"Похороны чародея" - читать интересную книгу автора (Хантер Ким)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Солдат со Спэггом двигались по равнине, кое-где поросшей деревьями и усыпанной виселицами, на которых болтались повешенные. Тут и там на ветру трепетали ленточки и лоскуты, привязанные к деревьям в память об ушедших в мир иной. Гутрум переживал не лучшие времена, но теперь, когда прежний Король магов умер, у города появился шанс вернуться к более цивилизованному образу жизни.

Спэгг жадно посмотрел на урожай рук, хотя и знал, что, если он отделит их от запястий раскачивающихся на виселицах злодеев, добыча, по всей вероятности, сгниет еще до того, как торговец руками доберется до своего прилавка. И еще Спэгг заметил не без тошнотворного ощущения тревоги, что с многих тел были сняты скальпы и отрезаны нижние челюсти. И в этом повинны не вороны и галки, устроившие себе пир на более мягких частях тел. Тут явно постарались ханнаки.

В Гутруме не было дорог. Гутрумиты с подозрением относились к подобным вещам. Если ты строишь дорогу, говаривали они, банды грабителей — будь то ханнаки или кто другой — будут точно знать, где поджидать путника. Купцы и всякий путешествующий люд предпочитали передвигаться по стране разными маршрутами, выбирая случайные пути. Главное, чтобы было из чего выбрать. Порой в Гутрум наведывались иноземные техники, которые уверяли, что в таком богатом королевстве обязательно должны быть построены дороги, и жаждали немедленно приложить свои умения, дабы показать, на что они способны. Но обычно все эти попытки оканчивались тем, что горе-мастеров до смерти забрасывали камнями, а тела несчастных возвращали на родину.

Спэгг наткнулся на преданного мученической смерти священника — юношу с миловидным лицом. Он был прибит к дереву вверх ногами. Перевернутая голова священника висела, вровень с головой проезжавшего на лошади Спэгга. Спэгг, пораженный растянутыми в улыбку губами над темными курчавыми волосами несчастного, внезапно остановился. Помимо воли его пристальный взгляд устремился в стороны, к ладоням. Руки священнослужителя были вытянуты вдоль ветвей и пришпилены к ним. Тонкие и белые, словно лепестки лилии, с ладоней безжизненно свисали белые пальцы, которым ведомы были одни лобызания, не знавшие тяжелой работы.

— Чему он радуется? — сказал сам себе Спэгг. — Посмотри только на эти руки — прекрасные руки, но ни к черту не годные из-за гвоздей… Ох, попадись мне тот, кто вогнал эти крючья в такую прелестную пару ладоней!

— Вероятно, тут поработали люди-звери, — заметил Солдат. — Мальчишка, окрыленный семью богами, видно, решил, что сможет обратить их в свою веру… Тогда и обнаружил, что люди-звери поклоняются более жестоким божествам, чем может предложить им такой город, как Зэмерканд.

Путники двинулись дальше, на север.

Время от времени Солдата посещало беспокойное чувство, будто их преследуют, но позади он никого так ни разу и не заметил. Конечно, оставалась вероятность, что его передвижения отслеживаются королевой. Королева Ванда не побрезговала бы и помощью какого-нибудь мага, прячущегося в облике живой зверюги, чтобы наблюдать за продвижением путников, однако Солдат ни разу не видел одну и ту же птицу или млекопитающее дважды и в итоге успокоился, отбросив все свои подозрения.

— Если пойдем дальше, — буркнул Спэгг, — попадем в страну людей-зверей.

Не успел он произнести эти слова, как Солдат поднял вверх руку. На горизонте показался охотник на лошади — нагой мужчина с лисьей головой. Один из племени людей-лисиц. Рыжая голова повернулась, и он увидел путников. С пояса этого странного существа свисали крепящиеся на кожаном ремне лук и длинный нож. Воин-лис смерил путешественников взглядом, обратил внимание на их внушительное снаряжение и ускакал вниз по горному хребту, где моментально затерялся.

Спэгг перевел дух.

— Вот уж повезло.

— Совсем не обязательно, — сказал Солдат, который и сам был несколько обеспокоен. Ему уже доводилось сражаться под знаменами карфаганской армии с людьми с лисьими, волчьими и собачьими головами. Грозный это был враг. В отличие от ханнаков, чья глупость порой мешала им в битве, люди-звери были умны, да и ярости им было не занимать. — Не исключено, что он отправился за главной загонной сворой. Надо двигаться дальше, и чем скорее, тем лучше. Вон видишь, там уже и лес начинается…

Через час они были в относительной безопасности лесного сумрака.

Над головой высились деревья. В этом лесу Солдат последний раз виделся с Утелленой и ее сыном. Мальчика в Зэмерканде прозвали ведьмаком, но Солдат знал, что тот не имеет к колдовству никакого отношения. Отец его был чародеем, а мать — простой смертной. На лодыжках мальчика остались ожоги — следы пальцев ведьмы, которая помогала ему появиться на свет; только это и связывало ребенка с ведьмачеством.

— Не нравится мне здесь. — Спэгг, задрав голову, пристально вглядывался во мрак, царящий в вершинах. — Совсем не нравится. — Торговец снял шляпу и почесал в затылке.

Солдат удивленно воззрился на него.

— Глазам своим не верю! Да ты сбрил все волосы!

— Совершенно верно, — ответил Спэгг и водрузил потрепанную широкополую шляпу на ее обычное место. — Если встретим на пути ханнаков, я хотя бы скальп сберегу. А вот ты — вряд ли. Лишишься ты своих роскошных кудрей как пить дать. Представляю, как с тебя будут верхушку отколупывать. Вот потеха!

Солдат и сам прекрасно знал об особой страсти ханнаков к волосам. В свирепости этим жестоким варварам не было равных, но они все как один рождались лысыми. С самого детства они завидовали всем волосатым существам на этой планете и испытывали особую радость, срезая с вражеских черепов верхнюю часть. Если же поверженный враг носил бороду, то он непременно лишался нижней челюсти, и вскоре леденящий кровь шиньон закрывал позорную безволосость какого-нибудь ханнака. Дикари не слишком заботились об эстетике и потому не видели причин утруждать себя выскабливанием и просушиванием трофеев.

— Ты что, и вправду считаешь, будто ханнаки оставят тебя в живых просто потому, что у тебя нет волос?

Спэгг пожал плечами.

— Ну, я не знаю. Просто глупо искушать этих негодяев с лоснящимися черепушками роскошной шевелюрой.

— У тебя никогда и не было роскошной шевелюры. Твои волосы больше походили на серый сальный моток, который болтался у тебя за спиной, как хвост у осла.

Солдат остановил коня. Перед ним расстилалась широкая прогалина, где не росло ни единого деревца. Почва впереди не вызывала доверия. Спэгг со своей клячей остался на месте, а Солдат на лошади понадежнее двинулся вперед, пробуя болото палкой, которую заранее срезал в лесу. Палка ушла в зыбкую почву, и копыта лошади начали утопать в болоте. Солдат развернул мерина, направил его прочь от края прогалины и снова вернулся в заросли деревьев.

Все это очень странно. Когда Солдат ездил в лес в прошлый раз, никакого болота на пути не было. Казалось, сама лесная страна говорит: «Ни шагу дальше». Дух леса — или какая-то другая магическая сила — поместил преграду. Быть может, в мальчике внезапно проявился чародей? Вероятно, сын Утеллены просто защищает их таким образом от опасности. Или где-то поблизости обитает какое-то злое существо? Здесь, рядом с трясиной, ощущалось гнетущее присутствие чего-то зловещего, гибели, рока, и чувство это не имело никакого отношения ни к роящимся в воздухе полчищам мух и стрекоз, ни к гнилостному запаху болотного газа.

Солдат с большей радостью встретил бы на своем пути осязаемые земные препятствия. Ущелье, отряд вражеских воинов, даже чудовища или буря — все было бы лучше. Не переносил он присутствия магии.

Спэгг, по всей видимости, не предчувствовал опасности. Он срывал с какого-то дерева дикие яблочки и тихонько напевал: «Вот яблочная королевна…»

— Разобьем лагерь? — спросил Солдат.

Спэгг прекратил петь.

— А почему ты меня спрашиваешь? Сам нас сюда затащил…

— Хорошо. Остановимся здесь.

— Я сейчас пожарю эти дикие яблочки. Пробовал когда-нибудь жареную дикарку? Пальчики оближешь. Подожди чуток.

Когда повар подал обещанное, Солдат не мог не признать его таланта.

— Надо сказать, не так уж и плохо. Жарил в кроличьем жире? Возьму на заметку.

Спэгг самодовольно ухмыльнулся.

— Я попусту хвалиться не люблю.

Стали устраиваться на ночь на кучах мха. Солдат хотел было организовать ночное дежурство, разделив время поровну, так, чтобы, пока один спит, другой стоял на часах, но передумал, увидев, что Спэгг рухнул на одеяло и мгновенно заснул. Солдат какое-то время боролся со сном, но, сколько он ни пытался бодрствовать, усталость взяла свое — путь был неблизкий, дорога пыльная, — и в конце концов Солдат погрузился в глубокий, полный видений сон. В какой-то момент сквозь сон до него донесся какой-то звук, пение, однако, на свою беду, Солдат спал слишком крепко и не проснулся. Звуком тем было пение ножен, которые предупреждали хозяина о приближении врага.

Когда Солдат проснулся, он уже был связан по рукам и ногам. В тусклом свете утреннего солнца суетились маленькие существа с непропорционально большими головами, украшенными огромными узловатыми ушами. Создания эти как раз обшаривали перекидные сумы Солдата.

Спэгг тоже не спал. Продавец рук не сводил угрюмого взгляда с существ, хозяйничающих в их лагере. Их было десятка два.

— Гоблины, — пробормотал Спэгг. — Сволочи ушастые.

Ближайший к нему гоблин повернулся и заговорил шуршащим голосом, напоминающий звук трения щетки о грубую дубовую кору.

— Ты, лысый, следи за языком, а то лишишься его ненароком.

Спэгг, как здравомыслящий человек, принял к сведению этот совет.

Солдат сказал:

— Прошу прощения, не могли бы вы объяснить, что вы там ищете? В перекидных сумках нет ничего по-настоящему ценного.

Один из гоблинов, тот, что был в красной шапочке и зеленом камзоле, приблизился.

— Да почем тебе знать, что ценно для гоблинов, а что нет?

— Я и не знаю, я только могу судить, что ценно для людей.

— Тогда захлопни пасть, пожиратель кроличьих потрохов.

— Я хотел помочь вам… Кстати, это вы здесь устроили болото? Хитро придумано.

— Да уж, точно, — кивнул Красная Шапочка. Крупнее рта Солдат в жизни не видел. Ротовая щель, располагавшаяся на огромной голове гоблина, начиналась у одного уха и заканчивалась у другого.

— Хотите скажу, зачем мы сюда пришли?

— Не особо.

— Я ищу мальчика-ведьмака, который когда-то жил в лесу со своей матерью.

Красная Шапочка пожал плечами.

— А что в нем особенного?

— Он новый Король магов.

Услышав это, тролли остановились, тут же потеряв к сумкам всякий интерес. Гоблины застыли в тех позах, за которыми их застигло сообщение, и как один уставились на Солдата.

— Ты лжешь, — неуверенно сказал Красная Шапочка. — Уж я-то могу отличить ложь от правды.

— Если можешь, тогда сам знаешь, что я сказал правду.

Одна гоблинша обнаружила сковороду, к которой прилипли остатки вчерашнего ужина. Вместо того чтобы слизать языком жир и кусочки диких яблок, она вгрызлась в металл, засунув в рот сразу половину сковороды.

— Прекрати! — приказала ей другая гоблинша. — Ты что, не слышала? Новый Король магов.

Гоблинша со сковородой мигнула, а затем перебросила теперь уже никуда не годный предмет кухонной утвари через плечо.

Красная Шапочка сказал:

— Значит, правда?

— Да, — ответил Солдат. — Мне было поручено сопроводить нового Короля магов в Зэмерканд.

Путы Солдата перерезали, Спэгга тоже освободили. Гоблины развели огонь. Путники подсели к костру, стараясь согреться — холодно было лежать на покрытой изморозью траве. С болот, прокладывая извилистый путь меж стволов деревьев, в лагерь крался туман.

— Мальчика, — объяснил Красная Шапочка, — здесь уже нет. Мать перевезла его в другое место. В одну маленькую страну на северо-востоке. Знаешь Бхантан?

— Нет, — ответил Солдат.

— Неудивительно. Ты ведь не здешний, так? Я это по твоим голубым глазам понял.

Спэгг сказал:

— Я слышал о Бхантане. Там правят близнецы: Розовый и Белый принцы.

— Да, это то самое место, — сказал Красная Шапочка.

Солдат кивнул Спэггу.

— Я знал, что ты пригодишься. Не такой уж ты и невежда, как все говорят, да?

Гоблины просмотрели все, что везли двое людей, и позволили им продолжить путь. Кое-какие вещички, конечно же, пропали: расческа, зеркальце, моток бечевки, соль. Оружием и пищей — по крайней мере той, что едят люди, — гоблины не заинтересовались. Хотя их привлекла соль, ну и конечно, деньги. Гоблины не мастаки изготавливать рукотворные предметы и потому берут только то, что произведено людьми, да еще, пожалуй, одеяльце по случаю или рубашку. Человеческие штаны слишком длинны и узки для их коротких толстых ног, а ботинки слишком малы для безразмерных ступней.

Болото удалили таким же способом, каким и поместили сюда: с помощью магии. Все заключается в восприятии. В действительности в ландшафте ничего не изменилось. Земля осталась в том же состоянии, что и прежде, но теперь выглядела твердой и не подавалась под ногами путешествующих смертных. Гоблины сняли чары, наложенные на это место, и Спэгг с Солдатом увидели его таким, какое оно на самом деле.

— Итак, — сказал Солдат, когда путники снова оказались в тени деревьев, — ты знаешь тот городок… Бхантан. Ты бывал там?

— Все знают Бхантан, — устало ответил Спэгг. — Кроме тебя. Пятилетний ребенок мог бы это сказать. Да, я знаю, где Бхантан, но никогда там не был.

— Что ж, тебе представилась возможность расширить кругозор.

— Лучше бы я остался дома и торговал руками повешенных.

Это замечание осталось без внимания.

— Расскажи мне все, что знаешь о Бхантане.

— Уже рассказал. Спроси своего проклятого Ворона. У него такой вид, будто он все знает.

Только тут Солдат заметил птицу, взгромоздившуюся на седло позади Спэгга.

— Что я знаю? — спросил Ворон. — Вас двоих нельзя оставить на минутку, как вы уже попадаете в плен к гоблинам.

— Бхантан… — промолвил Солдат, — бывал там?

— Пролетал над ним, приманивал пташек на его покатые крыши.

— И?..

— Бхантан — страна, которой правят принцы-близнецы — Розовый и Белый. В нем все подчиняются строго-настрого расписанным ритуалам. Придерживаться их должны даже правители, потому что так заведено. Все упорядочено — даже слишком, расписано до мелочей. В городе нельзя нос почесать, кроме как в положенное время и в положенном месте, в противном случае нарушителя арестуют и заставят написать объяснительную записку. А если он грамоте не обучен, его поставят к стене и нашпигуют стрелами.

— Правда? — встревоженно воскликнул Солдат. — Они настолько требовательны к соблюдению своих правил?

— Категоричны, — перебил Спэгг. — Дисциплина и точность. Горе тому, кто не знает, что, где и когда делать.

Ворон продолжил:

— Два года назад один из принцев умер. Розовый. Когда такое случается — а рано или поздно это должно произойти, если только оба принца не падают замертво в один и тот же час, что, надо полагать, маловероятно…

— Продолжай, — оборвал его Солдат.

— Когда такое случается, брат покойного ходит в черном облачении и становится Черным принцем. Пока оба живы, Розовый и Белый принцы входят и выходят отовсюду только через свои собственные двери, помеченные розовым и белым. Однако когда один из них умирает, оставшийся Черный принц входит и выходит через третью дверь, окрашенную в темно-синий цвет. Не спрашивайте, почему синий — я и сам не знаю. Просто так заведено, ясно?

Не так давно умер Черный принц. Последние несколько лет дворцовые вельможи готовили к управлению страной следующую по фамильному древу пару близнецов и пару, следующую за ними. Наследники тысячи раз прошли все ритуалы. Ведь если сами правители не способны выполнять их безошибочно, то глупо требовать этого от обычных граждан. Однако по стране прокатилась эпидемия кори, и Бхантан к своему немалому ужасу обнаружил, что природа не уважает ни дисциплину, ни порядки, ни ритуалы: смерть прибрала к рукам обе пары близнецов. Эпидемия унесла жизни и еще нескольких подготовленных про запас пар, более отдаленных по линии родства. В конечном итоге пришлось довольствоваться тем, что было. На трон возвели двух уличных сорванцов, обитателей сточных канав и очень далеких отпрысков королевской крови.

— Ну и поделом, нечего быть такими снобами, — заметил Солдат.

— Бхантанцы пришли к тому, — невозмутимо продолжал Ворон, — что их система правления — один принц для правления дома, в то время как другой отправляется на войну — рухнула. Они подозревают, что новые принцы, идентичные близнецы, меняются балахонами и ходят через двери, предназначенные друг другу, просто для смеха. Ужас! Кошмар! Как наведешь порядок, когда принцев никто не в силах различить? Ну, кроме, пожалуй, родной матери, которая настолько простодушна, что просто сидит и улыбается в ответ на потоки вопросов и предлагает отведать чашечку какао.

У ее сыновней нет ни дворцового воспитания, ни военной подготовки, которая требуется Белому принцу, ни навыков управления, нужных хорошему Розовому принцу, ни жеманства, ни любви к порядку. Хитрые пронырливые существа привыкли в огромных количествах запасаться без необходимости разными вещичками на случай, когда, по их мнению, они снова попадут в нужду. По отдельности братья при любой возможности пренебрегают ритуалами, и каждый обвиняет в этом другого, потому что никто не знает, кто из близнецов — кто.

Солдат сказал:

— Они мне уже нравятся.

— Страна в хаосе! — воскликнул Ворон. — Квадратный, огороженный стеной город с рядами милых домиков по одной семье в каждом доме, четыре внутренние площади, четыре парка, восемь сторожевых башен, шестнадцать флагштоков, — и никто не знает наверняка, где ему надлежит быть, в какое время с кем встречаться и с кем торговать! Департамент Мер и Весов не может обрести равновесия, Комитет Прямых Улиц пошел вкривь и вкось, Совет Работников-Правшей панибратствует с Левшами. Ох уж эти чудовищные близнецы без должного воспитания и их слабоумная мамаша, которая сидит и лопает сладости дни напролет!

Поедая холодные пироги с холодной водой, Спэгг и Солдат покатывались со смеху.

Наскоро перекусив, они тронулись дальше в царство волков и медведей да, пожалуй, ягуаров, изредка встречавшихся на пути. По крайней мере в этой части мира можно было не опасаться ханнаков, потому что гладкоголовые мерзавцы не меньше других боялись диких зверей. И все равно требовалось постоянно быть начеку, а потому на каждом привале путники разводили костер. Ворон покинул их после переправы через третью реку, пообещав при этом когда-нибудь вернуться.

Три дня спустя путешественники перебрались через горный хребет, откуда к великому своему изумлению увидели раскинувшийся внизу город — геометрически правильный квадрат, огороженный ровной стеной. Повсюду царила симметрия. Даже горные козы прокладывали свои тропы в виде идеально ровных линий, которые красовались на склонах окружающих город гор.

Путники начали спускаться. Спэггу уж очень не хотелось идти в город, потому что он так и не научился толком читать и писать и в случае ареста ему пришлось бы полагаться исключительно на помощь Солдата.

— Не горю желанием превратиться в подушечку для иголок, — вполголоса жаловался Спэгг, приближаясь к воротам. — Ты ведь не позволишь нашпиговать меня стрелами?

— Сделаю все, что в моих силах, — заверил Солдат.

— Стой! — прогорланил стражник на стене. — Животных к столбу по ту сторону стены! Потом в белый круг и говорите, зачем пожаловали!

Иноземцы сделали, как им было велено.

— Мы пришли сюда, — прокричал Солдат из самого центра очерченной зоны, — чтобы найти некую Утеллену из Зэмерканда, мать одного юноши.

— Что вам от нее нужно?

Солдат мрачно ответил:

— У нас к ней личное дело.

Стражник исчез. Чуть позже ворота, приводимые в движение системой цепей и противовесов, отворились. Солдат и Спэгг вошли и были подвергнуты трехчасовому дознанию. Клерк, который вел допрос, записывал ответы с поразительной медлительностью. Гусиное перо царапало бумагу так медленно, что казалось, будто оно и вовсе не двигается. Когда Солдат недовольно спросил, как долго еще продлится дознание, ответа не последовало, но его жалоба была старательно зафиксирована черными чернилами на сером пергаменте. Солдат понял, что, если он хочет, чтобы интервью вообще когда-нибудь закончилось, ему следует держать комментарии при себе и экономить на ответах. Весь этот фарс происходил в огромном подвале, стены которого были оборудованы небольшими отделениями для бумаг; в каждом из них покоился свиток пергамента, напоминающий тот, что был в руках у клерка.

Наконец Солдата со Спэггом отпустили, и они смогли войти в столицу Бхантана, которая носила то же название, что и страна, и отправиться на поиски Утеллены.

Утомившись от долгого пути, они первым делом отправились на постоялый двор, где каждому вручили полотенце, кусок щелочного мыла, жбан с водой и указали на две из двадцати аккуратно застеленных белым бельем кроватей.

— По одному на угол, — распорядилась слуга, молодая женщина, — на противоположных сторонах.

— Чтобы комнату уравновесить? — поинтересовался Солдат.

— Вы смеетесь над нашими обычаями? — недружелюбно спросила служанка. — Потому что если вы и впрямь…

— Я бы не посмел.

Бхантанская горничная приняла горделивую позу.

— Традиции, протокол, этикет — три кита, на которых зиждется порядок. Там, где нет порядка, наступает хаос. Мы, бхантанцы, никогда не путаемся, потому что каждый из нас знает, кто он и что ему делать в непредвиденном случае. У нас не бывает кризисов.

— Поговаривают другое, — сказал Спэгг. — Что там у вас за проблемы с принцами, которых вы недавно возвели на трон?

Служанка прикрыла глаза.

— Временно у нас…

— Некоторая неразбериха? — закончил за нее Солдат.

Служанка снова прикрыла глаза, стараясь сохранить душевное равновесие, и оставила гостей любоваться незамысловатой красотой их временных апартаментов.

Комната была и впрямь прелестна. Низкие потолки, стены из толстенных непокрытых бревен, изразцы на полу, небольшие окошки. Повсюду царила безупречная чистота: ни единой пылинки или паутинки, ни одной мертвой мухи на подоконниках. Кровати были аккуратно застелены большими, свисающими по сторонам покрывалами, накрахмаленные белые простыни туго натянуты, точь-в-точь кожа на барабане, круглые подушки на совесть взбиты.

— Добро пожаловать в королевство чистоты, — пробормотал Спэгг. — Один вопросик: куда здесь сплевывать?

— И не думай, если жить не надоело, — сказал Солдат и завалился на кровать прямо в одежде и обуви. — Тебе не мешало бы научиться вести себя в гостях.

— Ах какие нежности!

— Спэгг, отправляйся в другой конец комнаты. Поспеши, путь неблизок. Я занимаю этот угол.

— С тебя станется. — Спэгг нехотя потащился через длинную комнату, где на порядочном расстоянии от Солдатова угла обнаружил свою кровать.

Позднее, когда постояльцы поели и отдохнули, вошел слуга и сообщил, что за дверью ожидает Утеллена. Солдат поспешил ей навстречу.

— Утеллена! — воскликнул он, хватая ее за руки. — Ты по-прежнему хороша, как девица!

— Врунишка, — сказала женщина, и лицо ее озарилось мимолетной улыбкой.

Конечно, время на ней отразилось: в волосах появились седые прядки, под глазами залегли морщинки — следствие забот и беспокойства за родимое дитя. Однако лицо было румяным, а не бледным и изможденным, как раньше, к тому же теперь она казалась полнее. По правде говоря, со зрелостью к Утеллене пришла иная красота — та разновидность прелести, при виде которой пожившие мужчины вздыхают об упущенных возможностях.

Солдат смотрел на Утеллену, держал в ладонях ее мягкие руки, и сердце в который раз разрывалось на части. Он любил свою жену, любил всей душой, но в присутствии Утеллены ему приходилось постоянно напоминать себе об этом. Эта женщина была ему очень дорога. До сих пор они не сошлись лишь потому, что подавляли естественное влечение друг к другу. Если бы вдруг они пошли на поводу у желаний, данных человеку самой природой, оба давно стали бы клятвопреступниками.

— Где мальчик?

— Ему дали имя. Его зовут ИксонноскИ.

— Великолепный перевертыш, — с удовлетворением заметила проходившая мимо слуга-бхантанка. — Как удивительно симметричен мир чародеев!

— И он уже давно не мальчик, — продолжила Утеллена с улыбкой. — Ему восемнадцать. Скоро вы увидитесь. Вы приехали, чтобы забрать нас в Гутрум?

— В общем-то да. Однако нам потребуется сопровождение. Как полагаешь, бхантанцы выделят сопровождающего?

— Не сомневаюсь.

Солдат заметил плетеную корзинку, которую Утеллена держала на руке.

— А что у тебя там?

Она улыбнулась.

— Фрукты. Так заведено. Подарок другу по случаю встречи. Я купила их на гоблинском рынке.

— Я рад, что ты считаешь меня другом.

С противоположного конца комнаты добрался Спэгг.

— Еда? Хм-м-м… Я бы предпочел жареную свиную ногу, но фрукты тоже сгодятся.

Все трое уселись к столу.

В корзинке лежала айва, терпкие ягоды терна, черника, подрумяненные солнцем тутовые ягоды, ежевика, сладкие персики, барбарис, крыжовник, ярко-красная вишня, мушмула, слива и яблоки. Ели, обливаясь соком. Солдат чувствовал, что плоды дарят ему силу, словно по жилам потек солнечный свет. Утеллена рассказала, что такие сочные и душистые ягоды собирают только гоблины Черного леса.

— Нам на пути тоже попалась шайка гоблинов, — пробормотал Спэгг. — Ничего они не умеют, кроме как грабить.

— Гоблины разные. Всякие встречаются, как и у смертных, — объяснила Утеллена.

— Славное угощение! — сказал Солдат, потрясенный разнообразием содержимого корзины. — И это все на троих? А как же Икс… м-м-м…

— ИксонноскИ? Он ушел в лес, за город.

Солдат поднял на нее полный тревоги взгляд.

— Надо найти его, — воскликнул он, вскакивая с места. — Я еще не сказал тебе, зачем мы сюда приехали. ХуллуХ умер. Твой сын избран следующим Королем магов. Возможно, ему угрожает опасность. Что ему надо в лесу?

— Он практикуется в волшебстве… Но нет же, не может быть, чтобы выбрали его, — сказала потрясенная Утеллена, — Мальчик еще не готов к подобным вещам, он только начал познавать себя. Ему надо подрасти, набраться ума-разума. Наверняка есть какой-нибудь другой чародей, постарше и помудрее, который больше заслуживает подобной чести,

— ХуллуХ изъявил свою последнюю волю: следующим Королем магов будет сын женщины по имени Утеллена. Но почему ты плачешь? Ведь не только из-за того, что сын молод и неопытен? Есть иная причина?

Утеллена с трудом выдавила из себя слова:

— Я потеряю его.

— Потеряешь его? — пробормотал Спэгг, который терпеть не мог женских слез. — Ты никак не потеряешь его. Любой знает, где живет Король магов — в горах Священной Семерки.

Плачущая мать обратила на Спэгга полный отчаяния взгляд:

— Когда мой сын станет Королем магов, он перестанет для меня существовать. Зачем нужна мать самому могущественному колдуну? Я не смогу больше с ним видеться, — Она умолкла и снова принялась всхлипывать. — Ему всего восемнадцать, Я не хочу, чтобы он ушел в иной мир.

Спэгг, которому не ведомо было ни сочувствие, ни сострадание, воскликнул:

— Да что ты! Волшебники живут лет по семьсот, так ведь? Ты окочуришься задолго до того, как настанет его черед, уж поверь мне,

— Утеллена не хочет, чтобы он жил другой жизнью, в другом мире, — пояснил Солдат. — Слушай, Спэгг, нужно не теряя времени отправляться в лес и разыскать мальчишку. Как бы с ним чего не случилось. Давай собирайся. И нечего ворчать, я не в настроении.

— Я с вами, — заявила Утеллена, взяв себя в руки. — Я знаю, где его искать.