"Ведите себя прилично, Арчибальд!" - читать интересную книгу автора (Эксбрайя Шарль)

Глава 3

В первые несколько минут все недоверчиво, растерянно и недоуменно таращились друг на друга.

— Арчибальд… — наконец выдохнула Рут.

Фернс настолько опешил, что повторял как заведенный:

— Он… вы… он…

— Он… он стрелял в меня! — в ужасе стонал баронет. — И мог бы убить на месте! Какое варварство!

Консул пожал плечами и сунул пистолет в кобуру.

— Попытайтесь понять, коли можете, — мне это точно не по зубам, — буркнул он Рут.

Молодая женщина потребовала от мужа объяснений таким тоном, что тот не посмел спорить.

— Что на вас нашло, Арчибальд?

— Я хотел только вас разыграть…

Фернс с отвращением сплюнул на землю.

— …Я вышел из гостиницы следом за вами, сел в тот же трамвай и видел, где вы сошли… Потом, заметив, что вы с кем-то разговариваете, стал приближаться, перебегая от могилы к могиле. Короче, я слышал весь разговор, и это доказывает, что в конце концов не такие уж вы асы, как воображали, верно?

Фернс выругался.

— А дальше… мне захотелось немножко вас попугать, чтобы вы знали: другие тоже умеют играть в шпионов! Вот только мне и в голову не приходило, что мистер Фернс воспримет шутку настолько всерьез! Между прочим, я хотел бы знать, с какой стати он разгуливает с оружием под мышкой? Это запрещено!

Консул в полном отчаянии поглядел на Рут:

— Нет, этот тип просто уникален! Клянусь, другого такого во всем свете не найдешь! Право, вы сделали редкостное приобретение, леди Лаудер!

— Я так больше не могу, Арчибальд! — вне себя от ярости воскликнула молодая женщина. — Слышите? Не могу!

— Вам нехорошо?

— Нехорошо? Я и в самом деле не удивлюсь, если заболею по вашей милости! Можно подумать, вы нарочно изо всех сил стараетесь усложнить мне задачу! А на сей раз еще и чудом не отправились к праотцам самым идиотским образом! Думаете, мне очень весело на все это смотреть?

— А мне?

— Ну, вы сами виноваты! И никто другой! По правде говоря, мне ужасно жаль, что Фернс промазал!

— То есть вы жалеете, что не овдовели?

— Нет, но попади вы хоть на какое-то время в больницу, я бы по крайней мере могла действовать свободно!

— И повидаться со своим Стокдейлом?

Баронет повернулся к Фернсу:

— А вы ей в этом помогаете, да?

Консул пожал плечами:

— По-моему, вам и вправду место в клинике для умственно отсталых! Счастливо оставаться!

Глядя вслед удаляющемуся Фернсу, баронет задумчиво спросил жену:

— При чем тут клиника для умственно отсталых? На что это он хотел намекнуть?

Рут решила, что пора менять тактику.

— И однако Теренс Вулвертон уверял меня, что вы далеко не кретин, Арчибальд…

— Весьма любезно с его стороны.

— Так докажите, что он не ошибся! Для этого надо всего ничего: посидеть спокойно и больше не соваться в мои дела! Гуляйте, изучайте Вену, а мне дайте спокойно выполнить задание! Мне и так придется рисковать жизнью, Арчибальд, а ваше вмешательство лишит последних шансов остаться в живых! Вы же не хотите, чтобы меня убили, Арчибальд?

Лаудер взял жену под руку и медленно повел к выходу.

— Нет, я, конечно, не желаю вам смерти, Рут, я ведь люблю вас… потому-то и хочу, чтобы вы немедленно прекратили всякие экстравагантные игры! Кстати, ваша с Фернсом комедия ничуть не ввела меня в заблуждение!

— Комедия?

— Ну да! Вы отлично знали, что это я стою сзади, и консул промахнулся нарочно. Главное — вам хотелось, чтобы я услышал весь разговор и со спокойной душой отпустил в Грац, где, вероятно, уже дожидается Стокдейл. Но имейте в виду: до тех пор пока вы носите мое имя, я не позволю делать из меня посмешище! Раз вы настаиваете на путешествии в Грац — поедем вместе. Может, там я наконец смогу выяснить отношения с вашим полковником? По-моему, этот тип создает слишком много ненужных осложнений…



Возвращаясь в гостиницу «Кайзерин Элизабет», Рут упорно молчала, пропуская мимо ушей все просьбы и укоры мужа. Молодая женщина для виду погрузилась в чтение скучнейшей книги, но отступать ни за что не хотела. Она не могла больше выносить присутствие Арчибальда, и каждая новая выходка мужа приводила ее в исступление. Даже любовь Лаудера больше не трогала Рут, ибо молодая женщина теперь склонялась к мысли, что баронетом движут не столько нежные чувства, сколько необузданное тщеславие. Больше всего Арчибальд боялся, как бы кто-нибудь не сказал, что одного из Лаудеров жена бросила в первые же дни после свадьбы. И этот самовлюбленный истукан нарочно цеплялся за свои химеры, боясь пагубного для самолюбия прозрения. Лучше отрицать само существование тайных агентов, чем признаться себе, что женитьба на честолюбивой мисс Трексмор оказалась ошибкой. Однако Рут твердо решила, невзирая на весь шум, который, несомненно, поднимется в британском высшем свете, сразу по возвращении в Лондон покончить с ненавистным браком. А пока важнее всего ей было максимально обезвредить баронета. В конце концов, возможно, думала леди Лаудер, «те, другие», не воспримут всерьез действия особы, обремененной столь феноменальным супругом? Так что глупости Арчибальда в некоторой степени могут послужить прикрытием… Кто станет опасаться тайного агента, громко заявляющего о себе на каждом шагу? Нет, скорее всего, к ним с Арчибальдом отнесутся как к паре клоунов! И Рут осталась очень довольна таким логическим заключением, подумав, что даже сам полковник Стокдейл наверняка не стал бы его оспаривать. И, раз уж ей при всем желании никак не отделаться от мужа, надо попробовать обратить в свою пользу все тернии, какие, сам о том не подозревая, рассыпает на ее пути баронет.

Около пяти часов вечера из приемной позвонил служащий и предупредил, что мистер Терренс Лаудхэм спрашивает разрешения подняться к сэру Арчибальду и леди Рут Лаудер.

— С нами хочет поговорить один из ваших приятелей-шпионов, — насмешливо бросил Арчибальд жене.

— Кто?

— Лаудхэм… Терри Лаудхэм.

Рут подумала, что, вопреки первоначальным намерениям, Фернс все-таки рассказал сотрудникам о ее миссии и, возможно, теперь отправил сюда Лаудхэма с последними уточнениями.

— Попросите его подняться сюда, Арчибальд.

Баронет передал в трубку приказ супруги, и несколько минут спустя Терри уже стучал в номер Лаудеров.

— Входите, входите, дорогой друг! — жизнерадостно встретил его баронет. — Надеюсь, я вам не помешаю?

— Простите, что?

— Может, вы рассчитывали застать леди Лаудер в одиночестве?

— Не понимаю, что вы…

— Но, послушайте, это же сама очевидность! Шпионы терпеть не могут, когда кто-то вмешивается в их дела! Хотите, я уйду?

— Вовсе нет! Мое почтение, леди Лаудер!

— Добрый день, Лаудхэм. Вы пришли рассказать нам последние новости?

— Нет, напротив, сам хотел спросить, будете ли вы еще в Вене к концу той недели.

— Ну, это одному Богу ведомо! — снова вмешался баронет. — Может, мы все еще будем здесь, а может, умрем. Как там говорится по-вашему? Ах да: нас могут ликвидировать… А возможно, нам предстоит томиться в коммунистических узилищах… Все зависит от нашей поездки в Грац.

Будь у Рут револьвер, в ту минуту она, как пить дать, заставила бы супруга замолчать навеки. Но слово — не воробей… Как и следовало ожидать, Терри очень удивился.

— Вы едете в Грац? Что за странная мысль! Знаете, в это время года там почти не на что смотреть…

— А мы едем не любоваться красотами. Моей супруге надо кое-кого повидать… какого-то сапожника… Более чем странные знакомства для леди, вы не находите?

Лаудхэм повернулся к Рут.

— Если я правильно понял, ваш муж имел в виду, что вы хотите встретиться с Крукелем? — нервно спросил он.

— Фернс просил меня сохранить это в тайне, но, к несчастью, наш разговор слышал Арчибальд… Да, я должна поговорить с Крукелем!

— Но это чертовски опасно и для вас, и для него. Не понимаю, как Фернс мог позволить вам так отчаянно рисковать! Если Крукель еще работает на нас, то только потому, что, видимо, его роль не окончательно прояснилась. Съездив туда, вы его выдадите. А окажись сапожник предателем, отправить вас в Грац — все равно что связанной отдать в руки противника. Прошу вас, леди Лаудер, подумайте хорошенько!

— Вы отлично знаете, Лаудхэм, что при нашей работе раздумывать над исполнением приказов не принято! Да иначе никто бы не решился сделать что-либо путное…

— Тогда позвольте мне сопровождать вас!

— Фернс не разрешит вам.

— К черту Фернса! У этих старых служак, похоже, вообще нет сердца!

Пылкость молодого человека и его несомненный испуг слегка удивили Рут. Но инстинкт подсказывал, что ради другой женщины он не стал бы так волноваться, а это приятно щекотало самолюбие.

— Будь Фернс слабаком, ему бы срочно пришлось искать другую работу. Спасибо за участие в моей судьбе, но, право же, не нам обсуждать распоряжения начальства!

Лаудхэм молча опустил голову. Положение становилось просто неловким, но тут сидевший немного в стороне баронет начал бурно аплодировать. Жена и гость удивленно вытаращили глаза. Сэр Арчибальд встал.

— Браво! И еще раз: бра-во! Вы оба держались потрясающе естественно! Кто-нибудь другой, услышав ваш взволнованный голос, сэр, и нотки смущения в вашем, Рут, наверное, попался бы на крючок! Вы, конечно, не те, за кого пытаетесь себя выдать, но одно во всяком случае не вызывает и тени сомнений: из вас получились бы превосходные актеры! Вот я и говорю: браво!

Терри Лаудхэм с неподдельным изумлением смотрел то на Рут, то на ее супруга. Поведение Лаудера настолько не укладывалось в голове, что молодой человек явно ждал объяснений. Леди Лаудер тяжело вздохнула.

— Мой муж не верит, что на свете есть разведка и контрразведка, а потому воображает, будто мы с вами ломаем комедию…

— Прошу прощения, дорогая! — перебил ее баронет. — Мне прекрасно известно о существовании секретных служб, но я полагаю, что люди вроде вас или мистера Лаудхэма там работать не могут. Вы оба слишком хорошо воспитаны, чтобы связаться с головорезами… Однако вы умеете добиться своего, Рут, и так очаровали всех этих джентльменов, что они добросовестно помогают вам ввести меня в заблуждение. Только я разгадал вашу игру и вижу, что пьеса, начало которой я видел на Центральфридхоф, продолжается…

Слушая баронета, Терри не верил собственным ушам. Такая поразительная слепота просто парализовала его волю. А очень довольный собой сэр Арчибальд снова опустился на стул и с самым победоносным видом закурил. Лаудхэм пребывал в такой растерянности, что Рут поспешила вывести его из затруднения.

— Но вы так и не сказали, с каким известием пришли к нам, мистер Лаудхэм?

Терри все еще не мог стряхнуть оцепенение, словно недавние тирады баронета напрочь блокировали его умственные способности.

— Прошу прощения… На той неделе; вероятно в пятницу, я собираюсь праздновать день рождения… мне исполняется тридцать пять лет… И я бы очень хотел видеть вас обоих за своим столиком у «Закера».

Баронет заверил Лаудхэма, что, если его супруга не будет слишком занята организацией государственного переворота в соседней стране или собственноручным отстрелом целой сети, например молдо-валахских шпионов, они с леди Лаудер с удовольствием придут праздновать тридцать пятый день рождения бесспорно симпатичного джентльмена.

Выходя из «Кайзерин Элизабет», Терри раздумывал, уж не приснилось ли ему все это действо с участием сумасброда баронета. Во всяком случае, если избавить прелестную Рут от невыносимого супруга — не в его власти, надо во что бы то ни стало помешать Фернсу послать молодую женщину на верную смерть или в плен. Кто знает, возможно, Лаудхэм, сам того не ведая, уже влюбился в леди Лаудер?

А Лаудеры у себя в номере с легкой враждебностью созерцали друг друга. Бывшая мисс Трексмор с глубокой непоследовательностью тех, кто в глубине души признает совершенную глупость и хочет найти ей оправдание, начинала по-настоящему ненавидеть мужа. Не находя в баронете прежних достоинств, молодая женщина мысленно упрекала его в обмане, как будто не она сама, своими собственными руками устроила этот злосчастный брак! Рут уже думала, что, раз с Арчибальдом сладить невозможно, лучше позвонить в Лондон и отказаться от задания, а заодно и подать в отставку. Впрочем, положа руку на сердце молодая женщина чувствовала, что работа уже не захватывает ее, как прежде, и, будь рядом другой спутник жизни, а не этот проклятущий баронет, она с удовольствием променяла бы рискованные приключения на мирную жизнь самой заурядной обывательницы Лондона.

— Дорогая, я, наверное, должен извиниться перед вами…

Рут настолько не ожидала ничего подобного, что тут же потребовала объяснений:

— Не может быть, чтобы до вас вдруг дошло, как мерзко вы себя ведете с тех пор, как мы приехали в Вену!

— Да, Рут, и с моей стороны это совершенно непростительно… Ума не приложу, как я сразу не сообразил, в чем дело…

Баронета, казалось, терзали искренние угрызения совести, и его раскаяние снова тронуло Рут.

— Я никогда не сомневалась в ваших добрых намерениях, Арчибальд, — уже мягче заметила она.

— Да, я должен был догадаться… Трудные детство и юность… то, что вы добились нынешнего положения тяжким трудом и лишениями… все это вынуждало вас так или иначе убегать от действительности в детские мечты… нежный и романтический мир грез…

— Куда вы клоните, Арчибальд?

— Все очень просто, Рут! Едва закрыв за собой дверь дома, вы отключались от повседневных забот и тягостной борьбы за существование и возвращались к любимым сказкам детства. Там вы, подобно Алисе в Стране чудес, легко одерживали победы над врагами и преодолевали все трудности. Мало-помалу, сами того не замечая, вы стали принимать эти мечты за реальность и с величайшим простодушием (чего я до сих пор не замечал!) уверовали, будто все ваши приключения — чистая правда.

— Иными словами, вы принимаете меня за сумасшедшую?

— Вы преувеличиваете!

— Значит, Джим Фернс, Терри Лаудхэм, Малькольм Райхоуп — тоже чокнутые? Лукан только воображает, будто его прикончили? А полковник Стокдейл — просто миф?

— Признаюсь, в этом вопросе кое-какие детали еще ускользают от моего понимания, но первой на ум приходит мысль о великолепном розыгрыше, задуманном праздными служащими. Что до Стокдейла, я начинаю верить, что, возможно, он и впрямь — одна из выдумок, которыми вы тешились до замужества, — герой наподобие Робина Гуда или Айвенго.

Самодовольная физиономия баронета до такой степени выводила его жену из себя, что в какую-то долю секунды Рут чуть не запустила в нее книгой. Но это ни к чему бы не привело. Арчибальд так упрямо держался за свои прописные истины, так искренне верил в несомненное интеллектуальное превосходство своего круга над всеми прочими, что его мозг был наглухо закрыт для понимания. Такому человеку ни за что не докажешь, что в жизни могут происходить вещи, о существовании которых он даже не подозревает.

Рут знала, что подвергается очень серьезной опасности — уничтожение всей венгерской сети ясно доказывало, что враг настороже. До сих пор ей страшно не хотелось, чтобы сэр Арчибальд вмешивался в историю, не имеющую к нему никакого отношения. Но раз он заговорил в таком тоне, то пускай получит за самоуверенность по заслугам. Она, Рут, покажет супругу действительность, которую тот упорно отрицает, а коли столкновение станет для него роковым — что ж, сам виноват! Молодая женщина с улыбкой посмотрела на мужа.

— Вы тонкий психолог, Арчибальд…

— Я тоже так думаю, дорогая.



А в кабинете Джима Фернса, где Терри Лаудхэм при Малькольме Райхоупе и Эннабель Вулер горько упрекал консула за бесчеловечное решение послать леди Рут Лаудер в Грац, разговор шел далеко не в таком любезном тоне.

— Самое настоящее убийство, Джим! И другим словом то, что вы собираетесь сделать, не назовешь! Эта девчушка почти ничего не смыслит в нашем деле, а кроме того, у нее на шее камнем висит болван, который стократно увеличивает опасность!

Фернс пожал плечами:

— Я только выполняю приказ Лондона.

— Ну, если вашей совести такого утешения довольно…

— Будь у меня совесть, Терри, я занимался бы чем-нибудь другим.

— Послушайте, Джим, но уж вы-то знаете, что мы имеем дело с совершенно безжалостными субъектами! Вспомните хотя бы Лукана! Либо Крукель — предатель, и тогда Рут Лаудер обречена, либо он и не помышлял об измене, а значит, отправив к старику нашего агента (не забывайте, что баронет во всеуслышание орал, чем мы занимаемся!), вы подпишете ему смертный приговор и утопите обоих!

— Повторяю вам, Терри, я обязан строжайшим образом соблюдать полученные из Лондона инструкции! Вы достаточно давно тут работаете, чтобы наконец понять: никто из нас ничего иного сделать не может!

— И все-таки это гнусно!

— Ваш интерес к этой Рут Лаудер по меньшей мере подозрителен, Терри! — пронзительно взвизгнула мисс Вулер.

— О, прошу вас, Эннабель, сейчас вовсе не время устраивать сцены ревности!

— И все же я не могу не удивляться тому, как занимает вас судьба этой женщины!

Райхоуп презрительно хмыкнул:

— Очевидно, наш донжуан в равной мере неравнодушен к блондинкам и брюнеткам!

Лаудхэм угрожающе шагнул к коллеге:

— Продолжайте в том же духе, Райхоуп, и я наконец устрою вам давно заслуженную трепку!

Малькольм вытащил пистолет:

— Попробуйте только поднять на меня руку — и я вас пристрелю. Меня уже не первый день так и подмывает это сделать… вы и представить себе не можете, с каким удовольствием я спущу курок!

— Как вам не стыдно, Малькольм! — завопила мисс Вулер.

— А вам, Эннабель?

— Мне? О! Да как вы смеете?

Не вмешайся Фернс, дело наверняка дошло бы до потасовки. С горечью буркнув, что Великобритания, несомненно, заслуживает защитников получше, нежели люди, озабоченные исключительно собственными мелкими дрязгами, консул предложил всем разойтись.

— А вы, Райхоуп, напрасно вообразили, будто моя дружба обеспечивает вам полную безнаказанность, — заметил он напоследок. — Если вы и впредь будете отравлять жизнь всему отделу, я потребую, чтобы вас отозвали домой. Что до вас, Лаудхэм, то вынужден вам напомнить: вы приехали в Вену не самоуправствовать, а строго выполнять мои приказы. Когда мне понадобится совет, я сам вас позову. А впрочем, раз вас настолько волнует будущее леди Рут Лаудер, поезжайте-ка завтра в Грац и обеспечьте ей прикрытие.

— Почему бы вам не послать Райхоупа? — взвилась секретарша.

— Вы тоже, Эннабель, начинаете действовать мне на нервы! Запомните раз и навсегда, что как представителю Соединенного Королевства мне есть о чем подумать, кроме ваших сомнительных амурашек!

— Сомнительных?

— Довольно, мисс Вулер! Не хотите получить обратный билет в Лондон — прикусите язык. Вы свободны, леди и джентльмены!



Решив избрать новую тактику и окончательно усыпить возможные подозрения мужа, Рут согласилась пойти с ним в оперу на «Отелло». Благодаря этому они провели вместе такой замечательный вечер, что сэр Арчибальд на несколько часов перестал казаться жене несносным субъектом. После театра баронет предложил супруге выпить по бокалу шампанского в «Казанове».

Но не успели супруги войти в ресторан, как из бара их окликнул Малькольм Райхоуп, прочно, как корабль на якоре, сидевший у стойки. В страшном смущении сэр Арчибальд и леди Рут дружески помахали пьянице рукой и быстро шмыгнули в уединенный уголок, куда проводил их метрдотель.

— Наверное, принял нас за влюбленных… — заметила леди Лаудер.

— А разве это не так, дорогая?

Молодая женщина благоразумно промолчала. Баронет заказал шампанское, а Рут с горечью подумала, что, будь сейчас рядом по-настоящему близкий и любимый человек, она чувствовала бы себя счастливейшей из женщин. Перед мысленным взором леди Лаудер тут же мелькнул образ красивого и мужественного Терри Лаудхэма, и она невольно покраснела. Волнение спутницы не укрылось от баронета.

— Что-нибудь не так, дорогая? — наивно спросил он.

— Смотрите, кто к нам идет…

Малькольм, отцепившись от стойки, упрямо шел к столику Лаудеров. Он был явно пьян, но держался великолепно. Правда, время от времени помощнику Фернса немного изменяло чувство равновесия и он слегка покачивался, но все же в последний момент как-то ухитрялся устоять на ногах. Так что, хоть посетители и поглядывали на подгулявшего британца с веселым любопытством, неприятностей никто не ожидал. По всей видимости, Райхоуп умел пить.

— Боюсь, дорогая, встречи нам никак не избежать, — пробормотал баронет.

Добравшись до их столика, Малькольм Райхоуп на мгновение застыл по стойке смирно, потом отвесил легкий поклон.

— Мое почтение, леди Лаудер… Добрый вечер, сэр Арчибальд.

— Садитесь, Райхоуп. Хотите выпить с нами бокал шампанского?

— Если не возражаете, я предпочел бы не мешать виски ни с чем другим…

В знак особого расположения к завсегдатаю бармен сам принес рюмку Райхоупа. Англичанин тут же отхлебнул.

— По-моему, у вас… очень усталый вид, мистер Райхоуп… — осторожно заметила Рут.

— Я пьян, леди Лаудер… — фыркнул Малькольм, — вдребезги пьян. Заметьте, в посольстве нам вовсе не запрещают пить. Нельзя только показывать, в каком ты состоянии. Кажется, я уже приобрел неплохой опыт по этой части. На моем месте любой, кому не надо думать о карьере, просто не удержался бы в вертикальном положении. А я могу стоять хоть на одной ноге, да еще поставить на голову полный бокал. Хотите взглянуть?

— Нет-нет, умоляю вас, не надо! Я верю вам на слово!

Райхоуп вздохнул:

— Жаль. Видать, вы тоже полны скепсиса… Никто меня ни в грош не ставит… с тех пор как появился этот мерзавец!

— Вы имеете в виду Терри Лаудхэма, не так ли?

Услышав ненавистное имя, Райхоуп как будто даже протрезвел.

— Да, — более твердо сказал он, — этого донжуана контрразведки! Неотразимого для всех женщин красавчика! Супергероя, поражающего сердца с первого взгляда, короче, того, кому не надо доказывать, на что он способен, — и так верят!

— А напрасно? — негромко спросил баронет.

Немного поколебавшись, Малькольм признал-таки превосходство соперника.

— Нет, он и впрямь супермен… увел у меня Эннабель всего за несколько часов… Стоило ему войти — и она уже не могла отвести глаз, как зачарованная… Правда, сравнение явно не в мою пользу, уж чего там… И однако я уверен, что она любила меня… Мы хотели пожениться через месяц, подать в отставку и уехать домой, в Лондон. Оба мечтали о крохотном домишке в Патни, который оставили мне родители… Эннабель одна на свете. Мы могли быть так счастливы… иметь детей…

Помощник консула невесело рассмеялся:

— Знаете, хоть по виду этого и не скажешь, но мне всего тридцать семь лет…

После этого замечания, сделанного для вящей убедительности, Райхоуп, очевидно, вконец расстроился и начал беззвучно ронять слезы в бокал виски. Лаудеры в полной растерянности не знали, что предпринять. Наконец Рут попробовала утешить его самым банальным и испытанным образом:

— Послушайте, мистер Райхоуп, может, с кем-то еще вы сумеете обрести то, что не сумела вам дать мисс Вулер? Вам, по вашим же собственным словам, всего тридцать семь лет! А мисс Вулер — не единственная женщина на земле.

— Но я люблю ее! — простонал бедняга Малькольм. — Понимаете, леди Лаудер? Люблю! Это первая девушка, к которой я привязался, и первая, кому я был не безразличен. Она не имела права так поступать!

Сэр Арчибальд в свою очередь попытался совладать с этим, совершенно непонятным ему, приступом тоски.

— Дорогой мой, женщины реагируют на все иначе, не так, как мы… Поверьте мне, лучше всего простить эту юную особу и поискать другую родственную душу.

Малькольм упрямо покачал головой:

— Нет! Я никогда не прощу! И я причиню и ей, предательнице, и ему, вору, и Фернсу, их сообщнику, все зло, на какое только способен! Теперь для меня больше ничего не существует, кроме мести! И, клянусь вам, я отомщу!

В голосе этого человека, ускользнувшего из-под власти алкоголя, как только речь зашла о возмездии, звучала такая ненависть, что Рут призадумалась. Райхоуп пребывал как раз в том расположении ума, когда человек, не думая о прошлом, готов на все, вплоть до измены, лишь бы утолить чувство попранной справедливости. Неужто Фред Лукан стал невинной жертвой этого наваждения? И леди Лаудер решила попытаться что-нибудь выяснить.

— Скажите, а вы знали Фреда Лукана?

Малькольм посмотрел на нее ясным взглядом, и молодая женщина восхитилась его умением так быстро трезветь, пусть даже от гнева.

— Знал ли я Лукана?

Райхоуп погрузился в размышления, потом мягко, словно и не он только что бушевал от ярости, заметил:

— Лет двадцать назад мы с Фредом вместе учились в Лондонском университете… И с тех пор каждый год старались выкроить друг для друга хоть несколько дней… Он собирался стать моим шафером, но теперь и Фред мертв, и свадьбы не будет… Да, я прекрасно знал Фреда Лукана. И его последний вечер здесь мы провели вдвоем. Утром парень ушел в Грац, и с тех пор его никто не видел. Что там произошло — совершенно ясно, надежды никакой. Мне следовало поехать вместе с Фредом.

— Вы думаете, сапожник…

— Крукель? Да ни за что на свете! Это замечательный старик! Русские прикончили всю его семью, и теперь бедняга тоже один как перст. Так зачем ему предавать? Чтобы сделать приятное убийцам родни? Ради денег, на которые он все равно не сумел бы пожить в свое удовольствие? К несчастью, Фернс и Лаудхэм принадлежат к старой школе и рабски доверяют логическим цепочкам. Раз след Лукана потерялся в доме Крукеля, стало быть, он и убийца… Идиоты!

— А у вас есть другие предположения?

— Нет… но я совершенно уверен, что сапожник тут ни при чем. Он не может быть предателем.

— Почему?

— Потому что я близко его знаю!

— Совсем недавно вы полагали, будто можете сказать то же самое о мисс Вулер, — вкрадчиво заметил баронет.

Райхоуп на секунду опешил, потом кивнул в знак согласия:

— Верно. Официант! Виски!

— Вам не кажется, что вы и так уже выпили более чем достаточно? — спросила Рут.

— А что мне еще осталось в этой жизни?

Лаудеры уже собирались возвращаться в гостиницу, оставив Малькольма наедине с бокалом, когда в бар неожиданно вошли Терри Лаудхэм и Эннабель Вулер. Баронета и его жену они заметили сразу, а вот Райхоупа скрыла колонна. Молодые люди двинулись к столику сэра Арчибальда и наконец разглядели коллегу, но отступать было уже поздно — это выглядело бы по-хамски. Всех охватило ужасное смущение. Рут предложила Эннабель и Терри сесть, а ее муж поспешно заказал еще одну бутылку шампанского. Военные действия открыл Малькольм.

— Ну как, помечтали вдвоем при луне? — спросил он мисс Вулер.

Остальные сделали вид, будто не слышат глупого вопроса, и принялись обсуждать спектакль венской Оперы — Эннабель и Терри слушали его накануне. Но Райхоуп не желал смириться с напускным безразличием коллег — последний бокал виски, по-видимому, снова затуманил ему мозги.

— Я считал вас умной девушкой, Эннабель, а на самом деле вы ничуть не лучше тех, кто подписывается на «Почту любви»…

— Ладно, Райхоуп, вы просто пьяны, — отозвался Терри. — И вдобавок мы с вами занимаем такое положение, что не можем себе позволить никаких скандалов… Но все-таки предупреждаю: немедленно прекратите оскорблять мисс Вулер, или я разобью вам физиономию. Ясно?

— Эннабель сама себя оскорбила, связавшись с подобным типом.

Терри привстал, явно намереваясь стукнуть коллегу, но сэр Арчибальд удержал его:

— Прошу вас, Лаудхэм…

Терри со вздохом опустился на стул, а мисс Вулер стала сердито отчитывать бывшего возлюбленного:

— На вашем месте, Малькольм, я бы сгорела со стыда!

— А на своем вам уютно?

Рут попыталась успокоить девушку:

— Не обращайте внимания, мисс, мистер Райхоуп сегодня слишком… утомлен. Не стоит принимать его слова всерьез…

— Она… имеет в виду, что я… пьян… — икая, пояснил Райхоуп. — Настоящая… леди.

— Мне противно на вас смотреть, Малькольм!

— Да, с тех пор как появился другой…

— Ну и что?

— Должно быть, у мистера Лаудхэма более внушительный счет в банке, чем у меня.

Мисс Вулер ударила его по щеке. Она сразу пожалела об этом, но сделанного не воротишь. Эннабель оставалось лишь извиниться перед Лаудерами и попросить Терри проводить ее домой. Малькольм окинул обоих угасшим взглядом.

— Я убью вас, Лаудхэм… — наконец пробормотал он. — Не знаю ни когда, ни как, но непременно убью…

— Чем нести ахинею, продолжайте-ка лучше лакать свое виски!

— Выслушайте меня внимательно, Малькольм, если, конечно, вы еще в состоянии что-либо понимать… — вставая из-за столика, сказала Эннабель. — Если вы намерены продолжать в том же духе, я уговорю Джима Фернса поскорее отправить вас в Лондон. Вы стали позором для всего нашего посольства! А что до Терри Лаудхэма, то, нравится вам это или нет, а мы с ним любим друг друга!

Лаудхэм в полном замешательстве потянул ее за рукав.

— Прекратите, Эннабель, наши отношения никого не интересуют…

Девушка вырвала руку.

— Я хочу раз и навсегда поставить точки над i! Имейте в виду, Малькольм: не останься вдруг на этой планете ни единого мужчины, кроме вас, я бы все равно сказала «нет»! Я ненавижу пьяниц и не уважаю людей, которые ради удовлетворения собственных порочных наклонностей тратят куда больше, чем зарабатывают! Спокойной ночи!

Лаудхэм и его спутница удалились, провожаемые любопытными взглядами посетителей бара. А Рут и ее муж не отводили глаз от Райхоупа, пытаясь угадать, как он отреагирует на последние слова Эннабель. Парень долго сидел молча, потом тяжело встал и, ни с кем не попрощавшись, побрел к двери. Гардеробщице пришлось бежать следом и вручить англичанину пальто и шляпу уже на улице.



По дороге в «Кайзерин Элизабет» Рут выглядела серьезной и озабоченной, зато сэр Арчибальд, наоборот, совсем расслабился. На недоуменный вопрос жены, с чего вдруг он так развеселился после крайне неприятной сцены, свидетелями которой им пришлось стать против воли, баронет ответил:

— Я думаю, дорогая, теперь у вас не осталось никаких сомнений, что господа, с коими вам вздумалось поиграть в шпионов, — не джентльмены!

— Хоть вы пощадите мои уши и не болтайте чепухи! Меня и так ужасно тревожит Малькольм Райхоуп…

— С вашей стороны весьма великодушно принимать участие в судьбе какого-то пьяницы!

— Он несчастен.

— Это еще не основание так безобразно себя вести.

— Так, значит, вас, Арчибальд, никакое горе не заставило бы позабыть, что вы джентльмен?

— Думаю, да, дорогая.

— В таком случае мне вас жаль!

— Вы, вероятно, шутите?

— Угадайте!

Больше они не сказали друг другу ни слова. Рут не ответила, даже когда сэр Арчибальд, укладываясь спать, пожелал ей спокойной ночи. Тем не менее через некоторое время, уже в темноте, снова послышался ее голос:

— Что вы думаете о Малькольме Райхоупе, Арчибальд?

— Он мне неприятен.

— А если попытаться забыть о его пороке?

— Тогда просто скучен.

Опять надолго воцарилось молчание.

— Арчибальд… — вдруг опять заговорила Рут. — Вы слышали, как Эннабель Вулер упрекнула бывшего поклонника в том, что он якобы тратит больше, чем зарабатывает?

— Да. Ну и что?

— Как по-вашему, может Райхоуп черпать деньги из… другого источника?

— Не понимаю.

— Парень совсем исстрадался… Возможно, он готов отомстить всему Соединенному Королевству за то, что сделали с ним Эннабель и Терри? Иными словами, как вы думаете, не толкнуло ли Райхоупа разочарование в любви к измене?

— По-моему, да, Рут, потому что, вздумай кто-нибудь отнять у меня вас, я, кажется, готов был бы развязать ядерную войну.

— Надеюсь, это шутка?

— Разумеется, дорогая. Приятных снов.

— Спокойной ночи…