"Воинство Рассвета" - читать интересную книгу автора (Хэмбли Барбара)

ГЛАВА 6

Еще целых два дня они не могли покинуть Убежище.

Тело Элдора было предано огню на закате следующего дня, на том самом лугу, где он увидел Минальду в объятиях Руди во время Зимнего празднества. На том же самом костре было сожжено и тело Алвира. Когда пламя объяло оба тела, казалось, что канцлер упал к ногам убитого им человека.

Стоя в толпе между Восом и братом Вендом, Руди наблюдал за Минальдой. Тир тихо плакал у нее на руках – скорее, от холода, или испугавшись большого костра, или просто от торжественности обстановки. Пристально разглядывая свою возлюбленную, Руди заметил то, что уже примечал у своих сестер: наступает момент, когда лицо девушки меняется, приобретает более отчетливые женственные черты и никогда уже не становится больше девичьим.

Церемония закончилась. Минальда скрылась в полумраке Убежища, сопровождаемая аббатом Майей. Он сменил поношенный и заштопанный наряд из потертой парчи на кроваво-красное облачение и впервые выглядел как настоящий прелат Истинной Веры, а не обычный беженец из Хэйт-Эшбери. Между ними ковылял Тир, до неузнаваемости закутанный в меха.

Джованнин Нармелион исчезла. Говорили, она сбежала на рассвете. Бектис тоже пропал, Руди подозревал, что аббатиса напугала его судом за двойное преступление: заговор против короля и использование черной магии. Наверняка она прихватила мага с собой, чтобы он скрыл их обоих под своими чарами.

«Политика объединяет самых разных людей, а заговоры – тем более...» О чем, интересно, будут беседовать по дороге на юг аббатиса и придворный волшебник?

Вечером Руди зашел к Минальде, чтобы попрощаться.

Она была в своей комнате и сидела за столом, в окружении восковых табличек, магических камней и свитков. Минальда стянула волосы на затылке в небольшой узел; поверх теплого халата, который был на ней в Карсте, когда он принял ее за няньку Тира, она накинула потрепанную куртку, что он для нее сшил. Руди остановился в дверях, любуясь, как в свете ламп сверкает украшенная драгоценностями палочка для письма и серебряные шпильки у нее в волосах. Он не совсем представлял себе, как ему теперь говорить с Минальдой – перед ним была королева, которую уже ни с кем не спутаешь.

Затем она подняла взгляд. В ее глазах загорелись счастливые, как наступающая весна, искорки. Минальда неуверенно протянула к нему руки, словно тоже не знала, как себя с ним вести.

– Ты изменилась, – сказал Руди.

Она улыбнулась:

– Я сама себя с трудом узнаю.

Руди осторожно коснулся ее губ. Минальда притянула его к себе, и ее ответный поцелуй уже был похож на поцелуй давних влюбленных, чья любовь сильнее страсти, перемен или горя. В нем были истина и волшебство, как в возвращении домой к теплому очагу после долгого ночного путешествия в снежной вьюге. Руди понял: что бы ни случилось, у него всегда будет верный друг в лице этой восхитительной женщины, которая теперь правила Убежищем Дейра.

– Я пришел сказать, что утром отправляюсь в путь.

Руки, обхватившие его, сжались сильнее, но Минальда всего лишь кивнула.

– Нас не будет около трех недель, может, чуть больше.

– Вас?

– У нас с Джил есть кое-какие дела в Гае.

Она снова кивнула, ее брови насупились, а в глазах внезапно появилось уныние.

– Вы бы не отправились туда, не будь у вас там неотложных дел, – мягко сказала королева. – Вам что-нибудь нужно?

– Только провизия. Не думаю, что нам потребуются лошади. В речных долинах много волков. Лошади будут скорее обузой, чем помощью.

– Хорошо.

Взглянув в ее глаза, Руди увидел там усталость и растерянность, и сдержанную скорбь по мужчине, которого она уже давно похоронила в своем сердце. Руди снова поцеловал ее. Минальда горячо прижалась к нему, спрятав лицо на груди. Долгое время их окружала удушливая тишина, нарушаемая только потрескиванием дров в очаге.

– С тобой все будет в порядке? – наконец спросил он.

Минальда кивнула.

– Работа пойдет мне на пользу. Джил как-то говорила, что тяжелая работа – лучшее лекарство для души, и я думаю, она права. – Королева жестом указала на стол. – Хорошо хоть, старший писарь Алвира держал все учетные книги в полном порядке.

Руди легонько хмыкнул над этой эпитафией канцлеру. У Минальды появились теперь собственные заботы, в ее неумелых руках – бразды ответственности и власти. Он не мог этого понять и не мог с этим ничего поделать, это напоминало ему холодную рациональную жестокость Джил, но Руди видел: Минальда с достоинством справится с новой задачей.

На мгновение он задумался, что бы сталось с ней... с Тиром, со всеми... если бы Джил погибла в том поединке.

– Руди...

Ее неуверенный голос вернул его к действительности.

– Ты не... ты вернешься, правда?

Ему захотелось бодрыми обещаниями стереть страх с ее запрокинутого лица. Но их любовь требовала большего, а Руди не мог выбросить из памяти картины затопленного и разрушенного Кво. Он знал, что его ожидает в Гае.

Поэтому он наклонился, чтобы еще раз прикоснуться к губам Альды, и с горечью прошептал:

– Я не знаю, детка.

Руди и Джил шли в Гай, преодолевая сырость и мучительный холод, слякоть низинных земель, вершины затопленных холмов. На краю обширных, свинцового цвета болот, они обнаружили следы Белых Всадников, а оказавшись в распадке между тремя холмами, Джил нашла место, где совсем недавно было стойбище дуиков. Как-то ночью на них напали волки, и Джил успела убить троих, прежде чем те убрались восвояси.

– Жаль шкуры, – с сожалением сказала она. – Я всегда мечтала о таком ковре на полу кабинета. Это бы потрясло моего университетского куратора...

То был один из немногих случаев, когда она упомянула о своей прошлой жизни, которая уже казалось ей невероятной. Неужели она когда-то могла быть кем-то иным, а не королевским гвардейцем?

Когда ночь падала на серую землю, Руди окружал их стоянку заклинанием против Сил Мрака, волков и разбойников, в то время как Джил разводила маленький костер, чтобы приготовить скудный ужин: лепешки и солонину. После этого Руди играл на арфе, или они просто сидели и разговаривали – о своем путешествии, о знакомых, оставшихся в Убежище, о том, сможет ли Минальда восстановить гидропонные сады, или о тех изменениях, которые Майя ввел в политику Церкви. Они рассматривали возможные варианты нападения Всадников и обсуждали, как им обороняться в случае атаки Дарков.

Однажды ночью, когда Руди сидел и тихо перебирал струны арфы, поблескивавшие в темноте, пытаясь наиграть навязчивую мелодию, которую он слышал от Дакиса, Джил спросила:

– Ты теперь останешься в Убежище?

Руди кивнул. Хотя через неделю их, вполне возможно, уже не будет в живых, Убежище разрушат, а кости Минальды и Тира укроет снег, который ветер нанесет через проломы в стенах и крыше...

– Я свяжусь с Геттлсендскими магами. Возможно, кто-нибудь из них вернется, чтобы помочь Восу и Венду.

Джил одобрительно хмыкнула, не отрывая взгляда от кинжала, который она в данный момент точила. Руди молча погрузился в свои думы. Время от времени он притрагивался к струнам и негромкие звуки падали в темный колодец ночи, как серебряные монеты. На другой стороне обмелевшего озера выли волки.

– Сколько времени мы уже здесь? – наконец спросил он.

– Полгода... может, чуть больше, – ответила Джил, покрутив кинжал и поймав на лезвие отблеск костра. – Сейчас, должно быть, уже середина марта, хотя по погоде этого и не скажешь.

Руди вздохнул:

– Как только погода установится, я отправлюсь в путь.

Она удивленно посмотрела на него. Руди продолжал:

– Я пойду в Кво, – он рукой заглушил дрожащие струны арфы и поднял взгляд на Джил. – Ингольд всегда говорил, что он – единственный, кто может создать мост из одной вселенной в другую. Хочу порыться в библиотеке Кво и найти что-нибудь об этом. Тогда я сумею отправить тебя домой.

Кинжал еще раз чиркнул о камень и застыл неподвижно.

– Не стоит ломать над этим голову, Руди, – тихо сказала Джил, рассматривая землю у себя под ногами. – У нас не больше шансов на возвращение, чем было у Элдора.

– Элдор? – нахмурился Руди. – Но Элдор вернулся безумцем. Когда ты окажешься дома – это будет совсем другое...

Джил вздохнула и подняла на него глаза:

– На самом деле, с Элдором все было не так уж и скверно. Хороший психотерапевт поставил бы его на ноги за два года. А что касается возвращения... – Она пожала плечами. – Тебя в школе знакомили с греческой мифологией?

– Что-то учил, – ответил он, не понимая, к чему она клонит.

– Помнишь легенду о дочери богини весны, которую похитил владыка мертвых? Она ничего не ела и не пила, пока была в Аду. Но прежде чем она отправилась навестить мать, хозяин подземного царства устроил так, что она попробовала гранат. И раз она что-то съела в его владениях, ей пришлось там остаться, хотя и не навсегда. То же самое случилось и с нами, Руди. Мы съели гранат.

Он сложил руки на изгибах арфы.

– Я знал с самого начала, что не смогу вернуться, но не подозревал, что ты чувствуешь то же самое.

Она вытерла кинжал и с тихим зловещим звуком вложила его в ножны.

– Поначалу я очень испугалась, когда мы не смогли вернуться сразу, – тихо произнесла она. – А потом... С тобой что-то происходит после того, как ты научишься убивать. И чем дальше, тем больше. Я знала, что прикончу Алвира, за несколько недель до того, как это случилось. Просто не знала, где и когда. Я уже не тот человек, каким была когда-то.

Джил взяла палку и начала поправлять огонь в костре. Руки Руди вернулись к струнам арфы, и в воздухе, как нить бриллиантов, рассыпалась танцевальная мелодия.

Спустя некоторое время он спросил:

– А почему ты решила убить Алвира?

Пламя блеснуло в слезах, появившихся в глазах Джил, когда та подняла голову. Сделав над собой усилие, она ответила:

– Я люблю Ингольда, Руди. Я полюбила его всем сердцем, как только увидела.

– Я знаю это, – мягко отозвался Руди.

От того, что она пыталась справиться с дрожью в голосе, ее дыхание стало неровным:

– Я говорила себе, что это глупо, но, сам знаешь, это ничего не дало. Я убеждала себя, что у меня – собственная жизнь. Да и вообще, незачем влюбляться в человека, который на сорок с лишним лет старше тебя. К тому же он волшебник, живущий совсем в другом мире. Я говорила себе, что он и не взглянет на костлявую некрасивую идиотку вроде меня...

– Ну, в этом ты не права, – спокойно заметил Руди.

Джил вздохнула:

– Чего я только себе не говорила!.. Все без толку. Я любила его. И все еще люблю, – помолчав, она с горечью повторила: – Все еще люблю.

– Вы были любовниками?

Она покачала головой:

– Он боялся... того, что случилось: моей привязанности к этому миру. К тому же он знал, что его любовь сделает меня желанной целью для Дарков.

Слезы все еще текли у нее по лицу. Горе Джил отдалось болью в его сердце, как свое собственное. Однако Руди знал: ей не нужны утешения.

– Извини, Джил.

Она покачала головой:

– Все нормально. Я знаю, почему ты попросил меня пойти с тобой. Если Мрак отобрал у него разум, мы не можем позволить ему остаться в живых. Лучше всего это сделать мне. И тебе не надо беспокоиться, что я при этом распущу нюни, откажусь причинить ему боль или что-нибудь в этом роде. Я бы возненавидела тебя, если бы ты сам убил его.

– Дорогуша, – мягко проговорил Руди, – у меня не будет ни единого шанса к нему даже прикоснуться.

– Я тоже не слишком надеюсь, что смогу его одолеть, – призналась она, вытирая слезы со своих длинных ресниц. – Ты просто смотрел, как он сражается, но я-то – знаю... Он орудует мечом, как молнией.

Джил легла и натянула на себя плащ и теплое одеяло. Через несколько минут Руди услышал, как ее дыхание стало ровным, и она погрузилась в глубокий сон. А он еще до глубокой ночи сидел, отгоняя нежелательные воспоминания и наигрывая мелодии на арфе.

Легкое касание руки Джил разбудило его и погрузило в глубокий колодец предрассветной темноты. Руди беззвучно похлопал ее по плечу, давая понять, что уже проснулся, затем сел на одеялах и начал всматриваться в еле заметную полосу дороги. С ближайшего озера поднимался туман, погружая окрестности в промозглую непроницаемую темноту, которая ограничивала даже его магическое зрение. Он услышал неуверенную шаркающую походку и, сосредоточившись, наконец-то разглядел более дюжины бледных мужчин и женщин, болезненных, издающих убийственную вонь, облаченных в шелковое тряпье с поблескивавшими драгоценностями.

– Упыри, – прошептал он.

– Но почему они покинули Гай?

Джил сказала это очень тихо, но один из вампиров остановился и поднял голову; хищные глаза блеснули в полумраке. Руди разозлился и метнул в их сторону иллюзорный ветерок, насыщенный запахом металла и кислоты, испускаемой Дарками.

Упыри вздрогнули и припустили по дороге, как испуганные кролики. Но еще долгое время их вонь продолжала висеть во влажном воздухе.

– Я не знаю, почему они покинули Гай. – Руди уселся обратно на одеяла. – Но догадываюсь.

В последующие два дня с каждым шагом, который приближал их к развалинам Гая, его догадки перерастали в уверенность. Присутствие Сил Мрака чувствовалось повсюду. Нездоровый воздух города постепенно расползался по окружавшим его опустошенным землям.

В предательских вечерних сумерках они достигли холма перед воротами Гая. Руди, стоя на голой вершине, осмотрел город. Силы Мрака болотным туманом висели над ним. Зло, насилие, ужас, высосавшие досуха оболочки человеческих тел, поднимались темными облаками над заболоченными улицами и достигали обоняния Руди. Всматриваясь сквозь темноту, он скорее чувствовал, чем видел, как городские подвалы кишат, как будто там копошатся личинки, а потом уже заметил белые фигуры – они бродили среди грязных отбросов и сорняков в тщетном поиске пропитания. Это были стада Дарков.

Над всем городом, казалось, нависла неизъяснимая угроза; бурлящие темные силы образовали здесь ужасный водоворот. И Руди знал, что в центре этого водоворота стоит человек, которого они с Джил должны убить.

Даже свет наступившего утра не смог развеять тот ужас, который наполнял и поглощал Гай. Город казался искаженным и нереальным, башни и стены тонули в неестественно разросшемся винограднике, как будто размягчились сами камни, как будто эти мрачные переплетения стеблей высосали из них всю влагу.

Повсюду попадались кости, свежие или обглоданные маленькими хищниками заброшенного города: собаками, кошками или нахальными крысами с налитыми кровью глазами.

Невозмутимое спокойствие Джил было таким же страшным, как смерть или ощущение невидимого взгляда, следящего за тобой из укрытия. Она шла по улицам Гая, превратившимся в смрадные болота, полузакрыв глаза, и ее застывшее лицо выглядело пугающим в свинцовом свете дня.

После того единственного раза, когда она дала волю слезам, Джил больше не упоминала ни об Ингольде, ни о предстоящем сражении. Наблюдая за ней во дворе Дворца, пока она методично стягивала с себя плащ и куртку и развешивала их на ветках обгоревшего дерева, Руди наконец понял, в чем дело.

Горе или жалость сделают ее слабее. Джил уже приняла решение и законопатила в своей обороне все щели, которые только смогла там найти. Затем, после гибели Ингольда, у нее будет достаточно времени, чтобы предаться размышлениям.

Джил повернулась к Руди, держа в руках ножны с мечом.

– Ты готов?

Руди кивнул и сильнее сжал свой посох. Укрепленный на его вершине полумесяц, острый, как бритва, можно использовать как оружие. По иронии судьбы, Лохиро сражался им против Ингольда в Кво.

«И это ему не слишком-то помогло, черт возьми», – подумал Руди, следуя за Джил по потемневшим провалившимся ступенькам в глубь подвала.

Сквозь проломанную крышу и рухнувшие балки солнечные лучи проникали внутрь и ложились на пол золотыми полосками. Верхний уровень подвала покрывал океан пепла и грязи, всюду громоздились обломки камней. Упавшие своды возвышались грудами, как полузатопленные гигантские остовы кораблей. Нижний уровень, пропитанный вонью стад, был пустым, если не считать вездесущих зарослей дикого виноградника.

Несмотря на защитное заклинание, которое Руди наложил на них обоих, он тревожно озирался, ожидая нападения Дарков.

Идущая перед ним Джил, казалось, ничего не чувствовала и ничего не боялась. Она ни разу не оглянулась, ни разу не остановилась в нерешительности. Шаг за шагом Джил прокладывала себе путь сквозь горы обломков бесконечных колонн и арок, как будто ее ноги помнили этот маршрут с незапамятных времен.

Через некоторое время они оказались у красной порфировой лестницы, по которой армия спускалась в Логово Мрака. Соломенные лучи солнечного света струились через пробитый потолок, образуя сияющий гобелен в десяти футах от беспросветной темноты зияющего колодца.

А между светом и тьмой, скорчившись на полу у самого края бездны, лицом вниз лежал человек в рваном коричневом плаще, испачканном кровью.

Оружия при нем не было, и он был без сознания.

Джил вздохнула.

– Оставайся там, – приказала она Руди и вытащила из-за пояса кинжал. В ее деловитом спокойствии было нечто пугающее.

«Так будет лучше, – безнадежно подумал Руди. – Если дать ему шанс сопротивляться, то все будет кончено не только для нас, но и для всех тех, кто остался в Убежище. Мы должны одолеть самого могущественного в Западном Мире волшебника, чьим сознанием завладел Мрак».

Слезы покатились у него по щекам.

Джил присела около тела, вытащила меч и на всякий случай положила его рядом. Она поудобней перехватила кинжал, взяла Ингольда за плечо и осторожно перевернула. Когда с головы волшебника упал капюшон, Руди увидел лицо, испещренное морщинами и шрамами, которые наложили на него все шестьдесят шесть лет бурной жизни. Свет блеснул на спутанном грязном шелке волос. Казалось, он мирно спал глубоким сном. Руди никогда не видел мага таким. «Давай же скорей, – мысленно умолял Руди, не спуская глаз с блестящего лезвия кинжала. – Если он, подобно Лохиро, стал пленником своего тела, а его разум находится в подчинении у Сил Мрака, то лучше пусть он умрет, до того как проснется и осознает это!»

Но Джил не двигалась. Она пристально всматривалась в дорогие ей черты – бесконечно долго, и Руди увидел, как на ее застывшем лице заблестели слезы. Свет заиграл на кончике ножа, выдавая дрожь в руках. «Давай! – беззвучно кричал Руди. – Ради Бога, сделай это!»

В этот момент глаза старика открылись. Острый, как бритва, клинок не двигался. Ингольд вздохнул, снова закрыл глаза и что-то сказал, обращаясь к Джил.

Солнечный луч внезапно исчез с лезвия – Джил отшвырнула кинжал в сторону и вдруг содрогнулась всем телом. К ужасу своему Руди увидел, как Ингольд приподнялся, дотронулся до нее и Джил, содрогаясь от рыданий, упала в его объятия.

С истошным воплем Руди прыгнул вперед, направив в незащищенную спину старика сверкавший золотом полумесяц посоха. Джил предостерегающе вскрикнула, и маг увернулся от удара, оттолкнув ее в сторону, а сам вскочил на ноги, прикрыв рукой глаза, отвыкшие от яркого света. Скрипя зубами и чувствуя, как слезы бегут по его щекам, Руди навел острый полумесяц посоха на горло Ингольда.

Но Руди не учел присутствия Джил. Коленями она сжала его лодыжки и оторвала их от земли. Он упал; посох загрохотал по полу. Руди потянулся к своему оружию, Джил ногой оттолкнула посох подальше, а затем, обнажив свой меч, бросила его в протянутые руки Ингольда.

Всхлипывая, Руди вновь схватился за посох, и на этот раз Джил отступила в сторону. Слезы ручьем катились по ее лицу. В бессильной ярости он сделал шаг по направлению к ней, толком не понимая, что же собирается сделать.

Задыхаясь, Ингольд предупредил:

– Только дотронься до нее – и ты погибнешь.

Руди остановился; ему неожиданно пришло в голову – не наложил ли Ингольд на нее заклинание гнодирр в тот момент, когда лежал с лезвием у горла. Он ведь сказал ей несколько слов.

Тяжелое дыхание старика было единственным звуком, нарушавшим тишину подвала. Затем сдавленным голосом Ингольд произнес:

– Немедленно убирайтесь отсюда. Бегите как можно дальше из этого города!

– Я тебя не покину, – спокойно сказала Джил.

Он повернулся к ней. В его глазах неожиданно сверкнул страх.

– Делай, что я тебе сказал! Убирайся! Сейчас же!

– Черта с два мы уйдем! – взревел Руди, и Ингольд снова повернулся к нему. Меч в руках мага сверкнул в солнечных лучах. – Ты был пленником Дарков...

Волшебник сделал шаг назад. Внезапно свет вокруг него потускнел. Руди взглянул наверх и увидел сквозь сломанные балки мягкие клубы белого тумана.

– И что с того? – мягко осведомился Ингольд.

– Зачем ты им был нужен? – воскликнул Руди.

– Ты все узнаешь в свое время.

Волшебник отступил еще на шаг, продолжая держать перед собой меч. Его глаза уже привыкли к дневному свету. Руди безнадежно шагнул ему навстречу, и Ингольд шевельнулся, готовясь к атаке.

И тут Джил вскрикнула:

– Руди!

Ее голос был пронизан ужасом. Он оглянулся и увидел, что она в удивлении моргает, словно человек, только что вышедший из транса...

...Руди резко повернул голову. Ингольд исчез.

Выругавшись, он бросился к разрушенному дверному проему. Джил, спотыкаясь, следовала за ним по пятам.

– Я... мне очень жаль. Я не знаю, почему закричала...

– Ты закричала, потому что этого хотел он! – грубо заорал Руди. Он остановился, схватил ее за руки и посмотрел ей в лицо. – Господи, Джил, зачем ты остановила меня? – прошептал он. – Я понимаю, что ты не могла иначе, но...

– Нет, – оборвала она. Ее глаза покраснели, однако взгляд оставался спокоен. – Если бы его разумом завладел Мрак, я бы перерезала ему горло. Но это не так.

– Чушь, – с отвращением вздохнул Руди. – Мне только не хватало...

– Я не знаю, что происходит, – продолжала она, – но он по-прежнему владеет собой. Я это знаю.

– Откуда, черт возьми, ты можешь это знать? – взревел Руди. – Он всегда мог обвести тебя вокруг пальца! Дарки захватили его. Он был у них в плену. Они не могли его просто так отпустить после того, как гонялись за ним повсюду!

– Я знаю это, потому что знаю его. – Она высвободила руки и повернулась к Руди спиной.

Он заметил, что Джил дрожит от холода, который пробирал ее сквозь обтрепанную рубаху.

– И что, черт подери, ты собираешься делать?

– Искать его, недоумок! – бросила она через плечо. Джил направилась через наполовину рухнувшую арку, шаркая по обгоревшим обломкам, покрывавшим пол. – Он хочет, чтобы мы ушли из города, потому что здесь ему грозит опасность.

– Он хочет, чтобы мы ушли из города – и тогда мы его не сможем остановить, а он в одну прекрасную темную ночь откроет ворота Убежища! – Руди зацепился ногой за виноградную лозу и растянулся на полу. Выругавшись, он поднялся на ноги. – Мы должны...

Джил повернулась так неожиданно, что он чуть не наткнулся на кинжал в ее руках.

– Только тронь его...

Холодный порыв ветра окутал их тонким слоем тумана и прошуршал в потемневших ветках полумертвых растений. В воздухе внезапно повисла тяжесть от присутствия Дарков. Оба огляделись, словно ожидали, что из мрачных теней разрушенного Дворца в их сторону двинется темнота. Руди внезапно почувствовал, насколько они одиноки в этом умирающем мире. С трудом шевеля пересохшими губами, он сказал:

– Мы не можем разойтись в разные стороны, Джил. Мы должны оставаться вместе.

Джил медленно опустила кинжал.

– Хорошо.

«Если мы его встретим, не бей меня в спину», – подумал Руди. Но просьба осталась невысказанной: что-то в серых холодных глазах Джил остановило его. Он вспомнил, как она отдала Ингольду свой меч.

Джил и Руди осторожно пробирались сквозь развалины Дворца, мимо пустых комнат, заросших мхом или опутанных виноградником. Со стульев на них скалились черепа, обмотанные белыми нитями паутины. Сквозь пролом в потолке одной из комнат начал опускаться туман, растекаясь водой у ног.

Руди приостановился, почувствовав, как к его сознанию прикоснулось заклинание Дарков. Сердце тревожно забилось. Он внимательно осмотрел пустой зал, – от разрушенных арочных проемов до вздыбленного, покрытого вонючими бурыми лужами пола.

– Джил, – прошептал он, – Джил, послушай меня, пожалуйста. Ты ведь знаешь, что с ним произошло.

Она на секунду задержалась, затем отвернулась и пошла дальше.

– Черт возьми, Джил, коли уж ты не можешь мне помочь, то, по крайней мере... по крайней мере, не вмешивайся. Ради Бога, мне нужна твоя помощь! Я не воин и не герой! Я не могу...

– Не можешь, – прозвучал мягкий голос Ингольда откуда-то из глубины тумана. – Если ты будешь повторять это «не могу» достаточно часто, то окончательно убедишь себя в этом.

Руди начал озираться, чувствуя, как спазм сдавил ему горло. Он не сразу отыскал взглядом Ингольда. Волшебник стоял у арки, ведущей во двор. Его рваные одежды трепал ветер.

Мгновение они смотрели друг на друга, и Руди понял, что попал в ловушку между любовью и смертью. Его чувства к старику боролись со страхом перед его силой, с воспоминаниями о другой битве в другом разрушенном городе и с другим Архимагом, с осознанием того, что может случиться с Тиром и Минальдой, если Ингольд останется жив. Испытывая почти физическую боль, он вытащил из кобуры огнемет и выстрелил.

Столб огня ослепительно проревел в окружавшем его черно-белом мире. Ингольд даже не шевельнулся; пламя ударилось в стену в нескольких футах слева от него. На мокрых камнях зашипел и заклубился пар. Руди выстрелил снова и услышал у себя за спиной торопливые шаги Джил. Он снова промахнулся. Пламя отскочило от разрушенной арки, рядом с которой стоял Ингольд. Как раз перед тем, как Джил схватила его за руки, Руди выстрелил в третий раз – и тут только сообразил, что происходит.

«Никогда не вступай в сражение, если можешь его избежать», – говорил ему Ингольд на диких равнинах. Джил, задыхаясь, висела на его негнущихся руках. Руди встретился глазами с волшебником. Тот расплылся в широкой улыбке. Он поднял в приветственном жесте меч Джил и, не сказав ни слова, вышел в укутанный туманом двор.

Руди резко высвободился из цепких объятий Джил и бросил бесполезный огнемет обратно в кобуру. Держа перед собой посох, как копье, он нырнул в молочный туман, заполнявший двор. Задыхаясь, Руди остановился и осмотрел расстилавшуюся перед ним стену тумана. Мокрые волосы прилипали ко лбу, падали на глаза.

Просвистела сталь, и Руди едва успел парировать удар упавшего сзади меча. Ингольд просто встал у арки и дал Руди пройти мимо. Лезвие легонько звякнуло о металл полумесяца на посохе и оттолкнуло оружие Руди в сторону. Он отступил, угодив в ледяную воду и еле удержав в руках посох. И тут же бросился в атаку, стараясь поймать меч в ловушку между концами полумесяца и вывернуть из рук противника, как это на его глазах когда-то пытался сделать Лохиро. Но у Руди не было ни сноровки Архимага, ни его опыта.

Ингольд заставлял Руди постоянно двигаться, изнуряя его в обороне, не давая воздержности сделать ответный выпад. Он парировал удары, и полумесяц посоха постоянно отскакивал в сторону. В отчаянии Руди подставил под меч твердое, как железо, древко, скрестив его с мечом возле рукоятки. Всего лишь долю секунды он стоял почти касаясь грудью груди волшебника, снова и снова ловя себя на том, что не может отвести взгляда от этих голубых, сверкающих, приводящих в смущение глаз. Затем Ингольд улыбнулся, хотя его лицо побелело от напряжения. А спустя мгновение он уже подсек полусогнутую ногу. Руди, и тот рухнул в прокисшую болотную воду. Ингольд исчез, растворившись, как призрак.

Секундой позже из тумана вынырнула Джил. Она помогла Руди подняться на ноги. Затем протянула ему выпавший посох.

– Вон там, – прошептала она. – Ты его видишь?

Что-то двигалось в проеме арки, заполненном клубами тумана.

Руди мрачно оглядел себя, с ног до головы перепачканного болотной жижей.

– Пойдем, – пробормотал он.

Они пустились в погоню за стариком через разрушенные дома, по улицам и дворам, где густой слой тумана скрывал проходы, заросшие крепким, как веревки, виноградником. Иногда Руди замечал следы сапог волшебника в грязи водоемов или на покрытых инеем камнях. Он преследовал свою жертву, вслушиваясь в плеск воды, шелест плаща, пробираясь по проломанным под тяжестью веса волшебника проходам в густых кустах. И все это время Руди не покидала мысль: «Что-то здесь не так. Я упускаю нечто важное. Лохиро...»

Его внимание привлек звук шаркнувшей ноги, поскользнувшейся на камне. Он остановился, всматриваясь в клубы тумана, который здесь казался намного гуще, чем в остальных частях города. Руди показалось, что он видит в стене темную дверь, спрятавшуюся между колоннами, покрытыми мхом и коричневыми узловатыми ветвями дикого виноградника.

Джил остановилась рядом и вцепилась в его рукав, когда Руди уже было шагнул в сторону двери.

– Чувствуешь? – услышал он ее шепот.

Близость Дарков наполняла воздух тяжелым гудением. День уже подходил к концу. В густом сером тумане было невозможно определить, который сейчас час, но Руди знал, что скоро стемнеет. И тогда Ингольд окончательно ускользнет от них.

Руди осторожно приблизился к двери. Полумесяц на конце посоха начал излучать бледный матовый свет, приглушаемый туманом. Но в этом свете он все же сумел разглядеть колонны, а за ними – темноту лестницы. Дуновение теплого воздуха коснулось его лица и рассеяло туман.

Послышалось шарканье ног. Под тяжелой поступью затрещали сухие ветки вездесущего виноградника. Руди обернулся и в белом свечении посоха увидел Ингольда, стоявшего в нескольких шагах от них.

Нервы Руди не выдержали. Он бросился к волшебнику, и старик спокойно отразил удар. Холодное фосфоресцирующее свечение посоха отразилось на изогнутой стали меча. Но сам Ингольд уже был невидимым в наступившей темноте. Руди, всхлипывая от усталости, усилил свои атаки, но волшебник растворился у него перед глазами. Где-то за спиной Руди ощущал присутствие Джил, державшейся в стороне от этого поединка.

Ветка виноградника, казалось, завязалась узлом вокруг его колена, и Руди, споткнувшись, упал, едва удержав в руках посох. Он услышал, как Ингольд продирается сквозь листву и, поспешно вскочив на ноги, бросился за волшебником сквозь непрестанно цеплявшиеся ветки.

На открытом пространстве за стенами города, темнота, казалось, уже не так давила на них. Свинцовый туман слегка рассеялся, и Руди увидел, как волшебник устремился вниз по холму. Его перепачканный плащ смешивался с туманом. Руди собрал все свои силы и вложил их в заклинание, улучшающее видимость, затем вызвал ветер, чтобы рассеять туман, – и тут же почувствовал в своем сознании холодную хватку чужого заклятья, которое уничтожило все его усилия. Туман сгустился еще сильнее, как бурый похоронный саван, и Руди бросился бежать, дрожа от ужаса. Он боялся встретить волшебника, но еще больше его пугали мысли о том, что случится, если он его все же не встретит.

Чахлые стволы мертвых деревьев вырастали перед ним из темноты, полы промокшей одежды прилипали к ногам, сапоги стали тяжелыми от грязи и воды, тело продрогло и нестерпимо болело.

И тут, совершенно неожиданно, в тумане образовался просвет. Руди остановился. Слабое мерцание посоха осветило сцену, что открылась его глазам.

Он увидел стоящих лицом друг к другу Ингольда и Джил. Волшебник рукояткой вперед протянул Джил меч, она взяла его и взвесив на руке привычную тяжесть. Ее длинные волосы растрепались, а глаза сделались нежными – Руди никогда не видел в них подобного выражения. Он только сейчас понял, как мужчина может увлечься этой помешанной на науке, порой жестокой и очень противоречивой женщиной.

Ингольд долго стоял перед ней, опустив руки. Его лицо, обрамленное гривой грязных седых волос выглядело изможденным, сквозь бесцветную кожу выпирали кости. Сейчас это был уже не тот обаятельный старый волшебник, которого они с Джил, каждый по-своему, любили.

Руди сделал движение в их сторону. Между ними поднялся туман, а когда рассеялся, на голой вершине холма стояла одна только Джил, продолжая держать в руках меч. И лишь цепочка следов осталась на каменистой поверхности склона.

Когда Руди, спотыкаясь, добрел до нее, она уже вкладывала меч в ножны. Пока они метались среди развалин Дворца, Джил успела подобрать свой плащ и куртку, но они насквозь промокли от тумана, и сейчас она дрожала от холода.

– Почему, Джил? – очень спокойно спросил ее Руди.

– Наверное, так было нужно.

Руди вздохнул:

– Ты сумасшедшая, ты знаешь об этом?

– Возможно, – согласилась она.

Он огляделся и посмотрел на клубы тумана, которые, как призраки, окружали их.

– И что мы теперь будем делать?

Джил пожала плечами:

– Ждать. Если он выживет в поединке, который должен состояться сегодня ночью, он придет за нами.

– Да брось ты! – взорвался Руди. Ее спокойный голос стал последней каплей, что добавилась к холоду, ужасу и усталости, обрушившимся на их головы за этот бесконечный день. – Не думаешь же ты, что он собирается вступить в последний бой с Силами Мрака? Скорее уж поведет их прямо в Убежище...

Джил скрестила на груди руки, плотнее запахнув плащ на худых плечах.

– Если так, то почему он не убил меня?

– Потому-что ты, возможно, нужна ему живой! – сердито отрезал Руди.

– Но он не убил и тебя, – горячо возразила она. – Сегодня у него сотню раз была возможность порезать тебя на кусочки. Почему он позволил нам следовать за ним...

– Вот именно! – внезапно воскликнул Руди. – Почему он позволил нам следовать за ним, Джил? Ведь обычно Ингольда никто не мог выследить, даже если пол посыпать мукой! И если он просто хотел увести нас из города, то почему не воспользовался самым коротким путем из Дворца, через ворота напротив холма? Почему он весь день водил нас за собой и в конце концов привел сюда?

Джил нахмурилась:

– Потому-что хотел увести нас из того конца города.

– А может быть, от холма? С него открывается самый лучший вид на город.

Она быстро огляделась. Руди тоже начал чувствовать тревогу в воздухе. Вокруг них сгущался электризующий страх; ощущение было такое, словно и туман, и воздух пропитались угрожающей силой Мрака. Сердце бешено заколотилось в груди.

– Ты думаешь, на холме он и должен встретиться с Дарками? – прошептала Джил.

– Да, – пробормотал Руди. – Весь вопрос: зачем?

Когда они достигли холма, стояла уже глубокая ночь, темная и морозная, переполненная ощущением присутствия Мрака.

Руди потушил свечение посоха и вел Джил за руку, осторожно прокладывая путь по каменистой долине. Несмотря на заклинание, которое скрывало их обоих, Руди чувствовал, как его душит страх перед Дарками.

Они проследовали вдоль разрушенных стен, едва различимых в тумане, слишком близко к тому ужасу, который, как он чувствовал, струился из каждого подвала.

Внезапный порыв ледяного ветра прогнал со склона последние влажные клочья тумана. Руди почувствовал, как Джил крепче сжала его руку. Дымная завеса тумана рассеялась, и Джил удивленно ахнула.

Оглянувшись на Гай, Роди увидел Дарков. Они поднимались над ломаной линией крыш, словно воронка гигантского торнадо, крутящийся столб которого расползался по воздуху и закрывал небо. Весь мир погружался в цепенящую, всепоглощающую темноту. Ураганный ветер промчался по погруженной во мрак земле.

На вершине холма вспыхнул странный белесый свет, который выхватил из темноты лицо Джил, и Руди показалось, что он видит череп, обрамленный растрепанными волосами.

Гигантские тучи поднимались все выше, закрывая собой невидимые башни Гая. Маленькая искорка белого огонька вспыхнула опять, и на это раз в его свечении Руди разглядел темный силуэт человека на вершине холма.

Ингольд широко раскинул руки, и возникло сияние. Вокруг спутанных седых волос и запрокинутого угловатого лица возник светящийся нимб. Белая искорка росла, пока не превратилась в пламя. Дарки устремились на этот огонь.

– Нет! – раздался в этот момент вопль Джил.

Повернувшись, Руди увидел в испуганных серых глазах слепящее понимание происходящего, ужас, горе и осознание того, что ее предали.

Казалось, что земля и небо нарисованы на огромном занавесе, и вот этот занавес отодвинули. А за ним оказалась живая темнота Бездны.

И туда завывающей гибельной рекой устремились собравшиеся со всего мира Дарки.