.

- А где ведёрко-то у тебя, дедушка? - спрашивает Оринка.

- Ведро-то? За печкой. Неужто н за водой пойдешь, темно же?

- Я быстро сбегаю, - уже в дверях отвечает Оринка. И не успел старик глазом моргнуть, а она с водой возвращается. Плеснула воды в самовар, печку наладила, дрова-то всегда в доме за печкой сушатся. Заиграл огонь в печи весело. Оринка угольки да щепки в самоварную трубу покидала, и еловых шишек добавили для аромата. Потом и за грибы принялась: начистила, нарезала и на сковородку уложила. Постным маслом полила, посолила и в печь. Печь пуще играет, только треск по дому раздаётся. А Оринка уж полы намывает. Половицы сосновые задышали, смолистый весёлый дух по избёнке стелется. Паучки все по углам разбежались - как бы Оринка их веником из дому не выгнала. Старик на Оринку налюбоваться не может. Сидит, кряхтит да в бороду хмыкает. Тут и грибы поспели. Оринка чай с малиной заварила, стол накрыла, деду в пояс кланяется:

- Кушайте, дедушка, теперь я на Вас порадуюсь.

- Спасибо тебе за твоё угощение, и от моего не откажись.

Сказал так старичок да как махнёт рукавом! Тут на столе и масло, и молоко, и хлеб появились. "Чудеса!"-удивляется Оринка. Что было, тем и поужинали и на покой отправились.

Утром Оринка проснулась, да как вспомнит всё, и опять в слёзы.

- Что же ты опять плачешь? - спрашивает старичок-лесовичок.

- Ох, дедушка, как мне мати жалко, как мне тятю жалко, и сестрёнок жалко, и Ондрейку жалко. Потеряли они меня, чай поди ищут. А вернуться к ним нету моченьки, - убивается Оринка.

- Не горюй, девица. Не лей слёзы-то. На-ко, возьми свою корзинку, которую вчера в лесу обронила.

А корзинка-то полным-полна грибов. Не берёт её Оринка, отворачивается.

- Бери, бери. Да отнеси домой её. Да пуще покорми отца с матерью этими грибами.

Делать нечего. Взяла Оринка лукошко, поклонилась старику в пояс, простилась ласково, да и пошла к дому. Идёт грустная, печальная. А дома-то целый переполох. Всем селом искали, кликали Оринку всю ночь. Ондрейка за одну ночь похудел весь, с лица спал, и у матери с отцом седых волос прибавилось. Глядят все на дорогу, а по ней Оринка идёт! Все в слёзы, да так уж рады, так уж рады, что и побранить забыли.

Как пришли домой, Оринка грибов нажарила и пригласила мать с отцом да сестрёнок младших грибов отведать. Все едят и надивиться не могут. Грибы как грибы, а вкус какой-то особенный, не оторвешься. Грибы-то волшебные, заговорённые были. А Оринка сидит у окна и по-прежнему слёзы льёт. В грусти-печали и спать легли.

Поутру просыпаются, а матушка и говорит:

- Отец, Оринка, какой странный сон я сегодня видела. Будто купец-то наш, жених который, шёл-шёл по снежной-долине, да вдруг и исчез совсем. Словно сгинул. Не случилось ли что с ним?

Досказать не успела, глядь в окно, а по селу гонец скачет и прямо к их дому направляется. Слез с коня и в дом:

- Ну, Татьяна Ильинична. Ну, Василий Федорович (это так Оринкиных родителей кликали). Хорошо, что не успели свою Оринку за купца того отдать. И не купец это вовсе, а тать с большой дороги. Был вчера я в соседнем селе, видел его. Как понаехали туда солдаты, схватили жениха-то вашего, скрутили и аж в самый Петербург увезли. Туда ему и дорога!

- Да ну?! - вымолвили все. Глазами хлопают, а сами рады, что дело так обернулось.

-Боже святый. Боже святый, - запричитала мать.- Спасибо, Господи, что беду от нас отвёл!

Тут отец и говорит гонцу:

- Чего стоишь за зря? Беги скорей к Ондрейке, пусть сватов засылает, аль не видишь - девка-то пропадает с горя.

Гонец умчался, только пятки засверкали.

- Ах, матушка! Ах, батюшка! - стрекочет Оринка, бегает по избе, как заведённая.

К вечеру и сваты пришли. Все, как положено, и о свадьбе договорились. Оринка с Ондрейкой друг на друга наглядеться не могут. Позднее и свадьбу сыграли широкую да ладную. Молодым дом справили, стали они жить-поживать да добра наживать. И детишек у них трое было: Николка с Васяткой, да Настенька.

Вот и сказке конец, а кто слушал - молодец.

Сказка о тряпочке с половинкой кораблика на боку

Когда-то давным-давно на солнечной опушке стоял маленький, ну просто крошечный, домик, в котором жила одна пожилая дама.

В домике у дамы все комнаты были чистыми и уютными. А поддерживать порядок в доме помогала даме маленькая, очень весёлая и забавная тряпочка с половинкой кораблика на боку.

О-о, когда-то эта тряпочка была самыми боевыми штанишками у одного сорванца. И где они только вместе с ним не были: и на огромной старой липе, что растет у дома, и в зарослях колючего шиповника, и в бурлящем ручейке, и на соседнем заборе, где и осталась часть штанишек с половинкой кораблика на боку. А причиной стал обычный непослушный гвоздь, который никак не хотел сидеть глубоко в доске. Так и норовил, хоть через шляпку, но взглянуть на окружающий мир. Вот так и попала тряпочка с половинкой кораблика на боку к доброй пожилой даме.

Обычно тряпочка лежала в тёмном чулане и грустила в тишине. Но иногда добрая дама доставала тряпочку из чулана и разрешала ей сначала поплавать в тёплой водице, а потом поскользить по тёмной полировке стола или шкафа. И снова в тёплую воду и на пыльную полку под самым потолком. Так вместе с дамой они обходили весь дом. А когда тряпочка справлялась со своей работой, её опять убирали в тёмный чулан и оставляли одну грустить с паучатами.

Но вот однажды к доброй пожилой даме приехала в гости маленькая девочка. Девочка была очень и очень любознательной. И когда пожилая дама ушла в булочную, девочка открыла чулан и увидела грустную тряпочку с половинкой кораблика на боку.

- Здравствуй, милая тряпочка, давай с тобой дружить, - сказала девочка.

Ох, и обрадовалась же тряпочка такому знакомству! Она с радостью согласилась дружить с девочкой.

Девочка взяла слегка пыльную тряпочку и окунула ее в холодную воду, которая была в маленьком корытце.

- Ой-ёй-ёй-ёй! - завопила тряпочка.

- Ой-ёй-ёй-ёй, мне холодно, - кричала тряпочка, но девочка её не слышала. Она радостно кружилась с тряпочкой в вальсе. И стали они вместе дружить. Они вместе окунулись еще разок в холодную воду, а потом весело прыгали по стульям, по столу, по дивану. И прыг - на белое покрывало, и - ух! - на мягкую подушку, и - эх!- на люстру. Правда, до люстры допрыгнула только тряпочка, а когда она спрыгнула с люстры прямо в компот, вдруг вернулась пожилая дама.

И увидела дама, что натворили две подружки, девочка и тряпочка с половинкой кораблика на боку.

Дама посмотрела на девочку, посмотрела на тряпочку, и отправила их в тёмный чулан. И горько-горько плакала девочка, и тяжко-тяжко вздыхала тряпочка. Им было так обидно, что им не дали доиграть в такую интересную игру, как уборка комнаты.

После такого наказания они обе стали послушными. И ещё долго-долго дружили девочка и тряпочка, и больше не огорчали пожилую даму.

Лапоточки

Давным-давно, в деревне у леса, в деревянном тёплом доме (чаще всего у печки), жили-были лапоточки две пары. Левый и правый в одной паре, да левый и правый в другой паре. Жили они дружно, росли вместе. Подросли ещё немного и совсем взрослыми стали.

Одни лапоточки беспокойные были. Только утро зарёю окрасится, а уж они топ-топ-топ в лесок - поздороваться с матушкой-природой, поклониться росистой травушке (хороший нынче сенокос будет!) да улыбнуться красну солнышку. Вернутся в дом, подождут, пока хозяйка заплетёт косу туго-натуго, и опять топ-топ-топ - за водицей на колодец, козу на полянку выведут, цыплят покормят, а уж потом и под стол - пришло время завтракать.

Пока хозяйка первых лапоточков молоко парное из кринки разливает: матушке, батюшке, братцу Васятке да сестрёнке, - глядь, и вторые лапоточки к умывальнику пришлёпали. Раз капелька - один глазок, две капельки - другой глазок, и - скорей к столу.

А первые лапоточки глядят на них и удивляются:

- Что-же, ваша хозяйка и косу плести не станет?

- Что вы, что вы, - отвечают вторые лапоточки. - Лишний раз ступнём, сотрёмся скоро, дырки будут. Нам у кровати хорошо, тепло и сухо.

- Ну-ну, - отвечают первые лапоточки. И после завтрака опять уж топ-топ-топ в поле-огород.

А к вечеру возвращаются усталые, пыльные, но радостные, полные новых впечатлений. И так день за днем, день за днем. И действительно, беспокойные и трудолюбивые лапоточки скоро протёрлись, растрепались и стали совсем непохожими на вторую пару, хоть и плели-то их в один день. А вторые лапоточки все как новенькие, посапывают у кровати.

Расстроились первые лапоточки, загрустили, а нестёртые посмеиваются над ними:

- Ну, что, добегались?

И вот однажды в дом заходят гости дорогие, самые настоящие сваты, и жениховы лапти с ними, большие, прилежные, баские.

Поглядывают жениховы лапти на одну пару и на другую: на чистенькие у кровати и на стёртые у печи - выбирают. Поглядели, поглядели, да и выбрали. И пусть не совсем новые, и пусть немного потёртые, но беспокойные и веселые.

А чистенькие так и остались одни в доме, так и шаркали до самой старости от кровати до стола в полном одиночестве.

Вот и сказке конец.

Облачная сказка

Все на свете любят гулять в лесу и у речки, любоваться разноцветьем трав, наблюдать за порхающими бабочками или за полётом стрижей. Но мельком взглянув на выцветшее летнее небо, тут же переводят взгляд на белоголовые ромашки, на зелёные волны шумящих берёз или на бегущие воды крошечной речушки.

Ну, а я совсем недавно гуляла прямо по нежно-голубому небу, да-да-да!

Гулять там, в вышине, одно удовольствие и просто наслаждение! И совсем нескучно бродить в компании весёлых, добрых и озорных облачков. Каждое облачко любит изображать кого-нибудь из нас, живущих на земле. Все они весело играют на просторе: и облачко-лисёнок, и облачко-пудель, и облачко-слоник. "Догонялки" - это самая любимая облачная игра. Это так весело - догонять друг друга и кружиться, кружиться под солнцем. А ещё задорные облачка очень любят изменяться. Облачко-колобок катилось-катилось, да вдруг и рассыпалось на кусочки, и превратилось в прекрасную танцовщицу. А облако-гора так медленно двигалось, что отстало от своего друга - облачка-пуделя. Гора пыхтела-пыхтела, и бах..., превратилась в паровозик: ту-ту-у-у-у, пых-пых-пых, чух-чух-чух... И догнала своего друга-пуделя.

То-то радости, то-то веселья! Вот так и играют облака в этой высокой синеве.

И у меня настроение самое что ни на есть великолепное. Сегодня мы с облачком-слоником придумали новую игру. Она даже очень простая. Надо войти в воздушную речку, раскинуть руки в стороны, и река сама прокатит тебя по невидимым воздушным горкам.

У-у-ух, и - вниз, э-э-эх - и - вверх, о-о-ох - и - ещё выше! Вот здорово!

Вот так мы и катались вместе со слоником по воздушным горкам, сквозь потоки воздушной реки. Но веселье это продолжалось недолго.

Вдруг издалека, с самого Востока, стало приближаться странное большое облако, целая туча. Облачка все всполошились, заметались. Кто вправо, кто влево, мечутся из стороны в сторону, спотыкаются, сталкиваются, сливаются. меняются. И уже не понять: то ли это облачко-пудель, то ли облачко-колобок, облачко-слоник или облачко-лисенок. Ужас, ужас, что началось! Все вокруг кричат: "Дракоша, Дракоша!" - в панике и страхе. А облачко-Дракоша приближается, летает вокруг облачных зверюшек и пугает всех своими большими серыми крыльями. А из глаз искры так и сыплются, а в правой лапе - огромный кнут! Хлоп кнутом - и молния, хлоп кнутом - и молния! А сам смеется-рокочет.

Жутко стало всем от его смеха. Зверюшки-облака все теснее прижимаются друг к другу. И вдруг облачко-балерина заплакало, потому что в этой суматохе оно потеряло одну ножку. А Дракоша и вида не показывает. Кружится вокруг, пугает облачный народ, и-хлоп!- молнией. Тут уж и остальные не выдержали и горько заплакали, посыпались слёзы прямо на землю летним желанным дождём.

Вот тут-то одно облачко-старичок покачало головой и говорит Дракоше:

- И не стыдно тебе, такому большому, пугать маленьких? Если будут они долго плакать, то могут высохнуть и исчезнуть. Ай-яй-яй.

А Дракоше и самому уже надоело пугать бедных облачных зверушек. Хлопнул Дракоша молнией на прощание да и улетел на Север.

Тут и солнышко выглянуло, высохли слёзы у облачков. Заулыбались они, и давай обниматься друг с другом, и давай превращаться в разные фигуры. А облачко-пудель взяло помпончик со своего хвостика и отдало облачку-балерине на новую ножку. Развеселились все зверушки, смех и радость кругом!

Ох, и я с ними там страху натерпелась! Да всё закончилось благополучно. Пора и домой.

Помахала на прощанье пуделю и слонику, и старичку:

- До завтра!

А завтра я опять пойду в облаках полетаю. Айда со мной!