"Ну и наломали вы дров, инспектор" - читать интересную книгу автора (Эксбрайя Шарль)

Глава I

Никому из коллег по Скотленд-Ярду не пришло бы в голову назвать инспектора Кристофера Мортлока весельчаком. За десять лет службы в полиции Кристофер не обрел ни одного друга, ему так и не довелось встретить человека, способного вынести его хмурый вид, ничего не выражающую физиономию и замкнутый характер. Всем, кто пробовал завязать с Мортлоком какие-либо отношения, помимо служебных, пришлось оставить бесплодные попытки. Когда лет пять назад инспектор женился, на свадьбу пришел только его шеф, старший инспектор Ричард Болтон. Другие лишь жалели новобрачную Сьюзан, теряясь в догадках, что ее могло пленить в такой заурядной личности, как Крис. Этот последний не обладал ничем, что могло бы привлечь взгляд или задержать внимание. Для повседневной работы полицейского это превосходное качество, но куда менее ценное, когда хочешь понравиться взбалмошной девушке вроде Сьюзан. В конце концов случилось то, чего и следовало ожидать: прожив два года с Крисом и окончательно утратив надежду, что тот добьется успеха, молодая женщина оставила его.

Несомненно, она воображала, будто инспектор Скотленд-Ярда — супермен вроде тех частных детективов, героев популярных кинофильмов, которые проводят время либо в шикарных авто, либо в модных ресторанах. Однако довольно быстро до Сьюзан дошло: ее муж — обыкновенный британский чиновник, каких много, и она с досадой призналась себе, что с тем же успехом могла выйти замуж за почтового служащего или клерка министерства. В конечном счете Сьюзан выложила это Крису и тут же заявила, что собирается подать на развод.

Обдумывая ответ, Мортлок заперся у себя в спальне и долго изучал собственное отражение в зеркале. Среднего роста, он никоим образом не напоминал киноактера, а скорее походил на типичного англичанина — их тысячи можно встретить на улице в часы пик. Крис носил мягкую шляпу, а не котелок, но и от этого не выглядел романтичнее. Короче, самый обычный мужчина — заурядное лицо, полное отсутствие хотя бы редкостной физической силы. Даже развлечений Крис не любил и всегда мечтал о семейном очаге, где бы за ним ухаживали, а преданная жена подарила бы крепких парнишек, которые затем стали бы хорошими полицейскими. Было совершенно очевидно, что эта роль — не для Сьюзан, и муж предоставил ей свободу. Очень немногие из коллег Мортлока знали о его маленькой домашней драме, да и тех, кто знал, она не слишком интересовала; некоторые зубоскалили, говоря, мол, ничего удивительного: какой нормальный человек может ужиться с инспектором Крисом Мортлоком? Только старший инспектор Ричард Болтон на следующий день после объявления о разводе вызвал подчиненного и впервые назвал его по имени.

— Кристофер, хочу сказать вам одно: в подобной ошибке нет никакого бесчестья. Не повезло раз — повезет в другой. Я намного старше и считаю вас одним из своих лучших инспекторов, а потому позволю себе посоветовать вам не предаваться бесполезным сожалениям. Немало славных девушек не останутся к вам равнодушны и с удовольствием выйдут замуж за порядочного парня… Говорю вам это, чтобы вы знали о моих дружеских чувствах. Джанет, моя жена, очень обрадуется, если в субботу вы придете к нам ужинать.

Когда Крис Мортлок ушел от Болтонов, искренне, хотя и неловко поблагодарив за прекрасный вечер, проведенный в их компании, Джанет Болтон честно высказала мужу свое мнение о госте:

— Либо этот парень круглый дурак, либо набит комплексами!

Раскуривая последнюю за вечер трубку, Ричард возразил:

— Мортлок далеко не глуп, дорогая… Просто он удивительно цельная натура. Крис способен служить лишь одной страсти, одной идее… Можно позавидовать той, кого он полюбит, если любовь окажется взаимной… И жаль того, кого он возненавидит… Под внешней невозмутимостью таится личность, способная на необыкновенные поступки, если Мортлок действительно уверует в то, за что возьмется.

Миссис Болтон питала поистине слепое доверие к суждениям супруга, а посему твердо решила отнестись к Кристоферу с большим уважением и участием. В тот момент она даже вспомнила двух-трех незамужних приятельниц по колледжу. Если представится случай… Джанет обожала соединять людей. Что до комплексов инспектора, то с ними справиться нетрудно.

Со временем Мортлок подружился с Болтонами. Общаясь с ними, он постепенно избавился от привычной замкнутости и за два года совершенно переменился. Следуя советам Джанет, Крис с большим вниманием относился к своей внешности и, совсем позабыв о неудаче со Сьюзан, начал подумывать о новом браке. Этим жена его шефа обещала заняться сама. Коллеги по Скотленд-Ярду тоже стали лучше относиться к Крису. Назначение Болтона суперинтендантом они отпраздновали втроем, устроив роскошный обед в ресторане. За десертом Ричард сообщил Мортлоку, что тот скоро унаследует его пост старшего инспектора. Для этого от Криса ждут лишь успешного завершения какого-либо дела.

Как-то апрельским днем Скотленд-Ярд взбудоражило отвратительное происшествие, одно из тех, что доводят общественность до белого каления, и жажда увидеть, как виновный понесет суровую кару, становится единодушной. В предместье Харрогит водитель, очевидно пьяный, сбил женщину с ребенком, и местная полиция, потоптавшись на месте, призвала на помощь Скотленд-Ярд.

Решив дать помощнику возможность блеснуть, Болтон направил туда Мортлока в сопровождении сержанта Хелда. Но расследование не принесло ничего, кроме разочарования. Никто ничего не видел. Мистер Шап, муж жертвы, пребывал в своего рода столбняке, из которого вопросы полицейских так и не смогли его вывести. Он был бухгалтером на местном заводе и, задержавшись на работе, лишь случайно не пошел с женой к друзьям, где они собирались отпраздновать год со дня рождения малышки Эми, погибшей вместе с матерью. Только около одиннадцати вечера соседи, сами узнав о трагедии от какого-то автомобилиста, отправились на поиски мистера Шапа, чтобы как можно осторожнее сообщить ему страшную весть. Водителя-доброхота полиция тоже расспросила о происшествии. Но парень сказал лишь, что, не окажись на дороге коляски, он мог бы, не заметив, проехать по телам матери и ребенка. Осмотрели машину этого человека, но никаких подозрительных вмятин не обнаружили. По мнению жителей Харрогита, лихач, по-видимому нездешний, при виде содеянного потерял голову и скрылся. Инспектор и сержант обошли всех владельцев гаражей в округе, разыскивая машину со следами столкновения. Увы, единственная, побывавшая в аварии за последние недели, принадлежала сыну фармацевта, который в компании приятелей, таких же юных сумасбродов, врезался в дерево, но этот случай произошел задолго до гибели миссис Шап и ее малышки. Короче, неразрешимое дело! Мортлок вернулся в Лондон раздосадованный. Еще одно преступление, когда виновник, скорее всего, так и останется безнаказанным.

Скотленд-Ярд получил предписание продолжать обычное расследование. Возбужденное общество постепенно успокоилось, а затем с живейшим интересом занялось пересудами по поводу предстоящей женитьбы Мелвина Дэвиса. Этот хорошо известный в Сохо гангстер в пятьдесят лет, из которых добрый десяток провел в тюрьмах Ее Величества, задумал жениться. Он открыл ресторан под названием «Роуг'с мач»[1] и обручился с некоей Барбарой Коукбэн. Последнюю возраст постепенно вытеснил со сцен мюзик-холла, и она все ниже и ниже спускалась по лестнице успеха. Начав танцовщицей, за десять лет Барбара дошла до положения стриптизерши в третьесортном кабачке. Мелвин знал Барбару, когда та была еще девчонкой из его квартала, и понимал, что с ней можно не опасаться каких-либо осложнений. Столь назидательный эпилог похождений гангстера порадовал добрые души в Сохо и вызвал усмешку у других. Среди последних был и Крис Мортлок.

Субботним утром, спустя несколько дней после безрезультатного расследования Мортлока в Харрогите, какая-то женщина явилась в Скотленд-Ярд и выразила желание поговорить с полицейским, ведущим дело о дорожном происшествии, в котором погибли мать с ребенком. Сержант Хелд, занимавшийся обычно «процеживанием» попрошаек и других посетителей, отсутствовал. Болтона тоже не было на месте, и Крис согласился принять женщину, представившуюся как Джойс Гендерсон, учительница начальной школы в Уотфорде.

Посетительница с первой минуты сразила Мортлока наповал, хотя ни в ее манере держаться, ни в туалете не было ничего, что могло бы вызвать не только восхищение, но даже просто интерес. Одета она была очень скромно, как и подобает учительнице. Лицо тоже не назовешь необыкновенным. Слишком правильные черты могли бы даже показаться банальными, но их освещали глаза, которые инспектор тотчас же счел самыми прекрасными, какие только ему доводилось видеть. Свет этих огромных глаз смягчали шелковистые ресницы. Когда миссис Гендерсон смотрела на вас, невольно возникало ощущение дружеской теплоты. Крис сразу утратил свою обычную жесткость. Женщина села на стул, указанный ей инспектором, положив на колени сумочку. Больше всего она сейчас походила на благонравную воспитанницу старого монастыря.

— Чем могу вам служить, миссис Гендерсон?

— Я боюсь, — скорее прошептала, чем сказала она.

Посетительница действительно казалась сильно напуганной. Несколько удивленный Мортлок едва не ответил резкостью, но эту женщину, сидевшую перед ним, по-видимому в самом деле терзала тревога, хотя она совсем не выглядела истеричкой.

— Вы в Скотленд-Ярде, миссис Гендерсон… и, поверьте, здесь вам ничто не угрожает.

— Я боюсь не за себя, сэр, а за своего мужа…

— А! Ну тогда давайте по порядку…

Он притянул к себе стопку бумаги и ручку.

— Кто ваш муж?

— Ларри Гендерсон… Представитель фирмы «Смит и Браун», садовый инвентарь.

— Сколько ему лет?

— Пятьдесят два.

— Со здоровьем все в порядке?

— Физически — да.

— Должен ли я понять, что душевно?..

— Во время войны Ларри был ранен, затем попал в плен. Обращались с ним чудовищно… С тех пор Ларри живет замкнуто, сторонится людей. О, не надо думать, будто он обрек меня на заточение! Вовсе нет! У нас есть друзья… Иногда мы приглашаем к себе на чашку чая… Бываем и в гостях… Но Ларри избегает любых споров… Он испытывает непреодолимый страх перед любой ответственностью. Я думаю, это последствия войны. Однажды в плену немцы приказали Ларри отобрать среди своих товарищей группу для опасной работы, и ни один человек из этой группы не выжил. С тех пор он уклоняется от всякого ответственного поста. У «Смита и Брауна», где Ларри очень ценят, он мог бы достичь высоких должностей. Но всегда отказывается от предложений такого рода, предпочитая место, где бы он работал один и никем не распоряжался.

— Представляю… Ну а дома?

Губы миссис Гендерсон искривила жалкая улыбка.

— В семейной жизни это самый покладистый человек, и, хотя у нас двадцать лет разницы в возрасте, именно я все решаю… Нет, отнюдь не потому, что люблю командовать, но надо же кому-то… правда?

— Очевидно. А вы никогда не пытались… вернуть его, в конце концов, к более здравому взгляду на жизнь?

— Еще бы! И не один год, но безуспешно. Ларри очень любит меня, у меня нет оснований в этом сомневаться. Да и я сама сильно привязана к нему. Но это скорее материнское чувство, нежели супружеское. Ларри работает. Прямой, честный, чистосердечный… он, однако, избегает всего, что могло бы его связать, возложить на него любую ответственность. И при этом очень упрям. Если он вбил что-то себе в голову, переубедить его невозможно.

— Прекрасный портрет, миссис Гендерсон… ну а как внешне выглядит ваш муж?

— Его очень трудно описать… Словно внутренняя безучастность сказалась на его внешности. Никто не замечает Ларри. В окружении людей он как будто исчезает, сливается с толпой. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Очень хорошо.

Мортлок едва не сказал посетительнице, что в этом отношении она напоминает своего мужа, если не считать глаз. Внешность миссис Гендерсон тоже не запоминалась.

— Я полагаю, вы пришли к нам не для того, чтобы описать душевный разлад мистера Гендерсона: мы в Скотленд-Ярде — не психиатры.

— Я боюсь, сэр… Я разрываюсь между желанием увидеть преступника наказанным и страхом за жизнь своего мужа.

Внезапно Крис заметил, что миссис Гендерсон плачет. Она не всхлипывала, не рыдала. Отчаяние было сдержанным, как и сама личность учительницы из Уотфорда. Сьюзан не приучила Мортлока к подобной кротости. Стоило закрыть глаза, чтобы вновь услышать ее крики, брань, угрозы. Женщины вроде миссис Гендерсон как будто излучают умиротворение. Перед этой возвышенной печалью инспектор совершенно растерялся. Может быть, ему следовало подняться и ласково похлопать миссис Гендерсон по плечу, выразив таким образом сочувствие, но он не посмел и ограничился словами:

— Ну же, миссис Гендерсон… полноте! Прошу вас, пожалуйста, миссис Гендерсон…

— Извините меня, сэр, — с видимым усилием заговорила учительница. — Это от смущения… Вообще такое — не в моих привычках. Но я дошла до крайности… и даже не сплю. Вот уже две ночи…

— Может быть, вы спокойно расскажете, что вас тревожит?

— Постараюсь… Мой муж давно работает у «Смита и Брауна» и может сам выбирать себе «охотничьи угодья» — так он называет районы, закрепляемые за торговыми агентами. Ларри родом из Лидса, поэтому и остановил свой выбор на Йоркшире и Ланкашире. Он отправляется каждый вторник утром и возвращается в пятницу или рано утром в субботу.

— Не очень веселая жизнь для вас?

Бледная улыбка промелькнула на ее губах.

— За десять лет, что мы женаты, я уже привыкла. Месяц, а может быть, недель пять назад, Ларри вернулся в субботу с большим опозданием. И его явно что-то глубоко потрясло. Обычно мы по субботам после полудня делаем покупки. На этот раз муж отказался сопровождать меня. И за время моего отсутствия выпил почти целую бутылку виски. А он практически никогда не пьет… Я ничего не стала говорить… Так уж устроен Ларри, он доверится вам, только если сам этого пожелает. Я просто ждала. Это был ужасный вечер. Как сейчас вижу Ларри в кресле с потухшей трубкой в руке. Ему то и дело приходилось ее вновь раскуривать. Несколько часов я ждала, но напрасно. Потеряв терпение, я встала, пожелала ему спокойной ночи, и тут муж взял меня за руку. Для него это не совсем обычный жест. Затем торопливо, будто спешил избавиться от тяжкого бремени, он признался, что знает, кто задавил женщину и ребенка в Харрогите.

Мортлок невольно вскрикнул. За все время службы ему еще не подворачивался такой счастливый случай. Учительница из Уотфорда давала инспектору редкий шанс отличиться.

— Это уже становится захватывающим, миссис Гендерсон, умоляю вас, продолжайте!

— В Харрогите Ларри обычно останавливается на ночлег в «Оловянной кружке». Он из тех, кто очень редко меняет привычки. Но в тот вечер мужа оставил у себя обедать один из старых клиентов, и он возвращался далеко за полночь. Недалеко от Харрогита Ларри на большой скорости обогнал «хиллмэн». Спустя несколько секунд он услыхал крик и визг тормозов. Почти тотчас вслед за этим Ларри подъехал к остановившемуся на дороге «хиллмэну». Он вышел из машины и, увидев на дороге два тела, бросился к ним, как вдруг владелец «хиллмэна» преградил дорогу. «Проклятое невезенье… — проворчал он. — Шляются ночью по шоссе с коляской и без света!» Мой муж хотел что-то сделать для этих несчастных, но мужчина удержал его за плечо, бросив: «Они мертвы, старина. Лучше садитесь в свою тачку и отправляйтесь спать, позабыв обо всем увиденном». Ларри пытался возражать, тогда этот тип вытащил револьвер: «Вы ведь не хотите умереть, не так ли? Тогда молчите… Этим двоим там… никто уже не в силах помочь. Просто несчастный случай. Тут ничего не попишешь, и точка. А теперь мотайте отсюда, мистер Гендерсон из Уотфорда…»

— Он знал вашего мужа?

— Нет, прочитал нашу фамилию и адрес на приборном щитке… Так как Ларри не хотел уходить, этот тип добавил: «Я собираюсь сматываться, приятель… Но если когда-нибудь узнаю, что ты позвонил, к примеру, в полицию, наживешь крупные, очень крупные неприятности… Усек?» Тогда Ларри сел в свою машину. Всю ночь напролет он боролся с собой — совесть не давала покоя, он корил себя за трусость, но в то же время не хотел вмешиваться в эту историю. Не думайте, сэр, мой муж не трус… Но достаточно хотя бы попытаться навязать ему мало-мальски решительное действие, и он сразу сопротивляется. В тот вечер мы поссорились. Я уговаривала Ларри заявить в полицию, но он отвечал, что будет все отрицать. Три дня мы не разговаривали. А потом, со временем, притворились, будто все забыто, но что-то в наших отношениях сломалось. Я совсем перестала верить в Ларри… и испытывала только жалость… безмерную жалость.

— Я понимаю вас… Но скажите, почему вы пришли сюда пять недель спустя?

— Позавчера Ларри увидел в газете фотографию человека из Харрогита.

— Того, что задавил?..

— Да.

— В газете? В какой рубрике?

— О бракосочетаниях.

— Кого же он видел? Миссис Гендерсон, вы должны мне это сказать!

Совсем недолго поколебавшись, она на одном дыхании произнесла:

— Мелвина Дэвиса.

Крис на минуту онемел… Мелвин Дэвис!.. Сколько долгих лет инспектор выслеживал его! Крис с досадой видел, как комфортабельно устроился этот гангстер, ведя жизнь добропорядочного буржуа, несмотря на свое грязное прошлое. Скрутить Мелвина Дэвиса в тот момент, когда бандит убежден в своей полной недосягаемости для закона, — какая сладкая мечта!

— Но, миссис Гендерсон, ваш муж видел преступника только глубокой ночью… Как же он сразу узнал парня на фотографии?

— По ночам Ларри всегда берет с собой фонарик. Еще одно следствие войны… Когда он осветил лицо Дэвиса, тот пришел в ярость.

— Послушайте, миссис Гендерсон: мы очень хотели бы отправить Дэвиса в тюрьму хотя бы на несколько лет. Многих приводит просто в бешенство, что этот тип может спокойно пользоваться награбленным. Наркотики, алкоголь, проституция — все годилось для наживы. Сотни несчастных женщин и мужчин умерли либо опустились, лишь бы Мелвин Дэвис теперь разыгрывал из себя удалившегося от дел рантье. От имени этих несчастных я заклинаю вас, миссис Гендерсон: убедите своего мужа дать показания!

Она покачала головой:

— Я бы с удовольствием вам помогла, но Ларри не уступит. Я слишком хорошо его знаю.

— Даже если я сам с ним поговорю?

— Только попусту потеряете время.

— Разрешите мне все-таки попробовать.

— Ну, что ж, попытайтесь… Мы живем в Уотфорде, Грегори-лейн, сто шестьдесят семь.

— Если мой шеф не станет возражать, я приду к вам в ближайшую субботу.

— Под каким предлогом?

Крис помолчал. Действительно, в глазах этого странного Ларри Гендерсона нужно как-то оправдать свой визит, иначе он немедленно замкнется. Джойс пришла на помощь полицейскому.

— У вас есть дети, сэр?

— Нет… Я уже довольно давно не женат… Вряд ли прежняя миссис Мортлок согласилась бы иметь ребятишек. Они могли бы нарушить ее образ жизни, ее привычки.

Учительница не ответила, не позволила себе никаких замечаний, но в ее взгляде Крис уловил сочувствие.

— Я был бы счастлив стать отцом… но… — добавил он.

— А что, если это желание поможет вам с большей ответственностью прийти поговорить о дочери… которой на самом деле не существует?

— Простите, не понял?

— Вы могли бы прийти ко мне поговорить, поскольку якобы собираетесь переехать в Уотфорд и хотите устроить свою дочку в мой класс… Это выглядело бы вполне естественно… Приходите к пяти часам — тогда я смогу пригласить вас на чашку чая и Ларри это не покажется странным.

— Договорились.

— Имейте в виду: мне придется задавать вам вопросы о школе, где училась прежде ваша малышка… кстати, как бы ее назвать?

— Ну, скажем… Кэт. Это имя моей матери.

— Согласна на Кэт. Так я жду вас к пяти часам.

— Приду, можете не сомневаться! Чтобы вновь надеть наручники на Мелвина Дэвиса, я готов приползти в Уотфорд на коленях! Ну как, страх вас больше не мучит?

— Нет. И ваш кабинет, и твердая решимость покончить с этим человеком придали мне столько сил, что я сама не заметила, как страх вдруг исчез… Все тревоги поджидают меня снаружи.

— А что еще беспокоит вас, кроме проблем с мужем?

— Я боюсь, как бы этому Дэвису не вздумалось заставить Ларри умолкнуть навсегда. Преступник ведь понимает, что пока Ларри жив, он может рано или поздно заговорить.

— Почему вы этого боитесь?

— Мне кажется, вокруг нашего дома шатаются какие-то странные типы.

— Можете вы описать их?

— Нет… Несколько раз ночью мне почудилось, будто я вижу какие-то тени… Понимаете, я ни в чем не уверена — могло ведь и показаться. Ну а если это действительно так? Как мне уберечь мужа?

— Если хотите, я мог бы установить наблюдение за вашим домом.

— Это возможно?

— Во всяком случае, ночью и в течение некоторого времени. Скажем, до тех пор, пока вы не успокоитесь.

— Не знаю, как благодарить вас. Мне так трудно было решиться прийти в Скотленд-Ярд, а теперь я рада этому. Вы проявили столько понимания…

— Если мне удастся засадить Дэвиса в тюрьму, то это я должен буду поблагодарить вас, миссис Гендерсон!

После ухода учительницы из Уотфорда мысли Криса не сразу обратились к Мелвину Дэвису и представившейся возможности прижать его как следует. Инспектор думал о Джойс Гендерсон: сведи его судьба не с легкомысленной Сьюзан, а с женщиной вроде Джойс, Крис был бы счастлив. Совсем размечтавшись, Мортлок воображал, как вечером возвращается домой миссис Мортлок, весьма напоминающая Джойс Гендерсон, встречает его, расспрашивает о том о сем, что нового на работе, а их дочь, маленькая Кэт, бежит за отцовскими шлепанцами и трубкой.

Войдя в кабинет своего подчиненного, суперинтендант Болтон пробудил его от грез.

— Ничего интересного, Крис?

— Напротив, довольно любопытная история. Случай, дающий возможность прищучить Мелвина Дэвиса.

— Черт возьми!.. Пошли ко мне!

Когда они устроились, Болтон позвонил на коммутатор и предупредил, что его ни для кого нет. Положив трубку, шеф повернулся к Мортлоку.

— Докладывайте, Крис.

Суперинтендант слушал, полузакрыв глаза. Лицо его хранило полную невозмутимость. Когда Мортлок закончил рассказ и сообщил, что намерен предпринять, Ричард Болтон наконец высказал свое мнение.

— Знаете, Крис, вы говорили главным образом об этой миссис Гендерсон. Судя по всему, она произвела на вас сильное впечатление? Вы созрели для женитьбы, мой мальчик! Эта новость приведет в восторг Джанет.

Крис покраснел, и суперинтендант расхохотался.

— Шучу, дружище, не сердитесь. Я не пожелал бы вам влюбиться в замужнюю женщину, к тому же, по-видимому, очень привязанную к супругу. Конечно, этот Гендерсон — больной человек, живущий в постоянном страхе перед бременем ответственности. Постарайтесь, насколько сумеете, уговорить его дать показания. Но я знаю подобных невротиков и сильно сомневаюсь в успехе. Вы правильно поступили, пообещав взять дом под наблюдение. Я позвоню в Уотфорд и распоряжусь на этот счет. Остается Мелвин Дэвис. Понятно, вы не питаете к нему нежных чувств, ведь именно с этим типом связаны редкие неудачи в вашей работе. Но даже на Дэвиса нельзя бросаться вслепую. В нашем деле личным чувствам не должно быть места. Конечно, если вам удастся изобличить Дэвиса в убийстве перед присяжными, сразу же отхватите чин старшего инспектора, но не принимайте желаемое за действительное. Подумайте хорошенько: уж за пять-то недель Дэвис успел привести свой автомобиль в полный порядок и устранить все следы столкновения.

— Я попытаюсь разыскать механика, выполнившего эту работу.

— Трудно. У бандитов вроде Дэвиса есть свои мастера, которым хорошо платят за молчание.

— Так что же, по-вашему, все бросить?

— Конечно нет, Крис! И не смотрите на меня так осуждающе — еще, чего доброго, дойдет до обвинений, будто я покрываю Дэвиса! Что я от вас требую, так это продвигаться шажками, осторожно. Пока у нас нет никакой возможности раздобыть что-либо весомое против Мелвина Дэвиса. Начинайте с Уотфорда. Если этот Гендерсон не захочет выполнить свой гражданский долг, мы еще подумаем и решим, какие меры принять. Но до тех пор оставьте Дэвиса в покое. Любое неосторожное движение, уж поверьте мне, только вспугнет добычу.

Крис Мортлок не узнавал себя. Что бы он ни делал, что бы ни пытался предпринять, все мысли витали вокруг Джойс Гендерсон, и, казалось, время до следующей субботы тянется бесконечно долго. Глупости, конечно, и он прекрасно сознавал это, но тем не менее никак не мог выбросить из головы учительницу с прекрасными испуганными глазами. Каждое утро Крис звонил в полицию Уотфорда. Ему неизменно отвечали, что ночь прошла спокойно и ничего подозрительного вокруг жилища Гендерсонов не замечено. Эти успокаивающие новости то радовали, то раздражали Мортлока. В глубине души ему хотелось, чтобы Джойс и ее мужу угрожала опасность. Тогда он поспешил бы им на помощь. Инспектор не смел себе в том признаться, но, убей кто-нибудь Ларри, его, Криса, это бы не слишком огорчило. После смерти Гендерсона Джойс стала бы свободной… Как человек порядочный, Мортлок стыдился подобных мыслей, но они словно нарочно лезли в голову.

В субботу в четыре часа дня Крис явился в полицию Уотфорда. Поскольку он тревожился о Гендерсонах, дежуривший в тот день сержант Бредли заверил:

— Я понимаю, инспектор, миссис Гендерсон — уж не ведаю по каким причинам — беспокоится. Такое часто бывает: люди, особенно женщины, приходят к нам и рассказывают, будто вокруг их дома шатаются какие-то неизвестные. А в итоге невозможно понять, то ли они и впрямь напуганы, то ли в восторге от такого знака внимания.

— Вы знаете Гендерсонов, сержант?

— Главным образом ее, потому как часто патрулирую рядом со школой, когда заканчиваются занятия. По-моему, очень приличная женщина, во всяком случае, я никогда не слыхал дурного слова по ее адресу. Директриса ставит ее в пример начинающим учителям, и даже самые злые языки не нашли еще тут повода позлословить. А это, уж будьте уверены, верный знак, что даму уважают.

— А он?

— Настоящий бирюк. Едва отвечает на ваше приветствие при встрече. Когда миссис Гендерсон нет дома, он даже дверь не откроет. Стучи не стучи в надежде получить вспоможение на какой-нибудь праздник или на благотворительные цели. Странный тип, если хотите знать мое мнение!

Слушая, как сержант честит Ларри Гендерсона, Мортлок испытывал в душе что-то вроде злорадства, он не сомневался, что этот тип не заслуживает такой женщины, как Джойс. Инспектор с удовольствием слушал рассказ, лишь подтверждающий его собственное мнение. Не пообещай Крис миссис Гендерсон не досаждать ее мужу, он бы не отказал себе в удовольствии выложить этому джентльмену, что думает о его поведении, недостойном гражданина Британии.

Гендерсоны жили в ничем не примечательном домике. Крис толкнул неприметную калитку из некрашеного дерева, ведущую в традиционный садик с небольшим газоном, заросшим люпином и рододендронами, поднялся по трем ступеням и позвонил в дверь. Ему открыла Джойс.

— Что вам угодно, сэр? — с хорошо разыгранным удивлением спросила она.

— Я хотел бы поговорить с миссис Гендерсон.

— Это я.

— Меня зовут Кристофер Беннет. Служу я в полиции и скоро меня переведут в Уотфорд. А так как у меня есть дочурка Кэт и я хочу отдать ее в ваш класс, с радостью поговорил бы с вами об этом, если, конечно, не помешаю.

— Прошу вас, мистер Беннет, входите, пожалуйста.

Учительница старалась держаться естественно, но чувствовалось, с каким трудом она сдерживает смех. Крис решил: эта женщина не способна скрытничать, и заметил, что от оживления ее лицо выглядит намного моложе. Гостиная, где инспектору предложили кресло, производила впечатление мещанской добропорядочности. Все здесь соответствовало британским представлениям о достатке. Не хватало лишь хотя бы малейшего намека на оригинальность.

— Мы как раз собирались пить чай, мистер Беннет. Не желаете ли присоединиться?

— С удовольствием, миссис Гендерсон, если это вас не стеснит.

— Никоим образом. Ларри!

Мистер Гендерсон, войдя в комнату, несколько удивился присутствию постороннего. Джойс представила их друг другу.

— Мой муж, Ларри Гендерсон.

— Мистер Беннет, из полиции Уотфорда.

Мистер Гендерсон явно смутился.

— Полиции?.. У нас нет никаких дел с полицией, насколько мне известно.

Он устремил встревоженный взгляд на жену, и Мортлок понял, до какой степени этот человек болен. Если хочешь что-нибудь узнать, ни в коем случае нельзя пугать Гендерсона. Крис постарался немедленно успокоить Ларри.

— Я пришел сюда отнюдь не как полицейский, мистер Гендерсон, а как отец маленькой Кэт, которой предстоит учиться в классе вашей супруги.

— А! Ладно…

Ларри, как видно, успокоился и даже счел нужным извиниться.

— Простите, что явился к чаю в столь неподобающем виде, но я люблю мастерить и субботние вечера отдаю своему хобби.

— Мне тоже нравится что-нибудь делать своими руками, заниматься всякими поделками. Это удивительно снимает напряжение.

Коснувшись столь интересной для него темы, Гендерсон увлекся и начал разглагольствовать об инструментах, дереве, железе и так далее. Когда он умолк, Крис заговорил о своей воображаемой дочке с миссис Гендерсон. Та старалась не задавать слишком конкретных вопросов. Когда проблема с Кэт была улажена, разговор перешел на служебные обязанности мнимого Беннета.

— О! Розыск преступников, слава Богу, лишь эпизод в нашей деятельности.

Джойс, великолепно игравшая свою роль, спросила:

— И чем же вы занимаетесь большую часть времени?

— Дорожными происшествиями.

Инспектор почувствовал, как напрягся Ларри Гендерсон, но старался на него не смотреть.

— Каждый или почти каждый день к нам обращаются за помощью: составление протоколов, вызов скорой помощи и так далее. Если имеешь дело со здравомыслящими людьми, это несложно уладить, но чаще видишь таких субъектов, что только с огромным трудом удается избежать драки, причем каждый уверен в своей правоте.

Хозяин дома явно нервничал и машинально мешал ложечкой в пустой чашке.

— Порой случается, что лихач, виновник несчастного случая, спасается бегством, боясь ответственности…

Резкий звон разлетевшейся вдребезги чашки прервал разговор.

— Я чем-нибудь расстроил вас, мистер Гендерсон? — спокойно осведомился Крис.

Ларри вспылил:

— А чем, по-вашему? Какое мне-то дело до всех ваших историй?

Учительница хотела вмешаться, но Мортлок знаком удержал ее. Он надеялся, что смятение побудит хозяина дома во всем признаться.

— Такое же, как всем добропорядочным гражданам, мистер Гендерсон, и я уверен, что вы сами, случайно увидев, к примеру, лихача, задавившего кого-либо…

— Замолчите!

Весь всклокоченный, мертвенно-бледный, дрожащий Гендерсон поднялся со стула:

— Вы нарочно пришли, чтобы заманить меня в ловушку, да?

— Я не понимаю вас, мистер Гендерсон.

Крис всерьез полагал, что Гендерсон сейчас выложит все, что видел на дороге, но раздался звонок в дверь. Напряжение сразу спало.

— Это Бенни, — сказала Джойс.

Полицейский проклял неизвестного Бенни, чье несвоевременное вмешательство позволило Гендерсону взять себя в руки. Внезапно успокоившись, Ларри изменил тон:

— Извините меня, мистер Беннет… я крайне раздражителен в последнее время… В… в юности я стал… свидетелем ужасной автокатастрофы и сохранил об этом жуткие воспоминания… Скажем прямо, у меня аллергия на такого рода истории.

Снова прозвенел звонок.

— Я пойду открою…

Он выскользнул из комнаты, оставив раздосадованного Мортлока с Джойс.

— Я уверен, все в порядке!

— Я тоже… однако боюсь, как бы теперь Ларри не замкнулся в себе пуще прежнего.

Послышался веселый голосок. Миссис Гендерсон улыбнулась:

— Бенни — сын наших соседей. Восьмилетний мальчуган, очень смышленый и обожает всякую механику. Каждую субботу в шесть вечера он приходит к Ларри и торчит в мастерской, пока мать не загонит его домой.

И меланхолично добавила:

— Я думаю, Ларри был бы счастлив иметь такого малыша, как Бенни. Его рождение, несомненно, полностью изменило бы нашу жизнь. Спасибо за участие, инспектор, жаль только, что побеспокоила вас попусту.

— В нашем деле это распространенное явление. Во всяком случае, если появится что-нибудь новое, звоните мне. Спросите инспектора Мортлока. А коли меня не окажется на месте, оставьте сообщение. И, будьте любезны, извинитесь за меня перед вашим мужем…

— У своего верстака Ларри забывает обо всем на свете!

Рассказывая о своей неудаче суперинтенданту Болтону, Мортлок не мог скрыть разочарования и все твердил: если б не пришел этот маленький Бенни, он, Крис, сумел бы заставить Ларри Гендерсона выложить все о происшествии в Харрогите.

— Вряд ли.

Инспектор удивился.

— Почему вы так думаете?

— Из-за вашего рассказа, Крис. Реакции этого человека просто невозможно просчитать заранее, как бы нам этого ни хотелось. Гендерсон раздавлен страхом. Похоже, у него это превращается в навязчивую идею, поскольку даже обычное упоминание о дорожном происшествии приводит его в ужас. Поверьте мне, Крис, вы теряете время. Что бы вы ни предприняли, Мелвин Дэвис, если он действительно виновен, выпутается. Поэтому нелепо предоставлять ему еще один случай посмеяться над нами.

— По-вашему, мы должны бросить этот след?

— Не вижу другого выхода.

Примиряющий тон Болтона резко контрастировал с подчеркнуто сухим Мортлока.

— Итак, вы согласны допустить, чтобы Мелвин Дэвис снова ускользнул от нас и мог безнаказанно убивать людей?

— Полноте! Полноте, Крис… Не приписывайте мне того, чего я не говорил. Так же, как и вы, хотя и по другим причинам, я был бы счастлив снова засадить Дэвиса в тюрьму. Но для этого правосудию нужны улики.

— Я их найду!

— Очень сомневаюсь, Крис, и не могу позволить вам тратить время на разработку бесперспективной версии.

— Слушаюсь!

Сдерживая гнев, Мортлок встал, холодно попрощался с начальником и направился к выходу. Он уже переступал порог, как вдруг суперинтендант сказал:

— Крис… Эта учительница слишком занимает ваши мысли. Позвольте дать вам совет…

— Не позволю, сэр!

Ричард Болтон в свою очередь почувствовал, что теряет самообладание. Но, человек хладнокровный, миролюбивый и привыкший хорошенько все обдумывать, прежде чем действовать, суперинтендант не вернул Мортлока, а лишь вздохнул. Он действительно глубоко симпатизировал Крису и тревожился, видя, как тот вступает на путь, ведущий в никуда. Болтон вновь пожалел, что его не было в Ярде в тот день, когда приходила миссис Гендерсон. Суперинтендант не позволил бы ей заморочить себе голову россказнями о муже, несомненно тяжело больном, которому следовало бы как можно скорее обратиться к психиатру, а не жить, дрожа от беспредметного страха. Что касается Дэвиса, то Мортлок знает, конечно, что множество проходимцев всякого рода ухитряются ускользнуть от полиции. Почему же он столь безумно упорствует в деле, обреченном на провал? Суперинтендант сознавал, что в этой истории Крис, подстегиваемый безотчетной нежностью к миссис Гендерсон, разыгрывал роль этакого доблестного рыцаря Круглого Стола, всегда готового на самые невероятные, опасные приключения ради Прекрасной Дамы, не помышляя об иной награде, кроме улыбки или благодарности. Кто бы мог подумать, что у хмурого Криса Мортлока такая романтическая душа?

Когда Болтон рассказал Джанет о том, что произошло между ними, она удивилась гораздо меньше мужа. Когда речь заходила о любви или даже о привязанности не столь пылкой, ее воображение тут же разыгрывалось. В данном случае оно оправдывало Мортлока и осуждало неспособность мужа — выработанную или природную — воспарить над реальностью. Ричард успокоился, полагая, что вскоре Мортлок перестанет думать об этой авантюре, не сулящей ничего в будущем.

Вернувшись в кабинет, Крис уже не так гордился собой. Но поскольку согласиться с суперинтендантом означало бы в его глазах предать Джойс, Мортлок не сожалел о своем поведении, хотя Болтон неизменно выказывал ему самую искреннюю дружбу. Однако на что он, Крис, надеялся? Почему не мог перестать думать об этой женщине, хотя видел ее всего дважды? Тут, несомненно, сыграла роль не сама личность Джойс, хотя она и волновала его, а другое: будучи замужем, молодая учительница оставалась совершенно одинокой. Это приводило инспектора в отчаяние. Он ненавидел Ларри Гендерсона, не ценившего своего счастья — жить в маленьком домике в Уотфорде рядом с безгранично преданной ему женой. Нет, Крис не покинет миссис Гендерсон. Он вернет ей покой, в котором Джойс так нуждается, — тут-то проявится его внимание к молодой женщине. Несмотря на запрет Болтона, Крис не оставит дела Мелвина Дэвиса до тех пор, пока не найдет улики, не вернет самообладание Ларри Гендерсону, не восстановит безмятежность семейного очага. Ненависть Мортлока к гангстеру из Сохо еще более усиливалась его собственной неблагодарностью в отношении Ричарда Болтона. Инспектор ощущал покалывание в сердце. При мысли о Джанет, всегда такой доброжелательной, такой дружески расположенной, у инспектора покалывало в сердце. Сумеет ли она понять?

В следующую субботу вечером Крис Мортлок, против обыкновения, не пошел к Болтонам. За всю неделю они с суперинтендантом не обменялись и словом, разве что по служебной надобности. Днем, закрывшись в комнатке, Крис непрестанно вспоминал о доме в Уотфорде.

Воскресенье прошло пусто и бесцельно. В понедельник Мортлок появился на службе в очень скверном настроении. Коллеги терялись в догадках, какая муха его укусила. Вечером инспектора вызвали к телефону. Телефонистка сообщила, что с ним хочет поговорить миссис Гендерсон. Сердце Криса неистово забилось.

— Да, да, соедините меня!

Сгорая от нетерпения, он ловил щелчки в трубке и почти сразу же услышал голос, который все никак не мог забыть.

— Алло! Мистер Мортлок?

— Это я… Как поживаете, миссис Гендерсон?

— К несчастью, у меня ничего хорошего, инспектор…

— Что случилось?

— Я получила письмо с угрозами.