"Таинственный кот идет на дело" - читать интересную книгу автора (Гордон Милдред, Гордон Гордон)

9

Когда Арти открыл дверь во второй раз, Меморандум почувствовал, что дрожит. Нервы. Надо взять себя в руки. Если от кошачьих битв у тебя поджилки трясутся, дело дрянь, даже если звуки кошачьей песни напоминают вопль человека, которому режут горло.

Кот, подумал Меморандум. Кот. «ИЩИТЕ ВЕЧЕРОМ В КОШАЧЬЕМ ОШЕЙНИКЕ». Он обыскал всю фабрику в поисках кошачьего ошейника. Ему не пришло в голову, что ошейник будет надет на живого кота. Неужели к нему шел кот и его перехватили?

– Слушай-ка, похоже, собачка-то в беде, – весело произнес Арти.

Он любил, когда кричат от боли. Ему от этих криков было только приятно.

– Ты куда это?

– Выйти и поглядеть.

– Чего-чего?

– Хочу на воздух. Мне нехорошо.

Арти почесал большой палец указательным, что означало недовольство.

– Бывает и хуже.

Он закрыл дверь, закрыл на замок и задвижку. Целый день он потратил на установку запоров и задвижек на дверях и окнах первого этажа.

Плечи у Меморандума дрожали.

– Мне обязательно надо выйти отсюда. Посмотри на мои руки! А рука у меня должна быть твердой!

Арти глядел с отвращением. Он ненавидел хлюпиков и нытиков. Если не уважаешь жертву, заниматься ею не стоит трудов. Все равно, как стрелять койотов в капканах.

Меморандум отвел взгляд.

– Прямо как в тюрьме, – пробормотал он. Он никогда не мог противостоять натиску. Ему внушал страх этот жуткий тип, радовавшийся, когда кому-то плохо.

Страшно было и оттого, что рядом ФБР. Он проклинал тот час, когда связался с ФБР. Только забот прибавилось. Если бы он не испугался, ни за что бы не пошел. А теперь деваться некуда. Если попробует их обмануть, очутится в тюрьме. Одно он знал наверняка: нельзя одновременно играть за две команды. Либо ФБР, либо этот страшила.

Если бы можно было все бросить и уйти! Ведь по существу он не совершил ни единого правонарушения! Ему стало ясно, что он по собственному почину бездумно влез в это дело. Так бывает, когда в последнюю минуту перед отлетом переменишь рейс и сядешь на самолет, который разобьется. В таких случаях спасения нет.

Подумав, он, однако, пришел к выводу, что виноват. Мысль оказалась малоприятной. Во-первых, деньги. Ведь еженедельно ему платили лишние двести долларов. Тайком. А он убедил себя, что это премия за высокое качество работы. Он вспомнил слова учителя в школе: «Каждому действию можно найти оправдание». И дело было не только в лишних деньгах. Он боялся сказать «Нет!». Ему хотелось так поступить, когда к нему обратились впервые. Но его одолел страх.

Они прошли к единственному источнику света, к лампочке без абажура, свисавшей с потолка конторского помещения. Меморандум ускорил шаг, его подгонял страх, как это было в семь-восемь лет, когда его задирали другие ребята, а он убегал через неосвещенные свалки.

В конторском помещении их ждал Филипп Дюваль. Золотые запонки, дорогой галстук стального цвета, сшитый на заказ летний костюм – весь облик этого человека был не к месту среди пыльных стульев с прямыми спинками и подле обшарпанного письменного стола. Меморандум терпеть его не мог. Он казался чересчур изнеженным. Высокий, очень стройный, с подкрашенными черными волосами и стрижкой по французской моде. Настолько стройный, что казалось, будто на нем корсет. Глаза быстрые и зоркие. При этом ситуацию он схватывал мгновенно. Арти сказал:

– Он тут воняет, что не может усидеть на этой помойке.

– Мне просто хочется знать, почему меня держат на положении пленника.

Дюваль бросил на него взгляд, полный сожаления.

– Дорогой мой, жаловаться надо вашим работодателям.

– Здесь даже нет телефона.

– Я бы рекомендовал послать письмо. Если вы отправите его экспресс-почтой сегодня вечером, завтра оно уже будет в Нью-Йорке.

Жестом фокусника он загнал сигарету в мундштук.

– Это, однако, может оказаться ненужным. Не исключено, что уже завтра я доставлю сюда для вас коллекцию. Если это удастся, то завтра в это же время вы распрощаетесь с нами и улетите в облака, прочь отсюда. А теперь, если позволите, мы с мистером Ричфилдом удалимся, чтобы обсудить одно секретное дельце.

Арти придержал дверь для Дюваля. Выйдя из конторского помещения, они стали прогуливаться вокруг маленькой стеклянной коробочки, откуда только что вышли. А внутри метался Меморандум. До него доносились лишь обрывки слов, а завершения беседы он и вовсе не услышал. Дюваль, обладая прекрасной дикцией и умением четко и ясно доводить свои мысли до слушателей, тихо произнес:

– Я настоятельнейшим образом утверждаю, что дело должно быть покончено аккуратным, точным выстрелом. Никакого крупнокалиберного оружия, никаких разрывных пуль. Наиболее предпочтительно оружие малого калибра…