"Жертвы" - читать интересную книгу автора (Хатсон Шон)

Глава 6

Миллер долго не мог понять, спит он или нет.

Он попытался сесть, но почувствовал, что это ему не под силу. Тяжело дыша, опустил голову на подушку. Было еще темно. Вокруг царило безмолвие: ни разговоры, ни возгласы, которыми поначалу встретила его больница, не достигали теперь его слуха. Может быть, на дворе ночь? Возможно, этим объяснялась темнота. Возможно.

Он открыл глаза.

Ничего не видно.

Миллер поднес руку к глазам — они снова были, накрыты ватными тампонами. Коснулся пластыря, которым их приклеили, пощупал тампоны кончиками пальцев, как это делают слепые, водя пальцами по странице со шрифтом Брайля.

Слепой!

Ты — слепой, говорил он себе. Привыкай узнавать предметы на ощупь, потому что увидеть ты их больше никогда не сможешь. От этой мысли захотелось плакать. Миллер сжал руками виски.

— Мистер Миллер.

Он вздрогнул.

— Кто здесь? — пробормотал больной, делая неуклюжую попытку сесть и инстинктивно повернув голову, даже осознавая, что не увидит того, кто его позвал. Спина и ноги сразу одеревенели, и он со стоном повалился навзничь.

— Как вы себя чувствуете? — спросил голос. Мягкий женский голос с легкой ирландской картавостью.

Он пожал плечами.

— Вы были без сознания шесть часов, — сказал голос.

— Где я? — поинтересовался Миллер.

— В больничной палате, — последовал ответ.

— А кто вы? Прошу прощения, но моя слепота создает некоторые неудобства, — с раздражением сказал Миллер.

— Я — сестра Бреннан.

— Полагалось бы сказать: рад вас видеть, но, как вы, вероятно, догадываетесь, в данной ситуации это было бы неуместно. — Миллер поднял руки к перевязанным глазам и глубоко вздохнул. — Боже мой, — пробормотал он. — Простите великодушно...

— Не стоит извиняться, — успокоила сестра, и Миллер услышал, что она подошла к постели. Потом он почувствовал, как ее рука скользнула ему под спину и помогла приподняться. Сестра поправила подушки и бережно усадила его в них. Миллер услышал стук столовых приборов, и до его ноздрей донесся запах пищи.

— С большим удовольствием я бы чего-нибудь выпил, — заметил он.

Сестра взяла его руку, вложила в нее вилку и стала помогать ему подносить пищу ко рту. Миллер поморщился.

— Ко всему прочему, я еще и не могу видеть того, что ем, — ухмыльнулся он.

Проглотив еще два-три куска, он решительным жестом дат понять, что обед закончен.

— Вам надо поесть, мистер Миллер, — сказала сестра Бреннан.

— Что-то нет аппетита, — холодно ответил он. — Видите ли, меня почему-то волнует совсем другое. Например, останусь ли я слепым на всю жизнь?

— Я этого не знаю, мистер Миллер.

— А могу я поговорить с кем-нибудь, кто это знает? — поинтересовался он.

Внезапно повисшую в палате тишину нарушил стук в дверь. И снова Миллер инстинктивно обернулся на звук, понимая, что вошел еще кто-то.

— Пока все, сестра, — услышал Миллер, уловив в голосе начальственные нотки. Сестра Бреннан вышла из палаты, прикрыв за собой дверь.

После минутного молчания вошедший заговорил.

— Не буду спрашивать, мистер Миллер, как вы себя чувствуете. — Джордж Кук поднял историю болезни, лежавшую в ногах у больного, и пробежал ее глазами. — Я могу себе это представить.

— Нет ничего проще. Надо только зажмуриться, — с издевкой отозвался Миллер.

Кук представился и, сделав несколько шагов, выглянул в окно: небо было затянуто грозовыми тучами. Там, в вышине, скрытой от взора, летел самолет, и его рокот был чем-то сродни раскатам грома.

— Не часто попадают к нам знаменитости, — сказал хирург. — Особенно из мира кино. Вы специалист по киноэффектам?

Миллер кивнул.

— На этот раз они оказались роковыми, — сказал он устало.

Кук посмотрел на своего пациента, лежавшего с вытянутыми вдоль туловища руками.

— Мне суждено всю оставшуюся жизнь быть слепым? — спросил Миллер, сдерживаясь, чтобы не закричать.

— Трудно сказать. Повреждения, особенно левого глаза, очень сильные. Последствия, по крайней мере, пока предугадать невозможно.

— Ну а теоретически?

— Вероятно, да, — тихо проговорил Кук. — Однако это еще не точно. Вообще-то есть одна возможность вернуть вам зрение.

Миллер приподнялся в постели, повернув голову на голос хирурга.

— Какая? — оживился он, в голосе его зазвучала надежда.

— Я хотел сказать — можно попытаться, мистер Миллер. Зрение в правом глазу может постепенно восстановиться до нормы без хирургического вмешательства, но левый спасти было уже нельзя — вас поздно к нам доставили.

— Объясните, что вы имели в виду, когда говорили, что можете вернуть мне зрение? — не унимался Миллер.

— Пересадку, — сказал хирург. — У нас в больнице уже проводились подобные операции, многие из них — успешно. — Он повернулся к окну, услышав, как первые капли дождя забарабанили по стеклу.

— А что, донор уже есть? — спросил Миллер, невольно прикоснувшись к своему левому глазу.

Некоторое время Кук колебался.

— Да, — сказал он тихо.

— Когда вы сможете сделать операцию? — поинтересовался Миллер.

— Самое ранее — через неделю...

Миллер перебил его:

— Через неделю? Почему так долго? Если есть донор, почему нельзя сделать операцию немедленно?

— Это не так просто, как заменить перегоревшую лампочку, мистер Миллер, — ответил хирург. — Потребуется провести ряд исследований: на совместимость тканей, на группу крови. Это сложный процесс.

Последовало долгое молчание, наконец хирург сказал:

— Кроме того, никто не может гарантировать, что нас ждет стопроцентный успех. — Все может случиться. Я просто предлагаю вариант.

Миллер кивнул.

— Понимаю. Но я готов пойти на риск.

Кук вдруг заторопился.

— Доктор Кук, — окликнул его Миллер уже у двери. — Спасибо.

— Благодарить будете, когда операция закончится, — бросил хирург на ходу.

Миллер улегся, зарывшись поглубже в подушки, руки тряслись, когда он захотел вытереть пот со лба. Кук, по крайней мере, предложил ему соломинку, за которую можно удержаться. Слабую надежду. Если бы Миллер был верующим, он бы горячо помолился. Но он лишь погладил себя по животу и стал думать, как бы разжиться спиртным.

— Джордж, можно тебя на два слова?

Кук обернулся и увидел идущего к нему по коридору доктора Саймона Томпсона.

— Что-нибудь серьезное? — спросил хирург.

Томпсон кивнул и зашагал по коридору рядом с Куком. Войдя в кабинет, хирург запер дверь.

— Ты говорил с Миллером, — начал Томпсон. — Что он думает о возможной трансплантации?

— Он согласен. Настаивает, чтобы мы произвели ее как можно скорее. Я объяснил, что нужны кое-какие анализы, ко Миллер просит, чтобы мы не затягивали.

Томпсон недоверчиво взглянул на Кука.

— Не понимаю, что тебя так смущает, Саймон? — развел руками Кук. — Мы нашли подходящего донора, у нас есть возможность вернуть Миллеру зрение...

— Ты знаешь мои возражения, — отрезал Томпсон. — Как он реагировал, когда ты сказал, кто донор?

— Я ему этого не говорил.

— Почему? — удивился Томпсон.

— А какая разница? Органы содержатся в абсолютном порядке, и так ли уж важно, кому они принадлежат? Миллера интересует одно — вернуть себе зрение, а нашей единственной заботой должна стать скрупулезная подготовка к операции.

— Он имеет право знать, — настаивал Томпсон.

— Ты полагаешь, это может изменить его решение? Думаешь, он захочет остаться слепым, когда ему представляется шанс прозреть? — выпалил Кук.

Томпсон сердито посмотрел на коллегу.

— Пациент не должен знать о доноре, — напомнил хирург. — Тебе должно быть известно это непреложное правило при трансплантации органов в случаях, связанных с пересадками.

— Я считаю, данный случай — исключение, — убеждал Томпсон. — По-моему, Миллер имеет право знать, что ему пересаживается глаз убийцы.