Дэшил Хэммет Смерть и К°

Старик пригласил меня в свою контору, представил человеку по имени Чеппл и предложил сесть. Я сел.

Чепплу было лет сорок пять, он был темнокож и плотно сложен. Выглядел несчастным, словно чем-то обеспокоен или обуян страхом. Веки покраснели, под глазами набухли мешки, уголки рта отвисли. Рукопожатие было вялым и безвольным.

Старик взял со стола листок бумаги и подал мне. Это было письмо, написанное корявыми печатными буквами.

Мартин Чеппл!

Если вы хотите увидеть свою жену в живых, то выполните то, что здесь сказано. Ровно в полночь подойдите к углу Турк-стрит и Ларкин-стрит и положите 5000 долларов 100-долларовыми купюрами под кучу кирпичей у входа на стройку. Если вы этого не сделаете или если обратитесь в полицию, или попытаетесь пометить купюры, то завтра утром получите письмо с сообщением, где найти труп вашей жены.

Это не пустая угроза.

Смерть и К°

Я положил письмо обратно на стол.

— Миссис Чеппл отправилась вчера в театр и не вернулась, — сказал старик. — Это письмо поступило к мистеру Чепплу с утренней почтой.

— Скажите, она отправилась в театр одна? — обратился я к Чепплу.

— Не знаю, — усталым голосом ответил он. — Когда я собирался после обеда в свою контору, она сказала, что пойдет в театр. Но не сказала, с кем и на какой спектакль.

— А с кем она обычно ходила?

Он недоуменно пожал плечами

— Я мог бы назвать вам ее ближайших подруг, хотя это вряд ли поможет. Когда она не вернулась, я обзвонил всех, но безуспешно.

— Есть у вас какие-нибудь предположения?

Он опять недоуменно пожал плечами.

— Есть у вас враги? Может быть, вы или она кого-то обидели? Припомните хорошенько, даже если это было давно или вы считаете обиду пустяковой. Это обычно служит причиной похищения.

— Нет, насколько мне известно, — устало ответил он. — Я уже думал об этом.

— В какой области вы работаете? Чем занимаетесь? — Спросил я.

Он был ошеломлен этим вопросом. Но все же ответил:

— У меня рекламное бюро.

— Как насчет людей, которых вы уволили?

— Единственный, кого я уволил, это Джон Хеккер, но он нашел куда лучшее место у моего конкурента. И мы всегда ладили с ним.

Я бросил взгляд на старика. Он внимательно следил за нашей беседой, хотя и делал вид, что его, руководителя конторы, все это не касается. Я откашлялся и снова обратился к Чепплу:

— Прошу прощения, однако мне придется задать вам несколько... ну скажем, нескромных вопросов. Вы позволите?

Он вздрогнул, как бы зная, о чем пойдет речь, затем кивнул.

— Олл райт.

— Скажите, бывало ли, что ваша жена проводила ночь вне дома?

— Нет; во всяком случае, я всегда знал, где она была. — Он беззвучно пошевелил губами. — Я догадываюсь, о чем вы хотите спросить. Лучше не задавайте вопросов, я постараюсь рассказать сам.

— Да, так будет лучше, — подтвердил я. — Вы, конечно, понимаете, что эти вопросы не доставили бы мне удовольствия.

— Да, понимаю, — согласился Чеппл. Он глубоко вздохнул и заговорил быстрее. — Я никогда не имел повода думать, что она ходит куда-либо тайком от меня. Или что у нее есть поклонники, о которых мне не известно. Именно это вы хотели бы знать, не так ли? — спросил он жалобным тоном.

— Да, благодарю вас. — Затем я обратился к старику, который, очевидно, предпочитал молчать, если ему не задавали вопросов. — А что вы думаете обо всем этом?

Мой шеф вежливо улыбнулся, словно бы все это его не касалось, и проговорил:

— Вы сами знаете теперь все обстоятельства этой истории. Что бы вы посоветовали мистеру Чепплу?

— Разумеется, он должен прежде всего уплатить выкуп, — ответил я. — Это неприятно, но таков единственно возможный способ обращения с похитителями, если хотите спасти жертву. Господа из фирмы «Смерть и К°» не слишком разумно выбрали пустующий участок. Их можно запросто схватить там. — Затем я изменил тон и обратился к Чепплу:

— Вы сможете достать деньги?

— Да.

— А как насчет полиции? — спросил я шефа.

— Нет, нет, никакой полиции, — вмешался Чеппл. — Не хотите же вы смерти моей жены...

Я перебил его:

— Мы обязаны поставить полицию в известность, чтобы она могла вмешаться, как только ваша жена вернется. В лучшем случае мы можем просить полицию подождать до поры до времени. Вы не согласны? — снова обратился я к старику.

Он кивнул и потянулся к телефону.

— Это возможно. Сейчас я приглашу сюда инспектора уголовной полиции Филдинга и кого-нибудь из прокуратуры.

Вскоре появились Филдинг и сотрудник прокуратуры Мак Фи. Вначале они хотели было сосредоточить к полуночи половину полицейских Сан-Франциско вокруг кучи кирпичей на углу Турк-стрит и Ларкин-стрит. Но постепенно нам удалось образумить чиновников: мы доказали с помощью статистики похищений, что если уплатить выкуп, а затем попытаться схватить преступников, то оказывается куда больше шансов спасти жертву.

...В половине двенадцатого Чеппл вышел из своего дома с пятью тысячами долларов, обернутыми в серую бумагу. В двадцать минут первого он вернулся. Его тело била дрожь, рубашка насквозь пропотела, в лице не было ни кровинки.

— Деньги положил, — сообщил он. — Но никого не видел. — Я налил ему бокал виски из его собственных запасов.

Почти всю ночь он ходил из угла в угол. Я прикорнул на диване и раз десять слышал сквозь дрему, как он подходил к входной двери, открывал ее и выглядывал на улицу. Сотрудники уголовной полиции Мур и Каллаген улеглись тут же спать. Все мы расположились на ночь в доме Чеппла, чтобы как можно быстрее получить от миссис Чеппл сведения о ее похитителях.

Однако она так и не появилась.

В девять утра заверещал телефон. Звонили Каллагену. Он выслушал, положил трубку и состроил кислую мину:

— За деньгами до сих пор не приходили.

Чеппл вытаращил глаза:

— Значит, за этим местом следили?

— Разумеется, — ответил Каллаген, — но очень осторожно. Мы поставили наблюдателей с полевыми биноклями в зданиях по соседству. Их невозможно обнаружить.

Чеппл обернулся ко мне. Его лицо было охвачено ужасом. В этот момент позвонили в дверь. Чеппл бросился в прихожую и тотчас вернулся, разрывая нетерпеливыми руками конверт.

Нашим взорам предстал еще один листок, испещренный корявыми печатными буквами:

Мартин Чеппл!

Мы получили деньги, но нынче в ночь должны получить от вас еще столько же, в то же время и там же, где вчера. На этот раз мы твердо обещаем отпустить вашу жену живой. Если вы сообщите хоть одно слово полиции, то знаете, чем это грозит.

Смерть и К°

— Черт подери! — прорычал Каллаген.

— Эти наблюдатели совсем ослепли! — заметил Мур.

Я взглянул на почтовый штемпель. Письмо было отправлено рано утром.

— Что вы собираетесь делать? — спросил я Чеппла.

— Я готов отдать все до последнего цента, лишь бы жена вернулась целой и невредимой.

...За полчаса до полуночи Чеппл опять понес пять тысяч. Вернувшись, он сообщил:

— Вчерашние деньги исчезли.

Эта ночь прошла так же, как предыдущая. С единственной разницей: надежда Чеппла на возвращение жены стала куда слабее. И хотя никто не говорил об этом, все были уверены, что наутро придет письмо с требованием очередных пяти тысяч.

И письмо действительно пришло:

Мартин Чеппл!

Мы предупреждали: полицию не впутывать. Вы не послушались. Теперь направьте полицию в 303-й номер отеля на Пост-стрит, 895. Там вы найдете обещанный нами труп.

Смерть и К°

Каллаген бросился к телефону. Я положил руку на плечо Чеппла, ибо он шатался и, казалось, вот-вот упадет. Однако он взял себя в руки и со злостью повернулся ко мне:

— Вы убили ее!

— Заткнитесь! — оборвал его Мур. — Нужно идти.

Мур, Чеппл и я сели в машину Чеппла, которая обе эти ночи стояла возле дома. В последний момент к нам присоединился и Каллаген.

Путь до Пост-стрит занял не более десяти минут. Еще две минуты ушли на поиски хозяйки и получение ключей. Затем мы поднялись в 303-й номер.

На полу в гостиной лежала на спине стройная женщина с рыжими кудрями. Она была мертва уже давно, это было видно даже по цвету лица. Коричневый купальный халат явно мужского типа был задран, из-под него виднелось розовое белье. На ней были чулки: одна из ночных туфель держалась на ноге, другая валялась рядом.

На лице, на шее и на других видимых частях тела были большие синяки. Глаза были навыкате, язык выпал изо рта. Над ней надругались и затем удушили.

Вскоре появились чины уголовной полиции и полицейские в форме. Мы приступили к обычному расследованию.

Хозяйка показала, что этот номер снимал мужчина по имени Гаррисон М. Рокфилд. Она описала его: лет тридцати пяти, ростом метр восемьдесят, худощав, по виду килограммов на семьдесят, блондин с голубыми или серыми глазами. Весьма любезен, хорошо одевался. Месяца три жил здесь в одиночестве. Утверждала, что не знает его друзей; ни разу не видела и миссис Чеппл. Последние три дня не видела также мистера Рокфилда, но в этом не было ничего необычного: порой она не видела некоторых своих постояльцев неделями.

В комнатах мы нашли много одежды, и хозяйка заверила нас, что вся она принадлежала Рокфилду. Эксперты обнаружили немало отпечатков пальцев; мы надеялись, что их оставил Рокфилд.

В соседних номерах не нашлось никого, кто слышал что-либо. В конце концов мы пришли к убеждению, что миссис Чеппл была убита в ту же ночь, когда впервые не вернулась домой.

— Но почему же? — спрашивал Чеппл, совершенно подавленный всем происшедшим.

— Из соображений безопасности, — отвечали криминалисты. — Чтобы ее не обнаружили, пока не оберут вас до нитки. Она ведь не слабая и хрупкая женщина; было бы затруднительно насильно удерживать ее в этом номере взаперти.

Один из детективов обнаружил пачку стодолларовых купюр, которые Чеппл минувшей ночью запрятал между кирпичами. Затем я направился вместе с Каллагеном в полицейское управление, чтобы порасспросить людей, наблюдавших той ночью в бинокли. Они клялись и божились, что там никто не появлялся, кого бы они не заметили, что ни одна собака даже не подходила близко.

— Вы уверены в этом? — подозрительно переспросил Каллаген. — Но тем не менее кто-то там побывал. Унес же кто-то деньги!

Меня позвали к телефону. Это был Чеппл.

— Они звонили, — прохрипел он в трубку. — Когда я входил в дом, телефон уже надрывался.

— Кто «они»?

— «Смерть и компания», — ответил он. — И они сказали, что теперь доберутся до меня. Они сказали: «Это говорит „Смерть и компания“, и теперь твоя очередь».

— Сейчас приеду, — ответил я. — Сидите и ждите меня.

Я передал содержание разговора Каллагену. Тот поморщился:

— Мы опять имеем дело с одним из проклятых сумасшедших убийц, — проворчал он.

Когда я пришел, Чеппл был в жалком состоянии. Он дрожал, словно бы замерзая. От страха у него перехватило дыхание.

— Дело в том... дело не в том, что я боюсь, — пытался он объяснить. — Дело в том... Я не такой уж трус, но... Но это, с Луизой... И еще шок... и я...

— Понимаю, — успокоил я его. — И вы, конечно, не могли уснуть в последние дни. Кто ваш врач? Я позвоню ему.

Он нехотя возражал, но все же назвал своего врача. Когда я направился к телефону, раздался звонок. Это был Каллаген.

— Мы установили отпечатки пальцев, — торжественно объявил он. — Они принадлежат Дику Молли. Знаете такого?

— Еще бы! — ответил я. Не хуже вас.

Молли был игроком, отъявленным бузотером и был замешан в разных скандальных историях. К закону он относился с презрением. Но улик против него обычно не было.

— Итак, если мы его возьмем, предстоит борьба, — продолжал по телефону Каллаген. — Вы ведь знаете, какой это крепкий орешек. А если опять выйдет сухим, то еще посмеется над нами.

— Это мне понятно, — согласился я. И пересказал наш разговор Чепплу. Его лицо потемнело от ярости, голос задрожал, словно он услышал имя человека, совершившего убийство его жены.

— Вы когда-нибудь слышали о Молли?

Он отрицательно покачал головой и продолжал глухим хриплым голосом изрыгать проклятья.

— Хватит! — прикрикнул я. — Ругань не поможет. Я знаю, где можно найти Молли. Он вытаращил глаза:

— Где?

— Хотите пойти со мной?

— Еще бы не хотеть! — заорал он. Вялости и слабости как не бывало.

— Возьмите шляпу, — посоветовал я. — Пойдемте. Он помчался наверх за шляпой. Потом по пути к машине задавал множество вопросов, на которые я отвечал одно и то же: «Потерпите». Однако едва мы оказались в машине, он поник.

— Что случилось? — спросил я.

— Не могу, — прошептал он. — Помогите мне вернуться домой... Врача...

— Олл райт. — Мне пришлось почти втащить его в дом. Я уложил его на диван и попросил служанку принести воды. Затем позвонил врачу, но того не оказалось на месте. Спросил Чеппла, не вызвать ли другого врача. Он возразил слабым голосом:

— Не нужно. Обойдется... Поторопитесь... Этот дьявол...

Я вышел на улицу, взял такси и поехал. Завернул за ближайший угол и остановился.

...Двадцать минут спустя некто в сером поднялся по лестнице дома Чеппла и позвонил. Это был Дик Молли — он же Гаррисон М. Рокфилд, который нагрянул совершенно неожиданно. Я предполагал увидеть, как Чеппл куда-то отправится, но не думал, что придут к нему домой. Прежде чем я успел подняться, Молли захлопнул за собой дверь. Я стал трезвонить, как сумасшедший.

В ответ за дверью прогремел выстрел, потом еще один. Я разбил рукояткой пистолета дверное стекло, протянул левую руку и стал нащупывать замок.

Раздался еще один выстрел; пуля ударилась в остатки дверного стекла, и осколки полетели в разные стороны. Но замок я уже открыл. Затем толкнул дверь и сделал несколько выстрелов наудачу. В темноте произошло какое-то движение. Что-то грузно упало. Я снова выстрелил, ориентируясь по звуку.

— Довольно! — раздался голос из глубины дома. — Перестаньте стрелять. Я потерял свой пистолет.

Я удивился: этот голос не принадлежал Чепплу. Под лестницей я нашел выключатель. Загорелся свет.

Дик Молли сидел в конце зала на полу и зажимал рукой рану на ноге.

— Паршивая служанка испугалась и заперла дверь, — проворчал он, как бы оправдываясь. — Не то я удрал бы через черный ход.

Я подошел к нему, держа пистолет наготове.

— Я ранил вас в ногу или еще куда-нибудь?

— К счастью, больше никуда, — ответил он. — Но я бы все же справился с вами, если бы не потерял в темноте пистолет.

— Если бы да кабы, — съязвил я. — Ну ладно. Рана на ноге это пустяк. Об остальном можете не беспокоиться, если, конечно, вы не убили Чеппла.

Он засмеялся:

— Боюсь, что убил. Вряд ли он остался жив с двумя пулями сорок пятого калибра в голове.

— Довольно глупая выходка с вашей стороны, — заметил я.

— Это лучшая работа, которую я когда-либо выполнял, — похвастался он.

— Вы так думаете? — возразил я. — А если я расскажу, что только и ждал очередного хода Чеппла, чтобы арестовать его за убийство собственной жены?

Он вытаращил глаза.

— ...и вы своим появлением здесь все испортили, — продолжал я. — Надеюсь, вас за это вздернут. Я наклонился над ним и перочинным ножом разрезал штанину. — Что вы, собственно, сделали? Вы смылись, когда обнаружили в своем номере труп Луизы Чеппл, ибо думали, что с вашим прошлым не вывернуться из этой истории. А когда услышали по радио, в чем вас обвиняют, то совсем потеряли рассудок и наломали дров.

— Пожалуй, — согласился он. Потом продолжал: — Но я все же не уверен, что чересчур ошибся. У меня такое чувство, как если бы я... воздал ему по заслугам.

— Вы, — и ваши чувства! — воскликнул я. — Он так и так был бы арестован. Он поступил бессмысленно, если не сказать неразумно. В первую ночь никто не забрал денег, но к следующей они все же исчезли. Так по крайней мере он утверждал. У нас ведь было только его утверждение, что он положил деньги, и не обнаружил их в следующую ночь. Когда же он узнал, что за участком велось наблюдение, то на вторую ночь положил деньги и написал письмо, согласно которому «Смерть и компания» узнала, что он обращался в полицию. А ведь мы и это хранили в тайне. А потом — способ, которым он попытался свалить вину на вас, когда запахло жареным. Нет, вы поступили глупо, Молли. Мы ведь тоже не столь наивны; оставь вы его в покое, он был бы арестован. Мы передали в газеты и на радио сообщение, а потом ждали, что вы объявитесь и дадите показания, освобождающие вас от каких бы то ни было подозрений. Кроме, конечно, соблазнения его жены — но ведь за это не наказывают. А его мы бы повесили. Я наложил на его рану повязку из моего кашне. — Но вы просто не смогли оказаться столь разумным. Кстати, долго ли вы были ее возлюбленным?

— Всего пару месяцев, — ответил он. — Но она была для меня не просто очередной женщиной. Я относился к ней серьезно.

— Как же случилось, что он застал ее в номере одну?

Он покачал головой:

— Очевидно, следил за ней в тот день, когда она сказала, что идет в театр. А может, следил, когда я выйду из отеля. Мне нужно было в город по делам, отсутствовал я не больше часа. А когда вернулся, она уже остыла. — Он почесал голову. — Но я не думаю, что она открыла на звонок. Вероятно, он сумел подделать ключ.

Появились полицейские, вызванные перепуганной служанкой.

— Вы полагаете, он с самого начала действовал по этому плану? — спросил Молли.

— Вряд ли. Я думаю, что он убил жену в порыве ревности, а уж потом придумал всю эту историю со «Смертью и компанией».