"Башня Тишины" - читать интересную книгу автора (Хэмбли Барбара)

Глава 4

Тишина после жужжания принтера была совершенно неожиданной — Джоанна подняла голову, словно раздался какой-то неожиданный шум.

Но единственный шум, который был слышен — это жужжание кондиционера, причем это жужжание она помнила со своего первого дня работы здесь.

Вокруг нее все было спокойно, торжественно и пусто.

Испытав нечто вроде паники, девушка лихорадочно посмотрела на часы.

Времени — 6:45.

Джоанна облегченно вздохнула — это было не столь позднее время.

— Нельзя все время заниматься этим, — твердила она сама себе, покачивая обутой в кроссовку ногой и поворачиваясь из стороны в сторону на своем винтовом кресле. Наконец она развернула компьютерную распечатку на зеленоватой бумаге и прочла: «От „СПЕКТРА“ на этой неделе должны поступить результаты испытаний».

Все, подумала девушка, теперь всем придется после этого сидеть и работать сверхурочно. И самой отказаться от этой работы никак нельзя на том основании, что снова может появиться какой-нибудь взломщик!

Не глядя, она сложила распечатку вдоль и швырнула ее в сторону, на груду бумаг.

Между тем, она продолжала думать, что все-таки придется снова задерживаться в вечернее время. Ничего, ведь это случилось две недели назад. Если они даже не нашли его, то все равно — это время человек просто не может жить в здании, прячась где-то беспрестанно. А это здание уже раз десять обшаривали вдоль и поперек.

Но, роясь в бумагах в поисках каких-то данных, она снова наткнулась на тот самый молоток, который, можно сказать, две недели назад спас ей жизнь. Один или два раза за эти две недели, оставаясь на вечернюю работу, она испытывала странное чувство, как будто бы за ней кто-то наблюдает. Она думала об этом и знала, что в здании номер шесть сколько угодна разных закоулков, где можно с успехом спрятаться без риска быть обнаруженным. Вот корпуса анализа и испытаний были двухэтажными, а остальные здания — одноэтажными. А что было на крыше этих зданий, она и понятия не имела. А ведь они были плоскими, там тоже можно было укрыться! Интересно, искали ли охранники нападавшего там? Джоанне несколько раз самой хотелось пробраться на крышу и там проверить, но ее останавливал страх снова столкнуться с незнакомцем. Но Дигби Клейтон — один сумасшедший работник отдела программирования, поднимался туда как он сказал для медитации и видел людей, но все это были его коллеги или сотрудники других отделов.

И это не единственное укрытое место, думала девушка, ступая по ярко освещенному коридору, К примеру, взять гараж, в котором стояли электромобили и микроавтобусы. Попасть туда можно было через двери возле стены складов. А уж если у тебя в кармане полно разменной монеты, то и питаться можно, бросая их в автоматы по продаже еды. До тех пор во всяком случае, подумала девушка, как однообразное питание не прискучит. Она позволила себе даже улыбнуться, несмотря на все свои страхи. Ведь даже в самых хорошо охраняемых сооружениях, как сообщил ей один их сотрудников охраны, крадут все что угодно — от канцелярских скрепок до компьютеров. А уж что стоит спрятаться здесь в каком-нибудь подходящем закоулке и выждать!

Для чего? Для чего, спросила себя Джоанна и тут же сбавила темп походки. Если это был какой-нибудь вор, то ему совсем не было смысла задерживаться здесь, он должен был уйти тем же путем, что и проник сюда. Ведь пока что никому в Сан-Серано даже в голову не приходило забираться в какое-то здание, сидеть там неделями, и лишь после того душить совершенно незнакомого человека.

Но ведь каким же нелогичным представлялось ей поведение многих людей, которые, которые ни с того ни с сего забирались на пожарные вышки и начинали отстреливать отошедших от дел рок-музыкантов и прочих звезд. Какой логикой можно было объяснить такие поступки? А ведь газетные заголовки, возвещающие о подобных безумствах, появляются в газетах чуть ли не каждый день!

Нет, так можно и параноиком стать, если все время думать об одном и том же, — сказала себе девушка.

Но почему именно ты — параноик, а не тот, кто сюда тогда пробрался? Но мысли на другие, более спокойные темы не желали лезть ей в голову, и Джоанна думала только об одном, беспрестанно оглядываясь по сторонам и назад.

Временами на девушку вовсе нападала какая-то вялость. Особенно страшно было ей проходить мимо темных комнат и тех коридоров, которые соединялись с этим, главным. В них тоже не везде горел свет. Хотя она даже и не знала, чего именно она тут так боялась. Наконец на разветвлении главного коридора она остановилась и, держа свой огромный кошелек с вложенным внутрь молотком, остановилась, прислушиваясь. В этом месте стены были отделаны панелями орехового дерева, на которых к аккуратных рамках были развешены фотографии, повествующие о строительстве и истории существования сен-серанского центра. Что интересно, подметила девушка, так это то, что фотографы всегда старались, чтобы в кадр при съемках не попали парковочные стоянки, колючая проволока или смоговые облака над не столь уж далеким Лос-Анджелесом. И благодаря стараниям этих людей всех этих повседневностей бытия на фото не было.

Дальше по коридору справа находился главный компьютерный терминал.

Освещение было полностью включено, хотя не доносилось ни единого голоса. На этой самой металлической двери терминала не металась ни единая тень. После того ночного нападения она каждый день заглядывала в зал терминала, но тут все время было полно людей, занятых своей работой. Некоторые из них удивленно смотрели на нее, но ничего не говорили и не спрашивали. Но ее постоянно неудержимо влекло сюда — может быть, это было то, чего она не сказала охранникам потому, что это было слишком абсурдно. Она была уверена, что ее поднимут на смех, но себе-то самой она могла верить!

От нее теперь потребовались гораздо большие усилия воли, чтобы заставить себя пройти дальше, по уже неосвещенному участку коридора. Джоанна знала, что по натуре она робка, и потому только любопытство, а не мужество, толкнуло ее вперед.

А вся беда в том, говорила она себе, упорно шагая дальше по коридору, что страхи не всегда неуместны. Иногда они оказываются даже очень полезными — для предупреждения ли об опасности, для встряски души. Это как в кино — только там твой собственный страх заменяет пугающая музыка, которая предсказывает, что сейчас что-то должно случиться.

Компьютер был даже не включен. Во мраке комнаты он возвышался, точно великая китайская стена, отмеченный мигающими или просто горящими электрическими лампочками. Лампочки горели и на пультах операторов, и на блоках дополнительно памяти, и даже сияли оба шестифутовых монитора — в темноте это было очень эффектное зрелище. Помнится, Дигби Клейтон все заверял ее, что игра на таком компьютере была сплошным удовольствием.

Серо-белый синтетический пиджак висел на спинке стула, и Джоанна с каким-то щемящим чувством в груди узнала в нем пиджак Гэри Фейрчайлда. Она подумала, что ей лучше убраться отсюда поскорее, пока он не возвратился и не задал резонного вопроса, что она тут делает. Тем более, что она знала, что не умеет давать правдоподобных объяснений. А уж Гэри так и вовсе не поймет ее!

Она прошла еще немного в комнату и опустилась на колени как раз в том месте, где в свое время лежала. Кстати, она могла объяснить, если вдруг ее кто-то тут сейчас застанет, что ищет потерянные контактные линзы или что-то в этом роде. Так, вон на том пульте стояла свеча в старомодном подсвечнике. Кстати, свеча потом так и не была найдена охранниками. В принципе, охранники не отвергали наличие свечи — пользование ею было разумным, поскольку незнакомец, включи он свет, мог запросто встревожить проходящего в определенное время по улице охранника. Так что он и воспользовался свечой. Но почему свечой — ведь обычный карманный фонарь в таком случае куда сподручнее. А вон на той стене, кажется, была какая-то темная тень.

Да, точно там, подумала девушка, внимательно оглядывая участок стены.

Конечно, сейчас там ничего не было.

Джоанна поднялась на ноги, чувствуя себя как-то неловко. Отряхивая колени на брюках, девушка подошла к двери. Да, вот тут, на гладкой металлической поверхности, она видела отблеск пламени свечи. Потом она стояла вон там, а то, что было потом — было уже окутано каким-то кошмаром, ужасом. В любом случае, теперь на двери уже ничего не было.

Она повернулась и снова стала смотреть на стену, где она видела тень, подсознание говорило, что при другом угле зрения она сможет что-то разглядеть такое, чего не смогла увидеть, стоя на коленях.

Нет, ничего не видно.

И вдруг ее словно подбросило — ведь уборщики наверняка протирали тут стену. Но стоп, тут вообще протирают стены? Скорее всего — да, ведь в эту комнату частенько наведывается начальство!

Но что она собиралась тут увидеть? Профиль какого-нибудь чудовища из романа Альфреда Хичкока? Или творения Джорджа Лукаса — ТНХ-1138? Или же след гигантской собаки Баскервилей?

Кто-то вдруг прорычал за ее спиной: «Ууууу!» Она чуть снова не упала в обморок! Дни непрестанного страха и так уже держали ее нервы в положении натянутых струн, потому среагировали моментально. Руки ее ринулись в спасительный кошель, где лежало единственное ее оружие — молоток, который однажды уже выручил ее. Еще секунда — и она нанесла бы свой удар, но вовремя сдержалась — перед ней стоял улыбающийся Гэри Фейрчайлд.

— Эй, успокойся, — примиряюще сказал он, — неужели я и в правду так тебя напугал?

Девушку сотрясала крупная дрожь, но, к ее собственному удивлению, голос не дрожал, а звучал даже с положенным гневом:

— Как? А ты что, и вправду собрался меня напугать? Но для чего тебе это понадобилось?

Гэри был явно застигнут врасплох.

— Я… я… — забормотал он, — да не сходи ты с ума! Я же хотел… Но ты знаешь… — она действительно все поняла, но Гэри предпочел быстренько сменить тему разговора, — послушай, а ты не меня случайно искала?

Ей очень хотелось сказать что-нибудь типа: «С какой это стати мне нужно искать кого-то, кто ударился в детство своими глупыми шутками?» Но ведь она же не пришла сюда скандалить с этим парнем! Иначе он начнет рассыпаться в извинениях, и тогда она может действительно разозлиться, слушая его глупую болтовню. И потому она просто сказала:

— Нет, я просто пришла сюда в надежде, что преступник вдруг снова вернется на место совершения преступления.

— Но, малышка, — удивился Гэри, это было Бог знает когда! Ты что же, думаешь, что он все это время ошивался тут неподалеку?

Ругая себя за такой промах, девушка весело, насколько это у нее получилось, рассмеялась:

— Ага, попался на мою шутку, признайся, что поверил?

Парень тоже с готовностью рассмеялся.

Задумчиво смотря на его мускулистое тело, обтянутое белыми джинсами и гавайской рубашкой, Джоанна вдруг подумала, понравился бы он ей, если бы сейчас она встретила бы его в первый раз.

Несмотря на то, что она знала Гэри вот уже два года, она даже не могла сказать о нем ничего подозрительного. Так, веселый парень, вот и все.

— Кстати, — сказала она, лихорадочно запихивая молоток вглубь кошелька, в смесь из вырезок, расчески, монет, авторучек, записных книжек, купюр и пудреницы, — ведь он запросто мог сюда и вернуться! Если он собирался что-то стащить отсюда, то почему бы…

— Но крошка, — сказал Гэри напористо, — что ему тут красть? Ему уж лучше, чем тут, да и бирюк инвентарных на нем нет, да и тащить его оттуда удобнее, да и…

Джоанна знала, что Гэри говорит чистую правду. Уж она знала, как иногда резонно он может рассуждать. Кстати, иногда он, роясь в компьютере, вдруг выходил на такие данные, которые сан-серанское руководство с уверенностью считало недоступным ни для кого, поскольку они были защищены ключевыми словами особой секретности. А сейчас, когда начали устанавливать систему нового поколения, Гэри с головой ушел в ее изучение, резонно полагая, что держась в ногу со временем ты одновременно крепко держишься за высокооплачиваемую работу.

Но почему же все-таки вор сюда забрался?

— Послушай, Джоанна, — нарушил вдруг тишину Гэри, — я через пару минут закончу со всей этой галиматьей! Давай, я тебя потом провожу? Мы можем и пойти куда-нибудь…

В ответ она только покачала головой:

— Спасибо, но все нормально, — конечно, ей одной было страшно ходить по пустынным коридорам, но если уж она вбила себе в голову что-то там о заплутавшем маньяке, то и Гэри от этого не спасет. И потому она сказала, — ну ладно, завтра увидимся. Хорошо?

Он подошел и обнял ее за талию, явно ожидая поцелуя. В конце концов она все-таки его поцеловала. Как обычно, он неверно истолковал этот поцелуй, а потому спросил:

— Слушай, ты конечно придешь ко мне в субботу? Я всех пригласил из отдела.

Ну что же, тогда еще легче отказаться от предложения, подумала она тихо и сказала:

— Право, не знаю, Гэри.

— А я обзавелся четырьмя новыми компьютерными играми, и пивко у меня великолепное имеется! Кстати, есть вино тоже, если ты его очень любишь… Так что… — и парень многозначительно посмотрел на нее.

Джоанна вздохнула. Уже не только некоторые личности из управленческого персонала среднего звена, но и этот Гэри постоянно навязывал ей свое общество. Ей совсем неприятно было думать о том, что на этой вечеринке все напьются, станут говорить разную чушь… С другой стороны, на вечеринках она была не столь часто, но знала, что вечеринки — это такая вещь, которая вроде бы должна приносить людям веселье и наслаждение.

— До тебя так далеко ехать, — начала она.

— Только десять минут отсюда, — с жаром воскликнул Гэри, — основная часть гостей прибудет днем. Посидим у озера, может, позагораем, врубим музыку погромче… Что за жизнь, каждый день жуткое однообразие, когда-нибудь нужно и оттягиваться как следует! Очевидно, как раз сейчас Гэри передавал ей слова из какого-нибудь фильма-мелодрамы или чего-то в этом духе. А поскольку она еще и имела некоторое представление о музыкальных пристрастиях Гэри — тяжелый рок типа «Хаоса» или «падших ангелов» — то желание поехать к нему на уикэнд становилось у девушки все меньше и меньше.

— Если бы ты знала, — какая чудная графика в этих новых компьютерных играх! — продолжал подзадоривать он, — ну пожалуйста, — продолжил Гэри, видя, что девушка не слишком то поддается на его рекламу. Он как-то нервно ухмыльнулся, и именно эту ухмылку в нем Джоанна терпеть не могла, и проговорил, — ну ты же знаешь, что я без ума от тебя! Помнишь, да? Ты же моя любовь, — тут он придвинулся ближе, явно ожидая нового поцелуя, — мне просто хочется, чтобы ты была со мной…

— Гэри! — с внезапной решимостью и твердостью сказала она, если ты еще хоть раз будешь просить меня жить с тобой, я вообще перестану разговаривать с тобой! Я же тебе уже сказала, что я не знаю…

— Но почему нет, деточка? — спросил он с некоторой долей упрека, — у меня же полно места! И до работы тебе будет легче от меня добираться, тебе не нужно будет тратить на езду так много времени! Ты вообще сэкономишь кучу денег — и на бензине, и на квартплате! — ну это уж точно было и телепрограммы, она могла ручаться, ну приезжай в субботу, я прошу тебя! Или у тебя в субботу какие-то дела?

В субботу она была не занята, но лучше об этом было молчать, и потому она сказала:

— Даже не знаю, Гэри! Там кое-какие мои знакомые собирались вытащить меня в одно место…

— А ты с ними приезжай! — тут же нашелся парень, — кто они? Тоже тут работают?

Чувствуя, что от него так просто не отвяжешься, Джоанна вздохнула:

— Ладно, постараюсь приехать.

Тут глаза настырного ухажера загорелись довольным пламенем, Явно в предвкушении.

— Отлично, детка! — воскликнул Гэри, послушай, а сейчас ты действительно занята? Постой, пятнадцать минут — и твоя программа будет готова! И вот тогда-то мы…

Джоанна поколебалась несколько мгновений, размышляя, не ведет ли она себя слишком эгоистично и не составить ли этому парню действительно компанию, даже если потом он обязательно потащит ее в какую-нибудь забегаловку… Но вот только щедростью в таких делах Гэри обычно не отличался. К тому же она знала, сколько продлятся обещанные им пять минут как-то пять минут продолжались у него полтора часа.

— Вообще-то я собиралась сделать совсем другое, — сказала она, — я хотела пойти домой, посидеть подольше в ванной и лечь спать. Но завтра мы увидимся.

Не обращая внимания на его протестующие: «Но, детка!», она переложила в другую руку свой знаменитый громадный кошелек и поцеловала Гэри — скорее, исходя из правил приличия, нежели из каких-то порывов души. Да, скорее действительно исходя из правил приличия, думала она, шагая навстречу гигантскому прямоугольнику главного коридора. Отделавшись так ловко от Гэри, она чувствовала облегчение и вдруг подумала, что было бы, если бы она в самом деле любила бы его.

И в самом деле, любила ли она его? Если бы это была любовь, то не чувствовалось бы этой механистичности, этой обыденности при переходе от состояния невинной девушки к состоянию женщины, уже кое-что познавшей. А здесь, на работе, Гэри был первым мужчиной, который обратил на нее свое внимание, стараясь оторвать ее от книжной жизни. Когда она только пришла работать сюда, в Сан-Серано, два года назад, то Гэри пригласил ее сначала на завтрак, потом на обед, а потом довез ее до дома.

Гэри всегда хотел, чтобы она жила с ним. Позднее он начал прямо-таки допекать ее с этой идеей — и Джоанна подозревала, что просит он потому, что в возрасте тридцати четырех лет человек просто уже чувствует физическую потребность жить с кем-то. В ожидании ее согласия Гэри даже прикупил домик в удобном месте — десять минут езды до работы — и постоянно напоминал ей об этом. Впрочем, честен этот парень был редко — ведь каждым человеком в той или иной степени движут собственнические инстинкты, вот он и желала заполучить ее в свою собственность.

Вздохнув, девушка постояла, огляделась и зашагала дальше по коридору. Два раза за эту неделю ей чудился один и тот же кошмар: она как бы вновь испытывала на себе то самое нападение. И в эти минуты она ловила себя на мысли, что начинает задумываться о замужестве с Гэри — но совсем не из-за любви к нему, а просто потому, что одной ей тоже не хотелось оставаться, не хотелось ходить одной по пустынным коридорам. Тем более, что постоянное общение с таким жизнерадостным человеком заставит ее позабыть все свои страхи и неприятности. Жизнь с Гэри казалась ей чем-то вроде катания на карусели — летишь вместе с кем-то, не зная куда, а вокруг тебя мелькают лица, мелькает жизнь…

И тут вдруг она подумала, какова бы сейчас была ее жизнь, если бы она поддалась на самый первый его уговор и переехала к нему.

Ну, подумала Джоанна, работала бы она еще точно здесь. А если нет? если бы ей наскучило жить тут? Значит, Гэри согласился бы переехать с ней в другой город? Оставил бы свой пруд, свой дом ценою в двести тысяч долларов с его гордостью — комнатой, сплошь заставленной видеокассетами, компьютер с шестисотмегабайтным диском? Интересно, как бы у них все сложилось — что бы Этот Гэри выбрал — ее или свой налаженный домашний быт?

Не успела она предположить, что бы выбрал Гэри, как свет в коридоре почему-то погас.

Джоанна остановилась и затравленно стала оглядываться по сторонам, одновременно чувствуя, что в ее жилах буквально стынет кровь. Она посмотрела назад — все пусто, в темноте матовым глянцем отсвечивал непокрытый у стен ковровой дорожкой пол, сбоку через стеклянные стены можно было видеть огни далекого шоссе, а вперед коридор протянулся еще на двадцать метров. А там дальше должен быть свет, в главном-то лобби… Наверное, замыкание. Но если замыкание, то только на этом участке, дальше все должно быть нормально, там наверняка с освещением все в порядке.

Вдруг ее охватил ужас — подобно тому, как в распахнутую ненароком дверь врывается холодный ветер. Джоанна едва сдержалась, чтобы не броситься в панический бег, не разбирая дороги. Так не пойдет! Это же всего лишь замыкание, повторяла она себе побелевшими губами, а чего боятся замыкания. Скоро будет освещенное лобби, там все нормально…

Откуда-то слева, из одного из ответвлений, донеслись шаркающие шаги.

Гэри, подумала она, хотя знала, что у того парня походка совсем не такая. Она бросилась вперед, а рука инстинктивно рванулась к рукоятке заветного молотка, Нет, здесь что-то было явно не так, и она постоянно чувствовала это, чувствовала инстинктивно.

Неужели я бегу, судорожно спрашивала она себя, или я просто начинаю сходить с ума? Или это просто переживания последних двух недель дали о себе знать?

Но теперь конец коридора тонул в непроницаемой тьме. Очевидно, замыкание распространялось и на этот отрезок. Но как только она подумала об этом, другая жизнь обожгла ее мозг — обычное замыкание не в состоянии устроить такую тьму. Тьма была совершенно непроницаемой, даже близлежащие стены с фотографиями Сан-Серано были абсолютно неразличимы. Было такое ощущение, что она сидела в темном колодце и смотрела из него на небо, на котором совершенно не было звезд. Стоять на месте ей не хотелось, но и бежать вперед, в эту густую тьму, у нее тоже не было никакого желания.

Перестань глупить, повторяла она себе, чувствуя, как по вискам струится холодный пот, там ведь ничего нет, охрана сто раз все проверила.

Но там все-таки что-то было. Там явно было какое-то движение. Ноздри девушки уловили какой-то совершенно незнакомый запах, отчего ее рассудок наполнился отупляющим ужасом.

Она развернулась и направилась назад, одновременно вспоминая, каким из примыкающих к главному коридоров можно попасть в главное лобби. Как все это глупо, думала она, стараясь в то же время шагать неслышно. Она успокаивала себя, говоря, что к чему весь этот кошмар, если она в данный момент даже не спит, а только пытается уйти с работы?

Коридор вел ее в испытательный корпус.

Даже не ощущая, для чего она это делает, девушка как во сне открыла ручку единственной двери, которая была в стене рядом, проскользнула в комнату и захлопнула дверь за собой. Комната эта оказалась туалетом для уборщиков, тут воняло аммиаком и мокрыми тряпками. Как только она захлопнула за собой дверь, то слабо мерцавшая под потолком шестисвечная лампа мигнув, погасла. Но даже это не испугало Джоанну. Уже достаточно уверенно ориентируясь в темноте, девушка щелкнула ручкой замка, запирая дверь. Она только перевела дух.

И тут она поняла, что в коридоре действительно кто-то находится.

Но что это были за звуки, она так и не смогла понять. Хотя обычно, когда человек живет один, он отлично разбирается в акустике. К примеру, дома она могла ночью и с закрытыми глазами обойти свой дом — она знала, что там стоит холодильник ( не удариться бы об острые края!), там диван, там журнальный столик.

А этот мягкий, словно крадущийся шум был похож на тот, который издают ноги при осторожной походке. И еще этот шелест…

Как от той ткани, от робы, в которую был одет нападавший на нее в ту ночь… Она подумала вдруг, не слышит ли идущий по коридору сумасшедшее биение ее сердца.

Девушку охватила отчаянная надежда — а вдруг этот кто-то пройдет мимо? Она слышала эти легкие шаги: шаг, другой, шаг, другой, шаг, другой. Стоп!

Неужели этот кто-то догадался, что она здесь?

В нижней части двери было нечто вроде небольших жалюзи, через которые проникала тонкая струйка свежего воздуха и бледный свет. И теперь этот свет полностью прекратился — какая-то тень полностью заслонила его. Она держала дверную ручку, но та вдруг стала осторожно поворачиваться.

Она столь крепко стиснула пальцы на ручке и челюсти от страха, что даже в этот страшный момент почувствовала боль. Крики ужаса застряли в ее глотке — теперь она чувствовала тот самый легкий запах, который так напугал ее в коридоре — какая-то смесь дыма горящего дерева и шерстяной одежды. Ручка снова стала поворачиваться, но девушка мертвой хваткой вцепилась в нее — нужно было, чтобы незнакомец подумал, что дверь заперта. Позднее она увидит, что обе ее сжатые руки взмокли от пота, но сейчас она совершенно не ощущала этого — было совсем не до того. Джоанна понимала, что если бы в ней было хоть немного мужества, то ей следовало бы неожиданно распахнуть дверь и столкнуться лицом к лицу с ночным гостем. В конце концов, что он сможет сделать ей тут, в таком оживленном месте? Стоит ей только крикнуть, как тут же прибудет помощь. Но какой-то голосок постепенно нашептывал все громче: «если ты откроешь дверь и выйдешь, тогда ты точно умрешь!»

Неужели у нее начались галлюцинации на почве страха? Но голос продолжал звучать в ней столь настойчиво, что девушка решила все-таки не открывать дверь и не высовываться в коридор — возможно, в ней говорил голос разума.

Бледный свет снова заструился сквозь отверстия в двери. То, что стояло у входа, несомненно, ушло.

Нет, оно все еще там, думала девушка, оно ждет меня. Оно специально притаилось и поджидает, пока я потеряю осторожность и высунусь.

Что?

Где?

Что?

Она не помнила, сколько времени простояла в этой тишине, напоенной незнакомым прежде запахом. У нее уже стали затекать ноги, а тело ощущало невыразимую слабость. Тут в голове девушки завертелась мысль — надо пройти пятьдесят метров по коридору, свернуть в боковой коридор, выйти в коридор, параллельный главному, и через него можно запросто попасть в главное лобби! Но колени у нее тряслись столь сильно, что она сомневалась, что сможет идти, не говоря уже о том, что нужно было не идти, а бежать.

Какая-то часть ума, еще сохранявшая самообладание говорила ей: «Что ты, куда тебе бежать! Ты и так уже наговорила охране о человеке, который, по ее мнению, тут не был — он не оставил после себя даже отпечатка пальцев! И вообще не было никаких признаков его пребывания здесь — разве что ссадины на твоем горле, но их мог оставить кто угодно. К тому же сотрудники охраны не нашли и следов взлома, проникновения в здание. Что ты собираешься сказать им, когда с визгом ворвешься в главное лобби? Они, конечно, поищут и снова никого не обнаружат. И что тогда? Что они должны о тебе думать?

Чтобы открыть дверь, ей потребовалось мобилизовать все оставшееся в ней мужество. Темный коридор оказался совершенно пустым. В десятке метров от нее находилось главное лобби — хорошо освещенное, но пустынное — как и все помещения в общественных местах, особенно в такое время.

Затем она буквально заставила себя идти к лобби. Пулей промчавшись через лобби, они кинулись к машине. Все дальнейшие действия она выполняла чисто механически, и очнулась только тогда, когда рука ее выключила ночную лампу на столике возле кровати.