Глава 7. Буква, нарисованная в воздухе

В спальне, которая днем, когда поднимали откидную кровать, превращалась в гостиную, Спейд взял у Бриджид О'Шонесси шляпку и пальто, усадил ее в мягкое кресло-качалку и позвонил в «Бельведер» Кэйро еще не вернулся из театра. Спейд оставил свой телефон с просьбой, чтобы Кэйро позвонил ему, как только придет.

Потом сел в кресло у стола и без всякого предисловия, без каких-либо предварительных объяснений начал рассказывать историю, случившуюся на американском Северо-Западе несколько лет тому назад. Он говорил ровным невыразительным голосом, без акцентов и пауз, лишь изредка повторяя отдельную фразу в слегка измененном виде, как бы подчеркивая, что каждая деталь должна быть передана абсолютно точно.

Сначала Бриджид О'Шонесси слушала вполуха, заинтригованная больше не самой историей, а тем, что Спейд стал ее рассказывать, любопытство ее подогревалось не подробностями событий, а догадками о причинах, вызвавших сам рассказ; но постепенно история захватывала ее все больше и больше и наконец полностью поглотила ее внимание.

Однажды человек по фамилии Флиткрафт ушел на обед из своей маклерской конторы в Такоме и более туда не возвращался. Не пришел он и играть в гольф в четыре часа дня, куда сам же пригласил знакомого за полчаса до своего ухода на обед. Жена и дети больше никогда его не видели. У него было двое сыновей – мальчики пяти и трех лет, собственный дом в пригороде Такомы, новый «пакард» и все прочее, что следует иметь процветающему американцу.

Флиткрафт получил в наследство от отца семьдесят тысяч долларов и, успешно торгуя недвижимостью, стал обладателем капитала приблизительно в двести тысяч долларов. Его дела шли нормально, хотя обилие не доведенных до конца сделок говорило, что перед исчезновением он ничего специально в порядок не приводил. К примеру, сделку, которая обещала ему немалую прибыль, предполагалось заключить назавтра после дня, когда он исчез. Судя по всему, в момент исчезновения при нем было не больше шестидесяти или семидесяти долларов. Вся его жизнь в последние месяцы была на виду, так что в тайных грехах или даже в близких отношениях с другой женщиной его не подозревали, хотя совсем исключить любую из этих возможностей было, конечно, нельзя.

– Он исчез, – сказал Спейд, – как исчезает кулак, когда разжимаешь пальцы.

В это время зазвонил телефон.

– Алло, – сказал Спейд. – Мистер Кэйро?.. Это Спейд. Вы можете сейчас приехать ко мне домой, на Пост-стрит?.. Да, думаю, что важно. – Он поглядел на девушку, сложил губы трубочкой и выпалил: – У меня сейчас мисс О'Шонесси, которая хочет встретиться с вами.

Бриджид О'Шонесси нахмурилась, заерзала на стуле, но промолчала.

Спейд положил телефонную трубку и сказал:

– Он скоро будет здесь. Так, значит, случилось это в тысяча девятьсот двадцать втором году. В тысяча девятьсот двадцать седьмом я работал в крупном детективном агентстве в Сиэтле. Приходит к нам миссис Флиткрафт и говорит, что в Спокане видели человека, похожего на ее мужа. Я поехал туда. Это действительно оказался Флиткрафт. Он уже два года жил в Спокане под именем Чарльза Пирса. Торговал автомобилями, что приносило ему от двадцати до двадцати пяти тысяч долларов в год, имел жену, сына-малыша, дом в пригороде Спокана и в теплое время после четырех часов дня любил играть в гольф.

У Спейда не было четких инструкций на тот случай, если он найдет Флиткрафта. И он пригласил его к себе в Давенпорт. Чувства вины Флиткрафт не испытывал. Он оставил свою первую семью хорошо обеспеченной, собственное же поведение казалось ему вполне оправданным. Его волновало только, сумеет ли он объяснить Спейду резоны своих поступков – ведь ему пока не приходилось развивать свои доводы вслух.

– Я-то его понял, – сказал Спейд Бриджид О'Шонесси, – но миссис Флиткрафт так никогда и не смогла понять. Она считала его поступок идиотским. Может, она и права. Скандала она не хотела, а после такого гнусного обмана – так она смотрела на это – он ей был больше не нужен. Поэтому они развелись по-тихому, и все остались довольны.

– А теперь послушайте, что с ним произошло, – продолжал Спейд. – В тот день по дороге на обед он проходил мимо стройки. Неподалеку от него на тротуар грохнулась балка, сорвавшаяся с восьмого или девятого этажа. Балка его не задела, правда, осколком выбитого асфальта ему оцарапало лицо. Просто кожу содрало, но шрам все-таки остался. Когда он рассказывал об этом, то любовно потирал его пальцем. Хотя он, по собственному признанию, до смерти испугался, главным все же было потрясение, а не испуг. Он испытывал такое чувство, будто кто-то сорвал покров с жизни и показал ему ее устройство.

Флиткрафт был достойным гражданином, хорошим мужем и заботливым отцом не по принуждению, а из внутренней потребности жить в согласии с окружающим миром. Его так воспитали. Такими были люди вокруг него. Та жизнь, которую он знал, была ясной, упорядоченной, здравой и ответственной. Падение балки показало ему, что на самом деле жизнь совсем не такова. Его, достойного гражданина, мужа, отца, могло смахнуть с лица земли между конторой и рестораном случайно сорвавшейся балкой. Он вдруг осознал, что люди умирают по чистой случайности, а живут лишь до тех пор, пока их щадит слепой рок.

И потрясла его больше всего даже не несправедливость, с ней в конце концов, оправившись от первого шока, он смирился. Самое сильное потрясение он испытал, открыв для себя, что, упорядочивая свои дела, он отдалялся от жизни, а не приближался к ней. Он сказал, что, не успев пройти и двадцати футов от того места, где упала балка, понял, что не обретет душевного покоя, пока не приспособит себя к новому пониманию жизни. К концу обеда он уже знал, как ему приспособиться. Жизнь его может прервать случайно сорвавшаяся балка: нет уж, он сам ее изменит не менее случайным образом, просто исчезнув. По его словам, он любил свою семью, как все любят, но, во-первых, он оставлял ее обеспеченной, а во-вторых, он любил домочадцев не настолько, чтобы разлука с ними была для него мучительной.

– В тот же день он уехал в Сиэтл, – сказал Спейд, – а оттуда пароходом добрался до Сан-Франциско. Пару лет его носило по стране, а затем принесло на Северо-Запад, в Спокан, где он осел и снова женился. Его новая жена внешне не была похожа на прежнюю, но все-таки между ними было много общего. Она принадлежала к тому хорошо известному типу женщин, которые любят гольф, бридж и новые рецепты салатов. Он никогда не жалел о содеянном, поскольку считал свое поведение оправданным. Я даже думаю, что не догадывался, что, как и следовало ожидать, попал в ту же самую колею, из которой выбрался в Такоме. Но именно это мне больше всего в нем и нравилось. Он приспособился к тому, что балки падают, а когда они падать перестали, он приспособился и к тому, что они больше не падают.

– Захватывающая история, – сказала Бриджид О'Шонесси. Она встала с кресла и подошла почти вплотную к Спейду. Ее широко раскрытые глаза смотрели на него очень многозначительно. – Мне, видимо, не надо объяснять вам, в сколь сложное положение вы при желании можете меня поставить в его присутствии.

Спейд улыбнулся не разжимая губ.

– Нет, объяснять это мне не надо, – согласился он.

– И вы также знаете, что я бы никогда не поставила себя в такое положение, если бы не доверяла вам полностью. – Большим и указательным пальцами она вертела черную пуговицу на его синем пиджаке.

Спейд воскликнул с притворной уступчивостью:

– Опять вы за свое!

– Но вы же сами знаете, что это правда, – настаивала она.

– Нет, я этого не знаю. – Он похлопал по руке, которая вертела пуговицу. – Моя попытка выяснить, почему я должен доверять вам, привела нас сюда. Не будем запутывать простые вещи. Впрочем, пока вам удается убеждать меня слепо доверять вам, вам нет нужды доверять мне.

Она изучающе разглядывала его лицо.

Спейд засмеялся. Потом еще раз похлопал ее по руке и сказал:

– Не забивайте сейчас себе этим голову. Он будет здесь с минуты на минуту. Заканчивайте с ним свои дела, а потом мы решим, что нам делать дальше.

– И вы позволите мне побеседовать... с ним... как я захочу?

– Разумеется.

Она отпустила пуговицу и сжала его пальцы. Потом сказала с нежностью:

– Мне вас бог послал.

Спейд заметил:

– Не переигрывайте.

Джоэл Кэйро был расстроен. Темные глаза его были в пол-лица. Не успел Спейд открыть дверь, как он торопливо запищал:

– Тот мальчишка шпионит за домом, мистер Спейд, мальчишка, которого вы показали мне около театра или, может, которому вы показали меня. Как это понимать, мистер Спейд? Я шел сюда с добрыми намерениями, не подозревая о подвохе или ловушке.

– Вас и пригласили сюда с добрыми намерениями. – Спейд хмуро задумался. – Впрочем, я мог бы догадаться, что он снова припрется сюда. Он видел, как вы входили ко мне?

– Естественно. Я хотел пройти мимо, но он уже видел нас вместе, так что это было бы глупо.

Бриджид О'Шонесси появилась за спиной Спейда и встревоженно спросила:

– Что за мальчишка? О чем вы?

Кэйро снял свою черную шляпу, сухо поклонился и сказал обиженным голосом:

– Поинтересуйтесь у мистера Спейда. Я знаю обо всем только с его слов.

– Какой-то недомерок весь вечер таскался за мной по городу, – бросил Спейд через плечо, не поворачивая головы к девушке. – Входите, Кэйро. Зачем говорить на пороге, развлекая соседей?

Бриджид О'Шонесси схватила Спейда за руку и испуганно спросила:

– Он видел вас и возле моего дома?

– Нет. Я оторвался от него, перед тем как прийти к вам. Тогда, как я предполагаю, он и вернулся сюда в надежде снова сесть мне на хвост.

Кэйро, двумя руками прижимая черную шляпу к животу, вошел в прихожую. Спейд закрыл за ним входную дверь, и они прошли в гостиную. Там Кэйро еще раз учтиво нагнул голову и сказал:

– Рад видеть вас снова, мисс О'Шонесси.

– Я и не сомневалась в этом, Джо, – ответила она, протягивая руку.

С легким поклоном он пожал ее руку и тут же отпустил.

Она села в кресло-качалку, на свое прежнее место. Кэйро сел в кресло у стола. Повесив шляпу и пальто Кэйро в шкаф, Спейд сел на диван около окна и принялся сворачивать сигарету.

Бриджид О'Шонесси сказала Кэйро:

– Сэм рассказал мне о твоем предложении купить сокола. Как скоро ты можешь приготовить эту сумму?

Брови Кэйро дрогнули. Он улыбнулся.

– Она уже готова. – Какое-то время улыбка еще подержалась на его лице, а потом он взглянул на Спейда.

Спейд прикуривал сигарету. Лицо его было совершенно спокойным.

– Наличными? – спросила девушка.

– О да, – ответил Кэйро.

Она нахмурилась, высунула кончик языка, убрала его, спросила:

– Ты можешь дать нам сейчас пять тысяч долларов в обмен на сокола?

Кэйро замахал рукой:

– Простите меня. Я, видимо, неудачно выразился. Я не хотел создать впечатления, что деньги у меня в карманах, я имел в виду только то, что могу получить их буквально за несколько минут в часы работы банков.

– О! – она взглянула на Спейда.

Спейд выдохнул сигаретный дым себе на грудь и сказал:

– Похоже, он говорит правду. Сегодня днем, когда я обыскивал его, у него было при себе всего несколько сотен долларов.

Он ухмыльнулся, увидев, что глаза ее округлились от удивления.

Левантинец наклонился вперед. Его глаза и голос выдавали нетерпение.

– Я вполне могу передать вам деньги, скажем, в половине десятого утра. Идет?

Бриджид О'Шонесси улыбнулась ему.

– Но сокола у меня нет.

Лицо Кэйро почернело от злобы.

Девушка издевательски усмехнулась.

– Впрочем, он будет у меня, самое позднее, через неделю.

– А где он сейчас?

– Там, где его спрятал Флойд.

– Флойд? Терзби?

Она кивнула.

– И вы знаете, где он спрятал его? – спросил он.

– Думаю, что да.

– Тогда зачем нам ждать неделю?

– Может быть, и меньше. Для кого ты покупаешь сокола. Джо?

Брови Кэйро поползли вверх.

– Я говорил мистеру Спейду. Для его законного владельца.

Девушка, судя по лицу, искренне удивилась.

– Так ты снова вернулся к нему?

– А что здесь такого?

Она засмеялась тихим грудным смехом.

– Я бы многое дала, чтобы посмотреть на вашу встречу.

Кэйро пожал плечами.

– Это было вполне логично. – Он потер внешнюю сторону левой руки ладонью правой и прищурил глаза. – Если я, в свою очередь, могу задать вопрос, то почему вы хотите продать его мне?

– После того, что случилось с Флойдом, я боюсь, – сказала она просто. – Вот почему я сейчас не держу его при себе. И прикоснусь к нему, только чтобы передать в другие руки.

Спейд сидел на диване, опершись на локоть, и бесстрастно взирал на происходящее. В его ленивой расслабленности не было и намека на любопытство или нетерпение.

– А что же все-таки, – спросил Кэйро тихо, – произошло с Флойдом?

Бриджид О'Шонесси указательным пальцем правой руки нарисовала в воздухе букву "Г".

Кэйро сказал:

– Понимаю. – И все же в улыбке его было что-то недоверчивое. – Он здесь?

– Не знаю. – Она говорила раздраженно. – А какая разница?

Это еще более усилило сомнения Кэйро.

– Разница может оказаться огромной, – сказал он, так сложив свои руки на коленях, что его тупой указательный палец, умышленно или непроизвольно, был направлен на Спейда.

Девушка бросила взгляд на указующий перст и нетерпеливо мотнула головой.

– Или я, – сказала она, – или ты.

– Как же, как же, а не добавить ли вам для большей уверенности еще и мальчишку, который болтается на улице?

– Добавим, – согласилась она со смехом. – Добавим, если это не тот же самый мальчишка, который был у тебя в Константинополе.

Лицо Кэйро пошло багровыми пятнами.

– Ты имеешь в виду того, которого не смогла соблазнить?

Бриджид О'Шонесси в бешенстве вскочила с кресла. В два прыжка она оказалась рядом с Кэйро. Тот начал подниматься. Правой рукой она наотмашь залепила ему пощечину, оставив на щеке след своих пальцев.

Кэйро хрюкнул и тоже дал ей пощечину – она покачнулась и глухо вскрикнула.

Спейд с каменным лицом вскочил с дивана и подбежал к ним. Он схватил Кэйро за горло и с силой тряхнул его. Кэйро сунул руку за пазуху. Спейд сжал запястье левантинца, вытащил его руку из кармана, заставил его вытянуть ее и выкручивал до тех пор, пока неуклюжие пухлые пальцы не раскрылись и не выронили пистолет на ковер.

Бриджид О'Шонесси ловко подобрала пистолет.

Кэйро, с трудом выговаривая слова через сдавленное горло, прошипел:

– Вы уже второй раз поднимаете на меня руку. – Его глаза блестели холодно и угрожающе.

– Да, – зарычал Спейд. – Сейчас вы получите от меня еще и будете благодарить за доставленное удовольствие. – Он отпустил запястье Кэйро и освободившейся рукой влепил ему три увесистые оплеухи.

Кэйро попытался плюнуть в лицо Спейду, но во рту у левантинца пересохло, и дело ограничилось лишь злобным жестом. Спейд ударил его по губам, из нижней потекла кровь.

В дверь зазвонили

Кэйро бросил быстрый взгляд на дверь. Девушка судорожно вздохнула и повернулась к прихожей. Спейд посмотрел на струйку крови из губы Кэйро, потом отпустил горло левантинца и отступил от нбго на шаг.

– Кто это? – прошептала девушка, приблизившись к Спейду; глаза Кэйро метнулись к нему с тем же немым вопросом.

Спейд ответил раздраженно:

– Не знаю.

Снова раздался звонок, на сей раз настойчивее.

– Сидите тихо, – сказал Спейд и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Спейд включил свет в прихожей и открыл дверь. На пороге стояли лейтенант Данди и Том Полхаус.

– Привет, Сэм, – сказал Том. – Мы подумали, что, может быть, ты еще не спишь.

Данди молча кивнул.

Спейд добродушно отозвался:

– Привет. Хорошее вы, ребята, время для визитов выбираете. Что на сей раз стряслось?

И тут тихо заговорил Данди:

– Мы хотим поговорить с тобой, Спейд.

– Ну? – Спейд стоял в дверях, загораживая проход. – Валяйте, говорите.

Том Полхаус сделал шаг вперед.

– Неужели мы будем разговаривать здесь, стоя?

Спейд не сдвинулся с места.

– Я не могу вас пригласить к себе, – сказал Спейд чуть извиняющимся тоном.

Хотя на крупном мясистом лице Тома и можно было прочитать дружеское осуждение, в его маленьких проницательных глазах мелькнула искорка догадки.

– Что за чертовщина, Сэм? – спросил он протестующе и, как бы в шутку, положил свою ручищу на грудь Спейда.

Спейд уперся грудью в выставленную руку, по-волчьи осклабился и спросил:

– Хочешь помериться силами, Том?

Том проворчал: «Да что ты, бог с тобой» – и убрал руку.

Данди процедил сквозь плотно сжатые зубы:

– Пропусти нас.

Верхняя губа Спейда дернулась.

– Не пропущу. Что ты будешь со мной делать? Ворвешься силой? Или же поговоришь прямо здесь, у порога? Или пойдешь к чертям собачьим?

Том глубоко вздохнул.

Данди сказал, по-прежнему не разжимая зубов:

– Ты доиграешься, Спейд. Тебе удалось выйти сухим из воды раз, другой, третий. Но вечно так продолжаться не может.

– Вот ты меня и остановишь, когда сможешь, – ответил Спейд с вызовом.

– Это уж непременно. – Данди заложил руки за спину и вздернул подбородок, глядя прямо в глаза частному детективу. – Говорят, что ты и жена Арчера обманывали Майлза.

Спейд рассмеялся.

– Похоже, ты сам это придумал.

– Значит, это неправда?

– Неправда.

– Говорят, – продолжал Данди, – что она пыталась развестись с ним, чтобы выйти замуж за тебя, но он не дал ей развода. И это неправда?

– Неправда.

– Говорят даже, – упрямо гнул свое Данди, – что именно поэтому с ним и свели счеты.

Спейд даже повеселел.

– Не будь свиньей, – сказал он. – Зачем тебе вешать на меня сразу два убийства? Если ты обвиняешь меня в убийстве Майлза, твоя первая версия о том, что я убил Терзби в отместку за убийство Майлза, разваливается.

– Я никогда не утверждал, что ты кого-то убил, – ответил Данди. – Ты сам все время об этом твердишь. Но предположим, что я обвинил тебя в этом. Ты вполне мог бы пришить и обоих. И объяснения этому найдутся.

– Угу. Майлзу я пустил кровь, чтобы заполучить его жену, а Терзби я кокнул, чтобы было на кого повесить убийство Майлза. Чертовски остроумное рассуждение, которое станет только убедительнее, если я прикончу кого-нибудь еще и свалю на новую жертву убийство Терзби. Но когда же я при таком раскладе остановлюсь? И что же, теперь ты будешь приходить по мою душу после каждого убийства в Сан-Франциско?

Том сказал:

– Перестань валять дурака, Сэм. Ты прекрасно понимаешь, что нам эта комедия нравится не больше твоего, но мы же на работе.

– Надеюсь, что приходить сюда каждую ночь и задавать мне уйму идиотских вопросов – это еще не вся ваша работа?

– Нет, не вся. Мы еще должны выслушивать идиотские ответы, – неторопливо сказал Данди.

– Не зарывайся, – предупредил его Спейд.

Смерив Спейда взглядом, Данди уставился ему в глаза.

– Если ты будешь утверждать, что между тобой и женой Арчера ничего не было, то я тебе в лицо скажу, что ты лжешь.

В маленьких глазах Тома появилось испуганное выражение.

Спейд облизал губы кончиком языка и спросил:

– Именно этот неотложный вопрос привел тебя ко мне среди глубокой ночи?

– И этот тоже.

– А еще что?

Данди опустил уголки губ.

– Пропусти нас. – Он многозначительно кивнул на дверь, в проеме которой стоял Спейд.

Спейд хмуро покачал головой.

Уголки губ Данди расправились в мрачной улыбке.

– Видимо, что-то за тем звонком действительно кроется, – сказал он Тому.

Том, переминаясь с ноги на ногу, промямлил, не глядя ни на того, ни на другого:

– Кто его знает?

– Это еще что за шарады? – спросил Спейд.

– Ладно, Спейд, мы уходим. – Данди застегнул плащ. – Мы время от времени будем навещать тебя. Может, у тебя и есть причины бояться нас. Подумай хорошенько.

– Угу, – промычал Спейд, ухмыляясь. – Всегда буду рад тебя видеть, лейтенант, и с радостью приглашу в дом, если не буду занят.

Из гостиной Спейда раздался истошный крик:

– На помощь! Полиция! Помогите! Помогите! – Высокий пронзительный голос принадлежал Джоэлу Кэйро.

Лейтенант Данди, который уже отвернулся от двери, снова встал перед Спейдом и сказал решительно:

– Кажется, нам пора войти.

До них донесся шум недолгой борьбы, звук удара, придушенный крик.

Лицо Спейда скривилось в невеселой улыбке.

– Кажется, пора, – сказал он и отступил в сторону.