Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк Упрямый козел

I

Жил да поживал на свете веселый столяр. Так его и соседи называли «веселый столяр», потому что работал он всегда с песнями. Работает и поет.

– Хорошо ему петь, когда у него все есть, – говорили соседи с завистью. – И своя избушка, и коровка, и лошадка, и огород, и куры, и… даже козел.

Действительно, у столяра все было: и своя избушка, и лошадка, и коровка, и куры, и старый упрямый козел. Жил он ни бедно, ни богато, а главное – все было свое. Сам столяр говорил:

– Слава богу, все у меня есть…

Завистливые соседи не хотели видеть одного, – именно, что веселый столяр все свое добро наживал сам, своим трудом, постоянно работая, да еще помогала ему жена. Он стругает и пилит свои доски, а жена всякую домашнюю работу справляет: и обед приготовит, и починит, и сошьет, и с огородом управится, и за скотиной присмотрит. Одним словом, жили хорошо, и дом был полной чашей. А где живут хозяева хорошо, там и всем остальным хорошо. Лошадь сытая, корова – тоже, на крыше избушки ворковали голуби, под крышей весело чиликали воробьи, по двору расхаживал осанистый петух со своими курами; даже жившие под полом мыши и те были сыты. Бывало, жена столяра заворчит:

– И что это мышей у нас столько развелось? Овес воруют у кур, хлеб тащат…

– Ну что же, и пусть их тащат! – успокаивал жену столяр. – Где же им взять? У хлеба не без крох… Жалованья они не получают, работать не умеют, а жить надо. У них тоже есть и своя семьишка, и свои детишки, – надо чем-нибудь кормиться. Ничего, нас с тобой не съедят… Наконец, у нас есть кот Васька.

Кот сидел обыкновенно на печке и делал вид, что ничего не слышит. Он не любил пустых разговоров. Скажите пожалуйста, с какой стати он будет ловить мышей, когда сыт до отвала? Иногда он отправлялся в амбар, ловил какого-нибудь несчастного мышонка, но не ел его, а приносил показать хозяйке.

– Ай да Вася, молодец! – хвалила его жена столяра и давала коту молока.

Кот напивался молока и дремал где-нибудь в теплом уголке. Мышей он ловил только для собственного развлечения. Покажется скучно, ну, и сходит на охоту. Вообще серьезный был кот Васька, и хозяйка очень его любила. Больше всего он гордился тем, что живет в избе вместе с хозяевами и на двор выходил только погулять. Ни с кем не ссорился, не дрался и относился к другим свысока. Например, петух и козел вечно ссорились, корили друг друга и даже вступали в драку.

– Разве так можно, господа? – ворчал кот. – Вы совсем не умеете себя держать… Впрочем, что же я говорю с вами: все равно ничего не поймете!

– Знаем мы тебя, старого плута, – ругался петух. – Только и знаешь, что лежать на солнышке… Скажите пожалуйста, какой важный барин: лапку боится замочить. Одним словом, дрянь!

Кот ничего не отвечал, а только презрительно щурил свои зеленые глаза да поводил усами.

Козел и петух часто ссорились. Просто возьмут и поссорятся ни из-за чего.

– Эй ты, дармоед! – кричал на весь двор забияка-петух. – Недаром говорится, что от козла – ни шерсти, ни молока…

– Тоже расхвастался, работник! – сердился козел. – Только горло свое петушиное дерешь да никому спать не даешь… Вот и вся твоя работа!

– Я не работник? А кто хозяина по утрам будит? Я!.. А кто за курами смотрит, чтобы не разбежались по чужим дворам? Все я же!.. Везде я и обо всех должен позаботиться! А ты только даром чужое сено ешь, старый упрямый козел…

– Чужое сено ем? Ах ты, разбойник!.. Да я тебя в мелкие крошки, хвастуна, расшибу!

Козел наклонял голову, закрывал глаза и стремглав бросался на петуха…

– Ой, убили! Батюшки, петуха убили!.. – неистово орал петух, удирая от рассвирепевшего козла. – Караул!.. Живого петуха проклятый козел убил!

Всех поднимал на ноги горланивший петух. Кудахтали перепуганные куры, трещали воробьи, лаял дворовый пес Шарик, принимавший горячее участие в драке. Шарик гнался зараз и за козлом и за петухом и старался ухватить которого-нибудь зубами. Столяр хохотал до слез, глядя на эту суматоху. Обыкновенно дело кончалось тем, что петух взлетал на забор, хлопал крыльями и орал во все горло:

– Наша взяла, урра!.. Что, взял, проклятый козел? Где тебе драться со мной!.. Погоди, вот я тебе твои глупые глаза выцарапаю. Да, со мной, брат, шутки плохие!..

Старый упрямый козел обыкновенно чувствовал себя в такие минуты очень скверно. Упрется рогами в забор и старается его повалить… Тоже ведь совестно, что петух так срамит на всю улицу. Шарик из усердия лаял, как сумасшедший, и тоже бросался на забор.

– Ах, козел, козел, как тебе не стыдно, – смеялся столяр. – Нехорошо, брат, драться, да еще с птицей… Ах, козел, козел, как тебе не стыдно!

– А ежели он хвастается? – угрюмо отвечал козел. – Я вот ему задам.

Подзадоренный козел отходил от забора на средину двора, разбегался и со всего разбега – хлоп! – прямо лбом в забор, – только рога трещат. Это было уж совсем смешно, так что хихикали даже воробьи, прыгая по крыше. Степенно смеялись голуби, качала головой лошадь, а петух хохотал во все горло.

– Ну еще раз, козел!.. Ха-ха!.. Пожалей забор-то, глупая голова!.. Он не виноват, что ты глуп.

– В самом деле, пожалей забор, – смеялся столяр. – Да лоб еще самому может пригодиться… Ах, какой ты старый упрямый козел!..

Козел после такой драки долго не мог успокоиться. Он вообще сердился подолгу: рассердится утром и весь день сердится, ляжет спать – тоже сердится, проснется ночью – еще немножко посердится. Такой уж сердитый уродился… Раз, чтобы досадить петуху, он, как будто не нарочно, наступил на его любимую курицу. Вышел целый скандал, и петух побежал жаловаться на козла хозяину.

– Помилуйте, хозяин, этак козел всех моих кур изуродует.

– Ну это, брат, не мое дело, – отвечал столяр. – Пусть вас хозяйка рассудит, как знает…

И жена столяра рассудила: взяла палку и пребольно побила козла.

– Вот тебе, вот тебе, упрямая твоя башка… Не дави кур, не дави кур!..

Козел даже взревел от боли, убежал в огород и еще сильнее рассердился на проклятого петуха. Он долго не хотел идти обратно во двор, пока его не уговорил Шарик.

– Ну, будет тебе сердиться, – уговаривал Шарик, виляя хвостом. – Мы как-нибудь вместе вздуем петуха…

– Да, хорошо тебе говорить, а ведь бока-то мои… – ворчал козел, уставившись рогами в землю. – Уж, кажется, я ли не служу хозяину? А что касается сена, так какое сено мне достается? Подбираю с земли, которое лошадь и коровы все равно затопчут. Одно названье, что сено… Положим, что я неприхотлив, а все-таки чужого сена не ем.

Шарик был добрая собака и жалел козла. В самом деле, за что прибила его хозяйка?..

– Знаешь, что я тебе скажу, козел, – говорил Шарик, – не стоит сердиться. Ты сделай вид, что будто ничего не заметил. И мне ведь тоже иногда достается от хозяйки… А я терплю. Она только и любит, что своего кота Ваську да кур. Ничего с ней не поделаешь…

– А я ее как-нибудь забодаю… вот и не поделаешь.

– Нет, это уж совсем не годится, козел. Надо терпеть… Мало ли что случается в семье? Не каждое лыко в строку…

В сущности, Шарик хитрил. Он больше всего любил, чтобы в доме все было в порядке. Для чего же тогда он, Шарик, если все будут ссориться и драться? Немножко – еще ничего, а только не постоянно.

– Ну, я их помирил, – хвастался Шарик, подходя к хозяйскому крыльцу. – Поссорились, и будет…

– Ты у меня молодец! – хвалил столяр верного пса. – Ежели разобрать, так козел совсем добрый; только немножко упрям. Я ему так и сказал: не сердись, брось! Вообще не стоит…

Столяр любил вечером выйти во двор и посидеть на крылечке. Сядет на лесенку, закурит трубочку и смотрит. А Шарик уж тут как тут: облизывается, хвостиком виляет, лебезит.

– Ну что, Шарик?

– А ничего, все в порядке. День и ночь не сплю, твой дом стерегу.

– Так, так… Молодец! Ведь ты у меня умница…

– А то как же? Какой же порядок в дому, ежели нет хорошей собаки? Это не то, что какой-нибудь дармоед, вроде кота Васьки.

– А, не любишь? Ха, ха, ха! Не забыл, видно, Васькиных когтей?..

От скуки Шарик иногда гонял жирного кота по двору, – не со злости, а так просто. Хозяйка куда-нибудь уйдет, покажется кот на крылечко, – ну, как его не погонять, толстомордого? Правда, что Васька отчаянно защищался и два раза пребольно царапнул Шарика, но все-таки его побаивался. Шарик завидовал Ваське, которого каждый день поили молоком, а ему, Шарику, доставались одни объедки…